Текст книги "Приглашение на праздничный ужин"

Автор книги: Дарлин Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Вместо того чтобы сомневаться в нем, ей следует подумать о том, как найти возможность помочь ему «Скиллингтон Ски Шопс» – достаточно большая компания, в которой должны найтись руководящие места для них обоих.

– Коул Мэнсфилд, – провозгласила Анна, повиснув у него на руке. – Ты невероятный мужчина!

– Невероятно удачливый, – поправил он ее и, повернувшись, обнял и поцеловал так крепко, что у нее развеялись все сомнения.

– Сдаюсь, сдаюсь! – Улыбнувшись, Коул прислонился к спинке кровати и сцепил пальцы на затылке. Почему тебя так волнует ужин в охотничьем домике?

Анна балансировала на одной ноге, надевая туфлю на другую. На ней был нарядный черный брючный костюм с зауженными книзу брюками. Ее ноги казались длинными, как у газели, но все же Коул скучал по лету.

Девушкам в летних нарядах присуща какая-то магия. Ему очень хочется увидеть Анну в коротком воздушном платье, которое не скрывало бы ее красивые длинные ноги. Но это вовсе не означает, что платье должно быть на ней постоянно.

– Я взволнована потому, что мы ужинаем вместе, – пояснила она. – Ты еще не был здесь в самом лучшем ресторане. Я уверена, что ты будешь в восторге.

Ее лицо осветилось такой лучезарной улыбкой, что ему показалось, будто на нее упал солнечный луч. Вернувшись в шале после целого дня, проведенного на склоне горы, Анна часто улыбалась. Коулу хотелось думать, что это он сделал ее счастливой, но на этот счет у него были некоторые сомнения.

– А что еще приводит тебя в волнение? – спросил он.

– Откуда ты знаешь, что есть другая причина? – Ты быстро отвела глаза, когда я задал этот вопрос.

Анна весело покачала головой.

– Господи! Неужели нельзя оставить в покое девушку, которая хочет сделать сюрприз?

Коул потер руки.

– Сюрприз? Мне это нравится. Он как-нибудь связан с раздеванием?

Анна бросила в него вышитую подушку, которую схватила со стоявшего в углу кресла с подголовником. Коул с легкостью поймал ее.

– Если я скажу тебе, это уже не будет сюрпризом, так ведь?

– Ладно, ладно, – проворчал он. – Я переживу это, если только ты не затеваешь что-нибудь с наживкой и нахлыстом.

– Что-что?

– Представляешь, сегодня вечером мальчишки готовят еду на костре! – Коул притворно содрогнулся. – Они говорят, что это их зимняя вылазка. Меня тоже пригласили, но здесь я провел черту. Никакой стряпни на воздухе, когда температура ниже шестнадцати с половиной градусов.

– Шестнадцати с половиной? Сейчас нет даже десяти.

– Все равно.

– Слабак! – упрекнула его Анна, но в ее голосе прозвучала нежность. Она опустилась на край кровати. – Раз уж мы заговорили о морозе и снеге, расскажи, как ты провел день. Хорошо повеселился со своими маленькими дружками?

– Лучше не бывает, – Коул попытался сдержать стон.

– Что там случилось?

Коул в отчаянии воздел руки.

– Во-первых, я сразу хочу сказать, что это не моя вина. Я не знал, что происходит у меня за спиной.

– Так что же все-таки произошло? – с нетерпеливым огоньком в темных глазах снова спросила Анна.

Он не хотел рассказывать ей, потому что эта история представляла его не в лучшем свете. Но неожиданно для него самого слова полились неудержимым потоком.

– Я начал спуск, воображая, что, как обычно, тащу за собой пятерых или шестерых детей. Как оказалось, их там было десять. Мы пронеслись по склону с такой скоростью, что едва не расплющили мамашу, которая съехала перед нами. Она выбралась из баллона за секунду до того, как мы врезались в него.

– О нет!

– О да! Я кричал во все горло, чтобы нам освободили дорогу. Мы бы не остановились, если бы не вломились в сетку у подножия холма.

От этого воспоминания Коул содрогнулся. Он принял на себя основной удар. Детей, сидевших на баллонах, раскидало в разные стороны. Они визжали так, что от их радостных воплей у всех людей, находившихся на горе, вероятно, полопались барабанные перепонки.

– Звучит не очень весело.

