Текст книги "Огни Юга"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Едва проснувшись утром, они начали говорить о том, что хотели бы сделать. Алекса хотела побывать с дочерью в прелестных лавочках, которые помнила, если они еще существуют, а потом пообедать в своем любимом ресторане. У Саванны тоже имелся целый список мест, которые хотелось посетить. Дел хватило бы на целую неделю, и в половине одиннадцатого прекрасного солнечного утра они уже шли, направляясь к центру Чарлстона. У Алексы сжималось сердце, когда она видела знакомые места, но она не позволяла себе расстраиваться. Этот уик-энд был полностью посвящен Саванне, а не собственным разочарованиям Алексы.

Они зашли в магазинчик, где продавались исключительно кашемировые свитеры преимущественно пастельных тонов. Алекса купила себе розовый, и они смеялись, выходя из магазина. Саванна вдруг вытаращила глаза, увидев свою приятельницу из школы. Джулиана была со своей матерью, лицо которой озарилось радостью при виде Алексы, как будто она тоже встретила свою лучшую подругу. Когда-то она и была ее подругой, но предала ее, как и Том. За десять лет Алекса не слышала ни слова ни от нее, ни о ней.

– Боже мой, да ведь это Алекса! Ну как ты поживаешь, дорогая моя? Ты и представить себе не можешь, как часто я вспоминала о тебе... Я так по тебе скучала. А какая прелестная у тебя Саванна! Она как две капли воды похожа на тебя, храни ее Господь! – Саванна и Алекса при этих словах переглянулись и едва сдержали смех. Но Алексу раздражало лицемерие бывшей подруги и то, что она делала вид, будто их все еще связывают узы дружбы, которую сама же и предала много лет назад. – Ты надолго сюда приехала?

– Пробуду здесь до завтра. Я приехала на уик-энд.

– Боже милосердный, мы должны обязательно встретиться в следующий раз, когда ты сюда приедешь. Позвони мне перед приездом. Мы могли бы пообедать вместе с нашими девочками.

«Ну уж этого не дождешься», – подумала Алекса, однако улыбнулась.

– Мы были так рады, что Саванна приехала навестить своего папочку. И девочки наши так подружились.

Алекса кивнула, но ничего не сказала, продолжая улыбаться. Саванна знала этот взгляд матери, который она резервировала для людей ею нелюбимых и презираемых. Она знала также, что мать Джулианы принадлежит к числу таких людей. Ее звали Мишель, но окружающие называли ее Шелли.

– Чем ты теперь занимаешься в Нью-Йорке? Вышла второй раз замуж?

Алексе очень хотелось закатить ей пощечину в ответ на это. Но как бы Шелли ни притворялась, они больше не были друзьями и никогда уже ими не будут.

– Я являюсь прокурором в канцелярии окружного прокурора, – спокойно сказала Алекса. На вопрос о замужестве она не ответила. Скорее всего Шелли все об этом знает от девочек. Она всегда была любопытной, обожала сплетни и добывала их всеми способами.

– Какая важная работа, особенно для женщины, храни ее Господь. Ты здесь настоящая знаменитость.

Алекса поблагодарила и сказала, что им пора идти. Девочки пообещали друг Другу созвониться на следующий вечер, и Алекса с Саванной поспешили в следующий магазин по списку. Алекса, искоса взглянув на дочь, сказала:

– Я насчитала два «храни ее Господь!» для тебя и четыре для меня. Будь осторожна, они нас ненавидят! – предупредила она, и обе рассмеялись.

– Я заметила, но потеряла счет после первых двух раз. Джулиана со своей матерью не ладит. Говорит, это настоящая ведьма.

– Да уж. Она, пожалуй, права. С ней было также приятно пообщаться, как отведать отравленного мороженого с привкусом магнолии!

– Ладно тебе, мама, перестань плохо думать обо всем, что связано с Югом. Тебе здесь просто не повезло. – Саванна не раз говорила ей об этом, и Алекса понимала, что она в чем-то права. Но она слишком не любила Юг, чтобы прислушаться к словам дочери.

