Текст книги "Станция Озерки (СИ)"

Автор книги: Дарья Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Предложение! – поднял руку Марк. – Я в смету заложил денег больше, чем стоит оборудование. Можно нам на сдачу кофейные автоматы поставить?

– Да я тебе, княже, за твою помощь личный кабинет выделю и личный автомат туда поставлю! Два! Два автомата, – улыбнулся Константинов.

Марк опешил. Он так и не понял пошутил начальник или нет, но переспрашивать не рискнул, на миг осознав, что этого акудзина лучше реально не злить.

***

Поиски как-то не задались. Акудзины малочисленный народ, но только в столице их проживало больше пятнадцати тысяч. В стране больше двадцати пяти тысяч, а сколько их было в мире знали лишь приблизительно. Как и у людей у акудзинов были свои отшельники и «старообрядцы».

Так что до шести часов Марк помогал Кириллу отмечать точки на карте и параллельно размышлял, как ему найти девушку, которую и не запомнил толком. Нет, он бы ее узнал, но без фото даже никого не спросишь.

Когда они прилепили последнюю цветную точку на карту Озерковского района, синхронно сделали два шага назад.

– Очень интересно, но ничего не понятно, – скептически скривился Марк.

Кирилл промолчал, внимательно разглядывая карту. Казалось, он был не в кабинете, а где-то далеко. Так продолжалось несколько минут, пока Калинин не сморгнул наваждение и не повернулся к коллеге.

– Я изучил дела из людского архива, – начал говорить он, но вид у него был такой, будто он одной своей частью был рядом, а другой в Озерках. – Там есть показания соседей. Девять из десяти пропавших были неблагополучными – алкоголики, наркоманы, просто мудаки, частично одинокие старики...

– А девочка? Мне не показалось, что ее семья неблагополучная, – возразил Марк.

– Семья нормальная, а у девочки пубертат разыгрался, – стиснул зубы Кирилл. – Все свидетели говорили, что девчонка отбилась от рук, хамила родителям, якшалась со старшими ребятами, вела себя вызывающе, с тринадцати лет выпивала и жила половой жизнью. В общем, в деревне ее не любили.

– Кто бы он ни был – акудзин или человек, этот маньячела чистильщик.

– Тут два варианта: либо он думает, что, убирая асоциальные элементы, помогает миру очиститься, либо он убивает тех, кого не будут искать, – протянул Кирилл.

– Я могу согласиться, что одинокую женщину, живущую на краю деревни никто не будет искать, но парень и девочка... У них есть семьи, – возразил Марк.

– Семья алкашей и многодетные. Как бы цинично не звучало, но первых бутылка обычно интересует больше, чем собственные дети, а у вторых так много детей и забот по выживанию, что потеря одного, да еще проблемного, может вызвать облегчение, – грустно, словно извиняясь, улыбнулся Кирилл.

– Это даже для меня слишком цинично, – вскинул брови Марк. – Предпочитаю думать, что люди лучше, чем кажутся.

– Я просто размышляю, – поспешил оправдаться Кирилл. – По карте ничего не ясно. Логики в ней нет. Просто видно масштаб проблемы. Общность у пропавших мы выявили, но я бы еще покатался по Озеркам и прогулялся бы по лесу. А еще потряс бы служителей правопорядка, начиная с Ершова. Почему никто не реагирует на вот это вот все?

– Ты прав, Ищейка, ты прав, – насмешливым тоном ответил Марк. – Умно делегировать полномочия людишкам. А то они что-то совсем охренели в своем захолустье, расслабились.

– Делегировать... – протянул Кирилл, смакуя слово на языке. – Хорошее слово. Подходит.

– Ага. Шесть, пора на ковер к шефу, – Марк переключился на сущность и заявил. – Подпускает, можно прыгать.

Они переместились в кабинет Константинова.

– Так, а теперь по порядку и в темпе вальса. Некогда мне тут с вами рассиживаться, – приказал Олег Дмитриевич.

Говорил в основном Кирилл. Рассказывал об их предположениях и догадках, и о том, что они успели сделать и узнать. Константинов заставил их подробно описать девушку-акудзина. Начальник долго сидел, задумавшись, пока не пришел к выводу, что таких девушек среди акудзин может быть ни одна сотня.

