Текст книги "Дурман (СИ)"
Автор книги: Дарья Данина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Дурман
Дарья Данина
Пролог
Макс
Задыхаясь, я вновь проснулся от кошмара, постоянно возвращающего меня в тот злополучный день. В тот день, когда моя «шутка» оказалась фатальной ошибкой.
– Твою мать! – выкрикнул я, осознавая, что натворил.
Подбежав к краю утёса, я упал на колени и посмотрел вниз. В ушах звенел голос Лиды. Её визг и моё имя, соскользнувшее с чувственных губ в тот момент, когда её от удара повело в сторону.
– Твою ж…
Меня трясло. Зубы стучали от страха, вмиг переполнившего меня. Мой взгляд лихорадочно метался по водной глади, бережно омывающей крутой берег. И я не видел ЕЁ. Лиды нигде не было.
– Сука, – я глухо выругался, оглядываясь и проверяя, нет ли здесь ещё кого-то.
Нет. Мы здесь были одни. Я нарочно выгадал момент, когда все остальные переметнулись от игры в баскетбол к пляжному волейболу. Я специально пошёл за ней. Я хотел этой словесной перепалки. Блять, да я был зависим от наших с ней стычек и перебранок!
Обгоняя собственную тень, и спотыкаясь о крупные камни, я рванул к крутой тропе, ведущей вниз. Едва не переломал себе ноги, пока спускался. И, оказавшись на каменистом берегу карьера, жалобно заскулил.
– Где же ты?!
На воде кружил только баскетбольный мяч, угодивший ей в спину с моей подачи. Он крутился, словно волчок, дразня меня. Словно гнусно насмехаясь надо мной и трубя на всю округу: «это ТЫ сделал!»
Скинув с ног кроссовки, я снова оглянулся. Паника, проглотившая меня, заставляла руки дрожать. Глубоко вдохнув, я зашёл в ледяную, ещё не прогретую солнцем воду, и представил, как ей, должно быть, было холодно.
– Это пиздец, – произнёс негромко, пытаясь понять где мне её искать.
Моя рука рассекла воду, словно расчищая путь от невидимых препятствий. Я озирался по сторонам в надежде увидеть Осину. На счету была каждая секунда. Где-то в глубине души я уповал на то, что это просто её шутка. Она просто издевается надо мной. Мстит. Выводит из себя. Делает всё для того, чтобы я пожалел о содеянном.
А я жалею. Блять, как же я жалею…
Набрав полные лёгкие воздуха, я погрузился под воду. Глаза разъедало, и я с трудом мог рассмотреть хоть что-то, кроме своих рук. Паника усиливалась. Я чувствовал своё сердце… чувствовал яростное биение на корне языка, словно оно готово было выпрыгнуть, оставляя за собой кровавый след в глотке.
Секунды превращались в вечность. Мне казалось, что толща холодной воды не выпустит меня обратно. Я останусь здесь. Если не найду её…
А когда увидел что-то светлое поблизости, едва не заорал в полный голос. Выпустив несколько крупных пузырей сквозь стиснутые зубы, я рванул вперёд. Она была почти на поверхности. Странно, что я не заметил её раньше.
Подхватив бездыханное и лёгкое тело, я погрёб к берегу…
Бил её по щекам. Тряс. Пытался откачать воду из её лёгких и сделать искусственное дыхание. Но всё было бестолку. Я уже не контролировал себя…
– Эй, Макс! – чья-то рука коснулась моего плеча, – полегче! Ты ей грудную клетку проломишь!
– Пошёл на хер! – взревев, я оттолкнул от себя советчика, и снова припал к её губам, вдыхая в них воздух.
Я и не заметил, как вокруг нас собрались люди. Всё отошло на второй план. Я как пёс, охраняющий свою хозяйку. Рыча, боялся подпускать к ней кого бы то ни было. Отталкивал каждого, кто пытался приблизиться. Снова и снова пытался вдохнуть в неё жизнь. И… громко захрипев, она, наконец, отчаянно закашляла, выплёвывая воду и подкатывая глаза.
Только сейчас я заметил кровь на своих руках. Откуда? Что за херня?!
– Паха! – я заорал, не отрывая глаз от её лица.
– Я за руль сяду! – друг оказался ближе, чем я думал, – давай, в машину её!
