Текст книги "Тайный наследник криминальной империи (СИ)"

Автор книги: Дари Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

4

4

Больше полугода спустя…

– Баб Нюр, ну чего вы, в самом деле? – Я забрала у сменщицы полное ведро воды. – Такую тяжесть таскаете.

– Ну а куда деваться, – по-свойски махнула рукой пожилая санитарка. – Убирать то как-то надо.

– Я же вам в прошлый раз говорила, что сама здесь помою. Оставьте.

– Хорошая ты девка, Сенька, – вздыхала она, шагая следом за мной в туалет. – Сейчас уж и нет таких.

– Бросьте, – я засмеялась, выливая из ведра грязную воду, чтобы сменить ее новой. – Вы преувеличиваете, баб Нюр. У меня в универе в группе знаете сколько хороших девчонок училось?

– Ой ли, – не поверили мне, – и все вот такие же прямо?

– Да обычная я, – я пожала плечом, вытерла вспотевший лоб тыльной стороной руки в резиновой перчатке, и выжала тряпку.

– Обычная не обычная, а на помощь всегда придешь. Врачи тут ходят носы от нас, от санитарок воротят. Царями и богами считают себя.

– Так работа у них такая, баб Нюр. Жизни спасать.

– Ну, и то верно, – не стала она спорить со мной. – А вот это ты бросай, – она снова отобрала свое ведро у меня. – У тебя у самой пузо уже на нос лезет, нельзя тебе такие тяжести таскать! Поняла? Я не немощная, справлюсь уж как ле!

Я мягко улыбнулась пожилой женщине. Сама так сама. Мое дело предложить. Да и своей работы полно, если честно. Мне сегодня еще всю гинекологию мыть.

Я тяжко вздохнула, нашла в подсобке свой инвентарь, и принялась за работу.

– Сенечка, ты с ума сошла?! – Мария Сергеевна подошла так неожиданно, что от испуга я бросила швабру в ведро, расплескав грязную воду по белоснежному кафелю. – Ну ты чего пугаешься-то? – Пожурила меня строгая женщина.

– Здравствуйте, Мария Сергеевна, – я потупилась, уже заранее понимая, что взбучки не избежать.

Доктор внимательно на меня посмотрела из-под строгих очков.

– И-и?

– Что «и», Мария Сергеевна?

– И как долго ты еще работать собираешься, Есения?!

Да, да. Знаю, знаю. На седьмом месяце беременности уж точно пора бы было в декрет. Лежать на диване, плевать в потолок. А не таскать тяжелые ведра и каждый день отираться в больнице, цепляя болячки.

Но, когда малыш родится, я ведь еще долго не смогу на работу вернуться. А жить нам с ним на что-то придется…

– Последняя неделя, Мария Сергеевна. Обещаю, – шмыгая носом, уверила своего гинеколога.

– Последняя неделя должна была быть еще две недели назад, – флегматично заметила она мне в ответ.

– Я знаю, но…

– Ладно, – внезапно смягчившись, женщина погладила меня по плечу, – все хорошо, Сенечка. Ты девочка не глупая, сама знаешь, что делаешь. Просто будь аккуратна, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась я ей, расчувствовавшись от такого теплого тона. Ох, уж эти гормоны. В последние месяцы меня любое доброе слово из колеи выбивает, а в носу то и дело пощипывает. – Да я и не беспокоюсь. Вы же тут, рядом.

Женщина склонила голову набок и ласково на меня посмотрела:

– Я пойду, Сенечка, – торопливо проговорила она. А уже когда удалилась, до меня донеслось: – Ох, бедная… Бедная девочка… Как же она будет одна?

Чтобы совсем не расплакаться, я стиснула зубы.

Одна. Да. На всем белом свете.

Ну и что, Сень?! – Ободряла я сама себя мысленно. – Мало что-ли в нашей стране матерей-одиночек? И ведь как-то справляются. Тянут. Я-то чем хуже?

