Текст книги "Тайная жизнь полукровки (СИ)"

Автор книги: Дарья Адаревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Тайная жизнь полукровки

Глава 1: Нет, только не золотые рыбки!

Глава 1

Черные тени. Кольцо в носу. Темно-бордовые губы. Я смотрела на себя в зеркало и тяжело дышала. Успела. Успела. Снаружи послышался скрип, я обернулась. Рвано вдохнула. Никого. Просто ветер.

– Лилия Эринс, просьба подойти в деканат, – послышалось из динамиков, – Лилия Эринс!

– Проклятье, – ругнулась я себе под нос и начала умываться.

Оттереть тени, оттереть губы. Я подняла мокрое лицо, и в зеркале появилась другая девушка. Нежная, слабая, добрая. От такой ничего опасного не ждешь. Обычная лохматая брюнетка. Симпатичное лицо. Большие круглые глаза с застывшим выражением крайнего удивления. Вздернутый носик. Пухленькие губки. Куколка. Я ненавидела такие моменты. Ненавидела, когда приходилось смывать макияж и становиться слабой, открытой. Вытерла лицо, вынула сережку из носа.

– Лилия Эринс! – повторил динамик.

– Слышу, проклятая ведьма, – прошептала я, – подожди еще немного! Не торопи!

Снимать кожаные штаны времени не было, так что я просто напялила белую юбку сверху. Хорошо, что юбка длинная. В пол. На черный топ я надела рубашку. Волосы завязала в хвост. Посмотрелась в зеркало. Ну что за куколка? Цветок, а не девушка! Лицо Академии светлой магии!

– Лилия Эринс, если Вы не подойдете в течение минуты, то встанет вопрос о Вашем отстранении от занятий.

– Да бегу я, старая карга.

Я распахнула двери уборной и помчалась по коридорам. Успеть. Мне необходимо успеть. Наконец, я стояла в деканате и тяжело дышала.

– Лилия, что за поведение! – на меня обернулась седовласая Аполона. Полная женщина с грубым лицом. Моя декан, куратор и личный кошмар.

– Простите, это больше не повторится, – пробормотала я.

– Ты даже не знаешь, в чем провинилась!

– В глупости, я полагаю? У студентов один грех.

Позади послышался смешок. Приятно, что оценили шутку. Приятно, конечно… Вот только, кто? Я заглянула за спину Аполоны. Высокий, как гора, худой, с зализанными назад черными волосами. Выраженные скулы, длинные широкие брови, орлиный нос и прямоугольные металлические очки. Светло-голубая рубашка, застегнутая на все пуговицы и темно-синий пиджак. Профессор Парис. Он выглядел лет на тридцать, и все девчонки любили о нем посплетничать. Новый преподаватель, молодой преподаватель, сильный и красивый… Хотя нет, насчет красивого я погорячилась. Классическим красавчиком он не был. Долговязый, в очках! Но что-то в нем привлекало. Харизма. Хитрая улыбка. Глаза. И сейчас он сидел за столом и посмеивался над моими шутками. Что ж, плюс один бал к твоей карме, профессор Парис!

– Умерли золотые рыбки, – сказала Аполона строго.

– Проклятье, – выругалась я и тут же закусила губу. Здесь я примерная девочка. Примерные девочки не ругаются.

– Прямо все-все рыбки? – я подняла на нее виноватые глаза.

– Да, Лилия!

– Слушайте, простите, пожалуйста. Совершенно забыла про них. Мне жаль.

А ведь правда было жаль. На меня повесили заботу об этих несчастных золотых рыбках, а я забывала их кормить. И, как выяснилось, рыбки без еды существуют недолго.

– Может, хотя бы одна выжила? – попыталась я.

– Никто не выжил, Лилия!

Проклятье! Мы смотрели друг на друга. Аполона злилась. Конечно, злилась, это же ее любимые золотые рыбки, ее малышки…

– Я куплю новых, – заверила я, – даже аквариум куплю, если хотите.

– Их надо будет заново учить исполнять желания! Их надо будет заново заколдовывать!

– Я заколдую.

– Ты? Уверена?

Конечно, нет! Я предложила чисто ради приличия. Так принято. Ты предлагаешь что-нибудь сложное, но благородное, а тебе отказывают. Вот что значит вежливость.

