Текст книги "Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)"

Автор книги: Dark Window

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– В зеркало на себя глядел, а? – подвела итоговую черту Ириска. – Стёклышки-то свои хоть раз снимал? Да ты сними, сними, не бойся!

– А и сниму, – неожиданно согласился очкарик и заулыбался, чем подтвердил звание идиота.

А потом он снял очки медленно и плавно. К ужасу Ириски вместе с очками исчезли и беззащитные детские ангельско-голубые глазки, словно они были приклеены к линзам. Теперь на Ириску сверлящим взором глядели два жёстких глаза непробиваемого стального цвета.

– Ну, здравствуй, раз уж добралась до нас сама, – голос растерянным никак не назвать.

Бодрый, звенящий, рокочущий. Словно из мегафона, которого надо слушаться беспрекословно.

Внезапная перемена облика была настолько потрясающей, что Ириску на автомате откинуло от стола шага на два. Весь предыдущий разговор перестал существовать по причине полной своей никчёмности. Настоящее начиналось здесь и сейчас.

– Здравствуй, Ириска, – кивнул сидящий за столом. – Раз уж ты мне известна, то представлюсь и сам. Крушильон Витальевич Сумароков. Для друзей просто – Крушило. Можешь звать меня так, потому что мы подружимся, я уверен.

Продираемая нервным ознобом Ириска поняла, что они подружатся. Потому что иных вариантов не предполагалось. В словах собеседника чувствовался такой вес, что спорить не то что неуместно, а неестественно. Думая схитрить, Ириска угодила в самую настоящую мышеловку. И если Рауль втайне симпатизировал Ириске, то уж Крушило сейчас выглядел отъявленным циником.

Пора было делать ноги.

– Фамилия звучная, – отступая, похвалила Ириска. – Имя тоже прикольное, а вот с отчеством…

– Жил-был мальчик, – перебил мгновенно повзрослевший очкарик, – Звали его Энрике, и фамилия досталась ништяк – Иглесиас, а вот с отчеством не задалось.

Улыбка на худосочном лице выглядела на диво фальшивой.

За спиной раздался хлопок, а потом что-то шумно, со вкусом обрушилось. Ириска сжалась в комок – враги окружали со всех сторон. Не думая о последствиях, Ириска повернулась к Крушиле спиной, словно молодой и неопытный дрессировщик. Глазам Ириски представился опрокидывающийся штабель коробок, а нервам – картинка, где Крушило, безжалостно улыбаясь, впивался в её спину кривыми, острыми когтями из нержавеющей стали.

Глава 22. Те же и перепевник

Спина на удивление осталась целой и невредимой. Крушило разорвал очередной лист и вовсе не собирался покидать насиженное местечко. Но кто обрушил коробки? Кто пробивается сюда так нагло и упорно? Не окажется ли новоприбывший опаснее Крушилы?

– Зинка, – послышался за спиной рассерженный голос Крушилы, – Опять?

"Девчонка?!!!" – что-то взвилось внутри Ириски под порывом негодования, а потом устало опустилось. А чего она хотела, разругавшись с Раулем? Неужели она думала, что ТАКОЙ останется одиноким? Вот и нашёл он другую кандидатку. Вот и отрезана дорога на Пятый Переулок. Возможно, навсегда.

Коробки продолжали рушиться. Кто-то отчаянно сопел, пробиваясь к ним, как метростроевец перед сбойкой. Но надвигающийся бардак, похоже, Крушилу не беспокоил. Видимо, такое здесь случалось далеко не впервые. Чувствуя спиной, что Крушило пока не опасен, Ириска впилась взором в образующийся проход, чтобы встретить соперницу ледяным взглядом, а может и отточенными ноготками. Не для того она столько натерпелась, чтобы вот так, просто, отдать Рауля в чужие руки.

