Текст книги "Приглашение на праздничный ужин"

Автор книги: Дарлин Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Насытившись традиционным вегетарианским обедом, состоявшим из польских блюд со странными названиями «пироги» и «клецки», Коул сидел и при отбрасываемом огнями огромной елки свете наблюдал, как Анна игнорирует его.

Она стояла у ярко пылавшего камина, оживленно разговаривая с пухленькой темноволосой сестрой и ее по-мальчишечьи веселым мужем, у которого были румяные наливные щеки и тонкие прямые волосы, остриженные под горшок. Казалось, она не замечает, что молодожены больше заняты друг другом, а не разговором.

Коул любовался нежным овалом лица Анны, обрамленного волнами блестящих каштановых волос.

Он упивался округлостями ее прекрасной фигуры, которые эффектно подчеркивало красное вязаное платье.

У нее были красивые руки с длинными пальцами, и, когда она положила ладонь на руку сестры, он представил, какое ощущение возникло бы у него, если бы эта рука ласкала его тело.

Как будто почувствовав его взгляд, Анна посмотрела прямо на него. Коул улыбнулся.

Его улыбка осталась без ответа, что, без сомнения, было хорошо. Если она не станет поощрять его, он не наделает глупостей: не станет, например, добиваться ее.

– Итак, когда вы познакомились с моей дочерью? Розмари Уэзли, мать Анны, устроилась на диване, повернувшись к нему боком. В ушах у Коула зазвенело.

Для такой крошечной женщины у нее был чудовищный голосовой аппарат.

– Обожаю истории о том, как «мы встретились»! – с энтузиазмом поддакнула бабушка Шимански, приглаживая неестественно черные волосы. По ее ничуть не более нежному голоску он уже понял, что это мать Розмари. – Они такие романтические!

– Здесь нет никакой романтики, – разочаровал их Коул. – Я познакомился с Анной около месяца назад, когда проходил собеседование для приема на работу в «Скиллингтон Ски Шопс».

– Она заикалась, когда задавала вам вопросы? – поинтересовалась бабушка Шимански. – Это верное доказательство того, что она нервничает.

– Анна никогда в жизни не заикалась! Это была Джули, мама, и она больше не заикается. – Розмари похлопала Коула по руке. – Итак, вы сразу поняли, что хотите пригласить ее куда-нибудь?

Коулу вспомнились ледяные взгляды, которые заморозили его первоначальное влечение к Анне. Она безжалостно подвергла его допросу «с пристрастием», допытываясь, почему он стремится занять должность помощника, имея квалификацию коммерческого директора.

Он утверждал, что стремится занять ее пост, потому что не мог сказать правду.

Рассказ о том, что ему нужна работа, чтобы ближе узнать отца, был бы вполне приемлем, но известие, что он – «крот», который должен выяснить причину недостаточных прибылей, не было бы воспринято Анной с энтузиазмом.

Коул хотел сразу открыть свою связь со «Скиллингтон Ски Шопс», но Артур Скиллингтон отговорил его, убедив, что ему будет легче добраться до сути проблемы, если сотрудники, чья работа окажется под вопросом, не будут настороже.

Коул согласился главным образом из-за того, чтобы доставить удовольствие отцу, о чьем существовании он никогда не подозревал, но которого уже успел полюбить.

– Ну… нет. Нельзя сказать, что я сразу принял такое решение, – замялся Коул. – Сначала она показалась мне… суховатой.

Бабушка Шимански схватилась за сердце морщинистой рукой.

– Анна показалась вам сутуловатой?!

– Не сутуловатой, мама! Суховатой. И это было тогда, а не сейчас, – растолковывала Розмари матери, перегнувшись через Коула. – Скажите, Коул, что вы думаете об Анне теперь?

– Я думаю, что мне не приходилось встречать более пленительную женщину, – тихо признался он.

– Пленительную? – Розмари кивнула. – Хорошее слово! Гораздо менее избитое, чем «красивая».

– Вы считаете Анну некрасивой? – неодобрительно спросила бабушка Шимански.

Коул перевел взгляд с Анны на ее бабушку.

– Нет, конечно. Я думаю, что она красивая.

