Текст книги "Хоб (ЛП)"
Автор книги: Дана Мари Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Голос Робина был скрипучим.
– Да? – МакНил умрет медленно, крича и испуская последний вздох на глазах Робина.
– Я тоже хочу участвовать, отец. Мне необходимо доставить ему боль.
Если бы Робин мог, то кивнул бы. Рэйвен тоже любил ее. Он отдаст сыну данную привилегию.
– Хорошо.
Ворон кивнул и полетел к берегу.
– Вода. Он будет прятаться там.
– Рядом с кораблем, – голос Робина превратился в шипящий шепот, лишь слегка напоминая то, каким он когда-то был. Хоб чувствовал, что соскальзывает в полную бесформенность, но пытался держаться.
Как только МакНил умрет, Хоб заберет тело своей возлюбленной, и они вместе соскользнут в бездну.
– Там, – волнение на поверхности реки, но Робин сдержался. – Приманка.
– Я понял. МакНил не такой предсказуемый, – Ворон огляделся и указал на корабль. – Сюда. Я бы поспорил на что угодно, что он на борту.
– Это не…
– Лайнер, я знаю, – роскошная яхта, пришвартованная так неуместно рядом с промышленной частью набережной, удивила Робина. – Он готовится к отплытию.
Робин слышал звук работающих двигателей.
– Тогда давай превратим этот корабль в призрак.
Рэйвен ухмыльнулся, поддавшись жажде крови. Вместе они нырнули к яхте, используя силы, чтобы скрыть свое присутствие от взора людей. Яхта отчаливала, быстро направляясь на середину реки Делавэр.
Хорошо. Робин последует за ним мимо устья реки в море. Там он разорвет сердце МакНила и сожрет его душу.
– Ты чувствуешь его запах?
Робин кивнул. Может, у него и не было больше лица, но зловоние зла эч-ушкье было слишком сильным и струилось за яхтой, как изодранное черное знамя.
– Когда?
Робин заметил, как сжались когти Рэйвена. Когти на ногах даже разорвали его ботинки. Он действительно был похож на Повелителя Воронов, когда подзывал к себе своих питомцев.
– В море.
Рэйвен кивнул, бесшумно и невидимо скользя среди черных птиц. Что бы Робин и Рэйвен ни оставили на этой лодке, птицы будут пировать, уничтожив все, кроме тайны, которую люди будут еще долго обсуждать.
Они прождали добрых десять минут. Как только яхта покинула устье реки, они молча спустились, готовые казнить МакНила. Рэйвен приземлился первым, быстро убив капитана, полоснув его когтями по горлу.
Робин ждал. МакНил должен был кинуться к воде после осознания, что на борту оказались непрошенные пассажиры.
Рэйвен продолжал передвигаться по яхте, как гнев божий, уничтожая всех, кто попадался ему на пути. Он был быстр и безжалостен, никого не щадя.
Робин был впечатлен.
Там. МакНил, в задней части корабля, движется к палубе и свободе. Робин нырнул к нему как раз в тот момент, когда МакНил прыгнул, поймав эч-ушкье внутрь бесформенного, смертоносного тумана, которым теперь было его тело.
МакНил закричал, когда зазубренные края горя Робина впились в его плоть, а ярость оцарапала его кожу. Серый дым, из которого состояло тело Хоба, стал красным от крови МакНила. Робин медленно опустился на палубу, нанося раны каждый раз, когда эч-ушкье дергался. Он ждал, когда присоединится Рэйвен. МакНил пытался вырваться на свободу, но хватка Робина была крепка.
– Вот ты где.
Шелковистая интонация, которую Рэйвен использовал для обращения к эч-ушкье, была настолько похожа на голос самого Робина, что он чуть не потерял контроль. Любила ли Михаэла его голос так же сильно, как он любил ее?
МакНил взвизгнул, когда Робин закружился вокруг него.
Ворон тихо присвистнул.
– Черт возьми, отец. Будто ты поместил его в гигантскую вращающуюся терку для сыра, – он цыкнул. – Должно быть это больно, МакНил.
– Отпусти меня, – тело МакНила изогнулось, превратившись в редко встречающуюся истинную форму – туловище человека, зубы льва, голова и ноги лошади. На его руках возникли острые львиные когти. Робин продолжал спокойно удерживать существо, не позволяя эч-ушкье освободиться.
