Текст книги "Единственная (ЛП)"
Автор книги: Даниэль Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 17
– Я схожу с ума, – жаловалась Мия. – Как вы, ребята, можете смотреть это два раза в неделю? Я едва ли выдержала эпизод вторника. Сегодня вечером я буду думать: «Ладно, на следующей неделе буду я».
– Прекрати ныть! Тебя отправили домой после полностью оплаченного путешествия на Гавайи. Я же уехала после того, как «окунулась» в викторину в баре, – насмехалась Николь, закатывая глаза.
Как только наши с Мией пути пересеклись, она подбежала и обняла меня. Мы извинились друг перед другом, и всё стало так, словно ничего и не произошло. Она признала, что немного завидовала той связи, что была у меня с Джулианом. Я признала, что не имела права диктовать, как ей поступать. Она извинилась за то, что надеялась, что я поеду домой, и озвучила это на камеру. Я извинилась за намёк на то, что она была предательницей, последовавшей совету Джейми, невзирая на то, к какому стереотипному поведению это приведёт. Начиная с этого момента, когда я чувствовала потребность в обществе, Николь, Мия и я были неразлучны.
Не то чтобы было трудно не разлучаться на одном этаже отеля, но ведь именно чувства – единственное, что имеет значение.
Я стояла на кухне, кушая йогурт и слушая, как Николь клещами вытаскивает из Мии информацию о её последних днях на Мауи.
Если в эпизоде вторника Эмму отправили домой, то в сегодняшнем домой отправят Тори.
На моих губах играла улыбка.
Тори была занозой у всех в заднице с того момента, как приехала в отель «Свэй Лакшари Резерт».
Это были самые долгие семь дней в моей жизни… а мне ещё две недели жить в неволе!
В отличие от дома, здесь не было крупных драматичных скандалов или размолвок. Большинству женщин не нравилась Тори, поэтому она держалась особняком в своей комнате. Даже когда она выходила, то обычно не задерживалась надолго. Тиффани была то с нами, то с ней, но в основном проводила время с Тори.
Хоть Тори и не была такой спорщицей, как в доме, она всё ещё оставалась стервой. Мы с Николь вели себя так, словно её не существовало, и парировали её стервозность сарказмом и дерзостью. Эмма и Саманта старались вместе держаться от неё подальше. А после того как Мия выбыла в понедельник на Гавайях, прямо перед поездкой домой, она тоже стала вести себя так, словно Тори не существовало. Но поскольку мы были вынуждены участвовать в этом странном опыте единения, то все мы стали семьей до определенной степени.
Мы просто очень-очень далеко от одного из членов семьи.
– Почему ты ешь йогурт, когда я поставила в духовку печенья? – спросила Тиффани, когда вошла в общую зону.
Я продолжила облизывать ложку.
– Потому что хочу йогурт. И я, скорее всего, ещё и печеньку съем.
– Заедание стресса не решит твоих проблем, – сообщила одетая в спортивный костюм Тори, входя в кухню. – Может, даже добавит лишнего веса твоей и так полной заднице.
– Если это станет проблемой, я просто возьму номер твоего пластического хирурга, – ответила я, указывая на её увеличенную хирургическим путем грудь, пока выкидывала пустую упаковку из-под йогурта.
– Но ты хорошо использовала свой словарный запас, Тори, – присоединилась Мия, подмигивая мне.
Это были первые слова, которые Мия сказала Тори с момента её приезда, и все в кухне прыснули.
Тори закатила глаза.
– Без разницы. Вы сегодня собираетесь смотреть «Единственную» или нет?
Мия подняла свою чашку, а я подняла ей в ответ свою бутылку воды.
Николь, Мия, Тиффани, Тори, Эмма, Саманта и я сели перед телевизором и смотрели, как в начале эпизода Тори вела себя, как самая ужасная стерва на свете. Она не знала об этом в тот момент, но всё время показывали, как Джулиан наблюдал за тем, как она то пытается сотрудничать с другими людьми, то костерит их. Большей части аудитории, вероятно, было смешно видеть, как возмутительно Тори вела себя, но я всё время смотрела то в телевизор, то на лицо Тори, и даже она съёжилась.