Аполона заглянула в журнал.

– У тебя хорошая ведомость, – сказала она, – все забываю, что ты одна из наших лучших учениц.

– Не похожа?

Аполона задумалась, склонила голову, рассматривая меня.

– Ладно, Лилия, – наконец выдохнула она, – заколдовывать рыбок все-таки сложно, ты всего лишь на втором курсе. Не все профессора умеют это… как бы ты хорошо ни училась, ты все-таки студентка. Но новых рыбок купишь.

– Конечно куплю. Еще раз простите.

Сердце пело. Вот она волшебная сила вежливости!

– Вы недооцениваете Лилию, – послышался низкий голос профессора Париса, – она справится.

Не справлюсь! Ни за что!

– Вы слишком добры ко мне, профессор, – я попыталась улыбнуться, вышло похоже на судорогу.

– Как-то на моей лекции ты написала очень сложное заклинание по исцелению ран. На древне-шумерском языке.

Я списала это заклинание. Списала. Это большая разница.

– Это случайность, просто везение, – сказала я.

– Оно было совершенно. Даже непохоже, что писала второкурсница.

Конечно. Потому что его писала не я! Глубокий вздох. Надеваем на лицо смущенную улыбку и надеемся сойти за скромницу, ведь скромницам не дают невыполнимых заданий, скромниц берегут и жалеют.

– Профессор, Вы настолько доверяете этой студентке? – спросила Аполона.

– Мы должны давать своим ученикам шанс, иначе как же они смогут проявить себя?

Как же он противно улыбался, так, словно знает обо мне нечто, чего не знаю я. Так, словно издевается, словно поймал меня на крючок.

– Профессор прав, – кивнула Аполона, – хорошо, Лилия, так и быть, я дам тебе шанс. Зачаруешь золотых рыбок сама. Научишь их исполнять желания.

Я чувствовала, как моя улыбка скромницы медленно превращается в гримасу страдания и отчаяния.

– Ты справишься, – поддержал профессор Парис.

Он встал из-за стола. Высоченный. Почти до самого потолка. Профессор поправил очки. Хитро посмотрел на меня. Посмотрел так, словно знал – я не смогу зачаровать этих несчастных рыбок. Посмотрел так, словно разгадал меня.

– Конечно, справлюсь, – ответила я, – я же лучшая ученица.

Сердце колотилось. Ничего, я найду того, кто зачарует этих несчастных рыбок за меня. Найду настоящего волшебника.

Глава 2: Профессор – не мой типаж!

Глава 2

– Проклятые рыбки, весь день мне испортили! – я шла по коридору и злилась.

И так проблем мне хватает, а тут еще золотые рыбки.

– Лилия! – послышался голос моей подруги Стины.

Стина – очаровательная маленькая блондинка с миловидным круглым лицом. Такие, как она навсегда остаются молодыми и хорошенькими, таких, как она, хочется обнять и не отпускать. Но эта девчонка – гений. Поистине, гений. У нее один из самых сильных даров из всех, что я встречала.

– Ты пропустила пару, – сказала Стина, – что-то случилось?

– Рыбки померли.

– Рыбки? Какие рыбки?

– Те самые, за которыми просила присмотреть Аполона.

Моя подруга присвистнула и скривила губы.

– Ой, неудобно… – пробормотала она.

– Не то слово.

Мы встретились взглядом и одновременно улыбнулись. Эта девчонка ничего обо мне не знала, но даже так, она умудрялась меня понимать. Всегда понимала.

– Я не умею зачаровывать рыбок, – сказала Стина, – тебе придется искать кого-нибудь более опытного.

– Ты же все умеешь!

– Зачаровать рыбок – это очень сложно, слишком сложно, не каждый профессор умеет.

Наверное, так оно и есть, но Стина может быть лучше многих профессоров. У нее талант.

– Да ладно тебе! Ты же лучшая! – сказала я.

– Не настолько.

