Текст книги "Хоб (ЛП)"
Автор книги: Дана Мари Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Девушка рассмеялась, крепко обняв подушку. И все-таки это была бешенная скачка, не так ли?
***
Робин Гудфеллоу сел в постели. Шелковые простыни пропитались потом и спермой. Он наклонился, все еще испытывая мучительное возбуждение из-за сна с участием Михаэлы. Желание подойти к ней и потребовать то, что и так принадлежало ему, почти пересилило его здравый смысл.
Робин выскользнул из постели и направился в душ, слишком взволнованный, чтобы снова заснуть. Через несколько часов он снова встретится со своей парой. Хоб уставился на свое растрепанное отражение в зеркале, обнаружив, что его глаза вспыхивали то голубым, то зеленым, а затем провел пальцами по отметинам в виде полумесяцев и ухмыльнулся. На его коже остались отметки от ногтей Михаэлы. Робин хотел, чтобы они не заживали, с удовольствием рассматривая человеческий способ заявления прав.
Все попытки Наводящего Страх предъявить на Михаэлу ложные права проваляться. Девушка сама призналась, что принадлежала только Робину.
«Не совершай ошибок. Михаэла будет моей».
Причем довольно скоро.
Глава 12
– Мм… Блинчики, – Михаэла слизала сироп с вилки, из-за чего Робин еле подавил дрожь. Он хотел почувствовать ее язык на своей плоти. Чтобы она облизывала член также, как сладкое угощение. – Очень вкусные. Жаль, что я не могу почаще баловать себя.
Робин склонил голову.
– Почему нет?
– Слишком много гребанных дел, – она усмехнулась. – Бал фей для меня что-то типа мини-отпуска. Между работой в больнице, волонтерством в бесплатной столовой и хобби по выходным времени на неторопливые завтраки совсем не остается.
Робин удивленно выгнул брови.
– Бесплатная столовая?
Ее вилка замерла на полпути ко рту.
– А я не говорила?
– Нет. Не говорила, – еще один признак великодушия его истинной пары… и желания поскорее сойти в могилу. Неужели она не знала, насколько опасны такие места?
– Ой, – девушка пожала плечами, будто речь шла о каком-то пустяке, но ее реальные чувства выдала напряженная поза. Михаэла беспокоилась, как он отреагирует. Хорошо, так и должно было быть. – Я работаю волонтером в бесплатной столовой два раза в неделю.
Хоб скрыл свою естественную реакцию, которая требовала отвести Михаэлу к порогу Оберона и оставить ее в дворце до второго пришествия Христа. Она настолько часто пренебрегала собственной безопасностью, что Робин уже предвкушал раннюю седину в своих волосах.
– А там были какие-нибудь проблемы? – если так, то Робин быстро найдет Михаэле замену в той столовой.
Он восхищался ее желанием помочь, действительно восхищался. Но были и другие способы проявить себя, которые бы не заставляли Хоба нервничать.
– Не совсем, – она хихикнула. – Хотя к нам захаживал один парень, который пах чем-то вроде Тако Белла, а на городской свалке родился внебрачный ребенок. Это считается?
Робин улыбнулся. Михаэла умела подбирать тактичные слова.
– Бывало, я пах и похуже.
– Что может быть хуже? – Михаэла подперла рукой подбородок, смотря на Робина так, будто у него были все ответы во вселенной.
– На самом деле, ты не хочешь знать.
– Ой, да ладно тебе. Несправедливо. Ты сам заговорил об этом.
– Твое решение бесповоротно?
– Ну я же спросила, верно? И? Рассказывай.
Робин цокнул.
– Париж в разгар лета.
Она надулась.
– Это лучшее, что ты смог придумать?
– Ты когда-нибудь бывала в Париже в исключительную жару? Уточню, французы обожают собак и таскают их повсюду. А симпатичным пуделям нужно, так сказать, делать свои дела. Чем они и занимаются. Везде, – он содрогнулся от отвращения. Благодаря парижским собакам Хоб выбросил не одну пару ботинок, так как был не в силах заставить себя убрать это. – Как уже понятно, в Париже нет закона, регулирующего уборку за собаками. А если и есть, то парижане игнорируют правила.
Михаэла закусила губу.
