Текст книги "Цирк Зверей"

Автор книги: Даниил Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Как оказалось, солнце уже поднялось высоко, по улице спешили люди, выглядевшие все как один ужасно занятыми. Проспект, на котором они оказались, был битком забит машинами, отчаянно бибикающими друг другу. Воздух был просто наэлектризован движением и нервной энергией.

– Круто, – уважительно сказал Сашка, глядя на то, как огромный, хищных обводов джип нагло выехал на середину проспекта, открылось окно, водитель кого-то обматерил и чинно, нарочито не торопясь поехал по своим делам.

– М-да, – Настя задумчиво смотрела на строящуюся многоэтажку, ощетинившуюся лесами и кранами. – Куда дальше, Сашка?

– Сейчас, погоди.

Мальчик снова достал смартфон, с минуту смотрел в него, нахмурился, что-то проверил.

– Что такое? – настороженно поинтересовалась Настя, заметив выражение лица брата.

– Это… мы вышли не там, – после паузы ответил Сашка. Он виновато посмотрел на Настю, потом на Антона.

Настя глубоко вздохнула, выдохнула и на удивление спокойным голосом спросила.

– Далеко идти?

– Нет, километра два, – поспешно ответил Сашка, показывая сестре схему города, на котором они, судя по всему, отображались жирной красной точкой. Антон с любопытством посмотрел на все эти пересечения улочек, на какие-то значки. Его не переставало удивлять, как много всего полезного могло уместиться в такой маленькой и невзрачной на первый взгляд коробочке.

– Не тыкай ты мне этим, я все равно ничего не понимаю, – отмахнулась Настя, посмотрела на Антона и спросила: – Ну, что?

– Пойдем пешком, – предложил он.

– Можно на троллейбусе или маршрутке, – влез Сашка.

Настя с сомнением посмотрела на битком забитую остановку. В этот момент как раз подъехала оранжевая Газель, и за право забраться в нее практически началась драка.

Девочка сглотнула комок в горле и покачала головой:

– Нет уж, давайте лучше пешком, ага?

– Ага, – в унисон ответили мальчишки, глядя на то, как здоровый мужик отлетает в сторону, выведенный из борьбы, судя по всему, хорошим пинком.

***

Они поднялись по улице вверх, до следующего большого проспекта, Сашка сориентировался, они повернули налево, и минут пятнадцать шли, просто глядя по сторонам. Никто из них еще не был в таком большом городе, и все вокруг поражало воображение.

Во-первых, машин было столько, что… в общем, столько, что и представить себе было сложно. Они ехали, стояли, бибикали, ругались водителями, рычали мощными двигателями, создавая такую какофонию звуков, что казалось, будто в этом городе машин больше, чем людей: во всяком случае, на улицах последних точно было меньше.

Во-вторых, эти самые улицы. Они были такие широкие, что поражали воображение. Когда Настя заметила, что проспект, через который им надо перейти, шириной почти с главную речку в их городе, мальчишки возражать не стали. Антон мысленно согласился, а Сашка подумал, что, пожалуй, переплыть вплавь реку будет безопасней, чем перейти на другую сторону этой улицы.

И третье… третье это огромное небо над головой, серое, несмотря на ясный солнечный день. Сложно было представить, что небо над городом может быть таким большим и вместе с тем таким незначительным, всего лишь еще один штрихом, подчеркивающим громадность города.

Они купили необычайно вкусную пахлаву, которую все трое съели еще до того, как отошли на квартал от небольшого стихийного рынка южан. Сашка даже предлагал вернуться, но Настя и Антон с большим трудом отказались: они не прошли еще и половины пути, а солнце уже поднялось высоко, и поток машин чуть поредел. Нет, они не устали, но оценка Сашки в "два километра" была весьма скромной. Он привык ориентироваться в своем небольшом городе, а тут… тут все было гораздо дальше, хотя на карте выглядело таким же, как и везде.

Они шли вдоль высокого забора с белыми заборами, изредка поглядывая на красивое здание МГУ (так его идентифицировал всезнающий Сашка) за ним. Дорога шла все время в гору, а одновременно шагать и разговаривать было нелегко. К тому же, чем ближе они подходили к цели своего путешествия, тем мрачнее становился Антон. Настя бросала на него короткие взгляды, но он не обращал на нее никакого внимания, полностью погрузившись в размышления.

Ребята свернули на огромном перекрестке двух проспектов налево и теперь шли по спальному району, вдоль многополосного шоссе.

– Далеко? – спросила Настя у Сашки.

