Текст книги "Неприкасаемая (ЛП)"
Автор книги: Даниель Джейми
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Почему любить тебя так больно? – сонно бормочет она, прежде чем отпустить меня, отвернуться лицом к стене и провалиться в глубокий сон.
Я поднимаюсь на трясущихся ногах.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Подношу руки к лицу и вжимаю кулаки в глаза, пытаясь стереть из памяти только что услышанное, но с треском проваливаюсь. Это плохо, реально хреново.
У меня в животе вдруг появляется ощущение, будто в него вторгся рой пчёл. Я выхожу оттуда так быстро, насколько способны мои ноги, и торопливо удираю в собственную комнату. Закрыв за собой дверь, прижимаюсь к ней лбом и судорожно выдыхаю воздух, который сдерживал с тех пор, как услышал это слово, сорвавшееся с её уст.
Любовь.
Она не может любить меня.
Я ей не пара.
Мы с ней как самолёт с неработающими двигателями, медленно снижающийся навстречу Тихому Океану. Неважно, как сильно вы молитесь или стараетесь удержаться в воздухе, вам неподвластно остановить неизбежное. Совсем скоро вы разобьётесь, вспыхните, уничтожив себя, вся и всех вокруг вас.
Почему она?
Почему я?
Почему сейчас?
Мне кажется, что я задавался этими грёбаными вопросами миллион раз с тех пор, как мы впервые оказались в её ванной комнате на следующий день, после той идиотской тусовки. Если бы я не позвонил в чёртову полицию и не сообщил о собственной, мать его, вечеринке, мне бы ни за что не удалось прервать то, что могло произойти между ней и Нейтом той ночью, и тогда, знаю, «нас» бы никогда не случилось. Я позволил своим чувствам к ней затуманить мой рассудок, и сейчас, из-за этого, мы собираемся на свадьбу, где нам придётся смотреть, как наши родители произносят клятвы, официально связывая себя и нас в одну большую, счастливую, ебучую семью.
Лучше бы я позволил ей и дальше меня ненавидеть, это бы уберегло её от душевных мук, которые она уж точно испытает, как только эта идиотская свадьба подойдёт к концу.
Глава 8.
С тех пор, как самолёт приземлился, я не покидал поля для гольфа, пытаясь избегать и отца, и Вивиан, а особенно – Рейвен. Она не в курсе, что сказала прошлой ночью, но не я, поэтому официально – я схожу с ума.
К счастью, вместе с нами прилетел Тейлор, как и Тесса, конечно, которая убедилась, чтобы я на протяжении всего полёта заметил каждый её взгляд, брошенный на меня. Мы ещё и сидели рядом друг с другом, оба у прохода.
Надеюсь, раз уж мы с Рейвен всё уладили, она поговорит с Тессой и убедит её потушить поведение «злобной сучки», которое она сейчас включила.
– Ну и как всё после возвращения Рейвен? Мы особо не говорили о ней с тех пор, как вы встретились во вторник.
У меня крыша едет от повторений той ночи в голове, и я правда хочу с кем-нибудь об этом поговорить, чтобы уже разобраться, как, чёрт возьми, мне здесь поступить.
– Лучше. Сейчас она уже не выглядит так, будто хочет покрошить мои яйца, стоит нам лишь оказаться в одной комнате. Но то же нельзя сказать о её подруге Тессе. Эта цыпочка явно умеет таить злобу. Самое безумное, что я нихрена не сделал. Они – да, но раз у меня есть пенис, то бам! Негодяем сразу же становлюсь я.
Перекинув сумку для гольфа за спину, я следую за Тейлором к гольф-кару. Бросив клабы в багажник, взбираюсь на водительское сиденье и жду, пока он ко мне присоединится.
– Вот почему я один, братишка. Цыпочки больные на всю голову.
Тронувшись к последней лунке, я решаю, что, возможно, если расскажу ему о произошедшем, он сможет дать мне какой-то совет со стороны о том, что мне, чёрт подёри, делать.
– Честно говоря, прошлой ночью случилось кое-что очень безумное. Весь день из-за этого варюсь. Чёрт, я, кажется, даже сраной секунды не проспал вчера, потому что в голове непрестанно крутились мысли.