Тори проясняла нам моменты в продолжение всего эпизода, и это было интересно. Она объяснила, что её продюсер сообщил ей, что у каждого есть своя роль, и сказал подумать обо всех женщинах – настоящих звёздах реалити. Тори начала слушать самых известных звёзд из шоу, в которых отбирают жён из миллионов домохозяек, и других дисфункциональных шоу об отношениях, и она оказалась права – все эти женщины были известны тем, что вели себя, как самые жуткие стервы среди всех участниц. Тори сказала нам, что всегда имела репутацию стервы, но смотреть на сцену, где она орала на людей на свидании, когда танцевали сальсу, было тяжело.
– Я стерва, но не прям мега-стерва, – объясняла она, почти извиняясь.
– Подожди, это было извинение за те вещи, что ты сказала в «Salsa House»? Потому что это дерьмо было неправильным, – высказалась Мия.
– Что она сказала? – спросила Николь, глядя то на одну, то на другую.
– Я говорила Лие и Бэйли о своей бабуле и рассказала им на испанском ту шутку, которую она любит рассказывать. А Тори начала высмеивать мой акцент, – ответила Мия, поднимая бровь.
Мои глаза округлились.
– Ты говорила гадости об её бабушке?
– Я сожалею об этом. Правда, – извинялась Тори перед Мией. Казалось, она на самом деле говорила искренне, глядя по сторонам. – Я сказала, что сожалею и тем вечером тоже.
– Да, когда уже не было камер, – набросилась Мия.
Сцена, которую они обсуждали, возникла на экране, все наши взоры были прикованы к ней. То, чего, казалось, не знал никто из них: Джулиан был в соседней комнате, разговаривал с менеджером и всё слышал.
– О. Боже. Мой. – Тори села прямо, а её челюсть, казалось, упала на пол. – Он это слышал!
К Церемонии браслетов Джулиану даже не потребовался час коктейльной вечеринки, чтобы решить, что именно Тори должна уйти.
– Поверить не могу, что он это слышал. Он, вероятно, подумал, что я отвратительна!
Никто этого не отрицал.
Когда в промо-ролике к эпизоду вторника показали кадры, дразнящие отдыхом для оставшихся четырёх женщин, мелькнули лица Мии, Бэйли, Анны и Лии.
Лицо Лии напомнило мне о прошлом эпизоде вторника, и как она вилась вокруг Джулиана.
И он тоже не устоял перед её чарами.
Я плакала после просмотра того эпизода… так же, как плакала после просмотра эпизода четверга. Единственная причина, по которой я согласилась смотреть эпизод Тори в общей зоне – у меня закончились слёзы.
Видеть, как Джулиан целует Мию, когда они были наедине, было странно и непросто. Я смотрела немного над экраном, чтобы мне не приходилось действительно видеть это, но при этом я бы знала, когда всё закончится.
И никто не узнает, что мне было трудно на это смотреть.
Он легко чмокнул других участниц, что не пришлось мне по душе, но не вызвало эмоций. Был один момент между ним и Лией, который ранил меня в самое сердце, но с моей стороны было глупо считать, что Джулиан никогда не станет держать другую женщину за руку.
Быстро моргая, я отбросила все чувства и постаралась сосредоточиться на разговорах вокруг.
– Ну, теперь вы точно знаете, кто не дошел до поездки домой, – шутила Мия, скрывая за шуткой свое разочарование.
– Ага, ну ты продержалась дольше нас всех, поэтому это уже победа! – подбадривала Саманта.
Эмма было необычайно тиха весь эпизод. Я взглянула на неё, она казалась потерянной в своих мыслях.
– Ты там в порядке, Эмма? – спросила я, наклоняясь, чтобы видеть её лицо.
– Да, я просто думаю, – размышляла Эмма. – Этот эпизод был целиком посвящен Джулиану и Мие. Мия выиграла конкурс по сальсе. На Мию нападала большая ужасная стерва, – она указала на Тори. – Но в следующем эпизоде Мия отправляется домой. Вам не кажется, что они пытаются запутать нас относительно того, кого он выберет?
– Да, – ответили все в один голос.
