Текст книги "Антитело (СИ)"
Автор книги: Дарья Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 13. Самосознание
Тяжесть навалилась внезапно, она пришла первой. На следующем вдохе в лёгкие хлынул привычно безвкусный воздух корабля, я закашлялась от неожиданности и сморгнула видение открытого космоса. И только потом появились звуки: стук упавших кружки и планшета, а потом – тихое монотонное гудение, пощёлкивание, потрескивание. Всё то, что сопровождает жизнь любого корабля и на что перестаёшь обращать внимание на второй день корабельной жизни, а потом, на планете, долго привыкаешь к их отсутствию и первое время постоянно просыпаешься в панике от наступившей тишины.
Ноги подогнулись, но Нану не дал упасть. В первый момент опять удержал за плечи, потом перехватил удобнее, поперёк туловища.
– Что это было?! – прохрипела я сквозь кашель.
– Ты молодец, – с явным удовольствием в голосе похвалил ксенос, отступил к стулу и сел, пытаясь угнездить меня у себя на коленях.
– В жопе огурец! – вызверилась в ответ. Силы возвращались, и я использовала их для того, чтобы вывернуться из хватки пассажира и встать. Наверное, он бы мог при желании удержать, но – не стал, позволил шарахнуться в сторону и обернулся. – Какого?!
Удержаться в рамках приличий не удалось, да и не хотелось. Длинную матерную тираду Нану встретил своим обычным тёплым, понимающим взглядом. Чем взбесил еще больше.
Потом вздохнул, молча поднялся, но не подошёл ко мне, а поднял кружку и планшет, положил всё на поднос. Опять сел, опять поднял на меня гипнотический взгляд и ровно сказал:
– Успокойся.
Мгновение – и я вдруг почувствовала себя истеричной идиоткой. Глубоко вздохнула, с выдохом рухнула на соседний стул. Появилось запоздалое ощущение грандиозной подставы, непонятной западни, в которой уже захлопнулась дверца, а я всё ещё не понимаю, куда именно попала. И то верно: уши развесила, и вешай на них что хочешь. Это существо – не человек, и человеком никогда не было, и с чего я вдруг начала верить во всю эту чушь?!
Пока в моей голове метались эти нервные мысли, мы двое сидели друг против друга и мерились взглядами – мой напряжённый против его безмятежного. Потом вдруг Нану полуприкрыл глаза, глубоко вздохнул.
– Нина, ну что случилось?
– Это ты у меня спрашиваешь?! – так изумилась я, что даже не возмутилась. – Мы провалились в открытый космос и выжили там, ты в моей голове разговаривал, а теперь спрашиваешь – что случилось?!
– Вот мы и подошли к самой большой проблеме, – вздохнул ксенос. Плавно, неспешно поднялся, хотя я всё равно напряглась, обошёл стол и мой стул. Конечно, я обернулась следом. – Ты слишком напряжена и тебе самой это сейчас мешает. Позволь, я помогу тебе успокоиться. Пожалуйста. Я ведь ни разу не причинил тебе вреда, не причиню и сейчас. Просто лёгкий массаж.
– А это ещё пока неизвестно, причинил или нет, – упрямо проворчала я, но сделала над собой волевое усилие и заставила повернуться. Воевать глупо, а кое в чём он прав: я действительно слишком напряжена, чтобы рассуждать здраво и хладнокровно.
– Мы не проваливались в открытый космос в том понимании, какое ты вкладываешь в эти слова, – мягко заговорил Нану, а его пальцы закопались мне в волосы, массируя голову. – Мы провалились… Не знаю, как это объяснить. Та часть пространства, или, скорее, его слой, в котором весь наш вид существует основную часть времени. Наверное, на твой язык слово, которое его обозначает, можно примерно перевести как «изнанка». Скрытая часть, на которой лучше видно, как всё устроено.
– И оно всегда выглядит так?
– По-разному. Это бесполезно объяснять.
– А если туда провалится кто-то из экипажа? – спросила мрачно. – Там никакие спецкомплекты не помогут! Кто им на ухо всякие умные вещи наговаривать будет?
– Не провалятся, – вздохнул над головой Нану. Наклонился, расстегнул на мне фланку и спустил с плеч, чтобы огладить и слегка размять уже их. Я не сопротивлялась, его прикосновения действительно успокаивали. – Они чужды тому пространству и просто не смогут туда попасть.
