Текст книги "Забыть завтра (ЛП)"

Автор книги: Данн Пинтип

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Если бы ты остался, как бы мы связывались с Хармони?

– Мы можем посылать сообщения старым способом, ― сказал он. ― Мы могли бы

оставлять записки для Подполья в точке встречи, и так они смогли бы выполнить наш запрос на

припасы.

И точно так же моя надежда сгорела под давлением логики.

– Это не очень практично. Подумай, сколько времени у нас ушло на то, чтобы добраться

сюда. Может, это быстрее на пути назад, когда идешь по течению, но все же, ты рассматриваешь

трехдневное путешествие, просто чтобы оставить одну записку. Как часто Майки посылает

сообщение?

– Два, может три раза в неделю, ― признал он. ― Но мы можем чередоваться.

Установить очередность, как сделали с горячей водой. Мы можем заставить это работать.

Я грустно улыбнулась.

– Ты действительно собираешься попросить всю общину пойти на такие жертвы, чтобы

мы могли быть вместе?

Его пятка прекратила шевелиться.

– Когда ты ставишь вопрос так, то это кажется немного эгоистичным.

– Очень эгоистичным.

Мы затихли. Ранее этим днем он решил остаться. Он попросил меня не спорить с ним. Он

попросил меня... Слова застряли у меня в груди, и стало почти невыносимо больно думать. Он

попросил меня быть его девушкой.

А теперь мы ― ничто. Два человека, которые могли бы что-то значить друг для друга в

другом мире, в другом времени.

Я передвинула свое тело, чтобы заглянуть ему в лицо. Шишковатый сук на бревне впился

мне в бедро, но я осталась там, где была, пытаясь различить его лицо в темноте.

– Ты знаешь, что чувство вины, которое ты почувствовал, не остановило арест твоего

брата? ― мягко спросила я. ― Может, это твой шанс загладить свою вину перед ним.

Внезапно он вскочил на ноги и большими шагами подошел к факелу. Пламя окружило его

тело светом, словно погрузив в огонь.

– Я никогда не смогу загладить свою вину перед ним.

– Почему нет? Ты был просто ребенком. Не было ничего, что бы ты мог сделать.

Конечно, ты можешь увидеть это теперь.

Он повернулся, и его лицо осветилось светом пламени. Я увидела выражение

опустошения от сотни бессонных ночей. Многих лет самобичевания.

– Знаешь, что? Я должен был вернуться в город Эдем. Я должен был сделать в точности

то, что говорит Майки, что хочет Майки. И даже тогда я все еще буду обязан ему большим, чем

смогу возместить за одну жизнь. ― Он прижал пальцы к углам глаз. ― Я рассказал тебе больше,

чем когда-либо рассказывал кому-либо. Но я не рассказал тебе всей правды.

Я замерла.

– О чем ты говоришь?

Он сделал глубокий вдох. Воздух поколебал огонь, и пламя выбросило языки в небо.

– В тот день я был на поле для игры в ракетбол с Майки и его друзьями. Они были

больше меня, лучше меня. Я не мог избавиться от ощущения, что меня, словно бумажный пакет,

выбросило на обочину. Поэтому я заставил мяч высоко взлететь над нашими головами, крутя и

дергая его, выписывая восьмерки. Я думал, что остальные будут впечатлены. Вместо этого они

попятились от меня и Майки и побежали рассказывать учителям.

Мои мысли понеслись вскачь.

– Ты имеешь в виду, что это ты был тем, кто заставил мяч взлететь?

– Да. Телекинез ― это моя ранняя способность, не Майки. Он просто прикрыл меня.

АпИТ пришли арестовать его, а я стоял там и позволил ему взять вину на себя, ― его губы

задрожали. ― Ты не видишь? Это моя вина, что он здесь. Из-за меня он потерял все.

Слова покинули меня. Единственное, что осталось ― это знание, исходившее из его глаз,

проистекающее из линий его лба и сжатой челюсти.

– Я уверена, что Майки простил тебя, ― сказала я, но слова сдуло, словно упавшие

листья ветром.

– Это не имеет значения. Потому что сам я себя не простил. И поэтому я должен

вернуться, ― сказал он, его голос был полон решимостью. ― Теперь я это вижу. Не знаю, о чем я

думал. Ни в коем случае я не мог бы остаться. Ни в коем случае я не собираюсь разрушать жизнь

моего брата еще больше, чем уже сделал.