Глава 1
Скинув сбившуюся в ногах простынь, я неторопливо и слегка покачиваясь прошёл на кухню. Опрокинул в себя стакан воды и, настежь открыв окно, достал сигарету…
Покрутив её в пальцах, спрятал обратно в пачку и снова налил себе стакан воды.
Вот и поспал…
Даже привык. Почти. Моя морда осунулась, а под глазами залегли синяки, словно у какого-то нарика. Я сплю от силы пять часов в сутки. Это в лучшем случае. Мои мысли всегда сосредоточены на одном. Или на одной.
Осина.
С тех пор как я едва не убил её, прошёл месяц. И с тех пор я каждый день ловлю на себя на мысли, что мне просто дали второй шанс. Шанс перестать быть куском дерьма. Шанс исправить всё. И… найти в себе смелость посмотреть ей в глаза.
Потому что я точно знал: как раньше уже не будет.
– Ты опять? – я обернулся, услышав позади голос Пашки.
– Угу, – снова отвернулся, впиваясь пальцами в пластиковый подоконник.
– Сам не спишь, и другим не даёшь, – проворчал Пашка сонным голосом, и полез в холодильник.
– Я вроде тихо, – я пожал плечами и незаметно тряхнул головой, прогоняя сущий кошмар, стоявший перед глазами.
– К врачу сходи что ли… а то умом тронешься от бессоницы.
– М, бегу…
Моя рука снова потянулась к сигаретам. Знаю, что как только потушу окурок в пепельнице, тут же пожалею об этом. Я не курю уже больше года. Год и три месяца.
Курю.
Снова.
Первая затяжка показалась мне уж слишком приятной. Настолько приятной, что я не в силах сдержать тихий стон, выпуская горький и одновременно сладковатый дым изо рта.
– Ты же не куришь?! – возмущенно пробасил Паха, вырывая из моих рук зажигалку, – и это мои сигареты.
– Угу, – я сделал ещё одну затяжку, а затем залюбовался тем, как молочный дым растворяется в воздухе.
– Пять утра… охренеть просто, – недовольно прокряхтел друг, – ты с рассветом просыпаешься? Не пойму…
– Да я и сам не пойму.
Опустив взгляд, я проследил за дворником, что мёл и без того чистый асфальт во дворе. Этот мужик каждое утро, сидя на скамейке, выкуривает по сигарете перед тем как начать работать. Тушит свою сигарету об металлическую стенку мусорного жбана. А после пьёт чай или кофе, принесённый с собой в термосе. И только потом берётся за дело.
– Работаешь сегодня? – интересуюсь у Пашки, глядя на дворника.
– Нет. Выходной. – задумчиво. – А ты?
– И я, – выдыхаю.
– Планы есть?
– Нет, – пожав плечами, я давлю окурок в пепельнице и, наконец, перевожу взгляд на своего друга и соседа.
Вот уже три года мы делим с ним квартиру на двоих. После первого курса я съехал от родителей, а Пашка радушно принял к себе сожителя. Эта квартира досталась ему от погибшего в аварии отца. Теперь Паха сирота. Мать умерла от болезни, когда ему не было и пяти.
Мы с ним познакомились в универе. Вместе играли за волейбольную команду. У нас была общая тусовка и схожие интересы. Этого было достаточно для того, чтобы сейчас я мог называть его своим лучшим другом и, пожалуй, самым близким мне человеком.
– Кофе будешь? – он тоже потушил сигарету и включил электрический чайник.
– Буду, – я намочил под краном руку и мокрыми пальцами прошёлся по тёмным и слегка отросшим волосам.
– Тогда и мне сделай.
Сказав это, Пашка широко улыбнулся и быстро ретировался из кухни. Я услышал как хлопнула дверь в ванной комнате, а затем зашумела вода.
Примерно такой же шум стоит в моей голове. Я помню всё так хорошо, будто это было вчера. Помню каждое слово, небрежно брошенное мне этой занозой. Помню всё, что сам ей наговорил. Помню, как мне в голову пришла эта наитупейшая идея: бросить в неё мяч. Просто припугнуть. Слабый толчок… Кто бы мог подумать, что её это так напугает. Что, попятившись, Лида потеряет равновесие. Запутается в собственных ногах… и оступится.
Кровь, что я обнаружил тогда на своих руках, принадлежала ей. Осина разбила голову. Упав в воду, она умудрилась достать до дна. Рассекла об камень себе затылок и потеряла сознание.