– А я?
– А ты с ним уже соприкасалась через моё сознание. Слишком рано… – он тяжело вздохнул. – Это случайность. Я не ожидал, что так выйдет, и мне жаль, что ты так испугалась. Твоё тело вполне пригодно к этому, подсознание готово, а вот разум…
– Туповата, и в этом главная проблема? – пробормотала я понимающе, уже вполне расслабившись под ладонями мужчины. – Ну да, не без этого.
– Нет, – недовольно возразил Нану. – Слишком рациональна. А всё это плохо вписывается в твой понятный, привычный, уравновешенный мир. И если здесь, – ладонь его мимолётно скользнула по грудине вниз, к сердцу, и вернулась обратно на плечо, – ты уже приняла и осознала новую для себя часть действительности, то здесь, – он кончиком пальца слегка стукнул меня по лбу, – яростно сопротивляешься и не веришь даже собственным ощущениям.
– Ну, я всё-таки офицер космофлота, а не томная барышня, грезящая о потустороннем и мистическом, – проворчала я. – Это я еще прогрессивная, это ты ещё со сторонниками концепции «сначала стреляй, потом разберёшься» не знаком. Надо было тебе…
– Не надо, – перебил он. – Я ждал именно тебя и не рассчитывал, что всё будет легко и просто. К тому же тебе нужно просто привыкнуть. И понять, что нет ничего потустороннего или мистического, просто новая точка зрения – и новая грань реальности, недоступная прежде восприятию. Тебе лучше?
– Да, спасибо. И извини, что наорала. С перепугу такая дурь в голову полезла…
– Я понимаю, – заверил ксенос. Опустился на корточки сбоку от стула, одной рукой опираясь на спинку, второй – обнял мои колени. – Прости меня, пожалуйста. Это вышло случайно, но я должен был предусмотреть такой вариант.
– Ладно, замяли. – Под задумчиво-виноватым взглядом пассажира я почувствовала себя неловко. Помолчала, потом заметила: – Знаешь, если забыть, насколько я там, культурно говоря, испугалась, это было… впечатляюще. Она действительно очень красивая, та реальность. И ощущения…
– Это не «та реальность». – Нану улыбнулся уголками губ. – Вселенная одна, а ты просто изменила точку, с которой на неё смотрела. Можно идти по земле и любоваться лесом, а можно – взлететь над лесом. Ты освоишься и привыкнешь, тебе для этого осталось совсем немного.
– И что будет дальше? – растерянно нахмурилась я.
– Жизнь, – он пожал плечами. – Жизнь была, жизнь продолжится. Ты…
– Командир – медотсеку! – вызов по общей связи от Накамуры прервал разговор.
– Извини, – тихо сказала ксеносу и ответила: – Εсть. Что там у тебя?
– Наш Николяус в себе и готов говорить, хочешь – можешь пообщаться. Только или прямо сейчас, или через пару часиков, я его в регенератор хочу засунуть.
– Иду, – после секунды колебаний всё-таки решила я. – Нану, я…
– Возвращайся, я буду ждать. – Поднимаясь, он легко коснулся губами моих губ и отстранился. А я с сожалением принялась приводить в порядок форму.
Если подумать, даже хорошо, что ни до чего этакого мы не успели дойти и сначала решили поесть, неприятно было бы прерываться. И удачно док вызвал меня именно сейчас: окончательно успокоюсь, побыв вдали от главного раздражающего фактора.
Николяус действительно пришёл в чувство и уже не пытался гордо совать кому-то пожёванную пилотку. Он был необычно для себя растерян, хмур, но вполне вменяем и о приключениях своих рассказывал последовательно. Петля выкинула лейтенанта не в воду, а на поверхность планеты, но, на беду, едва ли не в пасть какого-то странного хищного растения со щупальцами и внушительной зубастой пастью – по словам Николя, «точно как в вирткино». В первый момент он успел рефлекторно увернуться, тварь подхватила упавшую пилотку. А потом он с перепугу отвесил хищнику хук справа и дал дёру, пока тварь отходила от такой наглости.
Ну а дальше следовал приказу. Вспомнил инструкцию, которую, кроме дотошного и правильного Николяуса, никто и никогда не запоминает, и действовал по ней. И по любимым приключенческим фильмам, конечно. То есть проверил атмосферу на пригодность для дыхания, нашёл дерево, проверил его биосканером, который детектировал опасный яд на его коре в какой-то белёсой пыли или пыльце. Пришлось на всякий случай надевать дыхательный аппарат и искать поблизости более подходящее убежище в виде неядовитого дерева, забираться наверх и ждать обещанной помощи или окончания неожиданного приключения.
