Текст книги "Красавчик Ричи (СИ)"

Автор книги: Дария Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Потрясающую, говоришь?

– Всё, что от тебя требуется – влюбиться в него.

Я усмехнулась и сделала долгую затяжку, не глядя, впрочем, ему в глаза.

На следующее утро у меня никак не шла из головы эта фраза Керри: «всё, что нужно – влюбиться в него». Я не была уверена, что он прав. Точно так же не была уверена, что ещё не сделала этого.

Всё, что нужно – влюбиться.

Было раннее утро, и я неспешно попивала кофе на небольшом балкончике, открывавшим вид на сердце Солнечного Города. Ленивое утреннее солнышко позолотило стекло высотки напротив, а легкий ветерок, неспешно шевелящий листву деревьев, растущих вдоль дороги, ещё нёс прохладу. Я так сильно люблю этот город по утрам! В те самые несколько часов, когда он только просыпается, ещё не успев влиться в привычный сумасшедший ритм. Но я точно так же влюблена в этот город вечером, когда он рассыпается калейдоскопом огней, заставляя верить, что всё на свете возможно. В этом городе сбываются мечты. Здесь бессчётно разбиваются сердца.

Я хотела знать, почему Красавчик избил этого Стива. Мне нужна была точная причина, но в то же время – совершенно не нужна. Ведь мне нравилось думать, что Ричи избил его просто потому что тайно влюблён в меня, но никак не решится сказать, а этот подонок посмел обидеть Объект-Его-Притязаний. Я весело фыркнула – мне давно пора было завязать с бульварным чтивом.

Я запросто могла бы прямо сейчас позвонить Красавчику и спросить. Хотя, кого я обманываю? Я же в жизни не решилась бы ему позвонить, даже если бы умирала. И это сильно всё усложняло – ведь я должна была разобраться.

Влюбиться.

Я встряхнулась.

Непонятно зачем я вспомнила, как он целуется: так же, как играет на гитаре – страстно и яростно. Одна девчонка из гримеров, большая любительница музыкантов, как-то раз сказала мне, что глядя на то, как парень играет на гитаре, можно понять, каков он в постели. Я тогда посмеялась и сказала, что это – абсолютный бред. А потом обратила внимание на Ричи во время саундчека, как раз тогда, на злосчастном "Беспечном Лете". Ещё до того как действительно посмотрела на него, я поняла, что моя визажистка была права. Но это, скорее, потому что я уже знала, каков он в постели.

Я затушила сигарету и встала – пора было собираться на встречу в офисе лейбла.

Влюби…

– Ай, да заткнись уже!

***

Я знаю, ты не веришь в любовь. Раньше мы никогда о ней не говорили, да и зачем? Я ведь собиралась жить своей жизнью, не высматривая тебя в таблоидах и на вечеринках.

Ты всегда жил сегодняшним днем. Тебе не нужно было пресловутое "раз и навсегда", и я точно знаю: тебя никогда особо не волновало – я это, или другая девчонка с мечтательным взглядом. Я болезненно морщусь от этой мысли. Не так всё должно было получиться.

Но, что уж тут поделаешь, я всегда была мечтательницей. Я верила в сказки о любви, которая побеждает всё. Раньше. Но как бы сильно я ни верила в любовь, то самое желанное "жили долго и счастливо" всегда смущало меня. В конце концов, вечность – это слишком долго. Даже для мечтателей.

***

– Да чушь это всё! – Я не удержалась и фыркнула.

Ещё раз поправив волосы, я скептически посмотрела на Керри в зеркало, но встретила решительный взгляд.

– Между прочим, подруга моей хорошей знакомой встретила будущего мужа в цветочном магазине – комплектовала букет для его жены. И она говорит, как только увидела его, знала, что это – судьба. У них, конечно, сразу закрутился бурный роман, потом они очень долго и очень тайно встречались, но, в конце концов он развелся таки и женился на ней. Чем тебе не "жили долго и счастливо"? И сними это рубище, наконец!

Я закатила глаза и стянула не приглянувшееся моему другу платье через голову.