– Еще духи, подавляющие зловоние потного тела. Сядь в любой поезд или автобус, и обязательно почувствуешь насыщенный, сильный запах парижской парфюмерной воды. Хотя они изготавливают одно из лучших мыл в мире. Это все равно, что навестить фермера, который отказывается есть выращенные продукты. А в общественных туалетах не взымают плату за пользование, но и мыть уборные никто не торопится. Некоторые кабинки даже опасны.
– Но все говорят только о том, как прекрасен Париж, – ее разочарованная гримаса была очаровательна.
– Это один из самых славных городов в мире, даже не сомневайся. Когда-нибудь я, возможно, отвезу тебя туда и покажу Эйфелеву башню ночью, сверкающую на фоне темного неба. Или Триумфальную Арку, откуда видно Большую Арку обороны. Тебе бы понравился Лувр с богатой историей и фантастическими скульптурами.
– Я всегда хотела увидеть Крылатую Нику Самофракии[1].
Она говорила так задумчиво, что Робин решил во что бы то ни стало осуществить ее желание.
– И увидишь.
– Итак, ты говоришь по-французски?
Он взял ее свободную руку и поцеловал ладонь, при этом не разрывая зрительный контакт. Слабый намек на кленовый сироп на коже девушки почти заглушил ее пьянящий аромат.
– Vous êtes ma belle dame[1].
Михаэла громко сглотнула, а ее щеки окрасились прекрасным румянцем. Его истинной паре нравился его французский.
– Je vais te poser tu sur un lit de pétales de roses et de faire l'amour avec tu toute la nuit[1].
Она пискнула.
Милостивые боги, Михаэла действительно станет его погибелью. Похоть и притяжение одолевали его, требуя, чтобы они покинули кафе и отправились напрямую в постель.
– Ты поняла, что я сказал?
– Ни единого слова. Но звучало чудесно, – она вздохнула и захлопала ресницами, невинно глядя на него… маленькая шалунья. – Расскажи-ка еще о моих глазах.
Робин хрипло рассмеялся, обрадовавшись, когда она вздрогнула.
– Ton regard a volé mon âme[1].
Девушка облизнула губы.
– Плохой, очень плохой человек. Я поняла это с первого взгляда.
Но в ее глазах сиял интерес.
– Je voudrais avoir ta cœur, ma chère[1].
Она погрозила ему пальцем. Робина охватил восторг. Он подозвал жестом официанта.
– Ты – воплощение зла.
Хоб выгнул одну бровь. Она понятия не имела какое.
Михаэла запрокинула голову и рассмеялась.
– Я так и знала! Будь любезным, Ринго.
Имя потрясло его. Он хотел услышать, как с ее губ слетает «Робин», услышать, как она стонет и кричит, воплощая сон в реальность. Ринго был ложью. Хоб желал, чтобы Михаэла узнала правду. Всю. И почему эта мысль не напугала его? Единственными, кто знал всю правду о Хобе, был Оберон – его отец, брат, король и друг. Ну и Руби Данн, которая доказала, что будет любить его, несмотря на истинный облик.
Все, кто видел его в истинной личине, умерли. Робин молился богам, чтобы Михаэла была похожа на Руби и любила его, несмотря на сущность Хоба.
– Эй. Все в порядке?
– Почему ты спрашиваешь? – как ему казалось, выражение его лица не менялось.
– Ты словно отключился. Твои глаза снова стали голубыми, а выражение было довольно грустным.
Он улыбнулся, скрывая свое потрясение. Как так полностью голубые глаза? Неприемлемо. Его маскировка должна была помочь сохранить им обоим жизни.
– Я в порядке, дорогая, но, боюсь, наши блинчики уже не жильцы, – Робин посмотрел на влажное, сладкое месиво на своей тарелке. – Увы, их невозможно воскресить из сладкой смерти.
Михаэла сложила ладони вместе и произнесла.
– До свидания, блинчики. Ваша жертва не была напрасной. По крайней мере, смерть была восхитительной.
Когда она отсалютовала своей тарелке, Хоб ухмыльнулся, избавляясь от своего страха. Она либо примет его, либо нет. В любом случае, он будет ухаживать за ней до тех пор, пока они не окажутся в одной постели. Пока не проживут одну жизнь.
– И то правда.