– В этом и весь смысл, – пояснила Тиффани. – Если ты не знаешь, кто отправится домой, а с кем Джулиан захочет остаться, больше шансов, что ты будешь смотреть от недели к неделе.
– Всё сводится к цифрам, – добавила я.
– Не всегда ли оно так? – саркастически заметила Николь.
Вскоре после этого мы все разошлись, но Тори попросила Мию задержаться. Я дождалась, пока Мия кивнет, что она в порядке, прежде чем отправиться в постель.
Я схватила свой блокнот, когда забиралась между простыней. Пролистала содержимое. Страница за страницей поэзия и мысли о жизни и любви заполняли подарок Джулиана. Каждая запись была о Джулиане. Даже те, которые были о том, что я гипотетически хочу видеть в мужчине, были о Джулиане. Те, что о потере и о душевной боли, были о Джулиане. Взяв ручку, как и в любую другую ночь, я записала то, что не смогла бы сказать никому другому. Записала те мысли, в которых никогда бы не призналась никому. Я писала те слова, которые моё сердце просило меня записать, потому что в пределах этого маленького кожаного блокнота я была свободна.
Я неоднократно читала предложение, которое написала, и когда закрывала глаза, продолжала повторять слова по памяти. Из некоего тайного резерва, о существовании которого я даже не подозревала, новая волна слёз хлынула из-под моих век. Когда я, наконец, заснула той ночью, моя подушка была насквозь мокрой от слёз.
На следующий день подушка была суха, как и мои глаза. Мой дневник был закрыт и спрятан между книг на прикроватной тумбочке. Моё сердце было изодранным и раненным, но спрятанным в груди, чтобы никто этого не заметил.
Дни в отеле были ещё более ограниченными и скучными, чем в доме, потому что мы не могли никуда выходить. Это было почти так, как если бы нас взяли в заложники. Поэтому когда происходило что-то из ряда вон выходящее, мы тут же слетались. К несчастью, большую часть времени не происходило ничего необычайного. Но во вторник, сразу после ужина перед показом «Единственной», мы пили вино и смотрели комедию, когда услышали звон подъезжающего лифта. Мы обсуждали, как было странно, что никто не приехал после того, как на прошлой неделе появилась Мия. Мы решили, что из-за поездки домой, возможно, просто потребовалось ещё несколько дней, но неизвестность убивала нас.
– Давайте все скрестим пальцы, что это Лиа, – пробормотала Николь себе под нос, когда мы все собрались в коридоре.
Все засмеялись.
Но я незаметно скрестила пальцы.
– Здравствуйте, дамы, – отозвался Роберт Брейди, проходя по коридору, как будто спешил. – Как вы все тут сегодня поживаете?
Мы обменялись шутками, а потом он потёр руки.
– Я здесь, потому что одна из участниц – я не скажу вам, кто именно, – приедет сегодня в отель поздним вечером. Её отправили домой в субботу, но мы дали ей провести немного времени с семьёй, прежде чем она прилетит обратно сюда, чтобы собрать вещи.
– Кто это? – спросила Эмма, держа руки на своих изящных бёдрах. – Давай же, скажи нам. Кому мы расскажем? У нас нет телефонов или компьютеров!
Сверкнув ей широкой улыбкой, Роберт проигнорировал просьбу.
– Это ваша последняя неделя здесь.
Мы все радовались и хлопали, вызвав у него смех.
– Ладно, ладно, я понял, – он поднял руки вверх. – Но последняя неделя важная. Осталось ещё два эпизода, которые будут транслироваться: сегодняшний и эпизод четверга. Потом, в следующий вторник, вас восьмерых заберёт лимузин и привезет на стоянку к студии «Драматизации», где мы заснимем просмотр вечеринки-воссоединения перед аудиторией студии, – он потёр руки.
– Подожди, просмотр вечеринки-воссоединения? Я думала, по контракту мы просто должны быть на общей встрече? – спросила я, заставляя себя говорить настолько нормальным голосом, насколько могла.
Роберт посмотрел на меня, и я не смогла определить, было ли это сочувствие или досада в его глазах, что только ещё больше разозлило меня.
