Текст книги "Атлас и кружева"

Автор книги: Даниелла Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Они прошли в гостиную, сели за шахматный столик и начали партию.

Спустя несколько минут Хью спросил:

– Дядя, что бы ты сделал на моем месте?

– На твоем месте я бы защищал королеву. Ты ведь не хочешь ее потерять?

Хью посмотрел на фигуры, увидел, что позиция проиграна, и уныло кивнул.

– Я спрашивал не про игру, а про свои отношения с Салли и Сереной.

Бертрам хмыкнул.

– Тут, мой мальчик, я дам тебе тот же совет. Реши, кто должен быть твоей королевой и кого из двух ты можешь позволить себе лишиться.

Хью признал свое поражение и придвинул кресло ближе к камину. Затем он провел рукой по волосам и повернулся к дяде, лицо которого было полно сочувствия.

– Ну что, – засопел Бертрам, – ты, в конце концов, удовлетворишь мое любопытство? Или еще не решил?

– Решил. И, по правде говоря, сделал это несколько месяцев назад. Проблема в том, как это сделать наиболее достойным образом. Разумеется, я не сказал Салли, что серебряная свадьба – между нами говоря, настоящий фарс – приблизительно совпадает с рождением малыша Стэнли.

– О Господи! Неужто ты собрался назвать мальчика в честь собаки?

– Нет, – усмехнулся Хью. – Просто мы думаем, что Салли зачала его в то время, когда Серена отдала усыпить пса. И таким образом случайно обнаружилось, что я вовсе не бесплоден.

– Я всегда знал, что Серена сука! – пробормотал Бертрам. – И что она от тебя так легко не отвяжется. Но и свои замашки тоже не бросит.

Хью обдумал реплику дядюшки.

– Ты прав, в конечном счете все сводится к одному: кого из них я могу позволить себе потерять. В случае развода с Сереной я понесу довольно значительные финансовые убытки, но…

– Что "но"?

– Но Салли и не ждет, что я уйду от Серены.

Удрученный Бертрам как-то неопределенно хмыкнул и начал расставлять фигуры на шахматной доске.

– Подожди, дядя. Ты поторопился с выводами.

– Да?

Хью вернулся к шахматному столику и взял двух королев.

– Вот это Серена, – сказал он, поднимая вверх черного ферзя. – А вот это Салли. – Хью сжал пальцами фигурку из слоновой кости и посмотрел в озабоченное лицо старика. – Если я распрощаюсь с черной королевой, то потеряю изрядную часть своего состояния и положение в обществе, по крайней мере на какое-то время. А если потеряю белую, то утрачу то, что не имеет цены. С финансовым ущербом я справлюсь, а…

– Хью, мой мальчик…

– Надеюсь, ты не станешь говорить, что я могу сохранить обеих.

– Знаешь, раньше я начал бы анализировать этот вариант, но теперь нет. – Бертрам печально покачал головой. – Теперь, став старше и мудрее, я вижу, что наделал множество ошибок, и хочу только одного: чтобы ты не повторил их.

Хью положил черного ферзя плашмя, взял дрожащую, морщинистую руку дяди, повернул ладонью вверх и вложил в нее белого ферзя.

– Дядя, обращайся с ним осторожно. А я сделаю то же с Салли.

Когда Салли открыла дверь, она увидела, что Хью сидит у шахматного столика, а Бертрам осторожно ставит на доску фигурку из слоновой кости. В свете камина сцена казалась магической, но Салли сказала себе, что все очень просто – мужчины играют в шахматы. Хью повернулся и бросил на нее любящий взгляд. А у Бертрама – она могла в этом поклясться – глаза были на мокром месте.

– Ну как, хорошая получилась партия? – спросила она.

Доставив Салли домой, Хью поговорил с Терри и получил у него всю нужную информацию. Нет, высокая блондинка в "Горшки и букеты" не заходила, но днем звонила женщина с хорошо поставленным голосом и спрашивала Джулию.

Терри запомнил этот звонок, потому что женщина бросила трубку.

Хью обнял Салли и провел пальцем по ее лбу.

– Не хмурься, – сказал он, – тебе это не идет.

– Но если она будет теряться в догадках, где ты был?

– Пусть теряется хоть до утра. Какая теперь разница?