Странно, но, несмотря на бедственное положение, когда я узнала, что под сердцем ношу малыша – в моей голове даже мысли не возникло, стоит ли этому малютке появиться на свет. Он стал моей часть, кровинкой, и я заранее уже беззаветно любила его…

Да, универ пришлось бросить. Вернее, взять академический отпуск, но я совсем не уверена, что смогу вернуться туда, когда сын родится.

Зато подвернулось хорошее место работы. Один из преподавателей в институте похлопотал за меня. Теперь я работаю в дорогой частной клинике. Да, санитаркой. Ну что в этом такого? Зарплата здесь хорошая, платят официально, так что у меня будут даже декретные! А еще клиника берет на себя ведение беременности сотрудниц. Так что рожать я тоже буду тут, под надежным присмотром! На большее в моей ситуации даже рассчитывать не приходилось.

Я воспрянула духом, убедив себя, что все не так плохо, и погрузившись в мысли о том, что будет, когда родится малыш, продолжила заниматься рутиной.

Продезинфицировала поверхности в коридорах, в нескольких кабинетах убрала и проветрила, осталось только помыть пол в коридоре. Вот там-то меня и ждала самая внезапная встреча за последние несколько месяцев.

Встреча, к которой я точно была не готова.

Дверь кабинета Марии Сергеевны хлопнула и оттуда вылетела блондинка.

За ней следом мужчина. Он схватил девушку под локоть и потащил ее к выходу.

Та торопливо перебирала ногами на каблуках выше неба. Мне показалось, вот-вот споткнется и растянется по белоснежному кафелю.

Пара о чем-то негромко спорила, и я даже пыталась подслушать до тех пор, пока не удалось разглядеть лицо человека, что держал девушку.

Потому что рядом с ней был… Гром?

Сердце пропустило удар.

Сомнений нет. Это он. Высокий и мощный. В дорогом пиджаке, начищенных до блеска ботинках, брюках со стрелкой.

Каждое мужское движение было упругим, уверенным, властным.

А я… я так и замерла к ним полубоком, боясь встретиться взглядом с тем, чьего ребенка ношу под сердцем сейчас.

5

5

В зобу дыхание сперло, ладони тут же вспотели. Лицо окаменело, а глаза к нему будто приклеились!

– Гром, ну ты… ты чего? Эй! Мне же больно! – Блондинка говорила капризно, и пыталась выдернуть свою ручку из его мощной лапы.

Не к месту вспомнилось, что хватка у Грома звериная. Мое тело хорошо это помнит.

– Шагай, – особенно не церемонясь, он гаркнул ей в спину. Но не тут-то было. Девушка уперлась каблуками в скользкий пол. Дальше Грому пришлось бы тащить ее на буксире, поэтому он нехотя остановился, прожигая свою спутницу яростным взглядом.

– Гурам, ну ты… Ты чего, в самом деле? – Нервно облизывая пересохшие губы, та бегала взглядом, заискивающе глядя на мужчину. – Ну… – развела она в сторону руки, – так бывает.

– Ты, – он дернулся, резко склонился и ткнул ей в грудь указательным пальцем, – решила меня обмануть? Ты хоть представляешь, что я с тобой за это сделать могу?

Я похолодела. Блондинка, кажется, тоже.

– Я н-не… не обмануть, Гурам. Я-я… думала, что правда беременна! Клянусь! Ты же видел три теста! Они все положительные! Гром, ну… Ну поверь мне, пожалуйста, а?… – Набравшись храбрости, она сама шагнула ближе к мужчине, и взяла его за руку. Тот проследил за этим жестом лениво и будто бы нехотя.

Стряхнул с себя тонкую руку, и сухо сказал:

– Действительно решила, что хочешь детей от меня? А ты знаешь, что было бы дальше?

Девушка втянула голову в плечи:

– Ну-у… Я была бы хорошей мамой твоему сыну. Или дочке? Разве нет?

– Думаешь?

Кажется, блондинку это не слабо задело, потому что следом она уязвлено вскинула взгляд.

– А почему нет? Я понимаю, мы так мало знакомы. Но ты бы узнал меня лучше! И возможно… Возможно у нас бы получилась семья?