– И пленительная, – с удовлетворением добавила Розмари, сжимая его руку. – Как только я увидела вас, мне сразу стало понятно, какие чувства вы питаете к моей дочери.

– Как ты поняла, Рози? – полюбопытствовала бабушка Шимански.

– По лицу, – объяснила Розмари. – В таких случаях в глазах есть какой-то особенный свет.

В этот момент Анна бросила на него очередной неодобрительный взгляд, и Коул испытал чувство вины.

Она уже несколько часов тщетно пытается убедить семью в том, что они не встречаются, а он смотрит на нее глазами, в которых «есть какой-то особенный свет», и распространяется об их несуществующем романе. Ужасный способ отблагодарить ее за приглашение отужинать с такой чудесной семьей!

– Итак, когда же вы увидели, что Анна не сутуловатая, и решили пригласить ее на свидание? – не унималась бабушка Шимански.

– Мама, он не говорил, что она сутуловатая! – вмешалась Розмари, прицокнув языком. – Он сказал «суховатая».

– Ну, хорошо, хорошо. – Бабушка Шимански пронзительно посмотрела на Коула:

– Когда же эта суховатая вызвала у вас пылкие чувства?

Коул хотел было заявить, что не питает к своему боссу подобных чувств, но внезапно понял, что надо смотреть правде в лицо.

Глядя, как она разговаривает и веселится со своей семьей, Коул понял, что именно эта женщина настоящая Анна. И она привлекает его.

О чем Коул разговаривает с ее матерью и бабушкой?

Обратив на него долгий пристальный взгляд, она попыталась внушить ему, что он должен следить за своими словами.

Основная причина, вынуждавшая Анну не приводить домой мужчин, заключалась в том, что вся женская половина семейства считала, что ей необходим муж. Она не возражала против брака, но полагала, что ему должны предшествовать прочные, успешно развивающиеся отношения.

Прежде чем напустить на мужчину свою семью, Анне нужна была уверенность в том, что она не только любит его, но и может доверять ему. Но какое доверие можно испытывать к мужчине, который стремится отнять у нее работу?

Она заметила, как сверкают зубы у ее матери и бабки. Неужели он не понимает, что дела идут очень плохо, если эти женщины улыбаются во весь рот?

Анна повернулась к сестре и ее мужу.

– Теперь, надеюсь, вам ясно, почему в сочельник я не смогла оставить Коула совсем одного в офисе?

Джули хихикнула, заставив Анну обратить внимание на Дру, который терся носом за ухом у ее сестры. Она нахмурилась.

– Вы что же, даже не слушаете меня?

– Не слушаем? – Джули непонимающе воззрилась на нее, потом, похоже, поняла вопрос сестры. – Ну, конечно, слушаем. Правда, мы слушаем, Дру?

Дру отлепил свои губы от шеи жены и смущенно кивнул, как будто Анна схватила его за руку, когда он собирался залезть в банку с печеньем.

– Да-да. Коул сидел в офисе. Он был в одиночестве. Ты пригласила его на ужин.

– Только потому, что я пожалела его, – подчеркнула Анна. – Вот и все.

– Дорогой, принеси мне, пожалуйста, еще стаканчик вина, – попросила Джули мужа, поднимаясь на цыпочки, чтобы запечатлеть у него на губах долгий поцелуй.

Когда Дру отошел, она подняла на сестру карие глаза.

– Когда же ты прекратишь это, Анна? Ты думаешь, мы не видим, что происходит между тобой и мистером Великаном?

– И это говорит моя родная сестра! – прошипела Анна, стиснув зубы. – Ты тоже не веришь мне!

– Потому что ты слишком часто поднимала ложную тревогу, крича: «Волк! Волк!»

– Но ты же помнишь, что в той сказке волк действительно появляется и съедает овцу несчастного пастушка, – с жаром возразила Анна.

– Волки не смотрят на женщин так, как Коул смотрит на тебя, – возразила Джули и закусила губу. – А может быть, и смотрят, – добавила она, широко улыбаясь. – Счастливица!

Как он смеет? Анна вспомнила взгляды, которые бросал на нее Коул. Сестра права. В них действительно было что-то волчье.