Когда пришло время возвращаться на съезд, Робин обнаружил, что ему не хотелось никуда идти. Он не желал выпускать Михаэлу из виду ни на мгновение. Мысль о том, как она бродит по отелю, заполненному фейри из Черного Двора, заставляла его сердце сжаться.
– Будь осторожна.
Слова сорвались с его губ вопреки желанию. Но ей действительно стоило лучше заботиться о себе.
Михаэла бросила на него насмешливый взгляд, но кивнула.
– Есть, капитан, – она отсалютовала ему так же, как блинчикам. Строго, но с оттенком смеха.
– Хм, – Робин взял ее драгоценное лицо в свои ладони. Такая нежная и хрупкая. Ну вот что ему делать? В отличие от Робина, ее жизнь измерялась секундами. Станет ли она тоже бессмертной, когда он закрепит связь?
Сумеет ли он вообще заявить на нее права? Робин не был ни Сидхе, ни драконом. И все же истинная связь сработала на вампире, фейри, созданному из человека, поэтому, может у него и был шанс…
– Земля вызывает Ринго, ответь, Ринго.
Да. Он мог бы заставить Джейдена обратить Михаэлу. Все получится. Если даже у Робина не выйдет образовать связь, то активируется вампирская сила, и они станут одним целым.
– К черту это. Иначе я опоздаю.
Мягкие, сладкие губы прижались к его рту. Она ласкала его языком и требовала поцелуя.
Робин поддался натиску, закрыв глаза и наслаждаясь сладостью своей второй половинки, отдающей кленовым сиропом и ранним утром. Хоб не торопился, тщательно пробуя ее на вкус. Он очень не хотел отпускать Михаэлу на съезд.
Робин никогда не встречал женщину, которую хотел бы целовать всю оставшуюся вечность. Было бы хорошо, если бы их губы просто склеились. Мир, Двор, даже Оберон не значили для него и доли того, что значила Михаэла.
Ее руки обвились вокруг его шеи, притягивая ближе. Робин поклялся себе сделать все, что в его силах, чтобы не потерять ее.
***
– Ты вызывал меня, милорд?
Оберон потягивал вино и смотрел в окно, не потрудившись поприветствовать ее. Ей не раз удавалось застать его врасплох. Оберон до сих пор не понимал, как ей удавалось проскальзывать мимо его стражи, Клинков и мажордома Гарольда. Домашняя фея должен был обнаружить ее присутствие, но вместо это Гарольд вечно подскакивал от неожиданности при ее приветствии.
Он никогда не признавался Гарольду, но это было чертовски забавно.
– Да, – Оберон поставил бокал на стол и повернулся, чтобы поприветствовать единственную женщину, у которой все еще была сила его нервировать.
Провидица.
Она выглядела такой же хрупкой, как и всегда. Давало знать о себе ее японское наследие. С миндалевидными глазами и маленьким носиком она была похожа на ожившую куклу из аниме. Женщина пяти футов ростом была такой изящной, что сильный ветер мог сбить ее с ног. Полные губы и золотистая кожа, как у ее дочери, но в необычных глазах Аканы в центре левого зрачка сверкала золотая звезда, а глаза Провидицы были бледно-нефритово-зелеными, с серебряной звездой в центре каждого.
Звезды были знаком истинного Провидца, отмечая, что мать и дочь обладали Зрением. Но если Акана могла видеть только происходящие в настоящее время, то Провидица безнаказанно заглядывала в прошлое, настоящее или будущее. И в отличие от Шейна Данна, ее предсказания всегда сбывались. Никаких предположений.
Определенно сбывались.
Вот почему Оберон не раз предлагал ей защиту Серого Двора. Глорианна и Титания убили бы, чтобы держать Провидицу под своим контролем, но женщина поступила умнее, объявив полный нейтралитет. Она раздавала пророчества всем трем Дворам одинаково, независимо от добра или зла.
В конце концов, это убьет ее, но, как Провидица любила говорить, когда Оберон выражал свою озабоченность – «не сегодня».
Оберон никогда не видел Провидицу в истинном облике. Лишь сверкающие глаза цвета драгоценных камней и темноволосую золотистую красоту в обрамлении белого платья с капюшоном. Мистические украшения с топазами, оправленные в серебро, были единственным цветом, не укладывающимся в палитру.
