Текст книги "Антитело (СИ)"
Автор книги: Дарья Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Ну и что? – не понял штурман. – Почему у тебя не могли появиться черти?
– Нина права, – поддержал Горо. – У разных народов в разные исторические периоды бредовая продукция статистически отражает общественное мировоззрение. Бытие определяет сознание. При наличии этого самого сознания, конечно, – добавил он, окинув звездочёта сочувственным взглядом.
– Иди ты, – не обиделся тот. – Раз я такой тупой, то будь умным и расскажи без вот этого всего.
– Допустим, контакт человеческого мужчины с этим ксеносом действительно провоцирует появление чего-то живого, – вместо дока начала я. – Но по какому принципу выбирается, что именно живое появляется в итоге? Логично предположить, что образ считывается откуда-то из подсознания, ну как с женщинами. Нас же не тянет на что-то совсем уж дикое, и все порывы легко можно объяснить. Мне рисовать хочется, но у меня к этому виду творчества склонность, Ольга… Девочка молодая, по мужу, наверное, скучает. Зуль – одинокая женщина, нерастраченная нежность и всё такое. А теперь вопрос: как зелёные черти связаны с Накамурой?
– Короче, ладно, я понял. Версия хорошая, но недоработанная, – сделал свой вывод Хенг. Я только поморщилась в ответ и спорить не стала: версия как версия. – Да, док, мы же по делу! Сунь командира в регенератор на пару часиков, а?
– Так достала? – Глаза Горо насмешливо блеснули, но выражение лица оставалось серьёзным.
– Не то слово!
– Аргумент сильный, но не решающий, – неожиданно не поддался док. – Регенератор – не игрушка. Нина?
– Он прав, мне действительно нужно отдохнуть. Я слишком нервная и слишком себя накручиваю. Не до такой степени пока, как Зуль, но тоже ничего хорошего. В отпуск бы, но для этого сначала задание надо выполнить, а отдохнуть нужно сейчас.
– Ладно. Иди в операционную и раздевайся, – велел он и строго глянул на штурмана, когда я на ходу взялась за фланку. – Хенг.
– Ой ладно, что я там не видел! – отмахнулась эта зараза.
– Интимные подробности ваших служебных взаимоотношений оставь при себе, – оборвал его Горо. – Порядок такой.
– Хенг, мой стриптиз ладно, но ты определённо давно не видел Никваса, – со смешком напомнила штурману. Он задумчиво нахмурился, явно понимая, что что-то упускает. Но за несколько секунд, пока я стягивала фланку, просветления не наступило, пришлось сказать прямо: – Ты сменять его собираешься?
Вот тут звездочёт очухался, всполошился, выругался и оставил доктора с пациентом наедине – как и положено по инструкции. А я наконец прошла в операционную часть и остановилась у стула для посетителей, с опасливым уважением поглядывая на блестящую белую капсулу в углу, куда мне предстояло залезть.
Попытки собрать что-то подобное регенератору предпринимались давно. Мечта человечества: старого-больного положили в капсулу, а вынули через пару часов молодого-здорового. Даже несмотря на высокую продолжительность жизни, возросшую в последнюю пару веков благодаря замедляющим старение препаратам, до желанного бессмертия людям пока далеко.
Регенератор, конечно, такого не умеет, но эта изобретённая лет десять назад конструкция способна на очень многое. Тщательно контролируемый рост нужных клеток в нужном месте, принудительное выведение некоторых вредных веществ и разрушение злокачественных новообразований – серьёзная штука, нам по ней в своё время целую лекцию прочли. Тогда это казалось диковинкой, а сейчас вот на поток поставили, все новые корабли оснащают. Полно, конечно, мифов, и популярны точки зрения вроде «толком протестировать не успели, а вдруг», но я предпочитала доверять армейской медицине, так спокойнее жить. Они может и специфические ребята, с пациентами не миндальничают, но на ноги, чтобы выполнял боевую задачу и не отлынивал, поставят быстро и эффективно.
