Текст книги "Америка в тени президентства"

Автор книги: Даниэль Эстулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Глобальные финансовые платежи, клиринг чеков и глобальная резервная валюта

Трудно преувеличить важность смартфонов в проведении скрытого наблюдения и управлении сверху донизу, а также коммуникаций и транзакций снизу вверх. Одна из причин такой гонки по наращиванию спутников на орбитальной платформе состоит в обеспечении доступа ко всему мировому населению через смартфоны и технологию «Интернета вещей». Это произойдёт на такой основе, которая резко сократит транзакционные издержки до доступных по цене уровней в развивающихся и рубежных рынках. По существу, это приведёт к аналогу новой «золотой лихорадки» – возможности для всех, начиная от политиков и заканчивая компаниями, торгующими товарами широкого потребления, «обслуживать» население всего мира в режиме тет-а-тет.

Финансовые возможности, создаваемые орбитальной платформой, это одна из причин, почему другие страны так активно и настойчиво работают над созданием своих собственных глобальных навигационных систем на этой платформе. Они не намерены зависеть от Соединённых Штатов в области навигационных и расчётно-клиринговых систем. Они также не хотят, чтобы их населением манипулировали против воли правительств этих стран посредством «бархатных революций». Это требует наличия собственных независимых трансокеанских кабелей и независимых спутниковых систем. Это предполагает избыточность, дублируемость.

Для чего нужна избыточность? Избыточность, особенно в финансовой системе, нужна, если вы не хотите, чтобы кто-либо мог вас шантажировать. Если вы хотите держать всё «в чистоте и порядке», вам нужны дублирующие системы и конкуренция между ними. Иначе система будет недостаточно сильна, недостаточно инновационна и недостаточно чётко выражена и однозначна.

Будущее любой электронной валютной системы зависит от надёжных дублирующих спутниковых систем на околоземной орбитальной платформе. На этом фоне тем более интересны юридические и административные вопросы, связанные с космосом.

Как только эта глобальная система расширится, станетвозможным осуществить переход к электронной глобальной валюте. А потому не удивительно, что мы наблюдаем прототипы вроде биткоинов, объединяющие электронную валюту со свободой от суверенного страхования банковских вкладов – и если это будет достигнуто, то государства Большой семёрки получат большое преимущество.

«Если вы считаете, что центральные банки и их электронная валюта будут конкурировать с биткоинам, то ясно, что вы не видите всю картину целиком. Этого точно не будет – никогда. Частное владение золотом было объявлено вне закона в США в 1930-е годы для того, чтобы предотвратить конкуренцию золота с банкнотой Федерального резервного банка. Как вообще можно верить, что Федрезерв в принципе позволит электронной форме валюты конкурировать в широком масштабе с его механизмом передачи богатства?»[378]

Глобальная электронная фиатная валюта без государственного страхования банковских депозитов – это совершенный механизм полного контроля. До тех пор, пока он централизованно контролируется цифровыми технологиями, глобальной корпоратократии, мировой элите и глубинному государству всё равно, называется ли новая валютная система долларом, песо, франком, золотом или серебром.

Часть IV. Новая модель

Глава 16. Перегруппировка сил

Возможно, мы считаем самим собой разумеющимся, что Евросоюз не способен выжить в своём нынешнем формате – это экономически невозможно. Однако, как свидетельствует опыт бывшего Советского Союза, в течение короткого периода мы будем наблюдать «перезагрузку» – новые объединяющие тенденции в Европе. И если «ядро» ЕС, в лице объединивших усилия Франции и Германии, сумеет выжить, то вполне вероятно, что континентальная Европа может рассчитывать на своё возрождение; если нет, тогда можно ожидать появление ЕС в новом формате, а затем реинкарнацию империи Карла Великого.

Валдайский экономический форум – это известный экспертно-аналитический центр и международный дискуссионный геополитический клуб России. Тимофей Бордачёв, программный директор Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», даёт следующую оценку нынешней перегруппировки сил: «Такое возрождение может принять несколько форм. Один из аспектов происходящего – это ось Париж-Берлин. Другой – Берлин-Вашингтон. Этот порядок – региональное развитие Вестфальской системы, и ему присущи её важнейшие отличительные черты. Он не включает в себя Россию и, более того, активно противопоставляет себя ей. Он органично встроен в структуру глобального Запада и играет свою роль в его противостоянии с глобальным не-Западом. Противостоянии, которое в ряде случаев (Россия) является грубым и прямолинейным, а в ряде (Китай) – сложноорганизованным и учитывающим фактор экономической взаимозависимости.

