Текст книги "Айя (СИ)"
Автор книги: Даниэль Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
– Имайя дома? – тихо спросила она у брата.
– Не знаю, – буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет! – отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.
– Приготовить что-нибудь? – снова подала голос Айя.
– Я не голоден.
– А ты? – обратилась она к Орайе.
– Не знаю, – пожал плечами он. – Мне не говорили, что здесь нужно есть.
– Еда – это энергия, – подтвердила Айя. – Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть…
– А как же бессмертие?
– Ты «бессмертный смертный»! – засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.
– Не думаю, что для спиртного самое время… – заметила Айя.
– А я бы выпил! – заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.
Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.
– На языке коренных это называется «Djada», – пояснил он.
– Подойдет, – ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. – За тебя, Малышка, – хмыкнул Орайя и осушил стакан залпом.
– За тебя, Ajami! – произнес Кейти и последовал примеру Орайи.
– Ajami? – поморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.
– Мое полное имя.
– Ну, как тебе «Djada»? – хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.
Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:
– Семьдесят?
– Семьдесят шесть, – улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.
– Смысл не в градусах, – заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.
– Этому тебя научили там?
– И этому тоже, – выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.
Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.
– Запить? – поинтересовался брат.
– Закусить, – ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.
– Ну что, зрячий? – Кейти с вызовом глядел на Орайю. – По второй?
– Давай, – улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.
– За правду!
– Как скажешь, – ответил Орайя.
Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.
– Сколько ты ему даешь? – спросила она у брата.
– Минут десять, – хмыкнул тот.
– А мне?
– Пять, не больше.
– А себе?
– Двенадцать, может быть, пятнадцать, – покачал головой Кейти.
– Много тренировался в последнее время? – Айя прищурилась.
– У меня есть оправдание.
– Ты собираешься поговорить с ней?
– Нет, – ответил Кейти и присел на стул.
– Глупо. Это длилось три года, и ты готов вот так, без борьбы, опустить руки?
– А за что мне бороться, Айя? За женщину, которая, как оказалось, меня не любит?
– Она любит тебя.
– Не меня… – покачал головой Кейти.
– Если я говорю, что она любит тебя, значит, я действительно в это верю.
– Так любит, что не готова стать моей женой?
– Это важный шаг, Кейти, – убеждала Айя. – Она имеет право на сомнение.
– Когда любят – плюют на сомнения. Когда-нибудь, ты это поймешь.
– Я вам не мешаю? – перебил их диалог Орайя.
– Желаешь вступить в игру? – спросил Кейти.
– Мне не огласили правила.
– Айя, переведи для своего друга слово «Djada».
– «Горечь».
– «Горечь», – улыбнулся Орайя. – «Горечь правды», я полагаю?
Кейти демонстративно поаплодировал:
– Совершенно верно!
– Не думай, что он не знал, что пил, – заметила Айя, глядя на Орайю. – У «Сильзона» слишком специфический привкус. Только у нас его не очищают и не настаивают на травах, как во Внешнем Мире.
– Значит, он уверен в том, что ему нечего скрывать? – предположил Кейти.
– Уверен, – произнес Орайя, глядя при этом на Айю.
Кейти посмотрел на свою сестру и хмыкнул:
– Красивая она, правда?
– Интересная, – уклончиво ответил Орайя.
– Красота – это про Айрин Белови, не так ли? – улыбнулась Айя. – Каждая черта ее лица уникальна, и, в то же время, очень выразительна. Таких людей невозможно не заметить. Они даруют нам наслаждение, которое мы испытываем, просто созерцая их красоту. В них так легко влюбиться. Так просто захотеть владеть ими. Те же, кого называют «интересными», стоят за их спинами и меркнут в тени чужого сияния. В «интересных» не влюбляются с первого взгляда, им не обещают весь Мир и не преклоняют перед ними свои колени. «Интересные» – это про тех, кого не считают красивыми.
Айя замолчала и подняла глаза на Орайю. Ничего не изменилось. Все тот же усталый взгляд, будто он знает больше, чем кто-либо другой, то же снисхождение в изогнутой линии его губ. Нет, это была не насмешка, и даже не жалость. Он всего лишь выворачивал ее наизнанку, внимательно изучая все внутренние швы.