Мне серьёзное вмешательство не требовалось, так, общее оздоровление организма. Злоупотреблять подобным не советуют, опасаясь тех самых побочных эффектов, на которые напирают противники процедуры, но раз в полгода – допустимая и даже рекомендуемая регулярность.
Раздевшись донага, аккуратно сложив одежду на стуле и распустив волосы, я прошла к большой блестящей капсуле, занимающей угол медотсека, над которой колдовал Накамура. При моём приближении крышка с пшиком отъехала в сторону, открывая нутро, заполненное голубовато-прозрачным гелем с пузырьками.
– Ныряй, – приглашающе махнул Горо, вежливо подал мне руку, помогая забраться внутрь.
Ощущения странные и очень противоречивые. С одной стороны, ты с головой погружаешься в вязкую скользкую слизь, и даже точно зная на собственном опыте, что дышать она не мешает, нырять в неё боязно. Но с другой стороны, она не липкая, комфортной температуры, слабо пахнет свежестью. И ты паришь в этой субстанции, не имея желания пошевелиться, словно в невесомости, и тело кажется настолько лёгким, что как будто чужим. А потом и голова становится лёгкой-лёгкой, прозрачной, и пузырьки воздуха завиваются вокруг серебристым вихрем, закручиваются в галактическую спираль – и ласковая, уютная темнота обнимает коротким целительным сном.
ГЛАВА 6. Серость
Состояние, в котором находится пациент в регенераторе, ближе не к обычному сну, а к гипнотическому оцепенению. Нам даже рассказывали, что это делается специально для предотвращения непроизвольных мышечных сокращений, которые могут помешать работе программы. А еще объясняли, что в таком состоянии человек не видит сны, скорее уж в отдельных случаях сознаёт себя внутри регенератора. И все предыдущие мои процедуры подтверждали теорию: закрыла глаза, мгновение темноты, пробуждение в том же месте.
Наверное, было наивно в нынешних обстоятельствах надеяться, что и теперь всё пройдет как обычно.
Я нашла себя в очень странном… пространстве. Под ногами гладкая серая плоскость, докуда хватает глаз, на ощупь – не то пластик, не то хорошо обработанный камень. Над головой – серая, тускло светящаяся дымка, она же скрадывает горизонт, ограничивая видимость несколькими сотнями метров. А кроме них были только ряды геометрических фигур. Ряд кубов, ряд пирамид, ряд сфер, ряд цилиндров – такие же матово-серые, как поверхность под ногами, высотой мне до середины бедра.
И вроде бы ничего страшного в этой геометрически правильной пустоте не было, но по спине всё равно скользнул предательский холодок. Единственная ассоциация, которая возникла в голове, связывала это место с военным кладбищем. Ряды одинаковых серых могил от горизонта до горизонта. И пусть ни на одной фигуре не было ничего, похожего на мемориальную табличку, избавиться от гнетущего чувства тоски, безысходности, потери чего-то важного не получалось.
Усугубляя нелепость картины, снилась я себе в том же виде, в каком засыпала. То есть стояла посреди этого мемориала как дура, совершенно голая. И только порадовалась, что снится мне нелепая муть, а не кошмары с необходимостью в таком виде идти на доклад к какому-нибудь вышестоящему начальству, как за спиной прозвучал до отвращения знакомый голос:
– Парадокс… – Нану тяжело вздохнул.
От неожиданности я дернулась и резко обернулась, но – даже не выругалась, хотя и собиралась. Остановило неожиданное выражение лица ксеноса: серьезное, напряженное, хмурое какое-то. И смотрел он не на меня, а разглядывал окружающую серость. В остальном выглядел точно так же, как и всегда, и казался вопиюще неуместным здесь в своей неизменной пижаме жизнеутверждающего зеленого цвета.
– Что-то случилось? – я настороженно уставилась на мужчину. Инстинктивно потянулась прикрыться, но мысленно шикнула на себя: выглядела бы я при этом еще более жалко.
– Что?.. – Нану обернулся с таким видом, как будто вообще не знал, что я здесь, или забыл о моем существовании. – Случилось? – уточнил он. – Это… неверное слово, – медленно качнул головой, обвел меня взглядом и обозначил уголками губ улыбку. Но, прежде чем я успела возмутиться, опять отвернулся, уставился в горизонт и проговорил: – Я не ожидал, что здесь всё настолько… удручающе.