Тейлор чуть смещается на сиденье и немного больше разворачивается ко мне лицом, выглядя совершенно заинтригованным тем, что я собираюсь ему рассказать. Фантастика, как расцветают эти мудаки на ежедневной драме, представляющей мою жизнь. Уж я-то знаю толк в том, как поддерживать жизнь интересной, это точно.
– Вчера вечером мы с Рейвен смотрели телевизор. Новый сериал «Чужестранка» на «Старз», тот, что по всему интернету, от этого чувака в грёбаном килте ещё цыпочки в обморок падают. Стоит отметить... когда только пришёл, я был нахрен уверен, что она смотрит сраное порно. В этом сериале есть очень горячие сцены.
Тейлор раздражённо вздыхает и хмурится, глядя на меня.
– Бро, серьёзно. Сосредоточься. Вернёмся к безумной части. Что случилось? Она смотрела тот сериал, а потом запрыгнула на твои кости прям там на диване?
Рассмеявшись, я хватаюсь за край кепки и снимаю её. Откинув голову назад, трясу волосами, влажными от пота после целого дня игры в гольф под жарким калифорнийским солнцем, прежде чем вернуть кепку на место. Я бросаю взгляд на него, перед тем как вернуть глаза к небольшой мощённой дороге и вырулить карт наверх к восемнадцатой лунке. Перед нами ещё два человека, поэтому у нас ещё есть время позависать здесь, пока мы ждём.
– Когда её сериал кончился, она уснула на диване рядом со мной. Я собирался оставить Рейвен спать там, но потом подумал разбудить её и отправить в кровать. В конце концов, вместо этого я сам отнёс её в постель. После, уложив в постель и укрыв её, когда я уже собрался уйти, она потянулась ко мне во сне, схватила за руку и, не шучу, спросила у меня: «Почему любить тебя так больно?»
Тейлор протяжно свистит, качнув головой, его глаза становятся размером с блюдца.
– Срань Господня, бро. Это же, мать вашу, опасная зона. Какого хрена ты сделал, после того, как она это сказала?
Сердце ухает в пятки, когда я повторяю этот момент в голове. Даже думать не хочется о том, что мне пришлось бы делать, если бы она в самом деле проснулась и сказала мне эти слова. Наше положение в целом и так полный пиздец.
– Она перевернулась на бок и вырубилась, Слава Богу. Вряд ли она вообще помнит, что сказала, а если и помнит, то делает вид, будто этого никогда не было. Сама ситуация такая ебанутая. Какого чёрта я позволил этому случиться?
Тейлор замечает разносчицу воды на карте, направляющуюся к нашей лунке, и шлёпает меня по плечу.
– Запомни мысль. Надо взять ещё по бутылке пива, прежде чем мы углубимся в эту тему.
Выбравшись из кара, он отбегает к ней и берёт нам по пиву. Едва оно оказывается в моих руках, мы оба делаем по огромному глотку, и Тейлор, наконец, снова обращает на меня своё внимание.
– Блядь. Думаю, нам нужно что-нибудь покрепче пива, чтобы разобраться в этой путанице, – он смеётся, делая ещё один глоток.
Правильно думает. Я опустошаю своё пиво в рекордное время, обнаруживая, что хочу утонуть в бутылке виски и не просыпаться до конца недели.
– Поверь, это мой план на все выходные. Мне придётся пить каждую секунду дня, если я хочу пережить эту свадьбу.
– Единственное, что могу сказать – я рад, что я – не ты, потому что это слишком безумно. Правда не знаю, что тебе посоветовать. Эта ситуация непростая для вас обоих.
Нда, сильно он помог. Я уже и сам это понял в ту же секунду, как переспал с ней, и не смог жить дальше жизнью к которой привык.
Небо, которое ещё совсем недавно было ярко-голубым и озарено солнечным светом, теперь темнеет, поскольку солнце начинает неторопливо опускаться к горизонту. Мы провели здесь последние три часа, и сейчас я чувствую себя довольно хорошо. Разумеется, я получил сообщение от отца с просьбой встретиться с ним в ресторане. Пропустив репетицию всей свадьбы, мы отправляемся прямиком на репетицию ужина, по-видимому. Что имеет смысл, ведь они оба уже были женаты.
Тейлор останется здесь, в баре, и встретится со мной потом, когда я закончу с семейным ужином. Остаётся только надеется, что он подойдёт к концу как можно скорее.