– Ты хочешь сказать, что останешься на ночь?

– А ты против?

– Нет. Я только подумала, что тебе нужно домой.

– А я подумал, что мне нужно остаться здесь, так что все в порядке.

Хью отвел Салли в спальню и увидел на кровати книгу и видеокассету. Он поднял книгу с откровенной сексуальной сценой на обложке и улыбнулся.

– Ты что, была в магазине, который торгует женской порнографией?

– Я нет, а Роз была. Она прочитала эту книгу и принесла ее мне. Говорит, это может помочь отвлечься от мыслей о беременности. – Салли засмеялась. – Но когда ты из-за живота не видишь собственных ног, такое чтение едва ли поможет! А вот на видео совсем не порнография. Это фильм про роды, который я взяла у акушерки.

– Что это за фильм такой?

– Он показывает, чего следует ждать, когда наступает срок. Его демонстрировали будущим матерям на прошлой неделе, но я не пошла, – тихо сказала Салли.

– Можно спросить, почему?

– Мне не хотелось сидеть там одной, когда все остальные были с мужьями.

– Ох, Салли, извини. Все это для меня в новинку. Я никогда не задумывался над такими вопросами. А что, очень страшно рожать без моральной поддержки мужчины?

Салли пожала плечами.

– Начинаю потихоньку привыкать. Впрочем, я и не ждала ничего другого. Ведь в наших обстоятельствах это невозможно, правда?

Хью сдвинул книгу и видео в сторону и бережно опустил Салли на кровать.

– Вот увидишь, все будет по-другому. Сейчас не могу сказать, как именно, потому что сам не знаю. Но пока ты отдыхала, у нас с Бертрамом была очень интересная беседа. Кажется, мы нашли решение.

– Звучит интригующе.

– Угу. Но далеко не так, как эта книга, – поддразнил ее Хью, рассматривая заднюю сторону обложки.

– Может, почитаешь немного, пока я приму ванну?

Хью покачал головой.

– Лучше посмотрим видео.

– Тебе не понравится.

– Готов рискнуть, если это поможет нам понять, что значит быть родителями.

Позже, в темноте, прислушиваясь к ровному, ритмичному дыханию Салли, Хью вздохнул и положил руку на ее живот. Она была права, увиденное ему не понравилось. Видеть муки незнакомой женщины было тяжело, но еще тяжелее было представить себе, что то же самое ждет Салли.

Ладонь Хью ощутила слабое движение. Салли говорила, что ребенок начинает двигаться, когда она засыпает. Баррингтон бережно погладил крошечную ножку; Салли заворочалась и что-то пробормотала. Вскоре мать и дитя успокоились, но Хью удалось заснуть с куда большим трудом.

Когда Хью приехал домой после завтрака, его облили ушатом ледяного презрения.

– Как себя чувствует дядя Бертрам? – саркастически спросила Серена.

– Для своего возраста прекрасно. Серена, можешь ничего не говорить. Я пытаюсь понять, чем был вызван твой звонок – неприятностью с машиной или чем-то другим?

Чем-то другим, подумала Серена. Но откуда Хью узнал про ее звонок, если Бертрам сказал…

– Жаль, что ты меня не застала. Я вышел в кулинарию; ты же знаешь, как Бертрам любит китайскую кухню. Он говорит, что это приятное разнообразие после готовки миссис Бейли.

– После ее готовки что угодно покажется приятным!

Серена налила себе еще одну чашку крепкого кофе. Вчера вечером она злоупотребила виски, и сегодня у нее во рту был отвратительный вкус алкоголя, смешанного с никотином.

– Что случилось с машиной? – спросил Хью.

– Чертова шина! Она спустилась!

– А почему ты не взяла "рейнджровер"?

– Потому что не могла найти эти проклятые ключи! Искала всюду – и в твоей спальне, и в кабинете.

Фраза вырвалась у нее непроизвольно, и Хью бросил на жену подозрительный взгляд. Значит, Серена устроила у него обыск. Он медленно прошел в чулан. Жена следовала за ним.

– Почему ты не позвонила в гараж или мастерскую?

– Потому что сначала долго искала эти чертовы ключи, а когда вспомнила про мастерскую, было уже слишком поздно, магазины закрылись, и…

– И ты слишком много выпила, – добавил Хью, заметивший на полу чулана пустую бутылку из-под виски. Повернувшись к Серене, он протянул ей связку ключей.

