Текст книги "Гладиатор из Крайпруса (СИ)"

Автор книги: Данил Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 55 Толь [Красиал]

Битва у костей древних гигантов далась нам не просто. Пусть мы никого не потеряли, Воорен израсходовал всю ману и здоровье. Его раса способна в крайних случаях замещать одно другим, расплачиваясь сильными дебафами. Сейчас он лежал, еле шевелил руками и голову, при этом здоровье у него не регенерировало. Нужно было доставить Блека к жрице, а лучше сразу к целителю, и обязательно «своему», потому что не каждый согласится лечить мертвых.

Однако не жрицы не целителя на ближайший день пути поблизости не было, поэтому пришлось сделать импровизированные носилки для раненного. С одной стороны привязали каштака, он оказался довольно крепким, должен выдержать. С другой стороны менялись мы с Рыжим. Лазарь пытался отыскать путь и снабжал нас водой из воздуха, благо его магия этому способствовала.

Три дня мы топтали Ронт. Три бесконечных одинаковых дня с песчаными барханами. Место, в котором мы оказались во время сражения с либрами, было «Плавающими песками». Местные дали ему такое название за то, что песок в этом месте мог будто вода в приливы и отливы подниматься и опускаться. Только за одним исключением. Твердая порода не зависела от светила на небе. Песок сам мог поднять уровень пустыни в этом месте, засыпая древние кости давно умерших чудовищ, или опуститься, обнажая стотысячные тайны. Одной из таких тайн оказалось место, в котором мы были несколько дней назад.

Я сглупил, что пытался запомнить это место, чтобы потом при необходимости вернуться сюда и исследовать, с целью зачистки от монстров. Лишь через день пути мы начали соображать, куда всё-таки угодили. Первым догадку высказал Лазарь, потом, прикинув за и против, я постарался воссоздать описание этого места и вынужден был согласиться.

– Мы заблудились!

Лазарь первым высказал эту идею через полтора дня после древних остатков. Рыжий попытался возразить, но я его остановил, согласившись с магом. «Плавающие пески» славятся подобным исходом для неподготовленных путников. Караваны здесь не ходят, потому что песок может создавать незаметное глазу течение, сбивающее путников с курса. Такое течение не имеет ничего общего с морским или речным. Песок в прямом смысле слова не двигается в определенную сторону. Вместо этого он играет с высотами и углами наклонения.

Помнится, я когда-то читал заметки одной группы магов, побывавших здесь. В гильдии они хранились в рукописной форме в библиотеке. Меня это сильно заинтересовало, но прочитав дневник Ёцена, я не понял суть. Тогда мне показалось, что Ёцен был не совсем в себе и высказывал в своих записях теорию о том, что глубоко под песками идёт какой-то слабый геологический процесс, вызывающий подъёмы и опускание песка на поверхности. При этом песок может сильно изменять свою форму, так, на низменности за день может появиться отвесный бархан, даже без помощи ветра. Песок при этом движется постоянно и очень медленно, так что глаз может уловить его изменение только если просидеть на одном месте несколько часов. Ёцен писал, что любое существо может сбиться со своего курса в этом месте, если не придерживается каких-то крупных небесных ориентиров, так как подымающийся песок создает наклон, под которым его люди неосознанно сворачивали влево или вправо. При этом им казалось, что они двигались исключительно прямо.

Когда мы осознали свою ошибку, то встали на привал. Общим решением в этой ситуации оказалось вернуться на следы прошедшей армии. Дорога, которую протоптали несколько тысяч ног, не должна была быстро исчезнуть. Мы решили сравнить, где по нашим субъективным соображениям лежал тот путь. Должен с горечью признать, что если взять в обсуждение все четыре голоса, то сектор диапазона направлений составил почти сто восемьдесят градусов. Если о выборе направления каштака не спрашивать, то становилось немного легче. Близкий к развернутому угол превращался в откровенно тупоугольный. Не выбрав точного направления, взяли среднее значение всех результатов и отправились в том направлении на целый день пути.