Меня допрашивали несколько раз. Меня и всех, кто в тот день участвовал в нашей вылазке на природу. Это было сборище одногруппников, которое я всегда старался обходить стороной. Но в этот раз чёрт меня дёрнул согласиться на эту поездку. Уверен, Лида там оказалась, потому что была уверена в том, что меня там не будет. Знай она о моём присутствии – сидела бы дома.
Помню с чего всё начиналось. Бал первокурсников. Идиотские танцы в смокингах и платьях. Понятия не имею, почему вдруг куратор решил, что из меня выйдет отменный танцор. Танцор, блять! Сколько бы я не открещивался, мне популярно объяснили, что-либо я принимаю участие в этом балагане, либо у меня будут проблемы. Какие именно, Петровна не уточнила.
Я не был на хорошем счету у педагогического состава. Я – проблемный студент. Мне дали чётко понять: я продолжаю числиться студентом только благодаря своим спортивным успехам. И пока я рву жопу за баскетбольную и волейбольную команды университета, мне позволяют здесь учиться.
Вальс. Вальс, мать вашу! Я не был готов к подобным подвигам. Поэтому я воспользовался кое-какими связями, чтобы избежать этой пытки. Я купил справку и, загипсовав здоровую ногу, явился в университет. Получил длительный больничный и был таков.
Моим партнёром по танцу должна была стать Осина. И, кажется, после того, как я отмазался от нелепых плясок, девчонка затаила на меня злобу. Замену мне, конечно же, нашли. Но Осина, по одной ей известной причине, была не в восторге от своего нового партнёра. А мне было плевать.
– Где твой гипс, Князев?! – возмущенно заголосила, встретив меня на спортивной площадке на окраине города.
Какого хера она тут делала?
– Что ты здесь забыла? – я даже растерялся. Я просто не ожидал встретить её здесь: в спальном районе. Я знал, что она живёт в центре.
– Ничего, – скривив свои пухлые губы, она пожала плечами, – просто, помнится мне, неделю назад ты сломал ногу. Или я ошибаюсь?
Она надменно покосилась на мои ноги. Хмыкнула. И снова подняла голову. Осина была ниже меня почти на голову, но каким-то образом умудрялась смотреть свысока, будучи мне по подбородок.
– А тебе какое дело? – я раздражённо тряхнул головой, и Лида поморщилась, когда на её лицо упало несколько капель моего пота.
– Ты соврал! – прошипела, стирая влагу со своей щеки, – Думаешь, ты самый умный?
– А чего ты так злишься? – приблизившись, я руками зацепился за металлическую сетку, ограждающую баскетбольную площадку, – или тебя не устраивает твой новый партнёр?
– Это не злость, Князев, – фыркнула одногруппница, больше походившая на школьницу, – я даже рада, что это не ты!
– Тогда в чём проблема? М?
Уже тогда я чувствовал, что она не промолчит. Заложит меня с потрохами и создаст мне ворох проблем. Маленькая кучерявая выскочка.
– Просто обидно, что такие, как ты…
Мои брови изогнулись дугой в ожидании продолжения, но девчонка замолчала. Кажется, она смекнула, что лучше бы ей заткнуться. Поэтому закрыла рот и, поджав губы, снова перевела свой воинственный взгляд на мои ноги.
– Что-то ещё? – странно, в этот момент я поймал себя на мысли, что хочу продолжения. Если она сейчас вот так уйдёт, я даже расстроюсь.
– Придурок, – процедила Осина сквозь стиснутые зубки.
– Придурок? Что за детский сад? – Я почти рассмеялся, глядя на то, как она сдерживает своё негодование. – Шла бы ты… – произнёс тише, буквально повисая на сетке, что разделяла нас, – и держи язык за зубами. Ясно тебе? Ты ничего не видела.
Я очень… очень надеялся, что именно так всё и будет. Она свалит и сделает вид, что мы не пересекались. Просто вычеркнет из памяти эту встречу и правду о том, что я вовсе не ломал ногу.
Глава 2
– Так и будешь здесь стоять? – толчок в спину заставил меня очнуться.
Резко повернув голову я перехватил любопытный взгляд своего кореша. Пашка, слегка прищурившись, бурил скважину в моей переносице. На мгновение мне показалось, что он обо всём знает. А если не знает, то догадывается.