– И как ее найти? – нахмурился Константинов.

– Есть одна мысль, – загадочно проговорил Марк.

– Я тебе что, Нострадамус? Договаривай! – потребовал начальник.

– Скажем, пройдусь по связям, может чего дельное подскажут, – нехотя ответил Марк.

– Связи у него, видите ли... Идите, работайте. Как что будет, доложете, – проворчал Константинов и уткнулся в бумаги, делая вид, что подчиненные его больше не интересуют.

Те обменялись многозначительными взглядами и ретировались, пока начальство не передумало.

***

В этот вечер Марк прыгнул не к себе домой. Он переместился в холл роскошного особняка. Высокие потолки, большие хрустальные люстры, оригиналы известных картин на стенах, дорогие, иногда даже древние вазы на высоких постаментах, блеск мраморного пола и ступеней парадной лестницы – все это было родным и до боли знакомым.

– Я уж думала, ты совсем о нас забыл, – раздался за спиной мелодичный голос.

Марк обернулся. Миловидная блондинка с короткой модной стрижкой приблизилась и нежно обняла его. Софья Эдуардовна Голицына выглядела лет на сорок, и лишь немногие знали, что она уже разменяла седьмой десяток. Все благодаря сильной сущности, которая к тридцати годам будто останавливала для акудзин время, пока сама не начинала угасать лет через сто-сто двадцать.

– Здравствуй, мама.

Софья Эдуардовна внимательно посмотрела на сына и покачала головой.

– Выглядишь неплохо. На кухню или в гостиную?

– На кухню, конечно! – улыбнулся Марк.

Их посиделки за кухонным столом были неким ритуалом. Там было уютно и тепло, а разговор за чашкой чая дарил чувство умиротворения.

– Элина, завтра я сама приготовлю завтрак, вы можете идти, – сказала Софья Эдуардовна повару, и девушка, доделав дела, испарилась.

– Не видел ее раньше... – протянул Марк.

– Она подменяет Валентину. Двойка. Милая девушка, но, Марк, мне бы хотелось, чтобы ты обращал внимание на равных.

– Это что-то на немецком, да? – делано удивился Марк.

Софья Эдуардовна покачала головой и поставила перед ним тарелку с запечённой рыбой и пикантные брускетты.

– Я серьёзно, тебе уже тридцать. Да, по нашим меркам – ни о чем, но с твоей тягой к слабеньким сущностям и людям, я переживаю за наше наследие.

– Мама, я не собираюсь жениться, – простонал Марк. – А чем тебе не угодили человечки? Они миленькие.

– Они человечки. В остальном они меня абсолютно устраивают.

– Опять что-то на немецком, – усмехнулся Марк.

– Оставим это. Я вижу ты не настроен говорить серьезно. Расскажи мне лучше, дорогой, как ты оказался в Седьмом отделе? Сказать, что я удивлена – ничего не сказать.

– Когда вы успели развестись с отцом? – серьезно спросил Марк.

– Развестись? Ты о чем?

– Тогда просто говорите почаще, ведь это папенька меня пристроил.

У Софьи Эдуардовны вытянулось лицо, хотя, будучи представительницей древнего знатного рода, она старалась следить за мимикой даже с членами семьи.

– Он скорее бы пристроил тебя подле себя, но не в Седьмой отдел, – покачала она головой, не веря в услышанное.

– Эх, мама. Плохо ты меня знаешь, а отец, выходит, знает меня лучше.

Тень обиды мелькнула на красивом лице женщины, но она тут же взяла себя в руки.

– С чего ты так решил?

– Ему известна моя нелюбовь к власти и бизнесу и он смирился с этим.

– Ну хорошо... Но ты бы мог вернуться преподавать в ИЛИ. Либо в библиотеку. Уверена, Евгений Михайлович был бы рад тебя там видеть.

– Я думал над этим, – признался Марк. – И думал вернуться к работе, но понял, что пока не могу и не хочу. Я как будто выгорел.

– Такое случается, сынок. У тебя просто кризис среднего возраста, – философски заметила Софья Эдуардовна.

– Какой нафиг кризис? Мне всего тридцать! – возмутился Марк.