– Черт, где они были?

– На том же крючке, что и поводок Стэнли. Иногда я все еще вешаю их туда. Должно быть, сила привычки. – Он положил ключи перед Сереной, пробормотавшей себе под нос что-то вроде "проклятая собака", и пошел осматривать спальню.

Первый же взгляд на ящики комода и шкаф подтвердил его опасения. Визитную карточку "Горшков и букетов" явно трогали. На ней осталась царапина и отчетливый след чего-то красного. Не иначе как лака Серены. Она часто жаловалась, что этот лак оставляет отметины, если держать ногти под определенным углом.

Обдумав ситуацию, Хью для собственного спокойствия положил карточку в бумажник. После просмотра видео ему хотелось иметь номер Джулии под рукой.

– Джулия – тихонько прошептал он, вспомнив текст на оборотной стороне карточки. – Так вот почему у Серены такое скверное настроение! Она нашла карточку и, конечно, решила, что Джулия женщина! Что ж, пусть. Сейчас это даже к лучшему!

ГЛАВА 19

Притащив еще один собранный Салли чемодан, Хью наморщил лоб.

– Уф! Слава Богу, это все. Остальное перенесут грузчики.

Салли налила ему кофе.

– Извини… Я знаю, что они все сделают как нужно, но эти мелочи мне хотелось упаковать самой.

– Когда они придут?

– В восемь утра.

– Ты уверена, что справишься сама? Может быть, мне приехать?

– Хью, дорогой, спасибо, но до сих пор нам удавалось не привлекать к себе внимания. Кто-нибудь из грузчиков может тебя узнать.

– Обещай мне ничего не поднимать и не делать глупостей.

– Я уже сделала это, решив устроить переезд за два дня до Рождества. Можешь ничего не говорить, я понимаю, что в данных обстоятельствах лучше переехать сейчас, чем после родов. Марион твердит, что тогда у меня не будет времени ни на что другое.

– И на меня тоже?

Салли села рядом и положила голову ему на плечо.

– На тебя у меня всегда будет время.

Хью поцеловал ее в щеку и пробормотал:

– Если бы только не надо было идти к Чарлзу и Вивьен на Рождество!

– Что ж делать. Они будут ждать вас. Насколько я понимаю, они славные люди. Ты всегда ладил с ними?

– Да, – задумчиво сказал Хью, – мы ладим, но я чувствую, что провожу с ними последнее Рождество. В следующем году они не подадут мне руки.

– Думаешь, Серена уже что-нибудь рассказала Вивьен?

– Ни в коем случае! Хотя бы потому, что она решила во что бы то ни стало отпраздновать этот дурацкий юбилей.

Глаза Салли стали задумчивыми.

– Хью, двадцать пять лет совместной жизни – это долгий срок! Я очень хочу жить с тобой, но не могу вынести мысль о том, что разрушила твою семью. Год назад, когда я соглашалась стать твоей любовницей, мне и в голову не приходило, что…

Хью взял ее за руку и прервал:

– Ты не разрушила мою семью, Салли. Серена сама сделала это: сначала историей со Стэнли, а потом своей ложью. – Он посмотрел на ее огромный живот. – А насчет любовницы… Сейчас я бы тебя так не назвал. Как-никак скоро ты станешь матерью моего ребенка.

Салли, у которой тут же улучшилось настроение, бодро встала с дивана.

– Ну, матери этого ребенка пора ехать в "Нору Лауры". И не гляди на меня такими испуганными глазами; я и там не собираюсь делать глупостей. Во-первых, мне этого ни за что не позволят Марион и Лаура, а во-вторых, так я скоротаю время. Последние дни тащатся как черепаха.

Хью взял пиджак, вынул из кармана ключи от машины и поцеловал Салли.

– Обещай, что будешь беречь себя.

– Обещаю.

– Позвонишь, если понадоблюсь?

– Да, – улыбнулась она. – Если понадобишься, позвоню.

В сочельник утром Серена решила съездить в "Баррингтон" кое-что купить. Подарки на Рождество были у нее заготовлены, но она вспомнила, что у Вивьен любят делать друг другу маленькие презенты и на сочельник.

