Текст книги "Единственная (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Приступим.

– Вы могли заметить, что вас здесь пятьдесят. И вам, наверное, было интересно, как же мы будем беседовать с вами всеми сегодня, когда последние два часа была коктейльная вечеринка, – он замолчал и улыбнулся.

Но его молчание слишком уж затянулось. Это было похоже на паузу, которую делают на телевидении, прежде чем сообщить шокирующую новость.

Подождите минуточку.

Я оглядела комнату, пока не обнаружила несколько чёрных шаров. Они были расположены в каждом углу комнаты и один в центре, на люстре. Я замерла на месте.

Они всё снимают. Это покажут по телевизору.

Я немного выпрямилась и попыталась вести себя естественно. Поставила пустой фужер из-под шампанского на маленький столик позади себя. Из-за ускорившегося сердцебиения я чувствовала себя слишком уж виноватой.

Сняли ли они разговор с официантом в коридоре? Они же не станут размещать камеры по пути к ванной и в зоне кухни. Или станут?

– На самом деле вас интервьюировали весь вечер! – крикнул Брюс, приведя всех в комнате в замешательство.

Все одновременно заговорили. Ну, почти все. Я немного расслабилась на стуле и коротко рассмеялась.

Может быть, они нас и снимали, но меня не интервьюировали. Я ни с кем не разговаривала, кроме...

Я не успела закончить эту мысль, потому что три человека из обслуживающего персонала вышли из коридора и встали с двух сторон от Брюса. Я и не догадывалась о том, что задержала дыхание, пока не выяснилось, что среди троих вошедших мужчин нет того официанта, с которым я разговаривала в коридоре.

– Эти мужчины, которые весь вечер встревали в ваши разговоры и предлагали вам ещё этих вкусных канапе, не те, за кого вы их принимаете. Нет, дамы. Позвольте представить вам тех, кто с вами беседовал. Это Джеймс, Омар и Скотт. Лучшие друзья Джулиана Уинтерса!

Я захлопала вместе с остальными женщинами. Мужчины помахали нам в приветствии, и я отметила, как необычайно они привлекательны.

– Эти мужчины задавали вопросы, получали первое впечатление и искали лучшую пару для их лучшего друга. Они помогли сократить список от пятидесяти до двенадцати, – сообщил Брюс, нагнетая атмосферу.

Ничто так не отрезвит толпу женщин, которые претендуют на одного и того же мужчину, как сказать им, что их оценивали по поступкам, когда они не знали о том, что их будут оценивать.

Снова засмеявшись, я прикрыла рот ладонью.

Уверена, моя необщительная задница отправится домой.

Поначалу, придя на вечеринку, я старалась. Но после третьего поверхностного разговора я больше не смогла это терпеть. Уверена, меня сочтут равнодушной и высокомерной, потому что я ни с кем не общалась.

Ни с кем, кроме...

Эван вышел, словно Вселенная захотела закончить мысль за меня. Всё моё тело напряглось. Я выдохнула с облегчением, когда он сразу направился правее, к бару.

Уф.

Я проследила, как он расположился в углу около бара. Не знаю почему, но мысль, что Джулиан может узнать о нашем с официантом разговоре, меня смущала. Может быть, причина в том, что официант флиртовал, а я, возможно, немного флиртовала в ответ. А может, в том, что мой голос выдал, какие чувства вызывала у меня лирика Джулиана. А может, я была немного смущена тем, что после всего того дерьма, которое наговорила, я, вроде как, всё равно хотела пройти отбор.

– Поскольку сегодня вечером нам нужно избавиться от тридцати восьми из вас, будучи уверенными, что прошли самые подходящие участницы, мы бы не смогли принять решение без дополнительной помощи, – начал Брюс оживлённо, активно жестикулируя.

Я перестала слушать, что он говорит, и сосредоточилась на том, как он это говорит.

Казалось, мысль отправить тридцать восемь женщин домой приводила его в радостное волнение. Живя неподалёку, я пожертвовала своим временем после полудня и лишь немного самоуважением. Некоторые же из присутствующих здесь женщин взяли отгулы на работе. Некоторые уехали от семьи и друзей, возможно, на два месяца. Некоторые отказались от многого ради шанса быть с мужчиной, которого они не знают. Я посмотрела вокруг себя и впервые, можно сказать, посочувствовала им.

