Текст книги "Антитело (СИ)"
Автор книги: Дарья Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 14. Форма жизни
– Скажи, в чём смысл жизни, по мнению людей? – Нану нарушил молчание вскоре, когда я и сама еще не задумалась о том, чтобы начать разговор.
– Ну ты спросил, конечно, – фыркнула насмешливо. – Человечество этим вопросом задаётся сколько существует и внятного ответа не нашло до сих пор.
– Нет, я не это имел в виду, – улыбнулся он. – С биологической точки зрения, не нравственной.
– А… Ну наши учёные считают, что смысл существования любого организма – оставить потомство и расширить ареал обитания. Насколько я помню из биологии. А на самом деле?
– На самом деле так и есть, – ксенос засмеялся. – Почему ты так в них не веришь?
– С тобой пообщаешься – вообще потеряешь, где заканчивается реальность, а начинаются фантазии, – проворчала я.
– Извини, – с улыбкой покаялся он, коснулся губами моего виска, прижался к нему лбом. – Я немного перестарался с попытками тебя заинтересовать.
– Немного? – уточнила ехидно. – Я до сих пор не верю себе, что ещё не попыталась связать тебя и пытать. Пожалела, наверное, уж больно у тебя физиономия порой умильная, как у родительского кота…
Нану опять засмеялся, опять поцеловал, и мне как будто стало еще немного легче и свободнее, хотя, казалось бы, куда?
– Наша Вселенная – живая, разумная. Она растёт и развивается, у неё есть свои законы взросления. Рождаются звёзды, планеты, на них зарождается жизнь. Я знаю, у вас существуют разные теории её возникновения, но на самом деле это просто… закон природы. Жизнь, а главное – разумная жизнь, необходима. Всё во Вселенной, при огромнейшем многообразии форм и видов, подчиняется одним и тем же законам. У жизни на малом уровне цель размножиться и расширить свой ареал, и на каждом более высоком – тоже. От бактерий до целых разумных видов, планет и, наконец, самой Вселенной.
– Погоди, ты ведёшь к тому, что Вселенная тоже размножается? – растерянно пробормотала я.
– А чем она хуже? – Нану пожал плечами.
– Я уже жаловалась, как ты на меня действуешь. Сейчас вот я пытаюсь представить самца и самку и попытки их взаимодействия.
Мужчина весело фыркнул.
– Ты в этом не одинока, мы в детстве тоже не всё сразу понимаем, и об этом я тоже думал. Но нет, всё немного иначе. Вся суть всей жизни на всех планетах сводится к этой одной общей цели: рождению новой Вселенной.
– Как это? – опешила я.
– Планеты появляются для того, чтобы на них возникла жизнь, развилась и обрела разум. Разумный вид – это клетка в масштабах Вселенной, и от того, по какому пути развития он пойдёт, зависит, какая именно. Любой из них в конце концов может стать началом новой Вселенной или злокачественной опухолью, как те, кто прилетел сюда сейчас.
– То есть Сфера – это зародыш новой Вселенной, что ли? – пробормотала я. – И куда она должна была родиться? Не сюда же!
– Разумеется, нет. Параллельная Вселенная, с которой наша больше не пересечётся. Со своими законами природы, может быть близкими к привычным нам, а может – совсем другими.
– А почему?..
– Почему она здесь и выглядит вот так? В этом главная трагедия харров. Процесс не завершён, потому что… для рождения новой Вселенной недостаточно одного лишь разума, он должен пребывать в равновесии со всем остальным. С чувствами в первую очередь. Холодный разум бесплоден. И это по-настоящему печально. Даже в масштабах Вселенной появление новой – событие исключительно редкое.
– А как же то обстоятельство, что все наши чувства – это химические реакции в мозгу? – пробормотала я, пытаясь как-то уложить сказанное в голове. Странно, но укладывалось оно там поразительно легко и естественно, как будто всегда было. – У нас это давно доказано. Или тут уже не нужно слушать учёных?