Я должна бы быть счастлива. Это то, чего я хотела. Это то, что я пыталась убедить его

сделать. И все же, мне было в сотню раз хуже, чем до этого.

Глава 31

Берег выглядел, как пустой отрезок грязи и травы, спускающийся к хмурой воде. Я

поискала на поверхности воды отражение луны. Меня бы успокоило увидеть две луны-

близняшки, круглые и безупречные, из которых одна вершит суд в небе, а другая мерцает под

ним.

Но вода была слишком изменчива и разбивала любое отражение на миллион кусочков.

Мое сердце болело. Как Логан может оставить меня? Как мы могли принять решение Майки, не

поискав другого выхода? Я думала, что между нами что-то особенное. Я думала, то, что есть у

нас, не каждый день происходит.

Я нагнулась и подняла плоский камень. Отведя руку назад, я запустила булыжником в

реку, пытаясь пустить блинчики по воде. Но поток был слишком силен и поглотил камень.

Тысячи вопросов кружили в воздухе. Я могла сорвать любой из них с неба, но один

вырвался вперед, требуя ответа.

Люблю ли я его?

Да, прокричало мое сердце. Я всегда любила его. Всегда.

«Нет», ― ответил мой разум, настроенный удержать эту стену на месте. Я не люблю его.

Я не могу. Логан и я только воссоединились. Нам так много нужно узнать друг о друге. Я даже

больше не знаю, что означает любовь.

Я думала, что люблю Джессу. С того момента, когда моя сестра повернула ко мне свое

сморщенное красное личико, и ее крошечные кулачки застучали по воздуху, я полюбила ее. Ее

рука ухватилась за мой палец и сдавила его с необъяснимой силой, и я поклялась, что я никогда не

позволю произойти чему-нибудь плохому с ней.

Я была неправа. Я считала, что любовь превосходит все. Но теперь я знала, что в этом

мире есть кое-что сильнее, чем любовь. Что-то такое, что может заставить меня решить забрать

жизнь моей сестры. Эта сила заставит меня взвесить все ― родимое пятно у нее на талии, похожее

на мазок краской, то, как она поочередно откусывает с разных концов сэндвича, ее кошачье

хныканье, когда ей снится кошмар ― и выбрать смерть вместо жизни.

Подняв другой камень, я перебросила его из одной руки в другую. Тонкий слой грязи

покрыл мои руки, а камень выскользнул у меня из пальцев и упал на землю.

Если я не могу понять что-то настолько простое, как любовь к своей сестре, откуда мне

знать, что значит любить парня? А учитывая, что Логан через два дня уйдет, стоит ли пытаться

выяснить?

Начался рассвет, и тьма рассеялась. Рассеянное освещение превратилось в настоящий

свет. Я вытерла с лица слезы, переоделась и вернулась к реке. Рыбаки сбились в кучу на берегу,

крича и подбадривая. Заметив тощее тело Брайдена, я подошла к ним.

– Что происходит?

Брайден повернулся ко мне. К своей бейсбольной кепке были пришиты полоски ткани,

чтобы защитить шею от солнца.

– Гонка.

Он указал на реку. Две фигуры скользили сквозь волны, их мощные корпусы вырывались

из воды, словно дельфины. Безоблачное голубое небо сияло над нами, а стая птиц низко летала

над водой, словно они тоже надеялись посмотреть на пловцов.

– На кону гордость, честь и порция вяленой оленины. Видишь ли, прежде чем сюда

прибыл Логан, королем воды был Дон. В первый раз, когда я встретил его, он попросил называть

его Посейдон. Поняла? Посей-Дон, ― он закатил глаза. ― Я сказал, что буду называть его

«позер» (Прим.: Poseidon ― Посейдон, poser ― позер). Предполагаю, что ему было тошно оттого,

что каждый говорит о скорости Логана в воде, поэтому он вызвал нашего друга на состязание.

Они проплывут десять раз до крабовых ловушек и обратно, каждый раз таща груз. Побеждает тот,

кто финиширует первым.

Я вгляделась в воду. Это голова Логана? Фигуры слишком далеко, так что я не могла быть

уверена.

– Кто выигрывает?