Отложить свою жизнь на потом ради шанса, что мужчина, которого ты не знаешь, может быть тем самым.

Я покачала головой. Хоть и не могу в этом участвовать, я понимаю чувство, которое здесь скрыто.

Надежда найти любовь – очень мощный мотиватор.

– ... поэтому без дальнейших церемоний просим следующих женщин немедленно переехать в особняк ради шанса познакомиться с Джулианом Уинтерсом. Мы верим, что одна из этих двенадцати женщин станет… Единственной.

Глава 4

– Идеально, – прокомментировала Коко, заканчивая наносить мне макияж. – Открывай.

Моим глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к яркому освещению гримерки. Лампочки были вокруг зеркала и у меня над головой, мне пришлось поморгать несколько раз, чтобы сфокусировать взгляд.

Комната была ярко освещённой и красочной. На голубых стенах розовым цветом было написано имя Джулии Джонс. Гримерка была полностью оснащена: от аудиосистемы в стиле хай-тек до хромированного столика для макияжа и ящиков для хранения.

Я посмотрела на свою лучшую подругу. Её глаза с накладными ресницами были подведены чёрным. Концы чёрных струящихся волос покрашены в голубой, в знак восхищения её боссом. Её чёрный наряд с голубыми военными сапогами был классным и, очевидно, удобным, ведь она была на ногах последние три часа, делая макияж.

Закончив наносить помаду, Коко посмотрела мне в глаза. Она улыбнулась от уха до уха, сделав шаг назад и оценивая свою работу. Её счастье было очевидным. Она работала на износ и преуспела. И работать на пару с гуру макияжа – это вершина её успеха.

А я не смогла справиться со своими тараканами, чтобы хотя бы сдать экзамен.

– Это большой успех, – прошептала я, чтобы Джулия Джонс не услышала; она стояла вдали, промывая кисти для макияжа. – Я так тобой горжусь.

– Спасибо! Я люблю тебя, подруга!

– Я тебя тоже. Ты заслужила это и даже больше, – сказала я, пока она поворачивала меня на стуле лицом к зеркалу. Увидев себя, я разинула рот.

Я редко делаю макияж, но когда делаю, то это яркий макияж глаз и минимум всего остального. Хоть я всё ещё была похожа на себя, но выглядела, как отфотошопленная версия.

– Вау. Коко... Я выгляжу изумительно! – я наклонилась вперёд. – Что это за магия вуду? В прошлое воскресенье я ходила в церковь, мне не нужны такие проблемы, – шутила я, сдвинувшись на край сиденья.

Коко засмеялась, и неожиданно Джулия присоединилась к ней.

– У этой девчонки замечательный смех! – прокомментировала она беспечно, прежде чем позвать на макияж следующую участницу.

– Я знаю, что на тебе больше косметики, чем ты привыкла, и ты переживаешь, что она может испачкать всё на свете. Но я использовала закрепляющий спрей. ДжейДжей свято в него верит. И, кстати, тебя будут снимать камерой с оптическим зумом, поэтому всегда пожалуйста.

Я вгляделась в своё лицо. Моя кожа была гладкой, почти кремового оттенка. Полные губы густо накрашены матовым красным. Мои светло-карие глаза с длинными от природы ресницами казались больше благодаря чёрной подводке и дымчатым теням. С волосами, уже уложенными в элегантную высокую прическу, я чувствовала себя красивой... и не обыденно повседневно красивой, а по-телевизионному красивой.

– Нравится макияж? – спросила Коко с беспокойством.

– Нравится? – я посмотрела на неё в зеркале. – Я его обожаю! Выгляжу так, как будто я в качестве HD.

Она завизжала.

– Будешь.

Мы обнялись, и, помахав на прощание Джулии, я поспешно вышла из гримерки. Я уже была в гардеробной, а моё платье всё ещё отпаривали, прежде чем принести в мою комнату. Кажется, мне нужно как-то убить больше часа, поэтому вместо того, чтобы зайти через вход сбоку, я пошла по каменной дорожке, осматривая окрестности.