– Ты молодец, Николя, – совершенно серьёзно похвалила парня, ободряюще похлопав по плечу. – Не растерялся. Он не надышался там ничего? – обратилась уже к Накамуре.
– Надышался, но немного, фильтр помог, да и универсальный антидот он себе благоразумно вколол. Ничего такого, с чем регенератор не справится, – заверил Горо. – Может, этот ксенос поделится рецептом?
– Рецептом чего?
– Скоростного убытия в отпуск. Никакой недели на перекладных, раз – и дома, потом точно так же раз – и обратно на корабль. Удобно.
– Ага, и начальство самоволку не отследит, – хмыкнула в ответ. – Никто больше за помощью не обращался? А то вдруг мне побоялись признаться.
– Тебе побоялись, ко мне – пришли? Надеюсь, до этого не дойдёт, не хотелось бы настолько сдать позиции, – задумчиво проговорил док. Потом всё-таки ответил серьёзно: – Нет, не обращались.
– Будем надеяться, пострадавшие и впрямь закончились. Пойду я, не буду мешать лечению.
– Товарищ командир! – Когда я встала, Николя тоже подскочил с места. – Спасибо!
– За что? – опешила я.
– Мне ваш приказ жизнь спас. Если бы не он…
– Жизнь ты себе сам спас, – возразила я. – Выздоравливай.
И всё-таки из медотсека я вышла в хорошем настроении и с чувством облегчения в душе. Всегда приятно сознавать, что принятое решение было правильным.
Короткая прогулка с выполнением должностных обязанностей сказалась очень благотворно. К Нану я вернулась умиротворённой, он благоразумно не стал напоминать о недавнем происшествии, и остаток моего свободного времени прошёл очень приятно. Я даже умудрилась выспаться у ксеноса под боком. Никто не вызывал в панике, никто больше никуда не проваливался, командир никому срочно не понадобился – что еще надо для счастья!
Пространственные приключения вообще на этом благополучно завершились, так что оставшиеся дни пути до Сферы потянулись размеренно и спокойно. С Нану контактировала только я, и так было лучше для всех: ксенос доволен, экипаж не страдает, да и я тоже… Очень довольна и совсем не страдаю. Разве что от любопытства.
Вопрос моего провала в непонятные края Нану больше не поднимал, утешать не спешил и уговаривать – тоже, он вообще старался избегать этой темы. И если это был тонкий расчёт, то он оказался верен. Первое время я только радовалась возможности выкинуть стресс из головы, потом – недоумевала, с чего меня так «накрыло», а потом уже сама начала маяться любопытством. И вскоре смирилась с тем, что мне не просто интересно, а даже хочется опять взглянуть на ту красочную реальность. И вообще, кажется, испугалась я больше от неожиданности…
Но заговорить об этом сама я за прошедшее время так и не собралась. И на очередной вахте наконец обратила на это внимание и даже осознала, что это вышло неслучайно: Нану очень ловко уводил разговор в сторону и отвлекал меня чем-то другим, более интересным и важным в конкретный момент. Например, он освоил планшет, причём интересовался не только тем, что тот может, но и тем, как он работает, а в этом вопросе я сразу и безнадёжно тонула и лезла за помощью в корабельную базу знаний.
Обнаружив подвох, я преисполнилась решимости всё-таки задать ксеносу интересующие вопросы и с этим настроем сдала вахту Никвасу, чтобы своё свободное время уже привычно провести в чужой каюте, но на этот раз – добившись ответов.
Только помощь пассажиру пришла с неожиданной стороны, на выходе из КП меня поймал хмурый и задумчивый Хенг.
– Пойдём, разговор есть.
– Что случилось? – озадачилась и даже напряглась я, но за штурманом в его каюту проследовала. Не съест же он меня!
После боя друг отловил меня в корабельных переходах и расспросил о талантах Нану, но я сумела тогда отбрехаться, что ничего пока не знаю и сама пытаюсь выяснить. Вот, наверное, решил, что времени прошло достаточно и пора опять попытать счастья. Только чего ж с таким угрюмым видом?