– Ну почему, они правы. За одним исключением: а как они определили, в чём причина, а в чём – следствие? Это два взаимосвязанных процесса. Если подавить чувства – не будут возникать реакции, если подавить реакции – не станут развиваться чувства. Обычно. Если разум не найдёт иного выхода. Твой прибор подавляет химические реакции, но ведь это не мешает тебе чувствовать?
– Да я не спорю, – заверила его. – Знаешь, это звучит безумно, но очень органично вписывается во всю остальную картину… Как ты думаешь, саранча только здесь, у Сферы? Они не полетели дальше?
– Нет, они стремились сюда. Очень лакомый кусок. Ресурсы, нужные им для воспроизводства, способные заменить несколько десятков миров. Но мы успели раньше, – в голосе опять прозвучала улыбка. – И заберём у них добычу из-под носа.
– Здорово. А как? Я догадалась, что ты хочешь помочь ей воплотиться, но не понимаю, как мы вдвоём можем компенсировать недостатки той цивилизации, которая пошла на удобрение для новой Вселенной, – окончательно озадачилась я. – Я надеюсь, ты не предлагаешь добить остатки харров на радостях оттого, что они осознали ценность эмоций? Там вообще-то моя сестра.
– А если бы предложил? – задумчиво спросил он. – Поменять жизнь той планеты на рождение нового мира и уничтожение саранчи.
– Ты сначала предложи, – уклончиво отмахнулась я.
– А всё-таки? Что бы ты выбрала?
– Третий вариант. Должен быть другой выход. И не надо, пожалуйста, вот этих идиотских задачек о моральном выборе из двух вариантов и меньшем зле, ладно? Всё равно в конечном итоге мы поступим так, как скажешь ты, потому что ты знаешь, как это всё работает, а я – нет. А тут ещё мы оба прекрасно знаем, что это всё демагогия и не в этом дело, иначе ты бы не рвался сюда и меня не тащил. Нам надо коллективно самоубиться тут, что ли?
– Нет, – уверенно заявил он и добавил уже гораздо менее уверенно: – Не думаю…
– Нану?
– Есть одно средство, но ты не поверишь. Я так долго пытался доказать тебе, что ничего этакого в моих словах нет, что это всё строго научно, но…
– Я попробую, – заверила его.
– Любовь. То, чего не хватило харрам, чего они не желали знать.
– Бог есть любовь, – задумчиво проговорила я. – Не помню, откуда эта фраза.
Некоторое время мы так и просидели без движения. Нану не спешил пояснять дальше, а я… Кажется, за последние несколько дней у меня выработался рефлекс ему верить.
Такой простой, вместе с тем сказочный, но странно логичный в свете всего сказанного раньше вариант.
– Жаль, – нарушила я молчание.
– Чего? – не понял Нану.
– Времени не хватило, – продолжила задумчиво. – Мне кажется, совсем немного. Ты странный, милый, и с тобой по-настоящему хорошо, легко. Так, как не было никогда и ни с кем. Но… Любовь? Не быстро ли?
– Самое время, – усмехнулся он, повалил меня на ровную тёплую поверхность Сферы, навис сверху. – Если бы здесь, – его ладонь накрыла моё солнечное сплетение, – ничего не было, я не смог бы показать тебе всё это. А в остальном… Может быть, окажется достаточно моей любви?
– Тебе виднее, – с лёгким смущением отозвалась я. – Хотя и непонятно, как тебя угораздило.