Гром запрокинул голову к потолку и… расхохотался!

Клянусь, он просто расхохотался ей прямо в лицо, от чего девушка окончательно растерялась.

Однако, его смех стих так же внезапно, как начался.

Взглядом, острым как скальпель врача, посмотрел на свою собеседницу и тихо сказал:

– Мне ненужны дети от девки на одну ночь. Ты поняла?

Блондинка побледнела. Цвет ее лица почти слился с пепельным цветом не натуральных волос. А Гром не помедлил продолжить:

– Но, даже если бы все это было правдой, – неопределенно махнув рукой на кабинет Марии Сергеевны, давяще сказал, – то об аборте речи и впрямь не пошло. Ты бы родила. А потом исчезла из моей жизни так же быстро, как появилась. Одна. Без ребенка. Ну как? – Он грозно надвинулся на свою спутницу: – Все же горишь идеей о «счастливой семье»? – Последнее не сказал, а с сарказмом выплюнул девушке прямо в лицо.

Я шумно сглотнула.

Надо ли говорить, что я в этот миг примеряла все его слова на себя?

«Мне ненужны дети от девки на одну ночь»… «Ты бы исчезла из моей жизни так же быстро, как появилась. Одна. Без ребенка»…

Слова больно жалили. В груди слева болело и ныло.

Руки сами собой потянулись и нацепили на нос медицинскую маску, поправили шапочку, смещая ее ниже на нос. Узнает ли меня Гром, если увидит?

Внезапно, мне стало безумно страшно от этого.

Я стояла от них всего в паре метров, и, в целом, ни чем не отличалась от персонала больницы. Та же белая медицинская форма – рубашка и брюки. Длинные волосы убраны под медицинскую шапочку. Да и когда мы в последний раз виделись – мой живот был меньше в три раза и не напоминал собою планету.

– Г-гурам, – заикаясь, блондинка еще пыталась что-то сказать, но в ее глазах уже слезы стояли, – почему ты… так жесток?

Ничего не ответив, он подтолкнул ее в спину:

– Вперед. У меня нет времени дальше с тобой нянчиться.

Явно уязвленная до самой души, она гордо задрала подбородок, но губы так и продолжали дрожать. Криво шагая, двинулась дальше по коридору, пока ее надзиратель дышал ей в затылок. Скомкала какой-то листок, который до этого держала в руках, и, не церемонясь, бросила под ноги.

Я почти перестала дышать, ведь в этот момент они прямо мимо меня проходили.

Отвернулась, имитируя бурную деятельность.

Шаги дорогой мужской обуви в мгновение ока утихли. И я поняла – Гром стоит прямо у меня за спиной.

Сердце пропустило удар. А через миг перестало биться совсем. Женские каблучки тоже стихли. А следом послышалось леденящее душу:

– Подними.

Я замерла. Замерла и блондинка. Скомканный лист оказался прямо под моими ногами. К кому он обращается? Тело не двигалось, не спеша исполнять строгий приказ.

– Я. Сказал. Подними. – Чуть ли не по слогам, повторил, и по моей спине поползли мурашки от страха и его властного тона.

Уже было дернулась, чтобы взять злосчастный листок, развернулась, боясь поднять взгляд, но меня опередили:

– Конечно, – сухо, не выражая никаких эмоций совсем, блондинка подошла ко мне ближе, присела, и взяла в руки бумажный комок. Огляделась.

– Давайте сюда, – хрипло сказала я ей, протянув дрожащую руку.

– Извините, – так же не поднимая на меня глаз, попросила прощения девушка, оставив в моей руке мусор.

Не отдавая отчета тому, что я делаю, я вскинула взгляд.

Один только взгляд.

На него.

На мужчину, что снится мне каждую ночь вот уже целых полгода.

Он был напряжен. Казалось, каждая мышца на его сильном теле согнута упругой пружиной. Сильный, до костей пробирающий взгляд устремлен на блондинку.

Гром дождался пока девушка выполнит просьбу, и вновь двинулся следом.

На меня он так и не посмотрел.