– Как ты думаешь? ― усмехнулся он. ― Мой друг Логан. Они совсем не равны. Он

обгоняет Дона уже на два круга.

Ну, конечно. Не просто же так он будущий золотой чемпион по плаванию. Я всегда знала,

что в воде Логан хорош. Но я не знала, что так хорош. Даже если бы его воспоминание о будущем

не доказало его потенциал, показав его в финальном заходе, он бы попал в национальную команду

за свои собственные достижения. Он настолько талантлив.

У него впереди блестящее будущее в цивилизации. Его воспоминание говорит об этом, и

если мне нужно было любое другое доказательство, оно прямо передо мной. У него будут престиж

и влияние. Он будет звездой с соответствующим образом жизни.

Мои колени словно превратились в жир, который Анжела использует в светильниках. Вот

почему Майки хочет, чтобы он вернулся. Не только потому что он необходим Хармони, но также

из-за будущего, которого он лишится, если останется здесь.

К берегу приближался пловец, за ним поток разрезала сеть, и я больше не испытывала

никаких сомнений о его личности. Кто еще мог бы так красиво смотреться в воде? Сильный,

мощный, уверенный ― словно порождение моря, достигающее полной силы в его естественной

среде обитания.

Майки прав. Речь не о том, сможем мы или нет найти другой способ связи с Подпольем.

Это не тот талант, который может быть растрачен впустую в Хармони. Самое лучшее, кем он

может здесь быть ― это действительно хорошим рыбаком. Вернувшись в цивилизацию, он мог бы

стать кем-то важным. Он мог бы собственноручно спасать Хармони, наполняя рюкзаки. Он мог

бы иметь поддержку всей страны на пути к золотой медали.

Я положила руку себе на лоб, когда земля попыталась броситься мне на встречу.

– Ты в порядке?

Веснушки Брайдена поплыли у меня в глазах.

– Всего лишь головокружение, ― я споткнулась, и он подхватил меня.

Настоящая опасность здесь ― это моя эгоистичная натура. Я хотела удержать его в

Хармони, посреди нигде, и я почти умоляла его остаться. Мысль об его потере резала меня на

куски. И все же, речь не обо мне.

Головокружение прошло, и я подняла взгляд. Лицо Брайдена было в дюймах от моего.

Азарт пропал из его глаз, заменившись необычной серьезностью. Он читал мои мысли.

– Это правильное решение, ― мягко сказал он. ― Он будет звездой, Келли.

Я кивнула, стирая слезы со щек. Это первый раз, когда я увидела пользу от друга со

способностью читать мои мысли. Брайден знал, что я чувствую, и мне не нужно было ничего

говорить.

Под влиянием минуты я подалась вперед и поцеловала его в щеку.

– Спасибо тебе. За понимание, ― Брайден покраснел.

– Я не собирался читать твои мысли, но я волновался.

– Я рада, что ты это сделал.

Толпа разразилась аплодисментами, и Логан выбрался из реки. Он бросил последнюю

сеть в кучу, и рыбаки собрались вокруг него, чтобы пожать ему руку и похлопать по спине. Логан

пробрался сквозь них и направился к нам.

– Отличная работа, друг. Это было поразительно! ― Брайден протянул Логану руку, все

еще держа меня другой рукой под плечи.

Логан принял его руку, но он не улыбнулся и не ответил. Его губы пересекали его лицо,

прямые, словно линейка. Он только что выиграл гонку. Он должен бы носиться в воде. Вместо

этого он выглядит так, словно у него только что умер кот, и его отправили в одно из рагу Анжелы.

Брайден бросил на меня взгляд, и я пожала плечами. Я тоже никогда не видела Логана

таким. Его плохое настроение наполнило тишину, сконцентрировавшись в точке соприкосновения

моего плеча и руки Брайдена.

Через пять ударов сердца, наполненных неудобством, Брайден отдернул руку.

– Ох, ну, мне лучше уйти. Встретимся позже, может, за ужином? ― не став ждать ответа,

он заторопился к сараю с припасами. Не могу его винить. Если бы это был кто-нибудь другой, я

бы тоже сбежала.

Я повернулась к Логану лицом. Вода собралась в капельки на его голой груди, а мышцы

выглядели даже больше, чем обычно после тренировки.

– Ты был...

