Текст книги "Тайная жизнь полукровки (СИ)"

Автор книги: Дарья Адаревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 35: Готовь зелье!

Глава 35

Я помнила, что Нолан собирался напугать студентов, что это был наш с ним план… Но тут испугалась даже я. Проклятье. Это зелье сработает и на мне. Проклятье! Нолан не просто выключил свет, он издал истошный вопль. Со всех сторон наползали теневые монстры. Монстры рычали. Вместо голов у них было жуткое месиво. Языки в крови. Запах смерти. Монстры были готовы рвать. По коже, даже по моей коже пробежали мурашки.

– Что за чертовщина, – шептала я.

– Давай, готовь зелье! – послышался голос Нолана.

Этот голос протрезвил. Зелье. Точно, зелье! Я вытерла глаза. Оказывается, проступили слезы. Проклятье.

Сосредоточилась на эмоциях. Да, у всех эмоции были одинаковые. Страх, напряжение, паника. Я захватила эти эмоции. В темноте нащупала сумку с колбами. Зеленый раствор. Вот он. Закинула эмоции в колбу. Теперь надо их усилить и немного изменить.

Свет в зале включался. Ну и пускай.

– Испугались? – рассмеялся Нолан.

Ах, нет, извините. Рассмеялся профессор Парис. Король педагогики, чтоб его. Студенты потрясенно смотрели на Нолана. Они ненавидели его и не понимали, и до сих пор боялись.

– Это был всего лишь эксперимент! – продолжил профессор.

Краем глаза я видела, что некоторые студентки плачут. Молодец, профессор, молодец! И самое дикое – то, что я тоже во всем этом участвую. Ладно. Ради дела. Да, все ради дела.

– Я делаю зелье, – сказала я громко, – профессор Парис решил, что Вам, мои дорогие студенты, будет полезно узнать, что такое зелье, и как оно изготавливается.

Лекция, так лекция. Доиграю роль до конца.

– Итак, зелья! – объявила я, – для приготовления вам потребуются колбы с разноцветной жидкостью. Это смеси из различных видов водорослей. Если интересно, вы можете почитать об этом в скучных учебниках, вы ведь любите здесь скучные учебники. Так вот. Зельеварение строится на чужих эмоциях. Зельевар берет чужие эмоции, чувства, а потом усиливает их, или изменяет. Давайте продемонстрирую.

Я подняла колбу вверх, потрясла.

– Здесь находится ваш страх, – объявила я.

Взяла золотой порошок, добавила в склянку. Заклубился дым. Ребята ахнули, испугались. Я добавила красную жидкость из другой колбы. Снова перемешала.

– Сейчас я усилила страх и добавила к нему условие, – сказала я громко, – теперь тот, кто выпьет это зелье, будет испытывать страх, когда солжет. И страх этот будет убивать, убивать так сильно, что… жертва не сможет солгать. Это зелье истины.

Я чуть заметно кивнула, отыскав в толпе Стину. Она была в порядке. Прости, подруга, это все ради дела.

– Хотя пока нет, – сказала я студентам, – есть еще парочка штрихов.

Я добавила пипеткой каплю белоснежной жидкости. Зелье в колбе приобрело фиолетовый цвет. Студенты снова ахнули. Ах, как же все обожают спец эффекты.

– Вот теперь готово. Торжественно объявляю, друзья мои, перед вами – зелье истины, хотите попробовать?

Кто-то закивал, кто-то замотал головой. Мы с Ноланом переглянулись настала пора действовать.

Бросила еще порошка в колбу, пошел дым. Аудитория медленно заполнялась фиолетовым дымом. Как в тот день, когда мы с Ноланом целовались здесь ночью. Сердце заколотилось быстрее.

Тут Нолан схватил меня за руку, и мы выбежали из аудитории. Все случилось слишком быстро, я даже не успела ничего сказать студентам, не успела предупредить!

Запутывалась в длинных юбках, тяжело дышала. Наконец, замерла, прислоняясь к двери. Рядом беззаботно хохотал Нолан. Уж точно не профессор! Смеялся, как ребенок.

– Мы заперли их, – прошептала я, – заперли! Мы на самом деле сделали это?

– Заперли, да, – смеялся Нолан.

– Ты прямо преподаватель года.

– Нет-нет, сегодня ты у нас преподаватель года.

Нолан прижал меня к стенке, стащил платок, открывая мое лицо. Мокрые волосы липли к щекам. Сердце стучало.