– Да уж! Но еще хуже стало после того, как меня выследил инструктор, – мрачно признался Коул, маленький парнишка, который от возмущения заикался так, что я едва мог понять его. Он налетал на меня и кричал: «Чтобы ноги вашей здесь больше не было!»

У Анны искрились глаза, кривились губы и смех рвался наружу. Коул растерянно смотрел, как она хохочет.

– Я чувствовал себя чертовски неловко! – с негодованием подытожил он.

– Уж… это… точно! – она смеялась так сильно, что не могла говорить.

– Что? – сердито переспросил Коул.

– Просто… очень смешно! – Анна попыталась сдержать смех. Положив руку ему на плечо, она сказала:

– Я представила, как этот малютка-инструктор ругает тебя на чем свет стоит, а ты, такой крутой, понурившись, стоишь перед ним в черном лыжном костюме.

Коул едва не расхохотался, но могучим усилием воли ему удалось подавить зарождавшийся смех. Схватив Анну за руки, он перевернул ее на спину.

– Тебе смешно, да? – грозно спросил он, опершись на локти.

У нее в глазах стояли слезы, когда ее охватил новый приступ веселья.

– Очень смешно! – подтвердила она.

Помимо происшествия на холме, у Коула были другие причины считать, что день прошел неудачно.

Он не смог ни сосредоточиться на работе, ни дозвониться до Артура Скиллингтона на Гавайях.

Но сейчас, глядя на очаровательную смеющуюся Анну, Коул почувствовал, как исчезают все проблемы. Его губы дрогнули.

– Признайся! – упорствовала она. – Ведь это смешно!

Зародившийся смех вырвался наконец наружу, и Коул оглушительно расхохотался.

Он смеялся от всей души и, обессилев, уткнулся лбом в Анну. Когда они оба успокоились, Коул поднял голову. Легкая улыбка играла на губах Анны, и ее глаза мягко светились, напомнив ему сияние лунного света в ясную зимнюю ночь.

Приподнявшись на локте, он провел пальцем по ее щеке и подбородку.

– Ах, Анна, мне кажется, что я влюбляюсь в тебя.

Эти слова вырвались у него невольно. Ведь ему еще не удалось поговорить с отцом и он не разобрался с ситуацией в «Скиллингтон Ски Шопс». Но Анна так завладела его сердцем, что признание сорвалось с его губ.

Улыбка исчезла с лица Анны. Она нахмурилась и закусила нижнюю губу мелкими белыми зубами.

Молчание, длившееся несколько секунд, показалось Коулу бесконечным. У него замерло сердце. Наконец Анна вздохнула.

– Проклятье!

Коул был опустошен. Его разочарование было так велико, что ему стало трудно дышать.

– Я дам тебе небольшой совет, – произнес он, надеясь, что ему удается скрыть дрожь в голосе. – В следующий раз, когда какой-нибудь мужчина скажет тебе нечто подобное, постарайся найти более гуманный способ разбить ему сердце. – Анна недоуменно моргнула.

– Ты считаешь, что я разбиваю тебе сердце?

Коул тщетно пытался улыбнуться.

– Ты уже разбила его.

– Но я думаю, что тоже влюбляюсь в тебя!

Что-то светлое и обнадеживающее вспыхнуло в его душе, но он не мог позволить себе преисполниться надеждой. Еще рано.

– Тогда почему ты проклинаешь это?

– Потому что мое семейство начнет твердить:

«Мы же тебе говорили!»

Глядя на улыбавшуюся Анну, Коул тоже улыбнулся, и они долго смотрели друг на друга.

Потом он наклонил голову к ее губам. Они пахли мятой и земляникой. Это был сон наяву: мягкие груди, прижатые к его груди, роскошное тело, трепещущее от прикосновений нетерпеливых рук.

Только в эротических фантазиях Коула на Анне не было так много одежды. Он потянулся к пуговицам на ее жакете.

– Что ты делаешь? – слегка задыхаясь, спросила она.

– Раздеваю тебя, – ответил он, расправившись с жакетом и приступая к пуговицам на ее рубашке.

– Но у нас… – у Анны перехватило дыхание, когда его пальцы коснулись ее груди, – у нас заказан столик.

– Ужин подождет, – решительно сказал Коул и, расстегнув на Анне бюстгальтер, обнажил ее груди.

Полуобнаженная, с молочно-белой кожей, свежесть которой подчеркивал черный цвет ее костюма, она казалась ему видением.