– Кризисы в жизни и людей, и акудзин встречаются чаще, чем ты думаешь. Первый твой кризис был примерно в три года.

– Нашла, что вспомнить, – фыркнул Марк.

– Твои истерики так просто не забудешь, – парировала она. – И все же... Почему Седьмой отдел? С твоим умом и талантами... Я ничего не хочу про них сказать, они делают очень важную и полезную работу, но... это не твое.

– Я тоже так думаю, но почему-то еще там, – задумался Марк. – Это даже бывает интересно. Вчера мы с коллегой ездили в пригород, общались с людьми, меняли им память, рыскали по милицейским архивам. Я не сидел на месте, устал как собака... и я начал нормально спать.

– Это может и поможет тебе переключиться на время, отвлечься. Забыть о том, что произошло. Мне кажется, что ты принял все это слишком близко к сердцу и пропустил через себя.

– Ты когда-нибудь убивала? – жёстко спросил Марк.

– Да, – глядя прямо в глаза сыну ответила Софья Эдуардовна. – Все мы когда-то убивали. Не намеренно, Марк. Когда у тебя сущность больше семи, контролировать ее сложнее. Что уж говорить про десяток. В молодости мне казалось, что стоит потянуться к ней, и уже она тебя контролирует, а не наоборот. Вот только мы чахнем без подпитки, приоходится уживаться и мириться с тем, что мы способны отнять жизнь.

Они помолчали какое-то время. Марк обдумывал слова матери, но был с ней не согласен насчет того, что контролировать сущность сложно.

– Я же не убивал в молодости, и вообще считаю, что сущность – просто второй желудок. Медики и ученые со мной согласны.

– Я старалась сделать все, чтобы оградить тебя от этого. Но могла и не стараться. Есть такие акудзины... они прекрасно контролирую себя. Это особый дар. Ты из их числа, к счастью. А по поводу Седьмого отдела, я не знаю, почему отец захотел тебя туда пристроить, но обязательно это выясню. Просто мне кажется, что эта работа слишком простая для тебя.

– Ха-ха. Ну не скажи... – протянул Марк. – Вот ты знаешь, как найти акудзина, когда я не знаю о нем ровным счетом ничего и даже фото не имею? Только видел один раз и теперь мне надо найти иголку в стоге сена.

– Опиши, – попросила Софья Эдуардована.

– Молодая девушка, лет двадцати двух-двадцати пяти, невысокого роста, очень красивая, блондинка с длинными волосами.

– Не густо, – усмехнулась Софья Эдуардовна. – Если она из десяток, обратись к Померанцевой. Я скину тебе контакты.

– Это кто?

– Сваха. Ты же помнишь, что высокородным слабые пары и люди в семье ни к чему. Смешение крови приводит к снижению силы сущности у детей.

– У нас точно в семье не было никого из Германии?

Софья Эдуардовна пропустила замечание мимо ушей и продолжила:

– Если степень невысокая, обратись к отцу. Он знает, с кем тебя свести, чтобы получить доступ к базе акудзин.

– Кстати... – Марка будто осенило. – Наверное, у Седьмого отдела есть эта база. Надо было у Константинова спросить.

– Базы с фото, степенью сущности, и родословными нет ни у кого, Марк. Доступ к ней имеет весьма ограниченный круг акудзин.

– А тебе это откуда известно? – Марк заглянул в глаза матери.

– Я имела к ней доступ пока работала в Правлении. И поверь мне, дорогой, там есть такая информация, которую нельзя давать широкому кругу. Она может быть использована своим же против своего же. А у нас, милый, демократия, защита персональных данных и степень сущности афишировать не принято... Если акудзин не собирается работать в Седьмом отделе, конечно. Пожалуй, это единственное место, где на нее смотрят.

Глава 7

Утром Марк решил сразу навестить Константинова. Ему всю ночь не давал покоя вопрос: почему у Седьмого отдела нет доступа к базе, и почему Константинов ничего не сделал, чтобы ее получить.

Он появился прямо напротив кабинета начальства, испугав выходившего оттуда Богданова.

– Почему у Седьмого отдела нет доступа к базе Акудзин? – сходу спросил Марк.