Любой, кто перехватит этот взгляд, вероятно, придет к заключению, что Коулу не терпится остаться с ней наедине, подумала Анна, решительно шагая к нему.

– Куда ты так торопишься? – спросил отец, прервав разговор с ее теткой Мирандой и дядей Питером, и преградил ей путь. – Мне, например, хочется больше узнать о Коуле.

– Я тоже сгораю от любопытства, – подтвердила Миранда, холодно взглянув на мужа, биржевого маклера. – Я думаю, что мы могли бы отдохнуть от разглагольствований Питера о том, какие товары в секторе розничной торговли обеспечивают наиболее благоприятные возможности для инвестирования.

– Это не разглагольствования, а экспертный анализ, – возразил Питер. – Интересно, играет ли Коул на бирже?

Коул. Если она еще раз услышит это имя, решила Анна, у нее вырвется вопль.

– По правде говоря, понятия не имею, – сказала она. – Я же вам говорила, что почти не знаю его.

– Давайте позовем Коула к нам и познакомимся с ним получше, – перебил ее отец и поманил Коула рукой. – Коул! Женщины Шимански уже достаточно наговорились с вами. Идите сюда и поговорите с нами, Уэзли.

Анна увидела, как Коул с сожалением посмотрел сначала на ее мать, потом на бабку, как будто разговор с ними доставлял ему удовольствие. Подойдя к ним, он беззастенчиво вторгся в ее личное пространство, встав рядом с ней вместо того, чтобы поместиться между ее отцом и дядей.

– Том, Питер и Миранда, правильно? – обратился он к ее отцу, дяде и тетке. Они дружно кивнули, явно польщенные тем, что Коул запомнил их имена.

– Итак, Коул, – заговорил отец. – Кажется, вы родом из Калифорнии?

Коул кивнул.

– Из Сан-Диего.

– У вас такая же большая семья, как у нас?

– Мне не так повезло, как Анне, – сказал Коул, ласково проводя рукой по ее спине. Она, конечно, отодвинулась бы, но уж очень приятным было это ощущение. – Я рос с родителями. Их родственники рассеяны по всей стране, и поэтому мы редко встречаемся.

– Получается, что вы – единственный ребенок.

– Я единственный ребенок у моей матери, – его рука переместилась на плечо Анны и принялась нежно мять его. Она едва не закрыла от удовольствия глаза, чувствуя, как ее покидает напряжение. – У отца есть две падчерицы от второго брака, но я только недавно познакомился с ними.

– Ваш отец тоже живет в Сан-Диего? – спросила Миранда.

Коул замялся.

– Нет.

Анна не сразу поняла, что ему не хочется вдаваться в подробности. В течение месяца, который он проработал в «Скиллингтон Ски Шопс», она не задала ему ни одного личного вопроса, но теперь у нее их оказалось множество.

– Где же он живет? – настойчиво спросила она.

Снова Коул помедлил с ответом.

– Недалеко отсюда.

Интересно! – подумала Анна.

– И поэтому вы переехали в Питтсбург? Чтобы быть ближе к отцу?

– Я переехал потому, что хотел работать в «Скиллингтон Ски Шопс», – ответил он, что напомнило ей о недопустимости его фамильярного прикосновения: ведь он стремится занять ее место.

– Если ваш отец живет в этом городе, то почему Анна сказала, что вам некуда пойти сегодня вечером? – нахмурившись, спросил дядя Питер.

– Отец с женой уехали отдыхать, – объяснил Коул. – Мои сводные сестры живут в Техасе, а мать с мужем сейчас на Багамах.

– И поэтому Анна смогла беспрепятственно урвать вас, – заметила тетя Миранда, выразительно переводя взгляд с Коула на Анну.

– Миранда! – осуждающе воскликнул Питер.

– Живи в ногу со временем, Питер! – сказала Миранда. – Женщины все время подбирают для себя мужчин. Это вполне приемлемый способ встречаться.

Анна решила не обращать внимания на восхитительные ощущения, возникшие у нее от нежного массажа Коула, и решила, что ей лучше отдалиться от него и физически, и словесно.

– Я не подбирала его! – возразила она, отступая от него на шаг. – Я пригласила его на ужин.