– «Интересным» дарят весь Мир, – вдруг, ответил Орайя. – Перед ними преклоняют одно колено, и смотрят на них всю жизнь, не отворачиваясь. «Интересные» для тех, кого не ослепляет пустой блеск. Они наполнены содержанием, которое нельзя постичь, лишь взглянув на них. Они для тех, кто хочет заглянуть глубже и не боится понять, что целой жизни не хватит, чтобы познать их. Но, важно ли это, когда желаешь быть всего лишь «красивой»?
– Ты прав! Это – не важно. Просто, когда желаешь быть красивой только для одного человека, а он называет тебя «интересной» и улыбается в ответ, это ранит… – ответила Айя и повернулась к брату. – Кажется, я что-то не то сказала…
– Ты «умыла» его, милая.
– Думаешь? – прошептала Айя, сползая на пол.
– Приятных снов, Ajami, – произнес Кейти, но Айя уже не слышала этих слов.
Глава 17
– Eria… Ложись в постель…
Эрика обернулась и посмотрела на Бронана, распластавшегося поперек кровати.
– Спи… …раз можешь…
Бронан приоткрыл веки и уставился на нее.
– Вчера ты практически не спала. Сегодня тоже. Меня это беспокоит.
– А меня нет, – ответила Эрика и направилась в ванную.
Она разделась и включила горячую воду, когда ощутила прикосновения его ладоней к своей груди. Эрика не двигалась, глядя на большие темные пальцы, поверх багровой кожи.
– Оставь меня… – прошептала Эрика, сжимая зубы.
– Eria…
– Я сказала «оставь меня»!!! – закричала Эрика и оттолкнула его от себя.
Бронан отстранился и глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собственным бессилием. Эрика перестала обращать на него внимание. Постоянно сторонилась, а когда ложилась на одну с ним кровать, накрывалась одеялом с головой и отворачивалась. Кто в такую жару накрывается одеялом? Бронан понимал, что с ней что-то происходит. Начнись все это после их смерти, он бы знал, в чем причина. Но это началось до их появления здесь. Истерики… Смены настроения… Глупые шутки… Он перестал узнавать ее. Ей нравилось заниматься любовью с ним. По крайней мере, после их примирения. А теперь… Он чувствует себя попрошайкой на паперти. Разве, это – нормально?
– Eri, что происходит?
Эрика, в ответ на это, забралась в ванную и задернула штору.
– Не хочешь разговаривать со мной, так и скажи!
– Я уже сказала.
Бронан опустил голову и глубоко вздохнул:
– Это – временно или…
– Уйди, пожалуйста. Оставь меня в покое.
Бронан развернулся и вышел из ванной, прикрыв за собой дверь.
Эрика уперлась головой в стену и сжала пальцы. Слезы заполнили глаза, и она вытерла их ладонью. Она ведь даже не собиралась оставлять его… Не собиралась, ведь…
***
Бронан спустился вниз, чтобы выпить чего-нибудь и замер напротив тела Орайи, распластанного на полу возле холодильника. Несколько секунд он соображал, где находится, а затем бросился к Орайе, пытаясь привести того в чувства. Бесполезно: Орайя спал, как убитый. Неприятный запах спиртного повис в воздухе. Бронан без труда обнаружил источник вони: не закупоренную бутылку «Djada», к которой Кейти «прикладывался» два вечера подряд. Бронан принюхался и поморщил нос. Покосившись в сторону Орайи, Бронан глубоко вздохнул и все же поднял тело друга с пола, перетащив его на диван в гостиной. Он один здесь или…
Зрячий осмотрелся и принял решение разбудить Кейти. Проходя мимо комнаты Айи, Бронан остановился. Медленно приоткрыв дверь, он уставился на Айю, спокойно спящую на кровати и прикрытую покрывалом. Бронан подошел к ней и поднес ладонь к носу. Дышала. Попади Айя сюда намеренно, она не стала бы спать. Бронан принюхался и уловил запах спиртного. Значит, она вернулась домой. Два бокала – два собутыльника. Но, кто-то должен был принести ее сюда. Орайя сдал позиции прямо на кухне. В его способности «перепить» Айю, Бронан не сомневался, а значит, ее принес сюда некто третий. Снова Кейти.
Бронан замер, услышав шум на первом этаже.