– Воссоединение – сочетание показа «живого» финала и сессии вопросов-ответов аудитории, – он замолк. – То же самое, что и во время прошлых сезонов.
«Откуда ж я могла это знать?! Я не смотрю подобное дерьмо!» – ворчала я про себя.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы не взорваться.
Теперь в супер-слащавом романтичном эпизоде мне придётся перед аудиторией взирать на Джулиана, который смотрит в чьи-то глаза и говорит, что она единственная. Полная херня.
Роберт сказал ещё несколько вещей, на которых я не смогла сосредоточиться, а потом ушёл. Подлив себе ещё, мы заговорили о том, кто, скорее всего, приедет. Я не могла участвовать в разговоре, потому что всё ещё не пришла в себя от мысли снова оказаться перед камерой и смотреть на то, как Джулиан признаётся в любви какой-то другой женщине.
– У нас пять минут! – объявила Мия, загоняя нас в гостиную.
Я потягивала вино, но мне нужно было что-то покрепче. Увы, в присутствии камер бар был забит любой водкой, виски и ромом, которых только можно было бы пожелать, но в отеле, без камер, у нас было только красное или белое вино.
Просто замечательно.
Я шлепнулась на диван, а Мия и Николь сели с обеих сторон от меня.
– Ты в порядке? – спросила Мия.
Поднеся к губам бокал, я медленно кивнула.
– Тебе не обязательно говорить об этом прямо сейчас, но начиная с сегодняшнего момента и до вторника, выпусти это всё наружу, чтобы мы могли пойти на общую встречу, и нам не пришлось бы беспокоиться о тебе, – предложила Николь.
Уставившись в телевизор, я снова кивнула.
– Началось! – крикнула Мия, потому что Тиффани вынимала из духовки печенья. Посмотрев по сторонам, она продолжила. – После моего успеха в эпизоде четверга давайте посмотрим, как я впала в немилость.
После разговора с оставшимися в доме женщинами Джулиан захотел узнать, на что это похоже – поехать в отпуск с каждой из них. Когда он сказал им собрать все вещи, потому что они едут на Гавайи, они завизжали. Он объяснил, что после того, как прибудут на Гавайи, они не вернутся в дом. С Гавайев три последние участницы поедут домой, чтобы Джулиан смог встретиться с их семьями. Потом две финалистки поедут к нему домой, чтобы встретиться с его родителями, и он выберет ту самую.
Когда я услышала от него весь этот процесс, у меня на сердце стало тяжело.
В эту самую секунду осталось уже две женщины, потому что Мия сидит здесь, и в любой момент войдет кто-то ещё. Поэтому в течение этой недели Джулиан с двумя финалистками вернется обратно в город, чтобы встретиться со своими родителями, и потом он выберет ту, с которой хочет быть. А я должна буду сидеть и смотреть на это перед зрителями, которые будут в студии, и миллионами, которые будут смотреть это дома. Мне, блять, конец.
На экране отображались живописные кадры Мауи, сделанные с воздуха. Земля, вода и люди показывали красоту природы. Все четыре женщины присоединились к Джулиану во время утреннего похода, а потом он покинул их; казалось, они ладили друг с другом намного лучше без Тори. Но они также были более эмоциональными, плакали из-за внимания, которое он уделял другим женщинам, жаловались ему на то, что чувствовали себя покинутыми. Недовольство и нерешительность Джулиана были видны во время его интервью.
Он запланировал особые свидания наедине с каждой из них. Я могла вынести свидания с Бэйли, Мией и Анной. Но когда Джулиан выбрал Лию для свидания, я извинилась и отправилась в свою комнату. Я не смогла заставить себя смотреть это с другими.
Включив телевизор, я села на диване в своём темном номере и смотрела, как Джулиан подарил Лии леи[9]9
леи – традиционное гавайское украшение в виде надеваемой на шею гирлянды из цветов, перьев и других материалов
[Закрыть], сделанное в её любимых цветах, когда они подошли к пляжу.
Пусть это не будет романтический ужин для двоих при свечах на пляже.