– Скажи, представляет ли тайна Робина опасность для меня или Двора.
– Для какого Двора, мой сеньор?
Оберон нахмурился. Серебряные звезды расширились, значит, она использовала свою силу. То есть, секрет Робина все же угрожал одному из других Дворов?
– Серого.
Женщина глубоко вдохнула, а затем выдохнула. Серебряные звезды почти поглотили зелень, оставив вокруг лишь странный акцент, похожий на мерцание рождественского украшения.
– Сердце и душа вернутся, когда Оберон уйдет в море.
Оберон моргнул. Может, ему следовало позвонить Шейну Данну.
– Я.… понимаю…
Она поклонилась.
– Мой сеньор.
– Подожди. Я понимаю, что ты не можешь дать расшифровку, но…
– У Шейна Данна есть некоторые ответы. Мне искренне жаль, но остальное будет раскрыто позже. Кстати… – зеленый цвет полностью исчез, оставив лишь чистое металлическое серебро. – Если ты не найдешь петлю в дыре, а твоя судьба ускользнет, то Серый Двор падет, – женщина улыбнулась. А Оберон прищурился. Улыбка Провидицы не предвещала ничего хорошего. – На заметку, Робин нашел свою истинную пару. И она человек.
Оберон вздрогнул от страха. Если Робин нашел свою истинную пару, значит, миссия была под угрозой срыва, а женщине угрожала смертельная опасность. Теперь каждый фейри Черного Двора на конференции видел в ней лишь слабость Хоба.
Ее съедят заживо, а горе Робина уничтожит мир.
Провидица поклонилась.
– Приятных снов, мой король.
Оберон едва кивнул, когда Провидица вышла из комнаты. Он поднял трубку и набрал номер Гарольда.
– Позови Шейна Данна. Я хочу, чтобы он был в моем кабинете через пять минут.
Подожди-ка. Приятных снов? Что это значит?
– Ты звонил? – Шейн Данн хмыкнул, когда его пара толкнула его локтем в бок. – Ваше величество? – он притянул свою крошечную пару ближе. – Вообще-то было больно.
Акана Руссо закатила глаза, заходя в комнату вместе со своей парой.
– Веди себя прилично, Джетро.
Шейн одарил ее самой широкой и глупой улыбкой, которую Оберон когда-либо видел.
– Конечно, мисс Акана.
Оберон вздохнул. Видимо, сегодняшний день был особенным.
– Мне нужно обсудить с тобой пророчество Провидицы.
Акана и Шейн вытянулись по стойке смирно. В то время как Шейн был все еще расслаблен, его пара напряглась, а голубые глаза стали более детально изучать окружающую обстановку. Звезда в глазе Аканы дрогнула. Девушка расправила плечи. Клинок Робина был готов к действию.
– Сначала о главном. Провидица обронила несколько слов, которые мне бы хотелось прояснить, но она заявила, что дать расшифровку можешь только ты.
– Чтоб меня.
Оберону так и хотелось выписать ему оплеуху.
– Сердце и душа вернутся, когда Оберон уйдет в море. И еще одно. Если я не найду петлю в дыре, а моя судьба ускользнет, то Серый Двор падет.
Двое обменялись загадочными взглядами.
– Не думаю, что ты хочешь услышать ответ.
– Почему?
Шейн прямо посмотрел на него, хотя никто кроме Робина не осмеливался на это.
– Тунгуска[1].
– Не может быть, – никогда больше он не доверит женщине свое сердце.
Шейн пожал плечами.
– Мне нечего добавить. Следующий вопрос.
Оберон глубоко вздохнул.
– А если я проигнорирую предупреждение?
Шейн свистнул. В комнату вошел Гарольд с тележкой. Сверху что-то лежало, покрытое темной бархатной тканью.
– Хочешь посмотреть?
– У тебя есть оба результата?
Шейн кивнул.
– Какой ты хочешь увидеть первым?
– Если я позволю судьбе ускользнуть.
Шейн снял одну из бархатных накидок. Там, сделанное из черного стекла, было лицо Оберона. С вампирскими клыками.
– Она выиграет.
Шейн кивнул. Никому не нужно было объяснять, о ком шла речь. Титания каким-то образом доберется до Оберона и превратит в темное, отвратительное существо, которое уничтожит мир по ее приказу. Робин же либо последует за своим господином, либо умрет, пытаясь остановить его.