Они зашли в один магазинчик, чтобы купить лосьоны и косметику. Уик-энд получался абсолютно девичий, именно такой, какие они устраивали в Нью-Йорке, когда у обеих находилось свободное время, что бывало не часто. У Саванны всегда было более активное общение, и мать не сомневалась, что вскоре точно так же будет обстоять дело в Чарлстоне.

Массаж в салоне красоты отеля был божественно приятен. Потом они сделали маникюр и педикюр и вернулись к себе в номер в резиновых шлепанцах с силиконовыми прокладками между пальцами ног. Алекса заказала столик в «Сирка 1886». Ресторан находился в бывшем каретном сарае отеля, и Алекса там никогда не бывала. Но большую часть дня они останавливались в ее старых любимых местах. Как она и предполагала, это вызывало сладковато-горькое чувство. Она жила там, когда была молодой женой и юной мамой, а с тех пор ее жизнь изменилась коренным образом. Кроме Джулианы и Шелли, Алекса не встретила никого из знакомых и была удивлена и тронута, когда ей позвонил Трэвис.

Он извинился за то, что так долго не объявлялся, и сказал, что хотел бы встретиться с ней в следующий раз, так как в этот уик-энд участвует в теннисном турнире в своем клубе. Трэвис не забыл похвалить Саванну и сказал, что будет счастлив поговорить с Алексой. Он был так же вежлив, как и его отец, и Алекса лишь надеялась, что ему свойственна большая искренность. Он упомянул, что в июне намерен жениться, и хочет, чтобы Саванна присутствовала на церемонии.

Саванна говорила, что ей очень понравилась Скарлетт и что Трэвис очень дружелюбен. С Генри она пока не встречалась, но он в ближайшее время собирался приехать на уик-энд домой. Он жил в Новом Орлеане и работал у какого-то искусствоведа, больше она ничего о нем не знала.

Ужин в тот вечер был даже лучше, чем им обещали; обе обновили платья, купленные в этот день. В свой сьют они вернулись счастливые и усталые. Настроение омрачала лишь мысль о том, что Алекса на следующий день уезжает. Пока обеим не хотелось об этом думать.

На следующее утро, прежде чем идти на поздний завтрак в кафе «Бейкер», они решили сходить в церковь.

Они отправились в епископальную церковь Святого Стефана, где, как сказала Алекса, крестили Саванну, и проскользнули на скамью. Шла традиционная служба под великолепную органную музыку, и, выходя из церкви, Алекса и Саванна держались за руки с чувством благодатного очищения. Едва успели они обменяться рукопожатиями со священником у выхода из церкви, как вдруг кто-то вихрем налетел на Саванну, обвив ее руками за талию и чуть не сбив с ног. Она с трудом удержала равновесие и, повернувшись, увидела приподнятую мордашку Дейзи, которая, кажется, была весьма довольна собой.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Саванна, все еще не оправившаяся от испуга, и представила Дейзи матери, которая тоже удивилась и ласково улыбнулась Дейзи. Малышка была очаровательной и, судя по всему, обожала Саванну. У Алексы не было времени размышлять, какую роль этот ребенок сыграл в ее собственной жизни и как им воспользовались. Это была всего-навсего маленькая девочка с косичками и улыбкой во весь рот.

– Мы с мамой приходим сюда каждое воскресенье... почти, – объяснила Дейзи. Потом с интересом обернулась к ее матери: – Саванна говорит, что вы собираетесь посадить в тюрьму одного очень-очень плохого человека.

– Пытаюсь, – с улыбкой сказала Алекса и добавила: – И Саванна находится здесь, чтобы он не смог причинить ей вреда.

– Я знаю, – сказала Дейзи с важным видом. – Она мне все рассказала – и об этом, и о вас. – Она снова одарила Алексу улыбкой.

– Мне она тоже рассказала о тебе, – сказала Алекса, совершенно забыв о том, кто такая эта девочка и чья она дочь. Дейзи была настолько прелестна, что это затмевало все остальное. Перед ней было невозможно устоять.

– Рассказывала? – радостно переспросила малышка. – Я очень-очень ее люблю, – заявила она и снова обвила рукой талию сестры, но голос за их спинами врезался между ними, словно копье.

