Текст книги "Красавчик Ричи (СИ)"
Автор книги: Дария Новак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Расставания и настоящие друзья
Небольшая душевая быстро заполняется влажным и удушливым паром, пока я сижу в углу, вытряхивая из волос возможные осколки.
Все уже начинали потихоньку забывать о том, что "Бедняжка Линси" или "Она всё ещё любит Красавчика", влепила этому самому Красавчику пощёчину на глазах у двух сотен зрителей, и желтые, красные, и какие угодно ещё буквы перестали вопить с каждой раскладки: "Линси не прощает", когда я совершила очередной, хоть и необходимый, но такой идиотский и необдуманный поступок. "Давай сбежим отсюда" – говорил Красавчик. И мы сбежали, конечно.
***
Песня закончилась слишком скоро. Гораздо раньше, чем я решила, как мне поступить. Точнее, не так. Решение я приняла так же быстро, как и все свои решения связанные с Красавчиком. Но действительно решиться было трудно. И страшно.
Ричи отошёл от меня на шаг, вглядываясь в мое лицо:
– Ты ведь помнишь мой адрес?
Да, разумеется, я помнила. Кивнув, я сделала шаг назад. А потом ещё один.
– Я буду ждать тебя, Каролина. – Он улыбнулся мне, а затем, развернувшись, направился к выходу из церкви. Розовато-сиреневый свет прожекторов освещал его, пока он шёл к массивной деревянной двери. Чёрные волосы переливались пурпуром, и я почти видела неоновый нимб у него над головой. Уехать следом за ним больше не представлялось мне выбором. Я знала, что последую за Ричи куда угодно. И именно это и было самой большой чёртовой проблемой: я знала, что никогда не буду до конца в порядке, пока наша связь продолжается. Мне надо было разорвать эту нить, так крепко привязавшую меня к нему. Нет, я не была готова, но в то же время, я знала, что не буду готова никогда. Проглотив тугой ком в горле, я отвернулась. Я просто не могла смотреть, как он уходит в очередной раз. Он ведь всегда уходит, чёрт бы его драл.
Я нашла глазами Ская. Мой друг смотрел на меня, поджав губы, а увидев, что я смотрю в ответ, только покачал головой.
– Я смотрю, жизнь ничему тебя не учит, – сказал он, стоило мне подойти. Я только тяжело вздохнула. – Тебе лучше ехать домой, пока сюда не прибежала Алекса и не устроила скандал.
– Даже если прибежит, что она мне сделает? Задушит буферами?
– Да хоть бы и так, – фыркнул Скай.
Мы помолчали немного. Джонсон закатил глаза:
– Ты так и будешь стоять тут с виноватым лицом? Идём, поймаем тебе такси.
В ответ я только слабо улыбнулась. Мне очень повезло, что у меня есть такой друг, который всегда поймёт. Скайлар знал, что я собираюсь сделать что-то кретиническое. И тем не менее, понимал, что я и сама прекрасно знаю какая я клиническая идиотка, а поэтому не мешал мне, и не пытался отговорить. В конце концов я взрослый человек. Улыбнувшись ещё раз, я взяла его за руку. Скай закатил глаза:
– О Боже, ты ещё расплачься здесь, – но руку не убрал, только крепче сжав мои пальцы.
Чего мы не учли, так это, что вечеринка проходила не в центре города, а чёрте где. Улицы были пустынны и машин не наблюдалось вообще никаких, не то что жёлтых с шашечкой. Отойдя от церкви на квартал или около того, Скай вызвал мне машину, и опершись спиной на кирпичную стену дома, закурил:
– Приедет через пятнадцать минут.
Я кивнула, и тоже прикурила.
– Ты ведь к Красавчику собираешься? – Обыденно спросил он.
– Ты же знаешь, что да, – я пожала плечами, затягиваясь.
Скай кивнул и тяжело вздохнул:
– Мы должны быть в амфитеатре к двенадцати дня, успеешь?
Я горько усмехнулась:
– Ночевать я буду дома.
Скай кивнул и опустил глаза. Уверена, он меня понял. Больше мы не говорили. Когда я уже усаживалась в машину, он тронул меня за руку:
– Линси?..
– Что? – Я обернулась.