– Не спрашивай почему. Так с давних пор было заведено в семье Чарлза, – сказала сестра Серене. – Я думаю, это какая-то скандинавская традиция.

Стоя на эскалаторе, Серена вспомнила, что фамилия сестры Андерсон и что она вполне может быть скандинавской. Странно. До сих пор она об этом не думала. Но сейчас надо было думать не об этом, а о подарке Вивьен. С Чарлзом и Гаретом проще. Впрочем, как и с Хью. Всем по набору фирменных мячей для гольфа.

Переходя от отдела к отделу, Серена обратила внимание на серебряные и позолоченные зеркальца, которые можно носить в сумочке. Размер был подходящий, но проблема заключалась в том, какое из них выбрать. Остановившись на трех, она по очереди поднесла их к лицу и полюбовалась своим отражением. И вдруг увидела то, что показалось ей смутно знакомым.

Серена положила зеркала на прилавок и обернулась к серии миниатюр Марион Лесаж. И тут ее осенило! Рамки этих миниатюр были такими же, как у спрятанного Хью портрета Стэнли! Только на этих картинах – если не считать двух малиновок в снегу – были изображены цветы, а не животные. Не этот ли художник писал Стэнли?

– Очаровательно, правда, миссис Баррингтон?

Удивленная Серена подняла глаза.

– Извините, вы едва ли меня помните. Я Селия Мюррей, новая заведующая отделом товаров для детей.

– Да, конечно, – солгала Серена. Она никогда не заходила в этот отдел и, естественно, никого тут не знала.

– Любуетесь работами Марион Лесаж? Увы, тут только эстампы. Оригиналы хранятся в этой чудесной галерее в…

Не дослушав, Серена впилась взглядом в правые нижние углы миниатюр. Лесаж! Точно!

– И что же, эта Марион Лесаж принимает у вас заказы?

– Я не в курсе, – ответила миссис Мюррей. – Вы можете съездить в галерею и узнать у самой миссис Лесаж. А лучше спросите у мистера Баррингтона. Ведь художественная секция – его дитя, если можно так выразиться.

Серена задумчиво кивнула. Может быть, у этой Лесаж удастся узнать, кто ей заказывал миниатюру Стэнли: сам Хью или его подружка из зеленной лавки.

– Кстати, о детях! – громко воскликнула миссис Мюррей. – Как поживает ваша подруга? Та самая, которая собирается рожать? Мистер Баррингтон сказал, что она не хочет забирать коляску до родов, а я ответила ему, что это разумная предосторожность…

Сбитая с толку Серена молча смотрела на Селию. О чем говорит эта женщина? У них нет никакой подруги, ожидающей ребенка! Она закусила губу и крепко задумалась. Нет! Это невозможно! Джулия не могла забеременеть! Хью обещал! Почувствовав спазмы в желудке, Серена быстро попрощалась и опрометью выскочила из магазина.

– Проклятье! – пробормотала она, рывком включая передачу. – Где эта чертова галерея? В Элмсмарше? Нет, – зловещим шепотом произнесла она, – в Элмсмарше не галерея, а наша подруга Джулия! Пожалуй, сначала следует наведаться туда!

Поток покупателей, с утра запасавшихся на Рождество овощами и фруктами, почти иссяк, и Терри послал Джулию на кухню сварить им по чашке честно заслуженного кофе. Когда в "Горшки и букеты" зашла Серена, там была только одна пожилая покупательница.

– Как ваш ревматизм, миссис Эйч?

– Ничего, Терри, жить можно. Слава Богу, Шейн и Дебби пригласили меня на рождественский обед!

– Вот и хорошо, – откликнулся Терри. – Желаю вам как следует отпраздновать.

Серена поморщилась и исподтишка осмотрела магазин, пытаясь обнаружить следы Джулии. В задней комнате послышался какой-то шум, и Серена на мгновение увидела поразительно стройную фигурку в джинсах и чудесные белокурые кудри.

Что, Хью, опять на блондинок потянуло? – подумала она. Но таких бедер у беременных не бывает. Наверное, миссис Мюррей что-то напутала. Скорее всего, Хью решил оказать любезность какой-нибудь из племянниц Мюриел Бакстер.