Мы подружились со Стиной из-за секретов. Да-да. Когда сам хранишь секрет, то у тебя включается что-то вроде ночного зрения. Программа «Рыбак рыбака». Ты начинаешь замечать в толпе тех, кто тоже что-то скрывает. Так мы со Стиной заметили друг друга. У нас был негласный договор: я не спрашиваю о ее жизни за дверьми Академии, а она не спрашивает о моей. Странно? Странно! Честно? Честно! И нас обеих это устраивало. Вот только секрет Стины был связан с тем, что она слишком хорошая ученица, каждое заклинание схватывает на лету. Это называется гениальностью, талантом. Ну а мой секрет, наоборот, в том, что моя светлая магия колебалась на отметке в пять процентов, а желания ей учиться было и того меньше. Так что Стина помогала мне казаться умнее, а я ей – казаться глупее. Идеальная парочка.

– Профессор Парис похвалил твое заклинание, – сказала я, – то, что на древне-шумерском.

– Только он думал, что заклинание твое.

– Не важно, что он думал, главное, это заклинание похвалил сам Парис!

– Ты общалась с ним? – оживилась моя подруга, – общалась один на один?

– Ну почти, – выдохнула я, – там была еще и госпожа Аполона.

– Но вы говорили. Один на один!

– Да, говорили.

– О моем заклинании?

– Да.

Стина смущенно улыбнулась, повернулась на меня:

– Тогда я жду подробности, – сказала она.

– Профессор считает, что это заклинание совершенно.

– Правда-правда?

– Да, и он считает, что такая гениальная девушка сможет зачаровать и золотых рыбок.

Стина помрачнела. Вздохнула.

– Я не смогу, правда, не смогу. Какой бы умной ты меня не считала, рыбки – это слишком. Это не талант, это… тут нужны знания психологии, а еще уметь взаимодействовать с магией на каком-то тонком, глубинном уровне, а я в этом не разбираюсь.

Жаль, очень жаль.

– Ладно, не переживай, – похлопала я ее по плечу, – что-нибудь придумаю.

Всегда что-нибудь придумывала, и теперь справлюсь. Может, поговорить со старшекурсниками? Или… или просто прийти к госпоже Аполоне и сказать правду, что рыбок я в жизни не зачарую, извиниться… Я вздохнула. Что за глупости! У нас столько талантливых ребят учится, с кем-нибудь да договорюсь.

– Не понимаю, зачем тебе Академия, – пробормотала Стина, – нет, я, конечно, рада, что ты у меня есть, но не понимаю. Ты даже ничего не учишь, ходишь на пары просто, чтобы ходить. Больше, ты спишь на парах!

Конечно, сплю, надо же это где-то делать. Потому что по ночам у меня работа. Моя любимая работа!

– Ну же? – Стина взяла меня за руку, – зачем тебе Академия?

– Хочу найти мать, – ответила я, повинуясь порыву откровенности, – мне нужен сертификат светлого мага, чтобы начать поиск по крови.

Стина удивилась, больше, даже испугалась. Да, мы подруги, но мы не рассказываем о себе, а я рассказала. Необычно… Но в тот момент захотелось поделиться, захотелось, чтобы хоть кто-то в этом огромном мире знал.

– Твоя мама исчезла? – аккуратно спросила Стина.

– Без понятия. Папа о ней не говорит. Ни хорошо, ни плохо. Никак не говорит.

Стина молча слушала.

– От матери мне досталась светлая магия, – продолжала я, – очень маленькая доза, но достаточно для поступления в Академию. Если честно, я еще в школе думала над этим и вот. Школу закончила – все-таки поступила, чтобы отучиться здесь и отыскать маму.

Стина закусила губу, обдумывая мои слова.

– А нет других способов найти твою мать? – наконец спросила она, – обратиться, может, куда? В полицию или службу безопасности?

– Без согласия отца не получится, а папа не согласится.

– Почему?

– Кто ж его знает, – я выдохнула, – он у меня хороший, но, когда речь заходит о маме, ему сносит крышу.

– Твой отец знает, что ты здесь учишься?

Я усмехнулась. Стина – умничка. Какие вопросы разумные задает.

– Конечно, не знает, – призналась я, – только ты.

Мы встретились взглядами. Я неловко улыбнулась. Стало обидно. Зачем? Зачем разоткровенничалась! Но Стина обняла меня. Крепко-крепко.