– Где – здесь? – спросила я и всё-таки скрестила руки на груди. – Где мы и как тут оказались?
– Тебе не понравится ответ. – Ксенос опять обернулся ко мне.
И я подумала, что пусть лучше он улыбается как идиот, чем вот так, потому что серьезный Нану снова пугал. Особенно на таком фоне. В глазах – черная бездна, и свербит в затылке чувство, что я пытаюсь общаться не с живым разумным существом, а чем-то гораздо более грандиозным, бескрайним и непознаваемым.
– И всё-таки? – нахмурилась, пытаясь не поддаваться гипнозу чуждых глаз. И не думать, что я вообще-то стою голая перед малознакомым, но явно совсем не слабым мужчиной, от которого непонятно, чего ожидать.
Вин! Правда мне, что ли, мужика постоянного надо? А то уж больно навязчивые мысли.
– Это – ты. – Ксенос широко повел руками. – Точнее, твоя фантазия. То, что от нее осталось, – он опять обвел пространство тяжелым взглядом. – Пойдем. Вдруг здесь всё-таки есть что-нибудь живое?
Он не спеша зашагал поперек рядов, а я двинулась следом, не до конца понимая, зачем вообще это делаю и зачем с ним разговариваю.
– Звучит глупо, – заметила, недовольно поморщившись.
Хотя прекрасно понимала, что это попытка сохранить хорошую мину при плохой игре, потому что от слов Нану, при всей их странности, стало здорово не по себе. То ли антураж способствовал, то ли неожиданно серьезное отношение к этому всему ксеноса. Причем попытка заведомо неудачная, потому что я в глубине души понимала: этот тип видит меня насквозь, да и не только меня. И хотелось бы с этим поспорить, но…
– А в чем парадокс? – спросила, нагнав его, чтобы не разговаривать с затылком.
Окружающая тишина угнетала всё сильнее, и я постаралась разговором отвлечь себя от нервно скачущих сумбурных мыслей.
– Ты талантливая и хорошо рисуешь, – пояснил он спокойно. – Для этого нужно воображение, и оно наверняка было… не таким. И я сейчас в растерянности.
– Что ты имеешь в виду?
– Я совершенно не понимаю, зачем ты это сделала. – Нану вскользь бросил на меня взгляд, но тут же опять принялся изучать окрестности, как будто всерьез надеялся встретить тут что-то еще. Хотя лично мне затея казалась изначально обреченной на провал.
– Я сделала? Что?
– Вот это, – он опять широко повел рукой. – Фантазия – это очень особенное качество. Его нельзя загубить извне. Наоборот, чем хуже снаружи, тем охотнее разум прячется здесь. Только изнутри, собственной волей, запрещая себе мечтать… И я не могу понять, зачем ты это сделала.
– Чушь какая-то, – хмуро огрызнулась я. – Ничего я не делала.
– Ты можешь спорить и говорить что угодно, но я вижу результат. – Нану рассеянно качнул головой, а потом вдруг резко повернул голову вбок, глядя в сторону куда-то поверх моей головы, и проговорил с улыбкой: – Всё-таки я был прав, не всё потеряно.
Он резко поменял направление движения, ускорил шаг. Я ничего нового в окружающем пейзаже не заметила, а ксенос тем временем почти подбежал к одному из цилиндров, ничем не отличающемуся от остальных, опустился на него на колено, перегнулся и свесился назад. Я остановилась в метре позади, следя за действиями Нану с возрастающим недоумением.
– Попался, – со сложной интонацией сообщил он, выпрямился, обернулся, держа на ладони мелкого зверька, и я окончательно уверилась в том, что реактор у меня действительно потек. – Какой славный. Кто это?
Нану подошел ко мне, поглаживая громко урчащую добычу по макушке.