– А как вы оба? – спросила миссис Эйч. – Бьюсь об заклад, едва ли вы отправитесь к твоей мамочке!

Терри покачал головой.

– Еще не решили. Я бы предпочел остаться дома, но можно пойти к сестре Джулии. Правда, та беременна, по утрам страдает от токсикоза и едва ли захочет принимать гостей.

Ага, значит, беременна не сама Джулия, а ее сестра! – злобно подумала Серена. Стало быть, эта пышнокудрая штучка умудрилась так прибрать Хью к рукам, что он содержит не только ее, но и всех ее родных!

– Ну, если вы все-таки соберетесь к сестре Джулии, не вздумайте нести ей дыню!

– Почему? – спросил Терри.

– Потому что есть такая поговорка: "Родить – это тебе не дыню съесть!" – Старуха хитро рассмеялась.

– О, ни в коем случае! – раздался тихий голос. – Она и так боится того, что ей предстоит.

Всеми силами оттягивая тот миг, когда она увидит любовницу Хью, Серена обернулась, оглядела ноги в кроссовках "Nike", потом стройные бедра в голубых джинсах, свитер из "Наф-Нафа" – без намека на грудь – и, наконец, лицо, окруженное шапкой ангельских золотых кудрей.

Она громко ахнула и вылетела в дверь, заставив всех троих недоуменно переглянуться.

– Не понимаю, – сказала старая дама, – как это люди не могут подождать пять минут, пока обслужат других!

Глядя вслед элегантной блондинке, сломя голову бегущей к своей броской машине, Терри многозначительно кивнул Джулии. Когда миссис Эйч вышла из магазина, он пробормотал:

– Чутье подсказывает мне, что нужно позвонить Хью.

Проехав несколько миль куда глаза глядят, ошарашенная увиденным Серена поняла, что безнадежно заблудилась. К счастью, она увидела заправочную станцию, залила там бензин, купила сигареты и спросила, как вернуться в Торнгемптон.

Серена послушно проезжала одну деревню за другой, пока не добралась до первого перекрестка.

– Ну, а теперь куда? – спросила она себя. – Направо или налево?

Налево вел еще один проселок, но справа красовался черный с золотом указатель: "Нора Лауры". Заскрежетав шинами так, что запахло паленой резиной, Серена свернула направо.

– О Боже! – ахнула Салли, выглянув в окно. – Надо бежать!

– Что, схватки начались? – спросила примчавшаяся с кухни Марион.

– Нет. Видишь эту женщину? Я не хочу с ней разговаривать. Если она спросит, скажешь, что меня нет!

– Но – Марион беспомощно посмотрела вслед Салли, которая убежала в уборную и заперла за собой дверь.

Войдя в галерею, Серена увидела картины Марион и в ту же минуту вспомнила, что ничего не купила сестре. Вивьен почему-то обожала делать на сочельник безумно дорогие подарки. Эстампы из "Баррингтона" дорогими не были, но оригиналы, хранившиеся в "Норе Лауры", стоили немалых денег.

– Мне, пожалуйста, рождественские розы, зимний жасмин и цикламен.

– Как, все три? – поразилась Марион.

– Я уже сказала, – холодно бросила Серена. Какая разница, сколько это стоит? Во-первых, платить будет Хью, а во-вторых, на своего дружка из зеленной лавки он потратил куда больше! Серена почувствовала тошноту и прижала руку ко рту.

– Что с вами? Вы так побледнели – с тревогой в голосе сказала Марион. – Может быть, дать воды?

– Нет, спасибо. Наверное, так на меня подействовали ваши ароматические свечи и сухие духи. Будьте добры, заверните, пожалуйста.

Поглядев вслед удаляющейся машине Серены, Марион подошла к дверям уборной и негромко постучала.

– Салли, все в порядке. Можешь выходить, она уехала.

Салли вышла и без сил опустилась на табурет.

– Что… что она сказала?

– Ничего. Купила три мои картины и ушла.

– Значит, про меня не спрашивала?

Марион покачала головой.

– Нет. А что, ты ее ждала?

– Нет. Я просто подумала, что она…

Марион пристально посмотрела на подругу. Испуг Салли можно было объяснить только одним: эта женщина имеет какое-то отношение к отцу ее ребенка. Марион медленно открыла кассу и достала узкую полоску бумаги с отпечатком кредитной карточки. Подпись была неразборчива, но на самом отпечатке ясно значилось – "С. Баррингтон".