– Кейти?
Он бросился в коридор, сбежал по лестнице вниз и остановился у двери в гостиную. Девушка в белом плаще стояла возле Орайи и внимательно его рассматривала.
– Отойдите от него. Медленно, – Бронан угрожающе вытянул руку и приподнял голову, надменно глядя на непрошенную гостью.
Девушка не двигалась.
– Вы не слышали, что я сказал?
– Кто это? – спросила она. – Я его не знаю.
– Кто вы такая и что делаете здесь в такую рань? – повысил тон Бронан.
– Квартли сообщила мне, что Айя вернулась. Про еще одного зрячего она ничего не сказала.
– Его зовут Орайя Сиа.
Девушка резко обернулась к Бронану и прищурила светлые глаза.
– Где Айя?
– Спит в своей комнате.
– Мне необходимо поговорить с ней.
– А не могли бы вы, для начала, представиться?
Небрежным движением девушка скинула с плеч плащ и набросила его на спящего Орайю. Югуанка. Волосы собраны на затылке и утянуты в жгут. Приятные черты лица. Глаза ярко-синие, кожа светлая, но загорелая. На вид ей было лет двадцать, но Бронан уже догадался, кто она и как оказалась здесь.
– Имайя? – вопросительно произнес он.
– Да, – кивнула девушка и подошла к Бронану. – А ты кто?
– Бронан.
– Приятно познакомиться, Бронан, – едва заметно улыбнулась югуанка и протянула ему ладонь.
Бронан пожал ее и уступил дорогу.
– Кто напоил сына Квартли?
– Думаю, что Айя, – произнес Бронан.
Имайя остановилась на полпути и обернулась:
– Айя не пьет.
– Правда? Скажи это пьяному телу на втором этаже.
– Где Кейти? Почему он не присмотрел за сестрой?!
– Я не знаю, где он, – покачал головой Бронан.
– Я здесь! – раздался громкий голос на втором этаже.
Имайя обернулась и уставилась на мужчину, спускающегося вниз.
– Что… – прошептала она. – Что ты с собой сделал…
– Повзрослел, – будто плевок, бросил Кейти.
– Ты пьян! – повысила тон она.
– И что? – произнес Кейти, останавливаясь напротив нее.
– Решил опуститься на дно бутылки?
– Я решил захлебнуться, но тебя это больше не касается. Айя поговорит с тобой часов через шесть. Так что… …можешь проваливать.
– Ты груб!
Кейти склонил голову на бок и улыбнулся:
– Это пройдет, ты знаешь. Но нескоро, я полагаю. Так что… …давай… …проваливай!
– Да, как ты! – зашипела Имайя, упирая указательный палец в его грудь.
Кейти склонил голову и уставился на длинный ноготок, впившийся в его кожу. Отступив от нее на один шаг, он развернулся и направился на кухню.
– Куда ты собрался?! – закричала Имайя.
Кейти даже не обернулся. Скрывшись за дверью на кухню, он подошел к холодильнику и замер, глядя в пол.
– Кто его вынес? – раздался голос с кухни.
– Я! – ответил Бронан, пропуская перед собой Имайю.
– Что ты делаешь?! – возмутилась она, глядя, как Кейти откупоривает бутылку пойла и наливает в стакан.
– Кто-нибудь еще желает? – спросил Кейти, оборачиваясь к ним. – Нет? Правильно. К этой гадости быстро привыкаешь.
Залпом осушив бокал, Кейти поморщился и направился обратно, огибая бывшую невесту в дверном проеме.
– Кейти, – прошептала она, хватая его за руку.
Он вновь уставился на ее руку и, выдернув свое запястье, направился к лестнице.
– Зачем ты поступаешь так?! – взмолилась Имайя, глядя, как Кейти, пошатываясь, поднимается по ступенькам.
Кейти остановился и обернулся к ней.
– Впервые в жизни я ненавижу это тело. Но, знаешь, в чем проблема? Я не могу изменить его. Так привык, что перестроить внешнюю оболочку мне теперь не под силу. А ты… Ты изгадила то, что скрывается под ней. Хотел бы проклясть, да не могу… То ли воспитание не позволяет, то ли дерьмовое чувство внутри… «Любовью» зовется. Хотя, кому я это говорю? Ты же сама знаешь, что это такое. Не беспокойся. Он скоро вернется.