Парень замялся, явно пытаясь найти какие-то слова, но так и не нашёл.
– Нет, нет, ничего, – Джонсон улыбнулся и протянул мне ладонь, и я ударила по ней на прощание. Я смотрела на его одинокую фигуру освещённую уличными фонарями в заднее стекло, пока машина не повернула, и Скай не скрылся из виду.
Поездка заняла ровно сорок пять минут, которые показались мне вечностью. Я нервно ёрзала на сидении и изо всех сил пыталась занять себя чем-то, но ничто не увлекало меня в достаточной степени чтобы скоротать время. Когда мы наконец приехали, я поспешно открыла дверь, и таксист не замедлил протянуть:
– Эй, дамочка, а заплатить?
Нервно хохотнув, я извинилась и полезла в сумочку. Пока копалась и считала деньги, прошло ещё несколько минут. Не знаю, куда я так сильно спешила. Мне просто хотелось как можно быстрее расправиться со всем. Как с пластырем – чем быстрее отдерёшь, тем быстрее перестанет болеть. Хотелось чтобы всё уже случилось побыстрее и закончилось. Меня ждало сумасшедшее утро, сумасшедший день, и совершенно сумасшедшая ночь. У меня не было времени на душевные метания. Быстро взбежав по ступенькам, я окунулась в прохладу жилого дома. Когда я поспешно шла через просторный холл, меня окликнул охранник:
– Мисс?
Я едва удержалась от того чтобы застонать и обернулась:
– Да?
– А вы..?
Я вздохнула, и заставив себя улыбнуться, ответила:
– К мистеру Блейму. – В конце концов, это его работа. Он обязан был спросить и совершенно не виноват в том, что я очень спешу непонятно куда.
– Аааа, – понимающе протянул он, гаденько улыбнувшись.
Я окинула взглядом свои кожаные штаны и леопардовый топ. Ну конечно, он принял меня за проститутку. Внезапно я так отчётливо почувствовала голубые блёстки на веках и излишек розовых румян на скулах, что захотелось поморщиться, и оправдаться хоть как-то. До такой степени, что стало тошно.
– Доброй ночи, – наконец выдавила я, и направилась к лифтам, всем телом чувствуя его взгляд.
Лифт плавно поднимался на шестнадцатый этаж, пока я судорожно пыталась поправить макияж перед огромным зеркалом, а когда створки наконец открылись, я замерла, не решаясь ступить на тёмный ковёр. Я так летела сюда, и казалось, что никогда не доберусь, но вот, я почти на месте, осталось сделать всего несколько шагов – а я боюсь покинуть светлую кабину лифта. Возможно, мне стоило просто сдать назад и сбежать, но… я никогда не читаю неоконченные книги, а "Секретные материалы" просто ненавижу за открытый финал. Мне нужно было знать концовку. И, уже ступив на мягкий бордовый ковёр коридора, я поняла, чего так сильно боялась. Я боялась, что однажды просто забуду это всё. Мягкий голос Ричи, его голубые глаза, его забавную привычку без конца поправлять волосы. Забуду наши пространные диалоги ни о чём и сразу обо всём. Я боялась, что буду счастлива и без него.
Сделав шаг вперёд, я без труда сделала ещё один, стараясь больше не думать и не анализировать, ведь этот вечер – последнее, что у нас осталось, и мне хотелось улыбаться, а не плакать.
Едва я подняла руку чтобы постучать, дверь открылась. Потому что он и вправду ждал меня.
Ричи стоял на пороге и улыбался. Парень уже успел смыть с себя тонну косметики и лака для волос. Его ещё слегка влажные волосы касались ворота выгоревшей чёрной футболки и завивались на концах. Он выглядел расслабленно и по-домашнему, и, казалось, был действительно рад меня видеть. Я улыбнулась ему в ответ:
– Ваша охрана приняла меня за проститутку.
Красавчик прыснул, и втащил меня в широкую прихожую. Захлопнув дверь, он провёл рукой по моим волосам:
– Да что он понимает, – и тихо засмеялся. Я снова неуверенно улыбнулась.
Ричи помог мне снять джинсовую жилетку и взял меня за руку:
– Пойдём со мной.