– Ты найдешь маму, – прошептала она, – обязательно найдешь.

– Спасибо…

– И я восхищаюсь тобой, просто знай, ладно?

– Восхищаешься? Да что я такого сделала?

– Ты пытаешься, ты не сдаешься, ты идешь против воли своего отца, – Стина неловко пожала плечами, – ты смелая. Восхищаюсь твоей смелости.

Послышались крики, и мы, переглянувшись, побежали на звук. Кто-то ругался в кабинете у декана. нтересно-интересно… Когда я только поступила в Академию Света, то думала, что это обитель святош, что здесь никто слова дурного не скажет, и все-все-все будут тебе приветливо улыбаться. Ну, Академия Света же?! На деле оказалось, что все люди одинаковые, независимо от того, темная у них магия, или светлая. И наша декан не была исключением. Она ругалась очень громко, не стесняясь в выражениях. Мы притаились у двери.

– Думаешь, мы поступаем правильно? – спросила Стина.

– Конечно, правильно, – ответила я, – в подслушивании нет ничего плохого.

– Кроме того, что это вмешательство в чужую личную жизнь.

– Если неинтересно, не слушай.

Мы вслушивались.

– Пятый, уже пятый, – кричала Аполона за дверью.

– Их определили в карантин? – послышался голос профессора Париса.

– Да что вы понимаете, какой карантин! Зачем?

– Чтобы держать под наблюдением.

– Да, и, чтобы все вокруг узнали о нашей проблеме!

Мы со Стиной снова переглянулись.

– Они так кричат, – зашептала я, – специально кричат, чтобы никто точно не узнал об их проблеме.

Стина захихикала, прикрывая рот ладошкой.

– Никому не говорите, – продолжала Аполона, – никому! Чтобы ни одна живая душа не прознала. Поняли? Репутация Академии под угрозой.

– Конечно, репутация – это самое важное, – ответил Парис.

Мы со Стиной одновременно скривились.

– Он серьезно или это стеб? – прошептала моя подруга.

– Да кто ж его поймет!

Мы слушали дальше.

– Но мы не можем делать вид, что случаи не связаны! – продолжала Аполона, – скоро об этом прознает общественность!

– Чего Вы от меня-то хотите?

– Лилия, – снова зашептала Стина, – у нас в Академии какие-то проблемы? Говорили про карантин. Кто-то заболел?

– Первый раз об этом слышу, – ответила я, – но вряд ли это что-то серьезное. Сейчас от всех болезней есть лекарство, верно?

Стина кивнула, мы снова прислушались, но профессор Парис и госпожа Аполона прекратили шуметь, видимо поняли, что говорят слишком громко, видимо испугались, что кто-то может их услышать.

– Лилия, как думаешь, профессор женат? – спросила Стина.

– Сто пудово, нет.

– Почему?

– Потому что женатые мужчины не работают в Академии, и не остаются работать допоздна.

– Ты преувеличиваешь!

Я ухмыльнулась. Профессор Парис был хорошим преподавателем. Говорил интересно, любил эксперименты. Мне даже нравилось ходить на его лекции! Но все-таки…

– Быть холостым – это судьба всех профессоров в Академии, – сказала я.

– С чего такие выводы?

– Такие люди помешанные, – шептала я, – у них на уме лишь наука. Может, во время лекций они и кажутся интересными, даже привлекательными, но в жизни вы не найдете о чем поговорить. К тому же годы идут, Стина…

– При чем тут годы вообще?

– Я к тому, что это пока наш профессор вон какой горячий, а потом превратится в…

Тут открылась дверь, и выглянул профессор Парис. Он смотрел прямо на нас. Смотрел спокойно и внимательно.

– Что там? – крикнула госпожа Аполона.

Я показывала руками крест.

– Не говорите, – шептала я одними губами, но так, чтобы он прочитал.

– Как Вы считаете, госпожа Аполона, – начал профессор, – меня можно назвать горячим мужчиной? – но Парис смотрел на меня и на его лице начала медленно расползаться хитрая улыбка.

Я сгорала со стыда. Возможно, даже покраснело лицо. Стало жарко… Неприятно жарко. Сама виновата, зачем назвала его горячим.