– Дейзи! Немедленно убери руки от Саванны! – Саванна, не оборачиваясь, узнала, кому принадлежит голос. Догадалась и Алекса. – Так нельзя вести себя в церкви! – Луиза сверлила всех злобным взглядом, а этого тоже не следовало допускать в церкви, как показалось Алексе.

– Служба закончилась, мама. И теперь все должны быть приветливыми, – настаивала Дейзи. И была права. Очевидно, Луиза пришла в церковь не для того, чтобы стать добрее, тем более по отношению к этим двум женщинам. Не удостаивая их вниманием, она сердито смотрела на дочь.

Саванна решила попытаться вывести Дейзи из-под удара.

– Луиза, я хотела бы познакомить вас со своей матерью, Алексой Хэмилтон, – вежливо сказала она, чуть ли не начав по-южному растягивать слова.

Луиза в бешенстве взглянула на нее, как будто Саванна сняла с себя платье перед входом в церковь или вцепилась мачехе в вычурно уложенные волосы.

– Много лет назад мы были знакомы, – процедила она сквозь зубы, а собственная дочь смотрела на нее с возмущением, удивляясь, почему ее мать всегда такая злая. Она была вечно чем-то недовольна и большую часть времени пребывала в гневе. С этими словами, она мрачно взглянула на Алексу.

– Рада снова видеть тебя, Луиза, – сказала она явно неискренне. Ей очень хотелось добавить «храни ее Господь!», но она не осмелилась. Тогда девочки не смогли бы удержаться от смеха. – Спасибо, что позволила Саванне приехать к вам. Я очень ценю это и знаю, что она тоже ценит.

– Не стоит благодарности, – сказала Луиза и, решительно схватив Дейзи за шиворот, повела ее к своей машине.

Дейзи оглянулась со страдальческой улыбкой, помахала рукой, и им стало жаль малышку. Она во многом оказалась в этой ситуации жертвой, как и Саванна много лет назад, хотя ни та ни другая этого не заслуживали.

– Ну что за ведьма, – пробормотала Алекса, наблюдая, как та, грубо цыкнув на Дейзи, захлопнула дверцу машины и увезла ее. – Храни ее Господь! – добавила она, и Саванна громко рассмеялась.

– Да уж, она такая, – согласилась Саванна. – Но я рада, что ты познакомилась с Дейзи. Она милый ребенок.

– Женившись на этой женщине, твой отец наверняка получил по заслугам, – продолжала Алекса, когда они двинулись дальше.

– Он все время кажется несчастным, – сказала Саванна, – но Луиза, возможно, просто злится на него из-за того, что я здесь. С тех пор как я приехала сюда, они и пары слов друг другу не сказали, не считая того, что орут друг на друга, когда ссорятся.

– Веселенькая жизнь, – сказала Алекса. Не ожидавшая этой встречи, она едва не лишилась дара речи, заметив ненависть в глазах Луизы. Очевидно, Луиза была еще хуже, чем Алекса себе представляла. Значительно хуже.

Мать и дочь отлично пообедали в кафе «Бейкер», которое было когда-то одним из любимых мест Алексы. Она сказала, что они часто бывали там, когда она ждала ребенка – Саванну. Это был один из старых традиционных ресторанов Чарлстона с прелестным садиком на заднем дворе, где было особенно приятно находиться в такой солнечный день. Потом, проехав по нескольким живописным мостам, они побывали на пляже и лишь к вечеру вернулись в отель. О том, что их чудесный уик-энд подходит к концу, думать не хотелось.

– Когда ты сможешь приехать снова, мама? – спросила Саванна.

– Не знаю, может быть, через неделю. Или через две. Но я отлично провела с тобой время, миленькая. Когда ты здесь, я могла бы даже снова полюбить Чарлстон. Только ты не вздумай полюбить его, – предупредила она. – Я хочу, чтобы ты поскорее вернулась домой!

– Не беспокойся, мама, я здесь не останусь. Сюда приятно приехать на какое-то время, но я вернусь в Нью-Йорк, как только смогу. Если бы ты позволила, то я бы хоть сейчас поехала домой, – сказала Саванна. Но они обе знали, что об этом даже думать не следует.