Я пыталась подобрать правильное слово. Естественен? Воодушевлен? Поразителен?

– Прав. Кто-то, настолько талантливый как ты, должен принадлежать цивилизации.

Его верхняя губа искривилась, и мгновение он выглядел точь-в-точь как его брат.

– Я не хочу говорить о моем таланте сейчас.

– А о чем ты хочешь говорить?

Он открыл рот, но по нам ударил порыв ветра, украв его слова, прежде чем они могли

быть произнесены. Он подарил мне измученный взгляд ― один из тех, что берет внутренности и

пропускает их через мясорубку ― и ушел.

Я смотрела, как он уходит. Огонь жег мои глаза, но я отказывалась плакать. Я не знала,

что только что произошло. Я не знала, почему он ушел. Из глаз полились слезы подобные воде,

капающей в пещере. Они могут казаться ничем в данный момент, но через годы их вред

накапливается и потом ударит тебя так сильно, как сталактит в пещере.

У меня остался только один день с ним, и я не потрачу его впустую на недопонимание.

– Логан, подожди. ― Я побежала за ним, и когда он обернулся, я не беспокоилась о том,

в каком свете себя выставляю. Мне были безразличны смущение или гордость. Я бросилась к

нему в объятия, потому что это место, которому я принадлежу, будет ли он здесь завтра или нет.

– Поговори со мной, пожалуйста. Почему ты себя так ведешь?

Он обнял, спасибо Судьбе. Вода с его кожи промочила мою одежду, а растительный

браслет на его запястье вжался мне в спину.

Он ничего не сказал, но было почти достаточно и нахождения в его объятьях. Почти

достаточно, что ледяные стены между нами растаяли, почти достаточно, что я могу положить

свою голову ему на грудь и дышать с ним в такт.

Но этого было не достаточно. Потому что мне небезразличен этот мальчик, когда он в

радости и когда в горе. Если он причиняет мне боль, я хочу знать почему.

– Ты не разговаривал со мной пять лет, ― сказала я. ― И мы навсегда потеряли это

время, которое у нас могло бы быть. Я не вынесу, если мы потеряем и сегодняшний день.

Он прижался лицом к моей шее, его дыхание запуталось в беспорядке моих волос.

– Я идиот.

– Только когда отказываешься говорить со мной.

Его губы на мой коже дрогнули. Не знаю, смеялся ли он или целовал меня.

Не думаю, что меня это волнует.

– Когда я вышел из воды, я увидел тебя с Брайденом,― тихо сказал он. ― И меня совсем

не волновала моя победа. Все, что мне хотелось сделать – это оторвать ему голову.

– Меня не интересует Брайден.

– Пока нет. Но когда я уйду, все эти парни будут за тобой ухаживать.

Он отодвинулся. Уголки его рта были опущены вниз. Он выглядел таким же потерянным,

как Джесса в тот день, когда потеряла свою фиолетовую собачку Принцессу. Таким же грустным,

какой была я, когда всю ночь пронаблюдала за подъездной дорожкой, а отец так и не вернулся.

– Однажды ты выберешь кого-нибудь, ― сказал он. ― И это буду не я.

– Ох, Логан, ― я рванулась к нему. Если бы я могла, я бы сковала наши руки кандалами.

Соединила электрическими ограничителями на ближайшую вечность. Но я не могла.

– Я так ненавижу эту ситуацию. Но так должно быть. Ты принадлежишь цивилизации, а

я принадлежу здешним местам. Мы должны найти, как с этим жить.

Он пристроил подбородок поверх моей головы, и мы идеально подошли друг другу,

словно два кусочка пазла. Идеально, словно две половинки разбитого сердца.

– Что, если мы не сможем? ― прошептал он.

У меня не было ответа.

Моя жизнь в мгновенье разбилась вдребезги простым воспоминанием, посланным из

будущего. С тех пор как я пришла в Хармони, я пыталась заново собрать себя воедино. Собирала

кусочки. Закладывала фундамент для моей новой жизни, той, которую я предполагала построить с

Логаном. Но в тот самый момент, когда я позволила себе ощутить себя в Хармони дома, мой

истинный дом у меня забрали.

И теперь парень, которого я люблю, уходит, а я возвращаюсь туда, откуда начала ― с

миллионом вопросов и без хороших ответов.

