Текст книги "Противоборство"

Автор книги: Даниял Ибрагимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

Когти «тигра»

О Сталинградской битве написано много. Но, как принято ныне выражаться, есть еще белое пятно в освещении этой классически проведенной нашими войсками операции.

Общеизвестно, что после окружения под Сталинградом 6-й армии и 4-й танковой армии командование вермахта предприняло попытку деблокировать их. С этой целью создавались две группировки: в районе Котельниково и в районе Тормосина.

В официальной военно-исторической, мемуарной и художественной литературе утверждается, что Котельниковская деблокирующая группировка имела батальон новых танков «тигров», которые на советско-германском фронте применялись впервые. Уточняется, что в батальоне было 44 «тигра». Вокруг этого батальона созданы легенды.

Но когда и на каком рубеже «тигры» были введены в бой, какие части советских войск с ними встретились, кто первым принял на себя их огонь, таранный удар их мощной брони? [354]

Читатель уже знает, что Гитлер возлагал на «тигров» большие надежды. В том числе он не сомневался, что с их помощью генерал-фельдмаршал Манштейн и генерал Гот пробьют коридор к окруженным под Сталинградом войскам.

Но «тигров», включенных в ударную группировку Гота на бумаге и в обещаниях Гитлера, окруженные войска Паулюса так и не увидели. Не пришлось с ними встретиться и нашим войскам во время деблокирующего удара Гота из района Котельниково вдоль железной дороги на Сталинград.

Одна из легенд, причем вроде бы основанная на архивных документах, утверждает, что «тигры» встречались в боях у Верхнекумской, другие говорят, что нет – это было у хутора Круглякова, по словам третьих – в районе Котельниково.

Проверка же документов, на которые ссылаются авторы легенд, показала, что в них речь идет не о «тиграх». Десятки писем от участников этих боев тоже свидетельствуют, что «тигров» у Гота во время деблокирующего удара не было.

На чем же основаны эти заблуждения?

Уже упоминалось, что в апреле 1942 года на вооружение немецких танковых дивизий поступили модернизированные танки Т– IV Г2 и Т– IV Н с мощными длинноствольными 75-миллиметровыми пушками и усиленным бронированием. У первой модели длина ствола равнялась 43 калибрам, у второй – 48 калибрам. Пушки имели дульный тормоз. Гусеницы были расширены на 30 миллиметров. Силуэт этих танков для наших воинов был непривычным.

Если оценивать эти танки, то можно сказать, что они лучше прежних моделей. Но германская промышленность не могла срочно наладить их массовый выпуск. И, как отмечал Б. Мюллер-Гиллебранд в трехтомнике «Сухопутная армия Германии 1933—1945», в войска к началу летнего наступления 1942 года их поступило всего 133 экземпляра. (Этими танками, кстати, были укомплектованы и две роты 502-го тяжелого танкового батальона «тигров», находившегося под Ленинградом).

Таким образом, более мощная броня, уширенные гусеницы, более длинная (в 1,8 – 2 раза) пушка с дульным тормозом, необычный силуэт и послужили причиной того, что эти танки приняли за «тигров», [355]

Ну а были ли на самом деле пропагандируемые Геббельсом и ожидавшиеся окруженными войсками Паулюса танки «тигр» во время Сталинградской битвы?

Да, были, но они не успели поступить Готу к началу деблокирующего удара, а стали на вооружение позже, уже когда наши войска, отразив удар вражеских танков, погнали недобитые гитлеровские части к Ростову. События развивались столь стремительно, что обещания Гитлера в штаб армий «Юг» поступали быстрее, чем двигался эшелон с «тиграми».

Надо учесть, что железнодорожным чинам вермахта приходилось заботиться и о том, чтобы уменьшить потери боевой техники от действий советских партизан. Это вынуждало гитлеровцев неоднократно менять маршруты эшелонов, направлять их окружным путем.

В то время, когда советские войска бронированным щитом встали на пути танков Гота, выбивали их, жгли и калечили, в ставке Гитлера продолжались споры о дальнейшем плане ведения операции группой армий «Дон» в конце декабря 1942 года.