Я вздохнула, и покорно последовала за ним в спальню. Но, вопреки всему, Красавчик, не останавливаясь, провёл меня через всю комнату, минуя кровать, и завёл в ванную. Наверное, потому что она как нельзя лучше подходит для эротических прелюдий. Я недоуменно осмотрелась.
– Посиди здесь секунду, – сказал он, легко поднимая меня и усаживая на стойку возле умывальника.
Я поболтала ногами в воздухе, оценила его огромную ванну и уже думала громко поинтересоваться, что он задумал, когда Красавчик вернулся. Он чмокнул меня в нос, и спросил:
– Как ты вообще глаза открытыми держишь?
Я прекрасно поняла, о чём он. Веки и правда были тяжёлыми от теней, крупных блёсток на тенях, длинных наклеенных ресниц и подводки, которая, по идее, скрывала, что ресницы наклеены. Я закатила глаза:
– Это моя работа.
Ричи фыркнул:
– Если бы это было моей работой, я бы потребовал свои деньги назад.
Я несильно пнула его, но всё же засмеялась. Лёд был растоплен.
Красавчик достал из-под моей задницы упаковку ватных дисков, и, выудив сразу два, смочил их жидкостью для снятия макияжа, за которой, очевидно, и уходил:
– Вот, подержи на веках немного, будет легче ресницы снять.
– Спасибо, мам, – буркнула я, но всё же послушно прилепила диски на глаза. Ричи фыркнул и, судя по звукам, снова открыл флакон. В следующую секунду моего лица коснулся прохладный и мягкий ватный диск. Ричи аккуратно и нежно снимал мою косметику, пока я болтала ногами, сидя на умывальнике. И я не могла не задуматься, почему так не может быть всегда. Ведь правда – у нас одинаковое чувство юмора, мы прекрасно ладим, потрясающе смотримся вместе и многое другое. Я уверена, мы были бы счастливы вместе. Я вдруг совершенно не к месту представила себя домохозяйкой в стиле шестидесятых – в платье с пышной юбкой, прикрытом фартуком, и укладкой, в которой ни один волос не двигается с места, достающей из духовки румяного цыплёнка. А потом внезапно вспомнила, что Ричи не любит меня.
Именно в этот момент Красавчик снял ватные диски с моих глаз и улыбнулся. Я боялась даже подумать о том, как выглядело мое лицо в тот конкретный момент, но он, казалось, даже не обратил внимания. Вместо этого, он ловко поддел пальцами правую ресницу, и аккуратно снял. Ободок безболезненно отлепился от глаза, как будто и не был посажен на клей. Мне такой фокус ни разу в жизни не удавался, скорее всего, потому что я вечно спешу поскорее расправиться со всем и не размачиваю клей, и веки потом саднят ещё пол ночи. Я уставилась на Ричи во все глаза:
– Ты где этому научился?
Парень фыркнул:
– Алек… – Он замялся и взъерошил волосы, не зная, как продолжить. Но я и так поняла: Алекса любит, когда он снимает с неё макияж. Она ему об этом и рассказала. Я фыркнула и кивнула – они в отношениях в конце концов. Я не до конца понимала суть этих высоких, мать их, отношений, но это даже не моё дело. Просто Красавчик всегда ведёт себя, как совершенно свободный человек, и без конца сбивает меня с толку. Возможно, он даже любит её. Так, как умеет, конечно. Но всё же целует на ночь, желает доброго утра, делает и говорит всякие милые глупости, когда у неё выдаётся плохой день. Я просто не могу понять, зачем в этом уравнении я. Ведь совершенно очевидно, что Ричи не собирается уходить от неё. И совсем уж не собирается уходить ко мне. Видимо, в ней есть что-то, чего во мне нет, и никогда не будет (и, Господи, я бы так хотела чтобы всё дело было в гигантских сиськах!). Также, очевидно, во мне тоже есть что-то, чего Алексе недостаёт. И мы все застряли в этом идиотском треугольнике.
Его мягкие прикосновения к лицу вдруг перестали доставлять мне удовольствие, и я улыбнулась Красавчику, спрыгивая с умывальника:
– Давай-ка я сама быстро закончу здесь, а ты найди мне какую-то клёвую футболку.
Ричи фыркнул, и взъерошив мои волосы, чмокнул в макушку:
– Самую клёвую ты уже стащила.