Тот посмотрел на экран смартфона, ответил:

– Почти пришли. Еще квартал и надо будет переходить на другую сторону.

Антон чуть побледнел, сжал губы, но ничего не сказал. Он огляделся, словно надеясь в одном из многочисленных окон возвышавшихся вокруг домов увидеть ответ на мучившие его вопросы.

Наконец, Настя не выдержала:

– Антон… Антон! – позвала она.

– А? – он посмотрел на нее, с трудом оторвавшись от тяжелых мыслей.

– Думаешь, как прийти к твоим? – спросила девочка.

Антон вздохнул и, после паузы, ответил:

– Дело даже не в этом. Ты наверняка права, и идти туда просто глупо. И я полагаю… – он помялся, но все-таки сказал: – В общем, я пойду один, и…

– А мне кажется, я придумала, как можно безопасно для нас всех зайти к тебе, – без обиняков сказала Настя.

Мальчик несколько секунд смотрел на нее ничего не выражающим взглядом… а потом через силу улыбнулся.

– Наверное, лучше всего будет, если я сам… – начал он, но Сашка тотчас перебил его.

– Даже и не думай. Мы уже все решили. Не начинай сначала, надоело.

– К тому же, мы будем в безопасности, если сделаем так, как я придумала, – поддержала брата Настя.

Антон медленно начал качать головой и Настя, начиная злиться, сказала:

– Может быть, сначала выслушаешь, что я хочу предложить?

Антон с опаской посмотрел на нее, а Сашка с широкой ухмылкой сказал:

– Обожаю, когда она разговаривает таким тоном не со мной, а с кем-то другим!

– Так мне можно продолжать? – спросила Настя, не обращая внимания на брата.

Дождавшись утвердительного мычания, девочка начала говорить:

– Мы пойдем не сразу, для начала нам надо кое-что сделать…

Она продолжала рассказывать и Антон, сначала недоверчиво смотревший на нее, начал согласно кивать.

***

Полицейских – Антон прочитал еще в Убежище, что теперь милиция называется полицией – они нашли почти сразу, буквально у следующего большого магазина. Два парня – один беловолосый, а второй – пузатый, – прогуливались по мостовой, лениво поглядывая на немногочисленных прохожих. Антон посмотрел на Настю, она едва заметно кивнула. Вздохнув, он пошел к ним.

Полноватый милиционер скользнул по лицам ребят взглядом, тотчас переключившись на что-то другое. Антон направился прямо к нему и, кашлянув, сказал:

– Товарищ милиционер…

Молодые патрульные остановились и посмотрели на него. На губах белобрысого играла легкая улыбка, словно его позабавили слова мальчика.

– У меня дома… – мальчишка почувствовал, что краснеет, но ничего не мог с этим поделать. Он прокашлялся, попробовал еще раз: – Я пришел домой…

– Говори быстрей, малец, – пробурчал полный. Из-за московского акцента у него получилось что-то вроде "гавари быстрей ма-алец". Антон недоуменно посмотрел на милиции… тьфу, полицейского, не понимая, почему тот так говорит.

– Мы с Сергеем шли к нему домой, а там, за дверью в квартире кто-то был, – пришла на помощь Настя.

Антон недоуменно посмотрел на нее, не понимая, про какого "Сергея" та говорит, но девочка не обращала на него внимания, зная, что если им сейчас не поверят, то вполне могут заинтересоваться, почему это они плетут блюстителям порядка непонятные сказки. А за этим мог последовать вполне логичный вопрос про документы.

– Дверь была открыта? – спросил белобрысый патрульный.

Антон помотал головой.

– Нет-нет, просто мы услышали громкие голоса и смех. Мужской смех.

– Так может кто-то в гости пришел?

– Мы с мамой живем одни, – опустил глаза Антон.

Полицейские переглянулись, хмыкнули, полноватый – он, видимо, был за старшего – спросил:

– А на "сотовый" матери звонил?

– Трубку не берет, – нашелся Антон.

– Она на работе сейчас?

– Нет, она у меня уже старенькая, дома сидит, на пенсии… – Антон вполне натурально шмыгнул носом и добавил: – Никого там кроме нее не должно быть, а идти туда страшно.

– Ладно-ладно, ты это, не реви давай, – грубовато прервал его Толстый патрульный. Он посмотрел на напарника, тот едва заметно пожал плечами. Толстый спросил: – Где живешь-то?

– Тут совсем рядом, во-он в том, – Антон махнул в сторону двадцатиэтажного дома, возвышающегося над всеми остальными вокруг.