– А тебя никогда не смущало, что подобное случается только со знакомыми знакомых?

Керри поджал губы и промолчал, протягивая мне маленькое, чёрное и безбожно блестящее платье. Наконец он выпалил:

– Так что, ты совершенно не веришь в любовь?

Я пожала плечами, пытаясь впихнуть зад в блестящее нечто. Когда с этим было покончено, я выдохнула весь воздух, который был в легких, и мой любимейший стилист легко застегнул молнию. Снова вдохнуть я так и не смогла. По его глазам я поняла, что он всё же ждёт ответа. Я снова повернулась к зеркалу:

– В любовь верю. А вот в "жили долго и счастливо" – нет. Да и что такое любовь, по сути?

Керри положил руки мне на плечи и критическим взглядом рассмотрел моё отражение. Платье ему определенно нравилось. Да и мне, честно говоря, тоже – оно было короче моего терпения и туже, чем кошельки моих спонсоров.

Керри отвел глаза, и заправив за ухо аквамариновую прядь, пожал плечами:

– Болезнь, я думаю.

Я удивлённо скосила на него глаза, но промолчала.

Снаружи нас уже ждал лимузин, но мы не то чтобы торопились – Керри всё никак не переставал поправлять нам причёски и макияж, а я лениво курила, страшась того момента, когда придётся надеть туфли. Когда-то я была одной из тех девушек, которые обожают смотреть на неудобную обувь, и представлять, как ходят в ней, а на практике уже через десять минут мечтают только об одном – переобуться.

Чтобы хоть как-то разбавить неловкое молчание, воцарившееся после наших откровений, я спросила:

– А кто там будет хоть?

Керри неопределенно взмахнул рукой и сдул непослушную чёлку с глаз:

– Все, о ком только можно подумать, детка.

Я вскинула бровь и усмехнулась:

– Прям-таки все?

Он, наконец, оставил мои, тогда ещё иссиня-чёрные волосы в покое, и скрылся в гардеробной, приглушённо крикнув через стену:

– Ну, положим, Иисус сослался на сильную занятость.

Он показался в дверях с парой прекрасных чёрных босоножек на баснословном каблуке. Я мысленно взвыла.

– Говорят, даже Красавчик Ричи приедет! – Многозначительно добавил мой друг, бросая туфли на пол передо мной. Я уставилась в ответ, вскинув бровь.

Тогда, в самом начале своей карьеры, я была совершенно простой девочкой: любила музыку, вечеринки, красивую одежду. Сплетен не распускала, но когда рассказывали что-то интересное – обязательно слушала. Прошёл всего год с тех пор как моя группа подписала свой первый большой контракт, а сразу после этого, меня и моих четверых ребят со всей начинкой и нехитрым инструментом засунули в микро-автобус, и отправили в промо-тур, длиной в целую вечность. На самом деле – вот этот самый год. В Солнечный Город, центр музыкальной индустрии, я переехала около месяца назад, почти сразу по возвращении. Не было ещё ни славы, как таковой, ни связей, ни денег толком. Короче, в тусовке я была абсолютным новичком и не знала никого, кроме тех, кого сама слушала, и тех, с кем доводилось выступать. Я понятия не имела, чем живут эти люди и кто они на самом деле. Я не интересовалась, кто с кем спит. Керри быстро исправил всё это, как только мы приехали в первый раз, на мою самую первую "большую вечеринку" – он мастерски ориентировался во всей этой закулисной возне и всех-всех знал. На самом деле Керри никогда не был моим стилистом – он был просто стилистом. Гением стиля и красоты, как он себя называл. Мы познакомились в самом начале нашего первого турне – мой бенд несколько ночей подряд выступал на разогреве у «большой» группы, а Фейр работал на них. Мы сразу нашли общий язык и собирались остаться хорошими знакомыми когда прощались, но, постоянно пересекаясь в дороге, мы сильно сдружились, и в конечном итоге Керри просто взял меня к себе под крылышко, время от времени делясь со мной жизненно необходимыми знаниями и красивой одеждой, которой у него было целое море.