Так и не обнаружив искомой дороги, мы решили, что пойдем в обозначенном направлении до тех пор, пока не окажемся на границе пустыни. Было уже не особо важно придерживаться курса на Толь, потому что турнир должен начаться всего через пару дней.

Когда закончился ещё и третий день наших нескончаемых странствий по острому песку пустыни, я, изнывая от голода и нескончаемой жары, прерываемой умениями Лазаря, размышлял, как в день начала турнира убью каштака, сделав это максимально приятно для себя. Медленно, смакуя каждый удар и вскрик осточертевшего мне зверолюда. Но сбыться мечтаниям было не суждено.

Пришлось горестно сплюнуть, признавая, что этому каштаку благоволят все демоны ада. Уже не первый раз замечаю какой-то необъяснимый ареол везения, неразрывно следующий за Кса во всех его приключениях. Будто у этого блохастого выродка есть какой-то навык, завязанный на сбывании самых абсурдных событий, спасающих его жизнь. И ведь это происходит уже не первый раз.

По-другому я просто не могу объяснить тот факт, что когда время жизни зверолюда ограничивалось последним днём, отведённым мною, мы внезапно наткнулись на дикарей. Тех самых, так необдуманно напавших когда-то на караван армии. Кучках этих кочевников была изрядна потрёпана, но при этом шла с трофеями. Среди которых были четыре верблюда и два пленника, насаженные на вертел.

Накопленная за последние дни ярость была таковой, что лишь не многим дикарям удалось отбежать на пару десятков шагов, чтобы пасть от стрел лучницы. Остальные остались в том месте, где мы на них наткнулись.

С подвернувшимися пленниками мы легко смогли договориться, обменяв лечебные зелья на информацию о месте, в котором оказались. Когда мы сняли живых людей с длинной жерди, на которую нанизали пленников, нам, с максимальной любезностью в этой ситуации, указали направление Толя. Оставив одного верблюда и забрав себе троих, мы измождённые пешей дорогой вновь пустились в путь, предвкушая не такой далекий финал.

* * *

В Толь попали ещё через день. Стражники на перегонки с местным населением отмечали первый день открытия турнира. Именно сегодня в ночь пройдет обряд инициации, чтобы с завтрашним утром пески арены начали окрашиваться в красный, от пролитой на них крови. Пока всё не началось, нужно многое успеть.

Посвящать Блека в свои планы не пришлось. За время пути сюда на верблюдах, успел обрисовать вкратце свою задумку. Пират оценил и согласился помочь, ведь от этого на прямую зависит продам ли я Кса после выступления на турнире.

Если всё удастся, то я останусь в плюсе. Но чтобы это получилось, придётся сейчас подсуетиться. И действовать нужно было сразу. Спешившись после прохода через арку ворот, отвели тягловую скотину шагов на сто и бросили. Бесхозных верблюдов быстро заберут те, кто в них больше нуждается.

Чуть отойдя в сторону, Лазарь остановился и резко обернулся к нам. Немного поразмыслил и сказал:

– Завтра после первого боя встретимся в «Стервятнике». Ганс будет курить у входа. Если не увидите у него трубки, значит, вам заходить внутрь не стоит. Всё ясно?

– Думаешь клан может отказаться платить? – я с опаской посмотрел по сторонам, не подслушивает ли нас кто-нибудь из проходящих туда-сюда людей.

– Не исключаю. Забочусь о вас. А чтобы дать знак моему человеку, что вы узнали, пусть один из вас пройдёт мимо, по дальней стороне улицы.

– Ясно, – кинул я.

– Ганс жив? – подал голос Воорен, успевший отойти от своего недуга за время в дороге. – Он в Толе?

– У него здесь камень. Если завтра возле входа не будет вообще никого, лучше даже мимо не проходите, – с опаской высказался Лазарь и, повернувшись, зашагал в сторону центра.

– Крас, вы дальше куда? Может заглянем в таверну? – Рыжий приятельски хлопнул меня по плечу, заглядывая в лицо.