Я фыркнула в ответ. Конечно, его футболка с Металликой, которая аккуратно сложена в моем комоде для белья. Которую он дал мне после того как чуть не убил козла, который меня обидел. Именно после этого у меня всё пошло наперекосяк.
Глянув в зеркало, я поморщилась, и принялась быстро оттирать серо-коричневые разводы со своего лица.
Я как раз оценивала результат своих трудов, когда Красавчик бесшумно подошёл и встал у меня за спиной, разглядывая нас в зеркале. Протянув руку, он зарылся пальцами в мои волосы, и прижался к моей спине, закрыв глаза. А я, не отводя взгляда, смотрела на него. На бледную кожу, тонкий нос и длинные, подрагивающие ресницы. Я старалась запомнить его так хорошо, как не смогла запомнить за всё это время. Он аккуратно и нежно собрал мои волосы и перебросил через плечо, убирая со спины, а затем, неторопливо занялся моим топом. Я ждала этого, но всё равно вздрогнула. Успокаивающе проведя кончиками пальцев по лямкам, Красавчик очертил их контур, и взялся за шнуровку. Я молча наблюдала за его сосредоточенным лицом в зеркале, пока он боролся с туго затянутыми лентами. Наконец, Ричи смял развязанный топ в руке, победно улыбнувшись, и отбросил в сторону. Накрыв мою грудь руками, он спросил:
– Тебе всё ещё нужна футболка?
Я медленно повернулась к нему, и взяла его точёное, почти кукольное лицо в ладони:
– Нет.
Он фыркнул, и коснулся моих губ своими, втягивая в неторопливый поцелуй, крепко прижав меня к груди. А когда воздуха стало решительно не хватать, я отстранилась, и взяв его за руку, потянула прочь из ванной.
Спальня была такой же, как я запомнила – чисто мужской, и слегка небрежной, но очень светлой и чистой. Большая кровать была аккуратно заправлена, а на тёмном покрывале лежала старая футболка Alkaline Trio. Такие давно уже не делают, а значит, Красавчик носил её ещё подростком. Я улыбнулась:
– Не знала, что ты любишь Alkaline.
– Я вообще удивлён, что ты знаешь Alkaline.
Я фыркнула, и ткнула его локтем в бок. Мы рассмеялись, а потом он снова притянул меня к себе для поцелуя, и увлёк на кровать. Ричи нежно касался меня, медленно раздевая, и я всей душой пыталась быть там, рядом с ним, но вместо этого думала о том, почему же всё должно закончиться вот так. Я пыталась понять, зачем мы так долго поддерживали связь, которая ни к чему не вела, и почему он сам не решил отказаться от этого. Я вспоминала, как он снимал с меня туфли стоя на коленях, пока я сидела прямо здесь, на этой кровати, как он смотрел на меня, что говорил. И в конечном итоге, впервые за всё это время, мне пришлось притвориться. Просто потому что я не хотела расстраивать его. Когда угодно, только не сегодня.
А потом мы расслабленно лежали рядом, и я обнимала его, перебирая мягкие волосы, пока он напевал: "Ведь я всего лишь малолетний неудачник, детка*". Удобно уложив голову на моём плече, Ричи рассказывал как сильно любил эту песню, когда и вправду был малолетним неудачником. Как будто хотел, чтобы я знала о нём чуть больше. Но я гнала эти мысли подальше, ведь они ещё ни разу не привели меня ни к чему хорошему. Наверняка Красавчику просто хотелось поговорить, и мне не стоило искать в этом то, чего нет. И я не стала, только крепче прижав его к себе.
Час спустя Ричи уже спал. В какой-то момент перевернувшись на живот, он обнял подушку и повернул ко мне лицо. Длинные волосы разметались, а кончики чернильно-чёрных прядей колыхались в такт мерному дыханию. Я смотрела на него с улыбкой, уже совершенно одетая и готовая уйти. Пришло время разрушить свой песочный замок. Вырыть ему глубокую яму и просто столкнуть туда, глядя как башенки и навесные мосты рушатся от удара с землёй. Ведь это всё не настоящее. Даже лёжа рядом в одной кровати, мы не были вместе ни в одном из смыслов. Линси и Красавчик Ричи были одним большим заблуждением. В первую очередь – для нас самих. И как мы сможем найти что-то настоящее в этом мире, если так и будем ходить кругами?