Наконец, МакНил предстанет перед правосудием.
Мужчина извивался в руках Робина, отчего на его темной коже появлялось все больше порезов и ран.
– Отпусти меня!
– Я утащу тебя в бездну, – голос Робина превратился в тихое шипение, едва слышное за шумом моря.
Рэйвен посмотрел в глаза Робину и улыбнулся. Робин чуть не заплакал от боли, которую он увидел во взгляде сына. Мальчик все понял. Каким-то образом Рэйвен догадался, что как только МакНил умрет, Робин тоже исчезнет, чтобы присоединиться к своей любви в потустороннем мире. И это знание убивало его ребенка.
Рэйвен кивнул, а затем снова сосредоточился на МакНиле. Засунув руку в туман Робина, он оторвал один из пальцев МакНила. Действие казалось легким, словно разорвать хлебную палочку пополам.
– Нет.
МакНил завизжал от ярости, но мужчинам было все равно.
Михаэла будет отомщена.
***
– Ад и проклятие, – Оберон вздохнул, уставившись на разбитое окно. – Робин. Чтоб тебя. Если бы ты только подождал, – он медленно встал, держа на руках истерзанное тело пары Хоба.
Запах ее крови был… знакомым. Интригующим.
Фейри.
Да. Безумная мысль, промелькнувшая у него в голове, заставила Оберона улыбнуться. Это было возможно. Все можно исправить. Робин и Михаэла были бы спасены, но Оберону пришлось бы не сладко.
Он сумеет. Для Робина, который всегда дарил ему все. Оберон мог отдать единственное и спасти всех.
Однако Робину придется самостоятельно найти их. Здесь Оберон был бессилен. Ему нужно было отнести девушку в Серый Дворец и тем самым спасти жену лучшего друга.
– Мой король? – Каэль, весь в синяках и полный горя, застонал при виде обмякшего тела Михаэлы, но шагнул вперед. Парень тоже пострадал. Рана на его лбу обильно кровоточила, окрашивая бледно-русые локоны в красный цвет. На его челюсти и руках виднелись синяки, а также многочисленные неглубокие порезы. Одна рука была согнута под странным углом, что явно свидетельствовало о переломе. И судя по тому, как неравномерно расширились его зрачки, у Каэля было сотрясение мозга. – Позволь мне защищать вас, пока не вернется Робин или не прибудет настоящий Клинок.
Оберон улыбнулся. Мальчик прекрасно справлялся. Даже раненый, он отреагировал так, что Робин мог бы гордиться им.
– Настоящий Клинок уже здесь. Нам просто нужно закончить официальную церемонию.
Лицо Каэля побелело.
– Ой. Круто, – затем он наклонился и начал блевать прямо на обожженный ковер.
Оберон вздохнул. Мальчику требовалась помощь. Оберон дождался прекращения рвоты.
– Возьми меня за руку, – рука Каэля дрожала, но хватка была твердой.
– Снод тоже пойдет.
Оберон совершенно забыл о Редкапе.
– Хм, не думаю, что это хорошая идея, – он повернулся к существу и шокировано замер.
Редкап плакал. Слезы текли по щекам, пока он смотрел на женщину в объятиях Оберона.
Вытерев щеки тыльной стороной ладони, как ребенок, Редкап заявил:
– Я буду защищать мою госпожу.
Снод тоже истекал кровью, как и все остальные, но стоял прямо и твердо, не обращая внимания на неостанавливающиеся слезы. Печаль в его маленьких глазах заставила Оберона вздохнуть от поражения.
– Ладно. Возьми меня за плечо.
Оберон молча телепортировал их в Серый Дворец.
– Гарольд!
– Сир?
Оберон направился в свои личные покои. Там, скрытый в центре дворца, он совершит обряд, который вернет Михаэлу.
– Каэль наш будущий Клинок. Он ранен. Пошли за целителем, чтобы тот позаботился о его травмах. А Редкап – личный охранник леди Гудфеллоу, – при последних словах Снод выпрямился во весь рост и гордо расправил плечи. – Проследи, чтобы его тоже привели в порядок, – он повернулся к Редкапу. – Я приму твою клятву, когда твоя госпожа снова поправится.
Снод поклонился.
– Да, сир.
– Сир? Леди Гудфеллоу? – голос Гарольда был полон беспокойства. Брауни питал слабость к Робину и его выходкам. Новость о том, что Хоб нашел свою истинную пару, доставила брауни много радости.