– Это котылек Павлик. Я его для Татки мелкой рисовала, – пробормотала я растерянно, борясь с желанием протереть глаза, потому что вот так, живьем, плод детской фантазии выглядел еще более сюрреалистично, чем окружающий сон.
Павлик был гибридом котенка и бабочки. Большие пестрые крылья, пушистая шерсть, лохматый беличий хвост, кошачья морда, пушистые усики, как у мотылька, и безумная желто-сине-розовая расцветка. Подобрав лапки, он смирно лежал в ладони ксеноса, помещаясь в ней целиком, шевелил усиками и блаженно жмурился.
– Для сестры? – переспросил Нану. – Она жива?
– Ну пару дней назад прекрасно себя чувствовала, – хмыкнула я. – Хотя мы давно не виделись живьем, всё больше по шимке…
– Почему?
Я смерила мужчину задумчивым взглядом и вдруг поняла, что не хочу ему врать, да еще в такой малости. Он ведь наверняка поймёт, что я говорю неправду. А скрывать что-то… Какой смысл в ИСБшной секретности здесь, в таком странном сне с этим странным существом? И я сейчас совсем не о Павлике.
– Она несколько лет назад умудрилась обжиться на весьма отдаленной планете, да еще с приключениями. Вляпалась в наследие древней цивилизации и перестала быть человеком, так что теперь ей путь на Землю заказан, а у меня шансов добраться до Индры, ну или до Харра… Ты чего? – я осеклась, потому что на этих словах глаза Нану блеснули каким-то странным огнем, и мужчина резко подался вперед, так что я едва подавила инстинктивный порыв шарахнуться прочь.
– Древняя цивилизация – это харры? Вы уже вступили с ними в контакт?
– А это важно? – Я растерялась еще больше. – От них вообще-то немного осталось, хотя учёные наши вроде бы в восторге. Какой-то старый исследовательский центр да чудной шарик в открытом космосе, над которым наши физики уже головы сломали.
– Вы и его нашли? – явно обрадовался ксенос.
– Ну… да. А ты знаешь, что это такое?
– Я должен на него взглянуть. Вы отвезете меня туда.
– Нану, ты нормально себя чувствуешь? – спросила я напряженно, на всякий случай отступая на полшага. Да и Павлик явно решил, что общаться с этим странным типом хватит, и вдруг впился очень острыми маленькими зубками мужчине в палец.
Нану ойкнул от неожиданности и разжал руку, а котыльку только того и нужно было, он спрыгнул на землю и задал стрекача куда-то в серую мглу, воинственно задрав хвост и сложив крылья. Интересно, он вообще летать умеет?..
Тьфу! О чем я вообще думаю?!
– Нина, это важно! Важнее всего!
И это был исчерпывающий ответ на мой вопрос: Нану не в себе. Более того, совершенно неадекватен, плюк знает с чего вдруг. Потому что голос дрожал от возбуждения, глаза горели, а потом он вовсе схватил меня за плечи – видимо, чтобы не последовала за Павликом. Я уперлась ладонями в грудь мужчины, что бы отвоевать хоть немного свободного пространства, а то ксенос уж слишком завелся. Правда, активно вырываться пока не рискнула: он вроде не очень буйный, просто слишком взбудоражен, а как отреагирует на агрессию – непонятно.
А еще я вдруг отчетливо поняла, что драться с ним бесполезно. Я, конечно, умею за себя постоять, отлично сдаю все нормативы и всё такое, но… Нану действительно только казался несерьезным, а хватка будь здоров, даром что держит осторожно. Да и под моими ладонями как-то уж слишком твердо. Хенг – здоровый лось, но он на ощупь всё-таки помягче будет. А этот… Кажется, бить его бесполезно, скорее себе пальцы сломаешь. И, похоже, взять его руку в болевой захват мне тогда просто позволили из нежелания ругаться.
– А можно без истерик? – попросила напряженно, чувствуя себя в таком положении очень неуютно. – У меня приказ доставить тебя по конкретному адресу.
– Ты не понимаешь! – горячо возразил он.
