Текст книги "Похищенный"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9

Билл Палмер, государственный обвинитель по делу о похищении несовершеннолетнего, стал частым гостем в доме Паттерсонов. В основном он проводил долгие часы за закрытой дверью с глазу на глаз с хозяином. Кроме того, он опрашивал прислугу и несколько раз побеседовал с Эдит и Патриком, которые больше не работали у Малкольма. В начале марта он захотел еще раз поговорить с Мариэллой, на сей раз наедине. При беседе не присутствовали ни Джон Тейлор, ни Малкольм.

– Миссис Паттерсон, мне необходимо, чтобы, прежде чем вас вызовут давать показания в суде, вы были твердо убеждены в том, что наша версия происшедшего верна, – неторопливо произнес он. – Вы меня хорошо понимаете?

Она прекрасно его поняла. Внешность Уильяма Палмера нельзя было назвать располагающей. Гладкие волосы зачесаны назад, лицо без кровинки. Он был, по-видимому, того же возраста, что и Джон Тейлор, то есть чуть за сорок. Одевался он всегда одинаково: костюм в тонкую полоску, темный галстук. Облик его дополняли очки в роговой оправе. Господин Палмер в высшей степени почтительно относился к Малкольму.

– Я понимаю, – спокойно сказала Мариэлла. Но она не так много могла сказать на суде. Поздним вечером она слышала какой-то шум, а в полночь пошла посмотреть на Тедди (просто чтобы поцеловать его, пояснила она в сотый раз). Но такой рассказ не мог удовлетворить государственного обвинителя. Ему нужно было только добиться осуждения Чарльза Делони. Он ненавидел таких, как Делони, – пресыщенных богачей, от скуки балующихся социалистическими идеями. Развращенный баловень судьбы, возомнивший, что имеет право делать все, что ему заблагорассудится.

– Я сначала увидела Бетти, потом мисс Гриффин. Обе были связаны, у обеих кляпы во рту. У мисс Гриффин была еще наволочка на голове, Ее отравили хлороформом. И Тедди не было… Вот и все… Он исчез.

А с тех пор ничего и не произошло, если не считать ложного звонка насчет выкупа, когда неизвестный велел оставить деньги на Центральном вокзале. Чемодан с деньгами забрать так и не попытались, больше никто не звонил, полиция и ФБР пришли к выводу, что звонил обыкновенный хулиган.

– Итак, продолжаем. Пижама, которую нашли в доме Делони, – это пижама вашего сына…

Внезапно Мариэлла почувствовала себя уже в зале суда, когда на нее направлены все взгляды.

– Думаю, что да, – тихо ответила она.

– Вы не уверены, – с раздражением констатировал он, на секунду прекратив мерить шагами комнату.

– Уверена, но…

– Но что, миссис Паттерсон?

Малкольм предупреждал его, что она никогда не бывает уверена, вечно колеблется, ей не хватает храбрости высказать собственные убеждения.

– Я не знаю, как она туда попала. Малкольм говорил, что не надо обращать внимания на ее сомнения.

– А откуда вы можете знать, как она попала в дом Делони? Естественно, ее принес сам преступник. А как иначе она могла попасть в его дом, и медвежонок тоже? Или вы сомневаетесь в том, что Чарльз Делони похитил вашего сына?

Мариэлла еще раз задумалась над этим вопросом. Тысячу раз за последние два с половиной месяца она задавала себе тот же самый вопрос. Да, похитил он, улики налицо, но временами она все-таки не была на сто процентов уверена. Случалось это тогда, когда Мариэлла вспоминала, что за человек Чарльз. Да еще было известно, что он упорно отрицал свое участие в преступлении. Но улики… улики… пижама… медвежонок…

– Я верю.

Ей нелегко дались эти слова.

– Но вы нетвердо убеждены в этом? – Палмер говорил так отрывисто, как будто у него болели зубы. – А вы полагаете, что вашего сына мог похитить кто-то другой?

Она покачала головой. Ей показалось, что от звуков его голоса она вся сжимается.

– Не знаю. И мне кажется, этого никто не знает. Его никогда не найдут.

Уильям Палмер был поражен:

– Миссис Паттерсон, вы хотите, чтобы свершилось правосудие? Вы хотите, чтобы похититель вашего ребенка понес наказание? Ваш муж хочет этого. А вы?

Он наседал на нее так, словно не желать осуждения Чарльза на смерть по меньшей мере неприлично. А ведь она на самом деле хочет не этого.