Он мельком взглянул на дворецкого.
– Я сам позабочусь о ней.
– Я могу исцелить его.
Тихий, мелодичный голос привлек внимание Оберона, как ничто другое. Он повернулся и обнаружил, что смотрит на…
Ад и проклятие. Это была она.
Высокая, худая женщина с довольно несовершенным лицом, которое было слишком длинным, чтобы его можно было назвать красивым, и слишком интересным, чтобы его можно было назвать некрасивым. Захватывающее. Ее полные, изогнутые губы были скривлены в озабоченной гримасе. Нос женщины имел горбинку, будто она когда-то сломала перегородку, которая в итоге зажила неправильно.
Ее глаза были абсолютно огромными даже в человеческом облике, такого яркого бирюзового цвета, что Оберон задумался о ее истинной личине. Без сомнения, перед ним стоял представительно морского народа. Умные и искрящиеся глаза были прекрасны.
Лоб женщины был чересчур широким, что еще больше удлиняло ее лицо. Она пыталась скрыть это челкой, но ничего не получилось. В человеческом обличье ее волосы имели шоколадный оттенок, но почему-то Оберон был уверен, что в истиной личине локоны приобретут цвет морской волны. Сейчас она собрала волосы в безжалостно тугой конский хвост, а ее резко подстриженная челка ниспадала на брови.
Заостренный подбородок и изогнутые густые брови, которые придавали ей твердости во время споров, а в моменты смеха – мягкости. На женщине были узкие джинсы, коричневые ботильоны на низком каблуке и белоснежный вязаный свитер, доходивший до середины бедра.
На ее пальце сияло характерное жемчужное кольцо, которое Оберон сразу узнал.
Вот и пропавшая принцесса Кассандра Нерис из Двора Атлантиды и будущая спутница Оберона.
Впервые после предательства Титании тело Оберона отреагировало на женщину. Член болезненно набух, натянув брюки. Она часто снилась ему в эротических грезах, которые имели такой непристойный налет, что мерк весь секс с его бывшей неверной женой.
И Оберон желал воплотить в жизнь каждый такой сон, чтобы проверить, такая ли она гибкая, какой выглядит, такая ли смелая, какой кажется.
Но сейчас он не мог открыто демонстрировать свою реакцию. Ни одна женщина никогда больше не будет иметь над ним власть.
– У меня есть Клинок, которому пригодилось бы твое мастерство, ваше высочество.
Она вздрогнула, то ли от холодного тона Оберона, то ли от своего титула. Впрочем, это не имело значения.
Оберону было некогда вдаваться в мысли.
– Я могла бы помочь и с ней, – ее руки были засунуты в карманы, поэтому она указала на Михаэлу подбородком.
– Так вот почему ты вернулась?
Виноватый взгляд Гарольда метнулся к Оберону.
– Мой повелитель, я…
Брови Оберона поползли вверх.
– Ты знал, что принцесса скрывалась у лорда Гудфеллоу?
– Дитя Данна, он… – прямые, как линейка, плечи Гарольда поникли. – Он сказал, что это для блага Двора, сир.
Оберон покачал головой.
– И ты не подумал сообщить мне о происходящем?
– Разве мы располагаем временем? – принцесса Кассандра махнула рукой в сторону Михаэлы. – Чем дольше ты медлишь, тем больше вероятность, что она не вернется. Ее душа будет недоступна даже для тебя.
– Ты в курсе того, что я собираюсь предпринять?
«Как это возможно?»
Она пожала плечами.
– Если бы ты не хотел что-то сделать, то не обращался бы с ней так.
– Как?
Она посмотрела на него огромными умными глазами.
– Будто она драгоценна.
Оберон кивнул.
– Верно. А теперь, будь добра, позаботься о моем Клинке. Мне предстоит много работы. Надеюсь, мой план увенчается успехом, – он не знал точно, но и не собирался посвящать принцессу во все нюансы. На самом деле процедура была проста. Михаэла должна была окрепнуть, стать полноценной фейри и почти досуха обескровить Оберона.
В этот момент он будет уязвим. Именно по этой причине он должен был держать принцессу подальше от себя.
– Хорошо, сир, – Кассандра безупречно поклонилась, повернулась на каблуках и взяла Каэля за руку. – Следуй за мной, пожалуйста.