– Вот тут даже спорить не буду. Действительно, я не понимаю ни х! На корабле бардак с зелеными чертями, ты вот мозги выносишь своими иносказаниями и ничего внятно не объясняешь… Удивительно, правда, чего это я ничего не понимаю, а? И отпусти ты меня уже!
– Извини. – На мгновение прикрыв глаза, Нану опять широко улыбнулся знакомой придурковатой улыбкой, даже как-то легче стало. И хватку ослабил, только обрадовалась я этому слишком рано: выпустив плечи, он мягко, но весьма крепко обхватил меня за талию. – Просто я не ожидал, что всё именно так.
– Это хорошо или плохо? – уточнила я на всякий случай, хмурясь и изо всех сил стараясь сосредоточиться на сказанном. Потому что, плюк меня сожри, ладони Нану на талии слишком отвлекали!
Хуже того, я сознавала, что мне это, вопреки здравому смыслу и работе шимки, приятно. Вот в том самом примитивном и низменном, но очень созидательном, по мнению ксеноса, смысле. Особенно остро ощущалась в этот момент собственная нагота, а его руки… Сухие, теплые, твердые, сильные мужские ладони. И, казалось, то, что они именно мужские, я бы поняла с закрытыми глазами, не зная, кто именно стоит рядом.
– Это… иначе. – Нану неопределенно пожал плечами. – Я могу рассказать, но ты не услышишь. Не поверишь. Ты пока просто не готова.
– А ты попробуй, – предложила я мрачно.
– Не буду. – Улыбка его стала лукавой и настолько ехидной, что нестерпимо захотелось как-нибудь ее стереть. И после следующих слов «как-нибудь» сузилось до хука справа. – Сейчас тебя мучает любопытство, а если я расскажу – ты просто решишь, что я сумасшедший. Не поверишь и не захочешь понять.
– Я и сейчас не хочу.
– Врешь, – припечатал он. – Нина, отвези меня к этому… шарику. Пожалуйста. Обещаю, там я всё тебе объясню.
– А что, тогда я уже буду готова? – спросила ехидно.
– Я очень на это надеюсь. Ну так что? Пожалуйста. Это поможет решить проблему с… саранчой, или как вы их называете.
– Ладно, – сдалась под взглядом нашкодившего котенка, который этот здоровый лоб изобразил удивительно проникновенно. – Самовольно нарушать приказ я не стану, но на станции очистки свяжусь с командованием и передам твои слова. Если они согласятся – полетим смотреть Сферу, если не согласятся – сам будешь с ними в штабе договариваться.
– Они согласятся, – заявил ксенос убежденно. – Спасибо!
– Пожалуйста. А теперь, раз ты опять в здравом уме, может, отпустишь?
Кажется, зря я это сказала. Если до сих пор Нану просто держал меня, что бы не бегать по всей… фантазии, то теперь он явно сообразил, что фактически меня обнимает. И хотелось бы верить, что мне почудилось, но уж слишком выразительная у него мимика, полная противоположность Горо. А главное, ладони. Ладони на этих словах двинулись по моей спине, одна вверх, вторая – вбок, делая объятия более тесными.
– Нану?..
Больше я ничего сказать не успела, а он – похоже, и не собирался. Ладонь поднялась вверх, между лопаток к шее, зарылась пальцами в волосы на затылке, уверенно придержала, не позволяя сразу уклониться от поцелуя. А потом я уже не сумела заставить себя это сделать.
Целовал он уверенно, умело. Умопомрачительно. В прямом смысле. Потому что через несколько секунд этого поцелуя я обнаружила, что обнимаю Нану в ответ, и волосы у него очень гладкие и мягкие, тело – твердое, а ткань одежды – шершавая и тоже мягкая. А осознание собственной наготы уже не просто не смущало, но добавляло поцелую остроты. И радовало, как и то, что одежды на мужчине, прямо скажем, немного…
Вот только если мой здравый смысл после единственного поцелуя, не прощаясь, удрал в самоволку, то гребанный ксенос прекрасно контролировал и себя, и ситуацию. Когда мои руки оказались под его рубашкой, Нану мягко обнял одной ладонью мое лицо и прервал поцелуй. Немного отстранился, глядя на меня с очень довольной улыбкой, помолчал пару секунд – наверное, дожидаясь, пока в глазах появится проблеск сознания, – и сказал негромко, проникновенно, интимно, возле самых моих губ:
– Не здесь.