Я поправила его большую, пахнущую свежестью футболку, ту самую, с Alkaline Trio, и вздохнула: пора. Я уже час как должна быть дома, высыпаться перед завтрашним днём. И в завтрашнем дне, как и во всех последующих, больше не было места для Ричи.
– Будь счастлив. Обязательно. – Шепнула я спящему Красавчику, но дотрагиваться до него не стала. Вместо этого я вышла из спальни, и, прихватив свою жилетку в прихожей, покинула его квартиру.
Я закрыла дверь, и замок щёлкнул. Пути назад не было, даже если бы я захотела вернуться. На глаза навернулись слёзы, но я решительно проглотила их, нажимая на кнопку лифта.
В холле негромко играла музыка, и я с удивлением узнала песню "Не стоит беспокойства", которой "Clockwork Hearts" будут закрывать "Жесть-2017". Несмотря на подавленность и грусть, я улыбнулась. Уже в дверях меня снова окликнул охранник:
– Эй, леди, у меня перерыв через пять минут! Есть деловое предложение! – Он вынул из кармана пятьдесят баксов и повертел их у меня перед лицом.
Сперва я недоуменно на него уставилась, а затем, когда поняла к чему это он, звонко расхохоталась:
– Знаешь что, приятель, у меня есть встречное предложение: засунь эти пятьдесят баксов себе в задницу. А ещё, пожелай мне удачи завтра на "Жести". В прошлом году, кстати, эта песня взяла статуэтку, – увидев, как удивление на его лице сменяется недоумением, а затем, наконец, узнаванием, я подмигнула ему, и уверенно вышла из здания, всё ещё посмеиваясь.
Новые главы своей жизни стоит начинать именно с улыбкой.
А дома меня, конечно, ждал Скайлар. Он вышел из гостиной, стоило мне только войти, и безмолвно застыл в прихожей. Он ничего не спрашивал, проницательно глядя, казалось, прямо в душу. Я только покачала головой. Плакать, как ни странно, не хотелось. Зато хотелось зарыться в тёплое покрывало, и просидеть с лучшим другом до утра, делясь всякой ерундой и придумывая шутки, как в старые добрые времена. Я улыбнулась Скаю:
– Будешь пиво?
И награду получает…
Птицы пели как-то особенно громко. Казалось, все воробьи Солнечного Города слетелись к океану чтобы погреться на утреннем солнышке, и разбудить весь хренов район. Я сонно замычала и потянулась. По одному Господу известной причине, этой ночью я спала растянувшись на диване в гостиной, обильно пуская слюни в декоративную подушку. На другом конце посапывал Скай, свернувшись клубочком.
Когда я вернулась домой прошлой ночью, мы вдвоём увалились с пивом и чипсами на этот самый диван, рассказывая друг другу идиотские истории произошедшие совсем недавно, и вспоминая совместные приключения давно минувших дней. Говорили о доме, родителях и старшей школе, которую так мечтали закончить когда-то, обсуждали зловредный прыщ Кэша, которым он не давал покоя никому (но который благополучно прошёл, о чем парень, конечно же, неприменул всем сообщить, и на радостях напился в тот же день). Оказалось, нам со Скайларом сильно не хватало друг друга. Да, мы виделись почти каждый день, общались, смеялись и шутливо пихали друг друга, но это совершенно не то же самое, что засесть вдвоём и просто поговорить. Как оказалось, не одна я переживала болезненную влюблённость. Я знала о его интрижке с Рыжей Эмили, а также о том, что они расстались совсем недавно. Она фотографировала нас на обложку "Дисторшена", помимо этого, мы бесчисленное количество раз пересекались на летних фестивалях и домашних шоу, всегда выкупая у неё фотографии. Она была забавной и очень талантливой, но я действительно не думала, что у Джонсона к ней всё серьёзно. Думала, скорее наоборот. Но вот, Эмс закрутила с басистом "Sick Kids", а Скай действительно переживал. Мы говорили до утра, не перебивая друг друга, и последнее, что я помню – бледный утренний свет, заливавший гостиную со стороны океана, и ночной сумрак со стороны выходившей на город. А потом мы, очевидно, уснули на полуслове около пяти утра. Я не знала сколько мы проспали, но громогласные птицы и городской шум наводили на совершенно неутешительный вывод: мы, скорее всего, проспали. Пронзённая осознанием, я резко подхватилась, и, чуть не упав обратно, ткнула Ская в бок:
– Просыпайся!