Твою мать.

Желудок скрутило от нервов. Но это не было похоже на то, что я чувствовала вечером накануне экзамена. Тогда я заламывала руки от волнения и так чертовски сильно хотела сбежать и от экзамена, и от того, что меня ждёт в будущем, что убежала в прямо противоположную сторону. И теперь не знала, чего ожидать.

Я хотела встретиться с Джулианом, потому что было в его лирике что-то такое, с чем я чувствовала связь. Но был ли приход на шоу моим единственным шансом встретиться с ним? Может быть, да, а может быть, и нет. Всё, что я знаю, так это то, что прийти на шоу – совсем нетипичный для меня поступок.

Сегодня я станцую под их дудку, а потом могу покинуть шоу. Я просто хочу с ним поговорить. Я же могу уйти в любое время. Мне просто нужно немного побыть с ним, пообщаться.

Не могу отрицать, что когда Брюс Уилсон назвал моё имя, наряду с именами одиннадцати других женщин, я чувствовала волнение. Моё увлечение стало реальным, осязаемым, а мысль встретиться с таинственным мужчиной, чтобы поговорить о его музыке и поэзии, воодушевляла меня.

Хоть я и подбадривала себя по поводу встречи с Джулианом Уинтерсом, мой энтузиазм скоро стал сходить на нет. Радость от того, что я на шоу, чтобы познакомиться с мужчиной, который написал «Дышу тобой», быстро разбилась вдребезги, когда я осознала, что это не встреча и не свидание, а соревнование.

В пятницу, в десять утра, мы должны были явиться в особняк, расположенный в Калабасасе, Калифорния, примерно в тридцати пяти минутах езды от Лос-Анджелеса. Лимузин должен был забрать нас из Свэй Лакшари Резерт, отеля высокого класса, расположенного в центре, в котором остановились все иногородние женщины. Я поехала до отеля на такси и решила во время поездки позвонить родителям, чтобы рассказать им правду.

Из-за трёхчасовой разницы во времени они ещё не проснулись. Я подумала о том, чтобы оставить голосовое сообщение с извинениями и рассказать им всё, но вместо этого только извинилась и пообещала объяснить всё, как только смогу снова воспользоваться телефоном. Затем я убрала телефон в сумку, которую оставлю в столе у Коко, как только приеду в особняк.

От дома с шестью спальнями и четырьмя с половиной ванными комнатами просто захватывало дух. В особняке были комната для фитнеса, рабочий кабинет, зал для церемоний, роскошная кухня и полностью забитый бар, расположенный в зале. Были и другие комнаты, но их двери заперты на замок. Были бассейн, сауна и ещё один полностью забитый бар на задней террасе. В дальней части участка, между особняком, принадлежащим шоу, и соседской территорией, располагался зелёный лабиринт и фонтан. Это невероятно.

В течение двух часов мы всё осмотрели, выбрали себе спальни, после этого нам рассказали куда можно, а куда нельзя ходить, показали, как прикрепить микрофоны, и где расположены стационарные камеры. Нам сказали, что перед каждой Церемонией браслетов мы должны сделать прическу, макияж и посетить гардеробную. Также нам дали свод правил и положений. Информации было полно, но я была уверена, что со всем разберусь. А потом нас поторопили заняться прической и макияжем.

– Извините! Вы мешаете пройти! – рявкнул мужчина, вырывая меня из воспоминаний о событиях последних двенадцати часов.

Я быстро повернулась и тут же отпрыгнула с дорожки на идеально постриженную траву. Толкая огромную тележку с оборудованием для съёмки и подвесными микрофонами, мужчина ворчал и пыхтел – он, казалось, тащился позади тележки, направляясь к внешнему входу, ведущему к подвальному этажу.

Я обернулась кругом – то, как около сотни людей, вовлеченных в шоу, суетились, работая вместе, чтобы создать эту фантазию, было захватывающе. Всё было постановочным. Как раз настолько фальшивым, как я всегда и считала, но мой мозг просто взрывался от того, сколько усилий на это тратилось. От сценаристов до продюсеров сюжета, мужчины и женщины работали вместе, создавая реальность, которую потом нарежут на кусочки и смонтируют для миллионов американцев, сидящих дома.