Ну да, я иногда надевала чужие дорогущие тряпки, что такого? Рок-звезды не так уж много зарабатывают, насколько я поняла. Короче, как и было сказано ранее, я была обычной девушкой. Простой, как дверь. И я никогда и ничего не слышала ни о каком Ричи.

Керри округлил глаза и махнул рукой на туфли, чтобы я обувалась:

– Не знаешь Ричи? Первая гитара в The Hopeless Empire! Гений!

Я подняла глаза, застегнув туфель:

– Ричи Блейм, что ли?

– Может быть когда динозавры ещё ходили по этой грешной земле, его так кто-то и называл, – Керри безразлично пожал плечами. – Но да, вообще это он.

Я усмехнулась. Ну надо же.

***

Я была так рада увидеться снова. Нет, не потому что ты входил в пятерку самых красивых людей, которых я встречала. Просто всегда приятно в толпе незнакомцев увидеть знакомое лицо.

Мы встретились в тот нежный и совершенно неопределённый период, когда и мои «Механические Сердца», и твоя "Империя Безнадежных" были ещё просто набором звуков. Меня звали просто Каролиной, а тебя пресса ещё не избавила от фамилии, наградив глуповатым прозвищем, и ты носил совершенно обычное имя, не лишённое, впрочем, романтики – Рик, прости, Ричи Блейм. Честно говоря, всё что в тебе с тех пор изменилось – причёска, да отношение к людям. Может ещё татуировок прибавилось. Но тогда ты ещё был обычным парнем с руками-палками и гитарой наперевес, а я не успела сжечь волосы перегидролем.

Я улыбаюсь, вспоминая тот день.

***

5 лет назад

Я медленно закипала, теребя длинные рукава чёрной кофты. Мы стояли в узком коридоре клуба и мне совершенно не хотелось выяснять отношения с менеджером, когда в любой момент кто-то мог нас услышать. Я прошипела:

– Я что, теперь всю свою жизнь должна буду полуголой ходить?

Чарли, конечно, воспылал праведным гневом:

– Не должна, Каролина! Обязана! Это чёрным по белому прописано в твоём контракте!

Я промолчала, потому что он был прав. Он добавил:

– Ты, детка, должна стать новым секс-символом рок-музыки! Слишком много труда и денег в тебя вложено!

Я тут же вышла из себя:

– Детка? Серьезно?! Детка?! Да пошёл ты к чёрту! – Я оттолкнула его к стенке и пронеслась мимо, на ходу расшнуровывая кофту с запахом, из выреза которой торчал шипованный лифчик. Стянув кофту, я скомкала её и бросила ему прямо в лицо:

– Пересмотри свой чёртов лексикон, Чарли.

Я развернулась чтобы быстро сбежать оттуда и спрятаться где-то, коротая время до выступления, но внезапно поняла, что у нашей "семейной" драмы были свидетели – парни из "Империи Безнадежных", перед выступлением которых втиснулся наш получасовой сет. Они вдвоём стояли посреди коридора, очевидно, соображая, что здесь происходит, напрочь загородив мне путь к бегству. Я была слишком зла, чтобы ждать пока они уступят мне дорогу, поэтому просто оттолкнула их, прорычав:

– С дороги!

Далеко убежать, конечно же, не получилось, ведь и бежать-то было некуда. Зашла в нашу гримерку, сделала себе чашку крайне сладкого растворимого кофе, ко всему прочему вылив туда два контейнера со сливками, чтобы он казался менее отвратительным. А после – пошла курить в специально отведённую для этого комнату. Свет включать не стала – мне нравилось, как солнечные лучи пробиваются сквозь плотно закрытые жалюзи, немного рассеивая полумрак.