Я ненадолго заскакиваю на свою виллу, чтобы переодеться в штаны цвета хаки, свежую рубашку поло и мокасины. Покинув крохотный домик и заперев дверь, я гляжу влево и замечаю, что Рейвен занята тем же. Она уже переодела шорты и топик, в которых я видел её чуть раньше, и теперь облачена в сатиновый топ на лямках, плотно облегающую юбку и шпильки, из-за которых её ноги кажутся бесконечными.
Низкий рык резонирует в горле в тот миг, когда я вижу, что она направляется ко мне. Её светло-рыжие волосы, спадающие на плечи, будто шёлк, выглядят ещё краснее под сумрачным небом. Они манят меня запустить в них пальцы, утащить её в дом и трахнуть на каждой доступной поверхности.
Как можно незаметнее поправив себя, я поворачиваюсь и приветствую её вежливой улыбкой.
– Привет, Злючка. Готова к ужину с родителями?
– Привет. Ага. Как раз пойду туда через несколько минут. Мне сначала нужно забежать в сувенирный магазин. Я приобрела там колье, которое, как думаю, понравится моей матери, и фляжки с гравировкой для твоего отца. Как обычно, покупаю подарки в последнюю минуту, – опустив глаза на мои руки, она награждает меня смущённым взглядом. – Ты им ничего не взял?
Вскинув бровь в ответ, я спрашиваю:
– На кой чёрт мне покупать им подарок? Эта свадьба у них не первая, да и им вовсе не нужны блендер или сраный тостер.
Покачав головой и закатив глаза, Рейвен выдувает воздух через сжатые губы, которые блестят под фонарями, выстроившимися на тротуаре.
– Все мужчины такие тугодумы? Давай мне половину стоимости подарков, и я припишу твоё имя к своему. Мы отдадим их от нас обоих, чтобы сэкономить время.
Она застаёт меня врасплох, скользнув рукой под предплечье и вцепившись в мой бицепс. Избавившись от нервозности, сосущей под ложечкой, я веду её вниз по бордюру к сувенирному магазину.
– Спасибо, что делаешь это, Злючка. Ненавижу ходить по магазинам, поэтому для меня это беспроигрышная сделка, – говорю я ей, притормозив у двери и открыв её, чтобы она могла пройти внутрь вперёд меня.
– Без проблем, – выдаёт она милым голоском, ступив в роскошный сувенирный магазин.
Я иду за ней по пятам, глазея в стеклянные витрины, в то время как она беседует с женщиной, стоящей за прилавком, о своей покупке, которую сделала ранее, после чего та исчезает в задней комнате.
Рейвен смотрит на вращающийся стенд, набитый ожерельями, пока мы ждём. Быстро потеряв интерес, я присоединяюсь к ней у кассы, ведь продавщица продолжает бросать на меня взгляды всякий раз, как я делаю попытку с чем-нибудь позабавиться. Эти людишки всё время такие до охренения напряжённые.
– Видишь что-то, что тебе нравится? – спрашиваю я, заставляя её подпрыгнуть.
– Господи, Линк. Ты явно любишь ко мне подкрадываться. – Она хихикает, прижимая руку к груди. – Симпатичный кулон. Может, завтра вернусь за ним. Я не взяла с собой кошелёк на ужин, потому что за подарки сегодня уже расплатилась.
Потянувшись к заднему карману, я вытаскиваю бумажник и выхватываю цепочку со стенда, отчего все остальные ожерелья громко звенят в маленьком пустом сувенирном магазине. И снова я ловлю на себе взгляд продавщицы.
– Я куплю его для тебя. А половину за подарки отдам завтра, как только доберусь до банкомата, – говорю я, держа белую картонку в нескольких сантиметрах от лица и разглядывая цепочку, на которую она положила глаз.
Крошечный, очаровательный воробей из серебра, свисающий с тонкой серебряной цепочки. Просто и красиво. Точно как она.
Схватившись за стенд, она успокаивает звон, прежде чем повернуться обратно ко мне. Она озаряет меня заразительной улыбкой, когда я протягиваю ей подвеску.