Оберон замер, не в силах заставить себя уйти. Он наблюдал, как принцесса уводит Клинка. Желание последовать за ней было настолько сильным, что он даже сделал шаг в их направлении, словно преданный щенок. Затем он встряхнул головой, надеясь прогнать девушку из своих мыслей, и вновь сосредоточился на тело в руках.
Принцесса Кассандра была права в одном. У него было мало времени.
***
Где она?
Где, черт возьми, она?
Он ворвался в Серый Дворец, окутанный туманом мести. Кто-то забрал его пару.
Кто-то украл ее.
– Хобгоблин.
Там. Этот голос. Он узнал его. Это он украл его истинную пару. Он лишил его шанса унести ее с собой в бездну.
С ревом он бросился на седовласого мужчину, готовый рвать и уничтожать.
– Успокойся, Хобгоблин.
Голос каким-то образом сумел достучаться до той части, которая когда-то была цивилизованной. Он вспомнил смеющиеся карие глаза и потрясающие доверие.
– Робин.
Робин. Да. Имя принадлежал ему.
– Остановись, Робин.
Он вздрогнул. Голос. Почему он слышал этот голос? Драгоценный голос должен был быть мертв.
– Пожалуйста, ради меня.
Он сосредоточился на маленькой женщине, стоявшей рядом с седовласым мужчиной. Но ее не должно было там быть. Она обязана быть рядом с ним.
Она улыбнулась, демонстрируя любовь и доверие, а затем шагнула вперед, игнорируя безмолвный протест седовласого мужчины.
– Я скучала по тебе, Робин.
– Нет!
Женщина подняла руку, останавливая того, кто не должен был к ним приближаться. Робин знал о присутствии человека, но аура женщины окружила его, словно защитный плащ. Он тоже принадлежал ей, но не в прямом смысле. Просто рабочие отношения, не более того.
Робин вздрогнул, когда женщина приблизилась. В ней было что-то другое, но это не имело значения, потому что сладкий, чарующий аромат окружал его, маня к себе. Ему нужно быть другим, ради нее. Ему нужно быть…
– Вернись ко мне, Робин, – она протянула руки и вошла в его туман, сливаясь с ним воедино.
– Боги небесные, – выдохнул кто-то, но Робин едва обратил на это внимание. Она была с ним, внутри него. Один на один и совершенно ничего не боялась. Он сгладил острые края своего горя, чтобы те не причинили ей вреда, и укротил бушующий гнев, не желая проливать ее кровь. Робин прижал женщину к себе, окутав своим теплом и чистой радостью от того, что она снова с ним.
– Ты нужен мне, независимо от формы, которую примешь, – она смотрела прямо в его сияющие глаза, пока ее собственные были наполнены… любовью.
Любовь.
Он вспомнил.
Михаэла.
Туман Робина закружился вокруг нее, сливаясь во что-то целое. Вскоре он уже стоял перед ней на коленях, обняв женщину за талию и уткнувшись лицом ей в живот.
Она гладила его по голове, убирая с лица дикую, спутанную рыжую гриву.
– С возвращением, любимый.
Робин Гудфеллоу, рыцарь Оберона и самое опасное существо на земле, кроме одного, рыдал, как сломленный ребенок.
Глава 23
С какой бы скоростью он не раздевал ее, все действия казались медленными. Желание попробовать ее плоть и посмотреть, как она изменилась после ритуала Оберона, поглощало.
Робин просто забрал ее, не сказав ни слова благодарности, так как не мог говорить, затерявшись в собственных чувствах. Если он не хотел сойти с ума, то должен был заполучить свою истинную пара и вновь заявить на нее свои права.
Он никогда не хотел снова ее потерять.
– Робин.
То, как она выдохнула его имя, пока он посасывал ее сосок через свободную рубашку, было музыкой для его ушей. Музыкой, которая была потеряна на какое-то время, из-за чего стала вдвойне драгоценна.
И Робин заставлял ее петь снова, и снова, и снова.
Он понял, что начал светиться, когда Михаэла посмотрела на него темными глазами, в которых отразился свет. Хоб избавил ее от одежды с помощью острых как бритва когтей. Под нарядом не оказалось ни трусиков, ни лифчика.
Сир хорошо знал своего Хоба.