Когда я увидела стол с белой накрахмаленной скатертью и розовыми свечами, которые гармонировали с цветом её леи, мои глаза наполнились слезами. Как только они подошли к столу, зазвучало трио, состоящее из гитариста, певца и музыканта с укулеле. Джулиан потянулся к её руке и пригласил на танец.
Моё сердце колотилось в груди, когда я вспоминала нашу ночь вместе. Я ненадолго прикрыла глаза, пока вспоминала, как он притянул меня в свои объятия и шептал мне на ушко. Я вспоминала то, как Джулиан смотрел на меня, говоря мне своим взглядом, что он чувствует ко мне. Вспоминала то, как его губы нашли мои – поначалу мягко, а потом грубо, с желанием. Слеза скользнула из-под моих закрытых век.
Открыв глаза, я застала Лию и Джулиана целующимися, и это ощущалось, словно выстрел. Я чувствовала себя убитой.
Джулиан проводил Лию за стол, отодвинул для неё стул и сел напротив. Казалось, им было комфортно друг с другом, когда они вели светскую беседу. Когда шеф-повар принес еду, они ели в комфортной, судя по всему, тишине.
Я вздохнула. Самое большое удовольствие я испытывала как раз в моменты тишины между Джулианом и мной. Слышать, как он говорит о том, как я важна для него, или как он хочет меня, было удивительно. Но чувствовать это в тишине, окружающей нас, когда мы были только вдвоем – это невозможно описать словами.
Он повел её обратно в свой номер на кофе и разговор; но, в отличие от других свиданий, я не была уверена, спал ли он с ней. Другие свидания заканчивались тем, как женщины уходили. Со свиданием Лии только показали, как они целовались на диване, а потом вид на номер Джулиана снаружи. Его мускулистая тень стояла в окне балкона секунду, а потом он погасил свет. После рекламы была Церемония браслетов на пляже.
Я хотела выйти из номера и спросить Мию, знает ли она, переспали ли Джулиан и Лиа. Но не смогла сдвинуться с дивана. Я была в оцепенении. Я не понимала, что, скорее всего, нахожусь в шоковом состоянии, пока не почувствовала, как слёзы капают мне на грудь, скатываясь с лица и падая с подбородка.
Это было больно. Не так, как раньше. Прежде это была умозрительная боль, тогда как то, чему я подверглась в данный момент, было окончательным.
Джулиан и Лиа… вместе.
Глава 18
– Он лживый мешок дерьма, – причитала Анна, шумно проходя через кухню, держа в руках две бутылки вина. Она поставила их на стол.
Мия, Николь, Саманта, Тиффани, Эмма, Тори и я сидели за столом для конференций с панини, которые приготовила Николь и которые лежали нетронутыми у нас на тарелках, пока мы пристально смотрели на румынскую красавицу.
Анна приехала в номер семь дней назад и драматично сообщила нам, что её ограбили и что она не хочет об этом говорить. Она казалась больше злой, чем расстроенной. Каждый раз, когда мы ужинали вместе, она обычно понемногу рассказывала нам о разных вещах, и когда мы смотрели эпизод, в котором её отправили домой в четверг, её это тоже раздражало. Анна рассказывала об эпизоде так вспыльчиво и основательно, что кто-то просто сделал звук телевизора тише, чтобы она перестала кричать. Она почти всё время рассказывала нам что-то, а в конце предложения издавала пронзительный крик и била по ручке стула, на котором сидела. Анна была настолько за гранью, но в то же время обладала стольким количеством дополнительной информации, что мы даже не поняли, что пропустили большую часть эпизода, потому что она так сильно нас отвлекала.
Что работало мне на руку, потому что я не хотела видеть Джулиана вместе с Лией.
После череды плохих дней я обещала Мие и Николь, что выйду из своего укрытия. Когда вышла, я также не могла поспеть за историей Анны, как и все остальные. Единственное, что я смогла собрать воедино из обрывочной информации – то, что ей дали какой-то плохой совет. Она сказала это пару раз, а потом не развила эту мысль. Каждый день она понемногу рассказывала нам о том, что случилось, и, если честно, я думала, что ей просто нравилось внимание. Мы уже устали от ежедневного телевизора и от нахождения взаперти, поэтому наблюдать мыльную оперу в доме было захватывающе.