– Не позволяй этой злючке портить тебе настроение, – сказала Алекса. – Храни ее Господь, конечно.

Алекса упаковала чемодан за вычетом предметов, купленных для Саванны или тех вещичек, которые приглянулись дочери. Ей предстояло выехать в аэропорт в половине седьмого, чтобы успеть на восьмичасовой рейс. Саванна хотела проводить мать, но та отказалась. Им лучше попрощаться в отеле, а Саванне отправиться домой с отцом, чем одиноко стоять в аэропорту, когда мать улетит.

Саванна позвонила отцу перед тем, как они вышли из номера и спустились вниз оплатить счет. Она почувствовала облегчение, узнав, что мать скоро снова приедет, понимая, что как только в мае начнется суд, это будет невозможно, но по крайней мере в марте и апреле Алекса намеревалась приезжать раз в две недели или даже чаще, если, конечно, получится. Она ей это обещала, а Алекса всегда держала слово.

К тому времени как Алекса расплатилась по счету, в вестибюль вошел Том. Он только что вернулся из клуба и явился в теннисных шортах. Алекса отвела взгляд. Она не хотела видеть, как он хорош собой и как красивы его ноги. Это больше ее не касалось, но она уже поняла, что что-то в нем будет всегда будоражить ее чувства. Но не более того.

– Держу пари, вы обе великолепно провели уик-энд. – Он улыбнулся обеим. Потом его улыбка исчезла. – Я слышал, вы случайно встретили в церкви Луизу с Дейзи. – Жена чуть не снесла ему из-за этого голову, как будто он специально подстроил встречу. По словам Луизы, ему следовало предупредить Саванну, чтобы она и близко не подходила к их церкви. Он язвительно напомнил ей о присущей христианам доброте к ближнему, представив себе, какой неприятной, должно быть, была эта встреча для Алексы. Луизе, как видно, было мало содеянного, ей хотелось стереть ее в порошок. Он взглянул на Алексу, словно извиняясь за жену.

– Все в порядке, – сказала Алекса и повернулась к Саванне, чтобы попрощаться. Когда Алекса садилась в такси, чтобы ехать в аэропорт, они обе с трудом сдерживали слезы. Саванна стояла на тротуаре и махала рукой, пока мать не скрылась из виду, потом уселась в отцовскую машину, и они поехали в Маунт-Плезант. Иногда ей казалось странным, что у нее есть отец, к которому она никак не может привыкнуть. Она рассказала ему об уик-энде и обо всем, чем они занимались.

Вернувшись домой, Саванна распаковала свой чемоданчик, полюбовавшись новыми вещами, которые купила ей мать. В комнату примчалась Дейзи, чтобы поболтать. Позвонили Джулиана и еще две девочки, к ужину пришли Трэвис и Скарлетт. Скарлетт принесла Саванне несколько журналов, а Трэвис – смешную старую фотографию, на которой ей три года. К тому времени как самолет Алексы приземлился в Нью-Йорке, Саванна уже вошла в свой новый режим и, как ни странно, почувствовала себя почти как дома.

Дейзи сказала ей, что ее мама действительно очень красивая и, как видно, добрая, и извинилась за то, что ее собственная мать такая злючка.

– Мне кажется, что моя мама завидует твоей маме, – заявила Дейзи с мудростью, присущей маленьким детям.

– Может быть, – согласилась Саванна, и обе они расхохотались, потому что одновременно произнесли: «Храни ее Господь!»

Глава 12

В первый же день после уик-энда в Чарлстоне Алекса с головой погрузилась в работу с копами и следователями. Чтобы составить полную картину, нельзя было упустить ни одной мелочи, а для этого требовалось просмотреть множество отчетов и заключений судебно-медицинской экспертизы, которые совершенно ошеломили Джуди Даннинг, общественного защитника. В полдень Алекса сделала перерыв, что в последнее время случалось все реже, и отправилась в суд по семейным делам к своей матери, чтобы пообедать у нее в кабинете. Алекса, судя по всему, была в хорошем настроении.

– Ну как там было? – спросила ее мать, когда обе они принялись за салат, принесенный из кафе через дорогу.