– А что ты предлагаешь? – сделав вид, что меня это не беспокоит, я усмехнулся и, сорвав с молодой ели несколько мягких иголок, закинул себе в рот. Приятный ментоловый и слегка горьковатый вкус напомнил мне кое о ком, и я перевёл взгляд на кучкующуюся неподалёку молодёжь.
– Ну, не знаю, – друг пожал плечами и посмотрел в том же направлении, – поздороваться не хочешь?
– С чего это вдруг? – меня злил тот факт, что Паха прав. По всем законам логики, я просто обязан был подойти к ней. И, если не узнать как она себя чувствует, то хотя бы поздороваться. Ведь я был последним с кем она общалась перед тем как упасть с того обрыва. Я был тем, по чьей вине это произошло.
Но ведь она этого не помнит.
А остальные не в курсе.
На даче показаний я струсил. Я как конченое сыкло побоялся рассказывать подробности. Да, это была случайность. Да, я не хотел, чтобы она сорвалась. Я даже не подумал об этом. Но это случилось. И ментам я сказал, что она просто оступилась в попытке перехватить мяч. О том, что за минуту до случившегося мы собачились, я просто умолчал.
Осина месяц провела в больнице. И она утверждает, что ничего не помнит. Ничего из того, что случилось на поляне. Кажется, это назвали ретроградной амнезией или что-то вроде того. Я покопался в интернете, чтобы выяснить, что это такое. Насколько мне стало известно, это потеря кратковременной памяти. Но это не точно…
– Разве ей не положено отлёживаться дома в койке? – обратился я к Пашке, нервно сжимая в кулаке мобильный телефон.
– Так она и так половину лета отлёживалась, – он снова пожал плечами и кивнул на пластиковые стулья, намекая, что пора бы нам присесть.
В парке сегодня было людно, и это было мне на руку. В тот момент, когда я увидел Осину, мне захотелось раствориться в толпе. Впервые за последние четыре года, я предпочёл бы быть невидимым для неё. Хоть она и утверждала, что до сих пор ничего не может вспомнить из того дня, я чувствовал как моё сердце снова готово выпрыгнуть через глотку при одном упоминании о ней.
– Пиво будешь? – Пашка выдвинул стул напротив, и выложил на пластиковый стол свой телефон, пачку с сигаретами, зажигалку и ключи от дома. В общем, всё, что завалялось в карманах его джинс.
– Нет пока, – я отмахнулся и, сложив руки в замок, положил на них свой подбородок. Снова покосился на сокурсниц, среди которых была Осина. – минералку буду.
– Ну, как знаешь.
Пашка отошёл от столика, отправляясь к вагончику с фастфудом и напитками. А я в это время продолжал пялиться на Лиду. До сих пор уверен, что это имя ей совершенно не идёт. У меня и язык-то с трудом поворачивается для того, чтобы назвать её по имени. Четыре года она для меня исключительно Осина. Ударение на вторую гласную. Как дерево. Бревно… коротышка. Гадюка. Но только не Лида.
Она и ещё три её подружки звонко смеются, привлекая к себе внимание. Моё, в том числе. Хотя, оно и так было приковано к ней. Её кучерявые тёмные волосы раздувает ветер, и Осина, устав их поправлять, достаёт резинку и стягивает эту копну на макушке. Оставляет пару волнистых прядей, обрамляющих её лицо… и я, блять, не могу оторвать свой взгляд от неё.
– Без газа не было, – Пашка отвлекает меня от созерцания, и ставит передо мной бутылку минералки, – дырку протрёшь.
– М? – отвлекшись, я, наконец, перевожу взгляд на друга.
– Осина… я про неё. Ты в ней дыру протрёшь.
Он скалится и садится напротив. Его улыбка раздражала. Такой контраст по сравнению с коротышкой. Я ведь не сразу обратил внимание на то, как она улыбается. Её улыбка такая… светлая что ли?
– А она с тобой на связь не выходила? – вопрос от Пашки застаёт меня врасплох.
Выгнув брови, я многозначительно посмотрел на друга и спросил:
– С чего бы?
– Ну, это же ты её вытащил из воды. Жизнь спас, вроде как…
Спас…
Ну, конечно.
Сам скинул, и сам спас.
Дальше я уже почти не слушаю Паху. Поворачиваю голову и понимаю, что потерял её. Осины нигде не было. Ни её, ни подружек. Просто растворились в воздухе. Задержав дыхание, я оглядываюсь по сторонам. Только этого не хватало.
Где она?!