Дошли молча, также молча Хенг махнул мне на одно из кресел, а сам сел напротив, на краю кресла, опираясь на расставленные колени локтями и сцепив пальцы в замок. Смотрел пристально, исподлобья, чем окончательно заинтриговал. Впрочем, «проглядеть» меня вообще редко кому удавалось, в последнее время только Нану с его гипнотическими глазищами, так что я расслабленно откинулась в кресле, сняла пилотку, пригладила волосы и, сложив руки на животе на головном уборе, принялась ждать, пока штурману надоест изображать загадочность.
– Нина, ты хорошо себя чувствуешь?
– Я? – искренне озадачилась я. – Ну до того, как ты это спросил таким тоном, всё было прекрасно, а сейчас уже не уверена.
– Не смешно, – мрачно проговорил Хенг.
– Согласна, – посерьёзнела я. – Объясни, что случилось, пока я Накамуру в помощь не позвала. По-моему, ты неадекватен.
– Я? – в свою очередь озадачился штурман.
– Ну не я же. С загадочным видом затащил меня в каюту, сидишь, буравишь взглядом как инопланетного шпиона, даже чаю не предложил.
– Когда ты последний раз спала?
– Перед вахтой. Хенг, какого?.. Или ты сейчас внятно отвечаешь, что происходит, или я посылаю тебя в далёкое пешее путешествие по просторам космоса и иду есть.
– Ладно. Начистоту. Ты слишком много времени проводишь в компании этого ксеноса, и мы беспокоимся. Он слишком подозрительный, а ты слишком резко изменила к нему отношение. Больше того, ты вообще почти не бываешь в своей каюте. Что мы должны были подумать?!
«Спалились-таки», – без особого удивления подумала я, невозмутимо разглядывая штурмана. Смутить меня такой ерундой нельзя, вины я за собой не чувствовала – чего дёргаться-то? Могли бы – через камеру подглядели, но я же предусмотрительная, я всем посторонним доступ заблокировала, пользуясь своей командирской властью.
Да, использование служебного положения в личных целях. Нет, не стыдно.
– А «мы» – это кто? Ты о себе или на корабле бунт назрел?
– Мы – это я и Никвас, – сознался звездочёт. – Ещё с Горо пытались посоветоваться, но он сказал, повода для вмешательства нет.
– То есть он вас послал? – хмыкнула я.
– Ну вроде того, – поморщился Хенг.
– То есть да. Я всегда говорила, что Накамура – умный мужик. Начистоту, значит. У кого-то из вас есть претензии по исполнению мной служебных обязанностей? Я веду себя неадекватно, вою на луну, хожу по потолку, отрастила жвалы, как у верийца?
– Ну что ты чушь городишь? – опять скривился штурман.
– Чушь городишь ты. То есть вы оба с Никвасом. Или, может, я выгляжу уставшей, клюю носом больше обычного?
– Да я бы не сказал. Скорее, наоборот, подозрительно благодушная…
– А, так это зависть! – я усмехнулась. – Всё просто. С ксеносом я общаюсь, и это по-настоящему интересно. Ты хотя бы примерно представляешь, сколько всего может рассказать представитель древней цивилизации, который может волевым усилием уничтожить целый космический флот? Так вот я развлекаю его беседой. Заметь, в точности следуя приказу командования: велено было с ксеноса пылинки сдувать и мужиков к нему не подпускать – вот. Считай, сделала выводы и работаю над ошибками, а то не очень хочется опять собирать экипаж по пыльным тропинкам далёких планет.
И с запоздалым удивлением сообразила, что я только что соврала другу, причём в вопросе, на который вполне могла бы ответить честно: Хенга я не стеснялась, не смутилась бы и рассказать ему о любовнике, и даже пошутить на тему того, насколько он лучше в этом смысле самого штурмана.
Могла, но не хотела. Не потому, что звездочёт мог придумать какую-нибудь очередную глупость, которую успела обдумать и отбросить я сама, а потому, что это было личное. И стыдно мне за это не было ни на грамм.