Встретившись со мной взглядом, он чуть нахмурился. Простоял с секунду и убрал руку.

– У нас дела, – я не многозначно посмотрел на Блека.

– Да я думал вы захотите расслабиться. Ну, раз так, то мы будем в «Секире». Приходите, если всё решите.

– Хорошо.

– Ну, может свидимся.

Одёрнув каштака, решительно зашагали в сторону арены. Парочка влюбленных неуверенно пошли куда-то в сторону. На ходу, подтягивая зверолюда, я спросил:

– «Секира» это что?

– Рыгалова из приличных, – на ходу бросил Блек.

– Такие бывают? – удивился я.

– Её держит бывший победитель турнира на сороковых уровнях. Может слышал о Витязе?

– Тот, что из Акрута?

– Да, полгода назад он выкупил таверну за призовые. Теперь там полгода приличное заведение. А когда начинается турнир Витязь проставляется за каждый свой выигранный бой. Он проставлялся и в тот раз. После седьмой победы от старой таверны остался серьезный бардак, а к восьмой он решил выкупить то заведение. Назвал секирой, повесил над входом свой трофей с турнира, с которым и выиграл бои, сделал ремонт и держит теперь питейное заведение. Сегодня последний день, когда алкоголь там платный.

– У нас и без этого полно забот.

– Согласен. После арены подходи к месту. Я буду там. Послушаю, поговорю.

– Я в мелкий магазин заскочу, хочу кое-что прикупить. Встретимся там.

На очередной проулке разминулись с Блеком. В придуманном мною плане он был важным винтиком, поэтому он решил разведать обстановку, прежде чем действовать. А мне лишь остаётся скинуть каштака на арену. При ней есть специальный зверинец, где держат гладиаторов-рабов. Придётся воспользоваться таким местом, тем более, что аренда недорогая. С каждым днём арены половина этих комнат освобождается, так что нет смысла просить много.

Дёрнул петлю, поторапливая зверолюда. Хотелось бы успеть всё провернуть до начала инициации. Неизвестно, что случится после. Высока вероятность, что пиглен на время турнира перестанет работать.

* * *

В «Сонный пиглен» я попал, когда солнце едва-едва выглядывало из-за кромки городской стены. Вместо стука ударил кулаком в дверь. Спустя секунду она отварилась. Верзила хотел было выйти наружу, разобраться в чём дело, но я уверенно шагнул навстречу, оттолкнул его и зашёл внутрь. В первом помещении оказалось совсем немного народу. Большинство столов было свободно, и было видно, за каким сидел Воорен. Рядом с ним сидел русый парень, явно не из местных, а между ними в ногах лежала какая-то бесформенная сумка.

Скользнув взглядом по всем собравшимся здесь, направился в сторону помещения рабовладельческого склада. Взглядом поймал скучающего сутулого парня за стойкой и гаркнул:

– Бутылку рома и чтобы не самый дрянной.

Помедлив секунду, сутулый всё же сорвался с места, но было видно, с какой неохотой он делал это сегодня. Не уважает или причина в другом. Когда дно бутылки звякнуло о прилавок, спросил, бросая пару монет в ответ:

– Хасхат у себя?

– Две сорок.

– Что?

– Две сорок. Ром подорожал.

– С хрена ли? – усомнился я.

– Арена, наплыв клиентов, – ответил сутулый.

– Да у тебя кабак пустой, мышь под столом от голоду сдохла, я был здесь несколько недель назад, никакого подорожания не было.

Сутулый развёл руками, мол, не он решает здесь вопрос с наценкой. Вытянув из кармана серебряную монету, бросил её на прилавок.

– У себя, но рабов почти нет. Осталось пару дрянных, не боевых. И для развлечений никого не осталось, сейчас только чернорабочие в наличии. Надо было раньше приходить.