У неё ушла целая неделя на то, чтобы признаться в том, на что она намекала; когда мы решили в свой последний день опустошить шкаф с вином, она поразила всех во время позднего ленча.
– Я трахалась с ним, – признала Анна.
У меня отвисла челюсть, хоть я и не была на сто процентов удивлена. Все остальные разинули рты, взвизгнули и пребывали в шоке.
– Как тебе удалось проделать это так, чтобы никто не узнал? – Эмма подпрыгнула, запустив руки в волосы. – Там же повсюду камеры!
– Камер не было на застекленной террасе, и теми ночами, когда Джулиану нужно было заниматься промо, ночная смена была слабоватой. В основном только парни, занимающиеся монтажом.
Тори с ухмылкой привалилась к своему стулу.
– Получается, чтобы попасть в последнюю тройку, чтобы быть с Джулианом Уинтерсом, ты трахалась со своим продюсером? Разве это несколько… не по-шлюшьи?
– Эй, – сделала выговор Тиффани, грозя Тори пальцем. – Никакого осуждения. Двое взрослых людей делали то, что хотели.
– Да… кроме того, ты сделала намного больше ради меньшего, Тори! – Анна посмотрела на неё. – Но для ясности: этот козёл говорил, что может гарантировать мне место в двойке финалистов! Джулиан выберет или Лию, или Бэйли… до моего ухода всё выглядело так, будто это будет Лиа. Поэтому Лиа получит Джулиана, а Бэйли – собственное шоу! Или мужчина, или шоу должны были быть моими! – она сделала глоток красного вина.
А… так я и думала!
Я не могла ничего озвучить, иначе бы мне пришлось объяснять, откуда я шла в такое время. Но когда я слышала, как продюсер говорил с Анной, чувствовалось, что что-то не так. И я думала, что слышала звуки громких поцелуев.
Все высказывали свои вопросы, комментарии и беспокойства с перерывом на откусывание бутербродов и глотки вина. И только тогда, когда нам дали сигнал, что автобус-лимузин скоро подъедет за нами, мы отвлеклись на сборы. Прическа, макияж, одежда – всё должно было быть в студии, поэтому кроме душа нам ничего и не требовалось.
Несмотря на то, что я, скорее всего, боялась идти на общую встречу больше всех, я собралась и была первой в клубном автобусе. Все остальные шли друг за другом.
Вставив наушники, я старалась отключиться, слушая микс Тупака и Maroon 5. Мне нужна была такая резкая смена исполнителей, чтобы соответствовать моим противоречивым эмоциям.
«Мне просто нужно продержаться остаток дня, а потом я буду дома и смогу оставить всё это позади. Я отлично пережила разрыв с Тейтом и продолжила жить дальше. Я могу забыть Джулиана», – сказала я себе, когда мы подъехали к воротам.
Тори и Саманта прижались лицами к стеклу, испытывая благоговение оттого, что они на парковке студии. Мия и Николь не прекращали болтать с Эммой и Тиффани. А Анна выглядела расстроенной. Она смотрела в окно, грызя ноготь и нервно дергая левой ногой.
Никто из нас не был пьян, но никто и не был достаточно трезв, чтобы вести машину. Степень подпития варьировалась; в то время как от этого большинство женщин становились болтливыми и готовыми хорошо проводить время, казалось, Анна наоборот загрустила. Но, возможно, она начала пить ещё до того, как мы собрались все вместе на поздний ленч.
«Она всю неделю была готова взорваться, – подумала я, ещё раз глядя на нее. – Может нам и не стоило так пить».
Я пересела на место рядом с Анной. Она взглянула на меня и слабо улыбнулась.
– Я как раз собиралась спросить, в порядке ли ты, – сказала Анна мягко.
– Я? Я подошла сюда, потому что ты выглядела грустной, – ответила я таким же, как и она, голосом.
– Кажется, что ты вот-вот заплачешь, – отметила она.
Чёрт.
Я провела пальцами под глазами и улыбнулась.
– Нет, не заплачу, – спорила я, толкая её плечом. – Правда, ты в порядке? Чувствуешь, словно он тобой воспользовался?
Она закатила свои остекленевшие глаза.