По-моему, впервые в жизни у меня появилось что-то, что ни с кем не хотелось обсуждать и даже вообще упоминать. И после этого сомневаться в серьёзности собственного отношения к Нану стало уже совсем неуместно…
– Да ладно, не лезь в бутылку, – явно смешался Хенг. – Мы же за тебя волнуемся. Мало ли какие он там над тобой эксперименты часами ставит. Ты же вообще от него не выходишь, а к камере доступ мы так и не получили, – сознался честно
– Сейчас я тебе наряд вне очереди выпишу за эти часы, – проворчала я, окончательно сжившись со своей маленькой ложью. – Ты говоришь о существе, которое весьма вольно обращается с пространством и способно переместиться на любую знакомую планету просто так, по желанию, мгновенно. Думаешь, ему сложно сократить мой путь до каюты?
– Ну да, наверное, – согласился штурман, смерив меня задумчивым взглядом. Кажется, не до конца поверил, но настаивать на своём не стал. – Ты извини, мы просто волновались за тебя.
– Да ладно, спасибо хоть не стали руки вязать и запирать, – хмыкнула я. – Всё, я могу идти, товарищ главный звездочёт? А то в твою вахту из прыжка выходить будем, хочется к тому моменту поесть и немного отдохнуть.
Хенг меня, конечно, останавливать не стал, пусть и проводил полным сомнения взглядом.
По сложившемуся за последние дни ритуалу Нану встретил меня возле двери, забрал тяжёлый поднос (пришлось приноровиться таскать на нём больше тарелок, чтобы не искать каждый раз помощников) и поставил его на стол. Потом последовали крепкие объятья, поцелуй, и только после этого мы устроились у стола. Прямо тихий семейный вечер, жуть…
– Нану, а почему ты так упрямо уводишь разговор от вопросов этой… ну пусть будет изнанки?
– Это было так заметно? – улыбнулся он с лёгким оттенком вины.
– Не то чтобы, я вот только недавно сообразила. Я уже успокоилась, честное слово, обещаю не ругаться и не паниковать. Мне очень интересно опять на неё взглянуть, уже в более спокойном состоянии, без таких внезапных погружений.
– Не в этом дело, – улыбка ксеноса стала задумчивой и даже как будто мечтательной. – Я не думаю, что ты испугаешься. В тебе я уверен, я не уверен в себе. Боюсь всё испортить и потому не хочу спешить. Расскажу обо всём возле Сферы. Осталось ведь немного, да?
– Ну да, чуть меньше часа до выхода из прыжка, – подтвердила я, с подозрением разглядывая мужчину. – Ведь есть во всём этом какой-то подвох, а? Задницей чую.
– Тебе ничего не грозит, – заверил Нану. – До сих пор я ничем не заслужил твоего недоверия, правда?
– Только этим себя и утешаю, – усмехнулась в ответ. – Ладно, пару-тройку часов еще потерплю, от любопытства не лопну. Хм. Ты забавно на меня влияешь…
– О чём ты? – ксенос вопросительно приподнял брови.
– Да я вот задумалась, чем занять ближайшие сорок минут, всё равно поспать не получится, и возникают идеи исключительно неприличного, но приятного содержания.
– Разве это плохо? – с обезоруживающей удивлённой улыбкой спросил Нану.
– Так-то вроде бы да, но когда ты вот так на меня смотришь – уже не уверена, – призналась рассеянно, опять попадая под гипноз его взгляда. Уже безо всякого протеста, даже с каким-то удовольствием. – Хотя это и странно…
– Это правильно. – Улыбка его стала хитрой, мужчина встал и за обе руки потянул меня вверх, заставляя тоже подняться. – Восстанавливается равновесие. Тело стремится получить то, чего ему недоставало.
– Ага, и перекосит меня в другую сторону, – проворчала я, но насмешливо, больше для порядка, с удовольствием позволяя Нану себя раздевать.
– Об этом не волнуйся. – Он наконец прекратил дурацкий разговор поцелуем, а там привычно стало не до вопросов.
И я бы совершенно потеряла счёт времени, что постоянно случалось рядом с этим мужчиной и уже даже не беспокоило, но за действительностью следил сам Нану и не позволил нам обоим чрезмерно увлечься. Поэтому, когда помощник объявил десятиминутную готовность перед выходом из прыжка, я уже была полуодета. Полулежала на груди полусидящего Нану и вместе с ним занималась жутко «высокоинтеллектуальным» делом: решали головоломки из разряда филвордов. И морально готова к выходу была тоже наполовину.