И пока я как дура растерянно хлопала глазами, он мягко, но непреклонно отстранился, придерживая меня одной рукой за талию, а второй – за подбородок, и продолжил всё с той же улыбкой:
– Даже лучше, чем я мог надеяться. Это будет правильное начало…
И исчез. Так же внезапно, как появился, просто раз – и нету.
Я пару секунд неверяще пялилась в окружающую пустоту.
– Ах ты ж су!.. – протянула, задыхаясь от возмущения, и после еще пару минут вдохновенно костерила ксеноса на все лады, вспоминая его родословную до пятого колена и желая нехорошего. Был бы рядом стармех – косился бы, наверное, одобрительно.
Только когда выдохлась, запоздало заметила, что мир вокруг немного изменился. В до этого пресном, как на корабле, воздухе висел отчетливый запах близкой грозы, влажный и арбузно-свежий, горизонт с одной стороны ощутимо потемнел, как будто именно оттуда шла туча. А вокруг меня ровные геометрические формы потекли, разрослись и сформировали замерший то ли смерч, то ли водоворот с застывшими прямо в полете брызгами и сполохами. И вроде не было ничего определенного в этих мягких волнах и изгибах, но при взгляде на них навязчиво мерещилось что-то исключительно похабное.
– Пойти его изнасиловать или просто откачать воздух из каюты? Или сначала первое, потом второе? – риторически спросила я у окружающего пространства – и открыла глаза.
Сообразила, что происходит, не сразу. Сначала несколько секунд разглядывала муть с пузырьками и, только когда меня мягко подтолкнули снизу, выпихивая на поверхность, вспомнила, где заснула.
– Доброе утро, – встретил меня Горо, подал руку. – Я тебя чуть дольше подержал, так что как раз хватит времени перекусить перед вахтой. И это не предложение, это врачебное распоряжение. И вот, на, три раза в сутки во время еды, не перед сном, и не забудь потом тару вернуть.
– Что, я подхватила какую-то заразу? – растерялась я, но пузырек без опознавательных знаков всё-таки взяла.
– Еще какую! Кариес называется, пару зубов пришлось подлечить. А это просто витамины, у тебя кое-чего не хватает в организме. Кроме мозгов, но тут медицина бессильна, а в армию других не берут.
– А нельзя было витаминов сразу напихать, прямо в регенераторе?
– В ядерном реакторе тоже можно рис варить, только Джа предпочитает иные методы. Всё, иди! Я оздоровил тебя как мог, всё остальное – за пределами человеческих возможностей… А ты вообще нормально себя чувствуешь? – подозрительно спросил Горо, отвлекшись от обычного ворчливого трепа.
– Что заставляет тебя сомневаться? – я состроила самую невинную физиономию, какую могла. Вряд ли док поможет мне от странных снов, неуместных мыслей и желания придушить одного неадекватного ксеноса. То есть сначала его…
Тьфу!
Видимо, получилось у меня плохо, потому что взгляд Накамуры стал еще более острым и пристальным.
– Нина? Я тебя как врач спрашиваю.
– Да нормально всё, – я поморщилась. – Ксенос этот, чтоб ему, из головы не идет, но я и не особо надеялась, если честно, что от него твой чудо-аппарат поможет. А что, что-то случилось?
– Меня твоя мозговая активность беспокоит, – признался док. – И – нет, не самим фактом своего наличия. В регенераторе активность всех зон мозга сильно понижена, а у тебя наблюдалось странное состояние между бодрствованием и быстрым сном, но без какой-либо моторной активности.
– Да я откуда знаю? Может, на меня так общение с этим ксеносом повлияло, – поморщилась я.
Горо смерил меня колючим взглядом, но лезть глубже не стал, только слегка качнул головой и велел:
– Если будут проблемы с отдыхом – говори. Сразу.