– Мечтал сделать это целый день, – прошептал Нолан мне в губы.

– Тебе не понравилось шоу?

– Очень понравилось, очень… я только и думаю о том, как раздену тебя.

– Профессор, а Вы развратник!

Я сняла с Нолана очки и поцеловала. Поцеловала страстно, голова кружилась. Мягкие губы. Короткая щетина на щеках. Запах его одеколона. Сердце улетало. Мы целовались в коридоре Академии. Я и профессор. Безумие…

Нолан задрал мою голову, начал покрывать поцелуями шею. Я тяжело дышала. В груди все сжималось, дух захватывало. Это как подлетать на качелях, только сильнее. Все сильнее, все реальнее. Нас могли увидеть, проблем не наберешься. Но нам обоим словно крышу снесло.

– Там были не все, – выдохнул мне в губы Нолан.

– Да…

– Говорю, там были не все, – он отстранился, отошел.

Все закончилось слишком быстро. Голова кружилась. Я глубоко вдохнула, откашлялась.

– В чем дело? – спросила я, – кого не было?

– Той девчонки, Лилии!

– Лилии… – медленно проговорила я.

Проклятье! Я сделала еще один глубокий вздох, окончательно приходя в себя.

– И что, что не было? Может, она ушла домой пораньше? – попыталась я.

– Нет-нет, она не могла уйти, она еще заносила тех рыбок.

– Ах, рыбок…

– Она подозрительная, – продолжал Нолан, – она что-то скрывает, точно скрывает. Я это чувствую!

– И что же такого подозрительного она сделала?

– Просто чувствую, она что-то скрывает, – Нолан забеспокоился, начал ходит из стороны в сторону, – а еще Лилия дружит с принцессой. Она подобралась к ней близко.

– У принцессы могут быть подруги, это нормально. Нельзя же подозревать девушку просто за то, что она общается со Стиной?

– В нашем случае можно.

Я замерла. Как странно. Весь сегодняшний день был каким-то слишком уж насыщенным.

– Постой, ты же всерьез? – медленно спросила я.

Из аудитории стучали. Видимо, студенты перепугались дыма и того, что вылезти из аудитории не выходит. Нолан несколько раз ударил по двери.

– Все нормально, никто не желает вам зла, – крикнул он в аудиторию.

Но взгляд его блуждал. Я смутилась. Вот это поворот. Как я могла попасть под подозрение? Это что-то из области нереального, странного, абсурдного.

– Конечно, я ее подозреваю, – сказал Нолан, – тем более, что Лилии нигде нет. В аудитории ее не было. Я найду, обязательно найду…

Отлично. Вот и моя главная проблема. Часть меня хотела во всем признаться. Прямо здесь, прямо сейчас. А другая часть кричала: «Нет! Не делай этого, не выдавай себя. Играй, играй до конца!».

– Эффект зелья станет заметен через день, может, пару дней, – сказала я, – и продлится столько же.

Нолан закусил щеку, задумался.

– Я говорю, мы использовали дым, так что эффект будет не сразу, – повторила я.

– Хорошо-хорошо, да… спасибо, – бормотал Нолан, – но надо все-таки найти ту девчонку.

Я понимала, что время сматываться. Пора уходить. Пора. Я погладила Нолана по щеке, чмокнула в нос.

– Веди себя хорошо, профессор! – Надела на него очки и кивнула.

– До вечера, – сказал Нолан, пытаясь улыбнуться.

Но мысли его занимала подозрительная Лилия. Девчонка, которую он хотел допросить. Девчонка, которой была я.

Глава 36: Профессор, это допрос?

Глава 36

Я мчала обратно в женский туалет. Быстро переоделась в свою обычную одежду. Теперь надо вернуться, вернуться обратно в аудиторию. Я заметила себя в зеркале. Тени. Проклятые тени. Принялась смывать макияж с лица. Время-время. Надо торопиться. Надо спешить. Смыла один глаз. Хорошо… хорошо… Двери открылись. Девочки со старших курсов. Все. Пора уходить, пора, но я продолжала смывать макияж. Какое им дело до какой-то девчонки-второкурссницы?

– Лилия, нашла тебя, как же хорошо, что ты здесь! – ко мне ворвалась Стина.

Она схватила меня за руку и повела в коридор.

– Профессор ищет тебя, всю академию на уши поставил. Надо вернуться в аудиторию!

– Стой! Я не отмыла правый глаз!

Стина обернулась на меня, злобно выдохнула.

– Времени нет, – сказала она, – просто закрой челкой.