– Кейти…
– «Кейти», – покривлялся дерева и закрыл глаза, заваливаясь вперед и плашмя падая на лестницу лицом вниз.
– Н-н-нет! – закричала Имайя и протянула обе руки, удерживая его в воздухе на расстоянии.
– Неплохо… – вздохнул Бронан, приближаясь к Кейти и взваливая пьяное тело на плечи.
Имайя прижала руки к груди, продолжая стоять на одном месте.
– Я позабочусь о нем, – пообещал Бронан. – Ты иди…
– Сколько дней он в запое? – прошептала Имайя.
– Мы здесь всего два дня, так что…
– Он пьет два дня подряд? – ее голос буквально звенел.
– Только по вечерам.
– Это одно и то же.
– Женщины… – покачал головой Бронан. – Вы сами не знаете, чего хотите.
Имайя подняла на него глаза и тут же отвернулась.
– Знаешь, значит…
– Полагаю, что весь Изон знает. Ты ведь свадьбу отменила, а не какое-то там торжество по случаю дня рождения. Прости, не мое это дело.
Бронан развернулся и потащил спящего Кейти наверх.
– Не забудь голову повернуть!
– Не забуду, – ответил Бронан и посмотрел на Эрику, стоящую в дверном проеме их комнаты и глядящую на них.
Бронан молча прошествовал с «грузом» мимо нее и скрылся за дверями комнаты Кейти. Эрика развернулась и закрыла за собой дверь. Кому, как ни ей знать, что спиртное не способно решить ни одной проблемы.
Имайя прошла на кухню и присела за стол. Она никогда не видела Кейти в таком состоянии. Никогда не слышала от него таких слов. Что она сделала с ним? Ее добрый, отзывчивый, улыбчивый Кейти, которого она так часто воспринимала как ребенка, превратился во взрослого мужчину, который одной лишь интонацией своего голоса оставлял рубцы на ее оболочке. Он изменил свой возраст. Он изменил возраст оболочки, и теперь вместо двадцати трех выглядел на все тридцать лет. А ведь ему и есть тридцать… Имайя прижала пальцы к своим губам. Ей нравилось, когда он прикасался своими пальцами к ее губам. Ей нравилось, когда он прикасался к ее волосам. Когда прижимался к ней и вызывал все те странные, запретные желания. В те моменты она никогда не думала о нем, как о ребенке. Только хотела заниматься с ним любовью, пока плохо не станет… Что же на самом деле испытала Имайя, взглянув на Кимао в его новой ипостаси? Увидела ли она человека, которого любила когда-то, или всего лишь узрела истинный облик того, кого любила сейчас на самом деле? Ревновала ли она Кимао к Данфейт или просто не могла смотреть, как настоящее тело ее Кейти целует другую? Где же найти этот ответ? Где?
– Я очень хотела на тебя посмотреть… – произнесла Эрика, проходя на кухню.
– Ты удовлетворила свой интерес?
– Вполне, – пожала плечами тианка и присела напротив Имайи, подпирая ладонью подбородок. – Какого это?
– О чем ты спрашиваешь?
– Прожить две жизни. Какого это?
– Как один миг и, в то же время, множество бесконечно долгих моментов. Думаю, скоро ты и сама поймешь, что это значит.
– Почему ты отменила свадьбу?
Имайя улыбнулась столь прямолинейному вопросу.
– Потому что я не уверена, что это – верный поступок.
– «Поступок»? – рассмеялась Эрика. – Женитьбу ты называешь «поступком»?
– А для тебя это мелочь?
– Вы назвали «Возвышение» «женитьбой», полагая, что это изменит контекст. Знаешь, я смотрю на этот Мир и понимаю, насколько он хрупок. Думаешь, связанные не изменяют друг другу здесь? Веришь, что браки, заключенные по вашим обычаям, самые прочные?
– А ты не веришь, что союз двоих может преодолеть вечность? – удивилась Имайя.
– Я верю, что, проснувшись утром, один из связанных может понять, что совершил ошибку. Но назад пути уже не будет, ведь он в ловушке. Что же делать? В нашем Мире люди расстаются, в вашем – влачат сожительство вечность.