В ответ на щелчок, зажигалка вспыхнула на секунду, и больше не подавала признаков жизни. Я грязно и обречённо выругалась. Внезапно дверь приоткрылась, впуская худощавого парня. Из того, что я смогла рассмотреть, я заключила, что в мою каморку забрёл довольно привлекательный субъект. Он был среднего роста, а длинные чёрные волосы были идеально выпрямлены и рассыпаны по плечам, благополучно закрыв половину бледного лица с тонкими чертами. На нём была чёрная рубашка с подкатанными до локтя рукавами, чтобы все, кому интересно, могли ознакомиться с цветными татуировками. Когда он повернулся спиной чтобы закрыть дверь, я бегло оценила его фигуру. В частности задницу, обтянутую узкими джинсами. Парень действительно был хорошеньким, чего уж там. Я ещё раз щёлкнула зажигалкой, и снова безуспешно. Он молча подошел, и щёлкнул своей. Я бросила взгляд на его лицо и наши взгляды на мгновение встретились. Этого мгновения хватило, чтобы я успела рассмотреть его яркие, неправдоподобно большие глаза. Я не сомневалась, что запомню этот взгляд навсегда. Но мгновение прошло, и, опустив голову, я прикурила от услужливо протянутого огня, наконец глубоко затянувшись. Ярость прошла, оставив после себя, как обычно – пустоту и неприятный осадок. Прислонившись к столу, я сказала:

– Полагаю, я задолжала тебе извинение.

Паренёк фыркнул:

– Да всё в порядке. Все менеджеры бесят.

Я отмахнулась:

– Нет. Я вела себя грубо безо всякой на то причины, и мне жаль.

Он снова фыркнул:

– Давление убивает, да? Ничего, они перестанут, как только сделают из тебя Барби в кожаных штанах.

Теперь настала моя очередь фыркнуть:

– Если это и было целью, то они весьма преуспели!

Мы одновременно хохотнули. Он неожиданно спросил:

– Эй, это у тебя кофе там?

– Будешь? – Я протянула ему чашку. Он благодарно принял её и внимательно принюхался.

– Ну и пойло! – Наконец скривился незнакомый красавчик, всё же сделав глоток.

– Да уж.

Парень обаятельно улыбнулся мне, показывая ряд ровных белых зубов:

– Я Рик, – он встряхнул волосами и, чуть поморщившись, исправился, – Ричи Блейм.

Я улыбнулась в ответ:

– Каролина.

Мы докурили, перепасовывая друг другу чашку, и он достал следующую сигарету, но мне уже пора было идти – мы выходили на сцену через полчаса. Надо было поправить макияж, переброситься с ребятами парой слов… извиниться перед Чарли.

– Увидимся! – Я улыбнулась, аккуратно отодвигая Ричи с дороги.

– Эй, подожди, а чашка?

– Потом вернёшь как-нибудь.

– Но…

Я обернулась к нему, придерживая дверь:

– Чувак, это всего лишь чашка. Не целый мир.

Мы улыбнулись друг другу, и я вышла, закрыв за собой дверь.

***

Я так и не увиделась с тобой тогда – мы уехали сразу, как только отыграли сет, чтобы успеть добраться на следующее выступление через полстраны.

Я давно перестала соотносить тебя с тем пареньком, и даже не уверена, что хотела бы, чтобы ты остался таким. Ведь будь ты всё тем же хорошим парнем, я бы не возненавидела тебя. Нас никогда бы не бросили разбираться в сомнительной ночлежке. С хорошим парнем я бы никогда не пряталась от друзей.

Хорошего парня я никогда не смогла бы полюбить.

Я горько усмехаюсь сама себе: после всего, что случилось, сомневаюсь, что рискну ещё хоть раз в кого-то влюбиться.

Я сомневаюсь даже в том, что смогу когда-либо встать.

В тот самый первый вечер я приехала с Керри просто чтобы хоть где-то засветиться. Я всё ещё пыталась вытащить нас из небытия, хотя вся моя команда – группа, менеджеры, лейбл – уже не сомневались, что мы так и останемся третьесортной командой родом из ниоткуда. Чарли был единственным, кто в нас верил. Ну, помимо меня. А ты уже был суперзвездой.

Как я уже говорила: всегда приятно в толпе незнакомцев увидеть знакомое лицо. Но ты больше не вызывал желания поболтать. Вместо этого ты показался мне заносчивым, гнусным уродом, и я никак не могла понять, что с тобой стало.