– Но у меня нет челки!

Подруга перекинула мои волосы на одну сторону, закрывая накрашенный глаз.

– Вообще не подозрительно, – проворчала я.

– Идем, он не заметит.

– Заметит, Нолан внимательный…

– Он внимательный к своей подружке-байкерше, а студентку Лилия, он просто подозревает во всех смертных грехах!

– Проклятье!

Мы вбежали в аудиторию. Запыхавшиеся, раскрасневшиеся. На меня повернулся профессор Парис. Злой, жуткий. Совсем не тот весельчак, с которым мы целовались несколько минут назад.

– Лилия, и где же ты была? – спросил Нолан.

– Профессор, это допрос? – я попыталась ухмыльнуться.

Нолан наклонился ко мне, оскалился. Стало больно. Я чувствовала всю его ненависть. Только что была любовь, а тут… так быстро. Нет, я не могла ему рассказать. Не после этой волны ненависти.

– Да, Лилия, это допрос, – сказал профессор Парис.

– Это разве законно?

Профессор шагнул ко мне, я отвернулась, отвернулась так, чтобы не было видно моего накрашенного глаза.

– Ты в Академии, здесь я решаю, что законно, а что незаконно, – сказал профессор со злой улыбкой.

– Мне было плохо, – солгала я, – я была в уборной.

– Всю лекцию?

– Да, всю лекцию. Профессор, не думаете, что с вашей стороны допрашивать меня – это слишком?

– Нет, не слишком.

Он точно подозревал меня. Точно. Надо было снять с себя подозрения, как-то оправдаться.

– В чем Вы обвиняете меня, профессор? – спросила я.

– Пока только в прогуле. А что, ты еще в чем-то виновата?

– Нет, профессор.

Он взял меня за запястье. Сжал крепко, так крепко, что сердце заколотилось от неожиданности и чего-то еще… Страха? Проклятье! Я же правда испугалась его!

– Чего Вы хотите от меня, профессор? – спросила я сквозь зубы.

– Выпей это, – Нолан протянул мне раствор из колбы.

Там осталось на донышке, то, что сохранилось после распыления. Остатки, но этой дозы хватит.

– Вы спаиваете меня, профессор? – ухмыльнулась я.

– Выпей, Лилия.

– А, если я не хочу?

– Тогда ты не выйдешь из этой аудитории.

Он предлагал мне выпить зелье истины, если я выпью, то эффект будет моментальным. Проклятье.

– Ну ладно, – сказала я с оскалом, – останемся с Вами здесь, посидим, позанимаемся дополнительно, обсудим курсовую!

– Курсовую?

– Ту самую про полукровок, помните?

Кажется, Нолан забыл. Какой забавный. Забыл.

– Помню, но Лилия, ты не понимаешь всей важности дела.

– Важности, как же! Зачем мне это пить?

Я сама не понимала, зачем сопротивлялась. Выпила бы и все, поберегла бы наше общее время. Но возможно, мне просто нравилось смотреть на растерянного Нолана. Но Нолан не растерялся, он взял колбу, зажал мне нос и насильно залил зелье истины. Главное, чтобы не увидел накрашенный глаз, главное, чтобы не узнал. Я закашлялась. Горькое.

– Да как Вы смеете? – крикнула я, прерываясь на кашель, – профессор, это ужасно!

– Как себя чувствуешь? – спросил Нолан осторожно.

– Не очень!

Мы встретились взглядом. Ненависть против ненависти. Нет, теперь мы не Нолан и Лил, теперь мы профессор Парис и Лилия.

– Пока можешь идти, – сказал профессор.

И я ушла, громко хлопнув дверью.

– Лилия, все в порядке? – подошла Стина, – профессор кричал на тебя? Я слышала, он кричал.

– Нолан подозревает меня. То есть не меня, а Лилию, свою студентку.

– Может, просто расскажешь ему?

– Может и расскажу, я же теперь под зельем истины.

– Так это все правда? – ахнула Стина, – вы реально накачали нас зельем истины.

– Никому не говори, но да. Просто эффект будет не сразу.

Стина сдала мою руку и кивнула.

– Может, посидим где-нибудь? – выдохнула я, – давай, проведем немного времени вместе, я все объясню.

– Прости, я хотела… мы собирались пойти с Гайсом…

– С кем?

– Ну Гайс.

Ах, точно… наш белобрысый отличник-выскочка. Это же не серьезно? Я хитро посмотрела на подругу.