Он втянул в рот кожу обнаженной груди так, что на плоти осталась отметина. Робину требовалось видимое доказательство того, что Михаэла была жива. Она запустила руки в его волосы, поощряя к поцелуям и ласкам. Хоб продолжал оставлять засосы и любовные укусы, которые медленно исчезали, только чтобы появиться снова, пока он занимался с ней любовью.
Никогда больше он не отпустит ее. Никогда больше не подвергнет ее опасности.
Наконец Робин добрался до ее бедер и уткнулся носом в темные кудри, широко раздвигая ноги Михаэлы.
– Робин.
Ее тихая просьба будет удовлетворена. Робин втянул клитор в рот, лаская языком горошину до тех пор, пока Михаэла не начала страстно извиваться. Она обхватила его голову рукам, удерживая на месте и гоняясь за экстазом, который был вне досягаемости.
Девушка задрожала и издала низкий стон, рассыпаясь под натиском оргазма.
Но этого было недостаточно. Робину нужно было больше, нужно было доставить ей огромное количество удовольствия.
Он встал с кровати и потянул девушку к краю, стряхивая с ее тела остатки изодранной одежды. Когда Робин на мгновение задержал на ней взгляд, то замер, любуясь развратной позе, которую приняла Михаэла.
Ее волосы, когда-то пышные, очень человеческого каштанового цвета, превратились в чистое серебро. Загорелая кожа стала бледной и блестящей. Глаза, томные от удовольствия, были цвета расплавленного золота.
Михаэла стала даже красивее, чем он мог представить.
Он наклонился и взял в рот золотистый сосок. Ее вкус и текстура не изменились, но… стали ярче, выдавая истинную фейри.
Его настойчивость несколько ослабла осознанием того, что его жена действительно стала бессмертной. Теперь ему нужно было постараться, чтобы подвести ее к краю блаженства. Михаэла была истинным ребенком фейри, а сила Оберона лишь подтолкнула ее скрытую кровь вырваться на поверхность.
Она была Туата Де Данаан.
Робин наклонился к киске, целуя и занимаясь с ней любовью. Он не торопился, медленно облизывая и поглаживая, разжигая огонь и наслаждаясь ее нетерпеливостью. Хоб наблюдал, как Михаэла пощипывала свои соски, разжигая собственную потребность. Он погладил ее кожу, запоминая гладкость под своими ладонями, которая реагировала на каждое касание.
Когда на девушку вновь накатил оргазм, Робин нерешительно замер, засмотревшись на ее изысканное в своем великолепии лицо, которое было подчеркнуто сияющей серебристой копной волос.
Она засмеялась, когда все закончилось, и пробормотала хриплым от пережитого удовольствия голосом:
– Давай повторим.
И Робин подчинился, купаясь в радости и наслаждаясь ее прикосновениями. Когда Михаэла протянула к нему руки, призывая к действию, он моментально силой мысли избавился от одежды и беспрепятственно скользнул в лоно.
Гладкая, горячая, влажная и настолько чудесно узкая. Робин почувствовал, что, наконец, оказался дома.
Он вошел в Михаэлу по самые яйца и застонал. То, что нужно. Робин так хотел быть внутри нее, быть частью ее. Он схватил девушку за бедра, обездвижив, и стал вколачиваться внутрь.
– Робин.
Он не осознавал, что закрыл глаза, пока не открыл их, услышав ее тихий крик. Ее пятки упирались в край матраса, а бедра были широко раздвинуты. Михаэла вцепилась в кровать, из-за чего костяшки пальцев побелели от силы хватки. Его волосы были подобны живому пламени на фоне бледности плоти девушки, касаясь ее коленей.
Сдавленный, всхлипывающий крик Михаэлы был еще одной нотой в песне, которую она пела только для него.
Ее бедра и тело дрожали, пытаясь удержать позу. Но атласные простыни Робина были слишком скользкими. В итоге Михаэла соскользнула, из-за чего их тела отстранились.
– Подожди, – Робин осторожно подтянул к себе ее ногу, поцеловал лодыжку и положил ту к себе на плечо. Затем он повторил действие с другой ногой и вновь вцепился в ее бедра. Он выгнул бровь.
– Вот так. Давай попробуем еще раз.
Она усмехнулась, словно солнце освещая его своей радостью.
– Подожди.
Робин остановился как раз в тот момент, когда собирался возобновить движения.