Теперь-то я понимаю, что ты просто разочаровался. Как и все мы.

Я снова горько улыбаюсь.

***

Лимузин всё ждал нас снаружи, а Керри щебетал о чём-то из гардеробной. Я встала, чуть пошатнувшись на каблуках с непривычки, но на самом деле они были не так уж плохи, как мне сначала показалось. Нужно было всего лишь пережить этот вечер. Прихватив сумочки, мы с Керри направились к выходу. Уже в дверях он снова развернул меня лицом к себе и, бегло рассмотрев, задал мне нужное направление шлепком по мягкому месту:

– Ты сегодня убийственно красивая, Линс.

– Ты сегодня расстарался.

Мы засмеялись. Уже в лимузине он задумчиво сказал:

– Слушай, а возьми псевдоним.

Я откровенно удивилась:

– Какой? И зачем?

– У тебя сложное имя – кому захочется его запоминать? Возьми сокращённое и добавь драмы: Кэрол Даск, Линс Блэк, что-то вроде этого. Сокращать имена сейчас модно!

– Ну нет. Мне нравится мое имя, – я показала ему язык. Но вместо того чтобы отстать, Керри округлил глаза, и щёлкнул пальцами:

– Линси Киллс!

Я подняла бровь. Он закатил глаза:

– Да ладно тебе! Хитово же звучит.

Я пожала плечами, ничего не ответив. А мой друг, расценив это как согласие, всем на вечеринке представил меня именно так. Отнекиваться и оправдываться было уже глупо и поздно, к тому же, мне и правда понравилось как это звучит. Линси Убивает – ну круто же.

Вместо того чтобы стоять в очереди для тех, кто идёт без очереди, Керри повёл меня напрямик к охране и, несмотря на возмущённые возгласы, донёсшиеся отовсюду, перед нами тут же услужливо распахнули двери особняка.

Музыка внутри как всегда была слишком громкой. Когда с лицемерием и знакомствами было покончено, я сбежала на террасу – покурить, подышать воздухом, убить пару минут, прежде чем вернуться и продолжить.

– Каролина?

Я обернулась, выныривая из раздумий и цепляя на лицо дежурную улыбку.

Передо мной стоял Ричи, тот самый Красавчик, с которым я делилась паршивым кофе в третьесортном клубе. Не согласиться с теми, кто его так прозвал, я не могла: он сам по себе был хорош, а добавьте к этому немного лощёных тряпок и мастерскую работу стилиста, и – вуаля! Перед вами лицо с обложки любого журнала.

– Ричи! Рада тебя видеть! – Теперь я улыбнулась абсолютно искренне.

Он окинул меня быстрым взглядом ярких голубых глаз, казавшихся огромными из-за подводки.

– Вот уж не думал, что встречу тебя здесь.

Он ухмыльнулся. Было что-то странное в этой его ухмылке и во взгляде. Неприятное. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелке и, нервно заправив волосы за ухо, вскинула бровь:

– А почему бы мне здесь не быть?

Он пожал плечами, презрительно кивнув на переполненный зал:

– Мне просто казалось, что ты хоть чем-то отличаешься от этого сброда показушников.

Я хмыкнула:

– Плевать я хотела на показуху. Но здесь можно завести много полезных знакомств. А они не помешают.

– Да ну? Ты ради знакомств сменила имя?

Он с таким презрением это сказал, что я невольно начала потихоньку выходить из себя. Можно было подумать, что он здесь занимался чем-то ну совершенно не тем, чем я!

– Нет, детка, имя я сменила, чтобы запоминалось лучше. Ну знаешь – Линси Киллс, Керри Фейр, Ричи Хендсом*.

Он недобро прищурился:

– Я не сам себя так назвал.

Я приятно улыбнулась в ответ:

– Да какая уж теперь разница, мистер Костюм-от-Гуччи?

Уходя, я толкнула его плечом.

Выловив Керри из водоворота ярко разодетых девушек, я сказала, что на сегодня с меня, пожалуй, достаточно, и распрощалась. Он только сердечно обнял меня и пообещал позвонить.