27 декабря Гитлер дал ответ Манштейну на оценку им обстановки на фронте действий подчиненных ему войск и на просьбу подкреплений. Фюрер выделил в его распоряжение 7-ю танковую дивизию, имевшую 145 танков и штурмовых орудий, дивизию СС «Викинг» и 503-й отдельный танковый батальон «тигров». К ним Гитлер добавил еще 50 машин, обещая, что они прибудут из рейха в начале января 1943 года.

Генеральный штаб сухопутных войск из выделенных группе армий «Дон» танков приказал усилить 4-ю танковую армию Гота дивизией СС «Викинг» и 503-м батальоном «тигров». Намечалось, что они прибудут на станцию разгрузки в Сальск соответственно 26 и 30 декабря 1942 года.

Когда вечером 28 декабря обстановку на фронте доложили Гитлеру, он особое удовлетворение выразил по поводу прибытия на фронт 53-го батальона «тигров». В телефонном разговоре с Манштейном он заявил, что «наконец-то будет применено превосходное оружие, каким являются танки типа „тигр“. Они, пожалуй, в состоянии разбить вражеские танковые корпуса. Он приказал Манштейну, чтобы «тигры были сосредоточены для наступления на обоих флангах 57-го танкового корпуса. [356]

Фюрер, который вмешивался в использование на фронте каждой дивизии, взял под свое попечение и применение батальона «тигров». Этим батальоном он решил усилить 17-ю и 23-ю танковые дивизии, но уже не мечтал с помощью «тигров» прорваться к окруженной группировке Паулюса. Расчет был «скромнее»: «разбить русские танковые корпуса», которые гнали Гота к Ростову.

Утром 6 января 1943 года на рубеже реки Куберле сосредоточилась часть 503-го отдельного батальона – 17 танков «тигр» и 20 Т– IV, вооруженных 75-миллиметровой пушкой с длиной ствола 24 калибра, то есть той пушкой, которой вооружались прежние танки Т– IV . Это было первое участие батальона «тигров» в боях.

Один из свидетелей событий того времени граф Кисельмангс 6 января 1943 года записал в своем дневнике:

«Тигровый психоз» принимает в высших сферах все более вопиющие формы. И вообще они воображают, что каждое очередное новое оружие в кратчайшее время выиграет войну».

Граф прав. Гитлер вопреки историческому опыту не первый раз переоценивал новое оружие, То же самое произошло и с новым танком «тигр».

К сожалению, автору этих строк свидетелей боя советских воинов с «тиграми» 6 января 1943 года пока найти не удалось.

Ганс Дерр в книге «Поход на Сталинград» пишет, что когда на рубеже реки Куберле и на южном фланге 4-й танковой армии ухудшилась обстановка, Гот ввел в бой севернее Островетянской 23-ю танковую дивизию, которая 6 января 1943 года атаковала советские войска.

«Во время этих атак,– пишет Г. Дерр,– впервые были применены новые танки типа „тигр“.

Дальше Г. Дерр пишет:

«Для ликвидации угрозы захвата переправы у Пролетарская через р. Маныч 11 января 1943 года навстречу советским войскам... через Екатериновку была брошена вновь образованная боевая группа с батальоном танков типа „тигр“.

К сожалению, и этот эпизод встречи с «тиграми» на реке Маныч остался белым пятном в истории Великой Отечественной войны. Кто были герои, принявшие удар этих бронированных машин, пока остается неизвестным.

Несколько приоткрыл завесу над «тиграми» под Сталинградом генерал-майор в отставке Александр Михайлович Овчаров, Герой Советского Союза, в свое время [357] командовавший 62-й механизированной бригадой.

«В Сталинградской операции,– писал он,– мне довелось участвовать с начала и до конца, как в оборонительный период, так и в наступательный, но с немецкими танками типа „тигр“ сталкиваться не приходилось ни мне, ни кому-либо из моей бригады. Впервые с „тиграми“ мы встретились в боях на Миус-фронте».