6

6

– Мария Сергеевна, можно? Ваш кабинет последний остался, – я несмело просунула голову, наблюдая, как Мария Сергеевна капает валерьянку в стаканчик с водой.

– Да, да, Сенечка, проходи. – Она поспешно кивнула, сняла очки, и откинувшись на спинку рабочего кресла, приложила руку к груди. – Видит бог, доведут. Доведут, уйду я на пенсию!

Я потупила взгляд, орудуя шваброй.

Понятно, что в таких растрепанных чувствах Мария Сергеевна после визита Грома и той блондинки. И надо быть совсем идиоткой, чтобы не попытаться выведать у нее чуточку больше.

– Что-то случилось? – Деланно равнодушно поинтересовалась, – пациенты довели? Рано вам пока на пенсию-то, Мария Сергеевна.

– Пациенты! – Фыркнула та. Обычно она боле сдержана, и видеть Марию Сергеевну такой взбудораженной совсем непривычно. – Такие пациенты кого угодно доведут.

– Важные люди?

– Не люди, Сенечка. Человек. А девица с ним эта, – Мария Сергеевна как-то неопределенно потрясла в воздухе пальцами, – приживалка обычная. Я таких миллионы уже повидала. Всеми правдами и неправдами пытаются от богатого мужика залететь. Думают, счастье свое так скуют. Ой, глупые. Глупые девки.

– А что? – Я шумно сглотнула, с трудом пряча волнение. – Он так богат? Тот мужчина. Я… видела их в коридоре.

– Богат, – с усмешкой повторила Мария Сергеевна, – я боюсь, Сенечка, к таким людям уже не подходит определение просто «богат». Он… очень влиятелен.

– А откуда вы знаете? – Я отставила швабру с ведром и взяла в руки салфетки, чтобы протереть стебли алое, стоящего на подоконнике в кабинете Марии Сергеевны. А сама слушала. Впитывала каждое слово.

– А кто не знает? – Удивилась она. – Это же Гурам Баширович Громов.

«Гром» – Эхом стучало у меня в голове. «Все зовут меня просто Гром»

Но, собрав в кулак все актерское мастерство, на которое я была только способна, отстраненно пожала плечами и тихо сказала:

– Я не знаю. Мне его имя ни о чем не говорит.

Мария Сергеевна снисходительно улыбнулась:

– Ты не в тех кругах, Есения, вращаешься, чтобы тебе его имя о чем-то говорило.

– Может, расскажете?

– А тебе зачем? – Подозрительно прищурилась доктор.

– Просто… интересно. Мало ли? Вдруг еще раз придет. Буду знать, от кого держаться подальше.

– Да, да, – закивала она. – Это верно. К таким мужчинам и на пушечный выстрел нельзя приближаться. Тут ты права. Этим глупым девицам, что пытаются от таких детей заиметь, надо вправить мозги. Глупые! Они таких девочек на завтрак, обед и ужин пачками кушают.

Я судорожно втянула носом воздух, пропитанный медикаментами и проспиртованной химией. А Мария Сергеевна, понизив голос до шепота, тихо продолжила:

– Не принято о таком говорить, Сенечка. Но есть и другая сторона мира. Мы привыкли, что бизнесмены, политики, миллиардеры – они все сильные мира сего. Но… они и в подметки не годятся тем, кто на той стороне у власти стоит.

Что-то внутри меня похолодело. Задребезжало, чуя беду.

Кто отец моего малыша? Кому я подарила ту ночь? Кого спасла от верной смерти тогда?

– Это… страшные люди, Есения. По-настоящему страшные.

У меня поползли мурашки по телу.

– И лучше никогда не попадаться у них на пути. Потому что для таких не существует закона. Они сами – закон. У них свои правила и свои принципы. Они те, кто всегда остается в тени. И те, кто на самом деле управляет всем на самом высоком уровне…

По спине потянулась холодная капелька пота.

– А Гурам Баширович тот, кто стоит у них во главе.

Я сжала в пальцах салфетку. Сердце болезненно грохотало в груди. Не оборачиваясь, хрипло спросила:

– Он… какой-то бандит, да?