Глава 32

Солнце ниже опустилось на небе. Если я поднесу руку к лицу, то оно окажется примерно

на расстоянии длины моего большого пальца от деревьев, что означает, что у меня есть еще один

час, который надо на что-нибудь убить, прежде чем Логан закончит свои приготовления к

путешествию обратно в город Эдем.

Я бродила по лесу, и отсутствие Логана было словно темная тень, нависшая надо мной. Я

должна привыкать к этому. Очень скоро она будет лучшей компанией, которую я смогу ожидать.

Мимо пролетало птичье перо, влекомое ветром, и я выхватила его из воздуха. Перо было

изорвано в клочья, с него облетали пушинки, пытающиеся превратиться во что-то новое.

Пытающиеся пробить себе другой путь, вне их бесперспективного полета. Пытающиеся сойти с

указанного Судьбой жизненного пути.

Мысли словно привязывали якоря к моим ногам. Я тоже подобна этому перу. Разбитая и

искромсанная, желающая изменить свою судьбу, но не знающая как.

Я уже рисковала утопиться в сухой и пыльной грязи, когда увидела идущую к избушке

Лорел, за которой по земле волочилась связка полевых цветов. Я с моим изорванным пером, она с

ее поникшими цветами. Разве мы не жалкая парочка.

– Лорел, эти бедные цветы, ― я подняла их и сдула грязь с лепестков. ― Давай я

принесу немного воды.

Я зачерпнула воду из бочки и поставила цветы в алюминиевую банку, засунув перо

между ними. Они отлично друг другу подходили. У банки была куда более важная функция, чем

служить в качестве вазы, но, может, цветы через пару минут взбодрятся, хотя у меня и не было

особой надежды насчет пера.

– Я пыталась отдать их Зеду, ― ее голос был уныл, как грязная лужа. ― Он не

заинтересовался цветами. И еще меньше интересуется мной.

– Дело не в тебе. Он боится своего...

– Воспоминания о будущем, я знаю, ― горько произнесла она. ― Но он уже проделал

весь этот путь в Хармони, чтобы избежать его. Он собирается позволить ему руководить своей

жизнью здесь тоже? Что за жизнь у тебя будет, если ты боишься повстречать свое воспоминание

за каждым поворотом?

Я тяжело сглотнула. Я вытащила перо и воткнула его обратно.

– Я знаю его в течение двух лет, ― сказала она. ― За это время я не увидела ничего,

кроме милого, нежного мужчины, пытающегося отмолить грехи, которые еще не совершил, ― она

сжала алюминиевую банку. ― Я не боюсь, Келли. Я полностью доверяю ему. Он в совершенстве

контролирует свои действия ― не он-будущий, не какое-то воспоминание, а он сам. Он либо

отказывается слушать меня, либо слишком напуган, чтобы поверить.

Лорел склонила голову над банкой, орошая цветы своими слезами. Через мгновение она

выдернула желтый цветок и протянула его мне.

– Я слышала про Логана. Мне жаль.

Я взяла цветок и поднесла его к своему носу. Он пах неприятно, как чрезмерно сладкий

десерт. Я не могу представить кого-либо кроме пчел, кого бы мог заинтересовать этот запах.

― Как так вышло, что он возвращается? ― спросила она.

– Он нужен, чтобы собирать рюкзаки, ― сказала я, пытаясь звучать решительно. Но мой

голос увял, подобно диким цветам Лорел, и в отличие от цветов, никакого количества воды не

хватит, чтобы его взбодрить. ― И, ну... он не такой, как все остальные. Никто никогда за ним не

охотился, так что он не принадлежит здешним местам.

Я оборвала себя. Многие вещи не должны были произойти. Логан не должен был

приходить сюда. Я не должна была влюбляться в него. Это не значит, что ты можешь это

отменить, не важно, как сильно будешь пытаться.

– Если тебе когда-нибудь потребуется поговорить, дай мне знать, ― сказала она. ―

Будем держаться вместе, с нашими разбитыми сердцами.

Я вернула ей цветок и, после недолгого колебания, достала перо из банки.

– Звучит весело.

Она сжала мою руку и повела в избушку. Я пошла вслед за ней через квадрат. Время

ужина приближалось, но я еще была не готова оказаться перед толпой.