– Эй, ты! Прочь с травы! Мы только что её сбрызнули!

Мои брови взлетели вверх, я подняла руки, принимая поражение, и поспешила обратно на дорожку.

– Извините!

Решив уйти с прохода и очистить голову, я направилась на прогулку в дальнюю часть участка, чтобы успокоить нервы. Когда я подошла к сочно-зеленому саду, то уже чувствовала себя лучше. Приятно было ощущать прохладный ветерок на моей разгоряченной коже.

Войдя в сад, я решила, что вместо того, чтобы затеряться в лабиринте, выберу более прямой маршрут к фонтану в центре. Мне нужно расслабиться и успокоиться. Если я потеряюсь в лабиринте и не успею вовремя вернуться в дом, это будет только ещё большим стрессом.

«Мне определённо надо будет поправить макияж и прическу», – поняла я, расстегивая лёгкую куртку и оттягивая белую футболку от тела.

Я встала, как вкопанная, кустарник закончился, и стал виден массивный бетонный фонтан. Вода била струей сверху, а потом каскадом стекала с краев каждого следующего бассейна. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и выдохнула смятение, которое чувствовала.

Что же я делаю?

– Эй, что ты здесь делаешь?

Мужской голос заставил меня резко открыть глаза, а сердце – колотиться в груди. Моя голова развернулась в направлении звука голоса, словно она мне не принадлежала.

– Я задаю себе тот же самый вопрос, – пробормотала я честно, вытягивая шею, чтобы разглядеть, знаю ли я мужчину в беседке.

Я моргнула, не веря своим глазам. Я неуверенно направилась к нему.

Это... это Джулиан?

Одетый в темно-синие штаны для бега с соответствующей курткой, Джулиан Уинтерс сидел на бетонной скамье в крошечной беседке. Пара красно-чёрных наушников висела у него вокруг шеи. Перед ним лежала записная книжка. На нём были чёрные авиаторы, которые каким-то образом смягчали точеные черты его лица. Он выглядел как смесь парнишки с фотографии, которую мы с Коко видели онлайн, и мужчины, фотографию которого нам показали сегодня утром. Чем ближе я к нему подходила, тем привлекательней он становился.

Его кожа была цвета дорогого миндального крема и приятно оттеняла короткие чёрные волосы. Нос был прямым и симметричным, собирающим воедино черты его лица. У Джулиана не было щетины, покрывающей точеную линию подбородка, которая так привлекла меня на фотографии. Но когда его полные губы разомкнулись в улыбке, я решила, что борода только отвлекала бы меня от самого привлекательного в нем.

Его улыбка становилась шире с каждым моим шагом, и эта улыбка была всем. Официально заявляю: он самый красивый мужчина из всех, что я видела за всю свою жизнь.

Вся нервозность, которую я чувствовала из-за того, что участвую в шоу, тут же рассеялась, как только я оказалась лицом к лицу с Джулианом. От него исходила аура спокойствия, что не могло на меня не подействовать. Узлы беспокойства, заставляющие меня сомневаться в своём решении прийти на шоу, распутались в его присутствии. По какой-то причине, застав его одного с записной книжкой, я чувствовала, что вижу настоящего Джулиана Уинтерса, а не звезду. И от этого моё сердцебиение ускорилось.

В замешательстве он протянул руку.

– Ты пытаешься сбежать?

Застигнутая врасплох его вопросом, я не могла не засмеяться.

– Честно, мне нужно было удрать. Здесь сумасшествие.

Он хохотнул, и этот звук поглотил меня.

– Это точно. Именно поэтому я и пришёл сюда писать.

Что-то во мне шевельнулось. То, что он пишет, привлекает меня в нем больше всего.

«Ну, по крайней мере, так было, пока не увидела его вживую», – согласилась я, заставляя себя смотреть на своё отражение в очках Джулиана, чтобы не разглядывать его. Моё влечение к нему начиналось с эмоционального притяжения, которое появилось от его способности заставлять меня прочувствовать каждое написанное им слово, и переросло в сексуальное влечение из-за того, как на нём сидел этот костюм для бега.