Встретиться с ней лицом к лицу – это последнее, чего бы я сейчас хотел. Посмотреть ей в глаза – увольте. Трус.
Откровенно говоря, я понятия не имею, как вести себя при встрече. Что, блять, говорить?! Потому что вести себя как раньше, я вряд ли смогу. Она не помнит… но что-то мне подсказывало, что это может быть ложью.
Неловкость.
Пожалуй, это новое для меня слово. Новое чувство, поселившееся в груди и не дающее мне покоя. Это ни с чем не сравнимо. И чувство это отвратительное. Хотел бы никогда с ним не знакомиться. Но, кажется, это неизбежно. Рано или поздно с ним сталкиваются все. Сейчас настал мой черёд.
У Пашки звонит телефон. Он поднимается из-за стола и оставляет меня одного. А я рад. Немного. Слегка расслабляюсь, наслаждаясь тем, что никто не "стоит у меня над душой".
Смочив минералкой пересохшее горло, я откидываюсь на спинку пластикового стула, и опускаю на глаза козырёк бейсболки. Усилием воли вытесняю из головы эту девчонку. На смену ей приходят мысли о том, что впереди ещё один учебный год. Пятый курс. Дипломная работа.
Это был третий курс, кажется…
– Ты не доучишься до пятого курса, Князев! – Осина заносчиво задрала свой нос и сложила руки под грудью, чем тут же привлекла моё внимание.
– Тебя это не должно волновать, – произнёс слегка заторможено, и провёл языком по губам. Я видел как светился кружевной бюстгальтер сквозь тонкую и мокрую ткань её блузки. Я видел очертание её сосков. Маленькие и упругие. Твёрдые горошины, которые манили к себе. А она этого даже не заметила.
– Представь себе, меня это волнует! Ты… – она согнула руку в локте и ткнула в мою сторону пальцем, – ты – проблема, Князев! Я сплю и вижу, когда ты, наконец, исчезнешь из моей жизни!
Уголок моих губ непроизвольно дрогнул. Я постарался сосредоточить свой взгляд на её глазах. Таких тёмных, как горький шоколад.
Очередная перепалка с Осиной только подстёгивала меня. Паршивое настроение как рукой сняло. «Совершенно случайно» моя газировка оказалась на её белоснежной блузке. Сам не знаю: как так вышло? Но её покрасневшие щёки и взгляд разъярённой тигрицы того стоили.
Слово за слово, и она уже выдворяет меня из универа.
– Тебя проводить до туалета? – вежливо поинтересовался, игнорируя её откровения, и, против воли потянулся к ней. Зацепил пальцами воротничок, оставшийся белым, а она тут же отпрянула. Словно могла обжечься.
– Совсем сдурел?! – её глаза округлились ещё больше, – руки свои убери!
А я не смог сдержать улыбку. Чувствовал как широко растягиваются мои губы, и ничего не мог с этим поделать.
– Могу одолжить тебе футболку? – конечно же, я мог. Я не жадный.
– Пошёл ты… на хрен, Князев!
– Не хочу занимать твоё место, Осина.
Мой взгляд снова упал на девичью грудь. И в этот раз она заметила. Вспыхнула, тут же прикрываясь и раздувая свои маленькие ноздри. А я снова облизнулся, демонстрируя свою заинтересованность…
– Придурок!
Её любимое слово…
– Вижу дым, – из воспоминаний меня вернул Пашка.
– М? – спросил, не поднимая головы.
– Из твоей башки, – Паха сел на своё место, и перегнулся через стол ближе ко мне, – идёт дым.
– Что за херню ты несёшь?
– Ну, за соседним столиком Осина… или ты ещё не в курсе?
Глава 3
Меня резко бросило в жар. Дым? А ведь и правда… странно, что дым не пошёл. Потому что Осина втихаря прожигала дыру в моей голове. Виски неожиданно стянуло тугой и неприятной болью.
Я приподнял козырёк и наши взгляды пересеклись. По спине жар, по ногам – холод. Такой, что был в тот день, когда я залез в ледяную воду, чтобы вытащить её оттуда. Осина, как это не удивительно, даже не отвернулась. Её не смутил мой прямой взгляд. Скорее, она была к нему готова. Потому что, моргнув пару раз, она слегка повела бровью и молча кивнула мне, приветствуя. Знала бы она, что в этот момент внутри меня происходило. Внутренности сжались, а затем зашевелились, словно в попытке поменяться местами.