Гадать какие-то задачки ксеносу было скучно, он слишком быстро угадывал, а вот эта старая дорожная потеха неожиданно пришлась по вкусу вместе с парой дурацких красочных игрушек. Я сначала посмеивалась над ним по этому поводу – мол, связался с примитивной цивилизацией, сам деградирует, – но быстро оставила это развлечение. Нану воспринимал несерьёзное занятие философски и только умиротворённо улыбался в ответ или вовсе отмахивался, никакого удовольствия от процесса глумления.
Десяти минут мне хватило, чтобы окончательно привести себя в приличный вид, отнести поднос на камбуз, дойти до КП и принять командование. Настроение было расслабленно-приподнятым, экипаж тоже выказывал оживление и любопытство: взглянуть своими глазами на загадочную Сферу хотелось. Несмотря на то, что в корабле нет ни одного настоящего иллюминатора, а даже если бы и были, вблизи нет больших источников света вроде звёзд. Но сам факт будоражил. Да и научная станция – тоже интересный объект, не то что обычная очистная.
В первое мгновение, когда ожили экраны и отобразили картину окрестного пространства, я не поверила своим глазам.
Станции больше не было. «Капитан Белоусов» вылетел из пространственного искажения буквально посреди роя саранчи.
Первым очнулся Калинин. Вернее, у него сработали рефлексы, и именно это спасло нас от столкновения сразу после выхода из прыжка, а потом очнулись и остальные.
Приказы я отдавала напрямую, не тратя время.
Боевая тревога. Щиты на максимум. ПКО в активном режиме. Маневрирование на уклонение. Веерный огонь малым калибрам. Γотовность главному калибру. «Моль» к бою двойками развёрнутым строем. Анализ численности, плотности, состава роя. Анализ общих возможных траекторий. Отправка доклада о происшествии по экстренному каналу связи.
Пока голова отдавала эти привычные, вызубренные приказы, на краю сознания билась одна паническая мысль: откуда?! Как они сюда попали – на такое расстояние от своей основной стаи, и прямо сейчас,и в таком количестве. Да отсюда до Империи рукой подать! Как мы могли настолько их недооценивать?! А если они сейчас не только здесь?..
Сон. До холода по спине это напоминало тот странный сон, в котором я металась внутри огромной стаи саранчи, пытаясь выжить.
Я попыталась сообразить, кого можно отправить за Нану, но тот явился сам. Не возник неожиданно за спиной, раздвинув пространство, а вошёл стремительным шагом, остановился позади меня, опять зачем-то положил ладони мне на плечи, сжал. На этот раз аккуратнее, не причиняя боли.
От его присутствия, от единственного прикосновения меня затопило таким облегчением, словно всё страшное уже позади, и стоило значительного волевого усилия не прикрыть расслабленно глаза, поверив этому чувству уверенности и защищённости.
– Ближе к Сфере, – отрывисто велел Нану.
Я продублировала приказ в правильной форме, с указанием квадрата и координат, но это была формальность – Хенг уже послушался. Наверное, и сам удивился в свете его подозрений к ксеносу, но курс у нас появился быстро. И я не уверена, что в человеческих силах было сопротивляться той власти и непоколебимой уверенности в правоте, какие прозвучали в словах пассажира.
Путь к цели нам тоже расчищал Нану, облегчая жизнь пилоту. Кажется, и от атак защищал, потому что, по моим представлениям, щит должен был сдохнуть раньше.
Огоньки вражеских кораблей гасли на схеме один за одним. И с каждой потухшей искрой пальцы на моих плечах сжимались крепче; кажется, не так уж легко это давалось ксеносу.
Повинуясь не то наитию, не то инстинкту, я накрыла ладони мужчины своими. И точно знала, не глядя на него, что в этот момент он улыбнулся, благодарно и с облегчением, пусть и не поняла, чем именно могла помочь ему эта малость.
В следующие несколько минут основную часть схемы окрестного пространства занял большой, идеально гладкий и математически точный шар. Хенг был прав, из прыжка мы вышли очень близко к Сфере, и сейчас это оказалось особенно на руку.
– Извини, – вдруг тихо, только для меня проговорил Нану, разжал руки и подошёл сбоку. – Я бы хотел, чтобы это было легче, приятнее и не так, но…
Раньше, чем я успела осмыслить сказанное и задать уточняющие вопросы, он наклонился, упёрся одной рукой в подлокотник кресла, второй – уверенно обхватил меня за талию и дёрнул вверх, чтобы прижать к себе. Куда делись пристежные ремни – я не поняла, и об этом спросить тоже не успела, только ухватилась рефлекторно за крепкие плечи. А потом и вовсе не смогла бы, потому что рот мне закрыли поцелуем. Уверенным, глубоким, жадным, и я ответила прежде, чем мелькнула мысль о вопиющей неуместности всего этого.