Важнейшей задачей этого нового порядка является укрепление старейшей части Запада – Европы Европейского союза. В его основе лежит единство по нескольким фронтам: военно-политическое (НАТО), экономическое (реструктуризация или новое издание Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства), культурно-цивилизационное (либеральный протестантизм) и даже этническая идентичность (относительное большинство белых граждан США имеют немецких предков). Он продиктован объективными факторами и интересами. Этот порядок, как и всякий другой порядок, востребован политическими и экономическими элитами Европы, которые в последние годы испытывали и демонстрировали всё большую неуверенность.

Новый европейский порядок формируется четырьмя важнейшими международно-полити ческими процессами. Во-первых, это завершение периода попыток включения России на правах младшего и возвращение её на историческое место соперника и угрозы. Во-вторых, глубочайшим кризисом европейского интеграционного проекта и необходимостью выхода из него на пути сильного лидерства. В-третьих, выходом из ЕС Великобритании, что делает возможным переформатирование склеротичной системы управления и экономического регулирования в Евросоюзе. И, наконец, в-четвёртых, необходимостью «вписать» Европу в новую систему отношений внутри коллективного Запада. В основе этой системы – новые мегарегиональные торгово-экономические объединения, не отвергающие глобализацию, а развивающие её в выгодном историческим лидерам направлении»[379]. Одно из таких объединений, которое сегодня возрождается, – Транстихоокеанское торговое партнёрство (ТТП). Оно готово двигаться вперёд без Соединённых Штатов. «Это соглашение о свободной торговле настолько умно продумано, что даже провал его ратификации не остановит его. Например, оно может быть реализовано путём совершенствования системы двусторонних договоров о торговле и инвестициях»[380].

Глубокие изменения неизбежны. «Новый «берлинско-вашингтонский» порядок сможет стать ответом на угрозу хаоса, которая всё более явственно вырисовывается перед Евросоюзом. В центре этого порядка будет стратегическое, всеобъемлющее и взаимовыгодное партнёрство между экономическими гигантами Запада – США и Германией, Германией и Францией. Его военно-политическим фундаментом будет блок НАТО, сплотившийся в противостоянии России. Эта новая система окончательно покончит с попытками построения европейской идентичности в сфере безопасности и обороны. Такая идентичность уже сформировалась в ходе драматических событий на востоке Европы после переворота на Украине. Однако институциональной основой этой идентичности станет не эфемерная общеевропейская политика в сфере безопасности, а вполне конкретный блок НАТО. США и дальше будет выполнять вполне конкретную чётко-определённую роль военно-политического лидера Запада.

Выход Великобритании из ЕС серьёзно изменит Евросоюз и Европу в целом. При этом, будут развиваться два отчасти противоречивых, отчасти взаимодополняющих процесса. С одной стороны, чтобы выжить, ЕС будет делать всё возможное, чтобы экономически сплотить союз. С другой, будут, по всей видимости, приостановлены процессы интеграции политических систем и систем обеспечения безопасности. Внешнюю безопасность союза полностью возьмёт на себя НАТО. С мечтами о создании европейских оборонных структур уже покончено. В результате драматических событий последних лет в Восточной Европе США и проамериканские лобби в ЕС смогли полностью восстановить контроль над ситуацией»[381].

Рассуждая теоретически, без раздражающего британского фактора «Германии будет проще убедить Францию и собственных колеблющихся в том, что только скрытая либерализация и общее сокращение социальных обязательств смогут спасти экономику Европы. Тот факт, что последняя нуждается в радикальной встряске, по всей видимости, единогласно признаётся элитами в Берлине. Как и убеждённость в том, что уверенно проведя Европу через кризис евро, Германия должна спасти её стратегически и «вытолкнуть» на новый уровень развития. Мирным, разумеется, путём.

Вообще о том, что после разрешения кризиса зоны евро и в связи с выходом из ЕС Великобритании масштабы германского могущества становятся опасными для единства ЕС, сказано уже много. Однако укрепление стратегического партнёрства Берлина с США может решить эту проблему. Германия, надёжно и крепко впаянная в трансатлантическое сообщество, не будет вызывать подозрений у других стран в желании создать «рейх 2.0».