То же самое мне написали ветераны 3-го гвардейского танкового корпуса полковник И. Я. Амелин и подполковник Я. В. Шканчиков.

Но когда я внимательно проследил боевой путь 62-й бригады, входившей в состав 13-го танкового корпуса генерала Т. И. Танасчишина, то убедился, что в боях 11 января 1943 года за станицу Пролетарскую, о которых пишет Г. Дерр, она обязательно должна была встретиться с «тиграми».

Написав Александру Михайловичу еще письмо, я просил вспомнить эти бои. Боевой комбриг, конечно, не мог их забыть, хотя отдельные события того времени, возможно, и выпали из его памяти. Ответ я получил исчерпывающий, который и предлагаю вниманию читателей.

«Я утверждал и утверждаю, что в период отражения натиска группы Манштейна в двадцатых числах декабря 1942 года наша 62-я мехбригада с танками противника типа „тигр“ непосредственно не встречалась.

На реке Куберле у Зимовников на нашем участке фронта они тоже не появлялись, и лишь в районе р. Маныч восточнее станции Буденновская числа 13-го или 14-го января 1943 года (станицу Буденновскую мы взяли 15-го января...), когда повернули на запад и наступали вдоль Маныча, были обстреляны танками противника из-за реки. Многие обратили внимание на то, что звуки выстрелов были не такие, как в танков Т– III и Т– IV , а гораздо громче и резче. Да и разрывы снарядов свидетельствовали о том, что стрельба велась из орудий калибра около 100 миллиметров. Кое-кто утверждал, что огонь ведет артиллерия противника с закрытых огневых позиций. Но вскоре заметили за стогами соломы (или сена) замаскированные танки. Когда огнем 85-миллиметровых пушек зенитного артдивизиона гвардии майора Царева была подожжена одна скирда, оттуда выполз, подставив бок, огромный танк, Он тут же был подбит бронебойным снарядом. [358]

Сгорел ли он, или его уволокли в тыл, не могу утверждать, так как нас разделяла река и расстояние в 1000 – 1200 метров. Я сам наблюдал эту картину. Хотя Маныч был покрыт льдом и по нему можно было проехать на автомашине, никто к горящему танку не поспешил, так как надо было выполнять приказ и мы устремились на запад».

Письмо генерала А. М. Овчарова интересно тем, что в нем описана тактика боевого использования «тигров». Они, как и новые танки Т– IV Г2 и Т– IV Н, не шли впереди боевых порядков средних танков Т– III и Т– IV , как боевые слоны и колесницы персов и индусов впереди своей пехоты, а наоборот, прятались за ними и через боевые порядки наступающих средних танков и мотопехоты на бронетранспортерах «плевались» своими увесистыми снарядами.

Бывший командир 4-й гвардейской механизированной бригады генерал X. Л. Харазия в одном из писем сообщил, что в последующих боях Великой Отечественной войны он, не раз встречаясь с «тиграми» и «пантерами»,

«не видел, чтобы они ходили в атаку в голове колонн своих войск, а всегда шли за боевыми порядками и, как правило, вели огонь с коротких остановок».

Бросить «тигров» в открытый бой Манштейн не решался, памятуя урок, полученный им под Мгой. Поэтому-то мало кто из наших воинов и видел их.

«Тигры» в боях на реках Куберле и Маныч показали только свои когти, царапая ими наши наступающие танковые механизированные корпуса, но не были, как надеялся Гитлер, в состоянии «разбить вражеские танковые корпуса».

Железный язык

В начале января 1943 года, в то время когда наши войска громили танковые дивизии Гота и Манштейна уже на ростовском направлении, а 503-й тяжелый танковый батальон «тигров», прибывший из Германии, разгрузился в Сальске и готовился нанести удар по нашим танковым механизированным корпусам, его собрат – 502-й батальон, находившийся в районе Мги, получил пополнение. Теперь в его составе была рота, полностью укомплектованная танками «тигр». В каждом взводе 4 танка, а всего [359] в роте – 14. Кроме того, командир батальона и начальник штаба с начальником связи имели еще по одному танку. Остальные машины были Т– III и Т– IV новых образцов (всего около 50 машин).