Рука с обкусанными ногтями обрушила ещё несколько коробок. Нога в потёртом замшевом ботинке пинком сдвинула с дороги мешающий ящик. Судя по одёжке новая подружка Рауля происходила из бомжей. Ириска набычилась в горькой обиде. Нет, если б на её место явилась золотоволосая куколка или нечто потустороннее вроде Линды с "Марихуаной"… Но Зинка на особу достойного уровня не тянула. Выходило, что весьма симпатичную и умную Ириску без зазрения совести променяли…

…На парня!

Потому что именно парень ввалился в тесное помещение, где за исцарапанным столом сидел грозный Крушило и всюду валялись истерзанные бумаги. Такая несправедливость настолько поразила Ириску, что она не сразу отметила знакомую чёрную шапку с двумя длинными хвостами, увенчанными ослепительно-малиновыми кисточками.

– А почему Зинка? – оторопело спросила она.

– Не-е-е, – лениво протянул Крушило. – Какая там Зинка? Зин-Га его кличут. Зинга! Понятно?

– Странное имечко, – скривилась Ириска.

– Не-е-е, – снова протянул Крушило. – Перепевник он. Певец, по-простому. А так как до наших песен ему дела нет, певцом мы его называть не имеем права. Зинга и есть Зинга.

"Перепевник", – смутным воспоминанием пронеслось в голове.

Ириска развернулась к Крушиле. Тот с невозмутимым видом виртуозно разделывал бритвенным лезвием "Акт приёма-передачи основных средств", стараясь ни на микрон не отклоняться от напечатанных в типографии линий. Превратив лист в некое подобие ветряной трещотки, он немедленно принялся за "Акт приёма-передачи материалов", на всякий случай пододвинув к себе и "Акт приёма-передачи инвентаря".

Кто-то осторожно задышал возле локтя. Девочка, чуть повернув голову, встретилась взглядом с удивительно прекрасными глазами изумрудного цвета. И она вспомнила!

"Не приятель, а перепевник. Хотя в нашем клане он зовётся иначе". Всё, как предсказывал Рауль. Интересно, а может ли Рауль ошибиться хоть в чём-то?

"Когда придёшь сюда в следующий раз, ты превратишься в Чёрную Розу". Рауль не сказал "придём". И "если" тоже не прозвучало. Рауль сказал "когда придёшь". А Рауль никогда не врёт. Значит, Ириска обязательно доберётся до Пятого Переулка, пусть даже и без помощи Рауля.

Зинга смотрел на Ириску восторженно, словно перед ним стояла святыня всех времён и народов.

– Нравится? – хвастливо спросил Крушило, будто девочка явилась сюда исключительно его стараниями.

Зинга кивнул и вновь вперился в Ириску.

– Ещё бы, – поддержал Зингу Крушило. – Ириска – наш человек.

Зинга не реагировал на Крушилу, он видел перед собой только Ириску.

Девочка, не отрываясь, смотрела на него, пропустив мимо ушей информацию о том, что её тут, оказывается, все знают. В памяти прояснялись картины, как синева заливала Четвёртый Переулок. А рука словно чувствовала сухие и сильные пальцы Рауля.

Крушило посмотрел на парочку с видом всепонимающего человека, покивал, безмолвно говоря: "Ну, ну, вам, голубки, вижу, есть о чём поболтать". Потом он придвинул к себе стопку "Приходных накладных" и начал складывать самолётики, которые немедленно запускал в щели между потолком и картонными штабелями.

Конспирироваться, изображая хозяйку больной кошечки, уже не имело смысла.

– Где Рауль? – требовательно спросила девочка.

Изумрудные глаза даже не мигнули. Сжатая линия губ ни на мгновение не изменила очертаний.

– Товарышш, мы едем далёко, далёко от этой зя-амли, – раздался голос Крушилы.

Певец из него был ещё тот. Видимо, Крушило понял это и сам, потому что внезапно оборвал пение, забросил последний самолёт в тёмную щель, с треском распечатал пачку "Актов на списание" и перешёл на кораблестроение.