Новый «берлинско-вашингтонский» порядок, если ему позволят консолидироваться, будет характеризоваться совмещением высокой степени рыночной открытости (всегда выгодной экономически сильным игрокам) и возвращения части политических полномочий в руки суверенных государств (что позволит сильным решать проблемы безопасности без оглядки на слабых членов сообщества). Стимулом к возвращению власти в руки суверенных государств станет и необходимость реально бороться с терроризмом. То, что его волна все больше грозит захлестнуть Европу, становится в наши дни, после ужасающих терактов в Париже, Брюсселе и Ницце, все более очевидной. Естественным следствием этого будет отказ от попыток создать действительно более или менее единые европейские специальные службы. Это, в свою очередь, неизбежно создаст необходимость усиления контроля над внутренними границами сообщества. Очевидно, что полиция и контрразведка одних стран будет справляться с террористической угрозой эффективнее, чем других. Поэтому необходимой мерой станет возвращение к эффективной охране границ. Ответ на вопрос о том, как совместить открытый рынок и усиление полицейских мер контроля над населением, станет важнейшим для европейских элит.

В результате, в Брюсселе понимают: чтобы выжить, Европе придётся объединиться экономически и в то же время существенно ограничить политическое объединение таким кругом вопросов, которые не будут идти во вред трансатлантической солидарности. Ведь именно последняя и ее институциональное воплощение в лице НАТО станут несущей конструкцией выживания цивилизации Запада и главным инструментом его борьбы за лидерство с окружающим миром.

При новом порядке Евросоюз вряд ли станет более простым и ответственным партнёром для России. Он, как уже сейчас отмечают с тревогой многие наблюдатели, может стать даже более агрессивным, не останавливаясь не только перед политически враждебными действиями, но и перед военными провокациями. При этом диалог по частным вопросам с наиболее вменяемыми европейскими государствами будет вполне возможен. Хотя это и не сможет подвигнуть их на нарушение правил железной «берлинско-вашингтонской» системы, которая формируется в Европе.

Однако Евросоюз никогда не признает возвращение Крыма в состав России и не отменит варварские санкции в отношении жителей полуострова. Россия, со своей стороны, должна будет всё более серьёзно относиться к гармоничному развитию своей территории за Уралом и связям с азиатскими экономиками. Для этого можно будет привлекать европейские компании, если они проявят достаточно гибкости в условиях санкционного давления. Также поможет, если Россия, Китай, Казахстан и другие региональные партнёры перейдут, наконец, от слов к делу и займутся строительством евразийской транспортно-логистической системы, за которой потянется и пространство совместного развития.

Россия не станет частью нового европейского порядка. Это, помимо прочего, может оказаться одной из причин его относительной неустойчивости и непродолжительности. Так произошло с другим «порядком», который фактически её игнорировал – версальско-вашингтонским. И наоборот – те европейские порядки, в которых Россия была важной составляющей – венский и ялтинско-потсдамский – оказались успешными и обеспечивали мир в Европе.

Несмотря на это, Россия останется важным внешним фактором существования «берлинско-вашингтонского» порядка, как и он для неё. Будущее России – в более широких и демократичных форматах межгосударственного взаимодействия, форматах, которые необходимо развивать на евразийском пространстве и в рамках всеобъемлющего евразийского партнёрства. Только будучи частью своего сообщества Россия сможет достойно иметь дело с новым «берлинско-вашингтонским» порядком»[382].

При всём этом, берлинско-вашингтонское и парижско-берлинское партнёрства – это именно то, чего Лондон хочет меньше всего. На сцену с правой стороны выходит новый президент Франции Эммануэль Макрон, человек, который проявит себя как представителя интересов Британской империи.