Это был период подготовки войск Ленинградского и Волховского фронтов к последующим наступательным боям на шлиссельбургско-синявинском направлении с задачей «перекусить» «бутылочное горло» вражеской обороны южнее Ладожского озера. В случае успеха наши войска разрывали блокадное кольцо юго-восточнее Ленинграда, к тому же 8-я армия Волховского фронта выходила в тыл бывшей манштейновской 11-й армии.

Наступление началось 11 января 1943 года, а в первой половине дня 18 января войска 2-й ударной армии Волховского фронта и 67-й армии Ленинградского фронта соединились в районе Рабочих поселков № 1 и № 5. Это означало конец блокады Ленинграда. Первым из ленинградцев с волховчанами встретился командир танковой роты лейтенант Д. И. Осатюк из 61-й отдельной легкотанковой бригады подполковника В. В. Хрустицкого.

Но до этого памятного дня у Дмитрия Ивановича Осатюка произошел бой, который он сам назвал «балетом». Этот бой имеет прямое отношение к «тиграм», так как именно с ними вступил в поединок на своей «малютке» лейтенант Осатюк.

...До войны вокруг номерных поселков в районе Синявино разрабатывали торфяные болота. И во время прорыва блокады там еще высились огромные штабеля торфа, образуя кое-где сплошную стену. От разрывов снарядов торф загорелся, и все вокруг затянуло густой пеленой едкого дыма.

Гитлеровцы лихорадочно превращали Рабочий поселок № 5 в настоящую цитадель. Они опоясали его траншеями, противотанковыми рвами, эскарпами и проволочными заграждениями. Да еще забаррикадировали двойным забором из толстых бревен с «начинкой» из земли, камня и кирпича. Делалось это неспроста: через поселок проходила дорога Шлиссельбург – Синявино, последняя и единственная артерия, питавшая их войска.

В поселке, за той мощной стеной, обосновался сильный гарнизон. Однако разведчики Петр Ена, Игорь Душкин и Александр Котагичов раз за разом добывали оттуда «языка», Из показаний пленных стало известно о пополнении, [360] полученном гарнизоном за последние дни: 151-й и 161-й пехотные полки, 159-й Норвежский полк.

В одном из карьеров разведчики обнаружили полтора десятка тяжелых танков. Впоследствии выяснилось, что это и были «тигры» 502-го тяжелого танкового батальона. В середине дня 15 января рота ленинградца Владимира Михайлова из 136-й стрелковой дивизии генерала Н. П. Симоняка ворвалась на северную окраину Рабочего поселка № 5, однако фашисты вскоре ее вытеснили.

На следующий день комдив Симоняк, получив подкрепление (два артполка), предпринял наступление на Рабочий поселок № 5 двумя полками, обойдя его с флангов. С каждым полком наступал батальон легких танков Т-60 («малюток») 61-й легкотанковой бригады.

День 16 января для бригады стал драматическим несколькими событиями. Но самое сенсационное среди них – поединок легкого танка с «тиграми».

А было так. Танковая рота лейтенанта Осатюка поддерживала атаку одного из стрелковых подразделений. В экипаж командирского танка, кроме лейтенанта Дмитрия Осатюка, входил механик-водитель старшина Иван Макаренков. Оба они любили свою машину и знали ее досконально. Напомню и читателю, что собой представляет Т-60. Он вооружен 20-миллиметровой пушкой и пулеметом, бронирование корпуса и башни противопульное. Лоб корпуса имел толщину брони 20 – 35 миллиметров, борта – 15 миллиметров, а башня – 25 миллиметров. Еще во время учебы танкисты поняли важнейшее свойство «малютки» – ее хорошую подвижность, что обеспечивал ему автомобильный двигатель мощностью 70 лошадиных сил. Имея массу всего 5,8 тонны, легкий танк мог развивать скорость до 42 километров в час. Его преимуществом было и то, что автоматическая авиационная пушка (в танковом варианте получившая обозначение ТНШ) имела боекомплект 780 снарядов. Во время учебы Осатюк требовал от подчиненных, чтобы в бою их машина «танцевала», и механик-водитель Макаренков ценой упорнейшего труда в совершенстве достиг этого.