– Я хочу одного: чтобы мой сын вернулся домой.

– Вы не допускаете возможности, что он убит? Она закрыла глаза, потом медленно открыла их. Да, кажется, едва ли она сможет пережить процесс. Два с половиной месяца длится непрекращающийся бред. День и ночь ее подстерегают репортеры. С первых страниц газет не сходят фотографии – мистера и миссис Паттерсон, Тедди, Чарльза. Стоит включить радио, как сразу услышишь какую-нибудь сплетню о Мариэлле, Малкольме, Чарльзе. Как правило, все они лгут, выдумывают скандальные подробности. Утверждали, что Мариэлла каждый вечер ходила на танцы в ночные клубы, что Малкольм разводится с ней, что Чарльз бежал из тюрьмы, что где-то видели Тедди. Бесконечный, мучительный абсурд. И Уильям Палмер – тоже персонаж этого кошмара.

– Вы сознаете, что этот человек мог убить вашего сына, и тем не менее не убеждены в его виновности? Я вас правильно понимаю?

– Да, – почти выкрикнула она, – вы меня правильно понимаете. Нет, – она внезапно переменила мнение, – это он…

По всей видимости, Палмеру надоели эти бесконечные колебания. Мариэлла встала и прошлась по комнате. Ее раздирали самые противоречивые чувства.

– Я не могу быть абсолютно уверена, что Чарльз Делони похитил, а возможно, и убил моего сына. Но считаю, что это не исключено, потому что у вас есть пижама и плюшевый медведь…

На его губах появилась невеселая улыбка.

– Прошу меня извинить, но это моя работа. Миссис Паттерсон, почему вы мне не доверяете? Почему не решаетесь мне поверить? Вы же знаете, что ваш муж считает виновным мистера Делони.

Он попытался сменить тактику, заговорить помягче. Но Мариэлла слишком хорошо знала, что думает Малкольм и почему он так думает. А еще Малкольм полагает, что она во всем виновата. Но, по крайней мере, в этом он не прав.

– Малкольм не знает его, а я хорошо знаю.

– Да, конечно. Но ведь мистер Делони однажды поднял на вас руку, когда вы были беременны, верно?

Она не отвечала. Смотрела в окно и хотела увидеть сына.

– В общем-то, да. Я бы сказала… Он ударил меня. Но он был сам не свой от горя.

– Но в результате он убил вашего еще не родившегося ребенка?

– Не знаю. Во всяком случае, его будут судить не за убийство того ребенка.

– Нет, но, возможно, за убийство другого вашего ребенка. Если он мог сделать это однажды, то мог сделать и еще раз.

– Это нелепо. Сейчас все по-другому.

– Миссис Паттерсон, вы его защищаете? И на суде тоже будете защищать?

Именно это Палмеру хотелось выяснить. Требуется получить ответ заранее, пока она не преподнесла ему сюрприз на процессе. И чем дальше, тем сильнее она беспокоила его.

– Это не мое дело, мистер Палмер. Я никого не собираюсь защищать. Меня занимает одно: что с моим сыном.

– А мне нужно, чтобы восторжествовала справедливость.

– Справедливость – не главное. Жизнь Тедди для меня важнее любой справедливости. – Она пристально посмотрела на него и долго не отводила глаз.

Палмер уходил в очень плохом настроении. Паттерсон прав, она непредсказуема, ненадежна, ее поведение зависит только от эмоций, а может быть, даже прав этот шофер. Возможно, она таки влюблена в Чарльза Делони. Может быть, этим многое и объясняется. Правда, следствие не обнаружило ничего предосудительного в ее поведении до похищения. Самое худшее, что о ней можно сказать, это что она слишком много денег тратила на наряды, но ведь муж никогда не возражал.

Буквально через несколько минут после ухода Палмера приехал Джон Тейлор. Визиты к Мариэлле стали частью его ежедневного распорядка дня. Ему нравилось говорить с ней. Иногда они даже и не говорили, просто сидели, пили кофе и молчали. Ему нравилось просто быть с ней рядом. Случалось, что он торчал в доме несколько часов кряду, делая вид, что проверяет работу своих агентов, так что, спустившись вниз, она неожиданно встречала его. Он чувствовал себя мальчишкой. Они подсмеивались друг над другом, переглядывались украдкой, она приносила ему сандвичи, а он протягивал руку и быстро дотрагивался до нее. Ему нравился запах ее духов, он любил гладить ее руки, а изредка ему особенно везло: когда никого не оказывалось поблизости, он получал шанс поцеловать ее. Он умирал от желания пойти с ней куда-нибудь, хоть просто погулять по весеннему городу или просто пойти в кино и купить пакет кукурузы – один на двоих. Только никуда они не могли пойти. Когда она переступала порог дома, она сразу превращалась в лакомую добычу для жадных акул-газетчиков. Приходилось прятаться в доме, сидеть и говорить. Джону казалось странным, что он так часто бывает в доме и так редко встречает Малкольма. Хозяина практически никогда нет дома. Впрочем, Тейлора это устраивало.