Макрон и реинкарнация Наполеона III

Для Британии сильная, экономически и политически стабильная Европа будет представлять довольно серьёзную проблему, потому что стране нужны рынки – рынки, которые она утратила в результате Брекзита. Именно поэтому любимое детище Британии – «халифат» под протекторатом Британской империи – является чрезвычайно важным вопросом (об этом ниже). А это означает необходимость возобновить политику середины XIX в., когда Наполеон III, креатура Ротшильдов, породил своеобразный аналог столетней борьбы между Францией и Германией, в которой Франция постоянно проигрывала, и только поддержка Британии гарантировала ей безопасность и политическую стабильность. Другими словами, Наполеон III создал систему британского господства над Францией. Не секрет, что Макрон – детище Ротшильдов. Но само его появление на политической сцене Франции говорит о том, что мировые элиты уже задумываются о последствиях краха Европейского Союза. И по этой причине результаты выборов во Франции были предопределены задолго до того, как был использован последний избирательный бюллетень. Победа Макрона никогда не вызывала сомнений, так же как победа Трампа всегда была предсказуема для тех, кто понимает глубинные закулисные политические процессы. Таким образом, роль Ротшильдов в пестовании кандидатуры Макрона не стоит недооценивать.

Ротшильды

Но кто такие Ротшильды? И как они вписываются в современную геополитику? «Должная оценка появления Ротшильдов и других банковских династий Лондона с еврейскими именами в конце XVIII – начале XIX вв., а также колонизации Соединённых Штатов Ротшильдом, а затем Варбургом со своими представителями в значительной мере была отражением политического и иного влияния Лондона в Германии, особенно через Ганноверскую династию (Вельфы) и её гессенских союзников. Поскольку у более значимых и мелких баронов была традиция использовать прирученных «домашних евреев» (или «придворных евреев») в качестве своих всегда политически уязвимых банкиров («факторов»), более способные или более беспринципные евреи рано или поздно становились частью лондонского Сити.

Они никогда не превращались в независимую силу, как хотелось бы думать антисемитским поклонникам Сесилей, Расселов и прочим. Еврейский банкир выживал в антисемитской Англии именно до той степени, до какой ему удавалось стать невероятно полезным для британской монархии и Сесилам, Расселам и прочим. Натан Ротшильд смог стать весьма полезным для интересов британской монархии, весьма полезным Веллингтону и весьма полезным лорду Джону Расселу.

На фоне растущего влияния барона Джеймса Ротшильда в посленаполеоновской Франции и отделений Дома Ротшильдов во Франкфурте и Неаполе в результате «упоительного» разграбления и обрушения испанской песеты, Ротшильды приобрели большую финансовую и политическую власть и видное место в кругах лондонских финансовых династий, объединившихся против человечества с паразитическими старыми аристократическими семьями землевладельцев Англии»[383].

Сесил Родс был протеже Ротшильдов. «Человек Ротшильда лорд Милнер при поддержке титулованного Ротшильда лорда Роузберри на рубеже веков возглавил глубокую реорганизацию политического курса Британии и британской разведки. Все Ротшильды совместно с британской монархией, а также Сесилями, Чёрчиллями, Расселами и прочими объединились в едином порыве, чтобы низвергнуть Соединённые Штаты или подчинить их себе тем или иным способом, чтобы раз и навсегда положить конец любым проявлениям республиканского духа и дирижистским республиканским принципам, которые и возвеличили Соединённые Штаты»[384]. Для нынешних элитных кругов Великобритании Дональд Трамп и другие популисты правого толка – это реинкарнация прежнего республиканского начала, которые ставит национальные интересы нации-государства превыше интересов Империи.

Их образ действий не изменился за последующие столетия, как не изменились и их попытки низвергнуть и подчинить себе Россию и Западную Европу. Поэтому, с точки зрения России, Ле Пен как президент разрушила бы ЕС и его русофобский политический курс, исходя из национальных интересов Франции. Но и Макрон разрушит ЕС – только исходя из интересов Британии.

Кроме того, Национальный фронт Марин Ле Пен восхвалял бы Россию, а Макрон – порицает, но общие процессы разрушения либерального мира в любом случае будут только ускоряться. Макрон будет ещё более активен, пока Ле Пен только собирается разрушить ЕС. Однако Макрон остановится в шаге от полномасштабной войны с Германией, и его задача состоит в разрушении ядра интеграции континентальной Европы. Т. е., в общем и целом, он будет толкать Германию в руки России. А России это нужно? Вопрос хороший: Путину это нужно, а либералам (а именно правительству и Центральному банку России) – нет.