Сутулый быстро подался ближе, сгребая монеты, но, уловив мой запах, отшатнулся. Сорвав пробку, отхлебнул и довольно осклабился. Запашок от меня сейчас был ещё тот. Прошёл к двери промежуточного помещения. Распахнул её и шагнул вперед, даже не поморщившись. Бедолаг здесь сейчас было полным-полно, все койки заняты. Вонь была знатная, но за несколько дней по пустыне, измазанные своей и чужой кровью, насквозь пропотевшие, ещё и в компании со зверолюдом, я, кажется, потерял нюх.

Прошёл по сумраку, задержался на середине комнаты. Постоял, подождал немного, отчего лежавший в темноте бедняга заворочался и забормотал что-то о том, что мне следовало бы помыться. Через пару минут нащупал следующую дверь, открыл, переходя в помещение посвежее. Клеток здесь поубавилось с последнего моего визита, отчего навес хозяина кабака виднелся от самого входа. Рядом давно знакомая комнатка охраны. Именно из неё появился Хасхат со своей свитой. Изначально с ним вышли все сидевшие там бойцы, но сухонький старичок почему-то отпустил двоих обратно. Может оценил безоружного меня, может ещё что. Усевшись за стол по другую её сторону, Хасхат ждал, пока я приближусь к нему.

Подходя к навесу я беззаботно поинтересовался:

– Привет, Хасхат, может уже расскажешь, зачем тебе этот навес над столом. На улице уже и солнца не видать, или ты дождя испугался?

– Не твоего ума дело, – вместо приветствия пробурчал старикашка. – Ты сегодня без рабов, значит, продавать ничего не собираешься? Зачем пришёл, скоро же турнир, разве ты не там должен быть? Эй, ты куда?

На сухом лице проступило удивление с опаской, когда вместо того, чтобы сесть за стол, начал обходить его справа. Оба охранника при моих движениях подобрались ближе к хозяину, закрывая его с обеих сторон.

– Я с тобой говорю, ты чего это мне не отвечаешь?! Голову решил потерять?!

Стоящий справа от Хасхата охранник положил руку на рукоять меча и потянул наружу. Медленно угрожающе из-за своих эффектных движений он и погибнет.

Рывком сократил дистанцию, схватил за грудки, одновременно дёрнул на себя и выставил подножку. Охранник от моих телодвижений лишь запнулся и, сохраняя равновесие, прошлепал три шага в сторону, куда я его толкнул. Остановившись за навесом, он всё же вытащил меч и заливисто расхохотался.

– Ты этим что хотел сделать?! – гогоча, пробасил вечно тихий охранник.

Я даже внимания на его реплики не обратил, потому что дальше все резко перевернулось.

Навес вместе с массивным столом под ним сломались на середине, от упавшего на них тела. Треск вышел знатный, он с лихвой перебил звук спущенной тетивы и удар стрелы о голову первого охранника. Я даже не услышал, как он упал.

Теперь выдернуть спрятанный в рукаве отравленный клинок, схватить за горло открывшего было рот Хасхата и ударить ножом чуть пониже ладони. Старикан захрипел, а упавший сверху лазутчик на ходу чиркнул своим коротким мечом по горлу стоящего поодаль телохранителя. Тот тут же схватился за фонтанирующее горло и даже не успел вытащить оружие. Следом ударила новая костяная стрела, пробив череп в самом основании.

Со звуком падения второго тела дверь комнаты охранников раскрылась сильным толчком, но тут же захлопнулась от пинка лазутчика, успевшего подбежать вплотную. Удар вышел не сильный, внутри чуть вскрикнули от того, что правая рука с мечом оказалась зажата между дверьми и косяком. Короткий росчерк, и вот отсеченная конечность падает на пол. Дверь вновь открывается, чтобы удивлённый охранник получил смертельный удар мечом в горло.

Дальше я смотреть не стал. Человек Воорена был хорош, значит, он справится без лишнего шума. Сзади что-то зашуршало, обернувшись, увидел поднимающегося охранника. Теперь ему было не до смеха. Одной рукой сжимал меч, второй придерживал обломок стрелы, торчащий из залитой кровью головы. Вторая стрела с неба утихомирила излишне живучего телохранителя.