– Я же говорил, я очень давно тебя знаю, – улыбнулся Нану. Обнял ладонью моё лицо, невесомо коснулся губами губ. – И полюбил давно. Я знаю, что в училище до самого окончания твоей самой страшной тайной был меховой игрушечный кот, которого ты привезла туда с собой и прятала в сумке. Что во время выездов на природу любила ночью лежать на спине и смотреть на звёзды, мечтая туда полететь. Я помню твою радость и гордость, когда ты получила диплом с отличием и назначение на корабль. Не представляешь, как мне хотелось наконец увидеть тебя по-настоящему, ощутить рядом, что-то сказать. Особенно когда тебе было больно. Когда на втором курсе тебе изменил…
– Стоп! – перебила я, и даже для верности закрыла ему рот ладонью. – Если ты продолжишь в том же духе, я точно сбегу в панике. От таких откровений есть нехорошее ощущение, как будто за мной всю жизнь подглядывали. Я понимаю, что ты не специально, но предпочту оставаться в счастливом неведении. Что дальше? Даже если чувства есть, что-то это пока не работает. Или опять же, как в сказке, нужен поцелуй?
– Мне кажется, нужен сильный эмоциональный всплеск… Ты же хотела узнать, каково это – полный контакт. И я тоже хотел, – обезоруживающе улыбнулся ксенос.
– И мы погибнем в Большом взрыве новой Вселенной? – задумчиво уточнила я. – А остальной экипаж? И саранча?
– Я не знаю, – сознался он. – Из нашей реальности Сфера исчезнет, скорее всего, тихо и незаметно. Εсть большой шанс, что Вселенная сама отторгнет паразитов в этот момент. В понятных аналогиях можно сказать, что рождение нового мира подстегнёт иммунитет. Твой корабль может выжить, а может разделить их участь, потому что люди неоднозначны. Мы… не знаю. Мы слишком близко. Но зато мы послужим началу новой Вселенной… Что в этом смешного?
– Плюк! Это нервное. У тебя талант уговаривать женщин, – фыркнула в ответ. – Я согласна. Всегда мечтала совершить что-нибудь героическое, а уж если через постель – то вообще идеально!
– А если серьёзно? – спросил Нану с лёгкой улыбкой, гипнотизируя меня взглядом.
– А если серьёзно, я тебе верю. Правда верю. Во всём. И почему-то мне кажется, что всё закончится хорошо.
– Проверим? – предложил он и, не дожидаясь ответа, поцеловал. Медленно, чувственно, неспешно, словно впереди у нас была целая вечность.
А впрочем, почему нет? Если мы станем частью нового мира – она действительно будет. Пусть не такая, какую хочется представить при этих словах, но кто сказал, что она будет хуже?
Меня больше не волновал оставшийся где-то там, в стороне, мир, который в какой-то момент стал негативом самого себя, вновь в точности повторяя мой сон: яркая, но отчего-то совсем не слепящая белизна с россыпью чёрных точек и насыщенными цветными заревами вывернутых наизнанку радуг. Потому что мир этот будет жить еще долго-долго, независимо от того, что происходит здесь сейчас и произойдёт после. А мы для него и так перестали существовать.
Не сейчас, я теперь это понимала. Чуть раньше. Когда моя действительность замкнулась на этом мужчине, когда я поверила ему и приняла. Где-то между странными снами и прогулкой по неведомой планете. Незаметно, легко, естественно, потому что именно так было нужно.
Тело, душа, сознание – в произвольной последовательности. Не «одно на двоих», но спаянные накрепко, проросшие друг в друга чувствами, восторгами, памятью о прошлом. И слово «контакт», которым перевёл это состояние Нану, не отражало и десятой доли реальности.
***
Контр-адмирал Иванов Лев Сергеевич летел домой на автопилоте. Во всех смыслах. Авион следовал заданной программе, а его пассажир смотрел перед собой в стенку и не обращал внимания, что происходит вокруг. Рослый, крепкий, физически сильный и далёкий еще от дряхлости мужчина чувствовал себя безнадёжно старым, а в голове билась единственная тоскливая мысль: как сказать жене? Билась там уже несколько часов, с момента получения новости, и ответа на вопрос он не находил.
Порой возникали и другие вопросы, но Лев прекрасно понимал их нелепость. Вроде «как, за что, почему?»