Неделю спустя моя группа выпустила песню, которая за первую неделю набрала около двух миллионов просмотров на YouTube – абсолютный хит. А после интервью с журналом "Неформат", меня больше никто и никогда не называл Каролиной.

***

Из глубокого пореза снова пошла кровь. Я флегматично наблюдаю, как она заполняет линии на моей ладони. Мне это кажется настолько символичным, что губы сами по себе складываются в горькую усмешку. Хоть я и не знаю, что эти линии значат.

Где-то вдалеке звонит телефон. Звонит долго и настойчиво. Настолько, что мне начинает казаться, что он звонит в моей голове. Но нет, кто-то безликий на другом конце линии устаёт ждать и кладёт трубку, наверняка махнув на меня рукой.

Я не виню его – сама бы махнула. Но, вместо этого, я сильно нажимаю пальцем на неровный край уродливой раны, разрушая рисунок на ладони новой порцией алой, отвратительно пахнущей железом крови. Но даже этот тошнотворный запах не может перебить твой, намертво въевшийся в мою память, одежду и волосы.

На самом деле, твоим любимым парфюмом пахнет только твоя белоснежная рубашка, в которой я проснулась примерно через неделю после того как узнала, что ты сделал с парнем, рискнувшим меня обидеть.

Я снова сжимаю руку в кулак и безразлично наблюдаю, как моя кровь капает на белый ковёр. Разжав кулак, я уже не вижу судьбоносного рисунка. А даже если бы увидела – всё равно бы не поняла.

***

Я пребывала в паскудном настроении всю неделю, так и не придумав самого завалящего повода пересечься с Ричи.

Я не подходила к телефону, не читала и никак не комментировала статьи о том, что "от ненависти до любви…" и тому подобные стопятые рассказки.

В конечном итоге, Фейр штурмом прорвался в мою квартиру с полной косметичкой в одной руке, и белым шифоновым платьем, расшитым золотом – в другой. Платье было почти вызывающе коротким, а декольте было больше, чем самомнение Керри. Не было никаких сомнений, что он принес его мне. Я послушно надела платье и позволила себя разукрасить, но от предложенных мне Господином-Величайшим-Стилистом духов отказалась, мотивируя это тем, что не хочу пахнуть, как проститутка. Мой друг, конечно, рассмеялся на это заявление:

– Да и Бог с ними, достаточно того, что ты выглядишь как элитная шлюшка! – Он сморщил нос и мы громко рассмеялись.

И вот, пятнадцать пар забракованных туфель и два часа спустя, мы вывалились из лимузина с шампанским в руках, дико хохоча над чем-то абсолютно не смешным. Я чувствовала себя практически счастливой и готовой ко всему, когда Керри, оценивающе меня осмотрев, одёрнул на мне платье чтобы открыть побольше груди, и, решительно забрав бутылку "Вдовы Клико", выбил почву у меня из под ног:

– Красавчик уже приехал, наверное.

Так и знала, что всё неспроста.

– Он что, здесь?!

Керри коротко кивнул и сжал мою ладонь:

– Ну конечно здесь! Не суетись и ничего не бойся – даже если ничего не выйдет, у тебя всё равно останется эта ночь, которую ты проведешь с самым красивым парнем в этом городе.

Я криво усмехнулась: ах, дорогой, если бы ты только знал!

Час спустя Ричи я так и не увидела, зато повидалась с целой кучей друзей и успела поднабраться немного храбрости.

Давно я так не смеялась! До слез и колик одновременно. Было шумно и весело, в руке у меня была бутылка пива, а на губах – "Call-girl"* – красная помада, которая не пачкается и может держаться всю ночь, изобретение Керри.

– Линси! – Я обернулась, пытаясь аккуратно вытереть слёзы, выступившие в уголках глаз и просияла:

– Кайл!

Давний товарищ оторвал меня от земли, по-медвежьи обнимая.

– Как ты? Я слышал, вы через месяц в тур уезжаете?

Ответить я не успела – его заставили посторониться и отпустить мою талию. Я ещё не видела, кто это был, но по дрожи в коленях поняла, что не видеть, не значит – не знать.