– О Боже! – ахнула Марион. – Это все ставит на свои места! Боюсь, моя дорогая, что твоя тайна раскрыта!

Салли сидела не шевелясь и молча следила за тем, как Марион прячет отпечаток в кассу и запирает ящик.

– Думаю, пора выпить чаю, – прошептала Марион, – а затем, если хочешь, я тебя внимательно выслушаю.

Салли очнулась только при виде поставленной перед ней кружки с вопросительным знаком.

Марион тепло улыбнулась.

– Я решила, что вопросительный знак здесь будет в самый раз. Похоже, ты совсем запуталась.

– Ох, Марион! – вздохнула Салли. – Что делать? Вдруг Серена вернется, вдруг она все знает?

– Ну, если ты спрашиваешь, знает ли она о тебе и ребенке, то могу ответить: судя по ее поведению, едва ли. Кстати, она чем-то очень расстроена. На минутку мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Я даже предложила ей воды.

Салли помертвела.

– Я очень рада, что она не согласилась! Куда бы ты пошла за водой? В туалет? Там и нормальному человеку повернуться негде, не то что женщине на сносях. Стэнли уже начинал жаловаться.

– Стэнли? Кто это?

– Так я зову своего будущего ребенка.

– А разве не так звали собаку, портрет которой я писала? – в замешательстве спросила Марион. – Знаешь, Салли, давай-ка выкладывай…

Через полчаса Марион тихонько присвистнула.

– Ну дела! Судя по твоему рассказу, вы с Хью вместе уже целый год. Как вы умудрились столько времени держать это втайне?

– С большим трудом, а это, – Салли указала на свой живот, – еще больше осложнило дело. Естественно, мы нигде не показывались вместе. Хью приезжал ко мне домой. Терри и Джулия очень заботились обо мне. Я уже тоскую по ним, хотя буду жить буквально за углом.

– Я так понимаю, что Хью купил тебе новый дом?

Салли кивнула.

– Да. Но я его не просила. Я вообще ничего не просила, он сам настоял.

– И правильно сделал.

– Ты так думаешь? А я чувствую себя жадной маленькой попрошайкой!

Марион зычно расхохоталась.

– Ну, моя милая, в нынешнем состоянии на маленькую попрошайку ты никак не похожа!

Салли невольно улыбнулась.

– Ох, Марион, – вздохнула она, – ты всегда действуешь на меня как живая вода!

– Второй комплимент за день. Первый сделала мне миссис Баррингтон. Ей понравились мои картины. Она купила целых три. Фантастика! Хотя я догадываюсь, что платить по счету придется Хью. Не сомневаюсь, Лаура будет довольна.

– Кстати, о Лауре. Я была бы тебе очень признательна, если бы ты ей ничего не рассказывала. Рано или поздно она узнает о Хью, но я предпочитаю, чтобы все мы спокойно встретили эти праздники. Не хватало только, чтобы Лаура в Рождество набросилась на Хью с ножом!

– Знаешь что, поезжай-ка домой. Когда Лаура вернется, я скажу ей, что ты устала из-за переезда и всего остального. Надеюсь, ты не таскала тяжести?

– Нет. Все сделали грузчики. А до того Хью расстелил новый ковер, так что все прошло как во сне.

Марион криво усмехнулась.

– Везет же некоторым! А мои переезды если и можно назвать сном, то только кошмарным.

– Ты забываешь, – сказала Салли, снимая с вешалки пальто, – что я избавилась от кучи хлама, когда продала дом, так что сейчас и перевозить было нечего.

– А детская уже полностью готова?

Салли кивнула и покраснела.

– Да, благодаря Хью. Он все привез вчера вечером.

Марион по-матерински обняла ее за плечи и шепнула:

– Ты любишь его, правда, Салли?

– Да. Я знаю, нам придется нелегко, но…

– Раз так, мы все должны сходить на полуночную мессу и помолиться. Ну что, приедешь вечером?

– Только если вы с Лаурой захватите меня. В таком состоянии я не рискну сесть за руль.