– Чему я очень рад, – Коул протянул руку и отвел выбившуюся прядь волос Анне за ухо. – Лучшего места я представить себе не мог.

– Я замечательно провел время, – сказал Коул, когда семейство Анны столпилось вокруг него в прихожей. – Не могу выразить, как я благодарен вам.

Мать Анны протянула ему черное шерстяное пальто.

– Это мы должны быть благодарны вам. Вы произвели такое впечатление на Анну, что она захотела познакомить нас с вами, – сказала она.

Анна не попалась на эту удочку, вероятно, потому что была занята, помогая Коулу надеть пальто.

Она нажала ему на затылок, чтобы быстрее выпроводить его из дома.

Коул упорно не уходил. Он подружился с ее семьей, пел с ними рождественские гимны, слушал вечернюю службу, так что будь он проклят, если его заставят быстро распрощаться!

– Я? Произвел впечатление на Анну? – повторил он слова Розмари, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Анны. – Вы ошибаетесь. Это Анна произвела на меня неизгладимое впечатление.

– Какой приятный комплимент! – растрогалась бабушка Шимански. – Анна, тебе следует держаться за Коула. В твоем возрасте и с таким характером, как у тебя, трудно найти достойного человека.

– Спасибо за совет, бабушка, – сухо сказала Анна и постучала по циферблату часов. – Уже поздно. Коулу нужно уходить. – Она подтолкнула его в спину, но ей не удалось сдвинуть его с места. Он недаром проводил время в тренажерном зале. – Спокойной ночи, Коул!

– Спокойной всем ночи, – откликнулся он, понимая, что не может бесконечно оттягивать свой уход, и веселого Рождества.

– Кстати, о Рождестве, Коул. Что вы делаете завтра? – спросила Миранда. – Мы с Питером приглашаем всех к нам. Будем очень рады, если вы придете.

– Конечно, – поддакнул ее муж, – конечно. Нам с вами так и не удалось поговорить о фондовой бирже.

– Он не сможет прийти, – вмешалась Анна, бросая на Питера убийственный взгляд. – Он занят.

– Чем он может быть занят? Разве это нельзя отложить до окончания рождественских праздников? недоверчиво спросила Розмари.

Коул не проронил ни слова, потому что вопрос был адресован Анне. Он сложил руки на груди, наблюдая, как она мучается, пытаясь найти подходящее объяснение.

– Он занят… работой, – вытирая со лба пот, сказала Анна. Ее большие бархатные, как у лани, глаза молили его о помощи, но, увидев, что Коул непоколебим, она поджала губы. – Ему нужно закончить то, над чем он работал сегодня. Его нельзя отвлекать.

– Но ведь это Рождество! – возмутилась бабушка Шимански. – Никто не работает в такой праздник.

– К тому же, Анна, ты его босс, – добавила Розмари. – Я знаю, что воспитала в тебе стремление сделать карьеру, но мне не верится, что ты способна заставить своего дружка работать в Рождество.

– Он не мой… – начала Анна.

– Конечно, Коул не будет работать на Рождество, заявил ее отец. – Он придет в дом Миранды и Питера.

– Парень хочет провести Рождество с нами.

– Правда, Коул? – проревел дедушка Шимански.

Коул посмотрел на выжидающие лица членов семьи и перевел взгляд на Анну, которая едва заметно покачала головой.

Если он подчинится ей и откажется, люди, которые изо всех сил старались показать, что они ему рады, могут обидеться.

Кроме того, ему придется направиться в свою новую квартиру, где его ждет одинокое Рождество в компании с крошечной елкой, распечатками финансовых отчетов, которые ему дал отец, и воспоминаниями о восхитительных ощущениях, которые возникли у него, когда он держал Анну в объятиях.

Коул бросил на нее, как он надеялся, извиняющийся взгляд и улыбнулся окружившему его семейству.

– Спасибо за внимание ко мне, – сказал он. – Мне очень хочется провести Рождество с вами.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Это катастрофа, – заявила Анна, выйдя из дома вслед за Коулом. Стояла холодная тихая ночь, и ее пробрала дрожь. Она так спешила, надеясь исправить положение, что ей не пришло в голову надеть пальто. – Что мы теперь будем делать?