Она отстранилась, соскальзывая с члена. На этот раз настала очередь Робина протестовать.
Михаэла рассмеялась и поманила его пальцем.
– Иди сюда, здоровяк.
Робин пополз к ней по кровати. В кои-то веки он не заботился о внешности, стремясь лишь к тому, чтобы вновь оказаться внутри своей пары. Вскоре он навис над ней, украдкой целуя.
Она протянула руку и погладила его по щеке.
– Привет.
Робин вздрогнул от ее прикосновения. Жажда обладать ею и чистое, неподдельное облегчение от того, что она выжила, накрыли Хоба волной.
– Привет.
– Займись со мной любовью.
– Как пожелаешь.
Она обхватила его талию ногами. И Робин толкнулся внутрь. Казалось, он не мог оторваться от ее соблазнительного рта, требуя поцелуя за поцелуем. На этот раз, в отличие от первого неистового совокупления, когда его сила чуть не разрушила их обоих, секс напоминал мягкий бальзам, накрывший их сияющим одеялом.
Глаза Михаэлы мерцали и искрились золотистым светом. Он чувствовал, как этот нежный, теплый свет касался его души, ожидая и прося войти.
Основание его позвоночника стало покалывать, а член затвердел еще сильнее. Робин был близок, так близок от нежных любовных ласк, подобных которым никогда раньше не испытывал.
Михаэла облизнула губы, ее дыхание участилось.
– Сейчас?
Он украл последний поцелуй, прежде чем посмотреть в ее глаза.
– Сейчас.
Глаза Михаэлы расширились, а спина выгнулась над кроватью. Ее ноги сжали Робина, словно тиски, а мышцы киски стиснули член.
И ее глаза, эти сияющие золотые глаза, стали центром его мира.
Робин кончил с сокрушенным криком, вкладывая в свою истинную связь все, чем он был, принимая все, что она предлагала. Теперь она востребовала его, как могла только Туата Де.
Они стали одним целым.
***
Михаэла, дрожа, стояла у причудливого фермерского дома. Старое викторианское здание с белыми пряничными акцентами и широким парадным крыльцом. Дом был выкрашен в успокаивающе бледно-голубой цвет, в его отделка выделялась белизной. Огромное круглое крыльцо с настоящими качелями придавало строению домашний уют. Пейзаж вокруг был наполнен цветущими цветами.
Сетчатая дверь со скрипом открылась, выпуская на улицу ходячую рекламу джинсов. Темноволосый мужчина неторопливо ступил на крыльцо и прислонился к столбу, одарив Робина плутоватой улыбкой.
– Так, так. Кто у нас здесь?
Робин тихо хихикнул, взял ее за руку и подвел к голубоглазому красавцу.
– Шон Данн, я хотел бы познакомить тебя с моей парой, Михаэлой, – Михаэла заметила удивленный восторг на лице мужчины. – Михаэла, это отец Мойры, Шон Данн.
– Рада… – отец? Этот красавчик был отцом Мойры?
Тихое хихиканье заставило ее посмотреть направо.
– У меня была такая же реакция, – невысокая женщина с темно-рыжими волосами вышла из-за угла крыльца с широкой улыбкой на лице. – Робин!
– Руби.
Женщина сбежала по ступенькам и бросилась в объятия Хоба.
– Так приятно снова видеть тебя, – она крепко обняла Робина, прежде чем повернуться к Михаэле. – Она…?
– Моя истинная пара, Михаэла. Моя дорогая, а это моя очень хорошая подруга, Руби Данн.
Михаэла расслабилась. Она даже не осознавала, что напряглась, пока не услышала разницу в том, как Робин разговаривал с Руби и с ней. С Руби была привязанность и очевидная история. Но Михаэла была зажата у него под мышкой, очевидно демонстрируя обладание. Робин обращался к Михаэле с мягкостью и искренней радостью, которой не было при общении с Руби.
– Рада с тобой познакомиться.
– И я, – тут Михаэла тоже попала в объятия рыжеволосой девушки. – Я молилась, чтобы Робин нашел свою настоящую связь.
– Мы все молились, – Шон Данн спустился по ступенькам и обнял Михаэлу, нежно вырывая из объятий Робина. Хоб отпустил ее без единого слова протеста. – Добро пожаловать в семью.