– Он? Нет, Сенечка. Он не бандит. Он хозяин криминальной империи.

В тот день я решила, что больше никогда не попадусь на глаза отцу своего малыша.

Я еще не знала, что моему решению не суждено было сбыться, ведь у судьбы, как всегда, свои планы.

7

7

Три года спустя…

– Нет, нет, нет, нет! Не смей, слышишь?! Не смей глохнуть прямо посреди дороги! – Ругалась я на свой старенький легковой фургончик фольксвагена, который полгода назад взяла с рук для работы. Выглядел он совсем не солидно, даже смешно. Но на внешний вид мне было глубоко наплевать. Главное, что инвентарь больше не приходилось возить на метро и автобусах.

В сервисе повесили на бок светло-зеленой машинки красивую гравировку «Клининговое агентство Фея чистоты. Мы здесь, чтобы доставить вам удовольствие!»

По-моему, звучит очень торжественно. Слоган я придумала сама, и страшно гордилась своей креативностью. Да и самим агентством, если честно, гордилась.

Одной, с ребенком на руках было непросто выбраться из нищеты. Когда руководство клиники, где я раньше работала, сменилось, заткнув все должности своими сотрудниками, меня уволили даже не дожидаясь, пока вернусь я из декрета.

Обидно, конечно – по закону они не имели никакого права на это. Но я не сдалась и не свесила лапки, плывя по течению.

Дала объявление о частной уборке. Петьку в коляску, веники со швабрами в зубы, и вперед – покорять горы мусора в чужих домах.

По началу было совсем тяжело.

Но время шло, дело ладилось, сын подрастал. Я взяла небольшой кредит на современную технику, и теперь могла почти без химии очистить любую степень загрязнения! Больше не приходилось оттирать грязь руками – в багажнике сверкал глянцевыми боками многофункциональный парогенератор.

Второй кредит – на машину. Но и его я почти отдала! Осталась всего пара тысяч.

Сарафанное радио клиентов работало. Они советовали меня знакомым. Те знакомым знакомых. И у меня появилась своя клиентская база! Теперь некоторым приходится даже отказывать из-за дефицита рабочего времени. Сотрудников в моем подчинении не было. Всю работу приходилось делать самой, но и доходом я ни с кем не делилась, что радовало.

В общем, я страшно гордилась собой. Вот сейчас расплачусь за машину, и как заживем. Заживе-ем! От таких мыслей я даже довольно сощурилась, не спуская взгляда с дороги.

– Ма, машинка опять заболела? – Петька на заднем сиденьи весело болтал ногами и вертел головой.

– Нет, малыш. Надеюсь, что нет и она довезет нас до дома.

– Но она урчи-и-ит.

– Я слышу, что урчит, – улыбнулась ему, поправляя зеркало заднего вида.

Мой мальчик растет не по дням. Кажется, еще вчера я держала в руках малюсенький комочек, а сегодня он уже такой богатырь.

Хотя, от богатырского там только глаза – голубые-голубые, как у меня.

Все остальное у Петьки от папы. И смуглая, с самого рождения темная кожа. И чернющие волосы. И даже характер. Упрямство и страсть к командованию всеми вокруг передались ему на генетическом уровне.

– Заедем по пути в автосервис, хорошо? – Спросила у сына. Тот невесело качнул головой. – Знаю, милый, знаю. Ты весь день со мной, устал и хочешь поиграть. Но, если мы сегодня не посмотрим машину, завтра она может никуда не уехать. А это значит, что мне опять придется тащить эту бандуру в руках, – я кивнула на парогенератор в багажнике, – так что придется еще чуть-чуть потерпеть.

Сын невесело вздохнул мне в ответ, но спорить не стал. Какой же он у меня взрослый в свои-то три годика.

А на светофоре я с шумом... заглохла!

Попыталась вернуть авто к жизни. То фыркнуло, издало какой-то ужасающий звук, и отказалось двигаться дальше.

– Ну же… – лихорадочно пыталась завести тачку снова и снова. Загорелся зеленый, сзади сигналили, даже что-то кричали.