– Спасибо, Линк. Я сделала тату воробья через несколько недель после своего возвращения на учёбу. Мои соседки напились, и не успела я понять, что случилось, как оказалась лежащей лицом вниз на кушетке у татуировщика, выбивающего крошечную птичку на моём плече. Она прямо как на этой подвеске, с крошечным завитками на крыльях и красивым дизайном на животе. Я влюбилась в неё с первого взгляда. С этим топом её, кстати, видно, – произносит она, чуть отвернувшись и смахнув с плеч волосы.
Поверить не могу, что не заметил её во время обеда. Видимо, был слишком отвлечён на неё, потому так и не заметил татуировку. Подчёркивают крошечное тельце птицы слова, выведенные курсивом: «Всё хорошее – дико и свободно».
– Почему ты выбрала именно эту цитату? – интересуюсь я, аккуратно проводя по ней пальцем. Чувствую, как она слегка вздрагивает под моим прикосновением. Поднимает на меня полуприкрытые глаза, выглядя чуточку потрясённой от ощущений, порождённых моими руками на её тёплой, гладкой коже.
– Она показалась мне идеальной, ведь я уехала из Сан-Франциско, чтобы следовать за своими мечтами. Было страшно, но в то же время полезно. Я чувствовала себя птичкой, которая улетела из дома и в одиночку отправилась в большой мир. Быть дикой и свободой так пугающе и ново, находясь в новой городе и не зная ни единого человека, но оно того стоило. Я гналась за своими мечтами... Я раздумывала над воронами, но они не такие милые на вид, как воробьи. Эти же – красивые, хрупкие и красочные. Мне нравится.
– И мне. Тебе идеально подходит, – я позволяю руке упасть с её плеча, медленно скользя по спине, прежде чем убрать обратно к себе в карман. Замечаю мелкие мурашки, покрывающие её руки и спину, когда отнимаю пальцы от её тела.
Рейвен размыкает губы, чтобы ответить, но снова появляется женщина с подарками, уходившая в заднюю часть сувенирного магазина, поэтому она отворачивается, вновь приветствуя ту с приветливой улыбкой.
– Вот фляжка. Посмотрите её и дайте знать, если понравится. Я тогда сразу же заверну её для вас. И вот ещё ожерелье, которое вы купили, оно уже убрано в подарочную упаковку.
Через несколько минут, у нас всё завёрнуто и готово, в том числе и цепочка Рейвен. Толкнув дверь, я придерживаю её открытой для неё. Вырвавшись в теплоту летнего вечера, пользуюсь преимуществами последних мгновений наедине, прежде чем мы присоединимся к нашим родителям за ужином.
– Дай мне подвеску. Я застегну её на тебе, – говорю, вытянув к ней руку. Она откапывает цепочку из маленького подарочного пакета и кладёт её мне в руку перед тем, как нервно прижать подарки к груди.
Я трачу несколько секунд на освобождение подвески от держащего её крохотного кусочка картона. Выбросив упаковку в мусорное ведро, я становлюсь у неё за спиной, открываю цепочку, а затем оборачиваю её вокруг нежной шеи Рейвен. Она трогает пальцами подвеску, когда холодный металл опускается на её грудь. Мне приходится сделать несколько попыток, но в конце концов я защёлкиваю замок.
– Вот. Всё готово, – говорю я, опустив руки на её плечи. Я неторопливо провожу ими вниз по её рукам, вито время как она оглядывается на меня через плечо.
– Спасибо.
Не знаю, алкоголь ли тому виной, её духи или эмоции всей недели, настигнувшие меня, но прежде чем я успеваю понять, что случилось, она поворачивается ко мне лицом, и я обнаруживаю, что опустил руки ей на бёдра, толкая Рейвен спиной к каменному зданию. Сейчас уже темно, но тротуар по-прежнему занят людьми, прохаживающимися кто куда. Мы растворяемся на заднем плане, все вокруг вдруг перестают иметь всякое значение.
– Линк... – слово выходит задыхающимся и полным похоти. Её ресницы дрожат, прежде чем опуститься, и остаются такими, когда я наклоняюсь поцеловать её.
Я не произношу ни слова – вместо этого вжимаюсь в неё телом и придвигаюсь губами, но колеблюсь на миг, оставляя между нами лишь глоток воздуха. Я чувствую, как она дрожит под моими пальцами, словно адреналин, разливающийся по моему телу, перетекает прямо в неё.