Ириску проигнорировали. А ещё напугали, запутали и рассекретили. Девочка подумала, что дальнейшее пребывание здесь попросту небезопасно. Миссия с треском провалилась. Пора уходить, если она не желает бесследно исчезнуть из этого мира. Или почти бесследно. Вариант, при котором от Ириски оставалась лишь туфелька в мусорной урне, девочку не устраивал. Наглеть бесполезно, здесь с ней церемониться никто не станет.

Но вот просто так взять и уйти.

Просто так забыть о странной компании, которая знает про Панцирную Кошку?

Просто так отступиться от потерянной дороги?!!!

Ну нет! Те, кто сами выбирают себе имена, достойны лучшего.

Ириска окинула презрительным взглядом довольно улыбающегося Крушилу. Тот вновь напялил очки с голубыми глазками тихони-отличника и беспечно напевал: "Ка-ада утихнут все песни, ка-аторы я не знаю…" С ним разговаривать было бессмысленно. Разве что на его условиях. Но Ириска не сомневалась, что его условия ей изначально не понравятся.

И снова столкнулась с глубоким взглядом хозяина Четвёртого Переулка.

Ну разве можно так откровенно пялиться на практически незнакомого человека?!

Хотя… Постойте-ка, постойте… Ставки на Крушилу обесценились до нуля, но Зинга! Зинга – настоящая находка! Для тех, кто с ним сумеет управиться. Несмелая улыбка тронула губы Ириски. Ну кто ещё может довести до Пятого Переулка, как не владыка Четвёртого? Тот, кто выдаёт разрешение на проход к мечте. Важно теперь, чтобы ему захотелось проводить Ириску туда, куда она укажет.

Ничего ещё не закончилось!

Ириска приняла манерный вид, краем глаза кося на многоопытного Крушилу. Но тот, видимо, вручил девочку на попечение Зинги. По крайней мере, на неё он не смотрел, а копался в образовавшейся куче исписанных бумаг. Из бумажного завала на свет божий появились "Заявление на реализацию", "Приказ на отпуск-отправку товаро-материальных ценностей", "Счёт-фактура", "Требование на отпуск МЦ", "Накладная на передачу". Появились и исчезли в ящиках стола. Нападения с тыла можно было пока не опасаться, поэтому Ириска полностью переключила внимание на субъекта в нефорской шапчонке.

– Тебе нравится твоё имя? – ласково спросила она.

Зинга кивнул.

– А чью песню ты пел в Четвёртом Переулке?

– Eiffel Sixty Five, – хрипло ответил Зинга.

Прозвучавшие слова Ириске ни о чём не сказали. Но для зарождающегося разговора это было ни капельки не важно.

– Хорошая песня, – улыбнулась Ириска.

– Тебе понравилось? – глаза Зинги раскрылись широко-широко.

– Высший класс! – Ириска постаралась, чтобы в её голосе не прозвучало ни малейшего сомнения.

Перепевник счастливо захлопал глазами, словно пробился на вершину "Фабрики звёзд". Однако, Ириска не намеревалась зря лить воду.

– Мне вообще-то уже пора, – сказала она.

– Ирисочка, – пропел Крушило тоном Мюллера, говорящего: "А вас, Штирлиц, я попрошу остаться".

– Ну?!

– Если ты придёшь сюда снова, то здесь всё будет уже по-другому.

– И что?

– Да, в общем-то, и ничего. Разве что тут увидишь совершенно других людей с совершенно другими именами. И совершенно другими планами на будущее.

– А задержись я здесь, – сухо ответила Ириска, – мне кажется, что выйду я в совершенно другой мир, который совершенно мне не нужен.

То ли ответ смутил Крушилу, то ли уход Ириски не противоречил его планам, но он больше ничего не сказал. В подвале снова наступила тишина, если не считать гула Ирискиных шагов.

Зинга догнал девочку у самой лестницы.

– А можно… можно нам встретиться ещё разок?

Внутри Ириски заиграли торжественные марши.