Когда приятель даже не пошевелился, я потрясла его за плечо:
– Скай, проснись, мы всё, нахрен, проспали!!!
Джонсон подскочил, резко спрыгнул с дивана, и, запутавшись в собственных ногах спросонья, упал. Я расхохоталась, рухнув обратно на подушки, пока Скайлар барахтался на полу, грязно ругаясь. Спустив ноги с дивана, и проверив их на устойчивость, я уже думала встать, когда Скай извлёк телефон из кармана и раздражённо вздохнул:
– Линси, чтоб ты была здорова. Девять утра.
Я снова прыснула, а Джонсон, тем временем, поднялся на ноги и потянулся:
– Раз уж ты всё равно меня подняла, то с тебя завтрак. А я в душ.
Я успела только фыркнуть и кивнуть, когда приятель застонал и схватился за голову в жесте крайнего отчаянья:
– Нет, чёрт, завтрак на мне! Иди приводи себя в порядок, а то вообще нихрена не успеем!
Парень развернул меня и подтолкнул в сторону ванной:
– У тебя есть час.
Но мне хватило сорока минут – одеваться и делать макияж мы будем только к пяти часам вечера уже на Мидоулендс Арене, а всё, что от меня требовалось сейчас – принять душ и не забыть почистить зубы. Я как раз успела сунуть щётку в рот и сосредоточенно всматривалась в свой глаз в поисках какой-то дряни, которая туда угодила, когда зазвонил телефон. Подскочив от неожиданности и смачно ругнувшись, я посмотрела на экран, и поспешила снять трубку:
– Привет, мам!
– Привет, детка. Ты уже встала? Не опаздываешь ещё?
Я вздохнула:
– Опаздываю, конечно, но это ничего. Мы всё равно последние. – На самом деле, дай Бог, чтобы мы вообще успели. Проводить генеральную репетицию в день события было просто "лучшим" решением организаторов, а зная некоторые коллективы, я просто надеялась, что мы успеем хотя бы проверить звук. Но, раз сказано быть там к двенадцати – значит надо быть. Мама вздохнула, но я слышала, что она улыбается:
– Волнуешься?
– Да не особо. Скорее, боюсь того момента, когда мы приедем на Мидоулендс, и я пять часов буду слоняться без дела.
Мама рассмеялась, а я, тем временем, прополоскала рот, потому что паста уже немилосердно жгла.
– Как ваш круиз? – Спросила я, выплюнув воду, и внезапно вспомнив, что родители не приедут сегодня посмотреть на нашу победу. Ну, или же провал. В прошлом году, когда мы взяли "Песню года", они сидели рядом со мной в зале, и мама плакала, когда я вернулась к ним со статуэткой. Но я так поняла, что им было бы гораздо комфортнее смотреть прямую трансляцию дома, поэтому в этом году не настаивала на их присутствии на церемонии. Сто раз переспросив, не обижусь ли я, мама с папой решили съездить в круиз по экзотическим островам, и вернуться должны были через несколько дней после церемонии. В общем, хоть я ужасно хотела чтобы они приехали, я была рада, что они хорошо проводят время. Мама снова засмеялась:
– Как оказалось, у твоего папы морская болезнь.
– О нет! – Я тоже засмеялась.
– Не переживай, она прекрасно лечится "Джеймисоном", – фыркнула мама, и мы снова прыснули. Поболтав со мной ещё несколько минут, мама спохватилась под громкий стук Джонсона в дверь:
– Собирайся давай, а то опоздаешь! Удачи, детка, мы с папой будем смотреть прямую трансляцию и болеть за вас.
– Спасибо, ма, – я вытерла ни с того ни с сего заслезившиеся глаза, и кивнула, как будто она могла меня видеть, – целую, передавай папе привет.
– Передам.
Я нажала отбой и тяжело вздохнула, когда Скай забарабанил в дверь с утроенной силой:
– Андерсон, ты умерла там?!