За очками я не могла видеть его глаза, но чувствовала, как взгляд перемещается по моему телу. Жар поднялся с поверхности моей кожи. Я переминалась с ноги на ногу, пока моё тело реагировало на него без моего на то разрешения. Я откашлялась, указывая на его блокнот.

– Ты пишешь, когда испытываешь стресс?

Джулиан молчал, словно его удивил мой вопрос. Он кивнул, медленно отвечая:

– Пишу.

Я подняла брови.

– Ты не очень-то далеко продвинулся.

– Ты права, – он улыбнулся, как будто сдерживая смех. – Ты не откажешься помочь мне кое с чем, Зои?

ОН ЗНАЕТ, КАК МЕНЯ ЗОВУТ!

Я усмехнулась, едва ли скрывая нелепую радость, которая так и распирала меня изнутри.

– Конечно, – ответила я настолько прохладно, насколько смогла.

Жестом он указал мне подойти ближе и похлопал по месту на скамье рядом с ним.

Я провела пальцами по бокам своих джинсов, прежде чем сесть рядом. Мы сидели близко, но не касались друг друга.

Джулиан облизал губы, и я автоматически на них уставилась. Они были полные и определённо созданы для поцелуев. Осознав, что пялюсь, я резко взглянула обратно ему в глаза. Уверена, он меня поймал, но даже если и так, то не подал виду. Повернув голову к фонтану, я посмотрела прямо перед собой.

Мне нужно успокоиться.

– Симпатичный сад, – сказала я без особой на то причины.

– Отличное место, чтобы скрыться, – добавил он.

Подглядывая боковым зрением, я видела, как мужчина потянулся и снял очки. Он засунул дужку очков за воротник своей рубашки. Я положила ладони на прохладный бетон с обеих сторон от своих коленей и схватилась за край скамьи. Даже то, как он снимал очки, было сексуально.

Я с трудом сглотнула, стараясь заставить себя не концентрироваться на нём. Мне нужно над собой поработать.

Твоя очередь говорить. Прекрати разглядывать его и отвечай.

– Я удивлена, что здесь больше никого нет, – предложила я, чтобы поддержать разговор. Я была рада, что вокруг больше никого не было, но «удивлена» звучало не так антисоциально. Но когда эта фраза слетела с моих губ, я поняла, что «удивлена» тоже не походит.

– Удивлена или рада?

Я повернула голову к нему, раскрыв рот от удивления. Я коротко рассмеялась.

– Неужели всё так очевидно?

Когда он повернулся ко мне, и мы впервые посмотрели друг другу в глаза, весь воздух вместе с веселостью покинул моё тело. Его глаза были серыми, такого интенсивного оттенка, что, казалось, они подражают крутящимся теням хмурых грозовых туч. Они эпически гипнотизировали. Это было слишком, но мне всё было мало.

Сердце грохотало в груди. Сильнее вдавив ладони в бетон, я не чувствовала ничего, кроме его интенсивного взгляда. Молчание только усиливало напряжение между нами. Его взгляд пронзал меня насквозь, как будто Джулиан мог видеть мою душу. Невозможно было отрицать энергию между нами.

Он несколько раз моргнул, прежде чем повернуться к записной книжке.

– Я работаю кое с кем и когда застреваю, мне нравится искать идеи вокруг, – Джулиан взял ручку и постучал ею по пустому блокноту. – Не возражаешь дать мне обратную связь?

Сосредоточившись на фонтане, я наблюдала танец струй. Я пробежалась пальцами по бедрам, стараясь отделаться от ощущения, вызванного тем, как Джулиан на меня смотрел.

– Я определенно с этим справлюсь.

– Я хочу, чтобы ты послушала и сказала мне, какие чувства у тебя вызывает эта музыка.

Я рискнула посмотреть на него. Джулиан снял наушники с шеи и встал. Перекинув длинную ногу через скамью, он сел, расставив ноги, лицом ко мне.