– Гайс? Он тебе нравится? Гайс?

– Не говори глупостей, – сказала Стина голосом девушки, которая по уши влюблена.

Я, конечно, поддержу любой ее выбор, но не сейчас. Пока ей лучше ни с кем не видеться.

– Не встречайся с ним, – сказала я, – тебе нельзя.

Стина подняла брови, шмыгнула носом:

– Так, подруга, – начала она, – а в чем проблема?

Я подошла ближе, понизила голос.

– Не думала, что придется это повторять. Нолан же объяснил, за тобой охотится преступник, намеревающийся отобрать жизненную энергию. Тебе нельзя рисковать.

– Лилия, это нечестно. Тебе можно гулять с крутым парнем, а мне нельзя?

Ну вряд ли можно назвать Гайса крутым парнем… Нолана-то можно, а вот Гайса…

– Несколько дней, – сказала я, – подожди несколько дней, пока мы не закроем дело, а потом встречайся с кем хочешь и сколько хочешь. Я буду только рада.

– Лилия!

– Прошу, Стина. Пожалуйста, я не могу тобой рисковать.

– Это нечестно. У меня всю жизнь так, теперь еще ты.

– Я видела этих несчастных, – сказала я, – видела девушку, которая потеряла магию и лежала без сознания. Я видела ее безжизненное тело… И это было больно. Я не хочу, чтобы на ее месте появилась ты. Я люблю тебя, не рискуй, Стина. Не думаешь о себе, подумай обо всех, кто тебя любит.

Я подошла ближе, обняла подругу. Обняла крепко, прижала к груди.

– Береги себя, береги, пожалуйста, – шептала я.

– Ладно, я никуда не пойду. Но только до окончания дела.

Ну спасибо хотя бы на этом. Домой я возвращалась напряженная. Несколько раз звонил Нолан, но я не ответила. Я не знала, что чувствую. С одной стороны, я злилась из-за того, как он насильно влил в меня то зелье, а с другой… он был прав, Лилия на самом деле вызывала подозрения, к тому же я помнила наш поцелуй в коридоре, и от этого мурашки пробегали по коже.

Главаа 37: Давай, малышка Лил!

Глава 37

– Бой!

Стояли я и Петух. Друг напротив друга. Я ухмыльнулась. Да, проиграла Нолану, да, было дело. Но ошибки – это временно, все ошибаются. Главное подняться и жить дальше.

Толпа аплодировала и вопила.

– Малышка Лил!

– Лил!

– Давай девочка!

Они поддерживали меня даже после поражения. Они любили меня несмотря ни на что. Какой же я была дурой. И даже мой противник – Петух тоже меня любил. Он тоже дорожил мной. Какое странное открытие… Я зацепилась за его эмоции. Гнев, азарт, тоска, восхищение… Он восхищался мной. И восхищался собой. Он собирался нападать. Уже захватил энергию, но я опередила.

– Ты любишь, – заговорила я, – твое сердце ускоренно бьется. Все быстрее и быстрее. Ты задыхаешься от чувств. Тебе сносит крышу. Тебе весело, ты не можешь сосредоточиться…

– Что ты творишь, девчонка!

Петух повалился на колени.

Я тихонечко дергала за эмоцию, и Петух наклонялся ниже и ниже, пока наконец не зарыдал.

– Что ты делаешь? – шептал Петух, – что ты делаешь, проклятая девчонка?

И это был лучший комплимент из всех. Проклятая девчонка. Да, это я. И я победила.

– Победила Лил!

Я вылезала из ямы самым счастливым человеком на свете. Снова в седле. Снова в деле.

– Ты довела его до истерики любовью? – послышался насмешливый голос отца, – это что-то новенькое.

– Понравилось? – я хитро посмотрела на папу, – а все потому, что любовь сводит с ума! Она и окрыляет, и убивает. И влюбленный по уши больше не способен ни на чем сосредоточиться.

– Это Нолан на тебя так влияет?

– Нолан? При чем тут Нолан?

– Глупая девчонка.

Отец ушел разбираться со ставками, а я, святясь от счастья, побежала к барной стойке. Нолан должен был уже прийти, но задерживался. Может, все-таки стоило ответить на тот звонок?

– Моя Лил! – послышался голос Нолана за спиной, – ты неотразима!

Я вздрогнула от неожиданности:

– Ты где был?

– В первых рядах!

Нолан стоял в майке и джинсах, снова лохматый и снова довольный.

– Где ты потерял свои профессорские очки? – хмыкнула я.