Мне удалось разыскать и Дмитрия Ивановича Осатюка, и Ивана Михайловича Макаренкова. Они поделились своими воспоминаниями о том памятном бое. Оба они люди необычной судьбы, их подвиг и жизнь достойны пера большого художника слова. [361]

...В тот день гитлеровцы, видимо, решили подпустить наступающих поближе и по нашим танкам огонь не открывали. Уничтожая отходящего противника, рота Осатюка продвигалась вперед. Но вот начали рваться вражеские снаряды. Командирский танк оказался подбитым (разбило гусеницу). С помощью техников повреждение скоро удалось устранить, и лейтенант начал догонять боевые порядки своей роты. Только «малютка» немного продвинулась вперед, как из леса вышли три вражеских тяжелых танка. Они шли друг за другом, болотистая местность не позволяла им развернуться в боевой порядок, и Т-60 оказался в 100 – 150 метрах от них. Но они его не заметили. Лейтенант сразу же оценил броню и пушку фашистских танков. Таких ему еще не приходилось встречать. Длинный, мощный ствол на конце имел набалдашник – дульный тормоз. Широкие гусеницы. Было ясно: принять бой с этими многотонными чудовищами – равнозначно самоубийству. О прорыве к своей роте тоже не могло быть и речи. Но и нельзя допустить, чтобы тяжелые танки фашистов вышли во фланги и тыл наступающей пехоте дивизии Симоняка и танкистов роты. Иначе они наделают немало бед.

И первое решение лейтенанта – спасти пехоту и свои танки. Но как? Идти на таран? Завязать огневую дуэль? Снаряды скорострельной 20-миллиметровой пушки «малютки» для этих гигантов, что дробины для слона... Оставалось одно, отвлечь внимание на себя.

Лейтенант скомандовал водителю:

– Отходи!

– Нельзя им «хвост» показывать,– усомнился Макаренков,– всыпят они нам по первое число!

– А ты, Ваня, отходи вежливо, с реверансом. Танцуй перед ними, чтобы им, проклятым, не прицелиться в нас. Танцуй и пяться к той рощице, где наши артиллеристы стоят.

– Есть!– ответил механик-водитель.– Не влепили бы нам по ошибке наши артиллеристы.

– Ничего, артиллеристы народ смекалистый,– успокоил подчиненного лейтенант,– танцуй, Ваня!

И Т-60 действительно «затанцевал», выделывая такие неожиданные коленца, что экипаж переднего фашистского танка, очевидно, опешил. «Тигр» остановился, оценивая добычу. Разбить маленький танк 88-миллиметровой пушкой, казалось, не составляло никакого труда. [302]

И гитлеровцы ринулись в атаку. «Малютка» ловко уклонилась. Началась погоня. По топкой местности вражеские танки шли друг за другом. Передний мешал стрелять задним. А Макаренков, повинуясь команде Осатюка, кидал машину из стороны в сторону, но не уходил от фашистов за пределы видимости. Стрелял из пушки с единственной целью: ослепить вражеский экипаж, не дать ему вести прицельный ответный огонь.

– Держи вдоль леса, к круглой опушке!– приказал лейтенант.

Никогда еще Макаренков не орудовал рычагами управления так быстро. Казалось, «малютка», совершая неожиданные повороты, вот-вот перевернется.

Чем ближе к круглой поляне, тем больше росло напряжение. Маневрируя, Т-60 пятился к роще. Когда он выскочил на поляну и до рощи оставалось метров девяносто, Осатюк коснулся плеча механика и скомандовал:

– Уходи влево!