Под рукой раздался какой-то писк, Хасхат хотел кричать, но от инородного предмета в горле у него получалась лишь скулить. Дёрнул лицо старика поближе к себе. Только сейчас заметил выступившую испарину на до селе сухом личике. Злобно зашипел:

– Девченка-зверолюд. Помнишь, я пришёл и сказал, что куплю её перед турниром? Где она?!

– Е-е…

Чуть ослабил хватку на горле. Старик тут же попытался дёрнуться и заорать, но куда там. Не с его ловкостью делать такое. Специально больнее провернул кинжал в ране и зашипел на него:

– В ране яд, через две минуты без противоядия ты сдохнешь. Где каштачка? Заберу её в обмен на противоядие.

– Её забрали…

– Что?! – от моего вопроса с головы Хасхата полетели брызги пота. – Кто её забрал?! Я же сказал тебе, что перед турниром куплю! Кому ты её продал?

Старик работорговец сжался, побледнел, побагровел и вновь побледнел, став едва ли темнее трупа. Смуглости кожи на его лице не осталось, а морщины словно глубокие трещины впились во взмокшее лицо.

– Я несколько дней тащился по пустыне, чтобы успеть в Толь к турниру, а теперь мне надо лезть из себя, чтобы приготовиться к нему. И ты, мразь, молчишь мне?

Ещё на несколько градусов провернул оружие в ране, заставляя Хасхата хмуриться и скулить ещё сильнее.

– У тебя минута и тебе крышка, если твоя живучесть не выше восьмидесяти. Но у меня есть противоядие. Кому ты её продал?!

– Эти люди, они не примут отказа.

– Кому?!

– Бонс. Бонсу из Пустоты.

В ярости я выдернул нож, располосовав горло торговцу. Брызги тёплого тут же залили мои руки и начали растекаться по полу лужицей. Рассуждая над услышанным, сделал шаг назад, чтобы не заляпаться.

Ловкач Воорена подошёл ко мне, придерживая конец спущенной вниз веревки, и спросил:

– Узнал что хотел? Раб Здесь?

– Нет его. Уходим.

Глава 56 Правила Кровавого Голема [Кса]

Место, в которое меня поместили двое людей в чёрных масках, не походило на жильё. Скорее тюрьма, в которой если вытянуть в стороны руки, стоя по среди комнаты, упрешься пальцами в стены. Примерно то же самое со стеной, в которой было крошечное оконце под потолком и дверью в это узилище.

Сидел я в кромешной темноте, тесноте и нехватке свежего воздуха. Из окна, больше похожего на слишком аккуратную трещину в кладке, едва поступал воздух, нагретый за минувший жаркий день. Климат этого города разительно отличался от того, в котором я привык находиться. Но с каждым днём, проведенным в этом аду, я обращаю на это всё меньше и меньше внимания, постепенно привыкая.

Красиал оставил меня здесь без всего, не сказав ничего перед уходом.

Участь гладиатора не завидна, если его продали в качестве бегающего по арене мяса. Без оружия, с одним умением могут возникнуть проблемы в боях. Я на всякий случай достал из кармана припрятанный там обломок кости. Плоский, с длину ладони, слишком широкий для заточки в виде ножа. Без специального инструмента из этого вряд ли удастся что-нибудь сделать.

За каменными стенами кельи рабов что-то начало происходить. Попытался прислушаться, но тщетно, слишком много голосов, ничего не разобрать. Гомонили за стенами и за потолком. Кто-то прошёл сверху, бухая стальной обувкой, остальные лишь шуршали мягкими подошвами. Медленно, но уверенно нарастал гул человеческих голосов. Казалось, что за стенами столпилась не одна сотня живых существ. С каждой минутой, проведённой здесь, всё только усугублялось. Совсем скоро над головой закричали, захлопали и забахали. Было удивительно, что от такого шума потолок и стены до сих пор не осыпались.