Мой язык вырывается изо рта, увлажняя губы, пока я готовлюсь поцеловать её впервые за три месяца. Три очень долгих месяца. Знаю, это неправильно, но сейчас мне плевать. Я взвинчен, и она, кажется, более чем готова позволить мне делать с ней всё, что пожелаю. О последствиях буду переживать завтра.
Это всего лишь поцелуй.
Знаменитые последние слова...
Пустив осторожность по ветру, я запутываю руку в волосах на её затылке и обрушиваюсь на неё с такой силой, что моя рука ударяется о кирпичную стену позади неё, вынуждая тихий стон удовольствия и удивления трепетом сорваться с её уст мне в рот, когда я скольжу языком меж её губ. Наш поцелуй горячий, страстный и разрывающийся от нужды. Между нами такого чересчур много, чтобы двигаться неспешно и быть нежными. Такое ощущение, будто я поцелуем вдыхаю в неё жизнь, как и она в меня, в то время как я сплетаю наши языки, наслаждаясь вкусом её мятной зубной пасты.
Я в курсе, что нам нужно остановиться, но всё во мне кричит: «Даже не вздумай!» Снижаю темп нашего поцелуя, непрестанно сжимая её бока с такой силой, что не сомневаюсь, ей наверняка больно, но она, кажется, не возражает. Ничего не могу поделать, ибо у меня такое чувство, будто я должен держать её обеими руками, иначе она улетит, как воробушек, вытатуированный у неё на плече.
В конечном счёте, я отрываюсь от её губ, разрывая наш поцелуй, и отступаю назад, пока пытаюсь взять себя в руки. Мой член пульсирует в штанах, и я делаю всё возможное, чтобы не привлечь к нему внимания.
Но дело в том, что такой член, как у меня, в стоячем положении спрятать сложнее, чем хренов кирпич, и я впечатал его в Рейвен всего несколько мгновений назад.
– Ого, – шепчет она, поднося руку к губам и неторопливо очерчивая их пальцами. – Это было... приятно... и довольно неожиданно. Я совсем этого не ожидала. – Взволнованно посмеиваясь, она тянется к лифчику, вытаскивает из него крошечный тюбик блеска для губ и наносит его на губы. – Но если мы не притащим задницы в ресторан, мама и Мэтт пошлют за нами кавалерию.
Пытаюсь отодвинуть мысли о наших родителях на задний план и полностью сосредоточиться на ней.
– Я тоже... это была явно хорошая закуска перед, надеюсь, главным блюдом, которое я отведаю позже сегодняшним вечером, – придвигаюсь к ней, обнимаю рукой за талию, и мы вновь трогаемся в сторону ресторана.
– Притормози, Ромео. Этот поцелуй не зайдёт дальше. Ты очень пьян и не в состоянии трезво мыслить, а я... – она показывает на себя, – я трезвая, как и они, и поверь мне – мы, снова оказавшиеся в одной постели, приведём к катастрофе. Как по мне, лучше этот поцелуй оставить как есть. Это моя благодарность тебе за прекрасный подарок и ничего более. Как только нас посадят за стол, закажи себе кофе.
– Я сильно пьян. Вот, что происходит, когда проводишь полдня, спрятавшись в баре. Наверное, ты права в отношении «катастрофы»... но ты должна признать, раз уж мы знаем, что нам этого делать нельзя, ситуация становится гораздо веселее. Если мне понадобится вернуться в сувенирный магазин и купить тебе ещё дюжину цепочек, чтобы заслужить парочку твоих «благодарностей», скажи только слово и я достану всё, что пожелает твоё крохотное сердечко, Злючка.
Она неслабо шлёпает меня по груди, заставляя застонать от неприятных ощущений, и отвечает:
– Прекрати. Утром ещё скажешь спасибо за то, что я не позволила нам снова ступить на те же грабли.
Я отвечаю, пробормотав себе под нос:
– Может, и скажу, но вот мои яйца этого делать точно не станут.
– Прекрати вести себя так, чёрт возьми, театрально. Мы оба знаем, что ты прекрасно уснёшь, после встречи с Рози и её пятью распутными подружками, – парирует она, ссылаясь на мою руку.
Боже. Этот рот.
– Мне нравится, когда ты грубишь мне, Злючка. Как в старые добрые времена.
Глава 9.