– Опустить руки всегда проще, чем бороться. Запреты заставляют людей вступать в борьбу, а свобода отношений предрасполагает к капитуляции.
– К чему отношения, к которым принуждает Закон?
– К чему отношения, которые ни к чему не обязывают? – парировала Имайя.
– А что делать, если и борьба проиграна?
– Освободиться, – улыбнулась Имайя.
– И ты говоришь это матриати? – едва не захохотала Эрика.
– Когда зрячий и матриати обретают Равновесие, они становятся независимыми. Одни – разрывают связь, другие – оберегают то, что подарила им Юга.
– О каком «равновесии» ты говоришь?
– Тот, кто сильнее, должен передать часть своей энергии тому, кто слабее, – пояснила Имайя.
– И как это сделать?
– Годы тренировок приносят свои плоды.
– А если у кого-то нет этих лет?
– Тогда, нужно родить ребенка.
– Родить? – рассмеялась Эрика.
– Ответы на сложные вопросы, зачастую, лежат на поверхности. Ты никогда не задумывалась, почему Совет и Академия не поощряют союзы влюбленных связанных? Почему всех вас запирают на факультете «F» и пропагандируют вам самопожертвование и подчинение?
– Потому что мы – слабаки, – Эрика скривила губы.
– Потому вы – самая большая угроза для системы. Взгляни правде в глаза: чему тебя научили? Какие практические навыки тебе преподали?
– Ну…
– Физическую подготовку? – засмеялась Имайя. – Это все, на что ты способна? Брось. Даже самую бездарную матриати можно чему-нибудь научить. Но об этом не рассказывают в Академии, – улыбнулась Имайя. – Вам преподносят лишь одностороннюю правду, говоря, что смерть зрячего ведет к гибели матриати, но забывают упомянуть о том, почему Юга создала подобную связь.
– И почему же?
– Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что вообще такое связь. Вот ты, например, как бы охарактеризовала ее?
Эрика задумалась, а потом ответила:
– Жизненная энергия моей оболочки связана с жизненной энергией моего зрячего. Тот, кто сильнее, тот и верховодит!
– Ответь, твой зрячий когда-нибудь лечил тебя?
– В смысле?
– Когда тебе требовалась помощь, чтобы снять боль или негативное влияние внешнего воздействия, твой зрячий помогал тебе?
– Д-д-да… – неуверенно произнесла Эрика.
– То есть, он изменял полярность потока и направлял свою энергию к тебе. Понимаешь, канал один. Туда-сюда… Вперед-назад… Когда матриати беременеет, в связь вовлекается третье лицо. Оно связано и с матерью, и с отцом, и вытягивает из обоих жизненные силы. К моменту родов наступает равновесие сил, и матриати обретает свободу. Юга предусмотрела все. Дети людей, развивших свои сверхспособности, тянут энергии больше других. Два источника питания – гарантия их появления на свет. Вот в чем смысл, – улыбнулась Имайя.
Эрика отвернулась от Имайи, раздумывая над ее словами.
– Но тебе все равно это не поможет, – вдруг, произнесла Имайя.
– Почему?
– Потому что ты теперь бесплодна.
Глаза Эрики неестественно расширилась, и смешок вырвался из ее рта.
– Цена бессмертия, – пояснила Имайя. – Все уравновешено. Бессмертный род не нуждается в продолжении.
– И ты тоже… …бесплодна? – прошептала Эрика.
– И я, – кивнула Имайя.
– А Кейти?
– Оболочку Кейти Ри Сиа облучил. Поэтому он здесь. И он так же бесплоден, как все остальные, подобные нам.
Эрика непроизвольно прижала ладонь к своему животу и отвернулась.
– С тобой все в порядке? – спросила Имайя.
– У меня больше никогда не будет детей… – произнесла Эрика в пустоту.
– Почему же? Вокруг нас полно детей, которые остались одни. Им нужны родители.
– Это – другое…
– Скажи это тем, кто воспитал приемных детей, и они рассмеются тебе в лицо!
– А там… – прошептала Эрика. – Мы бы смогли?
– Там для вас больше нет. Теперь этот Мир твой. Смирись и живи дальше.