Вдруг дверь открылась, и на пороге возник охранник. Всё в той же чёрной кожаной маске, но уже другой. Этот не походил на прежних ни комплекцией, ни цветом кожи. Тёмный, в разы темнее всех самых смуглых людей, встреченных мною. Высокий, по росту вряд ли уступал Красиалу. Без особого интереса незнакомец спросил:

– Людской понимаешь?

– Да, – ответил и даже не сломал язык, постарался максимально передать интонацию, с которой говорили гвардейцы.

– Тогда шагай на арену, я проведу.

– Я не хочу участвовать, не пойду.

Охранник без лишних телодвижений достал с пояса на спине палку. Полметра в длину, на конце утолщение в виде небольшой шишки. Оружие не представляло особой опасности, но нарываться на него без своего оружия не хотелось.

– Тебя не заставят драться, сегодня обряд инициации. Ты должен показаться зрителям и Голему.

Последнюю фразу я не понял, но человек произнёс её с трепетом. И Красиал с Воореном говорили о неком Големе не без уважения.

Для себя я подумал, что это имя какого-то человека. Может главы этого города, который устраивает бои ради потехи. Могло ли быть угрозой только то, что я покажусь перед ним? Неизвестно, но этот темнокожий здоровяк вряд ли даст мне мирно остаться в комнате.

Пришлось подчиниться и выйти наружу. Охранник встал возле правой руки, причем его ладонь едва ли не касалась моего локтя. Этот человек следил за тем, чтобы я не убежал. Мы подошли к огромным каменным вратам, открытым настежь, возле которых так же парами толпились остальные. Здесь были люди, зверолюды, несколько орков и вроде бы эльфы. Уровни при этом довольно прилично отличались у собравшихся. От девятнадцатого до тридцать девятого. Удалось даже распознать уровни парочки охранников, оказавшихся тридцать второго и тридцать пятого уровней. По всему выходило, что из всех собравшихся я был самым низкоуровневым. Перспектива откровенно не грела душу, учитывая ещё и то, что у большинства из здесь собравшихся на поясе и в чехлах было оружие. Даже у таких же рабов с насильно проставленными охранниками.

Кажется, Красиал решил убить меня извращённым способом, продав на арену без оружия. Надеюсь, он поставил на мою смерть в первую минуту, потому что даже без оружия я умирать не собирался.

Толпа у ворот постепенно рассасывалась, скрываясь в них, мы подходили ближе, а за нами поступали всё новые и новые пары. К тому моменту, когда подошла моя очередь выходить, я понял, что это не разные охранники, а одни и те же, возвращающиеся за участниками через какие-то свои проходы.

Пара, стоящая перед нами, двинулась вперед, освобождая вид на происходящее в центре арены. С двух сторон овального стадиона туда устремлялись участники с охранниками, подходили к какой-то огромной статуе, а затем охранники возвращались, но попадали внутрь не через врата. Оставшиеся у статуи участники чего-то ждали, заняв собой внушительную площадь арены. Не десяток и не сотня разнообразных существ с разной расой и уровнем. Тысяча, возможно даже не одна участников, среди которых, как не старался, не мог увидеть кого-то своего или ниже уровня. Единственное, за что удалось зацепиться, пока шагали по песку арены, это цифра шестнадцать, но тут же я запнулся, потеряв найденного из виду. За локоть грубо взялся охранник, придержав меня и потащив прямиком к статуе, где я думал и встречусь с тем человеком, которые все здесь называют Големом.

В длину стадион был больше трехсот шагов, а по центру разровненной площадки метра на три над землей возвышалась колонна, по цвету чуть темнее песка. К ней мы и приближались, с каждым шагом замечая всё новые и новые детали. Статуя оказалась занесена песком по середину своего туловища, отчего сбоку походила на округлую колонну. Плотно прижатые с боков руки, опирающиеся на песок, дополняли образ архитектурного сооружения, но чем ближе, тем больше отличий возникало в образе каменного изваяния. Сразу же в глаза бросилась огромная рыба-голова, весящая на конце колонны, которая вблизи оказалась телом могучей статуи. Торчащие вперед выпуклые губы, мелкие чуть разведенные по сторонам глаза на безносом лице. Ушей тоже не было, вместо них глубокие щели в камне, напоминающие жабры. Огромную голову темно-оранжевого цвета дополнял каменный гребень на затылке.