Вчерашний ужин прошёл без происшествий, и я надеюсь, то же можно будет сказать об этой чёртовой свадьбе. К счастью, отец с Вивиан устроили уединённую свадебку, включающую всего пятьдесят гостей, а именно всех наших ближайших родственников, Брайанта, его отца-недоумка и ещё одного адвоката из фирмы Вивиан, плюс несколько друзей семьи и со стороны папы, и со стороны Вивиан.
Приятели отца по гольфу из ПГА не смогли приехать сегодня, потому что в Иллинойсе на все выходные проходит турнир, от которого мой отец, конечно же, отказался в пользу свадьбы. Услышав об этом, я подумал, что ад замёрз. Разумеется, все игроки, с которым он близко общается, отправили домой подарки с поздравлением о бракосочетании.
Я поправляю галстук, глядя в огромное зеркало на шкафу в своей комнате, когда телефон издаёт сигнал. Решив, что и так сойдёт, заправляю галстук в жилет и хватаю его с кровати. Опустив взгляд на экран, вижу, что это отец. Провожу пальцем по дисплею, открывая сообщение.
Папа : Встретимся в номере.
Что ж, видимо, меня вызывают. Лучше притащить задницу туда до того, как женихзилла нападёт на меня и уволочит самостоятельно. Всё никак не поверю в его женитьбу на Вивиан. Она потрясающая женщина, но всё слишком быстро, да и вся моя жизнь чудится сущим кошмаром от мысли, что после этого вечера Рейвен станет моей, блядь, сводной сестрой.
Я печатаю отцу краткое сообщение, оповещая его, что уже в пути, а потом, убрав телефон в штаны, направляюсь к зданию, где располагаются номера для невесты, жениха и свадебной вечеринки.
Приближаясь к входу, я рассматриваю местечко под названием «Лунная роща» и отмечаю белую арку, а также идеально выстроившиеся в ряд стулья того же цвета, что приготовили для церемонии, которая начнётся меньше чем через сорок пять минут. Должен сказать, красивое место для свадьбы, с раскинувшимися вдали горами и виноградниками, окружающими место церемонии. Более чем двадцать тысяч долларов за свадьбу, Слава Богу, гарантируют бесконечную пьянку.
Мои глаза оказываются неторопливо притянуты к светло-рыжим волосам, танцующим под летним тёплым ветерком на вершине холма. Она поворачивает голову и глядит прямо на меня, будто почувствовала мой взгляд, направленный на неё. Улыбка растягивает её губы в тот момент, когда она, заметив меня, поднимает руку и машет. Вижу, как она что-то говорит свадебному организатору с которым стоит, прежде чем побежать ко мне.
Даже в шлёпанцах, коротких шортах и фланелевой рубашке, завязанной над пупком, она вынуждает замереть моё дыхание.
– Эй! – мило восклицает она, останавливаясь рядом. Её глаза бродят по моему костюму, и я обращаю внимание на слабый огонёк, вспыхнувший в них, когда она осматривает мой хорошо скроенный костюм тройку. – Ого, здорово приоделся, Линк. Идёшь к отцу?
– Спасибо, а где твоё платье? – Причёска и макияж у неё уже готовы, но она явно не одета для прогулки по проходу, которая состоится меньше чем через час.
Отмахнувшись рукой, она отвечает:
– Надену его сразу же, как доберусь до номера моей матери. Мне пришлось кое-что обсудить в последнюю минуту с организатором свадьбы. Не хотела рисковать испачкаться до церемонии.
Вытянув руку, я безмолвно предлагаю Рейвен взять её. Она скользит своей изящной ручкой под мой локоть, цепляясь за бицепс.
– Провожу тебя до номера, раз уж мы идём в одну сторону. Кроме того, помогу избежать всяких безумных свадебных несчастий. Как ещё ты провела своё утро?
Отведя от меня глаза, она возвращает взгляд к холму.
– Позавтракала с Брайантом, его мамой и моей.
Я в курсе, что она говорила, будто не заинтересована в Брайанте, но знаю и то, что по словам Вивиан, он плюс один Рейвен для этого идиотского приёма. Он, конечно, был на ужине и прошлой ночью в сопровождении обоих своих родителей, но я не видел, чтобы Рейвен с ним много разговаривала. Она была зажата им и мной. Сказать, что это было неудобно – преуменьшение, если брать в расчёт уплотнившийся воздух и напряжение между нами.