Я направилась на поляну. Проводя рукой по бревну, я погружала пальцы в борозды и

скользила ими по сучкам. Я положила перо в полое нутро бревна. Вот то место, которому оно

принадлежит, потому что это то место, где он сказал мне, что оставляет меня навсегда.

Но деревья не сохранили это воспоминание. Когда листья летят, их песня не созвучна

мелодии раненых сердец. Вместо этого они рассказывают историю о влажной земле и деловитых

белках, сухих сосновых иголках, упрямо держащихся во время зимних холодов.

Поляна с трех сторон была закрыта сосновыми деревьями. Я легла на землю позади

бревна, превратив мертвый ствол в четвертую стену, а мое сердце оказалось на одном уровне с

пером. Я скучала по Джессе. Больше, чем по Марисе, больше, чем по матери, я скучала по моей

маленькой сестре.

Она бы знала, что сказать в данный момент. Это то, что мне необходимо. Ее холодные

руки на моих горячих щеках. Ее простые слова, содержащие больше правды, чем комната,

заполненная воспоминаниями о будущем.

С тех пор как я обнаружила свои способности Приемника, я постоянно открывала свое

сознание, чтобы проверить, не пришло ли новое воспоминание. Искала способ помочь Джессе.

Но на этот раз, когда я позволила физической составляющей моего мира исчезнуть, я не

пыталась помочь своей сестре. Я надеялась, что она сможет утешить меня.

Глубоко дыша, я подумала о пустых ячейках в определенном столбце. Крупных ячеях

рыбной сети. Об открытом сердце Анжелы, когда она тосковала по ребенку, который может

никогда не родиться.

Поток теперь знаком и приветствуется. Затем что-то наполнило меня, словно вернулось

домой. Вот оно. Воспоминание. Откройся.

Я свободно держу ракетку за обтянутую резиной рукоять. Черные лоснящиеся стены

отражают бейсболку, убравшую волосы с моего лица, а на паркетном полу нарисован большой

голубой квадрат.

Что-то стучит об стену: щелк, щелк, щелк.

Я в школе, на уроке Основ Физической культуры, на корте для ракетбола.

Воздух горячий, словно впитал пот всех, кто когда-либо играл здесь. Мяч ударился об

отражающую стену и просвистел мимо меня.

– Что ты делаешь? ― Косички Оливии Дрезден упали ей на лицо, когда она закружилась

на одной ноге. Ее бейсболка лежала на паркетном полу, вероятно, отброшенная в тот же момент,

когда она вышла на корт. ― Бей по мячу.

– Мы не можем начать игру, ― сказала я. Два угла квадрата напротив нас пусты. ―

Девочек Пятнадцатое Июля нет.

– Ох, близнецы сегодня в школу не придут, ― самодовольно произнесла Оливия. ― Или

когда-либо.

Мяч откатился от стены и врезался в мою ногу.

– Почему нет?

― Моя мамочка говорит, что все близнецы теперь собственность АВоБ. Она говорит, что

их мозги обладают одинаковым ге... ге... ― она наморщила нос, пытаясь вспомнить нужное слово.

– Генным кодом. Так что, даже несмотря на то, что это два человека, получается словно один.

Я нахмурилась, подбрасывая мяч ракеткой.

– Ты врешь.

– Это не так, ― Оливия уперла руки в боки. ― Так ученые открыли воспоминание о

будущем. Наблюдая за мозгами близнецов. Ты просто бесишься из-за того, что твоя мамочка не

является главой АВоБ, и ты ничего не знаешь. Однажды все будут слушать, что я говорю, а ты все

еще будешь никем ― Она выхватила мой мяч из воздуха. ― Ты даже не знаешь, почему я с тобой

разговариваю.

Она подхватила свою бейсболку с пола и удалилась с поля. Стеклянная дверь корта

захлопнулась настолько громко, что у меня затрещало в ушах.

Я открыла глаза. Я снова была на поляне, и солнце уже нырнуло за горизонт. По моей

руке медленно ползло какое-то насекомое, а вся спина отсырела из-за влажной земли.

Мои внутренности завязались узлом. Сначала всеобщее сканирование, теперь близнецы.

Когда это безумие закончится?

– Вот ты где! ― словно призрак, появился Логан и ступил на поляну. ― Я везде тебя

искал.