– Даже не знаю стоит ли, – она критически разглядывала коротышку. – Впрочем, завтрашний вечер у меня пока свободен. Давай в семь на углу Жданова и Жигулёвской. Если полвосьмого меня не будет, значит планы поменялись.

– А…

– А провожать НЕ НАДО, – отрубила Ириска. – Ясно же сказано – завтра в семь. Ну почему вам всем надо ВСЁ и СРАЗУ?!

Зинга задумался, отыскивая подходящие слова. Но Ириска не стала ждать ответа. Она поспешила прочь. Палку перегибать не следовало, иначе у самого берега рыбка могла сорваться с крючка.

Глава 23. Зингина печаль

Мягко сдавливаемый зубами, «Пикник» волшебно таял во рту. Рядом топтался Зинга, преданно, по-собачьи заглядывая Ириске в лицо. Тёплое чувство вседозволенности и собственного могущества колыхалось, неотвратимо наполняя Ирискину душу. Для полного осознания себя королевой не хватало единственного заключительного аккорда. Рауля.

Зинга непрестанно забегал вперёд, но не отрывал взгляд от Ириски. "Могу ли я ещё как-то подарить тебе счастье?" – безмолвно, но красноречиво спрашивали зелёные глаза. Ириска милостиво кивнула. Зингин взор в очумелом счастье заметался по сторонам. Из подходящего по его мнению для таинственных, сказочно прекрасных фей отыскался только белый фургончик, украшенный рекламой.

– Мороженое! – восторженно завопил Зинга и рванулся к окошку.

– Зинга, – укоризненно остановила его Ириска.

"Господи! Ну куда? Куда?!" – говорило выражение её лица. Счастье немедленно соскользнуло с физиономии перепевника, а на его место тут же выползло осознание немеряной вины за самые страшные преступления. "Извини! – молили Зингины глаза. – Ну пожалуйста! Ты же знаешь, что мы, коротышки, не умеем управляться с девчонками. Особенно с ТАКИМИ! С ТАКИМИ, как ты!"

"Учись", – сказало почти равнодушное пожатие плеч феечки.

"Скажи как! Ну что тебе стоит! А я уж выполню всё, что ни попросишь!" – Зингина мордашка темнела от неизбывной печали.

"Все вы мастера обещать", – капризно скривились Ирискины губки.

"Я не все, – осторожно запротестовала дрогнувшая голова провинившегося спутника. – Я сделаю!"

– Жаль, что у нас в городе нет водяных горок, – спокойным тоном сказала Ириска.

– Эт точно, – поддакнул Зинга, отчаянно стараясь понять, к чему клонится разговор.

– И пойти теперь нам некуда, – скучающе вздохнула Ириска. – Тоска… – протянула она после секундной паузы, за которую Зинга успел покрыться испариной. – Может, махнём на дискотеку?

– Давай! – расцвёл Зинга и тут же начал объяснять, какие в городе бывают дискотеки, какие из них крутые, какие шняжные, какие ни то, ни сё.

Ириску поразил уровень познаний коротышки. Выходило, что тот либо был завсегдатаем ночных клубов, либо специально вызнал всё по данному вопросу. Сообщения, вылетавшие с пулемётной скоростью, девочке быстро наскучили. Мысленно она убрала скособоченную фигурку Зинги и поставила на её место Рауля. Её аж передёрнуло от несоответствия. Никогда не стал бы Рауль вот так скакать вокруг Ириски. Он бы шёл впереди. В лучшем случае рядом. А не прыгал бы и не суетился бестолково.

Но и за мороженым по одному мановению Ирискиной руки не побежал бы.

Удивительно. С одной стороны так хотелось увидеть Рауля покорным, мягким, слушающим каждое слово Ириски и не прекословящим. С другой стороны такой Рауль моментально переставал быть нужен. Без зубоскальства, без таинственной мрачности, без неопределённости. Без того удивительного чувства, когда высказываешь желание и не знаешь, то ли сбудется оно прямо сейчас, то ли обернётся против тебя.