Я пытался её расслабить и успокоить, запустив руку под устеленный белой скатертью стол, но вскоре, как только моя рука полезла под её платье, она поспешно оттолкнула её и, не говоря ни слова, укорила взглядом, призывая меня вести себя хорошо, но едва заметная усмешка на её губах, отражающая мою, дала мне понять, что ей нравилось, пусть она и отказывалась это признать.
Я знал, что играю с огнём, когда дело доходит до неё, но не мог остановиться. Угроза неоновыми огнями опоясывала её, однако моя тупая задница продолжала упорствовать: то о чём никто не узнает, никому не повредит. Такие слова всегда влекли за собой несчастья, но всё-таки я обнаруживаю, что прислушиваюсь к дурацкому дьяволёнку, восседающему на моём плече, который приговаривает: какой может быть вред от ещё одного секса?
Я издаю раздражённый стон, распахнув дверь и пропустив её внутрь.
– Я завтракал с отцом и его друзьями, после утренней игры в гольф. Даже не заметил вас. Так бы обязательно заглянул поздороваться.
От сарказма, просочившегося в мой голос на последнем предложении, Рейвен тихонько хихикает.
– Какой ты ужасный. Мы оба знаем, что ты не выносишь Брайанта, поэтому сомневаюсь, что ты бы так просто зашёл с ним поболтать. Я уже говорила тебе: он не нравится мне в таком смысле, мы просто друзья.
– Тебе повезло, ибо из того, что я слышал, после ночки с ним, ты бы указала ему на дверь. Он выглядит как кинозвезда, конечно, но одна внешность в спальне не спасёт.
Она притормаживает.
– Погоди. О чём ты? От всех своих друзей я только и слышу, какой он потрясающий.
Вздёрнув бровь, я интересуюсь:
– И, по их словам, они трахались с Брайантом?
– Ну, конечно, нет. Если бы это было так, то я бы не стала с ним встречаться. Девчачий кодекс и всё такое, смекаешь?
Усмехнувшись, я отвечаю:
– Поверь, они будут только рады, что этого не сделали. Я от многих девушек слышал, что хоть он и похож на Адониса, член у него как хот-дог Оскара Майера.
– О Господи, Линк! – визжит она, сдерживая руками рвущийся изо рта смех, в попытке не привлечь к нам внимания, пока мы пробираемся через оживлённый коридор. – Мы можем перестать говорить о пенисах? – шипит она мне тоном чуть выше шепота.
– Разумеется, я закончил говорить о крошечной сосиске Брайанта... но это не значит, что мы должны исключить разговоры и о моём жезле. Он всё ещё ноет после того, как ты вчера его бросила. Но мы могли бы исправить ситуацию, укрывшись в одной из этих пустых комнат или кладовой.
Громкий шлепок по груди эхом разносится по коридору, пока мы движемся к дверям, ведущим в номера наших родителей.
– Боже. У тебя нет никакого стыда! Разговоры о пенисах и обо всём с ними связанным под чёртовым запретом, Линк. Теперь мне придётся идти в номер мамы с лицом красным, как долбаное яблоко, благодаря тебе.
– Знаешь, улыбки с твоей стороны, как и попытки не рассмеяться, во время того, как ты кричишь на меня, делают неправдоподобным твоё нежелание обсуждать мой член.
Ещё раз громко рассмеявшись, она нервно оглядывается по сторонам.
– Я серьёзно: заткнись. Не шучу. Пока, Линк... и прошу, постарайся сегодня вести себя хорошо!
Удерживая за руку, я пока не отпускаю её. Вместо этого, наклоняюсь и оставляю едва ощутимый, мягкий поцелуй на её раскрасневшейся щёчке.
– Увидимся у алтаря, Злючка.
Закатив глаза, она отдёргивает руку, когда я, наконец, отпускаю её.
– Пока, – всё, что произносит она, прежде чем торопливо юркнуть через несколько дверей в номер своей матери и исчезнуть внутри.
Я стучусь в комнату отца, перед тем как войти. Открыв дверь, врываюсь внутрь с улыбкой на всё лицо и занесённой в воздух рукой, прежде чем закрыть за собой дверь.
– Готов жениться, старик?
Он хватает мою бутоньерку из белых роз, жёлтых гортензий и ещё каких-то розовых цветочков, которые я даже не узнаю, и протягивает её мне.