– Как же легко ты опустила руки…
– Я? – вновь улыбнулась Имайя. – Я прожила среди заблудших восемь лет. Затем скиталась по пустыне в поисках ответов. Конечно, я опустила руки, но не так быстро, как ты могла бы подумать. Теперь я здесь и, кажется, наконец-то обрела Равновесие.
– Слишком много за один раз, – прошептала Эрика.
– Зато, теперь ты понимаешь, почему брак и любовные отношения между связанными не приветствуются во Внешнем Мире.
– Такие, как я – ладно. Но те, кому известна эта тайна? Почему они не освобождаются?
– Потому что, познав эту тайну, зрячие не позволяют своим матриати беременеть. Я слышала рассказы о том, как некоторые из них сами убивали своих детей в утробе матерей. Кстати, Гвен тому пример.
– Роэли Гвен? – не поняла Эрика.
– Да. Он убил ребенка Пире в ее утробе, когда понял, что это дитя – его, – кивнула Имайя.
– Юга…
– Беременность матриати, даже самой слабой, всегда привлекала внимание Совета. Ты не знаешь, наверное, но всем ставят одно условие: если хотят родить – должны восстановить связь сразу же после родов. Если нет – изгнание или…
– Аборт?
– Смерть, – произнесла Имайя. – Тех, кто отказался подчиниться, просто убивают.
– Значит, мать Кимао согласилась восстановить связь?
– Безусловно. За рождение Кимао его мать заплатила своей свободой.
– А Ри?
– Ри? – рассмеялась Имайя. – Ри любил ее. Думаю, что любил. Но отказаться от места в Совете ради свободы матриати… Думаю, это и разрушило их брак.
– Это? А я думала, что Квартли, – справедливо заметила Эрика.
– Квартли любила Ри. И это не простые слова, брошенные на ветер. Если бы у Ри на руках не остался годовалый Орайя, он, возможно, и переродился бы здесь. Но сына нужно было кому-то растить. Обоих сыновей.
– Любовь к сыновьям превысила чувства к Квартли?
– Любовь к Кимао превысила. Он – его первенец. Квартли всегда ревновала Ри именно к старшему сыну. Она так и не вышла замуж. Хотя, прошло двадцать пять лет. И пускай мы не стареем, это все равно долгий срок.
– Ты тоже не вышла замуж, – заметила Эрика.
– Я тоже, – согласилась Имайя.
– Иногда, для того, чтобы понять, что действительно тебе нужно, стоит все потерять.
– О чем ты?
– Я поняла, что люблю Бронана именно тогда, когда потеряла все.
– Бронан твой зрячий? – улыбнулась Имайя.
– Да, – кивнула Эрика.
– Я уже потеряла все. Но что именно мне нужно, так и не поняла.
– Значит, еще не потеряла. Или не поняла, что на самом деле потеряла.
– Думаешь?
– Этот момент станет худшим в твоей жизни. Миг, когда все станет на свои места, а изменить что-либо будет уже невозможно.
– Но ты же изменила?
– А изменила ли я…
– Что же гнетет тебя? – спросила Имайя.
– Ошибка. В своей жизни я совершила так много ошибок, но именно этой простить себе не могу.
– Ребенок? – прошептала Имайя.
– Его больше нет, так же, как и моего тела.
– Юга…
– Я не сказала ему. И не скажу. Я даже смотреть теперь на него не могу. А после твоих слов… …вообще не вижу смысла продолжать все это.
Имайя обернулась и с опаской посмотрела на появившегося в дверях Бронана. Эрика, в этот момент, медленно сползла со стула и, обогнув зрячего, покинула кухню.
– Что ты ей сказала? – с угрозой произнес Бронан.
– Многое… Важно не это.
– Что тогда важно, по-твоему?! – закричал он.
– Иногда человека нужно услышать и помочь ему, – наставническим тоном произнесла Имайя. – Ты хочешь помочь, но не слышишь.
– А ты, значит, слышишь?
– Она взывает не ко мне, Бронан. А к тебе.
– Она посылает меня, а не взывает!
– У каждого поведения есть свои причины. Задумайся, какие причины могут быть у нее.
– Эгоизм – вот главная ее причина.
– Тебе виднее, – вздохнула Имайя и направилась к выходу. – Я вернусь в десять утра. Надеюсь, к этому времени Айя уже проснется.