Константинов поднял на него глаза, сощурился и усмехнулся в усы:

– Голицын, а ты точно не приемный?

– Вроде нет, а что? – опешил Марк.

– Живешь среди десяток и элементарных вещей не знаешь. Не нам, холопам, доступ к таким вещам иметь.

Марк нахмурился, сел напротив начальства и положил руку под щеку:

– Может поясните, а то мне эта база очень пригодилась бы в работе.

Константинов сделал недовольную мину, но соизволил оторваться от бумаг.

– Скажем, не так давно, когда ты еще был юнцом, у нас тут войнушка местная шла. Десятки сцепились так, что остальные ходили и оглядывались. Акудзины разделились на лагеря и хотели уничтожить друг друга.

– Ну допустим про это я в курсе, но ведь угомонились, – фыркнул Марк.

– Кто-то распространил базу, – не обращая на него внимания продолжал Константинов. – А там было все – степень сущности, адреса, дети, прошлые заслуги и преступления. Людские ОПГ, по сравнению с акудзинскими, просто дети. Так вот вражда двух самых больших и мощных лагерей закончилась сожжением одних и возвышением других. Первые развеяны по ветру, вторые сидят в Правлении. К базе доступ ограничили, часть информации потерли. Компромата там было мама не горюй! Как сейчас не знаю, но, если не дают, значит так надо.

– Ну допустим... – повторил Марк. – Но мы-то тут причем? Седьмой отдел должен использовать базу для работы.

– Скажи на милость! Как ты, Голицын, заговорил! – взорвался Константинов. – Теперь уже рожу не кривишь. «Мы» говоришь! Я тебе так скажу. Я в эти игры верхов не играю. Я вообще заместитель директора! Мне сверху указания спускают! И даже, если стану директором, хрен мне кто доступ выдаст! Иди работай!

Марк не стал ничего говорить, прыгнул сразу, не вставая с кресла, в приемную к отцу, немало удивив своим появлением красоток на ресепшн.

– Доброе утро, дамы. Юрий Петрович у себя?

– Доброе утро, Марк Юрьевич, – заискивающе улыбнулись девушки.

– У себя. Сейчас доложу, что вы пришли, – блондинка потянулась к телефону, но Марк остановил ее жестом.

– Не стоит.

Марк вошел в кабинет отца, не постучавшись. Юрий Петрович сидел за большим столом темного дерева и разговаривал по телефону. Он не подал вида, что удивлен видеть сына, и не прервал разговор. А Марк уселся на белоснежный диван и, сложив руки на груди, уставился в окно, за которым открывался великолепный вид на город.

– Явление акудзина народу, – усмехнулся Голицы-старший, когда положил трубку и повернулся к сыну. – Зачем пожаловал?

– Дело есть. Секретное, особой важности, – улыбнулся Марк.

– Смотрю, ты неплохо влился в коллектив, – то ли спросил, то ли констатировал Юрий Петрович.

– Ну как сказать... Коллектив хороший, смотрят подозрительно, правда. Но ты сам хотел, чтобы я туда пошел. Зачем, кстати?

– Затем, чтобы ты не окочурился от скуки.

Отец врал, причем бессовестно. Марк за всю жизнь так и не смог разгадать родителя. У Юрия Петровича всегда были свои резоны во всем, даже если это касалось собственной семьи.

– Ладно. Я не окочурился. Я работаю, и я зашел в тупик в одном деле. А ты можешь мне помочь, – сощурился Марк, давая отцу понять, что дело непростое, а непростые дела тот любил.

– Выкладывай, – приказал Голицын-старший.

– Мне нужен доступ к базе акудзин.

– Не смешно, – вмиг посуровел Юрий Петрович.

– Не смешно будет, когда о нас узнает широкая общественность, – парировал Марк.

– Продолжай.

– Всех деталей раскрыть не могу, но мне надо найти определённого акудзина по памяти. От этого зависит, узнают о нас широкие массы или нет.

Юрий Петрович отвернулся от сына, и начал что-то искать в компьютере. Марк ждал, и когда уже было подумал, что отец не хочет продолжать разговор, тот встал из-за стола.

– У тебя час, больше дать не могу. Надеюсь, не надо объяснять, что трепать об этом не стоит.