– Нет, это я его соблазнила. Он говорил мне, что его могут уволить, и что у него есть подруга… говорил, что не хочет этим рисковать. Но я-то знала, что он никогда не был ни с кем настолько сексуальным, как я, поэтому просто продолжала клеиться к нему в надежде, что он сломается. И когда это случилось, вот тогда я и сказала ему, что хочу дойти до момента, когда останутся две финалистки. Сказала, что пока я буду переходить в следующие раунды, мы продолжим наши игры. Он ответил, что может гарантировать, что я попаду в двойку. Но этого не произошло, – она покачала головой. – А теперь я чувствую, что выставила себя идиоткой на телевидении. Я оставила детей дома со своими родителями. Оставила свою работу. Оставила всё. И ради чего? Я возвращаюсь домой ни с чем.
Одной рукой я обняла её худые плечи.
– Ты всегда можешь быть собой на сегодняшней передаче. Это прямая трансляция, поэтому они не могут особо монтировать или что-то вроде того. Сегодня ты можешь спасти свою репутацию.
– Спасибо, – Анна уныло улыбнулась мне. – А что насчет тебя? Как ты собираешься со всем этим справиться?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, о чём я. Слышала, ты даже не смогла смотреть свидание Джулиана и Лии на Гавайях. Как ты будешь держать себя в руках во время прямой трансляции?
«Здесь хоть кто-нибудь может держать свой рот на замке?» – ворчала я про себя, глядя на остальных дам в автобусе.
У меня не было ответа. Я не знала, что сказать, потому что правда не знала, как это переживу. Не знаю, как смогу держать себя в руках.
– Привет вам, дамы! – встречал нас Брюс Уилсон, пока мы выходили из автобуса. – Это финал! Вы готовы?
Мы вышли из автобуса и вошли вслед за ним в невзрачное похожее на склад серое здание.
– Вот сюда, – направлял нас Брюс, проведя через несколько дверей, прежде чем мы вошли в нужный коридор. – Здесь макияж, прическа и гардеробная, – он указал на три двери. – Здесь зелёная комната, в которой вы будете находиться, пока вас не вызовут на сцену. Там уже стоят еда и напитки. Скорее всего, вас будут вызывать по двое, чтобы вы получили свою долю внимания. Но для начала позвольте показать вам съёмочную площадку.
Мы вышли на сцену меньшего размера, чем я ожидала. Студийная аудитория окружала главную сцену с трёх сторон. С четвёртой стороны висел огромный экран проектора.
– Взгляните на это, чуваки. Здесь сидят около сотни зрителей. Последний эпизод будут транслировать на этом экране для нашего совместного просмотра.
Он указал на два огромных черных дивана.
– Вы будете сидеть здесь. Порядок рассадки принесут нам позже, – затем Брюс указал на черное кресло, стоящее в центре, с монитором телевизора прямо за ним. – Здесь буду сидеть я. Мы будем смотреть передачу здесь, если будет трудно поворачиваться всем телом к проекционному экрану.
Он показал нам ещё пару вещей, прежде чем привел нас обратно в зелёную комнату. Мы были там всего пятнадцать минут, когда раздался резкий стук в дверь. Мой живот скрутило от нервов, потому что я знала, что это было началом конца.
Коко заглянула в дверь.
– Привет, дамы! Зои, ты мне нужна, подойди, пожалуйста.
Я встала и пошла так спокойно, как только могла. Как только я вышла из зелёной комнаты, мы с Коко обнялись так крепко, что я думала, что сломаю этой крошечной женщине кости.
– Знаешь, как много всего я должна рассказать тебе? – шипела Коко.
– Ты?! Я, блять, сходила с ума от того, что мне нужно было столько всего тебе рассказать, и не было телефона, чтобы позвонить.
Коко почти затолкала меня в гримерку.
– Когда я уезжала на месяц навестить бабушку в Киото, то, по крайней мере, могла позвонить тебе. Это дерьмо, что здесь творится, привело к тому, что я приняла несколько сомнительных решений. Ты знаешь, что ты мой голос разума! – она обернулась и никого не увидела. – Так, ДжейДжей выехала на съемки, чтобы заранее сделать девушкам макияж, но я думаю, она скоро вернется. Давай считать, у нас есть пятнадцать минут, поэтому расскажи мне всё. Ты, блять, ушла? Что за хрень? Чувиха, я узнала об этом от Брюса.