– Говорю. Я в отпуске не была уже…
– Проблемы с отдыхом во сне, – перебил меня Накамура. – Если чувство усталости не будет проходить – это очень плохой знак.
– Да ладно, ладно, не стращай! – приняла я поражение. – Ты сейчас так зверски серьезен, что мне уже страшно. Нет, ничего такого. То есть чувство, что мир сходит с ума, никуда не делось, но в остальном соображаю я как обычно и физически чувствую себя отдохнувшей, сонливости нет. Но если появится – скажу. Да, слушай, я вот что уточнить хотела. У тебя есть версия, как вообще этот ксенос воздействует на людей? С технической, имею в виду, точки зрения. Как он, например, раскочегарил либидо твоей помощницы, если шимка работает?
– Ну… Гормоны – это инструмент, который незаметно для сознания регулирует разные процессы в организме. И если как-то запустить этот процесс без участия гормонов, результат может быть тем же самым в обход шимки и всего прочего. Но как такое возможно – я даже теоретически не представляю. Хотя есть вариант гораздо проще, это какая-то форма влияния на сознание. То есть с точки зрения физиологии никаких признаков того же сексуального возбуждения не наблюдается, но мозг уверен, что они есть.
– Что-то подобное я и предполагала. И как экранировать это всё, ты не знаешь?
– Сначала надо выяснить, что именно экранировать, – логично возразил Горо.
– Ну да. Ладно, пойду я твои таблетки пить, до встречи.
Кажется, Горо не поверил ни единому моему слову, просто не видел повода задерживать дольше. Зря не поверил, я ведь и словом не соврала. А что некоторые подробности утаила… Чем док поможет, если у меня губы горят от поцелуя, уши – от негодования, а от злости чешутся кулаки? И всё это при активной исправной шимке!
До вахты действительно оставалось сорок минут, как раз самое время для очередного приема пищи. Называли мы их произвольно, по настроению, потому что сложно придумать внятную градацию, когда твои личные сутки составляют двенадцать часов, в которые укладывается четыре часа вахты, столько же сна и столько же отдыха пополам с работой, включая два обеда, они же завтраки и ужины. А если учесть, что совпадают эти фазы только у трети команды, то и вовсе – утопия.
К тому же кок на корабле один, он не может постоянно за всеми следить. Поэтому он два раза в сутки готовит определенный набор блюд на всю ораву, а потом специальный агрегат дозирует это по тарелкам. Активируется он с помощью шимки, через нее же распознает посетителя и сам определяет, что ты уже ел, а что – нет. И специальное питание тоже учитывает он, например, для какого-нибудь выздоравливающего страдальца.
С непривычки такой рваный режим дня здорово угнетает, но за пару-тройку недель втягиваешься и начинаешь находить свои плюсы. Например, разнообразие.
Впрочем, лично у меня сейчас разнообразия – выше атмосферы. С появления Нану на корабле прошли стандартные сутки. Всего сутки, а я уже с ума схожу по всем фронтам. И ладно бы только я. На корабле большинство женщин уже с прибабахом, одна Субира осталась нормальная. Ну и Света. Хотя последняя не в счет: она девочка хорошая и старательная, но совсем еще зеленая. И с мужчинами рядом смущается и робеет, когда речь заходит о чем-то, кроме служебных вопросов, отдавать ее на съедение ксеносу – последнее дело. И Субирой я рисковать не стану, должен же хоть кто-то оставаться в своем уме.
Сутки. А такое ощущение, что минимум неделя приключений. Я за это время успела раз десять выйти из себя и вернуться обратно, а до этого последний раз всерьез злилась, когда Хенг из-за бабы подставил весь экипаж во время очередной проверки, и было это два месяца назад. У меня даже в личном деле выдержка отмечена как одно из ярких положительных качеств! Только, видимо, не рассчитана она на всяческих странных типов с других планет…
И по-прежнему непонятно, что ему от меня надо. Впрочем, нет, в свете последних событий одна разумная мысль в голову приходит, но только она ничего не объясняет. Что у них там, баб на планете нет? Так вымерли бы уже! А если размножаются делением, то тем более непонятно, на кой ему нужен секс с женщиной. И, главное, почему именно со мной?! На Ольгу он вон соответствующим образом влияет, хотел бы – воспользовался случаем, но нет, принципиально ему ко мне привязаться!