Марк покачал головой, а Юрий Петрович испарился в воздухе, напоследок глянув на Марк так, будто лично пристрелит, если Марк хоть кому-то намекнет о том, что отец нарушил правила.

Он тут же сел на место отца и уставился на монитор. Перед ним предстали закрытые списки акудзин с возможностью поиска по степени сущности и описанию. Марк довольно улыбнулся – то, что надо.

Но, прежде чем, начать искать девушку, он открыл несколько файлов с известными фамилиями. Однако ничего примечательно не нашел, кроме того факта, что в досье каждого сильного акудзина была родословная чуть ли не до палеолита.

Он не стал лезть в досье его родителей и других родственников, но свое открыл. Ничего необычного там не было, кроме того, что были зафиксированы все его любовницы, начиная с его первой любви. Да что там первая любовь! В списке были человечки, которые дольше чем на одну ночь в его постели не задерживались.

Марк откинулся на спинку кресла и присвистнул. Получалось, что у Правления была развернутая сеть шпионов, которая следила за каждым? Или только за десятками?

Он вбил в поиске фамилию Кирилла и открыл его карточку. Оказывается, у коллеги бабка была акудзином, а дед человеком, но сила бабки компенсировала кровосмешение, поэтому потомки не ослабли. И как догадывался Марк, ни любовниц, ни любовников-однодневок у Кирилла в досье не было, зато были девушки с которыми Калинин состоял в длительных отношениях. Всего три штуки.

Самым любопытным было убийство человека в возрасте пятнадцати лет. Выходит, права была мать – все акудзины случайно убивали. Но Марк отмел эту мысль. Он случайно не убивал людей. Убил только намеренно и то не человека.

Пока размышлял крутил колесико мышки и сам того не заметил, как опустился в конец списка, где были единички. А было их чрезвычайно много. Впрочем неудивительно – браки с людьми встречались все чаще.

Однако список на единичках не закончился. Дальше пошли нулевые значения со знаками после запятой, и закачивались они на одной сотой. Их было еще больше, чем просто единичек.

У Марка вытянулось лицо. Он открыл последний файл. С экрана на него смотрел худощавый подросток в самом расцвете пубертата. В досье на паренька были обычные данные типа ФИО, даты рождения, адреса, родственники, место учебы, но Марка заинтересовала строка со степенью сущности.

«Потенциально акудзин. Сущность возможна в зачаточном состоянии. Проявление силы в развитом чутье, неосознанное ментальное влияние на людей», – прочитал Марк и вернулся к списку родственников. Просмотрев карточки родителей мальчишки, он увидел ровно те же комментарии к степени сущности. И лишь добравшись до бабки со стороны отца увидел, что она единичка.

А ведь Марк считал, что ими акудзины и ограничиваются, ведь маленький сгусток энергии под сердцем виден медикам. Оказывается, акудзины вели учет и тех, кто видимой силы не имел, не мог передвигать предметы при помощи сущности, не мог прыгать в пространстве, зато эти люди обладали чутьем, могли неосознанно влиять на людей, заставлять их бояться, сами не осознавая, что они творят.

Таких в народе называли энергетическими вампирами, тяжелыми людьми, неприятными личностями. Зачем же Совет акудзин пасет этих... все-таки людей? В представлении Марка никакой опасности для общества они не представляли. С точки зрения науки? Ну допустим интересно, но не более того.

Марк глянул на часы в нижнем углу экрана и выругался про себя. Потратил на изучение ненужных досье без малого сорок минут. Он вернулся к поиску и ввел описание девушки. Как и предполагал система выдала большой список совпадений. Тогда Марк решил рассматривать сначала досье от двушек до четверок. В его преставлении девушка была не самым слабым акудзином, раз сумела прыгнуть вне зоны видимости, но и не слишком сильной. Она явно торопилась с установкой, а сильные акудзины подходят к этому более обстоятельно.

Он щелкал мышкой так быстро как только мог. Взгляд на фото – дальше. Взгляд на фото – дальше. И уже начал паниковать, потому что отец никогда не давал поблажек. Марк ругал себя за то, что так нелепо облажался, когда был близок к цели.

– Я тебе говорил, что ты тупой? – раздался за спиной голос отца.