Интересно, Чёрной Розе нужно что-нибудь кроме бескрайнего поля и ослепительно-голубого неба над бархатными лепестками? Будет ли она скучать по Раулю? А по школе? Одно Ириска знала совершенно определённо: по нудному Зинге она уж точно печалиться не станет.

После пятиминутной лекции девочка манерно отвернула голову от своего спутника.

– Не надо, – объявила она. – Я расхотела.

Говорить, что никто её, Ириску, никогда не отпустит на ночную дискотеку, было не обязательно. Зинга тем временем пребывал в глубокой растерянности.

– А чего тогда… – промямлил он.

– Пошли гулять, – с нажимом предложила Ириска. – Просто гулять.

Глаза коротышки засверкали от счастья. Ириске стало хорошо, и это всё, что ему требовалось выяснить на данный момент.

– Почему? – спросила Ириска, и Зинга аж подался вперёд, стараясь угадать недостающую часть вопроса. – Почему тебя зовут перепевником?

– Да просто я перепеваю чужие песни, – смущённо заулыбался Зинга, польщённый вниманием к своей персоне.

– Ну и что? – пожала плечами Ириска. – Куча народа занимается тем же самым. Вон, телевизор включи на любом канале. Но разве они ходят по переулкам… Никто не ходит.

Девочка чуть помолчала и добавила:

– Кроме тебя.

Зинга расцвёл и принялся торопливо объяснять.

– Видишь ли, – сбивчиво начал он. – Дело в том, что я не беру денег.

– За что?

– Да за перепевки же! Есть очень простое правило, как только ты начинаешь сшибать деньги, вход на переулки закрывается. Неважно, что вручат: бутылку пива или просто копейку. Важно, что перепевки не терпят, когда их исполняют не бескорыстно.

– И тогда перепевник не сможет увидеть переулки?

– Не сможет, – согласился Зинга.

– И ничего нельзя сделать?

– Можно. Но сначала надо перестать быть перепевником.

– Это как?

– Да просто бросить сдирать чужие мелодии и написать свою. Пока в тебе звучит собственная музыка, ты всегда можешь гулять по переулкам. Только придумать свою песню – задача не из лёгких. У меня вот никак не получается.

"Где тебе, – презрительно подумала Ириска, – вот у Рауля бы получилось! Наверное, поэтому он умеет гулять по переулкам".

Но вслух она сказала совсем другое.

– Наверное, надо очень хорошо петь, чтобы тебе доверили право стать хозяином целого переулка?

Зинга взволновано сглотнул и закивал.

– Мне бы так хотелось ещё раз увидеть твой переулок, – загадочно улыбнулась Ириска.

Зинга непонимающе склонил голову набок.

– А заодно пройдёмся и до Пятого, – бесстрастно добавила девочка.

Зинга испуганно отшатнулся. Глаза его округлились от ужаса.

– Нельзя, – прошептал он. – Сейчас нельзя. Солнце уже касается крыш. Кроме того, мне нет хода в Пятый Переулок, да и ты, мне помнится, билет ещё не получила.

Что за чёртов билет? Ириска аж прикусила губу от досады.

Она вдохнула, вскинула голову, будто любовалась рябью вечерних облаков, а потом оглядела притихшего Зингу с головы до ног.

– Я ведь тебе нравлюсь, – коварно утвердила девочка.

– Конечно, – раскрыл глаза Зинга, – ведь ты первая, кто сумел разглядеть меня за каждой строчкой. Помнишь, когда с Раулем перебиралась через мой переулок.

– Так трудно разглядеть перепевника?

– Ещё как! – Зинга недоумевал, что кто-то ещё этого не знает. – Тем более, за КАЖДОЙ строчкой. Перепевник выбирает в пару лишь ту или того, кто видит его в песне. Тогда… тогда, ты понимаешь, они могут спеть ещё одну песню. Новую. Спеть дуэтом. Это ведь так здорово, перейти от соло к дуэту.