Кивнув в ответ, я протащил по глотке вязкий и жгучий ком, и вновь схватился за бутылку с водой.
– Какие люди и без охраны! – пробасил Пашка, обращаясь к дуэту, усевшемуся в паре-тройке метров от нас. – Почему не на морях?
– Потому же, почему и вы! – ответила Голубева. Подружка Осины номер один.
– Деньги сами себя не заработают! А с пустыми карманами на море делать нечего! – он пнул меня под столом, давая понять, что я должен поддержать разговор.
А у меня до сих пор ком в глотке. И, кажется, он поселился там надолго.
– Лидка, ты как? В норме? – он сделал то, чего я не мог. У меня, как оказалось, кишка тонка.
– Да, – негромко ответила и пожала плечами, – как видишь…
– А то Макс извёлся весь! – вот урод! – Давайте к нам!
Мне оставалось только усмехнуться. Незаметно качнув головой, я тяжело вздохнул и задрал голову, делая вид, что меня интересует небо. Сосчитал до трёх и, поднявшись, помог Пахе сдвинуть наши столы.
Какого хрена?!
Я перехватил взгляд Пашки, когда тот поставил стул, на котором висела сумка Осины, рядом с моим стулом. Но тот лишь хмыкнул и развёл руками. Ну, конечно…
Я видел как растерялась коротышка. Замешкавшись, она переминалась с ноги на ногу и, так ничего и не предприняв, села на свой стул. Подхватила нижнюю губу белыми зубками и потупила взгляд.
– Так, а чего же вы не на работе? – Голубева была слишком болтливой и шумной. Всегда. Есть такая категория людей: их слишком много. Вот и она такая же. Я уставал от неё. Мне хватало десяти минут, и башка от неё трещала.
– Законный выходной, – наконец, я смог выдавить из себя пару слов.
– А где работаете? – Голубева бросила на меня любопытный взгляд. Странно, что она не знала.
– В автосервисе, – Паха всегда произносил это с гордостью. Тачки – его страсть. Я, скорее, работал там от скуки. Мои интересы уходили немного в другое русло.
– Автомеханик?
– Именно, – подчёркнуто выдал. – А где ещё двоих потеряли? Вас же вроде четверо было?
– У них йога, – отмахнулась Голубева.
Она продолжала что-то щебетать, а я не мог сконцентрироваться ни то чтобы на разговоре… я не мог даже поймать за хвост свои собственные мысли. Я снова откинулся на спинку стула. Козырёк моей бейсболки вернулся на своё место, а руки переплелись под грудной клеткой. Из-под козырька я наблюдал за тем, как Осина нервно стучит пальчиками по пластиковой столешнице. Аккуратные и короткие ноготки разительно отличались от приевшихся ярких и длинных, что так любят большинство девок.
– Спасибо, – очень тихо. Так тихо, что в любой другой момент я бы не услышал. Но она была слишком близко. Непривычно близко.
В ступоре я приподнял голову и посмотрел на неё. Осина, кусая губу, смело встретила мой взгляд. Снова.
Спасибо?
Пиздец просто…
– За что? – спросил слегка осипшим голосом. И слава богу, что он не дрогнул.
– Ну, – она оторвала локти от стола и расправила плечи, – за то, что вытащил меня из воды… и откачал.
Первое, о чём я подумал: она и правда не помнит. Иначе не стала бы меня благодарить. Это я должен благодарить её, что она промолчала. Не сказала о том, каким образом оказалась в воде без сознания. Благодарить за амнезию. Ложную или нет… остаётся только гадать.
– Не за что, – отвернулся первым. Впервые. – Так бы поступил каждый.
– Но это был ты. Поэтому – спасибо.
Осина была непривычно тихой. Ни надменности в голосе, ни высоко задранного носа, ни едких замечаний. Будто рядом сидела совершенно другая девушка.
Я ничего не ответил. Как идиот пялился на деревья в парке и на малышню, выстроившуюся в очередь на новые качели.
Интересно, она вообще ничего не помнит из того дня? Или частично? Помнит наш разговор? Она тогда сказала, что никогда и ни за что не сядет со мной за один стол. Не сядет на один диван…
А сейчас мы почти на диване. Два стула, трущиеся друг о друга подлокотниками, можно считать диваном с перегородкой.