– Как ни странно, лучше, чем я ожидала, – сказала ей Алекса. – Саванна в отличной форме. Мы случайно столкнулись с Луизой, когда выходили из церкви, и она вела себя как настоящая ведьма. Но если не считать этого, там было хорошо. Чарлстон красив, как всегда, и мы с Саванной отлично провели время вместе. Я случайно встретилась там со своей старой подругой, которая отвернулась от меня, как только Том развелся со мной, и это было весьма противно. Но в целом все прошло довольно хорошо.

– Я уже говорила тебе, Саванне все это интересно. Ей полезно познакомиться со своей родней по мужской линии. Она девочка сообразительная. Сама поймет, что к чему. Никто не собирается обманывать ее. Похоже, Том купил билет в один конец и направляется в ад вместе с Луизой. Почему он остается с ней?

– Наверное, по той же причине, по которой вернулся к ней, – грубовато ответила Алекса. – Кишка тонка. Когда он бросил меня, он сделал то, что велели ему мать и Луиза, а теперь она держит его за горло. Или еще того хуже.

– Как он выглядит? – поинтересовалась Мюриэль, и ее дочь рассмеялась. Она была в хорошем настроении. Встреча с Саванной явно пошла ей на пользу.

– Все такой же красивый и такой же слабохарактерный. Как раньше я этого не замечала? Он по-прежнему самый великолепный мужчина на планете, но я теперь знаю ему цену. Я всегда считала его великолепным, но, слава Богу, больше в него не влюблена. А это уже кое-что.

Алекса стала свободнее и не была такой сердитой. Мюриэль давно уже ее такой не видела. Она была менее зажатой, несмотря на всю тяжесть последнего дела. Алекса работала в тесном взаимодействии с ФБР и теперь, когда ей уже не угрожали каждые пять минут отобрать это дело, получала удовольствие от работы с ними. Агенты ФБР женского пола в работе над этим делом не участвовали, и Алекса не возражала быть единственной женщиной в мире мужчин. Ей это нравилось. К тому же с агентами ФБР было интересно работать.

Алекса вернулась к своей работе, а Саванна – к учебе в чарлстонской школе. К факультативу по французскому языку она добавила китайский и получала удовольствие, пытаясь овладеть этим языком. Сдавать по нему зачет не требовалось, и никто не заставлял ее изучать язык. Постепенно Саванна обзаводилась в школе друзьями. С Джулианой она почти ежедневно встречалась в обеденный перерыв.

Саванна ходила на все волейбольные и футбольные игры и болела за команды своей школы. Ей позволили войти в состав команды пловцов, потому что кто-то выбыл из-за серьезной проблемы с ушами.

А в уик-энд после посещения матери капитан футбольной команды пригласил Саванну на свидание. Джулиана чуть в обморок не упала, когда услышала об этом. По слухам, он только что порвал с самой хорошенькой девушкой в школе.

– Ты собираешься встречаться с ним? – затаив дыхание спросила Джулиана, когда Саванна поделилась с ней этой новостью.

– Возможно. Я не занята, – довольно равнодушно сказала она.

Вечером в пятницу они сходили в кино, а потом зашли в кофейню. Его звали Тернер Эшби, и он был потомком генерала, которого звали точно так же. Он сообщил это за гамбургерами и молочными коктейлями.

– Кажется, в этом городе каждый приходится родственником какому-нибудь генералу, – заметила Саванна.

На ней были джинсы, розовый материнский свитер и туфли на высоком каблуке. Принарядившись, она выглядела не так, как девочки из Чарлстона. Была в ней этакая утонченность, присущая жительницам Нью-Йорка. И косметикой она хоть и пользовалась, но не злоупотребляла. Тернер, похоже, по уши влюбился.

– Здесь этому придают большое значение, – объяснил он.

– Знаю. Моя бабушка является генеральным президентом Союза дочерей Конфедерации. А «генеральный» президент она потому, что тоже является родственницей какого-то генерала, – усмехнулась Саванна. Она не издевалась над ними, а просто думала, что это забавно. Тернер, красивый мальчик с темными волосами и зелеными глазами, был в семье старшим из четырех братьев. – В каком колледже ты собираешься учиться? – спросила она с искренним интересом. Она заметила, что большинство людей, с которыми она об этом говорила, подали заявления в южные учебные заведения.