Коул засунул руки в карманы. Его вид говорил о том, что его совершенно не волнует эта проблема, и, что еще больше разъярило Анну, он показался ей невероятно красивым. Она закусила губу. Когда она начала воспринимать его так?

– Я думал, что завтра мы получим удовольствие от общения друг с другом, – сказал он.

Анна всплеснула руками.

– А я думаю, что сегодня мы и так слишком насладились общением. Иначе наше положение не было бы таким затруднительным.

– Мне кажется, что вечер прошел хорошо, – заметил Коул, перешагнув через три ступеньки, ведущие на тротуар, чтобы, как решила Анна, быстрее скрыться в своей машине.

– Вовсе не хорошо! – с жаром возразила она, устремляясь за ним. – Вы слышали, что говорило мое семейство. Они воображают, что у нас связь.

Почти дойдя до машины, Коул резко обернулся и посмотрел Анне в лицо.

– Ну и что? Мы же знаем, что это не так, поэтому я не вижу, в чем проблема.

Почувствовав во рту холодный воздух, Анна поняла, что от его слов у нее отвисла челюсть.

– Как вы можете говорить так? Разве вы их не слышали? Сейчас, вероятно, они уже обсуждают, какие подарки дарить нам на свадьбу!

Коул рассмеялся и легонько провел кончиками пальцев по ее нежной щеке. Анна не знала, вызвана ли пронизавшая ее дрожь ласковым прикосновением, или в этом виноват холод, потому что, выходя из дома, чтобы проводить Коула до машины, она не удосужилась надеть пальто.

– В офисе вы не такая, как дома, – сказал он. – В семье, среди ваших родственников, вы мягче и женственнее. Вот смотрю я на вас сейчас, и мне легко забыть о том, что мы работаем вместе.

– Тогда вам нужно иметь память получше, потому что именно из-за работы между нами ничего не может быть, – заявила Анна.

Ее слова прозвучали бы более убедительно, с сожалением подумала она, если бы от холода у нее не стучали зубы.

– Согласен, – спокойно сказал Коул.

– Согласны?

– Конечно, – повторил он так убедительно, что Анна не стала протестовать, когда ладони Коула заскользили по ее замерзшим рукам, создавая чудесное ощущение тепла. – Если между нами что-то возникнет, мне будет трудно сосредоточиться на работе.

– Мне тоже, – призналась Анна.

В данный момент было трудно сконцентрироваться на чем-то другом кроме ощущения, вызываемого его руками. У него такие большие, чудесные, волшебные руки…

Анна прочистила внезапно охрипшее горло.

– Можно спросить вас кое о чем?

– Гм! – рассеянно отозвался Коул, продолжая восхитительный массаж.

– Если мы не собираемся иметь какие-то отношения, то почему вы пытаетесь завести меня?

– Я пытаюсь не завести, – в его глухом голосе послышались нотки сдерживаемого смеха, – а согреть вас. Сейчас не меньше тридцати градусов.

– А-а-а, – разочарованно вырвалось у Анны.

– Помогает?

Интересно, что он имеет в виду?

– Не очень.

Массаж прекратился, и Анна испугалась, что Коулу не понравился ее ответ. Она сжала пальцы в кулаки, чтобы, глядя, как он расстегивает пуговицы, не протянуть к нему руки. Не успела Анна спросить, все ли в порядке у него с головой, как Коул распахнул пальто.

– Идите сюда, пока вы не замерзли до смерти, – пригласил он.

Именно это сказал паук мухе, мелькнуло в голове у Анны. Но предвкушение тепла плюс шанс оказаться так близко к нему явились слишком большим искушением.

– Ну, хорошо, – кивнула она, позволив Коулу запахнуть пальто.

Они прижались друг к другу, и чудесное тепло начало разливаться по телу Анны. Обхватив Коула руками за талию, Анна прижалась щекой к прохладной ткани его рубашки и услышала, как быстро забилось его сердце.

– Хоть бы никто не следил за нами из окна! – пробормотала она, не поднимая головы. – Иначе мы никогда не сможем разубедить их в том, что вы мой близкий друг.

– Какое значение имеют их домыслы? – удивился Коул, и Анна почувствовала на виске его теплое дыхание.