– Нам многое нужно обсудить, если ты не против, – Робин поднялся по ступенькам крыльца, будто это был его собственный дом, и, судя по реакции Даннов, так оно и было.
Шон взял Михаэлу под одну руку, а Руби под другую, и они последовали за Робином.
– Как я понимаю, на этот раз новости будут хорошими?
– Руби? Куда ты пропала? – из дома вышел высокий мужчина, удивительно похожий на Шона, но со сверкающими зелеными глазами цвета травы. Он улыбнулся, когда увидел Руби. – Вот ты где. Я должен был догадаться, что ты побежишь к Робину.
Руби захихикала и убежала от Шона, подойдя к зеленоглазому мужчине. То, как она прижалась к нему, подсказало Михаэле об их отношениях.
Он почтительно кивнул Хобу.
– Робин.
– Лео. Я привел свою пару, чтобы познакомить с семьей. Михаэла, это Лео Данн, старший ребенок Даннов.
Она удивленно моргнула. Брат Мойры? Боже, да кого-нибудь в этой семье знал хоть что-то об уродстве? Ну хотя бы о просто непривлекательности?
Радость на лице Лео была открытой и непринужденной. Он, как и все остальные в клане Данн, питал к Робину большую привязанность.
– Правда? Поздравляю! – он протянул руку и пожал ладонь Михаэлы. – Добро пожаловать на ферму Даннов.
– Спасибо.
– Шон? Лео? – сетчатая дверь снова открылась. На пороге стояла самая удивительно привлекательная женщина, которую она когда-либо видела. Ненамного выше и старше Михаэлы. Волосы женщины ниспадали до талии, прямой, сияющий занавес из мерцающих красно-золотых локонов. Слегка раскосые зеленые глаза цвета изумрудов выглядывали из-под самых длинных и пышных ресниц. Изящно заостренный подбородок, тонкий аристократический нос, полные розовые губы. Она могла бы украсить обложку любого журнала.
Михаэла посмотрела на Лео и покачала головой.
– Дай угадаю. Твоя мать.
Лео рассмеялся.
– Ага.
– О, да. Мы с тобой прекрасно поладим, – Руби подмигнула Михаэле, когда Шон оставил ее, чтобы подойти к миниатюрной красотке. То, как Данн старший смотрел на свою пару, не оставляло у нее сомнений, что Шон и Эйлин были так же крепко связаны, как и она с Робином.
– Ты тоже? – Михаэла попыталась скрыть усмешку.
Руби кивнула.
– Конечно. У меня была почти такая же реакция, когда я впервые увидела своих родственников. Я чувствовала себя картошкой в цветнике. Ну, знаешь, типа: «Какого черта я здесь делаю?»
Лео поцеловал Руби в макушку.
– Ты роза на поле полевых цветов.
Руби покраснела и уткнулась лицом в грудь Лео…, к его очевидному удовольствию.
Робин подошел к Эйлин и поднес ее руку к своим губам.
– Сегодня ты выглядишь особенно хорошо, Эйлин.
Шон потянулся и выдернул ладонь жены из хватки Робин.
– Почему бы тебе не представить свою истинную пару, Робин?
Хоб со злой ухмылкой на лице помахал Михаэле рукой.
– Вот и она. Михаэла, моя дорогая, я хотел бы познакомить тебя с леди Эйлин Данн, матриархом клана Данн и леди, гораздо более грозной, чем я.
– Отлично. Тебе не подошла бы роль леди, – Михаэла ухмыльнулась Робину.
Он усмехнулся, но не успел что-либо добавить, так как к ним на крыльце присоединились еще два человека. Первым был высокий рыжеволосый мужчина с темно-голубыми глазами и легкой улыбкой. Вторая была маленькая азиатка с самыми необычными глазами, которые Михаэла когда-либо видела. Один глаз был темно-карим с поразительной светло-карей звездочкой в центре. Второй напоминал тьму. Живот девушки округлился, что выдавало беременность на четвертом месяце.
Рыжеволосый мужчина улыбнулся Михаэле.
– А вот и ты.
Робин поклонился.
– Шейн Джолун Данн, познакомься с Михаэлой, моей истинной парой.
– Михаэла. Приятно наконец-то встретиться с тобой, – Шейн пожал ее руку. – Мне было интересно, догадаются ли они, как спасти тебя от смерти.
Она моргнула.
– Эм. Да. Я рада, что они поняли как.