Макрон, как и Жан-Люк Меланшон, лидер крайне левого движения, за которого проголосовало почти 20 % избирателей в первом туре президентских выборов во Франции, не имеет значительного политического опыта и в этом смысле не может сам по себе вступить в ту или иную элитную группу любого политического толка. В своих действиях он проявляет себя как типичный карьерист, которого не особо заботит то, кому он служит и в этом плане он полностью интегрирован в систему «финансистов» (на которой и основана современная Франция). Но тут есть одна проблема: Макрон – детище Ротшильдов (следовательно, британского влияния), а посему на сегодняшний день он не может быть «финансистом», т. к. Ротшильды ситуационно «играют» на стороне «изоляционистов» (Трамп) – достаточно лишь взглянуть на Брекзит.

Следует отметить, что в Британии «финансисты» играют весьма важную роль, которую можно легко проследить по результатам голосования на референдуме, когда голоса разделились практически 50 на 50. Однако в данной ситуации Ротшильды однозначно против «финансистов», что также совершенно очевидно, исходя из атак на их структуры в США в предыдущие годы (истории с ВР и HSBC).

С этой точки зрения, Макрон в действительности является «агентом под прикрытием», т. е. формально служит бюрократии «финансистов», а в реальности будет работать на противоположную группу. Подобный анализ ещё больше усложняется тем, что, когда Макрон начал свою карьеру у Ротшильдов, они были полностью интегрированы в элиту «финансистов». Как же объяснить непоколебимую лояльность Макрона Ротшильдам? Он верный вассал Ротшильдов и тупо следует всем инструкциям сверху.

Вопрос в том, почему Макрон должен публично позиционировать себя в качестве банкира и финансиста, особенно с учётом того, что банкиров и финансистов всегда в голос поносят и обвиняют в экономическом кризисе не только в Соединённых Штатах, но и в остальных странах капиталистического мира?

Начнём с экономики. Каков был расчёт Великобритании (которая вскоре станет просто Британией, поскольку Шотландия гораздо ближе к континентальной Европе, чем Англия)? В конце концов, современная экономика – это рынки сбыта. Отказавшись от рынков Европейского Союза, Великобритания очевидно подрывает собственную экономику. На что тогда рассчитывает Лондон?

Здесь возможны несколько вариантов. Один из них – создание региональных валютных блоков (подробнее об этом см. ниже). На самом деле, в своей речи после победы на выборах Трамп говорил о «регионализации экономик» в качестве одного из главных столпов своей программы. Одним таким экономическим регионом может стать регион в составе Великобритании и арабских стран (от Марокко до Саудовской Аравии). Это означает, что Израиль в серьёзной опасности. Не удивительно, что Арнольд Тойнби, один из наиболее влиятельных британских историков и разведчиков, сказал в 1960-е годы, что Израиль просуществует не более 75 лет. Генри Киссинджер и сами Ротшильды в 2012 г. на страницах New York Post предупредили, что Израиль исчезнет к 2022 г.[385]: он уже исчерпал свою полезность.

Так что для Великобритании её региональный экономический блок будет сконцентрирован на базе «арабского мира». Проблема в том, что этот план призывает к уничтожению Израиля, и он явно был разработан, чтобы привести к власти в США X. Клинтон, чего, как мы знаем, не произошло. С победой Трампа и, как следствие, лояльностью Белого дома к Израилю Империи потребовался запасной вариант. В качестве такового выступает повторение сценария XIX века, когда Франция вошла в британскую зону влияния и между 1871 и 1945 годами провела три катастрофические войны с Германией, которая пыталась объединить Западную Европу.

Дополнительным преимуществом такого сценария могло бы стать решение Шотландии не отделяться от Британии, поскольку Франция исторически закрыта для Шотландии. Кроме того, подобный план предполагает ускоренное разрушение Европейского Союза (если Англия добьётся своего) со всеми его институтами и механизмами для защиты внутреннего рынка, что позволит Англии во многих отношениях компенсировать Брекзит. И, возможно, если всё действительно сложится так, захватить куски рынков побольше в отдельных странах Западной Европы.

Однако этот сценарий требует появления своего собственного нового Наполеона III, который должен возглавить Францию и исполнить вышеописанный сценарий, а именно поставить Францию под британской контроль. И по этой причине кандидат на должность Наполеона III должен быть фигурой определённых убеждений.