Они по-братски обнялись и Ричи, извинившись, положил руку мне на спину, увлекая на улицу. Оглянувшись, я увидела Керри, прикрывшего рот ладонью и провожающего нас взглядом. На заднем дворе горели уличные фонари и гирлянды, развешенные на деревьях. Людей почти не было – все ещё напивались и танцевали внутри.

Красавчик молча увлекал меня в сад по дорожке освещённой огоньками, так и не убрав руку. Когда дом пропал из виду, он остановился, а я нервно заправила волосы за ухо:

– Привет.

Я была уверена: когда он всё же решит убрать руку, на моей спине останется зияющая, обугленная дыра. Но, очевидно, убирать её он не собирался.

– Я надеялся тебя здесь увидеть.

Я мягко улыбнулась:

– Зачем?

Ричи глубоко вздохнул и, резко схватив меня за талию, прижал к дереву:

– За этим.

Он наклонил голову и, опустив ресницы, замер в миллиметре от моего лица, словно оставляя выбор за мной. Наше дыхание смешалось, и я запустила руку в его густые чёрные волосы, думая о том, что просто умру, если не поцелую его сейчас. Или, если всё же поцелую. Но Ричи, видимо, устав ждать, легонько коснулся моих губ своими, сухими и обветренными. Я ответила сразу же, притягивая его ещё ближе. Стоило мне коснуться его груди, он глухо зарычал мне в губы и прервал поцелуй. Так мы и стояли: он, тяжело дыша и прижимая меня к себе, а я – цепляясь за него, будто собиралась упасть, и спрятав лицо у него на шее.

Красавчик отстранился и, зарывшись пальцами в мои волосы, хрипло спросил:

– Если хочешь…

– Уйти? Хочу.

Он отпустил мою талию и отошел на шаг, усмехаясь:

– Прости.

Я закатила глаза и схватила этого дурака за тонкий чёрный галстук и, притянув к себе, снова поцеловала. Нетерпеливо укусив его за нижнюю губу, я добавила:

– Я хочу уйти с тобой, тупица!

Я смутно помню, как мы шли сквозь толпу, как искали его машину, как ехали к нему.

Он захлопнул входную дверь ногой, на ходу сбрасывая кожаную косоворотку, пока я развязывала его галстук. На полпути к спальне, он оторвал свои губы от моих и грубо развернул к себе спиной. Неспешно расстегивая молнию на платье, Ричи покрывал лёгкими поцелуями мои плечи, заставляя меня тяжело дышать и сжимать руки в кулаки – он ничего не забыл. Избавившись от платья, он подхватил меня на руки, и пинком распахнув дверь в спальню, занёс меня внутрь, на ходу впиваясь в мой рот. На мне оставалось только белое кружевное бельё и чёрные босоножки с золотыми цепями, в то время как Ричи всё ещё был совершенно одет. Такое положение вещей меня категорически не устраивало, и как только он поставил меня, я схватилась за его ремень. Красавчик снова поцеловал меня, наматывая мои волосы на кулак, а затем резко дёрнул, заставляя запрокинуть голову, и сильно укусил за шею. Я знала, что завтра там останется отпечаток зубов – хоть слепок делай, но мне было плевать.

Он усмехнулся, глядя мне в глаза, а я вернула усмешку. Всё ещё усмехаясь уголком рта, Ричи легонько подтолкнул меня к кровати и, заставив присесть на край, опустился на колени. Его длинные, тонкие и невозможно горячие пальцы обхватили мою лодыжку, и я чуть не задохнулась, когда он медленно провёл рукой по всей ноге. Расстегнув босоножек, он неторопливо снял его и отставил в сторону. Я не могла отвести взгляд. Лениво, словно никуда не спеша, Красавчик снял второй босоножек, а затем неожиданно укусил моё бедро, заставив вскрикнуть.

Это не было похоже ни на что из того, что у нас было. И в то же время – было точной копией всего.