– Важно не то, что они думают, а то, чем они займутся, – пояснила она. – Вы им понравились. Теперь они будут всячески стараться свести нас.

– И поэтому вы никогда не приводили домой Ларри Липински?

– Я не приводила его потому, что он отъявленный лгун, – сказала Анна. – Ему невозможно доверять.

Коул обошел молчанием это объяснение.

– Тогда зачем вы встречались с ним?

– Я же не знала, что у него комплекс Пиноккио.

Но мы отклонились от темы. Мы говорили о том, почему вы не сможете провести с нами завтрашний день.

Она почувствовала, как напряглось его тело.

– Но я же уже сказал, что приду.

– У меня появилась идея, – проговорила Анна, уткнувшись в его грудь, потому что, не видя его поразительно привлекательного лица, ей было легче выразить свою мысль. – Когда я вернусь в дом, я скажу, что вы вспомнили, что приглашены куда-то.

– Но меня никто никуда не приглашал!

– Откуда им это знать? Чудесный план!

– Вы говорите так, будто это уже решено. – Коул поджал чувственно изогнутые губы, и его глаза стали похожи на голубые льдинки, что явно свидетельствовало о его неудовольствии.

– Да, решено.

– Нет, – возразил Коул, выразительно качая головой и упрямо выпятив подбородок. – Это вы так решили, а не я. Мы не на работе, Анна, где все решает ваше слово. Меня пригласила ваша семья, и только от меня зависит, приду я или нет.

Анна широко открыла глаза.

– Неужели вы имеете в виду, что действительно хотите провести Рождество с моей семьей?

– Мне она нравится, – подтвердил Коул. – И, уж конечно, это лучше, чем в одиночестве сидеть дома.

В одиночестве, повторила про себя Анна его слова. Она вздохнула.

– Вы ведете нечестную игру, Коул Мэнсфилд!

Он криво улыбнулся.

– Это значит, что вам слабо составить компанию одинокому парню на Рождество так, как в сочельник?

– Не совсем, но что-то вроде этого.

Теперь, когда они не спорили, она остро почувствовала, как нетерпеливо отзывается ее тело на чувственный призыв его плоти, что, в свою очередь, напомнило ей об их проблеме.

– Значит, так. Вы можете прийти завтра, но только при одном условии.

Снежинка, медленно кружась, опустилась ей на нос и отвлекла от того, что Анна хотела сказать. За ней последовали другие. Анна подняла глаза и увидела, как сотни белых пушинок лениво парят в ночи, опускаясь на серое одеяло земли.

– Снег идет! – радостно воскликнула она, улыбаясь Коулу.

И почти тотчас же где-то вдалеке кто-то запел «Я мечтаю о снежном Рождестве». Стараясь оставаться в кольце теплых рук Коула, Анна повернулась и увидела, как люди расходятся после вечеринки. Уходя, гости пели. Большинство из них шли в обнимку.

Она хихикнула.

– Похоже, что Гумберты не в силах сдерживать себя!

– Как и я. Больше не могу, – сдавленным голосом признался Коул.

Он прижал ее к себе, и она почувствовала, как растет его возбуждение.

Анна, не успев повернуться к нему, уже знала, что Коул хочет поцеловать ее.

Анна по опыту знала, что первые поцелуи обычно неловкие, потому что партнеры не знают, как доставить друг другу удовольствие. Но их губы слились в идеальном поцелуе, как будто стали на нужное место кусочки мозаики.

Анна затрепетала от удивительных по своей остроте опьяняющих ощущений. Подняв руки и проведя ими по мускулистой груди Коула, она обхватила его за шею, боясь, что, упившись поцелуем, беспомощно упадет на тротуар.

Словно горячий бархат, его язык скользнул в рот Анны, вызвав у нее сладострастный стон. Наслаждение головокружительной вспышкой ударило ей в голову.

Она пьянеет от его поцелуя!

Она моргнула, и лицо Коула приобрело четкость.

Ей нужно напомнить себе, с кем она целуется: с Коулом Мэнсфилдом, мужчиной, который охотится за ее работой. Стекла очков Коула запотели, и вокруг рта пролегли напряженные морщины.