Марк подскочил в кресле и схватился за сердце. Откинулся на спинку, чтобы унять сердцебиение, и виновато посмотрел на отца.

– И не бдительный, а стоило бы, – покачал головой Юрий Петрович. – И много ты посмотрел досье знакомых?

– В твое не лез, не переживай, – стиснул зубы Марк.

– А в моем ничего интересного и нет, – пожал плечами Голицын-старший. – Зато тут много наших любовниц-человечек, потому что бабы иногда скрывают беременность, а акудзины скрывают свою сущность от них. Бастарды опасны, если мать не знает, кто в ней сидит. Хорошо, это проявляется к концу первого года жизни, а не сразу. Но матери такого ребенка боятся каждого шороха и могут что-нибудь учудить.

– А как насчет тех, кто меньше единицы? – не удержался от вопроса Марк.

– Наблюдаем. В народе их называют экстрасенсами.

– Мы не видим картинки из прошлого и будущего.

– Поверить не могу, что ты мой сын, – тяжко вздохнул Юрий Петрович. – Зато мы видим людей – все их эмоции. Они как открытая книга, и мы можем управлять этими эмоциями, если захотим. А из этих, которые настолько слабы, что сущности не видно, получаются неплохие абьюзеры, маньяки и шарлатаны.

– И зачем нам их контролировать? – не унимался Марк.

– Незачем. Просто никто не знает, как это работает. Их начали выявлять не так давно, и мы не знаем, может ли в них проявиться реальная сущность в более старшем возрасте. Скорее всего нет, но наболтать эти могут прилично. Большинство сочтёт их чокнутыми, но ведь кто-то может и поверить. Ты ведь в Седьмом отделе работаешь. Какая у него цель?

– Сохранение тайны нашего существования, – словно школьник на уроке повторил вызубренную фразу Марк.

Юрий Петрович наклонился к столу, забрал у Марка мышку и сделал несколько щелчков. Открылось окно с фотографиями девушек-блондинок.

– Черт, как ты это сделал? – удивился Марк и начал листать фото, пока отец не передумал.

– Там в фильтрах кнопка «показать только фото», – снова разочарованно покачал головой Голицын-старший.

– Зачем мне мозги, когда у меня такой отец, – улыбнулся Марк. – И вообще, я написал два учебника и четыре книги по теории археологических изысканий.

– Молодец, – скривился Юрий Петрович.

– Нашел! – воскликнул Марк и открыл досье незнакомки из Берегово.

– Перепиши, запомни и сожги потом, – строго сказал отец, когда Марк взялся за смартфон.

Марк подчинился. А что ему еще оставалось делать?

***

– Кто молодец? Я молодец! – Марк положил перед Кириллом лист с данными девушки. – Елена Романовна Кузнецова, двадцать три года, трешка.

Кирилл взял лист и нахмурился. Он вернул бумагу Марку и тяжело вздохнул:

– Или перепиши, или читай, я ничего не понимаю. И вообще, как ты ее нашел?

– Если расскажу, как я ее нашел, то скорее всего до утра мы не доживем.

Кирилл хотел было улыбнуться, но лицо Марка оставалось серьезным, и он просто кивнул.

– Хорошо, так кто она такая?

– Закончила факультет журналистики, мать шестерка, отец человек. Понятия не имею, что она делала в Берегово, но есть адрес. Так что можно просто спросить. А у тебя что?

– Да ничего, – устало потер глаза Кирилл. – Отсеял тех, кто не живет в районе станции. Кстати, большинство жертв последний раз видели именно на станции Озерки.

– Погоди, они вроде все живут в том районе? – вскинул брови Марк.

– Я имел ввиду тех, кто там не прописан, не живет постоянно. Дачников среди жертв хватает. Еще я подумал, как нам может помочь этот капитан Ершов. Думаю, стоит поспрашивать о тех, чьи тела все-таки нашли и подробно изучить медзаключения. Но сначала навестим девушку. Не просто же так она ошивалась возле дома?

– Ты прав, я проведу, – кивнул Марк, и когда Кирилл встал, положил руку ему на плечо.

– Стой! – удивился Кирилл. – Как это проведешь? Она же акудзин, или я что-то не знаю о десятках?