Макаренков сразу понял команду. Подобные он выполнял до войны, во время учений. Он мгновенно включил левый фрикцион. Машина, послушная своему хозяину, взревела и, поднимая снежное облако, развернулась. Казалось, не было более удобной мишени для противника, чем танк, повернувшийся к нему бортом. Однако фашисты решили не тратить на него снаряд, а раздавить гусеницами. Уверенные в своей неуязвимости, они упорно шли за машиной Осатюка.

Мощным рывком Макаренков увел «малютку» вперед. Фашистский танк со скрежетом повернул вслед за нашей машиной. 80-миллиметровый борт тяжелого танка теперь был обращен к роще.

Осатюк не ошибся в своем замысле. Командир артиллерийской батареи бригады старший лейтенант Петр Иванович Романов уже наблюдал за игрой «кошки» и «мышки». И едва немецкий танк на виду у артиллеристов повернул вслед за юркнувшей в сторону советской машиной, как по нему из-за деревьев грянул орудийный выстрел. Потом второй... Два снаряда наших 76-миллиметровых пушек разворотили ему борт. Через мгновение сильный взрыв внутри вражеской машины сотряс морозный воздух.

– Заманили дуру! Готово! – со вздохом вырвалось у Осатюка.

Вытирая рукавом пот, сбегавший крупными каплями [363] со лба, Макаренков ответил так, будто участниками событий были не он и не Осатюк:

– Не подвела наша «малютка»...

Не прошло и двух минут, как у круглой поляны появился второй тяжелый танк. Тут же артиллеристы перенесли огонь на него и расправились как и с первым. Третий не стал искушать судьбу и скрылся.

– Теперь, Ванюша, вперед без всяких реверансов! – крикнул Осатюк, и его танк пустился догонять экипажи своей роты.

Как пишет Герой Советского Союза полковник в отставке Дмитрий Иванович Осатюк, который сейчас живет в Кировограде, о том, что его «малютка» играла в «кошки-мышки» с «тиграми», он узнал позже.

Жив и бывший командир батареи, чьи расчеты расправлялись с «тиграми», Петр Иванович Романов.

С «тигриным» выводком фашистов во время прорыва блокады Ленинграда пришлось сразиться воинам не только Ленинградского фронта, но и Волховского. 13 января в полосе наступления 2-й ударной армии у Синявинских высот выстрел 122-миллиметровой корпусной пушки вдребезги разнес башню одного из «тигров». Отлетевшие от него металлические ошметки с такой силой ударили по соседнему танку, что его экипаж мгновенно открыл люки и в панике бежал. Целехонький, совсем новый «тигр» своим ходом был доставлен в Ленинград.

Случаев захвата невредимых «тигров» во время прорыва блокады Ленинграда было несколько.

В то время как Гот в районе Ростова берег 503-й отдельный тяжелый батальон «тигров», пряча его за спины пехоты и средних танков, Кюхлеру под Ленинградом ничего не оставалось, как бросать «новое оружие» Гитлера в бой, чтобы заткнуть «бутылочное горло».

Кирилл Афанасьевич Мерецков, командовавший в то время Волховским фронтом, в своих мемуарах «На службе народу», вспоминая бои у Синявинских высот 15 – 17 января 1943 года, пишет:

«Во время прорыва нами вражеской обороны фашистское командование бросило в бой новый тяжелый танк „тигр“, ранее проходивший испытания под Сталинградом. Он предназначался для участия в штурме Ленинграда. И вот это чудовище остановили наши пехотинцы-бронебойщики, повредив смотровые щели танка. Экипаж не выдержал и бежал, бросив в целом исправную машину. Фашисты [364] долго держали ее под непрерывным огнем и даже пытались отбить танк контратаками. Позднее я распорядился отправить „тигр“ на наш опытный полигон, где изучали стойкость его брони и выявляли уязвимые места».