***
Айя стояла на краю обрыва. Ветер хлестал ее по лицу, развевая короткие волосы и вынуждая глаза слезиться. Перед ногами раскинулась пустыня, а вдалеке, на самом высоком холме, – очертания чужого дома.
– Ну, здравствуй, девочка, – произнес знакомый голос. – Давно мы не виделись с тобой.
– Вы знали, что я появлюсь именно здесь?
– Поначалу я ждал тебя дома. Но потом понял, что ты придешь именно сюда.
– Мне очень жаль, – прошептала Айя.
– С ним все в порядке?
– Да, – кивнула она.
– А с тобой?
– Со мной? – удивленно произнесла Айя, оборачиваясь к дереве.
– Да, с тобой все в порядке?
– Как странно, что этот вопрос задаете мне вы…
– Но мама ведь не спросила тебя об этом?
– Нет… – ответила Айя, присаживаясь на землю и свешивая ноги с обрыва.
Мужские ладони коснулись ее волос и потеребили их.
– Когда ты пришла сюда в первый раз, я не был удивлен. Конечно, тебе хотелось взглянуть на него. Но потом ты стала навещать его постоянно, и я понял, что дело не только в любопытстве. Ты видела, как он взрослел. Знала, что он прятался здесь, когда ему было особенно трудно. И ни разу ты не позволила заметить себя. Я полагал, что рано или поздно, он сам все поймет… Но нет. Он, наверное, всегда будет думать, что разговаривал только с ветром.
– Он не заметил меня, даже тогда, когда увидел… – прошептала Айя, поворачиваясь к мужчине лицом.
– Тебя невозможно не заметить, Айя, – улыбнулся дерева и погладил ее пальцами по щеке, вытирая слезу. – Может, теперь он стоит за твоей спиной, а ты этого не видишь?
– Нет, не стоит.
– Не стоит грустить по этому поводу. Жизнь все расставит на свои места.
– А вы? Вам не грустно?
– Мне? – улыбнулся дерева, присаживаясь рядом с ней и так же свешивая свои ноги с обрыва. – В отличие от тебя я знаю, что это пройдет. А вот ты в это не веришь.
– Так тяжело… Нести ответственность, принимать решения…
– Если ты понимаешь это, значит, уже выросла.
– Вы похвалили меня только что? – улыбнулась Айя.
– И снова этот грустный взгляд. Не бойся, Айя. Не бойся жить. Ошибаться нужно, без этого никак нельзя.
– Я должна сказать господину Райвену, что Данфейт придется убить.
– Ее в любом случае придется убить, милая. Только бесконтрольная сила может совершить невозможное.
– И вам ее не жаль?
– Она сможет это пережить, Айя. Это закалит ее. Это возвысит ее над самой собой.
– А если нет?
– Я воспитал прекрасного аркаина, Айя. Я вложил душу в эту девочку. Но закончить обучение она должна самостоятельно, пройдя через все сама, – Ри улыбнулся, глядя на Айю, вытирающую слезы. – Не думай о том, что ей предстоит. Подумай лучше о том, что предстоит тебе.
– Я готова.
– Правда?
– Да, – отрезала Айя, поднимаясь на ноги.
– Тогда, сделай то, что должна.
Айя склонила голову на бок и засмеялась.
– Я сказал глупость? – спросил Ри.
– Нет, просто ваш сын говорит вашими словами.
– Но, он ведь мой сын?! – засмеялся дерева и, похлопав ее по стопе, отвернулся. – Тебе пора, милая. Райвен ждет.
– До свидания, господин Ри!
– До встречи, Айя.
Когда Ри обернулся, ее уже не было рядом. Несчастный ребенок. Всю жизнь так тянется к любви. А в действительности, нужна только названому брату. Похоже, что она и сама знает это. Наверное, потому всегда такая грустная. Дурак, что еще мог сказать Ри. Его сын – дурак.
***
Айя распахнула веки и уставилась на выбеленный потолок, расписанный в яркие тона ее же рукой. Голова раскалывалась, тело ломило и желания подниматься с кровати, безусловно, не было. Однако… …Айе хотелось пить.
Она обвела губы языком и вздохнула.
– Воды? – спросил знакомый голос, и принадлежал он не ее брату.