– В Техническом университете Джорджии или, возможно, в Техасе. Я подал заявления в Дюк и Виргинский университет, но думаю, что меня туда не примут из-за недостаточно высоких оценок. А ты?

– Откровенно говоря, мне хотелось бы поступить в Принстон. Это близко к дому, что меня устраивает, и дисциплины, которые там преподают, мне нравятся. Браун тоже нравится. Вот Гарвард, наверное, слишком серьезен, и туда я, пожалуй, тоже не попаду. Мне нравится Стэнфорд, но мама не хочет, чтобы я уезжала так далеко.

– Ничего себе перечень! Ты подала заявления в самые элитные учебные заведения, – уважительно сказал он. Она была умненькая, но не заносчивая, к тому же самая красивая девушка из всех, кого он видел.

Он проводил ее домой в половине одиннадцатого. Саванна с удовольствием провела время в его компании, и фильм, который они посмотрели, ей тоже понравился. Она пообещала увидеться с ним завтра в школе.

Джулиана позвонила ей утром ни свет ни заря, чтобы узнать, как все прошло.

– Было неплохо, – сказала Саванна и захихикала, словно ровесница Дейзи.

– И все? Ты отправляешься на свидание с самым привлекательным мальчиком в школе и говоришь «было неплохо»? Он тебя поцеловал? – Джулиане требовались все подробности. Она научилась этому у матери. Сплетни были их хлебом насущным.

– Разумеется, нет. Мы даже не знаем друг друга. К тому же глупо сейчас начинать с кем-нибудь встречаться. Все мы разъезжаемся по колледжам, а я здесь вообще всего на несколько месяцев, – сказала Саванна, которая подошла к этому вопросу практически. Она хотела не романтических отношений, а дружбы, что делало ее гораздо более привлекательной, чем девочки, искавшие не друзей, а бойфрендов.

– Нет ничего глупого в том, чтобы встречаться с Тернером Эшби. Ты хоть знаешь, что у его отца нефтяные вышки по всему Билокси4? Моя мама говорит, что он один из самых богатых людей в штате. К тому же, – сказала она, сделав на этом особый упор, – он такой красивый. И капитан футбольной команды. Что еще тебе нужно? – Саванна прекрасно знала, что умение играть в футбол едва ли поможет ему многого добиться в жизни. Для этого нужно гораздо больше. А до нефтяных скважин его отца ей вообще нет никакого дела. – Он пригласил тебя на следующее свидание?

– Нет. Не будь дурочкой. Я просто встретилась с ним вчера вечером. – Она говорила об этом совершенно равнодушным тоном.

– Еще пригласит. Мальчишкам всегда нравятся девчонки вроде тебя, которые их в грош не ставят.

– Я этого не говорила. Он мне нравится. Просто я не собираюсь из-за этого голову терять вроде тебя, – поддразнила ее Саванна.

– Держу пари, что он пригласит тебя на свидание в следующий уик-энд, – мечтательно проговорила Джулиана.

– Надеюсь, что он этого не сделает. Я думаю, что приедет моя мама. Она сказала, что постарается, но, может быть, это получится только в следующий уик-энд.

Джулиана застонала.

– С кем же ты предпочтешь провести время? С Тернером Эшби или со своей мамой?

– С мамой, – без малейшего колебания ответила Саванна.

– Ты больная! – возмутилась Джулиана, пообещав позвонить позднее и узнать, звонил ли ей Тернер.

Следующей ее подвергла допросу Дейзи.

– Что это за мальчик заезжал за тобой вчера вечером? – напрямик спросила она, когда они ели на кухне блинчики.

– Просто мальчик из школы.

– И все? – удивилась явно разочарованная Дейзи. – Он в тебя влюблен?

– Нет, – сказала Саванна и улыбнулась. – Он меня почти не знает.

– А ты в него влюблена?

– Нет. Я тоже его не знаю.

– Тогда зачем ты пошла с ним на свидание, если не влюблена в него? – с явным неодобрением осведомилась Дейзи.