Коул приник ртом к розовому соску одной груди и начал нежно целовать его, лаская губами до тех пор, пока он не затвердел. Он наслаждался солоноватым вкусом нежной женской кожи. Анна, вцепившись руками в волосы Коула, удерживала на месте его голову, издавая короткие чувственные стоны.

Наконец он добрался до ее рта, покрыв поцелуями ложбинку между грудями и шею. Губы Анны были полуоткрыты, и она не стала сдерживать чувственное нетерпение своего языка.

Рука Коула незаметно проникла между их прижатыми друг к другу телами и, расстегнув молнию и скользнув под трусики Анны, принялась ласкать ее плоский живот, продвигаясь все ниже. С губ Анны, слившихся с его губами, сорвался стон.

– К-Коул! – вырвалось у нее.

Он поднял голову, чтобы упиться страстью, затуманившей ее глаза и окрасившей щеки ярким румянцем.

– Мы опоздаем на ужин, – с трудом договорила Анна.

Коул озадаченно кивнул головой, потому что его мучил голод иного рода. Как она смотрит на него потемневшими, почти черными глазами!

Но, кажется, для нее важно, чтобы они пришли в ресторан более или менее вовремя.

– Давай сделаем это по-быстрому! – предложил он, лихо ухмыльнувшись.

Опустившись на кровать, Коул быстро снял смокинг и отшвырнул его в сторону.

– Давай посмотрим, кто разденется первым!

Анна выиграла, возможно потому, что он уже наполовину раздел ее, не говоря уже о том, что у него дрожали руки.

Трепет обнаженного тела Анны так возбудил Коула, что ему едва удалось подавить желание немедленно вторгнуться в ее нежную плоть и выплеснуть всю свою страсть. Но необходимость добавить несколько слов к тому, в чем он признался ранее, не давала ему покоя.

Глядя Анне в глаза, Коул обхватил руками ее лицо и высказал то, что лежало у него на сердце.

– Когда я сказал, что начинаю влюбляться в тебя, это было не совсем правдой. – Он перевел дух. Глаза Анны затуманились, и он добавил:

– Я люблю тебя.

Ее лицо осветилось такой радостной улыбкой, что Коулу показалось, будто вокруг стало светло, как в любимые им солнечные летние дни. В глазах Анны отражалась ее душа, и он постарался навсегда запомнить, как она выглядела в момент его признания.

– Я тоже люблю тебя, – сказала она, прежде чем их тела завершили взаимные признания.

Без единого лишнего слова они очень красноречиво выразили страстную любовь Анны и Коула.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Анна тянула Коула за руку, когда они проходили по обшитому деревянными панелями холлу, направляясь к «Сноу Кэпс» – дорогому ресторану, окна которого выходили на искрящиеся в лунном свете заснеженные склоны.

Коул делал большие шаги, но Анна, казалось, неслась со сверхзвуковой скоростью.

– Нам нужно поторопиться, Коул! – нетерпеливо бросила она через плечо. – Мы уже опоздали.

Он подумал, что Анна, одетая к ужину, выглядела холодной и сдержанной. Но это было до того, как они занялись любовью. Сейчас, с ярким румянцем на щеках, слегка растрепавшимися волосами и губами, обветрившимися отнюдь не от мороза, она нравилась Коулу гораздо больше.

– Быстрее! – повторила она, сильнее потянув его за руку.

Он ускорил шаг, только теперь вспомнив, что она обещала ему какой-то сюрприз. Вероятно, он как-то связан с ужином.

Может быть, Анна заказала особое блюдо? Уговорила официантов спеть им серенаду? Или заплатила, чтобы кто-нибудь выскочил из огромного торта, поданного на десерт?

Каким бы ни оказался ее сюрприз, он не сможет сравниться с даром любви, которым они обменялись до ужина. Из-за этого ночь показалась Коулу такой волшебной, что он решил хотя бы на время забыть о волнующей его тайне.

Очень скоро Анна узнает правду, но до тех пор ему нужно верить, что она любит его достаточно сильно, чтобы понять.

Когда они подошли к облаченному в черную куртку метрдотелю, Анна учащенно дышала.

– Я заказывала столик для Уэзли, – сказала она, задыхаясь. – На четверых.

Метрдотель фыркнул, по-видимому в знак неодобрения, но воздержался от замечания по поводу их опоздания.

– Идите за мной, – пригласил он.

Прежде чем последовать за ним, Анна повернулась к Коулу с взволнованной улыбкой.