А если отвлечься от примитивных инстинктов, то всё запутывается окончательно. Что это за фокусы с моей фантазией и на кой она вообще ему сдалась? Обман восприятия, какой-то хитрый способ манипуляции и попытка чего-то от меня добиться? Но, повторюсь, чего и почему именно так? Какое вообще отношение моя бедная фантазия имеет к происходящему?!
И уж совсем не хочется думать о том, что сон этот оставил после себя мутный, неприятный осадок, и совсем даже не из-за Нану. И лезут в голову, несмотря ни на что, всякие мерзкие самоуничижительные мысли.
Неужели я вправду такая вот… унылая?
Я всегда старалась поступать правильно, думать об окружающих, быть непредвзятой, ответственной, разумной. И вроде бы это получалось. У меня теплые отношения с семьей, я на хорошем счету у начальства, без раздумий могу положиться на подчиненных. Мне, в конце концов, действительно нравится моя служба, она нужная, важная, интересная. Иногда выводит из себя, но это бывает с любой работой. И всё вроде бы хорошо и правильно. И я счастлива. Наверное…
Только отчего-то стало тошненько.
А правильно ли? Или всё-таки где-то что-то пошло не так? Но где?! Или, наоборот, этот вариант лучше других? А если нет, то как исправить? И – надо ли?..
Я в детстве искренне мечтала стать офицером. Никто меня к этому принуждал – ни отец, ни его родители. Дедушка, тоже военный, очень отговаривал, и отец первое время, но он быстро сдался. Он настолько нас любит, что на всё согласен, лишь бы мы были счастливы. Отец одинаково гордится и моими успехами в службе, и Таткиными раскопками, и Алкиной инженерией, и уж тем более Ксанкиной музыкой. И гордился бы вообще чем угодно, он жутко предвзят. От первого внука вон, даром что хвостатый, вообще млеет так, что Тату сносит волной его умиления, она сама жаловалась.
Я всегда добивалась поставленных целей и старалась не допускать пустых сомнений. Приняв решение, следовала ему до конца или в крайнем случае до взвешенного осознания ошибки. Знала, что так правильно, что в метаниях можно провести всю жизнь, оставаясь при этом на месте, и не достичь никаких целей. И вроде бы этот подход себя оправдывал. Так почему вдруг заметалась теперь? На ровном месте, из-за одного идиотского сна и тупых шарад ксеноса с задрипанной планеты на краю галактики!
В общем, ни до чего внятного я за время еды так и не додумалась, только настроение окончательно испортилось. А еще утвердилась во мнении, что разговаривать с Нану мне сейчас не стоит. Приставать я к нему не стану, потому что неожиданное влечение пропало так же внезапно, как появилось, а ругаться просто не хотелось. Дать бы ему в морду для собственного успокоения, но ведь не получится. А получится – еще неизвестно, как он отреагирует, нам только дипломатического скандала не хватало!
Привкуса безумия ситуации добавляло и то обстоятельство, что общались мы с ксеносом вообще-то во сне.
В итоге, окончательно плюнув на распоряжение «не подпускать мужчин», я отправила кормить ксеноса подвернувшегося под руку Николяуса. А появившуюся нечисть потом пусть Зульфия отлавливает, у нее уже опыт имеется.
Лейтенант воспринял поручение с таким воодушевлением, что стало неловко. И немного завидно его восторженному энтузиазму.
Плюк. Может, всё-таки доля правды во всех этих упаднических рассуждениях есть?..
– Ты чего такая смурная? – не удержался от вопроса Хенг, сдав мне вахту вместе с нагретым креслом. – Не помог регенератор, что ли?
– Ну почему? Док мне зубы вылечил, – ответила уклончиво. – Ладно, проваливай, не маячь, моя очередь тут спать.
Спорить штурман не стал, а я, подумав, нашла себе занятие, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Время тряхнуть образованием!