Вместо того чтобы передать мне наушники, Джулиан перевернул их сверху вниз, чтобы ободок свисал у меня под подбородком. Кончиками пальцев он слегка дотрагивался до моей кожи, пока проверял, чтобы наушники закрывали мне уши. Я задрожала. Его глаза исследовали моё лицо, а руки задержались на наушниках на секунду дольше. Как будто по щелчку, он сел на скамью, показав мне большие пальцы, после того как нажал кнопку «проигрывать» на телефоне.

Музыка заиграла, и он постепенно прибавлял громкость. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на том, что слушала, и ни на что не отвлекаться. Сначала я услышала агонию струнных, и это было сексуально. Действительно, настолько сексуально, что я ощутила, как моё тело реагирует на музыку. Струны скрипки натягивались под чьим-то требовательным смычком, пока струны гитары перебирали в старательном медленном ритме. Песня закончилась так же, как и началась.

Я открыла глаза и обнаружила, что Джулиан наблюдает за мной. Я не взяла в расчёт, что даже если закрою глаза, чтобы от него отгородиться, он всё ещё будет видеть меня. Я опустила взгляд, когда снимала наушники, и заметила, что лист бумаги перед ним уже не был пуст. К сожалению, я не могла разобрать слов, потому что блокнот лежал ко мне вверх ногами.

– То, насколько ты красива, почти отвлекает, – прокомментировал Джулиан, открывая новую страницу записной книжки и вешая наушники себе на шею. Не давая мне шанса ответить, он продолжил. – Что думаешь об этой музыке?

У меня внутри всё ещё трепетало от его слов.

– Сексуально. Никак по-другому её не описать, – на взводе из-за смеси волнения и сексуального напряжения, я начала жестикулировать руками. – От того, как звучат струны, словно кричат, до того, как барабан поддерживает устойчивый ритмичный бит. Звучит, как секс. Мелодия развивается и, когда достигает кульминации, затихает, как успокаивающееся сердцебиение.

Джулиан запустил руку в волосы, взъерошив их.

– Прежде всего, слушать, как ты это описываешь, адски сексуально. Мне нравится, что ты пропускаешь через себя эту музыку, когда о ней говоришь, – тихий смешок сорвался с его губ. – Но это идеально. Именно такие чувства я и надеялся у тебя вызвать. Я просто не думал, что ты сможешь так выразить их словами, – в его был голосе оттенок благоговения, пробудивший во мне любопытство.

Я игриво скрестила руки и сделала круглые глаза.

– А, из-за того, что я участник «Единственной», ты считал, что я не смогу и двух слов связать?

– Всё совсем не так, – озорство ещё плескалось в его глазах.

Я встала и перекинула ногу через скамью, чтобы оседлать её, и мы оказались лицом друг к другу. Снова сложила руки и свирепо на него уставилась. Я ничего не смогла поделать с улыбкой, которая дергалась на губах, но приложила все усилия, чтобы выглядеть устрашающе.

Джулиан наклонился вперёд, потянув за мой локоть, пока не освободил мои руки. Взяв мою маленькую ладонь между своих больших, он сказал:

– Я не думал, что от того, что ты невероятно сексуальна и ошеломительно красива, ты не можешь оказаться умна и быть интересной личностью.

– Выдающейся личностью, – поправила я, сердце билось у меня в горле.

– Моя ошибка, выдающейся личностью, – он засмеялся, соглашаясь с моим замечанием. – Я не думал, что ты двух слов связать не сможешь. Просто не ожидал, что ты настолько попадешь в точку, – Джулиан покачал головой. – Когда я писал эту песню, то думал именно о том, о чём ты и сказала. Надеешься, что кто-то поймёт, что ты имел в виду, но никогда не ожидаешь, что поймут дословно, о чём ты думал. Это нереально.

Я покачала головой, смотря на него.

– Гении мыслят одинаково.

Нас окружила комфортная тишина, момент был приятным, но интимным, потому что мы всё ещё сидели лицом друг к другу. Кажется, мы в один и тот же момент поняли, что всё ещё держимся за руки, и быстро расцепили пальцы.

Я поправила прическу.

Он схватил записную книжку и ручку.

– Спасибо за то, что послушала, – Джулиан прикусил нижнюю губу. – Мне нужно было независимое мнение. Я решаю, какую музыку включить в свой альбом, а какую продать.

Я улыбнулась.