Я приняла его руку, и он поднял меня с земли. Он уходит через несколько коротких часов,

но я не могла думать об этом. У меня будет весь остаток моей жизни, чтобы скорбеть по его

отсутствию. Так что я сделаю кое-что, чего никогда не делала до этого. Я забуду о нашем

прошлом. Я забуду о нашем будущем. Я полностью и всецело сконцентрируюсь на нас в данный

момент.

Я села на землю лицом к нему и рассказала о воспоминании, которое я получила.

Пока я говорила, слова Председателя отдавались эхом у меня в голове. Первый Инцидент

быстро приближается. Теперь вы видите, почему мы должны это сделать. Теперь вы видите,

почему мы должны это сделать. Теперь вы видите, почему мы должны это сделать.

Я втянула воздух.

– Если ученые в настоящее время не знают, как послать воспоминание, то Первый

Инцидент должен быть первым случаем, когда воспоминание отправлено в прошлое. И если он

быстро приближается, то АпИТ необходимо выяснить, как отправить воспоминание, к этой дате.

Потому что если они этого не сделают... если они этого не сделают...

– Воспоминание о будущем как технология может исчезнуть вообще.

Я нахмурилась.

– Это вообще возможно? Столь многие из нас уже получили наши воспоминания о

будущем. Откуда все эти воспоминания появились?

– Конечно, это возможно, ― сказал он. ― По той же причине, по которой ты можешь

изменить воспоминание о будущем, которое уже было послано, даже несмотря на то, что АВоБ

хочет, чтобы все думали, что это невозможно. Время не является замкнутым кругом. В тот

момент, когда воспоминание посылается в прошлое, создается параллельный мир ― новый мир, в

котором произойти может все.

Я подскочила на ноги, пытаясь охватить разумом его слова. Если Логан прав, то нет

никакого парадокса. И если я права, то на кону само существование воспоминаний о будущем.

Это бы объяснило все. Почему АпИТ настолько доведено до отчаяния. Почему они повсюду

арестовывают паранормалов.

Потому что их исследование ― это не просто цепь экспериментов на благо науки. Это

исследование может повлиять на весь наш образ жизни.

Он встал и подошел ко мне.

– Ты дрожишь.

– Во что мы влезли? ― прошептала я.

Он взял мое лицо в свои руки.

– Здесь ты в безопасности Келли. Джесса в безопасности. Вот, что важно.

― Только сейчас, ― отчаянно сказала я.

– Пока ее волосы не дорастут до плеч. Пока они не доберутся до нее в их всеобщем

тестировании.

– Да, но сейчас ― это все, что у нас есть. «Сейчас» ― вот, что важно.

– Я бы хотела, чтобы сейчас могло длиться вечно, ― пробормотала я в его футболку.

Он поднял мой подбородок и поцеловал меня. И я пожелала, чтобы это тоже могло

длиться вечно.

Глава 33

― Я думаю, что это оно, ― сказал Логан. Покинув поляну, мы вернулись на деревенский

квадрат и в последний раз поужинали. В последний раз провели вместе вечер, в последний раз

собрались вместе с толпой. А теперь Хармони спала, но он попросил меня пойти с ним на

последнюю прогулку. В последний раз.

Сквозь рваные тени листьев с ночного неба светила луна. Выглядело, словно в космосе

была вырезана дыра, и из другого места в мир лился поток света.

– Да, ― сказала я, глядя на луну. Если бы мы только могли подняться туда, в свет,

вместо того, чтобы стоять в пыли и грязи, все могло бы быть хорошо.

Я знала, что этот момент будет тяжелым. Но я не думаю, что Майки планировал его. Как

только со стола были убраны кости, он встал, качнулся и ушел прочь. Но не прежде чем я увидела

блеск влаги в его глазах.

– Как поживает Майки?

– Он идет со мной до скал, чтобы убедиться, что я смог в безопасности вернуться в

цивилизацию.

Логан провел рукой по лицу.

– Он плакал, когда я вернулся в хижину. ― Он затряс головой, словно не мог поверить в

то, что говорит. ― Я никогда до этого не видел его плачущим. Даже тогда, когда АпИТ уводило

его.

– Он расстроен. Он не хочет видеть, как ты уходишь.

– Я думал, он хочет, чтобы я ушел.