От таких спецэффектов мои ладошки вспотели, и как только машина сдвинулась с места, я вжала в пол педаль газа. Случайно. Переволновалась в моменте.

Но тормозить было поздно. Мой старый фольксваген поцеловал впереди стоящую тачку.

– О-о не-е-ет… – писклявым шепотом выдавила.

– Ма! Вау! Это авария! Настоящая! – Взбудоражился Петька.

– Че за на?! – Выскочил широкоплечий водитель из огромного гелендвагена, в который я врезалась. – Э-э! Глаза-то разуй! Ваще куда едешь не видишь?!

Понятия не имею, каков был ущерб. Меня сковал ужас от вида человека, что покинул авто.

С некоторых пор я до трясучки боюсь мужчин криминальной наружности. А этот, с перекошенным от злости ртом и шрамом в половину лица, точно был связан с бандитами.

8

8

– Я-я-я… Нет, нет, нет! Зачем вы дергаете мою дверь?! Прекратите! Хватит!

– Вылезай, я сказал!

Мужик все кричал и кричал, брызжа слюной во все стороны, а я сидела с широко распахнутыми от страха глазами, боясь разблокировать дверь.

– Я сейчас вызову ГАИ, успокойтесь!

– Никого ГАИ! – Гаркнул он и склонился. Сквозь мутное стекло посмотрел мне прямо в глаза. Ухмыльнулся нагло, цинично. И эта ухмылка не предвещала ничего хорошего. Для меня, по крайней мере.

– Ма-а-а?...

– Тихо, тихо, родной, – трясущимися руками я тыкала в экран своего телефона, с трудом понимая, какой именно номер набрать и где его, это номер, в конце концов взять. Мужчина продолжал колотить ко стеклу и дергая дверную ручку, в попытках достать меня из машины. Другие авто объезжали нас стороной, и ведь никто! Никто не остановился, чтобы помочь!

Увидев, что я все-таки набрала нужный номер, и приложила к уху мобильник, мужик совсем озверел. И дернул ручку моей машины так сильно, чуть с корнями не вырвав ее.

Я беззвучно охнула. Попытался отползти на соседнее сиденье, но, куда там? Этот бугай нырнул в салон тачки, схватил меня за шкирку, дернул из рук телефон, а меня хорошенько встряхнул.

– Вышла!

– З-зачем? – Надо ли говорить, что от страха у меня зуб на зуб уже не попадал?

– Вышла, из тачки, я сказал!

На ватных ногах, я кое-как покинула автомобиль. Мужик был выше меня на три головы, и в два раза шире в плечах. Я прикрыла за собой дверь, боясь, что и Петьку он сейчас решит вытащить.

Нет. Ну уж нет! Пусть только попробует прикоснуться к моему ребенку! Я ему глотку перегрызу!

– П-послушайте, я не специально, – храбрясь, кинулась я объяснять. – Верните телефон, я вызову ГАИ. Я вам весь ущерб возмещу, я клянусь. Я ведь здесь, никуда не уехала.

Хозяин машины оглядел меня с ног и до самой макушки. Презрительно сплюнул.

– Конечно, возместишь, куда ты денешься?

Я шумно сглотнула. Это не укрылось от мутного взгляда, и не мало повеселило его обладателя.

– Че трясешься-то вся?

– Боюсь, – честно призналась.

– Правильно, – удовлетворенно отозвался мужчина. – Бойся. Пока деньги за тачку не отдашь – бойся.

Я повернула голову, оценив нанесенный ущерб. Да, багажник дорогой черной машины не слабо помят. Да и мой бампер переживает явно не лучшие дни.

– С-сколько?

– Триста. Налом. И прямо сейчас.

Я нервно усмехнулась.

– Вы… шутите? Где я сейчас такие деньги возьму?

– Меня это касается как? – Для убедительности он склонился, занес руку, якобы намереваясь ударить, но на самом деле просто хотел испугать. Неужели не видно, что я и так от страха трясусь?

Я бессознательно дернулась.