– Там же, где ты потеряла паранджу.

Нолан взял мою руку, сжал и широко улыбнулся.

– Я обещал поговорить с твоим отцом, – сказал он, – обсудить твою магию.

– Точно, да… – неловко улыбнулась, – мои пять единиц.

– Не говори об этом так, словно стыдишься. Ты только что выиграла в бою человека с очень большой магической силой.

– Ага!

И тут началось. Я чувствовала, как участилось дыхание, как закружилась голова, присела, выпила воды.

– Лил?

Я старалась дышать глубже, получалось плохо. Зелье истины заработало. Нет-нет-нет. Сейчас же меня никто не сможет заткнуть!

– Эй, Лил, все в порядке? – забеспокоился Нолан.

– Нет.

– Нет?

– Я волнуюсь.

– Понимаю тебя, понимаю, – он обнял меня за плечи, – ничего, все пройдет, как надо.

По коже бежали мурашки, а мне стало хорошо. Уютно и хорошо. Нолан рядом, он меня обнимает. Тут я почувствовала себя последней дрянью. Нет, серьезно. Игнорировала его звонки, злилась, обманывала… В то время как он ко мне со всей душой.

– Спасибо, – прошептала я, – я ценю, ценю все, что ты делаешь.

– Что это с тобой?

– Ты мне нравишься, Нолан, очень нравишься, нет, больше, я ведь влюбляюсь в тебя.

– Лил…

– Дай договорить, – перебила я, – иногда я бываю грубой, иногда игнорирую звонки, а еще постоянно лгу, но знай, ты дорог мне, очень дорог. Нолан…

Это не я, это все зелье. Это оно. Сто процентов оно. Нолан поцеловал меня. Прямо в зале, прямо на глазах у всех. И я была не против. Мы вцепились друг в друга, как обезумевшие.

– Тридцать сантиметров! – послышалось над головой, – что я тебе говорил!

Мы разорвали поцелуй и уставились друг на друга.

– Нас ждет серьезный разговор, юноша! – продолжал отец.

– Я рассчитываю на это.

И Нолан с отцом удалились.

Глава 38: Ничего страшного, я воспользуюсь

Глава 38

Если в нашем мире и есть настоящий гений переговоров, то это Нолан. Я стояла за дверью и восхищалась. И подслушивала.

– Я не препятствую твоим отношениям с моей дочерью, но это переходит все границы, – негодовал отец, – мне ничего не стоит прибить тебя и закопать тело где-нибудь…

– У Лил пять единиц, – перебил Нолан, – пять единиц жизненной энергии.

– Это тебя не касается!

– Это очень мало, с пятью единицами даже не встают с постели, а Лил не просто встает, она бегает-прыгает, и, как вы успели заметить целуется…

Я залилась краской. Мерзавец.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил отец строго.

– Возможно, Лил родилась с пятью единицами жизненной энергии, а потом Вы что-то сделали с со своей дочерью.

– Это тебя не касается! – повторил отец.

– Мы расследуем важное дело, связанное с воровством жизненной энергии. Опыт Лил мог бы спасти жизни многим несчастным девушкам.

Они замолчали, я затаилась. Возможно, отец заговорит тише, он всегда говорит тише, когда волнуется.

– Ты прав, она родилась с пятью единицами, очень мало энергии и очень много темной магии. Но Лил умирала. Она с трудом могла дышать, она постоянно болела. Тебе не понять, что такое больной ребенок.

Я задержала дыхание. Больной ребенок? Значит вот какой я была? Наверняка, мои родители намучались.

– Тогда мы с женой пришли к необычному решению. Точнее, идея принадлежала Анне.

Я застыла. Он впервые что-то говорил о маме. Хоть что-то. Анна… он сказал это имя с особенным трепетом. Мама.

– Мы обменяли ее магическую энергию на здоровье, на энергию жизни, – продолжил отец.

– Как это возможно? – удивился Нолан.

Отец замолчал, обдумываю ответ, или то, стоит ли давать этот ответ.

– Золотые рыбки, – наконец сказал он.

Рыбки. Точно! Я должна была и сама догадаться!

– И что же вы сделали с рыбками? – поинтересовался Нолан.

– Загадали желание, сделали зелье, – сглотнул, – вот так все и было.

– Хорошо. Спасибо.

Отец что-то недоговаривает! Я чувствовала это. Он хранил секрет. И больше всего на свете я хотела знать. Проклятье!