– Desta!!! – подорвалась она с постели и остановилась в нескольких шагах от Орайи, мирно сидящего на полу у ее кровати со стаканом воды в руках.
– Это ругань? Я прав?
– Немедленно выйди отсюда! – перешла на шепот Айя.
– Почему?
– Если брат увидит, на тебе живого места не останется!
– Напугала. Ты в зеркало посмотри! Тебя сейчас только слепой захочет!
– Вон отсюда! – повысила тон Айя.
– Ты будешь пить или нет? Нет?
Айя закатила глаза к потолку и уронила руки.
– Да или нет? – Орайя поиграл бровями.
– Ты позоришь меня! Нельзя заходить к незамужней девушке в комнату, особенно, когда она спит.
– А рисовать незамужней девушке мужчин в интересных позах, значит, можно?! Как думаешь, что скажет Кейти, если узнает?!
– Ты не посмеешь… – прошептала она, прищурив глаза.
– Спорим? – усмехнулся Орайя, поднимаясь с пола.
Айя выхватила у него из рук стакан с водой и осушила его залпом. Выдохнув, она активно заморгала ресницами и протянула стакан обратно Орайе.
– Поставь на стол, – хмыкнул Орайя и присел на ее кровать.
– Ты уходить собираешься?
– Нет, – покачал головой Орайя.
– Зачем ты делаешь это?
– Чтобы тебя позлить, – искренне ответил Орайя и рассмеялся.
– Это – вызов?
– Воспринимай, как хочешь.
– Кейти!!! – во все горло закричала Айя. – Кейти!!!
– Давай – давай! Громче! Он не слышит!!!
– Кейти!!!
Дверь в комнату открылась нараспашку, и в ней замер брат собственной персоной.
– Ты что здесь делаешь?! – прошипел он, перед тем, как наброситься на Орайю.
Айя плавно переместилась к стене, внимательно глядя на двух мужчин, спускающих пар в ее комнате. Стоило отдать Орайе должное. Он действительно был намного быстрее всех, кого она встречала. Хотя, Кейти и удалось несколько раз вмазать ему по лицу, Орайя в долгу не остался, и едва не сломал Кейти челюсть.
– Что здесь твориться!!! – прогремел голос Йори, замершего в дверях вместе с Терреем.
Несколько минут понадобилось для того, чтобы разнять мужчин. Айя продолжала стоять у стены, удовлетворенно улыбаясь.
Орайя обернулся к ней и подмигнул напоследок. Как только дверь за их спинами захлопнулась, Айя расхохоталась. Орайя же, услышав этот смех, улыбнулся себе под нос. Странно как-то. Он вроде бы и разгадал ее, понял, что так привлекало его. Он ждал, что интерес на этом исчерпает себя, но нет, наоборот, стало тянуть еще больше. Она обиделась, когда он назвал ее «интересной». Но назвать ее «красивой» вот так, только потому, что Кейти спросил об этом, он не мог. Ее красота особенная, она вся – особенная, но разве можно такое говорить при брате? Сродни признанию, а признание требует времени и места. Сейчас он не готов признаться, а она – не готова услышать это. Не поймет, не поверит ему. А верит ли он сам? Он – чувствует. Понимает ли? Нет, не понимает, но продолжает испытывать. Сегодня он совершил нечто, за что она могла бы ударить его по лицу. И была бы права. Но смотреть на нее, спящую, и не прикоснуться… Нет, Орайя Сиа не станет больше довольствоваться малым. Хватит оглядываться на остальных. Если жить – то по-настоящему, если умирать – то с гордо поднятой головой, если хотеть – то только особенную женщину, если любить – то свою матриати.
***
Имайя вернулась, как и обещала, к десяти утра. Пройдя в дом, она услышала мужские голоса на кухне. Орайя, почувствовав лишнего человека, тут же умолк и поднял указательный палец вверх, призывая всех замолчать.
Имайя, осознав, что ее «засекли», направилась сразу к ним.
Кейти, бросив мимолетный взгляд на бывшую невесту, отвернулся и проложил нарезать овощи.
– Всем доброе утро! – поздоровалась Имайя и улыбнулась незнакомцам.
– Привет, Имайя, – разрядил обстановку Бронан. – Позволь представить тебе моих друзей: Йори, Террей и Орайя, хотя, Орайю ты уже видела.