– Потому что он хотел поужинать и посмотреть фильм и пригласил меня, а я подумала и решила, что можно и пойти, раз он приглашает, – сказала Саванна.

Дейзи кивнула, поняв логику сказанного, но сочла это совсем неромантичным. Пока они разговаривали, в кухню вошел их отец в теннисном костюме.

– Я видел, как вчера вечером ты уезжала из дома с мальчиком. Это, случайно, не один из мальчиков Эшби? – тоже с интересом спросил он. Ее свидания явно становились в городе горячей темой для обсуждения.

– Да.

– Хороший парень?

– Думаю, да. Мне он показался хорошим, – призналась она.

– Я играю в теннис с его отцом. Они пережили тяжелые времена. В прошлом году погибла его жена. Пьяный водитель сбил ее на автостраде 526, в пяти милях от дома. Это, должно быть, тяжело отразилось на детях.

– Он ничего не говорил об этом. Мы просто разговаривали о школе.

Том кивнул ей и сказал, что во второй половине дня из Нового Орлеана прилетает Генри.

– Ему не терпится увидеться с тобой. Он сегодня будет дома к ужину. И Трэвис со Скарлетт тоже придут. Вся семья соберется, – заключил Том с довольным видом.

В это время, словно его не замечая, на кухню вошла Луиза. Она собиралась в загородный клуб, чтобы целый день провести в спа-салоне, предназначенном специально для женщин. Том напомнил о приезде Генри, и Луиза сказала, что вернется домой ближе к вечеру. Пять минут спустя она ушла из дома, и они снова остались одни. Саванна предложила Дейзи пойти в аквариум, что, судя по всему, интересовало обеих. Он назывался «Аквариум Южной Каролины», и его очень хвалили.

Саванна и Дейзи ушли из дома в одиннадцать часов, обошли весь аквариум, там же пообедали и вернулись домой в три часа дня. По словам Таллулы, отец отправился в аэропорт за Генри, поэтому они поиграли в компьютерные игры, а вскоре после пяти приехали отец и сын.

Дейзи молнией бросилась вниз по лестнице навстречу брату. Это был красивый молодой человек атлетического телосложения, на год моложе Трэвиса. В колледже он играл в футбол и учился не в Виргинском университете, а в Дюке. Саванна знала, что он специализируется в области истории искусства и в конечном счете намерен стать педагогом. В отличие от брата и отца он не интересовался бизнесом и работал в одной известной художественной галерее Нового Орлеана, а также был интерном в музее, поскольку музейная работа его тоже привлекала.

Расцеловав младшую сестренку, он взглянул на лестницу и увидел улыбающуюся Саванну. Она совсем не изменилась, с тех пор как была маленькой девочкой, просто выросла, как это уже говорил Трэвис.

– Ужасно рад видеть тебя, – тихо сказал Генри, подойдя к ней и заключив в медвежьи объятия. – Я счастлив, что ты здесь. Трэвис и Дейзи уже рассказали мне все о тебе. В этот уик-энд я приехал домой специально, чтобы увидеть тебя, – сказал он. Судя по его тону, он говорил правду.

Они прошли в гостиную. К счастью, Луиза еще не вернулась домой: она была бы недовольна тем, что он так суетится вокруг Саванны. Правда, Генри это не беспокоило. Он никогда не плясал под дудку матери.

Они уселись в кресла и немного поговорили, и Генри задал обычные вопросы: что ей нравится, чем она занимается, какую музыку любит, какие у нее любимые книги и кинофильмы. И даже фамилии ее друзей спросил. Он хотел знать о ней все. Его взгляд стал грустным, когда он спросил ее о матери.

– Мальчишкой я не любил писать, потому и не писал. Но я всегда думал о ней и о тебе. Когда твоя мама была замужем за нашим отцом, она сделала для меня особую вещь, – сказал он так, будто делился очень важным секретом. – У меня была очень тяжелая дислексия, и твоя мама учила меня говорить. Я терпеть не мог своего учителя, поэтому это делала она. Кажется, она даже посещала какие-то курсы, чтобы научиться заниматься со мной. Так или иначе я окончил среднюю школу исключительно благодаря ей. Об этом я никогда не забывал. Она была самой доброй и самой терпеливой женщиной из всех, кого я знал, – воплощение сочувствия и любви.