Потому что это космос. Потому что никто не застрахован от случайностей, потому что жизнь очень хрупкая штука, потому что, плюк побери, постоянно кто-то умирает или уходит из дома, чтобы не вернуться. И если сейчас кажется, что «пропала без вести» в этой ситуации хуже сухого отчёта о взорванном корабле, то это только кажется. Точно так же невозможно было бы поверить, точно так же казалось бы, что это просто чья-то глупая шутка или ошибка. Когда поступали сообщения о смерти давних знакомых по академии и бывших сослуживцев, и то не верилось, а тут – родная дочь.
На глупую шутку переданный ему в частном порядке рапорт походил особенно. Исчезла с корабля посреди боя на глазах нескольких сослуживцев, только свалившаяся с головы пилотка и осталась. Пропала вместе со странным ксеносом, после чего бесследно исчезла не только несколько лет занимавшая умы учёных Сфера, но и огромный вражеский флот, а маленький «Скат» вышел из боя буквально без единой царапины. Больше того, недавно пришёл рапорт о том, что саранчи вообще не стало, как по волшебству. Они просто исчезли, осталась только брошенная на последней планете техника.
От описания этих и предшествующих событий на корабле и талантов инородца хотелось грязно ругаться. И устроить всему экипажу проверку на наркотики. А также экипажу очистной станции, экипажам поучаствовавших в заварушке возле неё катеров, разведке… И заодно себе самому, потому что записи камер прилагались.
Нина. Старшая. Разумная, серьёзная девочка. Как Лёля переживала, когда она твёрдо решила летать, как потом гордилась успехами. Как совсем недавно отмечали новое её звание и новую должность – девочке дали под командование корабль, совсем большая уже. Вдвоём с женой отмечали, потому что сама виновница торжества в родном гнезде не бывала уже несколько лет, да и если бы прилетела – только проворчала бы, что «был бы повод». Гордая. Скрытная. Но ей всё равно было бы приятно, а то он не знает свою дочь!
Скучали, конечно. Но разве их удержишь дома? Сами ведь такие были, не на кого пенять.
Но как сказать жене?.. И девочкам потом тоже…
В прихожей контр-адмирала встречали рыжий кот и блинный запах. Кот демонстративно потянулся, с мурчанием отёрся о ботинки, запах – пощекотал нос и попытался потянуть за собой. Лев опустился на корточки, почесал кошачий загривок. Запах вызвал только досаду.
Из кухни донёсся звонкий смех жены, ножом полоснувший по сердцу.
– Кекс, может, ты ей как-нибудь сам? – тихо спросил Иванов. – Помурчишь, потрёшься вот так, вдруг легче станет?
Вздохнув, он тяжело поднялся, разулся, сунул ноги в старые любимые тапки. Привычный ритуал. Фуражку на полку, китель – на плечики. Галстук… а он и не заметил, когда узел ослабил. И давно так ходил?
Лена на кухне что-то кому-то говорила, и Лев почувствовал смесь досады с облегчением. Серьёзный разговор откладывался, раз уж гости, не при них же. И хоть пару часов она побудет в счастливом неведении, а он… Проще было, конечно, сразу, как привык решать такие сложные вопросы – чего тянуть кота за хвост! Но потерпит.
Что именно говорила жена, он не разобрал, как не разобрал ответных слов. А вот голос…
С мыслью, что он сходит с ума или уже сошёл, Лев ввалился в кухню – и замер на пороге.
Лена хлопотала и суетилась у плиты, а у стола сидела она. Пропажа. В какой-то нелепой сиреневой рубашке, он уже и не помнил, когда последний раз видел дочь не в форме. И с распущенными волосами. И вообще выглядела такой умиротворённой и счастливой, что это никак не вязалось с пропажей без вести в открытом космосе.
Рядом сидел еще кто-то, но контр-адмирал не обратил на него внимания, вцепился взглядом в лицо дочери.
– Привет, па! – улыбнулась та, первой заметив хозяина дома.