Хью стоял на пороге нового дома, наполовину закрытый огромной розовой пуансеттией.

– Хью! Как ты здесь очутился? Я думала, ты едешь к Чарлзу и Вивьен!

– Так и есть. Я только хотел завезти цветок – поскольку в доме еще не очень уютно – и увидеть тебя хотя бы на пять минут. Не знаю, когда сумею вырваться после Рождества.

– Боюсь, больше пяти минут не получится. Позвонила Роз и сказала, что заедет по дороге с работы. Хочет посмотреть дом и вручить мне рождественский подарок. – Салли поставила пуансеттию в центр обеденного стола и повернулась к Хью. – Пойдем, – тихо сказала она, – я хочу тебе кое-что показать.

Взяв Хью за руку, она повела его наверх и открыла дверь маленькой детской.

– Сегодня я вернулась с работы пораньше и решила навести здесь порядок. Что скажешь?

Хью обвел взглядом кроватку с белым пикейным одеялом, новую ванночку на подставке и белую детскую мебель. Ощутив комок в горле, он привлек Салли к себе и крепко обнял.

– Салли, я… – Не успел он закончить фразу, как в дверь громко постучали.

– Ох, нет! – воскликнула Салли. – Неужели это Роз? Что делать?

Хью выпустил ее и спокойно сказал:

– Ничего страшного. Я зайду в ванную, а ты спустишься и откроешь дверь. Только не торопись и не упади на лестнице. А Роз я беру на себя.

Салли скрепя сердце пошла открывать.

– Счастливого Рождества, Салли! – раздался голос из-за второй пуансеттии, на сей раз красной. – Подарок для уюта, – сказала Роз, идя вслед за Салли в столовую. – Да у тебя уже есть одна! Ну ничего, поставишь мою в кухню – она не такая нарядная, как эта розовая.

– Розовую, – сказала Салли, пытаясь выглядеть спокойной, – подарил для уюта мистер Баррингтон. По правде говоря, он только что ее принес. – Она показала на дверь ванной, откуда доносился шум воды.

– Понимаю, – кивнула Роз. – Значит, придется вести себя прилично.

В этот момент дверь открылась, и Хью, разыгрывая удивление, пожал Роз руку.

– Ну надо же, миссис Хьюз! Кажется, мы оба прибыли к миссис Палмер с одной и той же целью – пожелать ей веселого Рождества и счастья в новом доме. Должен сказать, дом замечательный и, как я успел убедиться, водопровод тоже!

Роз засмеялась. Салли, повернувшись к ним спиной, достала бутылку хереса и бокалы.

– Могу я предложить вам обоим выпить?

Хью посмотрел на часы.

– Боюсь, мне пора. Мы встречаем Рождество у свояченицы, и если я сейчас не уеду, то опоздаю к ужину. Так что прошу прощения.

Выйдя в коридор, Хью обернулся и спросил:

– А вы обе проведете Рождество дома?

Роз ответила первой.

– Вы правы. Нас с Доналдом в Рождество из дому ничем не выманишь. А как ты, Салли? Ты ведь не останешься на Рождество одна, верно?

Обращаясь не столько к Роз, сколько к Хью, Салли ответила:

– Я провожу Рождество и День подарков у Лауры. Собиралась к ней завтра, но поеду сегодня. Решили пойти на полуночную мессу. Лаура с Марион заедут за мной в одиннадцать часов.

Хью коротко кивнул и ушел, а Роз сняла пальто и села на диван. Она поглядела на часы и бодро сказала:

– Отлично! Значит, у меня еще есть время посидеть с тобой за хересом!

Сделав глоток, Роз кивнула на розовую пуансеттию.

– Очень мило со стороны босса, верно? Держу пари, ты удивилась, когда увидела его на пороге!

– Да, – не кривя душой ответила Салли.

– Как-никак с тех пор как ты уволилась из универмага, прошел почти год. Что ж, он всегда был к тебе неравнодушен.

Салли сделала большой глоток хереса и встала.

– Роз, хочешь взглянуть на детскую? Правда, она еще не совсем закончена.

Роз тут же вскочила и устремилась к лестнице.

– Ты еще спрашиваешь! Мы с Доналдом не можем дождаться, когда родится этот ребенок!