Он опрокинул меня на простыни и тут же накрыл мое тело своим, грубо впиваясь в губы поцелуем. Было больно, но я не возражала. Схватив любовника за длинные волосы, я резко дёрнула, заставляя оторваться, и сбросила с себя, поднимаясь. Ричи оскалился, когда я рванула края его белоснежной рубашки в стороны, усыпая красный шёлк простыней жемчужинами пуговиц, и склонился для нового поцелуя.

Ричи умел мастерски раздеть женщину – я совершенно не заметила, когда он расстегнул кружевной лифчик, просто поняла, что он целует мои ключицы, спуская шлейки всё ниже. Я прижалась к нему ещё сильнее, хотя сильнее уже, казалось, невозможно. Погладив красивое лицо кончиками пальцев, я легко коснулась его губ своими. Почему-то сегодня, в этой самой комнате, мне вдруг захотелось, чтобы он был нежным. Ричи принял новые правила, взяв моё лицо в свои ладони, и ответил без привычного исступленного напряжения. Как будто он – обычный парень, целующий меня – обычную девчонку на подъездной дорожке у дома. Но вот, он нетерпеливо прикусил мою нижнюю губу, а руки зарывшиеся в мои волосы напряжённо застыли, пока я расстёгивала молнию на его чёрных джинсах. Сбросив с себя повисшую на манжетах рубашку, Ричи бережно уложил меня на простыни. Он улыбнулся, оставляя влажную дорожку на внутренней стороне моего бедра, а затем укусил. Я хрипло вскрикнула и выгнула спину. Он не мог больше ждать.

Усадив меня к себе на колени, Ричи снова медленно и неторопливо поцеловал, одним рывком входя в меня. Я зарычала и он зарычал в ответ. Мы больше не были людьми – остались два животных следующих инстинктам. Я больно укусила его шею, оставляя след, за что тут же получила шлепок по заднице. Ричи хохотнул, прикусывая моё ухо. Я попыталась ещё сильнее вжаться в него, чтобы быть ещё ближе. Его рваное дыхание на моей шее было лучше любых прелюдий. Я была на грани. Каждый раз Красавчик без особого труда подводил меня к ней, заставляя опасно балансировать на краю, а затем толкал в пропасть. Он целовал меня, держа за горло. Я чувствовала, как пальцы постепенно немеют.

Он любил, когда я кончала – ему не нравились тихие девушки, а я никогда не сдерживала крик. Снова схватив его за волосы и ускоряя темп, я попробовала заглянуть в его глаза. Но он отвернулся и опрокинул меня на спину, вжимая руками в простыни, вколачиваясь так сильно, что это почти причиняло боль. Ричи часто и хрипло дышал. Напряжение нарастало. Я чувствовала, что ему уже сложно сдерживаться, и извивалась под ним сбивая простыни, и сбрасывая подушки. Он прижался лбом к моему лбу, сбивчиво шепча:

– Ещё немного, Сладкая. Ещё чуть-чуть.

Ричи привычно провел рукой по моему лицу, задержав пальцы на губах. Я тут же втянула их в рот, поглаживая языком. Он грязно выругался, втягивая воздух сквозь зубы, и опустил руку, легко касаясь меня влажными пальцами, ловя тот момент, когда мои глаза расфокусируются, а тело выгнется под ним.

По мне прошла дрожь. Он зарычал.

Непонятно зачем, перед тем как кончить, Ричи переплёл свои пальцы с моими, и посмотрел прямо в глаза. А я не смогла отвести взгляд. В такие моменты сложно лгать, и он, конечно, понял, о чём кричали мои глаза. Но упрямо смотрел в ответ.

Я отвернулась первой, тем самым давая ему возможность промолчать.

Ричи лег рядом и обнял меня. Он ещё долго перебирал длинными пальцами мои волосы, пока я делала вид, что сплю.

Он ничего не ответил, конечно.

Тем утром я проснулась с улыбкой на губах. Красавчик уже встал, и я, завернувшись в его вчерашнюю белую рубашку, валявшуюся на кровати, вышла на кухню.

Там меня ждала чашка холодного кофе и записка:

"Нам не стоит больше видеться.

Будешь уходить – захлопни дверь.

Ричи"