– Как дела? – шепотом спросил он, снимая пальто. Подъезжая к дому, он увидел садящегося в такси Билла Палмера. – Палмер грозился?

– По-моему, он расстроен, что я не желаю Чарльзу электрического стула. Во всяком случае, такая перспектива не приводит меня в восторг.

– Могу тебя понять, – сказал Джон, касаясь ее руки; они прошли в библиотеку. – Что мне сделать, чтобы убедить тебя?

– Докажи… Покажи мне моего сына…

– Если бы я мог… Но ты твердо уверена, что Делони невиновен?

– Нет, – призналась Мариэлла. – Просто я не могу сказать, что на сто процентов уверена, что Тедди украл Чарльз. – Она по-настоящему мучилась от этой неуверенности. Иногда она утешала себя мыслью, что ей не придется выносить вердикт, как членам коллегии присяжных.

– Когда мы нашли пижаму в доме Делони, все обернулось против него, тебе это известно.

Само собой разумеется, она не хочет верить, что ребенок мертв. А если виновен Чарльз, а ребенка до сих пор не нашли, это означает, что он наверняка мертв. Может быть, потому она и сомневается в виновности Чарльза, что это дает ей надежду. Может быть, она не в силах посмотреть правде в глаза. Джону иногда казалось, что ребенка не найдут никогда. Он помнил, как нашли сына Линдбергов, как пришлось сообщать родителям, помнил их реакцию. У него самого есть дети, так что он в состоянии понять. И у Мариэллы теперь нет мужества признать неизбежное. А ему оставалось надеяться, что Тедди умер быстро и без мучений.

Хейверфорд принес им кофе, и Мариэлла спросила:

– Джон, как ты думаешь, что будет на суде? Тейлор заслужил расположение даже старика дворецкого, так как был добр к Мариэлле и вообще был неизменно доброжелателен. Когда он приходил, каждый обитатель дома почему-то чувствовал себя в безопасности. Только двум офицерам полиции приходило в голову, что интерес Тейлора к Мариэлле носит не только профессиональный характер. Но у них хватило ума держать язык за зубами. Так что тайна оставалась тайной, а чувства, похоже, крепли. Джон и Мариэлла все еще пытались жить мыслями о предстоящем судебном процессе, но оба понимали, что настанет день, когда им придется взглянуть друг другу в глаза и подумать о будущем. А пока что ничего решать они не будут. Впереди судебный процесс.

– Честно говоря, думаю, что тебе будет трудно. Они там начнут тащить из тебя такое, о чем тебе не захочется рассказывать, – в очередной раз сказал Джон, отхлебывая кофе.

– Я больше не могу ждать.

Мариэлла догадывалась, что во время судебного разбирательства ей будет очень нелегко, но и до суда ей было не лучше, потому что Малкольм с момента ареста Чарльза Делони обращался с ней как с преступницей. Он вел себя так, как будто бы твердо знал, что она была с Чарльзом в сговоре или сама спровоцировала его на преступление. Теперь у него нельзя было искать защиты, он бросил ее, одинокую, в море страха.

– Кстати, не объявлялась больше Беа Риттер? Эта смелая рыжая журналистка вцепилась в дело Чарльза мертвой хваткой. От ее активности можно было сойти с ума. Она развернула в прессе настоящую кампанию в защиту Чарльза Делони. Она регулярно звонила Джону Тейлору, адвокату Чарльза Тому Армуру, следователям, государственному обвинителю. Несколько раз она звонила и Мариэлле, но Мариэлла не хотела с ней разговаривать. Сообщить ей было нечего, а пустой разговор с Беа мог только расстроить ее.

– По-моему, она вчера звонила. – Вдруг Мариэлла неожиданно спросила:

– Послушай, а она не влюблена в Чарльза?

Почему бы и нет? Она хорошенькая, тех же лет, что и сама Мариэлла, правда, ее решимости и энергии с избытком хватило бы на десятерых мужчин. Джон уставал от нее.