– Родился готовым. Иди сюда, я прикреплю её на твой костюм.
Я стою посреди комнаты, осматривая шведский стол, уставленный целым ассортиментом сыров, фруктов и игристого вина. Первое на повестке дня – вскрыть этого засранца. Чтобы успокоить нервишки нужно что-нибудь покрепче, но сойдёт и оно. То, что мне предстоит сидеть на этой свадьбе, глядя на Рейвен, устроившуюся напротив меня, и смотреть, как наши родители женятся, будет одним из самых трудных испытаний, через которое мне приходилось проходить.
Особенно после того, как увидел её сейчас. С каждым мгновением, проведённым вместе, я обнаруживаю, что влюбляюсь в неё всё больше. Вы подумали, что с этой чёртовой свадьбой, которая начнётся меньше чем через полчаса, я сосредоточусь на поиске одинокой цыпочки, чтобы отвлечься от всего. Но единственная из-за кого изнывает мой член от желания – это девушка, отказывающаяся приближаться к нему.
Я не виню её. Будь я умнее, я бы преследовал любую возможность не попадаться Рейвен на глаза, игнорируя желание похоронить себя в ней, но это пустая трата времени. Член хочет то, что хочет. И я ничего не могу поделать. Пусть это и последнее, что мне хотелось бы делать, видимо, придётся флиртовать с первой попавшейся девушкой, желающей помочь мне отвлечься от Рейвен. В противном случае я проведу ещё одну ночь, представляя её под собой, выкрикивающую в экстазе моё имя. Не могу сказать, воспоминания о нас с ней вместе – мечты или кошмары, потому что всякий раз, как допускаю мысли о той ночи, я чувствую себя до жути раздражённым и расстроенным.
Двумя бокалами вина и тридцатью минутами бессмысленной болтовни с отцом позже, в дверь стучится организатор свадьбы, информируя нас о том, что пора выдвигаться на улицу. С каждым шагом, что я делаю, к алтарю, к месту рядом с папой, мне всё больше кажется, будто к моим ногам присоединены цементные блоки.
Начиная с нашего с Рейвен столкновения чуть раньше, я замечаю, что снова и снова проигрываю в голове вчерашний поцелуй, случившейся между нами. И продолжаю слышать, как она говорит мне: «мы больше никогда не сможем быть вместе».
Я не прекращаю думать: что если мы на это пойдём?
Опасно, но что если риск оправдается?
Если спустя несколько месяцев мы так и не вытрахаем друг друга из своих голов, то можно будет сделать следующий шаг и рассказать отцу с Вивиан. В смысле, ну ладно! Мы же не связаны кровно, поэтому рано или поздно переживут.
Но потом вспоминаю, кто они и кем пытаюсь быть я сам. Являясь частью «высшего общества», вы обязуетесь прикладывать все свои усилия, чтобы избежать скандала. Такая крошечная деталь, как я, влюбившийся в свою сводную сестру, способна обернуться грандиозным медиа-цирком, который повлечёт за собой вред для Вивиан, отца и наших репутаций. Всё превратится в один сплошной пиздец. И обойти стороной это можно только если, первое: мы заставим себя разойтись, отодвинув в сторону чувства и продолжив жить, пусть это и делает нас несчастными. Или же второе: расставание папы и Вивиан, а если брать в расчёт свадьбу, свидетелем которой мне предстоит стать, я бы сказал, что наш единственный выход – первый. И неважно, насколько от этого больно.
Ладони потеют и под ложечкой сосёт, пока я стою рядом с отцом, наблюдая, как он, взяв руки Вивиан, начинает произносить клятвы. Я не слышу слов, которые он произносит, потому что в ушах стоит рёв крови из-за сердца, усиленно бьющегося в груди, и от этого становится невозможным ничего услышать.
Я продолжаю пытаться сосредоточиться на счастливой паре передо мной, но вместо этого мои глаза то и дело своевольно возвращаются к Рейвен. С каждым мигом меня тошнит всё больше. Я прикладываю все усилия, чтобы не поглядывать на часы в ожидании окончания этой сраной церемонии. Такое ощущение, будто время замерло, и мне приходится заставлять себя стоять здесь, наблюдая за стоящей в шести шагах от меня с тем же мрачным выражением лица женщиной, по которой ежедневно изнывает моё тело.