Если всё это ещё можно было принять за фантазию скульптора, похожего на тех странных архитекторов, что строили дома на дне ледяной ямы, то вот узор был каким-то особенным. Вся голова и тело были усеяны мелкими лепестками-чешуйками, украшенными орнаментом разветвленных бороздок. Количество чешуек было таково, что даже архимагистру-скульптору создать что-то подобное оказалось бы не под силу, ведь на это ушёл бы не один десяток лет.

Было ещё что-то, но не внешнее, а внутреннее. У статуи ощущалась какая-то зловещая аура, пробивающаяся сквозь мелкие глаза из чёрного хрусталя. В них будто пылали мелкие язычки чёрного пламени, отчего свет от этих камней не отражался. Охранник грубо остановил меня прямо напротив тлеющих глаз. Как раз в том месте, где на уровне моей головы у статуи находился бы пупок. Но вместо него там виднелся ещё один камень красного цвета. Рубин ли это или какой-либо другой камень – не понятно, потому как его полностью залили кровью. Густая полоса красноватой жидкости стекала по туловищу статуи до самого песка, где впитывалась, оставляя кровавое пятно.

– Поднеси руку к камню, – приказал один из охранников.

Бегло оглядев всех стоящих толпой людей поблизости, поднял руку и медленно поднёс к выступающему камню. При этом мой взгляд приковали к себе чёрные глазницы на огромной голове рыбы. Не отрываясь от них, прикоснулся ладошкой к камню и тут же одёрнул руку, вскрикнув. Колющая боль пробила до самого плеча, вызвав спазм. В глазах статуи будто красное пламя вспыхнуло и тут же погасло. Зажимая ладонь, перевел взгляд на выступающий на уровне пупка камень. Там заструилась свежая порция крови. Всего ничего, но очень больно.

Хотел взглянуть на рану, но охранник не дал, рывком отстранил в сторону, уступая место следующему. Машинально взглянул на его имя.

Козэф 28 уровень

Даже этот странник с налысо обритой головой и цепями на поясе был выше меня по уровню. Никого с кем бы я оказался на равных.

Прибился к остальным сбившимся в толпу людям, зверолюдам, оркам и даже эльфам. Все существа, несмотря на свою враждебность или агрессивность друг к другу, стояли рядом и не обращали никакого внимания на остальных. Поглядел, как Козэф, без опаски прикасается к камню, чуть морщится и убирает руку, из-под которой по статуе начинает литься кровь.

Поднёс ещё болевшую руку к лицу и удивился. На ладони виднелся свежий рубец. Рана почти мгновенно затянулась, не оставив за собой даже крови. Не зная, что происходит, открыл последние сообщения, а их оказалось прилично. Видимо, сильно увлекся и не заметил, как они появились.

5

Внимание! Получен постоянный урон! Внимание! Пять единиц здоровья утеряно навсегда!

Не поверив своим глазам, вчитался в строки ещё раз. Никогда о таком даже не слышал, не говоря о том, чтобы сталкиваться. Открыл меню персонажа, чтобы проверить уровень здоровья, но он оказался полным. Тогда всмотрелся в параметры живучести и телосложения. Так, каждая единица телосложения даёт десять пунктов здоровья, а каждая единица живучести – пять пунктов. Итого: двадцать телосложения и семнадцать живучести – это… Это…

280/280

Пяти пунктов нет. Вновь вернулся к полученным сообщениям.

Внимание! Пять единиц здоровья утеряно навсегда!

Пески арены утоляют жажду вашей кровью! Кровавый Голем приветствует вас, он ждёт честности и отваги от тех, кто принесёт ему кровавое подаяние.

Внимание! Инициация игрока пройдена успешна, Кровавый Голем признал вас! Вы становитесь участником турнира!

Для победы вам потребуется первым совершить восемь убийств в равных, честных и не предвзятых боях – один на один.