– Лёва, ты поздно, – с улыбкой попеняла жена, шагнула к нему, отставив в сторону лопатку, потянула за рубашку, чтобы нагнулся и можно было поцеловать. – Ты чего в таком виде? Смотри, какой у нас сюрприз замечательный, здорово?
– Здорово, – машинально согласился он, потом наконец отмер, шагнул к столу, схватил дочь за плечи и как морковку выдернул из-за стола, обнял, даже не заметив, что пискнувшая от неожиданности Нина практически висит у него в руках, прижатая к плечу. – Нашлась, пропажа!
– Нашлась, – со смехом согласилась она. И Лев с удивлением понял, что слышал именно этот смех – не жены, дочери. Похожа ведь как две капли. И как он этого раньше не замечал? И когда последний раз слышал, чтобы старшая строгая дочь вообще вот так смеялась?.. – А можно меня на ноги поставить?
Иванов-старший опомнился, чуть ослабил хватку. Но против обыкновения старшая дочь не стала упираться, сама обняла в ответ.
– Извини, что заставила понервничать, – попросила она. – Тебе ведь сказали уже, да?
– Мне сказали, что ты исчезла с корабля и пропала без вести, – ответил Лев, быстро беря себя в руки, немного отстранился, чтобы окинуть дочь новым, более внимательным взглядом, придерживая на всякий случай за плечи. – Как ты здесь оказалась?! Ишь ты… А шимка где? И что на тебе за тряпки странные?
– Это долго рассказывать, – уклончиво проговорила Нина, опять улыбнулась. Странно так – вроде и как обычно, а вроде и нет.
– Ага. А это, значит, тот ксенос? – продолжая удерживать дочь за плечи, Лев окинул пристальным взглядом сидящего у стола типа. Теперь, когда первые эмоции схлынули, Иванов-старший и по сторонам начал смотреть.
Ксенос сидел смирно, улыбался безмятежно, смотрел прямо и открыто, а приметную физиономию Лев опознал по записи. Точно, он. Странный тип, физиономия странная. И вроде улыбается, но от взгляда – пробирает.
– Тот. Это Нану.
– Здравствуй, Лев, – с той же безмятежной улыбкой проговорил гость, и хозяин дома растерянно хмыкнул, не найдясь с ответом. Так с ним хахали дочерей ещё не держались.
Окинул пришельца еще одним задумчивым взглядом и с удивлением понял, что странный гость почему-то не раздражает. Даже наоборот, было в этом что-то правильное. Честно, прямо, без заискивания.
– Ну здравствуй, Нану. Коль не шутишь, – хмыкнул он наконец.
– Лёва, иди раздевайся – и за стол, потом разговоры разговаривать будем, – подбодрила его жена, и контр-амирал послушно пошёл переодеваться в домашнее и мыть руки, заодно пытаясь уложить в голове новую информацию. С этим стоило поспешить, сегодня его явно ждало ещё много открытий.
Они и последовали, стоило оказаться за столом. Даже до разговора, собственно, дело не дошло, хватило просто посмотреть на дочь за столом.
Она изменилась. За те без малого две недели, что они не разговаривали, изменилась почти до неузнаваемости. Не так, чтобы Льву приходилось гнать от себя параноидальные мысли о подмене, но так, словно вместе с формой дочь сняла и те тесные, строгие рамки, которые сама для себя выставила. Она больше улыбалась, появилось что-то новое во взгляде, и… Плюк, как же она походила теперь на мать!
И на ксеноса своего смотрела так, что можно было ни о чём не спрашивать. А он на неё – так, что ничего не хотелось говорить.
– Что ж вас так на экзотику-то тянет? – выкроив паузу в жизнерадостной болтовне жены обо всём и ни о чём, насмешливо заметил контр-адмирал. – Лёль, как думаешь, младшие-то себе кого найдут? Какого-нибудь зелёненького человечка, а?
– Пока мне нравится тенденция, – засмеялась она. – Главное, мальчики хорошие.