– Ну-ка, я попробую угадать, – предложил он. – Твой сюрприз – наши сотрапезники.

Когда Анна кивнула, все стало на свои места. Вот почему она так спешила попасть в ресторан вовремя. Ей не хотелось заставлять их ждать.

– Ты сможешь поблагодарить меня после ужина, сказала она.

Коул поднял брови и погладил ее по руке.

– Я придумаю хороший способ.

Анна хихикнула.

– Ловлю тебя на слове!

Улыбаясь, он положил руку ей на затылок и направил Анну через лабиринт столов. Мерцающие огоньки свечей создавали романтическую обстановку, подчеркиваемую строгой униформой обслуживающего персонала.

Ресторан оказался идеальным местом для влюбленных. Идя за Анной, Коул предавался сожалениям о том, что за столом их ожидает компания, до тех пор, пока она не повернулась к нему, взволнованно улыбаясь. Очевидно, ему предстоит обрадоваться, увидев тех, кто ожидает их появления.

Метрдотель остановился в нескольких шагах от стола и размашистым жестом положил на него меню. Когда он отошел, Коул увидел высокого седого мужчину. Кроме него, за столом никого не было.

У Коула перехватило дыхание, и все краски схлынули с лица.

Это был Артур Скиллингтон.

– Коул? – По удивленному восклицанию Коул понял, что его отец так же потрясен, как он.

– Вы знакомы? – удивилась Анна, но потом рассмеялась. – Ну конечно! Последнее время мистер Скиллингтон редко бывает в офисе, но возможно, вы познакомились, когда тебя принимали на работу. Верно, Коул?

Анне, казалось, не нужен был его ответ. Она опустилась на стул и обратилась к отцу Коула:

– Простите, пожалуйста, сэр, что мы опоздали. Мы просто… – она укоризненно взглянула на Коула, – потеряли счет времени. Надеюсь, вам недолго пришлось ждать нас.

Артур откашлялся. Впервые с тех пор, как Коул познакомился с ним, он не знал, что сказать.

Каков отец, таков и сын, мелькнула у Коула мысль.

– Коул, я встретила мистера Скиллингтона сегодня у подъемника и пригласила его поужинать с нами. Им с женой пришлось изменить свои планы, потому что аэропорты закрыты из-за снегопада. – Анна повернулась к его отцу. – Куда вы, говорите, собирались?

– На Гавайи, – ответил Артур.

Она всплеснула руками.

– Какое удивительное совпадение! Там сейчас отец Коула.

Когда Анна посмотрела на него, он с ужасом подумал, что она разгадала его. Но она только спросила, нахмурившись:

– Почему ты стоишь?

– Да-да, садитесь, пожалуйста, – сказал Артур, и Коул, к которому еще не вернулся дар речи, нашел в себе силы опуститься на стул.

– Сегодня был такой насыщенный день! – щебетала Анна, вероятно потому, что мужчины не знали, как нарушить неловкое молчание. – Коул разрабатывал идеи, о которых я вам говорила. Он очень талантлив и работает просто превосходно…

Коул не мог сосредоточиться на ее словах, потому что уже понял их суть. Анна пытается представить его в выгодном свете для того, чтобы помочь ему продвинуться в «Скиллингтон Ски Шопс». Вероятно, в ущерб собственной карьере.

Она делает это, потому что любит его.

Коул поймал вопросительный взгляд отца и попытался оживить свои голосовые связки. Он должен сказать что-то, предвосхитив Артура.

– Как я невежлива! – быстро проговорила Анна. – Я не спросила, почему ваша жена не присоединяется к нам. Она хорошо себя чувствует?

– Прекрасно, Анна. Я просто была в дамской комнате.

Они повернулись на голос. К столу приблизилась Лилли Скиллингтон, выглядевшая очень элегантно в серых шелковых брюках и белом свитере с вышивкой.

Доброжелательно улыбнувшись Анне, она выжидательно повернулась к Коулу. На ее лице появилось радостно-удивленное выражение.

– Да это же Коул! Я не знала, что ты здесь!

Коул ощущал себя животным, попавшим в свет фар приближающегося автомобиля и чувствующим, что не может предотвратить свою неизбежную гибель.

Анна перевела удивленный взгляд с Коула на Лилли.

– Вы знаете друг друга?

– Конечно! – подтвердила Лилли. – Ведь Коул сын Артура.