– Могу представить, как это непросто. Ты много работал над треком, а потом тебе нужно решить, продавать ли свой тяжелый труд, рискуя, что его могут испортить отстойной песней, – я поджала губы. – Я считаю, что тебе нужно оставить её.

Он улыбнулся, положив ручку и записную книжку на скамью перед собой.

– Спасибо за помощь.

– Рада, что смогла помочь. А какой обычно следующий этап процесса?

– Дальше я пишу. Когда у меня уже есть музыка, я ищу в ней вдохновение.

Трепет волнения пробежал по мне.

– Ты будешь писать прямо сейчас?

Молча он отвернулся от меня и окинул взором окружающий пейзаж. Казалось, прошло несколько минут, прежде чем парень нагнулся и схватил записную книжку. Когда он поднял взгляд, думаю, что увидела вспышку уязвимости в его глазах. Джулиан посмотрел в то место, где скреплялись листы, открывая страницу, на которой были записи.

Это было чересчур? Слишком настойчиво? Слишком прямолинейно?

Неуверенная в том, как реагировать на его взгляд, я отступила.

– Прошу прощения, если я была... настырной, быть может. Просто я действительно взволнована из-за того, что ты пишешь, и всем процессом. Знаю, что ты в напряжении, поэтому и вышел сюда, так что не хочу напрягать тебя ещё больше. Если хочешь писать, я могу для этого уйти.

Он посмотрел мне в глаза, и то, что я видела в них раньше, исчезло, что бы это ни было.

– Нет, всё хорошо. Мне нравится, что ты здесь, – его улыбка была неширокой, беззаботной. – Возможно, ты поможешь преодолеть этот блок.

– Может, творческий кризис у тебя потому, что ты участвуешь в этом шоу. Стресс от всего этого может блокировать твои творческие способности, – я немного помолчала. – Может, тебе пойти в своё счастливое место и расслабиться. Я могу уйти и дать тебе возможность вернуться к…

До того, как я успела закончить предложение, он покачал головой:

– Только сейчас, с тобой, я не чувствую стресс от всего этого.

Я попыталась не улыбаться слишком сильно.

– Это хорошо. Я рада, – ответила я почти робко. – Я чувствую то же самое.

– Хорошо.

Смотря в его блокнот, я указала на него рукой.

– Итак, что у тебя уже есть?

Уголки его губ изогнулись в сексуальной улыбке.

– Есть первый куплет, и я набросал пару мыслей за то время, что ты слушала бит.

Я потерла руки и подняла брови.

– Что ж, давай послушаем.

Джулиан засмеялся, отсоединяя наушники и нажимая «проигрывать» на телефоне. Музыка запульсировала через динамик, и он закрыл глаза и запел во весь голос.

Его голос поразил меня. Он был глубоким, напористым, с хрипотцой. От того, как мелодия его голоса переходила в музыку, и они соединялись в идеальной гармонии, моё сердце готово было разорваться. А от его слов у меня перехватывало дыхание.

Когда Джулиан выражал желание этой женщине, он балансировал на тонкой грани между тайным и явным, любовью и страстью, желанием и нуждой. Его стихи ощущались не так, как все остальные, они были более конкретными и настоящими. И всё же игра слов очаровала меня. Когда он закончил первый куплет, мне пришлось убедиться, что из уголков рта у меня не стекает слюна.

– Я начал это вчера и с тех пор тут же и застрял, – указал Джулиан после того, как закончил.

Я судорожно выдохнула и поняла, что у меня нет слов.

Он поднял брови в ожидании.

Я с трудом сглотнула.

– Это было невероятно, Джулиан. Я имею в виду «вау».

Он засиял.

– Спасибо.

– Нет, не думаю, что ты понимаешь, – я положила руки ему на колени и наклонилась вперёд, приблизив своё лицо к нему. Знаю, что звучало, как будто я сумасшедшая фанатка, но его талант так привлекал. – Это было невероятно. Ты невероятный. Твой талант, слова, эмоции... Боже, твои эмоции.

Его взгляд упал на мои губы и задержался там.

– Спасибо.