– Блин, там эта гостиница чертова, опять поди кто-нибудь… – Белобрысый не договорил, только зло сплюнул на асфальт.

– Понятно все, пошли, посмотрим, – решил после минутных раздумий Толстый.

Антон, Сашка и Настя переглянулись, стараясь не показать облегчения, и пошли за быстро шагающими полицейскими. Дом, в котором, как сказал Маркус, теперь жили родители Антона, возвышался перед ними как неприступная крепость, подпиравшая плоскими крышами башен-подъездов синевато-серое небо.

***

Они стояли около нужного подъезда, глядя на окна третьего этажа. Естественно, ничего не было видно, но, вместе с тем, и ничего необычного не было. Огромный двор был пуст, солнце освещало асфальтовую баскетбольную площадку и кусты, все еще поблескивающие капельками воды: какой-то не лишком разумный дворник полил листья, и сейчас они наверняка начинали гореть под сконцентрированными солнечными лучами, проходившими через маленькие увеличительные стекла, в которое превратились капельки воды. Впрочем, пятеро людей, стоявших напротив входа в громаду дома, наверняка не думали о несчастных кустах.

– Этот подъезд? – спросил полицейский, совсем еще молодой и белобрысый не хуже Насти.

– Этот, – кивнул Антон. – Надо на пятый этаж подняться, там мои… моя квартира.

Полицейские, казалось, не заметили оговорки мальчики.

– Пашли, пасмотрим, чего там, – сказал, растягивая слова и постоянно "акая", второй, постарше своего коллеги.

Первый полицейский кивнул, и они вместе с напарником подошли к большой железной двери. Ребята поспешили за ними, стараясь, впрочем, не вылезать вперед.

– Номер квартиры какой? – спросил второй полицейский.

– Девятнадцать, – тотчас ответил Антон.

Полицейский уже собрался было набрать номер на домофоне, но первый, Белобрысый, как мысленно окрестил его Антон, остановил напарника.

– Ты чего? А если они там? Сбегут же сразу.

– А ты чего, хочешь героем стать?

Белобрысый покраснел, но ответил:

– Нет, героем не хочу, но и предупреждать их тоже глупо.

Второй пожал плечами и повернулся к Антону:

– Ключ давай, малец.

Антон испуганно посмотрел на Настю, но та ничего не успела подсказать, как первый полицейский просто дернул ручку двери, и она тотчас приоткрылась.

– Гляди-ка, – сказал Белобрысый и второй полицейский – Толстый – как-то даже подобрался.

Подумав, он отстранил коллегу и первым зашел в прохладный холл подъезда. Здесь было тихо, только едва слышно гудел кондиционер, нагоняя в помещение блаженную прохладу. Стеклянная будка прямо напротив входной двери пустовала.

– Консьержа нет, – сказал что-то не совсем понятное для Антона Толстый и Белобрысый кивнул. На его лице больше не было улыбки, более того, он расстегнул кобуру, из которой Антон тотчас подмигнул черный металл рукояти пистолета.

– Пешком? – спросил Белобрысый.

– Давай лифтом, – странное дело, но акцент Толстого почти исчез. Он повернулся к Антону и спросил: – Какой этаж?

Произведя нехитрые вычисления, Антон ответил:

– Седьмой. Ой, нет, восьмой!

Толстый пристально посмотрел на него и Антон пояснил:

– Это же первый.

– Ладно, потом разберемся, – решил Толстый и нажал на кнопку вызова лифта.

Блестящая металлическая дверь тотчас раскрылась и все пятеро зашли в большую кабину с зеркалом на дальней стене. Лифт был заляпан белой краской, на полу валялся обрезок какого-то материла… Было видно, что кто-то делает ремонт. Толстый полицейский нажал на кнопку с цифрой девять, двери с легким шелестом закрылись, и лифт помчался вверх.

Настя испуганно посмотрела на Антона, тот в ответ едва заметно пожал плечами. От него тоже не укрылась фраза: "потом разберемся". Она могла означать только одно: если в квартире N19 они не найдут родителей Антона, то их ждут "ба-альшие" неприятности.

Где-то над их головами мягко тренькнул звонок, двери чуть вздрогнули и плавно откатились в стороны. Перед ними была уютная, ярко освещенная солнечным светом площадка восьмого этажа с тремя дверьми на ней. Все пятеро вышли из лифта, створки тотчас закрылись за их спиной и тот, судя по шуму, уехал куда-то вверх, за новой порцией пассажиров.