"Бедненький", – вздохнула Ириска, но внешне жалость ничем не проявила, лишь закивала, показывая, как внимательно она слушает.

Наступала пора переводить тему на нужные рельсы. Зинга тоже вздохнул, а потом тихонько шмыгнул носом. Ему хотелось отговорить девочку от опасной затеи, да только где они, сказочные перспективы, которые заставят Ириску отказаться. Не Рауль стоял рядом. Рауль моментом сочинил бы историю, в которую хотелось поверить, и увёл бы Ириску ей навстречу. Зинга умел только шагать рядом. Ириска же ждала от жизни гораздо большего.

– Почему ты боишься темноты? – напрямую спросила она.

– Я? – возмутился Зинга.

– Боишься, боишься, – презрительно процедила девочка.

– Не в том дело, – попробовал объяснить коротышка. – Если ты про Переулки…

– Да ладно уж, – дёрнулся уголок губ, и Ириска надулась от обиды.

Паренёк впал в отчаяние.

– Пойми, – прошептал он. – Ночью туда пути закрыты. Никому не позволено пересекать границу после заката.

Вот ведь… Ну по четвёртому переулку он скакать наловчился. Хозяин, чёрт его дери. Так пусть доведёт до своих владений, а дальше Ириска доберётся сама. Тогда она оставит его и вприпрыжку… Главное, чтобы за аркой не обнаружилась препротивнейшая стройка, пропитанная цементом. Зинга – как ключ к загадочной квартире, где творятся чудеса. Так вот пусть берёт, да открывает двери, а что Ириска там будет творить – не его ума дело.

– Мне говорили, что ты – хозяин Переулка, – веско напомнила девочка.

– Ну так что же? Накажут не меня, а тебя!

– Но я ведь буду с тобой! – воскликнула Ириска. – Мы просто погуляем по ТВОЕМУ переулку. И всё!

– До него надо ещё добраться, – сказал Зинга с жёсткой обидой непонимания.

Ириска ничего не ответила, но всем видом выражала единственную мысль. "Конечно, – говорили сдвинутые брови, прищуренные глаза и оттопыренные губки, – в мечтах ради прекрасной принцессы мы всегда готовы свернуть горы на пути к таинственному храму, где свершится её перерождение в существо высшего порядка. Мы просто рвёмся в бой. Но в реальной жизни, если нам приходится провожать девушку по тёмной улице, мы любыми путями рады увильнуть от тяжкой обязанности".

– Тогда я домой, – качнула головой Ириска и пошла прочь.

Расчёт оказался верным. Десяти шагов оказалось достаточно, чтобы к ней подскочил запыхавшийся от решимости Зинга.

– Ладно, – отрешённо шмыгнул он покрасневшим носом. – Ладно, идём.

Ириска ожидала нудной лекции о невероятных опасностях и злобных врагах. Однако Зинга просто шагал рядом и напряжённо сопел. На душе у него клубился тяжёлый туман мрачных предчувствий. А по волнам Ирискиных мечтаний пели и танцевали аккорды весёлых ноток. В конце концов, она не нанималась лезть в душу к коротышке. Ему должно быть за счастье – провести принцессу к Пятому Переулку, вот пусть ведёт и радуется.

– Мне бы разучить три аккорда, ведь аккорда – не так уж мало, – жаловалось радио.

Ириску уже не устраивали три аккорда. Ей нужна Чёрная Роза. Немедленно. Она так решила. Значит, так всё и будет.

Они чинно прошли под знакомой аркой.

Стройка исчезла.

Серый цементный туман канул в иноземье.

Под ногами упруго отзывалась земля, покрытая ковром опавших листьев.

Впереди, сквозь слепящий огненный диск чернели домики Переулков.

– Что-то быстро оно закатилось, – угрюмо заметил Зинга, показывая на краешек багрового Солнца, прячущего усталое тело за покатыми крышами сараев.

Ириска промолчала. Исчезавшее солнце её ни капельки не заботило. До сбывшейся мечты оставалось ровно пять переулков.