Мой взгляд застывает на её профиле, и я мысленно возвращаюсь в тот день…
– Какого хрена ты творишь, Князев? У тебя совсем крыша поехала? – Осина попятилась от меня, цепляя ногой корягу и едва удерживая равновесие. Замечает мой порыв протянуть к ней руки, и тут же выставляет перед собой свои, – Спятил?!
Даже не знаю, что это было. Я ведь даже не пил в тот день. Чего не скажешь о ней: Осина успела опрокинуть в себя пластиковый бокал вина. Разум, конечно, от этого не помутился, но щёки порозовели.
– Ты только со мной такая недотрога? – сжав зубы, я опустил руку.
– У меня есть на то причина. Разве нет? – её глаза сверкнули медью, отражая солнце. В голосе – сталь.
– То есть, я прав? – я снова вспомнил, как она сидела на коленях у Субботина. Как я тогда счесал кулаки о его морду, прикрываясь совершенно другой причиной.
– В чём? – Осина вновь задрала свой нос и надменно посмотрела на меня.
– В том, что ты та ещё…
– Ну ты и урод, Князев, – покачала головой и брезгливо скривила губы, – как же ты мне отвратителен…
– Серьёзно? – хмыкнув, я опустил голову. Обидно ли мне было? Возможно. Так же обидно, как, должно быть, и ей. – Наверно именно поэтому ты так стонала, когда я тебя…
– Заткнись! – Осина сделала шаг ко мне и снова подняла перед моим лицом свой тоненький пальчик. Она так любила это делать…
– Почему же?
– Заткнись, Князев! И не смей говорить об этом! Не смей даже думать об этом! Потому что ты знаешь правду! Знаешь, и пытаешься всё перевернуть вверх дном!
Она приблизилась, и теперь шипела мне в лицо, высоко задрав свою голову. В её глазах полыхало самое настоящее пламя. Мне даже показалось, что мои ресницы вот-вот вспыхнут от той палящей ненависти, которой она меня одаривала. Ветер поднимал её кудрявые тёмные волосы и я про себя сравнил её с медузой Горгоной. Только от взгляда той люди каменели. А я – горю.
– Правда? – я облизал пересохшие губы и усмехнулся Осине в лицо, – у каждого своя правда. Лида.
– Непробиваемый, – ответила мне таким же смешком. Закрыла глаза, раздосадовано качая головой, – знала бы, что ты припрёшься сюда – ни за что не приехала бы. Лучше бы дома осталась…
– Да ладно тебе, – против воли моя рука снова потянулась к ней. Воспользовавшись тем, что её глаза закрыты, мои пальцы зарылись в её волосах. Она резко и громко втянула свежий и немного прохладный воздух, и попыталась оттолкнуть меня. Но я был быстрее. Запутал свои пальцы в шоколадных прядях и слегка потянул, вынуждая Осину замереть.
– Отпусти, – рвано выдохнула, окольцовывая тонкими и холодными пальцами моё запястье.
Её взгляд лихорадочно метался по моему лицу. Соскальзывал, огибая округу и выискивая подмогу.
– Тебе не больно, – я склонился над ней, и второй рукой мягко обхватил её скулы. Большой палец бессознательно опустился к её губам. Влажным, и пиздец каким мягким. – Я не делаю тебе больно, Осина.
– Ты уже сделал, – прошипела и дёрнула головой.
И я отпустил. Почувствовал, как волосы на её затылке натянулись сильнее, и разжал свои пальцы. Неудовлетворённо качнул головой и отступил от неё на пару шагов. Пяткой задел баскетбольный мяч, брошенный мной несколькими минутами ранее.
Почему-то стало больно самому. Уверен, мой взгляд капитально отличался от её. Я это чувствовал. Я чувствовал так много! Блять! Так много, что моя башка раскалывалась на части. Грудная клетка ходила ходуном, а кости ломало, стоило ей оказаться так близко.
Я наблюдал за тем, как она сердито приглаживает свои непослушные волосы. Заправляет пряди за ушки и одергивает свою вязаную кофту. Отдаляется всё дальше и, наконец, застывает в метре от обрыва. Отвернулась и сложила руки на груди, демонстрируя мне свою отстранённость и ложное безразличие. Ну, конечно…
И… я не знаю, какая муха меня укусила. Моча в голову.
Я наклонился, подхватывая мяч с земли. Прокрутил тот в своих ладонях.
– Осина! – позвал её, чувствуя необъяснимую пульсацию в груди. Она едва успела обернуться на мой голос… – Лови!