И мы рухнули в бездну.
Несмотря на внезапность, страха в этот раз не было, только восторг свободного полёта – не падения, как при прыжке с парашютом, а именно полёта, словно во сне, когда гравитация подчиняется твоим желаниям.
А еще было удовольствие от возможности обнять Нану нормально, а не повиснув в его руке, от удивительной лёгкости на вдохе и вообще в теле, от ощущения собственного… не всемогущества, нет. Уместности. Идеализированно-книжного возвращения домой, когда ты закрываешь за собой дверь, кожей впитываешь знакомые запахи и чувствуешь себя не просто в хорошем месте, где тебе рады, а сознаёшь себя частью всего этого. Неотъемлемой, важной, без которой не просто плохо – без которой жизнь невозможна.
Несколько мгновений эйфории прервались вместе с поцелуем. Нану продолжал обнимать меня обеими руками, но слегка отстранился, с пристальным вниманием и тревогой вгляделся в лицо. Найдя там что-то или, наоборот, не найдя, светло улыбнулся, поймал мою ладонь и потянул куда-то прочь. И я запоздало встревожилась.
– Нану, но как… – Я, вздрогнув, осеклась, потому что мой собственный голос слышался не так, как обычно, а словно в записи со всех сторон сразу. Привычно удивилась, насколько странно он звучит – звонко, по-девчоночьи. – Как остальные там?
– Не волнуйся, с ними ничего не успеет случиться, – ответил ксенос. И я поверила ему безоговорочно.
Здесь, в этой бездне, всё было точно так, как в прошлый раз, но одновременно – совершенно иначе. И уж точно не похоже на привычную реальность.
Центром мира здесь была Сфера, нависавшая над нашими головами. Не казалась, а именно была – блестящая, гладкая белая поверхность её искрилась радугами, а цветные узоры окрестного пространства упорядочивались вокруг. Выглядело так, словно узорчатую ткань протягивают через кольцо.
Сфера быстро и неотвратимо падала сверху, и я на несколько мгновений закрыла глаза, давая мозгу перестроиться на новые координаты. Когда открыла – мы мягко опустились на гладкую поверхность, а яркое, разноцветное небо подчеркнул покатый белый горизонт.
– Зачем мы тут? Что происходит? Ты обещал рассказать!
– Да, сейчас… – с мечтательной рассеянностью отозвался Нану, вдруг опустился на колени, прижал ладони к поверхности.
В первый момент, лишившись опоры в виде его руки, я испугалась, но почти сразу взяла себя в руки, сообразив, что не спешу теряться в пространстве и чувствую себя так, как будто стою на поверхности планеты. И я знала, что в любое мгновение могу взлететь.
– Тебе не любопытно? – с улыбкой обратился ко мне мужчина, глядя снизу вверх.
– Мне сейчас слишком многое любопытно, конкретизируй.
Вместо ответа он слегка похлопал по белой поверхности, и я, сообразив, опустилась рядом.
Она оказалась тёплой. И не гладкой, а слегка бархатистой, нежной, как… кожа?
– Оно тоже живое? – спросила я напряжённо.
– Почти, – отозвался Нану. – Мы здесь как раз для этого.
– Для чего?
Мужчина сел, не спеша отвечать, протянул мне руку, и я привычно, без сомнений, за неё ухватилась, села рядом, привалилась к его плечу.
В этот момент легко стало не только телу, но и душе. Я помнила об экипаже и саранче вокруг, но безоговорочно верила Нану и потому никуда не спешила, не дёргалась и не перебирала в голове варианты. И вопросы, которые я хотела задать ксеносу, не толпились в голове, а смирно лежали и ждали своего часа.
Стоило подумать об этом, и я поняла, чего не стало: спешки, суеты, стремления как можно скорее достичь поставленной цели. Как бы не впервые за всю мою жизнь.
Есть небо, есть горизонт, есть мужчина рядом и что-то большое, важное не только между нами, но вокруг. Всё вот это, не только Сфера. Переливы цветов, огромные голубые звёзды, звенящая хрупкая тишина. Весь огромный живой мир…