Вряд ли Кирилл Афанасьевич Мерецков тогда, во время прорыва блокады Ленинграда, знал, что впервые под Ростовом Гот бросил «тигров» в бой всего на несколько дней раньше (6 и 11 января), чем у Синявинских высот. В то же время еще в двадцатых числах сентября батарейцы 1225-го гаубичного полка Волховского фронта первыми «рассекретили» «тигров» под Мгой. А вот командующему об этом не доложили. Считали, что каким бы противник ни был, главное – бить его.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, координировавший в то время действия Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады Ленинграда, в своих «Воспоминаниях и размышлениях» описывает еще один эпизод пленения «тигра» в районе рабочих поселков:

«16 января мне доложили, что меж рабочими поселками № 5 и 6 наши артиллеристы подбили танк, который по своему виду резко отличается от известных нам типов боевых машин противника, причем гитлеровцы принимали всевозможные меры для его эвакуации в тыл.

Я заинтересовался этим и приказал создать специальную группу в составе стрелкового взвода с четырьмя танками, которой была поставлена задача захватить подбитый вражеский танк, отбуксировать его в расположение наших войск, а затем тщательно его обследовать.

В ночь на 17 января группа во главе со старшим лейтенантом Косаревым приступила к выполнению боевого задания. Этот участок местности противник держал под непрерывным обстрелом. Тем не менее вражеская машина была доставлена в наше расположение».

О подробностях этого эпизода я узнал от других товарищей.

14 января наши войска отбили очередную контратаку в районе рабочих поселков №. 5 и № 6. Враг отступил и оставил на ничейной полосе подбитый нашими артиллеристами неизвестный ранее по своей конфигурации танк. Его обнаружили бойцы 86-й танковой бригады.

Немцы, должно быть памятуя историю с шестью «тиграми», которая имела место 21 сентября на этом участке фронта, и гнев Гитлера, предпринимали [365] отчаянные попытки для эвакуации танка в свой тыл. Задача, возложенная Жуковым и Мерецковым на специальную группу из 18 человек во главе со старшим лейтенантом А. И. Косыревым, была не из легких. Фашистское бронированное чудовище было огромных размеров, а 86-я бригада имела только легкие танки, поэтому для буксировки «тигра» группе А. И. Косырева выделили их не один и не два, а четыре.

В ночь на 17 января под покровом темноты группа двинулась к подбитому танку. Гитлеровцы непрерывно обстреливали этот участок. Несмотря на потери, группа добралась до цели. Когда смельчаки проникли внутрь танка, они обнаружили там фугас, заложенный в моторно-трансмиссионное отделение. Почему фашисты не воспользовались им – остается только гадать. Косыреву пришлось повозиться, чтобы обезвредить мощный заряд, после чего приступили к буксировке машины. Это оказалось очень трудным делом. 4 наших легких танка впряглись, как четверка лошадей, по два на каждый буксировочный крюк «тигра» и, надрываясь от натуги, поволокли 55-тонную махину. К утру трофей был в нашем распоряжении.

Георгий Константинович Жуков свидетельствует:

«В результате изучения танка и формуляра, подобранного, на снегу, мы установили, что гитлеровское командование для испытаний перебросило на Волховский фронт экспериментальный образец нового тяжелого танка „тигр“ под номером один».

Нет, это был уже не экспериментальный образец. Экспериментальные погибли 21 сентября 1942 года под Мгой. В зимних боях под Ленинградом появились уже серийные танки, запущенные в производство фирмой «Хеншель» в Касселе.

Как мы уже знаем, эти машины только в августе 1942 года начали выпускаться фирмой «Хеншель», в войсках их насчитывалось вместе с «тиграми» Порше всего немногим более трех десятков. Вопреки здравому смыслу Гитлер потребовал бросить их в бой разрозненно: пятерку «тигров» Порше под Киров для патрулирования дороги и по одной роте «тигров» Хеншеля под Ленинград и Ростов. Уж очень фюрер хотел увидеть в «тигре» неуязвимую, всесокрушающую машину. Генерал Гудериан в книге «Воспоминания солдата», подводя печальные итоги поражений танковых дивизий вермахта на советском [366] фронте, с грустью сетовал на то, что

«противник преждевременно получил ценнейшие сведения о новом танке».