– Он хочет того, что лучше для тебя и для его людей, ― я не могла поверить, что

защищаю Майки, когда мне хотелось упасть на колени и послать его в пеший маршрут в Лимбо и

обратно. Но теперь, когда мы скоро потеряем самого важного для нас обоих парня, я наконец-то

понимала его. ― Я клянусь тебе, если бы речь шла только о нем, Майки никогда бы не отпустил

тебя. Он любит тебя.

«Я тоже тебя люблю», ― хотелось сказать мне. Я хотела сказать миллион разных вещей,

поделиться с ним миллионом мыслей, доверить ему миллион историй. Потому что Логан прав.

Это оно. У меня никогда больше не будет этого шанса снова.

Но такое количество слов шло у меня из сердца, что они застряли у меня в горле. Так что

наружу ничего не вышло.

Мы продолжали гулять и гулять вокруг деревни, ныряя под ветки деревьев, перепрыгивая

через корни. В дневное время в лесу тяжело ориентироваться. Ночью все стало еще коварнее. Но

мы не останавливались. Мы продолжали двигаться, словно наше движение вперед могло заставит

время замереть. Словно остановившись, отдохнув, признав место, нам бы также пришлось

признать реальную жизнь.

Логан уходит завтра. Как только взойдет солнце, он упакует свое продовольствие и уйдет,

возвращаясь по нашим следам обратно в цивилизацию.

И тогда я больше никогда его не увижу.

– Келли, ― Логан повернулся ко мне. Его голова заслонила луну – так, что даже отблеск

на его скулах потонул в темноте. ― Я не хочу видеть тебя завтра.

– Ясно. ― Мы остановились, так что вот оно. Реальность. Я должна была снять мой

растительный браслет. Я должна была отдать его ему обратно. Но я этого не сделала. Даже если

мне придется потерять его, я хочу сохранить об этом воспоминание.

― В смысле, я не хочу прощаться перед всеми. Я хочу попрощаться здесь, когда тут

только мы двое. Я хочу, возвращаясь к этому моменту, вспоминать, каково это, когда во всем

мире нас только двое.

Этого хотелось и мне. Завтра я начну мою новую жизнь, жизнь без него. Завтра я

попробую забыть свою любовь. Завтра мне нужно будет быть сильной. Я тоже не хочу видеть его

завтра.

Холодные кончики пальцев легко прикоснулись к моим рукам. Я слепо шагнула в его

направлении и поскользнулась на неустойчивых камнях. Он поймал меня, как делал всегда. Как

никогда не сделает снова. Мои губы искали его в темноте, легко коснувшись его челюсти. Щетина

царапнула меня. Я повернулась, чтобы сильнее почувствовать щекой трение, и его рот поймал

мой.

Поцелуй имел привкус росы, детских слез и дымки в туманную ночь. Он был как пух

одуванчика, древесный сок и укус пчелы.

Он длился вечно, но закончился слишком скоро. Я пожалела о поцелуе, который я

никогда не забуду.

– Я всегда буду помнить тебя, Келли.

«Прощай, Логан. Прощай».

Когда я вернулась в хижину, Анжела поддерживала огонь во внутренней яме. Я

присоединилась к ней на земле и согрела руки о пламя.

– Все еще не спишь? ― спросила я.

– Я ждала тебя, ― она поворошила пламя длинной палкой. ― Как ты?

– Я жива. И дышу.

– Иногда это все, о чем мы можем просить.

У меня на шее выступил пот, несмотря на то, что мне в спину дул холодный воздух.

Огонь щелкал и шипел, а тонкие струйки дыма выводили вокруг нас свой танец, прежде чем

взлететь к крыше и пропасть в проеме. Я бы хотела исчезнуть вместе с дымом.

– Ты, должно быть, слышала, ― голос Анжелы вырвал меня из моих мыслей. ― Майки

попросил меня выйти за него замуж.

Я подняла взгляд.

– Это чудесно.

– Я сказала «нет».

Подползя к ней, я подняла ее руку. Она безвольно повисла в моей руке, словно кости

внутри превратились в жидкость.

– Вы любите друг друга. Почему ты не выйдешь за него замуж?

– Ты знаешь, почему, ― она плотно сжала глаза, но слезы все равно просочились. ― Он