– Покажи другой, – результат, которого он хотел меньше всего, мог бы остановить Титанию.
– Как пожелаешь, – Шейн поднял второй лоскут ткани.
Великолепно. Если от первой скульптуры у него по спине пробежали мурашки, то вторая вызывала чувства потери и одиночества. Одинокая фигура стояла в сияющем серебре, склонив голову и ссутулив плечи. По спине струилась длинная полоса металла, которая, видимо, изображала волосы, обвивая фигуру, а кончики смешивались со стеклянными и металлическими волнами. «Пена» от разбитых волн касалась ног фигуры. Как Шейн добился такого эффекта, Оберон не понимал. Черты лица фигуры были размыты, но и так было ясно, что потеряно нечто дорогое, возможно, которое невозможно обрести вновь. Одна блестящая рука тянулась к волнам, то ли бросая что-то, то ли кого-то призывая.
Из волн поднималась женская фигура. Она тянулась к Оберону, из-за чего их кончики пальцев едва соприкасались. На ее лице было выражение полной тоски, что даже Оберон был тронут. Что-то в этой фигуре притягивало его.
Хуже того, он узнал украшенное жемчугом кольцо на протянутой руке женщины.
Не может быть.
– Сирена.
Пропавшая принцесса, если быть точным.
– Да, – Шейн улыбнулся, но выражение его лица выражало сочувствие. – Ты пройдешь через ад, но в конце концов решение все равно останется за тобой.
– Это невозможно. Ее семья уже подписала завет о браке.
Акана пожала плечами.
– Найди петлю в отверстии.
Найти…?
– Ты хочешь, чтобы я нашел способ нарушить завет пары.
– Я не знаю, что ты должен сделать, но моя мать не предупредила бы просто так.
– Она права. Никто не знает, как все закончится, но вы принадлежите друг другу, – Шейн указал на лицо с черными клыками. – Альтернатива – не вариант.
Хоть в чем-то мы согласны. Черт.
– Именно ее Робин прятал в своем доме?
– Да, но сегодня утром она ушла.
– Хм?
Шейн усмехнулся.
– До вашей встречи ей нужно решить одну проблемку.
– То есть, это ты посоветовал ей уйти.
– Да, – Шейн скрестил руки на груди, практически вызывая Оберона на спор.
– Джетро, – у Аканы, по крайней мере, хватило ума изобразить потрясение.
– Нет, Акана. У него есть шанс заполучить весь мир, но он предпочитает навлечь на себя беду, лишь бы не подпускать обычную женщину.
– Мне не нужен весь мир. Я никогда не просил ни о чем подобном. Данная мания присуща Титании, а не мне.
Шейн смутился.
– Ты понял, что я имел в виду.
И он обнял свою пару, действиями обозначив смысл слов.
Оберон решил сменить тему. Гибрид подкинул ему пищу для размышлений. Оберон, несмотря на все свое бахвальство, никогда не позволил бы Серому Двору пасть. Даже если ему не нравилась эта идея, он все равно намеревался разыскать сирену и предъявить на нее свои права.
– Кстати о женщинах, Робин, похоже, нашел свою пару.
– Превосходно.
Шейн, казалось, был искренне рад за Робина. Оберон добавил плюс в список качеств гибрида. Робина было легко полюбить, если только узнать его ближе, но мало кто тратил на это время. Печальный побочный эффект сущности Хоба, с которым они оба научились жить.
– И она человек.
Во взгляде Шейна сразу появилось беспокойство.
– Не так уж и превосходно.
Акана посмотрела на свою пару.
– Ее нужно защитить.
Шейн обменялся с ней взглядом, полным веселой привязанности.
– Хочешь отобедать плохими парнями?
– Подумываю об этом.
– У детей может быть несварение желудка, сердце мое.
– Ничего страшного, – она бросила на него раздраженный взгляд. – Кроме того, они твои дети. Значит, будут есть грязь и гадить бриллиантами.
– Ты просто до сих пор злишься, что я не открыл коробку с головоломкой.
– Вот прямо сейчас я ненавижу тебя.
– Детки, – и как Робин с ними мирился? Словно судить двух малышей. – Джейден охраняет пару Робина.