– В общем так. Где возьмешь, не мои проблемы. Либо отдаешь, либо едешь со мной.

– К-куда? – Заплетающимся от ужаса языком, прошептала я.

Да, я была в ужасе.

– Давайте вызовем ГАИ? Пожалуйста… – предприняла еще одну жалкую попытку договориться с амбалом цивилизованным языком.

– Да какое нахрен ГАИ?! – Взорвался тот мне в ответ. – Нет денег?

– Нет, – всхлипнула я.

– Достать когда сможешь?

Я облизала пересохшие от волнения губы, беспомощно крутя головой во все стороны.

– К-кредит могу взять, – боги, еще один?! – Наверное… Завтра?!

Мужик склонил голову, будто оценивая, не солгала ли ему. Я стояла ни жива не мертва. И готова была пообещать все что угодно, лишь бы мы с Петькой сейчас уехали отсюда живы и здоровы.

Что потом? Да черт его знает! В полицию!

– Ла-адно, – будто нехотя протянул мужик и снова харкнул на асфальт. Я зябко поежилась. – Поехали, тогда.

– Да куда?!

– Расписку напишешь! А ты че думала, я тебе на слово поверю?

Я судорожно втянула воздух ноздрями.

– Ну че ты уставилась?! В тачку садись! Вопросов не задавай! Поезжай за мной следом, понятно?! – Для убедительности он опять занес руку, а я вжала голову в плечи и со всей силы зажмурилась.

Петька, миленький, закрой глазки, пожалуйста, – мысленно молила я сына, – не смотри. Не смотри на это.

– Оглохла, что-ли?!

– Поняла, поняла! Я п-поеду!

– Номер я твой запомнил. Удумаешь свернуть куда-то – найду. И разговаривать буду уже по-другому.

Со слезами на глазах я заползла обратно в машину. Перевела дыхание. Посмотрела на Петьку.

– Ма, он…ругался на тебя?

– Нет, нет, малыш, – торопливо объясняла я сыну, слизывая с губ соленые слезы, – дядя просто разозлился и все. Мы сейчас съездим с ним в одно место, а потом наконец поедем домой. Хорошо?

– Хорошо… – ответил мне сын, но по испуганному личику можно было понять, что Петька перетрухнул не меньше чем я.

Машина впереди озлобленно просигналила, и я тут же завела двигатель.

Наверное, будь я не столько растеряна, можно было предпринять что-то другое? Решиться и свернуть в сторону ближайшего полицейского участка, например? Но я боялась.

Боялась за себя. И больше всего, за сына. Мало ли что тому неадеквату в голову могло прийти?

Поэтому я поехала следом.

Напишу я эту чертову расписку, с последствиями буду разбираться потом.

Мы виляли по дорогам, пока помятый багажник не вывел меня на трассу за городом.

Страх подступал к горлу комом, не давая дышать.

Мамочки, что же я делаю? Куда он меня ведет?

Но страшные догадки не успели целиком оформиться в мыслях. С асфальтированной трассы мы скоро свернули на проселочную дорогу, и остановились возле большого ангара.

Двигатель впереди стоящей машины заглох, и я через волю заглушила мотор старенького фольксвагена.

– Выходи, – амбал махнул мне рукой.

– Так, – я нервно облизала пересохшие губы, – мама сейчас отойдет на минутку, а ты посидишь тут тихо-тихо как мышка. Договорились?

Но Петька нахмурился. Что-то с секунду обдумывал в своей маленькой темненькой голове, а потом выдал решительно:

– Нет.

– Сыночек, так нужно. Сейчас не время…

– Нет! – Проявил сын упрямство, передавшееся ему от отца. И включил тот самый свой тон, с которым спорить вообще бесполезно. Пусть я не так хорошо знала Грома, но своего сына я успела изучить досконально. Если мы сейчас не придем к соглашению, он сделает все, что возможно, чтобы настоять на своем, используя излюбленные детские методы.

– Ладно… – Я медленно выдохнула. Покинула авто, чувствуя, что лишаюсь последнего оплота защиты, и взяла Петьку на руки.