Никогда ещё не видел столько сообщений от Системы, за исключением достижений. Что же это за статуя такая? И что значит Кровавый Голем? Теперь уверенность, что это не архитектурное сооружение местных магистров-архитекторов, росла с каждой секундой. Голем – это не человек, это что-то очень древнее, очень тёмное и пропитанное многими лужами крови. Тёмная статуя для тёмных обрядов и ритуалов. Теперь частица творящейся здесь тьмы останется со мной – на ладони образовался шрам в виде продольной царапины. Будто цифра один, начертанная на плоти.

Обряды тем временем продолжались, не занимая особо много времени. За минуту мимо Голема проходит около двух десятков будущих участников турнира. Анализ некоторых будущих конкурентов не показывал ничего, а другие же оказывались вплоть до пятидесятых уровней. С такими мне точно не справиться, тогда какая честность в поединках?

– Приветствую всех участников турнира! – громогласный голос человека разлетелся по всей арене, на что радостно отреагировали зрители на трибунах.

Вокруг песков арены стояли высокие трибуны, возвышая пришедших поглазеть людей. Во всяком случае издалека не было видно выделяющихся представителей других рас, поэтому я решил, что зрители в большей части люди. Они ловили каждое слово усиленное громкоговорителем, приветствуя его овациями или хлопками.

– Сегодня мы открывает турнир, на котором примут участие больше двух тысяч существ. Сегодня здесь присутствует полный набор участников десяток, для них придётся провести два боя отборочных, потому что участников набралось чуть больше нужного. Около четырех сотен участников двадцаток при том, что мест для участия на турнире всего двести пятьдесят шесть. Остальным придётся либо отказаться от участия, либо умереть! Тоже самое творится и на этапе тридцаток. Сороковых в этот раз как и шестидесятых набралось едва-едва, чего нельзя сказать про пятидесятые уровни. Среди пятидесяток проведется сразу шесть боев отборочных. Всё это пройдёт сегодня, но прежде чем мы освободим арену, я должен рассказать вам всем правила, хотя, думаю, что собравшиеся здесь и без меня их прекрасно знают. Но слушайте же: вам придётся принять участие в восьми боях, за исключением отборочных; в случае поражения вы умрете и вылетите с турнира; турнир будет идти восемь дней, и для каждого боя будет отведен свой день; для нашего удобства мы будем проводить сразу несколько боев один на один; в боях встретятся участники своих десяток – боев девятнадцатый уровень против двадцатого не будет; использовать можно любое оружие и снаряжение, трофейное и собственное, алхимию и амулеты, руны и бафы; запрещается прибегать к чей-либо помощи непосредственно на турнире; не допускается лечение в бою, кроме собственного умения и регенерации; и наконец последнее: в бою никаких правил!

– Да-а-а-а!

– Ура!

– Крови!

– Крови!

– Крови!

Толпа повсюду начала скандировать какое-то странное желание крови. Зрители подхватили, все повскакивали, крича во всю мощь лёгких. Глаза у некоторых стоящих в толпе людей были безумны, словно звери, они оказались подвержены стае. Крики, вопли и жажда крови охватили нас. Толпа пришла в движение. Вскоре и я почувствовал безудержную ярость, шкала заполнилась сама собой.

Мне нужно сражаться… Нужно крови… Нужно убивать! Куда?! Куда они нас? Люди в чёрных масках, куда меня уводят… Я должен вырваться!

* * *

– Ты что, правда пытался выгрызть глаз одному из охранников? – Красиал стоял на входе моего узилища.

Встав напротив него, я уставился, не мигая левым глазом. Правый видел плохо. Кровь из пробитого виска залила половину лица, отчего на ней образовалась неприступная корка из запекшейся крови и шерсти.

– У тебя что, нет контроля? Какая из пяти характеристик у каштаков не развивается? – сыпал вопросами Красиал, но я уже не слушал их.

В ушах загудело, а костяшки на кулаках хрустнули от напряжения. Шипы сами собой появились на руках.

– Контроль? Я прав?