– Боюсь, что, если мы сейчас не остановимся, низким голосом проворчал он, – ваши соседи напротив насладятся зрелищем, которого они не заслуживают.

Несмотря на желание неразумной части ее существа приникнуть к Коулу, Анна решительно разомкнула руки, обвившиеся вокруг его шеи. Она покинула спасительное убежище – его пальто, и холод зимней ночи немедленно окутал ее со всех сторон.

– Итак, увидимся завтра. – Попытка реанимировать деловой тон, которым она пользовалась в офисе, печально провалилась.

Коул протянул большую руку и отвел волосы с ее лица – достаточно интимный жест, который ей не следовало разрешать.

– Ты так и не сказала мне свое условие.

Анна не представляла, о чем он говорит, пока не вспомнила о требовании, которое она собиралась предъявить Коулу перед встречей с ее семьей на Рождество.

– Ах да, конечно. Условие, – повторила Анна, пытаясь рассеять туман в голове. – Завтра тебе нужно убедить семейство, что нас ничто не связывает.

Брови Коула насмешливо изогнулись.

– В таком случае, чтобы выдержать такое испытание, мне нужно подкрепиться.

Прежде чем Анна догадалась о его намерении, он обхватил руками ее лицо и впился в губы. Если первый поцелуй превзошел все ее ожидания, то последний оказался просто непревзойденным. На этот раз они не проверяли друг друга – их языки сплелись в эротическом танце.

Коул не отпускал ее, но эта предосторожность была лишней, потому что Анна не могла заставить себя оторваться от него.

Его страсть нашла в ней отклик, и ее губы повторяли то, что делал с ними Коул. Анне казалось, что сознание отключилось, оставив ей одни ощущения.

И опять он отстранился от нее, но Анна не знала, прошли секунды, минуты или часы.

У Коула снова запотели стекла очков, и Анна не видела, как он смотрит на нее. Что-то говорило ей, что в глубине ее глаз Коул ищет подтверждения их общим ощущениям, но женская интуиция подсказывала: это следует держать в тайне.

– Спокойной ночи, сладкая! – попрощался он.

Улыбнувшись, он поцеловал ее в кончик носа и быстро пошел к машине. Анна смотрела ему вслед, пока он не исчез из вида. Коул насвистывал праздничную мелодию, но он так фальшивил, что узнать ее было невозможно. Однако она без труда определила песню, которая звучала у нее в голове: «На Рождество я хочу только тебя».

Коул уже переступил через порог, когда зазвонил телефон. Он остановился, с трудом удерживая кучу подарков, которые заворачивал все утро, и бутылку вина, на которую повязал веселый красный бантик.

Если бы это было не Рождество, а любой другой день, он бы не подошел к телефону. Но у него нет номеров телефонов обеих пар родителей. Если он хочет обменяться с ними праздничными поздравлениями, то это его единственный шанс.

Закрыв дверь бедром и положив подарки, Коул взял трубку после четвертого звонка.

– Алло!

– Веселого Рождества, сын!

Он улыбнулся, чувствуя близость с Артуром Скиллингтоном, которая появилась у него с первой встречи. Она ощущается даже по телефону.

– Веселого Рождества, папа, – сказал он, удивляясь, как легко эти слова сорвались с его губ. Большинство людей проживали свою жизнь, имея только одного отца, но ему посчастливилось иметь двух. – Как твой отдых?

– Еще не начался. Со вчерашнего дня идет снег.

Так мне и надо. Не нужно было лететь на Гавайи через Детройт. Вот тебе совет, сынок: никогда не меняй планы зимой, если ты находишься в северном городе.

– Да, не повезло, – посочувствовал Коул отцу. – Есть шансы улететь к вечеру?

– Зависит от погоды, но шанс есть всегда. – Голос отца смягчился:

– По правде сказать, все не так плохо. Нас поместили в прекрасный отель, и мы истратили уйму денег на обслуживание. Но все можно вытерпеть, когда ты с женщиной, которая создана для тебя.

Этой женщиной была Лилли Скиллингтон, на которой он женился десять лет назад, спустя много времени после того, как стал называть себя закоренелым холостяком. У нее было ничем не примечательное лицо и заурядная фигура, но по энтузиазму, с каким она восприняла нового члена семьи, Коул понял, какое доброе сердце бьется у Лилли в груди.