Шейн вздрогнул.
– Недостаточно. Ничего не сможет спасти ее.
Два гибрида обменялись взглядами, из-за чего по спине Оберона пробежали мурашки.
– Что ты видел, Шейн Джолун Данн?
Сила Верховного Короля заставила Шейна ответить.
– Ее смерть.
Глава 13
Каэль подбросил виноградину в воздух и поймал ее ртом.
– Робин и Михаэла, сидели на дереве. Ц-е-е-е-л-о-о-в-а-л-и-с-ь… Ой, – он потер затылок, удивленной подзатыльником от Робина.
Хоб облокотился на спинку стула Каэля, наклонился так, что их щеки оказались максимально близко друг к другу, и мило улыбнулся.
– Одно мгновение…, и ты труп.
Каэль кашлянул и благоразумно проигнорировал замечание.
– Итак. У МакНила стоит на лорда Уайта, и не в том веселом, постельном смысле. Леди Малмейн презирает обоих мужчин и отказывается разговаривать с Блэкторном. Она даже обратилась с просьбой о другом посреднике, утверждая, что Дункан Малмейн-Блэкторн с предвзятостью относится к ней.
Дункан действительно недолюбливал женщину, ведь ее новая пара стал главой клана Малмейнов Черного Двора. Генри никогда не имел особых навыков, но был умен, что и сослужило ему хорошую службу. Когда Констанс была уничтожена темной магией, то Генри, с одобрения Сесилии, был объявлен новым главой клана. Удивительно, но протестов особо не последовало. Только от тех, кто присоединился к Серым, так как Малмейны больше не были желанными гостями в Белом Дворе. Перебежчики к Серым в настоящее время находились под властью молодого лорда по имени Тристан Малмейн, который делал все возможное, чтобы обустроить их в Сером Дворе.
Как только клан становился Черным, то ни одному члену, независимо от намерений, не разрешалось входить в Белый дворец. Их просто убивали на месте по подозрению в шпионаже. Глорианна не рисковала, когда дело касалось Титании.
На самом деле существовала большая вероятность, что принца Эвана убьют еще до того, как мальчишка доберется до дворца своей тети. Робин никогда не заблуждался насчет Глорианны. Парень уже несколько недель находился в руках Черного Двора. Значит, Белая Королева решит, что у нее нет другого выбора, кроме как уничтожить не только потенциального шпиона, но и позор ее дома. В итоге Глорианна обвинит либо Черный Двор в устройстве засады, либо Серый, что Клинки не смогли защитить ее сородича. Белый Двор, милые лемминги, какими они, как правило, были, последуют за своей королевой.
Ба. Временами они вели себя хуже Черных, несмотря на все позерство и святость.
Робин предложит мальчику убежище. Только так можно было спасти парня от фанатизма Глорианны. Если нет, то Робин будет знать, что хотя бы пытался.
– Лорд Рэйвен отсутствовал на слушаниях, из-за чего Черному Двору пришлось задержаться, чтобы найти своего пропавшего лидера.
Робин удивленно моргнул. Хоб метался между охраной Михаэлы и съездом, ловя информацию в каждом угле и полагаясь на Каэля и Дункана, которые занимались настоящими переговорами. Если Рэйвен тоже отсутствовал, то это могло означать только одно из двух.
Либо он преследовал Михаэлу, либо возился с мальчишкой.
Он обвил руками шею Каэля и задумался, не обращая внимания на дикое трепетание пульса пука. Вскоре парень поймет, что страх вполне естественен в присутствии Робина.
– Какую комнату в настоящее время занимает Повелитель Воронов?
Каэль назвал номер.
– Представительский люкс с двуспальной кроватью. Достаточно места для приспешников, которые буду строить там свои заговоры, не привлекая лишнего внимания.
Робин вздохнул. Придется отдать мальчика Акане и Джейдену для углубленного обучения. Это трио поладят, как масло и огонь. Да помогут им всем боги.
– Они даже отказались выдвигать свои требования до тех пор, пока не появится Наводящий Страх, что вызывает некоторую напряженность среди делегатов Белого Двора и Блэкторна.
– Черт, – до четкого обозначения требований руки Робина были связаны. – Что говорит Дункан?