Ум Анны отказывался понять то, что услышали ее уши.

Жена Артура Скиллингтона ошибается. Коул не может быть сыном босса. Во-первых, его фамилия Мэнсфилд. Во-вторых, наследники трона не надевают личину подданных.

– Нет, – возразила она, качая головой. – Коул – не Скиллингтон.

Лилли тихо рассмеялась и села за стол.

– Возможно, он не пользуется этой фамилией, но уверяю вас, что он – Скиллингтон. Да вы посмотрите на них! Разве семейное сходство не очевидно?

Артур Скиллингтон был высок и широкоплеч.

Его темные волосы были подернуты сединой. Правильные черты лица и синие глаза напомнили ей кого-то. Этот кто-то, неожиданно поняла она, – Коул.

Коул, который приехал в западную Пенсильванию, чтобы познакомиться с родным отцом.

Как она могла быть так глупа?

– Анна, я все объясню, – тревожно сказал Коул.

– Нет, сынок. Я объясню, – вмешался Артур Скиллингтон. – Анна, важно, чтобы на работе вы никому не говорили, что Коул – мой сын.

Она открыла рот, но не произнесла ни слова.

– Возможно, вы удивитесь, если я скажу, что «Скиллингтон Ски» переживает серьезные финансовые трудности. Я попросил Коула выяснить причину.

Анна кашлянула и, несмотря на ком в горле, заставила себя задать вопрос:

– Вы хотите сказать, что попросили его шпионить за нами?

– Нет-нет! – мистер Скиллингтон взмахнул рукой. Это был характерный жест, напомнивший ей его сына. – Я хотел, чтобы Коул узнал, как обстоят дела.

Взгляд изнутри был бы невозможен, если бы кто-нибудь узнал, что он мой сын. Мне нужна информация, прежде чем я сделаю некоторые… изменения.

По его заминке Анна догадалась, что эти изменения будут связаны с персоналом. У нее возникло ощущение, будто ее ударили. У Коула был такой понурый вид, как если бы у него на лбу написали маркером «виновен».

– Тебе не нужно было мое место, правда? – обратилась она к Коулу. – Ты хотел узнать, достойна ли я своей должности.

– Анна, все было не так, – запротестовал он, но она услышала достаточно.

– Мистер Скиллингтон, миссис Скиллингтон, обратилась к ним Анна, не глядя на Коула. – Прошу простить меня, но я почувствовала внезапное недомогание.

Она решительно поднялась из-за стола и вышла из ресторана с гордо поднятой головой. Не ей должно быть стыдно, но почему-то это уже не имело значения. Сердце у нее разрывалось.

Анна полагала, что Коул принесет свои извинения чете Скиллингтонов, вернее, своему отцу и мачехе и устремится за ней. Но она еще не была готова к разговору, когда он догнал ее за рестораном.

– Анна, подожди!

Стряхнув руку Коула, она молча продолжала идти.

На одной стороне безлюдного холла находились большие окна с двойными стеклами, которые позволяли наслаждаться зимним ландшафтом. Было полнолуние, и лунный свет, отражавшийся от снега, создавал чарующий пейзаж.

Анна не замечала этих красот. К ее глазам неудержимо подступали слезы. Она сморгнула их и сосредоточилась на своем гневе. Он не должен угаснуть, если она хочет с достоинством выйти из создавшегося положения.

– Анна! – умоляюще воззвал к ней Коул. – Нам нужно поговорить.

– Для чего? – вспыхнула она. – Чтобы ты мог посмеяться над моей попыткой помочь тебе сделать карьеру? Или солгать, что ты не подвергал меня опасности потерять работу?

– Речь идет не о работе, – простонал он.

Анна остановилась и круто повернулась к нему.

– Как ты можешь говорить так? Разве ты не слушал, когда я рассказывала тебе, как важна для меня работа?

– Да не о работе речь, – повторил он, – а о нас с тобой!

– «Нас» уже не существует. – Анна потрясла головой, пытаясь избавиться от боли, которую причинили ей собственные слова. Ее страдание, как в зеркале, отразилось на лице Коула, но она не позволила себе смягчиться.

– И ты говоришь это после того, что произошло между нами сегодня вечером? Ты же сказала, что любишь меня!

– Я призналась в любви Коулу Мэнсфилду, а не Коулу Скиллингтону!

– Меня зовут Коул Мэнсфилд, – возразил он, запуская руку в волосы. – Поверь, я не обманул тебя.