И вот опять Нина не стала ворчать в ответ, а только улыбнулась спокойно, бросив на своего мужчину тёплый, смеющийся взгляд.
– Ладно, рассказывай, что там у вас произошло? – Лев решил, что пора переходить к серьёзному разговору, раз чай уже на столе, и дочь не стала упорствовать.
Она явно опускала какие-то мелкие личные детали, но рассказывала подробно. И Иванов-старший с иронией сознавал, что история Тамары неплохо подготовила его ко всему этому: и превращение дочери, и фантастические древние технологии. Как бы он поверил в мгновенное перемещение на такое расстояние, если бы не «тайные тропы» харров? Да и всё остальное тоже – сплошная фантастика, да еще какая! Но нет, слушал спокойно, разглядывал дочь и даже не очень удивлялся.
– Ты здорово изменилась, – заметил контр-адмирал, когда она закончила свой рассказ немного скомканным «и мы переместились сюда».
– Изменилась – это слабо сказано, – улыбнулась Нина в ответ, бросив насмешливый взгляд на ксеноса. – Я – это вроде и я, просто многое про себя поняла и сделала выводы. А с другой стороны… Я понимаю, что уже больше не человек. Не как с Таткой случилось, это другое. Нану говорит, это следующая ступень эволюции, на которую меня протащили контрабандой, – новая весёлая улыбка, и словно солнечные блики в глазах. – Человечество потихоньку двигается в нужном направлении, может, когда-нибудь дойдёт… Но ощущения странные. Другое восприятие, другая реальность. И мне сейчас кажется, что я оказалась в не очень качественной виртуальной реальности. Тяжёлое неудобное тело, и я постоянно про него забываю. Нану говорит, дело привычки, но всё равно – странно. Но зато я поняла, почему он так одевается: если прибавить к этому еще и обувь, становится совсем уж неудобно.
– Вот точно вы с Тамаркой как договорились… И что теперь?
– Жизнь продолжается, – с мягкой улыбкой ответил за Нину ксенос. – Если вы не против, мы бы приходили в гости. Но долго находиться в таком состоянии Нине пока тяжело, ей нужно учиться. Многому. По нашим меркам, она сейчас почти ребёнок…
– О, Господи! – вздохнула мать семейства, заговорив чуть ли не впервые за время этого обсуждения. – Девочки правда как сговорились. Тома ещё ладно, а ты… как?
– Всё хорошо, мам, – улыбнулась Нина, накрыла её ладонь своей. То есть попыталась; рука провалилась сквозь пальцы матери и стол. Выглядело пугающе. Блудная дочь негодующе закусила губу, а Нану легко поймал её запястье, поднял.
– Сосредоточься не на процессе, а на результате, ты слишком фокусируешься на собственных ощущениях.
Нина кивнула, и со второй попытки всё-таки сумела взять маму за руку.
– Вот видишь? – со смешком проговорила она. – Это довольно трудно…
– Кошмар, – пробормотала Елена. – Просто настоящее привидение! Как же вы такие бесплотные жить собираетесь? И чем там заниматься?!
– Будем вместе работать иммунитетом, – рассмеялась Нина. – Оказывается, у меня очень хорошее воображение, и благодаря этому – талант находить пути на другие планеты. Это удобно. Но я не могу объяснить, как именно течёт такая жизнь, это… иной уровень восприятия. Я вижу разницу, но не смогу выразить словами.
– Не представляю! – мама удручённо покачала головой.
– Да ладно, считай, и эта дочь уехала куда-то далеко, – философски решил Лев. – Видишь, даже в гости заходить обещает. Ты мне скажи, что с твоим командованием делать?
– Я хотела посоветоваться с тобой. Нану не против, если люди узнают, что именно случилось, а мне кажется, никто просто не поверит. И про меня… Я же, получается, дезертир, надо ли кому-то сообщать, что я жива? А с другой стороны, ребят жалко. Хенг точно переживать будет, ещё и себя грызть, что упустил. Он ведь пытался меня предостеречь от общения со всякими подозрительными типами…
В итоге сошлись на том, что с сослуживцами Нины контр-адмирал поговорит лично, и знакомому из ИСБ расскажет всё как было, а там уже видно будет. А потом на полуслове Нина вдруг исчезла.