– Я сам об этом думал. Но ты же сама знаешь, существуют такие сумасшедшие бабы, готовые броситься на спасение любого преступника. Они с пеной у рта будут защищать своего подопечного. Они всегда забирают себе в голову, что их избранник невиновен. Может, она из таких, а может, просто газетная проныра.

– По-моему, она искренне за него переживает.

Когда я с ней говорила, она почти убедила меня.

– Я знаю. – Джон покачал, головой и отставил чашку. – Делони мог пойти на что угодно. В его положении он не побрезгует никакой помощью, и ему на руку материалы в газетах, где его выставляют овечкой. Надеюсь, такие материалы не помешают и нам. – Он решительно посмотрел на нее и встал. – Мариэлла, будь осторожна, не вздумай сыграть на руку защите. Ты можешь верить, можешь не верить в виновность Чарльза, но помогать им ты не должна.

Ей хотелось спросить, почему не должна, но ответ был известен. Им обязательно нужна правда: что случилось с Тедди на самом деле.

Тейлор уехал. Мариэлла снова осталась одна. Она пошла наверх, в детскую. Еще раз потрогать его вещи, перебрать его одежду, передвинуть игрушки. Ее по-прежнему все время тянет в комнату сына. А вот Малкольм, бедный, теперь даже не поднимается туда, настолько ему тяжело.

На следующий день в первом часу приехал адвокат обвиняемого Том Армур. Он предварительно позвонил ей и попросил о встрече. Мариэлла перезвонила Джону Тейлору и спросила, следует ли ей встречаться с Армуром. Тейлор сказал, что криминала в такой встрече нет, но едва ли это разумно. Тем не менее Мариэлле было интересно, что за человек защищает Чарльза, и ей хотелось составить о нем представление до суда.

Малкольм уехал на несколько дней в Бостон, так что Мариэлла принимала Тома Армура одна. Она надела черное платье – в последние недели она одевалась почти исключительно в черное, как будто уже носила траур. Адвокат был в темно-синем костюме. Волосы у него были светлые, а в детстве, должно быть, были совсем белые. Карие глаза показались ей очень добрыми, но впечатление несколько изменилось, когда он заговорил. Он держался вежливо, но Мариэлле сразу стало понятно, что этот человек привык действовать решительно и смело. И при этом он пристально смотрел Мариэлле в глаза, как бы желая докопаться до истины, как бы глубоко она ни скрывалась.

Хейверфорд провел гостя в библиотеку, и после необходимого обмена любезностями адвокат, глядя Мариэлле в глаза, задал свой первый прямой вопрос:

– Я приехал до суда, потому что мне хотелось бы знать заранее, что примерно вы собираетесь говорить про моего клиента.

Поначалу Том Армур не хотел заниматься этим делом, считая, что Чарльз Делони типичный богатый наследник, пресыщенный жизнью и удовольствиями, но затем Чарльз расположил его в свою пользу, и в конце концов Том начал полностью доверять своему клиенту, потому и взялся его защищать.

– Что вы имеете в виду, мистер Армур? Из газет она знала, что Том Армур учился в Гарварде, затем стал младшим партнером в очень известной юридической фирме, ему еще нет сорока. Чарльз всегда имел дело с лучшими специалистами – что ж, он имеет на это право. Но не только прекрасная профессиональная репутация располагала в пользу Тома Армура. Он был красив, но даже не это бросилось Мариэлле в глаза. У адвоката умное и волевое лицо.

– Мистер Делони ввел меня в курс случившегося… м-м… несколько лет назад. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду. – Он имел в виду смерть Андре, и Мариэлла почувствовала признательность за то, что он не стал говорить об этом прямо. – Он признает, что вел себя отвратительно, и теперь его поведение может быть неверно истолковано. Вы – единственный человек, который может совершенно точно рассказать, что именно он делал и по какой причине. Итак, можете ли вы изложить свою версию?

– Я полагаю, Чарльз потерял рассудок от горя.

Да вы, наверное, знаете, я тоже. Мы оба вели себя очень глупо. Только это было давно.

Ей стало грустно, а адвокат наблюдал за ней. Она красивая женщина, и у нее, подумал Том Армур, самые грустные глаза на свете. Эта женщина начинала его интересовать. Теперь ему стало понятно, почему Чарльз Делони любит ее до сих пор. Но адвокат хотел понять, как же она сама относится к своему бывшему мужу. Делони настаивает на том, что ни он, ни она к похищению ребенка отношения не имеют. Из-за Малкольма Мариэлла отказалась встретиться с Чарльзом еще раз, и для Тома Армура это был убедительный довод в ее пользу.