– Она акудзин, а вот ее папаша нет, – заговорщицки подмигнул Марк и потянулся к сущности.

Мир исказился, кабинет стал рябить и приобретать очертания другого кабинета. Кабинета большего по размеру, с панелями тёмного дерева на стенах и потолке, массивной мебелью с маркетри и диванами зеленой кожи.

– Руки вверх, а то хоть одному, но башку прострелю! – раздался за их спинами звучный бас.

Марк с Кириллом переглянулись. Глаза Голицына все еще светились красным, но Кирилл покачал головой и медленно поднял руки. Марк скривился, но решил довериться коллеге. Они медленно повернулись к говорившему.

– А вот до профессии папаши я как-то не дочитал... – шепотом протянул Марк.

Перед ними, по ту сторону рабочего стола, стоял рослый гладковыбритый мужчина с ежиком черных волос на голове. Одет по военной форме, на погонах три звезды. Мужчина направлял на них пистолет и явно был настроен враждебно.

– Полковник Кузнецов, – протянул Кирилл, глядя на военного со спокойным хладнокровием. – Кирилл Альбертович Калинин. Седьмой отдел акудзин. Марк Юрьевич Голицын, мой коллега.

– И что вы забыли в моем кабинете? – прорычал Кузнецов.

Непонятно было, что ему больше не понравилось: что его потревожили акудзины или, что его в принципе потревожили.

– Мы разыскиваем вашу дочь. Елену Кузнецову. Она недавно была на месте преступления и у нас к ней есть несколько вопросов.

– А можно руки опустить? Затекли, – спросил Марк, которому ситуация казалось странной. Прыгнуть за спину Кузнецова и нейтрализовать его – дело пары секунд.

– Ты чего, бессмертный? – рявкнул в его сторону полковник.

– Нет, но вы смертнее меня, – усмехнулся Марк.

– Угрожаешь мне, щенок? – стиснул зубы Кузнецов.

– Марк, прошу тебя, не нагнетай, – встрял Кирилл. – Еще раз повторяю, мы из Седьмого отдела и хотели поговорить с вашей дочерью.

– Надо было ехать на машине к ней домой, – досадливо вздохнул Марк на что получил сразу два убийственных взгляда.

В кабинете возникла сама виновница происшествия. Она посмотрела на мужчин и изменилась в лице. Открыла рот от удивления, и положила трубку стационарного телефона на место. Марк усмехнулся. Получается, она все это время была на том конце провода.

– Вы кто? – спросила девушка, встав рядом с отцом.

– Седьмой отдел, – кратко ответил Кирилл.

– Докажите, – заявила девица и сложила руки на груди.

– Звони дежурному! Умная нашлась, – огрызнулся Марк, и все-таки опустил руки.

– А я вас знаю! – внезапно воскликнула Лена. – Вы Марк Голицын!

– Да ты что?! – делано изумился Марк. – А что же тогда память хотела стереть?

– Ой, – сразу сникла девушка. – А тогда я вас не узнала.

– Было забавно. Да, Кирилл?

Кирилл кивнул и опустил наконец-то руки.

– Елена, нам надо задать вам пару вопросов, – обратился Кирилл к девушке. – Прошу прыгнуть с нами в Седьмой отдел.

Лена посмотрела на Кирилла и повернулась к Марку вопросительно изогнув бровь.

– Решил сменить профессию, – отмахнулся Голицын.

– Отставить Седьмой отдел! – заявил Кузнецов. – С моей дочерью будете говорить тут!

– Людям слово не давали, – буркнул Марк, однако его все услышали.

– Согласно кодексу – все существа равны! – воскликнула Лена.

– Согласно кодексу, юные акудзины не убивают сто пятьдесят человек, – передразнил ее Марк.

– Угомонись, – жестко отрезал Кирилл, и повернулся к Кузнецовым. – Мы поговорим здесь, это не займет много времени.

Он прошел к одному из диванов рядом с журнальным столиком и уселся, предлагая собравшимся присоединиться.

Кузнецовы заняли соседний диван, а Марк сел рядом с коллегой и отвернулся, будто его мало интересовало происходящее.

– Итак...