Пока Роз умилялась детской мебели и содержимому каждого ящика, Салли думала о Хью, с которым была здесь десять минут назад. Что он собрался сказать в тот момент, когда ворвалась Роз? Не говорила ли ему Серена о своем визите в "Нору Лауры"? Марион уверяла, что Серена была чем-то расстроена. Салли вздохнула. Ломать голову не имело смысла. Придется подождать новой встречи с Хью, а она состоится только после Рождества.

Когда осмотр детской закончился, Салли повела Роз в хозяйскую спальню.

– Я вижу, ты читаешь мою сексуальную книгу. Ну как, нравится?

– Знаешь, не могу представить, как они умудряются заниматься любовью в таких странных позициях.

– Это потому, что ты беременна. Подожди, пока не родится ребенок. Кстати, надо будет дать тебе ту книгу, которую я читаю сейчас. Фью! От этого у тебя волосы дыбом встанут! Действие происходит в Древней Греции, и они занимаются этим делом день и ночь. Нам бы с Доналдом хотя бы половину их энергии!

– Угу, – задумчиво промолвила Салли. – В этих книгах меня всегда удивляло одно – почему героини никогда не беременеют.

– Возможно, потому, – откликнулась Роз, выглядывая из окна спальни, – что они набивают вагину виноградными листьями или чем-то в этом роде!

Салли засмеялась и погладила себя по животу.

– Может быть, мне следовало воспользоваться этим способом. Потому что, насколько я помню, в тот момент ничего под рукой не оказалось.

Роз вслед за Салли посмотрела на двуспальную кровать.

– Хочешь сказать, что ты вообще ничем не пользовалась?

Салли вспыхнула и отвернулась.

– Вообще-то до тех пор мы были очень осторожны, но…

– Что "но"?

– В тот раз даже виноградных листьев не было!

– Чтоб мне провалиться! Ай да мужик тебе попался! Знаешь, раз так, после рождения ребенка тебе придется следить за собой.

– В каком смысле?

– В таком, что ты легко можешь залететь снова!

Салли тревожно провела руками по животу.

– Дай мне сначала родить одного, Роз. Я и так боюсь; кроме того, я не уверена, что X… отец ребенка…

Она похолодела. Заметила ли подруга ее оговорку? Тьфу, чуть не проговорилась!

Роз положила руку ей на плечо.

– О Господи, Салли, я тут несу всякую жеребятину о древних греках и здоровенных мужиках, а тебе предстоят роды! Ничего удивительного, что у тебя такой испуганный вид.

Салли улыбнулась.

– Ну, Роз, ты как скажешь!

– А что я такого сказала?

– Жеребятина!

– Слышала бы ты, что в таких случаях говорит Доналд! Наверное, он прав: у меня только одно на уме.

Спустившись в столовую и снова подумав о Хью, Салли потрогала пальцем землю в горшке с розовой пуансеттией. Кажется, Хью говорил, что ее надо полить. Она прошла на кухню, наполнила кувшин и полила оба цветка.

– Не могу понять, – сказала Роз, трогая листья, – почему он принес розовую. Красные гораздо больше подходят к Рождеству, верно?

Салли промолчала. Она слишком хорошо помнила случай с красными розами.

Вскоре Роз попрощалась, тепло обняла Салли и похлопала ее по животу.

– Ну, счастливо тебе встретить Рождество с Лаурой и Марион. Будем надеяться, что в следующем году ты сможешь встретить его сама знаешь с кем!

На мгновение Салли снова ударилась в панику, но потом поняла, что Роз сказала не "с Хью", а "с кем". Уф-ф… Пожалуй, к лучшему, что Роз уходит. Еще немного, и у нее начнется мания преследования.

– У меня к тебе одна просьба, – промолвила Роз, поправляя очки. – Обещай, что позвонишь сразу же, как только родится ребенок. Я хочу быть твоей первой посетительницей, конечно после отца ребенка. Он будет с тобой во время родов?

Салли печально покачала головой.

– Сомневаюсь. Видишь ли, его жена не знает о ребенке, и я не совсем представляю себе… – Салли решила не продолжать. Они с Хью все еще не решили, как сообщить эту новость Серене. Долгожданное рождение Стэнли уж очень противоречило намерению Серены пышно отпраздновать ее серебряную свадьбу!