Я фыркнула и уступила ванную приятелю, дружески пихнув его в плечо.
Не переставая улыбаться, я вернулась на кухню и, конечно же, обнаружила полный кофейник отличного кофе.
С тех пор как мы добились успеха, никто и никогда не называет меня по фамилии, как будто у меня её и нет вовсе. И меня страшно радовал тот факт, что Скай всё ещё помнит, что я – та самая Странная Андерсон, которая носила брекеты, и которой ставили подножки в классе.
На Арена Роуд была просто-таки эпических размеров пробка, и мы, конечно же, опоздали на добрых полчаса, но это никого не волновало. Организаторы носились туда-сюда проверяя оборудование, свет и прочие детали, кто-то воевал с декорациями, техники настраивали что-то на сцене, под сценой собралось множество людей, и в этот момент казалось, что огромный стадион Солнечного Города просто не будет готов к самому масштабному мероприятию альтернативной тусовки к семи вечера. Зацепив Ская за рукав, чтобы не потерять в толпе, я двинулась к сцене.
Все были страшно недовольны таким ранним сбором, учитывая, что сцена ещё не была готова, и генеральная репетиция откладывалась на неопределённое время. Час спустя я уже успела переговорить со всеми, даже с Картером Оуеном, которого не видела со дня той злосчастной вечеринки у него дома, а свою команду так и не нашла. Более того, я всё-таки потеряла Скайлара, и теперь вообще не представляла себе в какую сторону двигаться. Кэш то и дело писал что-то в твиттер, а Алекс эсемесил их точное местонахождение, но когда я добиралась до указанной рампы или "Линс, тот яркий фиолетовый огонь, ты не можешь не видеть!" – друзья уже перемещались куда-то ещё. Наконец, я просто плюнула на всё и вышла на курилку через запасной выход. Там тоже было людно. Несмотря на более чем активную пропаганду здорового образа жизни, очень многие так называемые "рок-звёзды" не спешили отказываться от вредных привычек и продолжали напиваться, курить и дебоширить. Но это и хорошо, ведь какой рок-н-ролл может быть без выпивки в прокуренном баре? Я крутилась на месте, пытаясь защитить крохотный огонёк зажигалки от ветра, когда ко мне подошёл Мэтт:
– Хей, коротышка!
Я приподняла бровь:
– Хей.
– Ричи с тобой?
– Чего?! – Не успев затянуться, я подавилась дымом, и закашлялась.
– Да ладно тебе, Линс, – парень закатил глаза. – Так ты с ним приехала или нет?
Я снова подняла бровь и смерила вокалиста "The Hopeless Empire" внимательным взглядом:
– Я приехала со Скайларом, Мэтт, и я понятия не имею, о чём ты говоришь.
– Я говорю о том, что он должен был быть здесь в двенадцать со всеми своими причиндалами, чтобы техники успели всё проверить и подключить, а его здесь нет! – Мэтт раздражённо вздохнул, и посмотрел на меня так, словно я прячу Красавчика за пазухой, и не хочу в этом признаваться просто потому что я такая противная сука.
– Ну так это его проблемы и, очевидно, твои, – я фыркнула и отошла, давая понять, что разговор окончен, но Мэтт не захотел понимать:
– Линси, я прекрасно знаю, что ты уехала вчера с ним. Что между вами произошло?
Я вздохнула, и постаралась говорить настолько убедительно, насколько в принципе могла, чтобы Мэтт наконец отвязался от меня:
– Мэтти, послушай, я правда не знаю. В три утра я приехала домой с вечеринки, и о Красавчике ничего не слышала. Скорее всего он проспал, или застрял в пробке на Арена Роуд. Он скоро притащится, – раздражённо бросив едва начатую сигарету прямо на асфальт, я затоптала её носком сапога. – Мне пора.
– Увидимся, – бросил мне в спину разочарованный Мэтт.