Забегая вперед, отметим, что позднее, в Курской битве, немецко-фашистское командование применило «тигры» в большом количестве. Однако наши войска смело вступили с ними в противоборство, зная их уязвимые места.

Павел Степанович Севернюк, проживающий в селе Снегиревка Николаевской области, участник прорыва блокады Ленинграда, тоже рассказал мне о случае захвата исправного «тигра» в январе 1943 года. В то грозное время войны Павел Степанович был помощником начальника технической части танкового батальона 16-й танковой бригады Волховского фронта. Захваченный «тигр» оказался совершенно исправным. Гитлеровцы не сделал из него ни одного выстрела. Экипаж, очевидно, погиб во время артиллерийского обстрела. Он ночевал не в танке, а в землянке, и там, очевидно, наш снаряд и накрыл его.

П. С. Севернюк поведал и о тактике действий «тигров» в «бутылочном горле».

«Я не видел,– рассказывал он,– чтобы „тигры“ ходили в атаку. Немцы держали их в засадах и стреляли с расстояния 1,8 – 2 километра по нашим танкам».

Трофеи – машины, оружие, боеприпасы, танки – тоже дают «показания» и могут достаточно многое рассказать и о себе, и о их создателях. В иных случаях «показания» танков даже ценнее сведений, которые дают на допросе пленные танкисты. Так было и с «неуязвимыми тиграми».

Комиссией на полигоне по изучению тактико-технических характеристик «тигров», куда был доставлен «пленник», руюводил Петр Клементьевич Ворошилов. В комиссию вводили нарком танковой промышленности В. А. Малышев, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко, командующий артиллерией Красной Армии Н. Н. Воронов, конструкторы танков и артиллерийских систем.

«Тигр» был обстрелян артиллерийскими снарядами разных калибров со всех сторон. Оказалось, что советская артиллерия способна их поражать. Когда члены комиссии подошли к танку, они не поверили своим глазам: [367] снаряд 85-миллиметровой пушки пробил лобовую броню, прошел навылет и вырвал кормовой лист. Немецкие конструкторы вынуждены были поставить на «тигр» толстую броню низкого качества, другой не оказалось.

Обнаружилась также любопытная деталь: башня этой тяжелой машины с хищно вытянутым хоботом пушки разворачивалась медленно. Поэтому нашим танкистам была дана рекомендация: как только бронированный «зверь» даст пристрелочный выстрел, сразу же делать резкий маневр и, пока вражеский наводчик станет разворачивать башню, бить по «тигру». Именно так и поступали экипажи наших юрких тридцатьчетверок. Эти средние танки нередко выходили победителями в поединке с «тиграми».

Безусловно, обследование и выявление тактико-технических характеристик «тигра» за полгода до грандиозного сражения на Огненной дуге под Курском оказалось весьма кстати. Однако не все нужные выводы из него были сделаны. Следует обратить внимание на то, каким оружием наши войска поражали «тигров». Во всех описываемых случаях их поражали орудия, в «обязанность» которых, если так можно выразиться, не входит непосредственно борьба с танками. В первом случае это оказалась 122-миллиметровая гаубица, в другом – корпусная пушка, в третьем – 85-миллиметровая зенитная пушка.

Лишь Кирилл Афанасьевич Мерецков пишет, что «тигра» подбили наши бронейбойщики-пехотинцы, поразив его в смотровые щели. Конечно, противотанковое ружье было грозным оружием против легких и порой средних танков, а также бронетранспортеров, но не «тигров». История Великой Отечественной войны знает немало примеров успешного единоборства наших бронебойщиков и с «тиграми», «пантерами» и даже «фердинандами». Но это случаи, а не правило. Противотанковое ружье – оружие ближнего боя.

Борьбу с танками противника вели прежде всего наши танки. КВ и Т-34 делали это весьма успешно, но на их вооружении стояла 76-миллиметровая пушка, а «тигры» – это не прежние Т– III и Т– IV начального периода войны... Жаль, что это не встревожило должным образом командование и не заставило срочно вооружить наши танки более мощными пушками. [368]