– Да, знаю. Не знаю. Сначала в этом был смысл, а потом нет, а потом снова да. Но я влюбилась в него, Коко. Сильно. И просто больше не смогла этого вынести. Видеть, как он нежен с другими женщинами… – я покачала головой. – Знаю, это было частью того, на что я подписалась, но я не могла это терпеть. Это было слишком трудно, – мой голос надломился.
– Мне жаль, – Коко обвила свои руки вокруг меня, обнимая и гладя меня по голове. – Ты действительно любишь его, да? Имею в виду, я знала, что любишь, но… ты плачешь. Ты обычно не плачешь. Ты похожа на Элис Джордан тем, что не плачешь.
Я засмеялась сквозь слёзы.
– Я по тебе скучала.
– И я скучала, – она посмотрела на меня и выпустила из объятий. – И просто, чтобы ты знала – он был несчастен без тебя.
По моей щеке скатилась слеза, которую я тут же смахнула.
– Кажется, что он уже очень даже в порядке.
Я быстро ввела её в курс того, что произошло, и как проходило время в отеле. Я сказала Коко, как мне было плохо; что я думала, что вне обстановки шоу мои чувства исчезнут, но они не исчезли. Рассказала ей, как мы вместе смотрели эпизоды, а участница, которую выгоняли последней, обычно рассказывала остальным всю правду, которая скрывалась за эпизодом.
– Это было странно? По существу, все просто обсуждали, как их в итоге бросил один и тот же чувак.
Я улыбнулась.
– Было странно. Почти так же странно, как то, что ты говоришь «чувак», – я ткнула её пальцем в бок. – Я так понимаю, это значит, что у вас всё страстно и всерьёз сама знаешь с кем.
– Мне придётся всё тебе об этом рассказать, но короткий ответ – да. Но что более важно, так это то, что я должна рассказать тебе о Джулиане. Теперь слушай, я тоже смотрела шоу, и…
– Коко, угадай…о! – Джулия Джонс ворвалась в комнату. Обе резко замолчали: Коко замолчала из-за Джулии, а Джулия – из-за меня. – Зои! О, Зои… как поживаешь?
Я услышала сочувствие в её голосе, и от этого у меня возник мороз по коже.
– Привет, Джулия, – ответила я, избегая зрительного контакта. Я молилась, чтобы не выглядеть так, словно я плакала.
– Привет, ДжейДжей! – приветствовала Коко своего босса с непринужденным энтузиазмом. – Ты как?
– Отлично. Правда, отлично. Замечательно, на самом деле! И я только что узнала, что у этого сезона было больше всего зрителей, и что мы будем участвовать в съёмках следующего сезона!
– Что? Это здорово! Знаю, я слышала, что м-м… один эпизод стал переломным моментом для рейтингов.
Мне отчего-то стало не по себе от того, как Коко смотрела на меня.
– Так и было, – Джулия взглянула на меня. – СМИ всё обсуждали его, и это привлекло внимание Марисы Браун. Нас выбрали участвовать в съёмках кино в следующем месяце!
– Что? – визжала Коко, прыгая. – Подожди, нас? Ты имеешь в виду нас? Меня и тебя?
– Это дорогого стоит! Поздравляю! – радовалась я вместе с ними. В тот момент, когда я кружилась вместе с ними по комнате, я забыла обо всём, что имеет отношение к шоу.
Но резкий стук в дверь вернул меня к реальности.
– Мне сказали, что ты можешь быть здесь, – сообщила Джейми, просунув голову в дверь. – Ты нужна в гардеробной.
Я обняла их, чтобы поздравить, а потом вышла из комнаты следом за Джейми. С каждым шагом живот всё сильнее и сильнее скручивало в узлы.
Прежде чем войти в дверь, я взглянула на Джейми.
– ДжейДжей упомянула, что этот сезон самый успешный на сегодняшний день.
Джейми сразу же отвела взгляд.