– Какая дверь? – спросил Толстый у Антона, и тот наверняка бы замешкался, но в этот момент второй патрульный, Белобрысый, тронул своего коллегу за плечо и сказал:

– Вон девятнадцатая.

Действительно, на двери по левую руку от них отраженным солнечным светом горели две цифры, единица и девятка.

Минуту все постояли, прислушиваясь к тишине вокруг (впрочем, ребята не особенно и прислушивались, если уж на то пошло: они то знать не знали, был там кто-то или нет).

– Ключом откроем? – спросил Толстый у напарника, но ответил ему Антон.

– У нас дверь запирается изнутри. Ключом не открыть.

Толстый хмыкнул, снова с подозрением взглянул на Антона, но все-таки подошел к двери и, помешкав, нажал на кнопку звонка. До них не донеслось ни звука, стояла все та же тишина, заполняющая душный летний воздух лестничной площадки многоэтажного дома.

– Доставай… – начал говорить Толстый, оборачиваясь к Антону, но в этот момент щелкнул замок, и дверь открылась.

На пороге стояла высокая женщина, лет шестидесяти на вид, она смотрела на милиционеров и ребят поверх очков в изящной золотой оправе. Ее лицо выражало удивление и вопрос.

– Э-э… добрый день, – поздоровался Толстый. – Ваш сын сказал, что слышал, будто к вам домой кто-то забрался…

На лице старушки отразилось искреннее недоумение, и в этот момент из-за спины полицейских вышел, смущенный, Антон. Он чувствовал, что его сердце стало большим-большим и словно попыталось выскочить наружу, но застряло в горле, не давая сказать ни слова.

Мгновение – показавшееся Антону вечностью – женщина просто смотрела на него, и в ее взгляде не было ни грамма узнавания. А потом она всплеснула руками, издав восторженный вскрик, и кинулась к Антону, обнимая его и покрывая лицо поцелуями.

– Такое чувство, будто они не виделись целую вечность, – пробормотал Белобрысый едва слышно, но Настя ухмыльнулась: этот молодой полицейский и представить не мог, насколько он близок к истине.

Между тем мать Антона потянула его за собой, в квартиру. Полицейские переглянулись и, так как выбора все равно не было, надо было опросить женщину, зашли следом. Бессоновы, чуть помешкав, тоже переступили через порог. Им-то и вовсе некуда было идти.

Странное дело, но квартира выглядела необжитой, словно жильцы переехали только что, буквально недавно. Стены и потолок сияли девственной белизной штукатурки, пол и вовсе покрывал строительный мусор в виде разбитых и затвердевших кусков цемента, щепы, обрывков обоев, кусков упаковки и зеленой подложки под ламинат. Ярким пятном выделялся только ковер, лежащий почти у самой двери: темно-синий с зелеными тонами, на нем яркими белыми пятнами выделялись шесть… нет, семь звезд, сверкающих так ярко, будто они были вышиты из серебра. Пылающий белым многоугольник притягивал внимание, и Настя, посмотревшая на него каких-то пять секунд, с трудом отвела взгляд. Ей почему-то почудилось, что звезды начали вращаться, словно живые, вращаться на фоне ночного летнего неба, вращаться, затягивая во тьму. Девочка мотнула головой, прогоняя сонный дурман, окутавший сознание. Она просто немного устала. В конце концов, они встали в такую рань, а потом долго шли пешком.

– Гражданочка, – позвал один из патрульных, Толстый. На его лице застыло странное выражение, словно бы он только что проснулся. – У вас все в порядке?

Женщина, обнимавшая Антона, посмотрела на них из-за плеча мальчика, улыбнулась и что-то шепотом сказала.

– Простите, что? – спросил Толстый.

Женщина снова что-то повторила, вокруг ее головы кружились пылинки, больше похожие на снег.

Толстый – а вместе с ним и Белобрысый – шагнули вперед.

– Вы не могли бы говорить погромче? Не слышу вас, – сказал, сам зачем-то повышая голос, Толстый.

Старушка, по-прежнему улыбаясь, виновато пожала плечами и покачала головой. Приложила левую ладонь к горлу (правая до сих пор лежала на плече Антона, который так и не поворачивался, а замер, словно у него вдруг не осталось никаких сил), показывая, что не может говорить громче. Снова что-то прошептала.

– Я вас совсем не слышу, – недовольно, но вместе с тем странно плывущим голосом произнес первый полицейский и подошел еще ближе к Захаровым.