Мое знакомство с Артуром действительно произошло семь месяцев назад. Все было так, как я рассказывал тебе.

– Это не служит оправданием тому, что ты сделал.

Коул наклонил голову, чтобы быть ближе к ней, но Анна отступила назад и почувствовала, как от стекла веет холодом. Такой же холод леденит ее сердце.

– Анна, разве ты не слышала, что сказал Артур?

Его бизнес едва держится на плаву. Он настоятельно просил никому не рассказывать о наших родственных отношениях, и я дал слово. Что мне оставалось делать?

– Тебя не просили спать с женщиной, которая принадлежит к числу тех людей, за которыми ты шпионишь! Или, быть может, просили? Может быть, это было твоей главной целью – переспать с боссом!

– Не сходи с ума, Анна! Ведь это ты пригласила меня в сочельник в дом своих родителей. Я ничего подобного не планировал, – Коул понизил голос, – да и как я мог планировать свои чувства к тебе?

Чувствуя, что слабеет, Анна резко сказала:

– Избавь меня от этих излияний, Коул! Я не хочу больше слышать лживые уверения.

Он подошел ближе и, прижав Анну спиной к оконному стеклу, приложил ладонь к ее щеке.

– Это не ложь, – сказал он. – Я люблю тебя.

Она смахнула ресницами слезы и шлепнула его по руке. Коул отдернул ладонь.

– Если бы ты любил меня, ты сказал бы мне правду.

– Я собирался…

– Когда? – перебила она. – После того, как ты представил бы отцу свой отчет и мою работу зарубили бы? Вот тогда ты собирался сказать мне?

– Прежде чем сказать тебе, я должен был сообщить отцу, что мне нужно нарушить данное ему обещание, – сказал он. – Вот почему утром я пытался дозвониться до него.

– Ты думаешь, от этого что-нибудь изменилось бы, Коул? Я не дура, и я понимаю, что вы с отцом намерены сделать. Ты – Скиллингтон, и он хочет, чтобы ты стал его правой рукой. Как только ты вошел в его жизнь, моя карьера закончилась.

Коул стиснул зубы и возвел глаза.

– Ну, почему ты все сводишь к работе? Неужели ты не понимаешь, что твоя карьера не имеет к этому никакого отношения?

– Очень даже имеет, – возразила Анна и вздернула подбородок, жалея, что у нее дрожат губы. – Работа – вот что важно для меня.

Он отпрянул от нее, как будто его ударили.

– Странно, – произнес он с замиранием сердца, – но когда мы были в постели, мне показалось, что для тебя важен я.

Анна с трудом выдержала мучительную боль, прозвучавшую в его голосе. Ей пришлось сказать себе, что на самом деле Коул не может так страдать.

– Я уже объяснила тебе, Коул. Тогда я не знала, кто ты. Но теперь ты не тот мужчина, которому я призналась в любви.

Он отступил еще на шаг, позволив ей отойти от окна. Холод от замерзшей спины, прикасавшейся к холодному стеклу, распространялся по всему телу Анны.

Они замолчали, глядя друг другу в глаза, когда мимо проходили трое мужчин, громогласно делившиеся своими лыжными подвигами.

Анна видела, как Коул стиснул зубы. От ледяного выражения его лица ее пробрал холод.

– Если ты так думаешь, – сказал он, когда его уже не могли услышать, – то нам больше не о чем разговаривать.

– Ты прав, – согласилась она, несмотря на сильное желание взять свои слова назад.

Она не может и не позволит себе любить его.

– Мне нужно пятнадцать минут, чтобы забрать свои вещи из шале, – сказал Коул.

Сделав это заявление, он не сдвинулся с места, как будто предоставляя Анне возможность возразить ему.

Не уходи! – молило ее сердце.

Она упорно отказывалась прислушаться к нему.

– Прекрасно! – откликнулась Анна.

Коул заглянул ей в глаза, но она, упрямо выпятив подбородок, не отвела взгляда. Наконец, печально покачав головой, он повернулся и пошел прочь. Анна смотрела ему вслед, пока он, спустившись по ступенькам, не скрылся из вида.

Она посмотрела в окно на холодный, безжизненный пейзаж, и одинокая слеза медленно скатилась по ее щеке. Вытерев холодную каплю кончиками пальцев, Анна почувствовала, что вместе со слезой исчезли ее надежды на будущее и мужчина, которого она так безрассудно полюбила.