– Не беспокойтесь, она просто устала, – заверил встревожившихся родителей Нану. – Привыкнет, сможет дольше находиться в этом измерении.
– Береги её, – проворчал Лев, но больше для порядка.
– Буду, – очень серьёзно кивнул ксенос. – Она для меня слишком многое значит.
– Погоди! Но как же… Когда вы теперь? А если что случится, как вас найти? – всполошилась мать.
– Не волнуйся, Елена, – улыбнулся Нану. – Мы еще придём, когда Нина немного отдохнёт. Через несколько дней. И придумаем что-нибудь с общением. До свиданья, – вежливо добавил он – и тоже исчез.
В голове у контр-адмирала билось одно слово, исчерпывающе отражающее происходящее: чертовщина.
Некоторое время в кухне висела тишина, хозяева задумчиво разглядывали пустые тарелки.
– Знаешь, Лёва, мне уже за остальных девочек страшно, – заметила наконец мать семейства. – Может, не пускать их вообще никуда?..
– Ну да, к юбке привяжи на короткий поводок, – насмешливо поддержал мужчина. – Отставить нытьё! Главное, живые-здоровые, счастливые, что тебе ещё надо? Зато жизнь интересная. Представляешь, Нинка освоится, будет тебя к Тамаре телепортом таскать, чтобы ты не ворчала, как далеко туда летать, поди плохо!
– Да уж, – ворчливо согласилась Елена. Помолчала. – А вообще мне этот мальчик понравился, он милый. И Нину так смягчает… Я и не помню, когда последний раз её такой счастливой видела.
– Смягчает! Эх, такого офицера испортили, – ворчливо посетовал контр-адмирал, но жена на это не обратила внимания – прекрасно знала, что шутит.
– Хорошие у нас девочки выросли, да? – проговорила она вместо этого.
– Хорошие, – муж, конечно, не стал спорить, взял ладонь супруги, утонувшую в его огромной лапе.
Еще несколько минут они посидели вот так, молча, и вскоре мать четверых взрослых дочерей вдруг поняла, что всё её беспокойство как-то незаметно схлынуло. И правда, какая разница где, лишь бы счастливы были!
– Лёль, а поиграй мне? – вдруг попросил мужчина, перебирая тонкие пальцы жены. – Я уж не помню, когда тебя последний раз слушал… А я же тогда сначала в твои руки влюбился, потом уже всё остальное разглядел.
– Ну да, рассказывай! – рассмеялась она. – Помню я, куда ты смотрел, и это точно были не руки.
– Потом наступило довольно быстро, – выкрутился он. – Ну что, не разучилась?
– Нет, конечно. Я играю, просто ты слишком редко бываешь дома. Я сейчас поняла, что даже рада этим переменам с Ниной: может, я ее чаще видеть стану! А то мне этот ваш флот…
– Не ворчи, сама согласилась замуж. И раз играешь – пойдем. А то на кой мне музыкальная жена, если у нее арфа в углу пылится?
– Ну ты и нахал, лейтенант! – весело фыркнула Лена, когда муж потянул ее прочь из кухни.
Нахал, да. За что и полюбила, помимо прочих достоинств.
От этих воспоминаний на душе стало еще спокойней и легче. Сама же упорхнула за любимым на край света и пообещала себе тогда, что постарается не мешать счастью своих детей и не станет с ними ссориться, как сделали ее собственные родители. Вот и время выполнять обещание, второй раз оказавшись на их месте. И если с Татой еще можно было говорить об исключениях, то теперь ясно одно: наследственность.
И нет ничего страшного, если за счастьем приходится побегать. Главное, тщательно собираться в дорогу!