– Блэкторн считает, что они намеренно затягивают переговоры, с чем я тоже согласен, – Каэль развернулся на своем месте с серьезным выражением лица. – Происходит нечто большее, чем похищение Эвана. Леди Малмейн, несмотря на все бахвальство, чертовски нервничает. МакНил не выпускает ни ее, ни Уайта из виду. Даже не отходит отлить. А еще он все больше и больше расстраивается из-за отсутствия последние два дня Наводящего Страх.
– И до конца съезда, который мы используем в качестве прикрытия, осталось всего три дня, – всего лишь три дня, чтобы найти принца Эвана и раскрыть заговор Титании.
– Да. Нам нужно действовать быстро.
Робин постучал черным ногтем по столу.
– Значит, отправим тебя в комнату лорда Рэйвена.
Каэль сделал глубокий вдох и выдохнул, кивая в знак согласия и преодолевая страх.
– Теперь, когда Джейден и Дункан Блэкторн здесь, мне больше не нужно подслушивать переговоры. Я буду более полезен в комнате Рэйвена.
– Будь осторожен. Если Рэйвен обнаружит твое присутствие, то ты поплатишься жизнью… не от моей руки.
– В курсе.
– Прояви себя в полной мере, и тогда я обсужу с Обероном твою вербовку в Клинки.
Каэль вздрогнул, а его глаза расширились от удивления.
– Серьезно?
Бровь Робина высокомерно приподнялась.
– Конечно, серьезно, – Каэль откинулся на спинку стула и провел руками по лицу. – Я бы согласился, особенно если бы это помешало Эвану вернуться домой.
На этот раз обе выгнутые брови Робина выражали удивление.
– Глорианна хочет избавиться от мальчика.
– Еще от моего дяди, брата и матери.
Робин нахмурился.
– Это уже слишком.
– Она стала неразумной. Если они находят полукровку, то истребляют всю семью. С тех пор, как она потеряла Малмейнов, за всеми придворными Сидхе следят, словно они военнопленные и могут сбежать в любой момент. Некоторые исчезали из домов своих кланов, неделями где-то пропадая, – Каэль покачал головой. – Она всегда была жесткой, но раньше чувствовала хоть какие-то границы.
Робин зарычал, звук был нечеловеческим.
– Это должно быть немедленно доведено до сведения Оберона.
– Да, она окончательно сошла с ума.
Шепот Каэля мог быть легко истолкован как измена, если бы его услышали не те уши. Робин должен был действовать быстро, если хотел спасти Каэля. Даже Робин не знал, насколько велика власть Глорианны, когда дело касалось ее подданых.
Робин схватил Каэля за воротник, переместился в Серый дворец и провел его в кабинет Оберона, склонившись перед своим королем.
– Поклянись в верности Серым, Каэль, сейчас же.
Каэль, с бледным лицом, немедленно опустился на одно колено.
– Настоящим я отрекаюсь от всех связей с Белой Леди, Королевой Глорианной, Королевой Белого Двора, Леди Благих. С этого дня я являюсь человеком Оберона, в чести и вере, не имея других клятв, от которых мог бы отказаться. Боги, я клянусь в верности Серому Двору, Верховному Королю Оберону и его потомкам. Объявляю себя присягнувшим слугой Серого Лорда, Верховного Короля Оберона, Короля Серого Двора, Повелителя Фейри. Я клянусь своими мечом и честью соблюдать законы Двора. Мой дом будет чтить правила, переданные Верховным Королем. Я буду добросовестно выполнять все приказы Короны и Двора. Приношу свою клятву, я лорд Каэль Орен.
Выражение лица Оберона было спокойным, а взгляд казался чистым, ледяным серебром.
– Я, Верховный Король Оберон, Серый Лорд, Повелитель Фейри, настоящим услышал твои клятвы и принял их от имени Короны и Двора. Объявляю тебя верным слугой, поклявшимся выполнять наши приказы. С этого дня и впредь мои меч и магия будут защищать тебя, но мой гнев будет силен, если ты не выполнишь свой долг. Все прежние клятвы Белому Двору недействительны и аннулированы моей властью Верховного Короля. Приношу свою клятву, я Оберон, Верховный Король.
Каэль задрожал, ощутив тяжесть магии Оберона. Теперь он был Серым придворным, связанным с Обероном.
– Я хочу посвятить Каэля в Клинки.