– По поводу тридцати сантиметров, – вернулся к первоначальной теме отец.

– Я люблю Вашу дочь, – перебил Нолан, – мои намерения серьезны.

– Ты ее даже не знаешь.

– Я знаю главное.

– И что же для тебя главное?

– Что мне с ней лучше, чем без нее, что я постоянно думаю о ней… Только о ней...

– Но ты ее не знаешь, – снова сказал отец, – ты хоть раз видел ее настоящее лицо?

– Это не имеет значения.

– А если она все-таки уродина?

Как грубо, папа.

– Она Ваша дочь, зачем так говорить.

И все-таки я застыла, вжавшись в стену. Отец прав. Нолан же правда не знает меня. Знает какой-то образ, который я ему показала, но не меня всю. Хотя, если быть честными, он видел мои слабости, видел мои слезы… Но не видел лица.

Я отошла от двери, пристроилась обратно у своей стойки с зельями. Да, буду просто делать вид, что варю зелья. Вот зеленая жидкость, вот красная. Вот я их перемешиваю, никого не подслушиваю.

– Я подслушала ваш разговор! – это было первое, что я сказала Нолану и отцу, когда их увидела.

– Что? – смутился отец, – что ты сделала?

– Подслушала ваш разговор! – повторила я, – стояла под дверью и слушала.

Проклятое зелье истины! И я теперь буду постоянно болтать?!

– Какого хрена? – разозлился отец, – ты даже не попыталась это скрыть?

Вообще-то попыталась. Но не вышло. Зелье истины не обманешь. Сердце колотилось, к горлу подступали слова. Слова, которые я так долго скрывала от всего мира и от самой себя.

– Да, подслушала, и спасибо, пап, – я взяла его руку, – спасибо за все, за то, что вырастил меня, за то, что любил. Я ведь знаю, ты очень меня любил, всегда. Вы пожертвовали моей магией для того, чтобы я могла нормально жить. Я благодарна. Благодарна за свою жизнь.

Ох, кто ж мог подумать, что зелье истины превратит меня в ходячую сентиментальность? Я в жизни не говорила отцу ничего даже близко похожего на добрые слова, а он не говорил мне. Мы – суровая семья, где подколы и стеб заменяют беспокойство и заботу. Проклятье.

– Я знаю, – продолжал мой безудержный язык, – я все видела в твоих глазах, пап. Нет, конечно, я часто на тебя злилась, обижалась, особенно когда ты побрил меня наголо в девять лет или когда запер в подвале на сутки, но я всегда любила тебя. Знаю, тебе было сложно, и мне было сложно, и я…

И я обняла его. Пропади все пропадом! Я обняла его! За спиной громко выдохнул Нолан. Все, пора сматываться. Пора исчезать из этого королевства неловкости. И я убежала. Что на меня нашло! Что такое! Так быть не должно! Кто-то в клубе пытался притормозить меня, но у них не вышло. Я выскочила на улицу и, прислонившись к двери, задышала рвано и быстро. Проклятое зелье истины!

– А ты умеешь удивить, малышка Лил! – Нолан нашел меня. Нашел.

Кто знает, что я могу и ему наговорить! А говорить хотелось!

– Ладно, мы разобрались с моими пятью единицами, – протараторила я, – все, выяснили. Спасибо.

– Ты стала вежливой, с чего бы?

Нолан обошел меня, зашептал у уха:

– Неужели зелье истины сработало и с тобой?

Конечно, я ведь выпила его. Залпом выпила. Не просто подышала парами, а влила в себя.

– Сработало, – коротко ответила я, – но, пожалуйста, давай оставим это.

– Оставим, да не за что на свете!

Проклятье, проклятье!

– Если хочешь, что-то узнать, спрашивай, – сказала я, – но ты должен знать, это нечестно. Это будет называться, ты воспользовался мной. Вот так.

– Ничего страшного, я воспользуюсь.

Глубокий вдох. Глубокий выдох. И все-таки я хотела говорить, хотела рассказывать… Будет чудом, если под зельем истины мне удастся не сболтнуть свой главный секрет.

– Лил, чего ты сейчас хочешь больше всего на свете? – спросил Нолан.

Я замерла. Только бы сдержаться и не ляпнуть, что его хочу. Только бы сдержаться.

– Горячий шоколад.

Нолан рассмеялся. Возможно, он тоже ждал, что я отвечу, что хочу его. Но как же я гордилась собой. И ведь правда… горячий шоколад! Как же я хотела горячего шоколада.