– Я рад за тебя и Лилли, папа.

– Мы были бы счастливее, если бы ты был с нами.

– Но тогда у меня бы не было возможности взглянуть на финансовую отчетность «Скиллингтон Ски Шопс», – возразил Коул, – а у меня такое чувство, что ты хочешь, чтобы я ознакомился с ней.

– Можно было подождать до окончания праздников. Мне больше хочется, чтобы ты весело провел время. Мне совсем не нравится, что ты встретишь Рождество в одиночестве.

– Одиночества не будет, – успокоил Коул отца. Друзья пригласили меня к себе.

– Вот и хорошо, – сказал Артур Скиллингтон, и Коул заметил, что в голосе отца прозвучало явное облегчение. – Я винил себя за то, что посоветовал не сближаться с сотрудниками. Мне следовало догадаться, что ты мог обзавестись друзьями вне работы.

– На самом деле, – медленно сказал Коул, – меня действительно пригласил кое-кто с работы.

– Тогда я рад, что ты отказался и принял другое предложение. Возможно, я требую слишком многого, но мне нужно, чтобы ты дал абсолютно объективную оценку деятельности компании.

– Нет, это совсем не много, – возразил Коул. Ради отца он готов сделать что угодно.

– Хорошо, хорошо, – в голосе Артура Скиллингтона вновь прозвучало облегчение. – У тебя уже есть какие-нибудь мысли о том, что именно там не в порядке?

– Слишком рано говорить об этом. Мне нужно больше времени, чтобы разобраться с цифрами, – сказал Коул. – Но я хотел поговорить с тобой обо всей этой секретности. Я не уверен, что она необходима.

– Совершенно необходима. Как ты думаешь, почему я держусь подальше от офиса с тех пор, как ты начал работать там? Мне нужен взгляд из-за кулис на то, как работает этот бизнес. Если кто-нибудь узнает, что ты – Скиллингтон, они начнут представлять все в наилучшем свете.

– Но ведь вполне возможно, что некоторые сотрудники работают добросовестно, невзирая на то, наблюдают за ними или нет, – возразил Коул, подумав об Анне.

– Но в этом надо убедиться, и для этого у тебя выгодное положение. Мы не можем изменять правила, когда игра идет полным ходом.

– Может быть, правила несправедливы.

– Все средства хороши в любви и в бизнесе, – заявил его отец. – Послушай, сынок, я не хочу ставить тебя в неловкое положение, но для меня это очень важно. Я произведу там грандиозную чистку, если это потребуется для того, чтобы сделать компанию платежеспособной.

– Я хочу помочь тебе, папа. Ты же знаешь это, – тихо сказал Коул.

– Тогда давай разыграем эту карту и посмотрим, что получится. – Артур Скиллингтон помолчал. – Но не думай об этом сейчас. Сегодня Рождество, и я хочу, чтобы у тебя было праздничное настроение.

– Я желаю тебе того же, – сказал Коул, чувствуя, что его мысли заняты другим.

Анной.

Повесив трубку, Коул пришел к неутешительному выводу, что, поцеловав ее, он совершил ошибку.

Неизбежную ошибку, учитывая реакцию его тела, когда она была в его объятиях. Но все же это была ошибка.

Суть дела заключается в том, что из-за него не только Анна, но и все остальные сотрудники «Скиллингтон Ски Шопс» могут потерять работу.

Если бы не настоятельное требование отца сохранять их родство в тайне, Коул сегодня же рассказал бы ей об этом. Но он дал слово, и Артур Скиллингтон рассчитывает на него.

Коул снова потянулся к телефону, намереваясь позвонить тетке Анны и принести ей свои извинения, но его рука застыла на трубке.

Что плохого в том, если он проведет день с ее семьей? Да, ему понравилось целовать Анну, но они оба чувствуют неловкость, совмещая бизнес с удовольствием.

Разве они с Анной не заключили соглашение, чтобы доказать ее семье и, возможно, самим себе, что между ними нет нежных чувств?

Коул собрал подарки, оставленные им на столе, взял бутылку вина и решительно направился к двери.