– О чем Вы? – смутилась Аполона, – у нас ученики заболевают.

– Ах, да! – Парис отвернулся и пошел обратно в кабинет, – просто сквозняк, – сказал он, – ничего важного!

Не выдал нас. Не выдал. Сердце забилось быстрее. Ну что такое!

– Неловко вышло, – пробормотала Стина, уводя меня от кабинета, – пошли уже, второй раз профессор нас так просто не отпустит.

А сердце колотилось, как бешенное. Как он посмотрел на меня, как ухмыльнулся! Он же мой профессор! И него глупо прилизанные волосы, а на носу-очки. Это не мой типаж, совершенно не мой типаж!

Глава 3: Не привлекать внимания!

Глава 3

Мы медленно шли прочь от Академии и молчали. Каждый о своем. Мимо проходили студенты с тяжелыми папками, они что-то друг другу рассказывали, доказывали. Они спорили о чем-то. Не о чем-то, о магии.

– Смотри, мотоцикл, – заговорила Стина.

Я повернула голову. Да, верно. Мотоцикл. Припрятанный в кустах, за углом. Плохо, ужасно припрятанный. А все потому, что прятала я его второпях. Проклятье!

– Неужели кому-то хватает духу приезжать к нам в Академию на мотоцикле? – продолжала Стина.

– Может, это наш профессор Парис? – попыталась пошутить я.

– Ты хотела сказать, наш горячий профессор Парис?

– Очень смешно.

– Не представляю, как после этого ты будешь смотреть ему в глаза?

– Уверенно и нагло. В конце концов, ничего обидного я ему не сказала.

Мы остановились у мотоцикла. Моя подруга долго не могла отвести от несчастного мотика взгляд. Она сожалела, она мечтала…

– Здесь все не так, – тихо сказала Стина, – я хотела другой жизни.

– Какой же?

– Свободной. Такой же свободной, как этот мотоцикл!

– Ты просто гений, – хмыкнула я, – тебе легко дается магия. А когда что-то получается слишком уж просто, учиться становится неинтересно.

– Ты не понимаешь. Я бы отдала всю свою магию за свободу, за кусочек свободы.

Я повернула голову на Стину, сощурилась.

– Иногда я задыхаюсь от всего, – продолжала моя подруга, – я задыхаюсь, пока кто-то ездит в Академию на мотоцикле!

– Если на самом деле ты потерянная принцесса без права выбора, – хмыкнула я, – то звать тебя «Ваше Высочество» не стану.

Стина сглотнула. Смущенно отвернулась.

– Да ты чего, я же шучу! – попыталась я.

– Ничего.

Надо было что-нибудь сделать. Развеять напряжение.

– Что думаешь о болезнях? – нашлась я, – странно, что это так обеспокоило нашу администрацию.

– Ты же сама сказала, что ничего страшного.

– Я передумала. Все-таки госпожу Аполону это очень встревожило.

– Не знаю, – отозвалась Стина, – говорят, что болеют пятеро. Пять человек – это же не сильно много, да?

– Смотря, чем болеешь. А, если я ошиблась, и появилась новая, неизлечимая болезнь?

– Вряд ли…

Мы дошли до нашего поворота. Сейчас Стина пойдет направо, я – налево. Мы обнялись на прощание.

– Точно не поможешь с рыбками? – прошептала я.

– Точно. Попроси кого-нибудь со старших курсов.

Махнули друг другу рукой, разошлись. Точнее, Стина ушла, а я осталась стоять на дороге. Надо было забрать мотоцикл, так неудачно припаркованный на слишком видном месте. Теперь приходилось ждать, когда народ на улице рассосется.

Наконец, людей стало меньше. Прямо в кустах я скинула с себя длинную юбку, оставшись в черных кожаных штанах. Свободно. Хорошо. Осмотрелась. Никого. Села на мотоцикл. Шлем на голову. Ветер в лицо. Вперед! Каждый раз, когда я ускорялась, хотелось завизжать от восторга. Крикнуть громкое: «Аааа! Это жизнь, вот это жизнь!». И на этот раз я не стала сдерживаться. Я закричала. Плевать, пусть услышит хоть целый свет. Все равно никто не узнает в отчаянной девчонке на мотоцикле студентку из Академии Света.