Позади, за открытой дверью, раздалось едва слышимое в душном воздухе треньканье лифта, кто-то приехал на этот этаж. Внезапно Настя почувствовала, как страх охватывает ее сердце, ладошки похолодели, и сонное оцепенение слетело с нее, словно ничего и не было. Она бросила взгляд на Сашку, который медленно хлопал глазами, глядя на ковер перед собой, на полицейских, подходящих к женщине, перевела взгляд на Антона, который стоял, не шевелясь, словно игрушка в рост мальчика с внезапно кончившимся заводом. Что-то здесь было не так.

Пустая квартира.

Ремонт.

Эта женщина.

Ковер.

Не что-то было не так – все было не так. Все ее естество вопило об опасности.

– Антон, – едва слышно позвала она, а потом чуть громче: – Антон? Слышишь меня?

Он не отвечал.

– Антон! – вдруг закричала во весь голос девочка.

Рядом с ней от громкого звука дернулся Сашка, полицейские остановились и недоуменно посмотрели на нее, но Антон даже не обернулся: он по-прежнему стоял около женщины – своей матери? – которая смотрела на Настю со странной, теперь казавшейся вовсе не такой уж дружелюбной улыбкой на старом лице.

Женщина улыбнулась еще шире, показывая безупречные белые зубы, и сказала мужским голосом, показавшимся Насте чрезвычайно знакомым:

– Чего ты так кричишь, девочка?

Полицейские охнули, оборачиваясь к старушке, но та, с презрительной усмешкой на лице щелкнула пальцами свободной руки, и оба мужчины вдруг провалились через ковер куда-то вниз, словно там, под ним, был люк, который внезапно открылся. Мгновение – и их уже не было. Рисунок звезд на сине-зеленой поверхности на мгновение вспыхнул ярче, а потом снова притух, но теперь было ясно, что едва заметное молочное свечение, идущее от него, вовсе не было иллюзией.

Дверь позади ребят открылась, и в коридор ввалились уже знакомые им клоуны. Настя почувствовала, что холодеет от страха, увидев ухмылки на двух широких физиономиях здоровяков из Цирка Зверей.

– Привет, мелкая, – пробасил один своим грубым голосом.

– Хватит болтать, берите их и…

Настя, не дожидаясь окончания предложения, взвизгнула и попыталась прошмыгнуть мимо псевдо-клоунов, но те были наготове. Мгновение: и она забилась в руках у мускулистого, чем-то неуловимо напоминающего гориллу мужчины. Сашка едва успел пошевелиться, как тоже оказался схваченным громадными руками толстяка.

Женщина, прикидывающаяся матерью Антона, поднялась на ноги, отряхнула колени и сказала все тем же мужским голосом.

– Кажется, наш господин наконец-то будет нами доволен. Столько времени потратили на…

Она вдруг замолчала и склонила голову на бок, прислушиваясь к чему-то и став похожей на собаку. На ее лице отразилось недоумение, она нахмурилась.

– Что… – начал толстяк, державший Сашку, но женщина с мужским голосом рассерженно зашипела на него.

– Т-с-с, тихо. – Она прислушивалась к тишине, ее лицо застыло, превратившись в безвольную маску.

Клоуны переглянулись, здоровяк пожал плечами, не понимая, что происходит, но не решаясь нарушить молчание.

Вдруг лицо женщины исказилось, и она крикнула:

– Быстрее! Они уже здесь!

На лицах клоунов отразился испуг и они разом повернулись, собираясь бежать на лестничную площадку.

– Нет времени, идиоты! – прошипела женщина противным мужским голосом.

Переглянувшись, псевдо-клоуны один за другим шагнули вперед, к пылающему белым огнем ковру. Мгновение – и их, как и вырывающихся изо всех сил Бессоновых поглотила синяя поверхность ткани.

Женщина помедлила всего мгновение, подхватила Антона и с разбегу прыгнула вперед, одновременно вскидывая свободную руку вверх. На ее лице застыла сосредоточенная гримаса. Секунда и они тоже исчезли, погрузившись в ковер, а в опустевшей квартире раздался громкий щелчок пальцами. Рисунок из звезд ярко вспыхнул… и погас, превратившись просто в вышивку, какой он и должен был быть с самого начала.

Квартира – никому не нужная, в которой хозяева даже не удосужились сделать ремонт – стояла абсолютно пустая, без намека на то, что здесь кто-то был. Кого бы не испугались клоуны и эта странная женщина с мужским голосом – он не успел.