Том в это время стоял на пороге и все слышал, а потом удалился со страдальческим выражением лица. Ни Генри, ни Саванна этого не заметили.

– Она мне об этом не рассказывала, – честно призналась Саванна. – Наверное, вы добились хороших результатов, если тебя приняли в Дюк.

Они продолжали разговаривать, а потом вернулась Луиза после дня, проведенного в спа-салоне. Она поцеловала сына и быстро отправилась переодеваться. Ей не понравилось, что он разговаривает с Саванной, но она ничего не сказала. В их комнате с самым несчастным видом сидел Том, который совсем забыл, как Алекса учила говорить Генри все те годы и с какой любовью она это делала.

– Что это с тобой? – спросила Луиза.

– Ничего. Просто я думаю. Как ты провела день в своем салоне?

– Спасибо, хорошо, – холодно ответила она, не собираясь налаживать их отношения, пока Саванна не уедет в Нью-Йорк. Луиза собиралась наказать мужа по полной программе, преподать урок, чтобы ему не вздумалось когда-нибудь снова привезти сюда Саванну. Она не станет терпеть присутствие дочери Алексы в своем доме. Но пока это у нее не получалось.

В тот вечер во время ужина за столом царило веселье. Тон задавал Генри. Он рассказывал забавные истории, уморительно изображал разные персонажи и поддразнивал всех присутствующих, включая свою мать. Трэвис был более сдержанным, хотя общаться с ним было тоже приятно. Скарлетт нравился ее будущий деверь, хотя он и ее беспощадно поддразнивал относительно масштабов предстоящей свадьбы. По словам Скарлетт, точно так же вел себя ее младший брат. Генри было двадцать четыре года, он молодо выглядел, но в нем чувствовалась некоторая утонченность. Саванна подумала, что, наверное, жизнь в другом городе расширила его горизонты. Трэвис же по-прежнему жил в семейном коконе в Чарлстоне. И даже отец всю свою жизнь так прожил. Только Генри по-настоящему оторвался от дома, хотя выбрал для себя тоже южный город. Но Новый Орлеан был крупнее, и жизнь там была сложнее, чем в Чарлстоне, к тому же Генри много времени проводил в Лондоне и Нью-Йорке. Он знал все любимые места Саванны в Нью-Йорке.

Когда Генри дирижировал застольной беседой, все были в хорошем настроении, даже мать. В конце ужина она его спросила о милой девушке, с которой он встречался прошлым летом, и он в ответ как-то странно посмотрел на нее.

– Она живет хорошо, мама. Недавно была помолвлена.

– Ах, мне так жаль! – с сочувствием сказала Луиза, и он рассмеялся:

– А мне нет.

Он много рассказывал о своем приятеле Джеффе, с которым жил в одной комнате. Судя по всему, тот был из Северной Каролины, и они в последнее время несколько раз ездили в поездки вместе. Луиза не стала о нем расспрашивать.

После ужина, вволю нахохотавшись, все перешли в гостиную, и Генри сел играть в карты с девочками. Родители, пожелав всем доброй ночи, поднялись по лестнице к себе. Трэвис и Скарлетт тоже ушли, потому что на следующий день был назначен утренний прием для преподнесения подарков невесте. Трэвис предупредил Скарлетт, что не стоит приглашать Саванну, иначе разозлится мать. Скарлетт так и сделала, хотя испытывала теперь мучительное чувство неловкости. Но она во всем слушала Трэвиса.

Луизе очень хотелось видеть Генри подальше от Саванны, но она не посмела заявить об этом, потому что Генри стал бы возражать и обвинять ее в бестактности. Когда ему не нравилось ее поведение, он, не скрывая, говорил ей об этом. Он ее не боялся. А Дейзи уже успела рассказать старшему брату по телефону о том, что мать плохо относится к Саванне, и он старался как мог окружить Саванну вниманием за ужином. И он не кривил душой, говоря, что приехал домой увидеться с ней.