Наш город делился на два района. Кто-то скажет: социальное расслоение, кто-то скажет: несправедливость. Я скажу: чистое удобство! Ну же! Все люди разные, какой смысл притворяться, что это не так. Пусть одни живут в одном мире, а другие – в другом. Такова жизнь. Свернула в тоннель. Да… Этот тоннель разделял наш город на темную и светлую сторону. Я возвращалась домой. На лице расползлась улыбка. Здесь меня знал каждый и любил каждый. Точнее не просто меня, а дерзкую Лил, вызывающе одетую с ярким макияжем. Я вспомнила, что не успела заново накраситься, поэтому пришлось домой входить в шлеме.

– Лил, – послышался строгий голос отца, – где была?

– Привет, па.

Я прошла в коридор. Здесь все сверкало фиолетово-красными цветами. Красота. Ладно, карты на стол, моим домом был подпольный клуб отца, где я не просто жила, но и работала зельеваром. На минуточку, лучшим зельеваром всего города. По ночам здесь устраивались магические бои, а днем посетителей было немного, так что я могла спокойно отлучаться.

– Ты хотела привести магического порошка, – сказал отец.

– Нет-нет, это ты хотел, чтобы я привезла новый порошок.

– Если я что-то хочу, то и ты должна это захотеть.

Для нашего района мой папа олицетворял криминал. Он был у нас кем-то вроде босса мафии и выглядел соответствующе. Высокий и худой, с красивым лысым черепом и короткой черной бородой. Папа носил фиолетовые пиджаки и курил дорогие сигареты.

– Чего в шлеме ходишь? – спросил отец.

– Нравится и хожу.

– Ты снова подралась?

– Хуже.

Отец подошел ко мне, снял шлем. На мгновение он застыл, будто увидел не меня, а кого-то другого, будто увидел призрака.

– Пап?

Он моргнул пару раз, и снова стал самим собой.

– Я уж и забыл, как ты выглядишь без черных теней, – сказал отец.

– И как же я выгляжу?

– Как куколка.

– А с тенями, как кто?

– Как фурия.

Я прошла за барную стойку, налила себе воды из графина. Выпила залпом.

– Где ты была? – снова спросил папа.

– А не плевать?

– Кто он?

Отлично, мой отец решил, что я бегаю на свиданки. Я ухмыльнулась. Лучше так, чем правда. Я села на барную стойку, свесила ножки.

– Не стану вас знакомить, – заявила я, – тебе он не понравится.

– Мне никто не понравится.

– Вот именно!

Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Стало тепло на душе. Все-таки, во всем этом бесконечном мире у меня был любящий отец.

– Предлагаю сделку, – заговорила я, – расскажу о своем таинственном парне, если ты расскажешь про маму.

– Размечталась.

Отец отошел налаживать все к ночному бою. Так я и знала! Он никогда не рассказывает. Я перелезла через барную стойку обратно. Налила себе еще воды. Выпила.

– Это кто у нас такая? – послышался насмешливый голос Това.

Тов был самым хорошим парнем из плохих парней, и одним из лучших бойцов моего отца. С квадратной головой и коротким ежиком волос. С прямым носом и пухлыми губами. Мой друг и персональный кошмар, и временами нянька.

– Чего хотел? – отозвалась я спиной, чтобы он не видел моего лица без макияжа.

– Лил, есть предложение, от которого невозможно отказаться.

– Отказываюсь заранее.

– Выходи на ринг.

Я глубоко вдохнула. Сжала кулаки. Нет. Никаких рингов. Никаких рингов. Не сейчас.

– Нам не хватает шоу, – продолжал Тов, – а тебя любила публика. А потому что, как не любить? Ты же правда наша фурия! Я скучаю по твоим боям.

– Через два года, – отозвалась я.

– Какие два года! – ахнул Тов, – ты и так не выходишь уже полтора. Что за парад смущения!

– Мы договорились это не обсуждать.

И я вошла в подсобку. На самом деле все просто. Ночные бои предполагали знаменитость, а, когда обучаешься в Академии Света и каждый день сбегаешь из дома лучше лишнего не привлекать к себе внимания. Нет, я подожду до окончания.