– Как вы считаете, мой клиент – опасный человек?

Важный вопрос, на него нелегко ответить сразу.

– Нет. Я думаю, он способен на необдуманные поступки, он может приходить в неистовство. Иногда может совершить явную глупость. – Она улыбнулась, но ответной улыбки не последовало. – Но я не думаю, что он по-настоящему опасен.

– Как вы считаете, имеет ли он отношение к похищению вашего ребенка?

Она долго молчала, стараясь найти по возможности точный ответ.

– Не знаю.

Мариэлла заглянула в его глаза и увидела, что адвокат ей симпатичен. Он честен, такому человеку можно доверять. Если бы они познакомились при менее печальных обстоятельствах, он понравился бы ей еще больше. Еще Мариэлла подумала, что Чарльзу повезло с защитником.

– Я не знаю. Наверное, имеет. Есть доказательства. Но когда я думаю о нем… А я когда-то знала его… Я не могу себе представить, чтобы он…

– А если ребенка все же похитил он, мог ли он причинить вред мальчику?

– Знаете… Я не могу допустить, что это возможно.

Если она допустит, что это возможно, ее рассудок этого не вынесет.

– Если он мог украсть ребенка, то, как по-вашему, для чего? Из мести за того ребенка, которого вы когда-то потеряли? Или со зла на вас, что вы не захотели с ним встречаться? А он все еще любит вас…

– Я ничего не знаю.

Ей самой очень хотелось бы знать точные ответы на все эти вопросы.

– Вы не считаете возможным, что преступление совершил кто-то другой и желает теперь подставить Чарльза Делони?

На этой версии настаивает сам Чарльз, и Том Армур поверил ему в конце концов.

– Почему же, возможно. Но кто? И если Тедди не прятали в доме Чарльза, то как к нему попали пижама и медвежонок?

Защита тоже задавалась этими вопросами. На них действительно сложно ответить. Единственный возможный ответ – люди, похитившие ребенка, подбросили эти вещи, чтобы навлечь обвинение на Чарльза. Довольно натянутое объяснение. Откуда в таком случае похитители вообще узнали о существовании Чарльза? Вот самое слабое место защиты. Но есть и козырь. Сама мать похищенного ребенка не убеждена, что Чарльз Делони способен на такое преступление. Впрочем, у Армура сложилось впечатление, что на эту женщину можно повлиять, А это опасно для Чарльза.

Он задал ей еще несколько вопросов, сделал какие-то пометки в блокноте, затем захлопнул портфель и поблагодарил Мариэллу. Тогда она поднялась, взглянула на него и решилась говорить открыто:

– Мне не советовали с вами сегодня встречаться. Криминала, мол, в этом нет, но это «неразумно». – Она повторила слова Джона, сознавая, что Малкольм и государственный обвинитель придут в бешенство от ее откровенности, если узнают.

– Тогда почему же вы согласились? На него произвела впечатление не столько ее внешность, сколько мягкие манеры и какое-то внутреннее спокойствие. Трудно поверить, чтобы эта женщина когда-то лечилась в клинике для душевнобольных. Наверное, тогда она просто отдалась на милость судьбы и решила умереть. Так объяснял ему Чарльз. Как бы то ни было, сейчас она полностью вернулась к жизни, и под внешней невозмутимостью скрывался острый ум и сильный характер. Ему было приятно с ней говорить.

– Мистер Армур, мне нужна только правда. Больше я ничего не хочу. Не только для того, чтобы свершилось правосудие. Если Тедди мертв, я хочу… да, я хочу знать, кто убил его и почему… А если мой сын жив, я хочу, чтобы его нашли… Я должна узнать, где он, вы понимаете это?!

Том Армур кивнул. Он все понял. И у него были причины хотеть того же.

– Надеюсь, миссис Паттерсон, что мы его найдем. Как ради него самого, так и ради вас… и ради мистера Делони.

– Благодарю вас.

В передней Хейверфорд подал Армуру пальто. Мариэлла наблюдала за ним с лестницы. Он казался таким человеком, который может решительно взять дело в свои руки и не выпускать. Она позавидовала его уверенности. Но в нем помимо уверенности было еще что-то. Он внимательный, сильный, умный. Возвращаясь в библиотеку, она опять подумала о том, как повезло Чарльзу, что у него такой адвокат.