Я хотела преодолеть те пятнадцать или двадцать сантиметров между нами и поцеловать его. Желание было столь непреодолимым, что меня начало трясти. Но я вспомнила, что я одна из двенадцати женщин, запертых в особняке, чтобы бороться за его любовь.

Как и Тейт, он тщательно взвешивает все варианты. Я здесь, чтобы узнать его, а не влюбляться.

Качнувшись назад, я убрала руки с его колен и сложила их вместе перед собой.

– М-м-м, так что ты уже набросал для начала второго куплета? – я уставилась в его блокнот, стараясь успокоиться.

Он ничего не ответил, поэтому я посмотрела на него. Его самодовольная улыбка стала ещё шире.

– Что? – я ткнула пальцем в центр груди. – Не против спеть для меня небольшой кусок в конце первого куплета, а потом сразу начать второй? Может быть, если услышу, над чем ты работаешь, смогу что-нибудь подсказать, – предложила я.

Джулиан подчинился, не разрывая зрительного контакта, и что-то щелкнуло.

Он пел страстно, смотря мне прямо в глаза. Его голос передавал мелодию так искренне, что я обратила более пристальное внимание на новые строки.

«Раздетый догола, я вижу тебя,

Всю тебя

До самой сути твоей.

И смотря в твои глаза,

Совсем не удивительно,

Что хочу тебя всё сильней».

Я улыбалась парню, пока он продолжал петь, слова, казалось, лились из него. Я игнорировала то, как колотилось сердце у меня в груди. Игнорировала то, как каждый дюйм моего тела горел для мужчины, который открывался мне. Было нечто уязвимое в том, каким эмоционально открытым и незащищённым он был. Когда Джулиан закончил петь, и музыка на телефоне затихла, он разорвал зрительный контакт, бегло делая записи в блокноте.

– Звучит удивительно. Стихи на гране любви и страсти, а музыка почти эротическая. Это было прекрасно. Тебе вообще не нужна никакая помощь, – слова потоком хлынули из меня. – Извини. Наверное, звучит, будто я одержимая фанатка. Клянусь, две недели назад я даже не знала, кто ты.

– Нет. Ты не кажешься одержимой, – его глаза сверкнули, когда он приложил руку к сердцу. – И ауч.

Я подавила смешок.

– Я имела в виду, что я слышала песни, просто не знала, что они твои. Они повсюду. Но та, что ты только что спел, это нечто другое. Она особенная, потому что именно ты её исполняешь. Она звучит, как нечто личное.

Джулиан изумленно смотрел на меня, его грудь размеренно вздымалась и опадала.

– Такое ощущение, что ты меня услышала.

– Может быть, тебе было нужно, чтобы тебя кто-то послушал.

– Может быть, мне было нужно, чтобы меня послушала ты.

Меня тянуло к нему.

– Может.

Пока мы молчали, что-то определено назревало между нами. Может быть, из-за музыки или из-за стихов, или того и другого, но мне было трудно ему противостоять.

И, вероятно, мне же будет лучше, если я не буду слишком к нему привязываться, учитывая, что я на шоу о свиданиях, где он встречается с множеством женщин за раз, чтобы взвешенно принять решение. Чего-то вроде этого хотел Тейт.

Джулиан первым нарушил молчание.

– Не знаю, откуда это взялось. Я весь день ничего не мог написать. Раньше никогда такого не происходило.

– Для начала, что вдохновило тебя на эту песню?

Он самодовольно улыбнулся, как будто у него был секрет.

– Разговор в баре.

– Ну, должно быть, это был хороший разговор, – пошутила я, игнорируя мерзкое чувство, которое глубоко и крепко засело у меня внутри.

Отлично. Ещё больше конкуренции.

Казалось, он почувствовал направление моих мыслей.

– Она помогла мне увидеть, что именно мне нужно, и чего я хочу в женщине. Это дало мне перспективу. И поскольку обычно я черпаю вдохновение в своей жизни, и у меня был этот бит, который я ещё нигде не использовал, то я подумал, почему бы и нет.

– Мне бы хотелось узнать кое-что, – я воспользовалась возможностью сменить тему разговора. – Все твои стихи взяты из реальной жизни? На ум приходит песня «Повсюду задница», – я двусмысленно пошевелила бровями.