Глава 8

– Итак... Елена, для начала, позвольте представиться, – начал Кирилл, одновременно включая диктофон на смартфоне и демонстрируя его Кузнецовым. – Кирилл Альбертович Калинин. С моим коллегой вы уже знакомы.

Девушка откинула за спину пышные пшеничные волосы и смерила Марка презрительным взглядом.

– Не могли бы вы нам объяснить, что вы делали в Берегово?

– Я подрабатываю репортером в одной людской региональной газете. Веду репортерское расследование, – как ни в чем не бывало ответила Лена.

– Почему в людской? – удивился Кирилл.

– Все просто, – девушка посмотрела на него так, будто Калинин задал самый глупый вопрос из всех возможных. – Акудзинский вестник не резиновый. У них штат укомплектован, и никто не будет уступать свое место, тем более трёшке.

– Нацисты долбаные, – проворчал себе под нос полковник, но Марк и Кирилл сделали вид, что ничего не слышали.

– Расскажите подробнее о вашем расследовании, – попросил Кирилл.

– Мне поручили это дело в прошлом году, когда пропала девочка. Ее тогда многие искали. Я начала копать, расспрашивать соседей и пошла в местное отделение. Ну вы поняли... Добралась до архива, и оказалось, что люди в районе станции летом пропадают довольно часто.

– Заметили что-нибудь необычное в делах или может милицейские что-то сказали вам как репортеру.

– Ха! – Лена засмеялась, и смех у нее был звонкий и заразительный, так что мужчины невольно улыбнулись. – Ершов этот, который дело вел, непрошибаемый какой-то. Все твердил, что девочка либо утонула, либо уехала, потому что проблемная.

– А про другие дела вы его спрашивали?

– Конечно, и не только его. Все в голос говорят, что пропавшие маргиналы, которые утонули в озерах. Местность там с виду обычная, но есть болотистые места, берег неровный, обрывистый, а одно из озер вообще на месте бывшего кладбища, там все дно в глубоких могилах.

– Понятно. То есть за год вы в своем расследовании не продвинулись? – мягко уточнил Кирилл, чтобы не обидеть начинающую журналистку.

– Есть у меня догадки... – загадочно проговорила Лена, – и вы их подтверждаете.

– Мы? – спросил Марк, до этого хранивший молчание.

– Да, вы, – кивнула Лена, но при этом смотря на Кирилла, видимо, он ей больше импонировал. – Эти пропажи людей – не случайность. Я уверена, что это серийный убийца и не исключаю, что он из наших.

– Чем это ты занимаешься в своей газетенке?! – нахмурился Кузнецов. – Это опасно, Лена!

– Папа, я – акудзин. Люди для меня не опасны, – отмахнулась девушка.

– Люди, может, и нет, а вот такие как ты еще как опасны.

– Полностью с вами согласен, – встрял Кирилл, прерывая полемику между отцом и дочерью. – Почему вы так считаете, Елена?

– Ну как же! Вам не показалось странным, что все менты утверждают...

– Не менты, а милиционеры, – строго поправил Кузнецов.

– Милиционеры, – нехотя исправилась Лена, – считают, что в делах тех, чьи тела всплыли в озерах, есть заключения патологоанатома. А их там на самом деле нет!

Кирилл с Марком переглянулись. На это они не обратили внимания. Но подавать виду, что облажались, перед девчонкой не хотелось.

– Показалось, – уверенно кивнул Кирилл. – Именно поэтому мы занялись этим делом. Не верится, что люди настолько наплевательски относятся к работе, что проморгали серийника.

– Вот! – улыбнулась Лена. – И я о том же! Но в редакции считают, что все это ерунда, и я просто трачу время.

– А в Седьмой отдел вы обращались?

– Конечно!

– И что вам сказали?

– Ничего. Этот Константинов заявил, что я вижу то, чего нет, и вообще, что мне надо акудзин рожать, а не работать!

Марк прыснул в кулак, а Кирилл остался невозмутим и даже сочувственно покачал головой.

– Да, с ним бывает тяжеловато, но вам не придется с ним пересекаться, Елена, – ободряюще заявил он. – Я бы попросил вас написать все подробно о вашем журналистском расследовании. Возможно, это сможет нам помочь... Обещаю эксклюзив.