Спокойный фасад Оберона дал трещину.
– В чем дело, Хоб?
Робин толкнул Каэля локтем, чтобы тот встал.
– Расскажи.
Каэль подчинился, обрисовав в общих чертах Оберону все попытки Глорианны остановить вторжение Черных в ее Двор. Когда пук закончил, Робин взял дело в свои руки. Теперь Оберон понимал, что Хоб привел мальчика не по прихоти. Жизнь Каэля оказалась в опасности в тот момент, когда с его губ слетели слова признания. Как только Глорианна была объявлена королевой, ее силы выросли до уровня Титании, чтобы сохранить равновесие. Вполне возможно, она слышала свое имя, произнесенное устами своих придворных. Если это так…
Только таким образом можно было спасти Каэля от обвинения в государственной измене.
Оберон вздохнул и ущипнул себя за переносицу.
– Хочу попросить тебя присоединиться к клану Блэкторна.
Робин радостно рассмеялся, а Каэль нахмурился.
– Зачем, если я могу быть настолько смелым, чтобы спросить?
Оберон с озорством посмотрел на пука.
– Потому что чует мое сердце, что ты отлично впишешься, – взгляд, который он бросил на Робина, был уже более серьезным. – Сегодня у меня была интересная дискуссия с Провидицей и Шейном Данном.
– О чем же? – очень плохо. Если Оберон знал о Михаэле, то мог приказать Робину привести ее сюда.
Подождите-ка минутку. На самом деле идея была великолепна. Если Оберон знал, что Михаэла была истинной парой Робина, значит будет защищать ее ценой собственной жизни.
– Я знаю, что девушка, которую ты прятал в своей библиотеке, была пропавшей сиреной, принцессой Кассандрой Нерис.
– Хм? – ой-ой. Почему Шейн выдал конкретно этот секрет? Именно Шейн в свое время отправил Кэсси к Робину и знал, что сирена хотела скрыть ото всех свое присутствие.
– Хобгоблин.
«Проклятье».
– Да, мой король?
– Сердце и душа вернутся, когда Оберон уйдет в море.
Робин склонил голову.
– Что это значит? – Хоба одолевало плохое предчувствие.
Оберон немного наклонился. Робин вздрогнул, увидев выражение лица Верховного Короля.
– Это означает, что, согласно предсказанию Провидицы, женщина, с которой я должен соединиться, чтобы спасти Серый Двор, была в твоем доме.
«Ох, черт».
– Была? – неужели Кэсси ушла, не предупредив его? Если да, то почему?
– Шейн посоветовал ей уйти. Без понятия почему. Он отказался объясняться.
Вполне похоже на Шейна.
– Если Шейн посоветовал ей уйти, значит имел для этого вескую причину.
– То есть, ты доверяешь ему.
– Да, – как ни странно, но Робин действительно ему доверял. Вся их семья стала для Хобы домом. Он скучал по ним гораздо больше, чем считал это возможным. Робин хотел познакомить Даннов с Михаэлой почти так же сильно, как и хотел, чтобы Оберон одобрил ее. Руби полюбит Михаэлу. Мойра, Джейден и Дункан уже подружились с ней. А Эйлин будет заботиться о ней так же, как об Акане и Руби.
Оберон неохотно кивнул и выпрямился.
– Так тому и быть.
– Только одно, мой король. Если Шейн скажет тебе что-то сделать или куда-то пойти, то подчинись.
Если Оберон проигнорирует указание Шейна, то конец, которого он старался избежать, наступит, в этом Робин не сомневался.
Оберон снова кивнул.
– Хорошо.
– Это все, мой повелитель?
Оберон нахмурился.
– Нет, – он вздохнул и откинул волосы с лица, из-за чего серебряные пряди аккуратно легли на его спину. В тот день, когда Робин увидит Оберона растерянным и безразличным к своей прическе, наступит момент, когда миру придет конец. – Шейн видел кое-что еще.
– Что именно? – ему не понравился тон Оберона. Король редко разговаривал со своим Хобом так официально и холодно. Краем глаза Робин заметил, что Каэль задрожал. Пук реагировал на изменения в своем короле.
Глаза Оберона побледнели почти до белого цвета.
– Джейдена недостаточно, чтобы защитить твою пару.