– Я тоже.
Женщина рядом с ним закатила глаза.
– Акана Руссо Данн, – она протянула руку. – Я пара Джетро.
Джетро?
Шейн сразу же начал раскачиваться на пятках, изображая кого-то с интеллектом Гомера Пайла.
– Что ж, мисс Акана, ты сегодня очень хорошо выглядишь. Жаль, что ты испортишь эти туфли, помогая мне доить коров. Где ты приобрела их? У Феррагари?
Акана закатила глаза.
– Не обращай на него внимания. Просто ему нравится, когда из моих ушей валит пар, – в отличие от остальных выражение лица Аканы не было теплым. Больше осторожное и сдержанное. – Значит, ты леди Гудфеллоу? Я ожидала кого-нибудь повыше.
Михаэла проигнорировала рык Робина.
Акана не сказала ничего оскорбительного. Но девушка тут же склонила голову, обнажая шею.
– Я не хотела проявить неуважение, сэр. Просто чуть подразнила.
Робин протянул руку и, выпустив когти, погладил Акану по затылку. Девушка поморщилась.
– До тех пор, пока за поддразниванием нет злого умысла.
– Хорошо, сэр, – Акана выпрямилась, но Михаэла успела заметить каплю крови на ее шее.
Михаэла уставилась на женщину, которая была с ней одного роста.
– Ты Клинок, верно?
Акана кивнула.
– Ага, – она погладила животик. – Кроме того времени, когда подрабатываю инкубатором.
Шейн подхватил Акану на руки и прижал к себе.
– Но ты такой симпатичный инкубатор. Гораздо симпатичнее, чем тот, что в курятнике.
Акана ткнула его локтем в живот, но ее лицо приняло страдальческое выражение. Шейн лишь рассмеялся.
Эта семья была странной.
Робин продолжил:
– Также я хотел бы представить вам Снода, связанного клятвой телохранителя Михаэлы.
Снод кивнул и приветливо помахал рукой, продолжая наблюдать за Даннами, как ястреб. Он был очень заботлив и гораздо милее, чем ожидала Микхэла. Кроткий великан. Михаэла была готова сразиться с каждым, кто хотел причинить ему вред.
Акана была первой, кто пришел в себя. Теперь Михаэла знала, что Редкапы, как правило, служили Черному двору, и понимала реакцию окружающих. И все же Снода нужно было судить по поступкам, а не по грехам его народа.
– Привет, Снод. Джейден полюбит тебя.
Сноб улыбнулся, продолжая наблюдать за происходящим. Выражение его лица было приятным, но поза настороженной. Он поверил Робину на слово, что Данны были хорошими людьми, но все равно был наготове.
– Что ж, тогда заходите внутрь. Не стойте на холоде, – Эйлин махнула рукой.
Робин вошел первым, пока остальные Данны кружили вокруг Руби и Михаэлы. Словно все фейри ринулись на защиту двух хрупких человеческих женщин. Даже Акана оглядывалась по сторонам, словно в любую секунду собирались напасть ниндзя.
Михаэла закатила глаза. Благодаря королю Оберону она могла надрать задницу лучшим из лучших. Черт, может Робин даже позволит и ей стать Клинком.
Сильные руки обхватили ее за талию.
– Ни за что на свете, моя дорогая.
Михаэла вздохнула.
– Клянусь, иногда мне кажется, что ты можешь читать мои мысли.
Робин загадочно улыбнулся и поцеловал ее в шею.
– Хочу ли я знать? – Акана протянула Михаэле чашку чая.
– Я думала о том, как бы попросить Робина обучить меня в Клинка, – Михаэла сделала глоток. Мм. Чай на английский манер.
– Возможно это неплохая идея, – Акана настороженно посмотрела на Робина. – Даже если она никогда не пойдет на задание, то сумеет защищаться до тех пор, пока не прибудет настоящий Клинок.
Робин наклонил голову.
– Отличная мысль. Я подумаю о тренировке, но, Михаэла, ты никогда не станешь Клинком, – он зажал ей рот рукой. – Нет.
Она лизнула его ладонь, надеясь, что он успокоится и отпустит ее, но Робин лишь усмехнулся.
– Фмпф.
– Что? – Робин убрал руку.
– Хорошо, – Михаэла откинулась на него, убедившись, что он видит ее надутые губки.