К трём часам дня я уже сходила с ума от скуки. Генеральная репетиция давно началась, даже Красавчик соизволил явиться, но веселее от этого не становилось. На сцену то и дело кто-то выходил и читал топорнейшие шутки с суфлера, мы вяло аплодировали, после этого на сцену выходила очередная группа, играла свой номер без спецэффектов, и всё повторялось. Мы с нашим басистом Джонни сидели на самых верхних и дальних местах, и пытались придумывать шутки обо всех, но у нас не особо получалось. А когда в без четверти четыре ведущие этого вечера Тимми и Гейб из "Justified" наконец объявили наш выход, я мирно дремала за сценой, и, кажется, так до конца и не проснулась, поэтому то и дело хрипела в микрофон и бесконечно извинялась. Пока несчастные ведущие говорили свои прощальные речи, я уже сидела в удобном кресле в гримерке, и двое визажистов занимались моим внешним видом. На этот вечер мы с Кайлом договорились прийти в образах, чтобы лишний раз прорекламировать "Танцы с дьяволом", которые за последние несколько месяцев успели набрать почти десять миллионов просмотров, поэтому для красной дорожки я выбрала роскошный костюм-двойку от Ральфа Лорена с белоснежной рубашкой, которые повторяли первый образ Королевы в видеоклипе. От красной помады я решила отказаться, заменив её светло-розовым блеском, чтобы всё внимание было сосредоточено на графичном чёрном макияже глаз. Мне, наверное, никогда не понять, как визажистам удаётся растушёвывать чёрные тени так, чтобы они не выглядели грязно и неаккуратно, но с другой стороны, я редко пытаюсь проделать подобный трюк самостоятельно.
К пяти часам я уже была почти готова – макияж сделан, волосы уложены крупными локонами, а передние пряди собраны "мальвиной", чтобы не закрывать лицо. Оставалось надеть только туфли и корону – и можно было выходить на красную дорожку.
Чарли беспокойно метался по гримерке, то и дело прикладывая руку к наушнику, и раздавая ценные указания всем подряд. Снаружи, сразу за стадионом, в длинной веренице чёрных лимузинов, ждал наш, чтобы по первой команде заехать на территорию через уже перекрытую Арена Роуд, и доставить "Clockwork Hearts" на церемонию. Поправив жакет, и рассмотрев себя со всех сторон, я наконец извлекла на свет божий кастомные туфли от Занотти, в которых должна буду ходить до самого конца вечера, то есть до нашего выступления, и только тяжело вздохнула. Туфли на ремешке с тысячей крошечных кристаллов ярко сверкали в свете люминесцентных ламп. Я просто надеялась, что не сверну себе шею на глазах у всего стадиона.
Все церемонии награждения за что бы то ни было одинаковые: сначала ты стоишь в очереди, чтобы подъехать к красному ковру на лимузине, потом позируешь фотографам и поклонникам, раздаёшь улыбки, автографы и так далее. В контексте Солнечного Города, ты не переставая надеешься, что красиво разукрашенное лицо пока ещё не стекает тебе в декольте. Потом ты стоишь в очереди таких же разодетых пингвинов, как ты, чтобы зайти в зал, потом судорожно ищешь свои места и не можешь найти в невообразимой толкучке. А потом нервничаешь и делаешь вид, что радуешься за победителя, когда проигрываешь сам. А потом напиваешься, потому что почему бы и нет.
Как только свет погас, я стала нервно ёрзать на своём месте, потому что, чёрт возьми, после выступления "Justified", состоявшего из компиляции поп-панк хитов минувшего десятилетия, идёт награждение вокалиста года, а сразу после этого – гитаристы, а с ними и Скай! Скай – хренов виртуоз, и все мы знаем это и без элитной награды, но, Господи, я так хотела чтобы он выиграл!
Произнеся речь, избранная честным голосованием вокалистка года Амор Родригес взмахнула своей статуэткой, и удалилась со сцены. Меня, конечно, немного обижало, что меня не включили в список номинантов, но мне действительно нравилась Амор, более того, я и сама отдала свой голос за неё.
Наконец, на сцену поднялась Саммер Дэниелс – гитаристка "Sunny State Bad Boys" чтобы объявить номинантов. Мы со Скаем схватились за руки, напряжённо глядя на экран. После заставки показывавшей всех семерых номинантов, Саммер снова подошла к микрофону с красным конвертом:
– Итак, награду за самую виртуозную игру на гитаре получает… – девушка сделала выразительную паузу, и в зале повисла оглушающая тишина. Скай ещё крепче сжал мою руку. Сэм раскрыла конверт и обвела взглядом зал:
