Текст книги "Грешники (СИ)"

Автор книги: Дана Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 39

Он лишил возможности видеть его, и обострились другие чувства. Музыка зазвучала громче, пронзительнее, и запах – сигарет с ментолом и парфюма – он пробрался глубоко в нос, в меня впитался.

Я схожу с ума.

Его присутствие ощущаю кожей, знаю, что он стоит рядом и смотрит на меня, полуголую. Жду, когда он коснется, и где, плечи, грудь и живот – тело напряглось, готовится.

А он медлит.

Закусила губу и дернула связанными руками. Ткань впилась в кожу, я потянула еще.

– Следы останутся, Злата. Если будешь вырываться, – из-за этого протяжного бархатистого голоса даже дышать перестала.

Мужские руки подтянули меня за бедра, заставляя сделать шаг от решетки вперед. Длинные пальцы скользнули за пояс джинсов, расстегнули пуговицу.

Молния поехала вниз.

– Нет, – подняла ногу, загораживаясь, я не могу позволить снять с себя всё, когда он стоит напротив, полностью одетый, и я не вижу его, что он делает. Подняла подбородок на голос. – Сначала сними повязку, – потребовала.

И в ту же секунду вскрикнула – его пальцы коснулись груди и сдавили твердый сосок.

– Тут решаю я, соседка, – он потянул, покрутил, надавил снова, как на камешек, и это больно, эта боль иголочками забралась под кожу, но я не отстранилась, наоборот, выгнулась навстречу ему.

Я не боюсь. Что он навредит мне, как Кирилл, который с силой двинул кулаком в живот, тут другое, лицо горит, и связанные руки ныть начинают от того, как я рвусь, в желании прижаться к крепкому телу.

– Сними повязку, – выдохнула упрямо.

Хочу смотреть на него, хотя бы сейчас, если не могу каждый день быть рядом.

– Последнее предупреждение, Злата. Закрой рот.

– Нет. Если ты...

Его ладонь толкнулась мне между ног. Через джинсы сжала, так по-хозяйски жестко, он не словами указывает мне мое место, он показывает, моему телу.

– Нельзя. Нельзя. Нельзя.

С каждым повтором вздрагиваю, с каждым "нельзя" на потяжелевшую грудь обрушиваются звонкие шлепки. В его движениях теряюсь и в музыке, встаю на носочки и спиной врезаюсь в железную решетку, бесполезно дергаю руками, пытаясь спастись.

– Не тяни, – широкая ладонь накрыла мои запястья, успокаивая, – тихо. Или синяки останутся.

– Что ты делаешь? – выдохнула.

– То, что тебе нравится.

В доказательство Савва грубо рванул по бедрам джинсы вместе с бельем. Накрыл влажные складки. Замер на секунду.

И шлепком припечатал промежность.

Мой крик перекрыл музыку, почти повисла на решетке.

– Не кричи.

– Не могу.

– Злата.

– Перестань, – простонала.

Мне страшно, от своего возбуждения и ожидания, чувства спутались, весь мир сузился до этой клетки и мужчины, нетерпимого и деспотичного, подчиняющего себе.

Я не знала. Когда стучалась в его дверь. Что за этой внешностью, такой привлекательной, скрывается столько черного, безотчетного.

Его пальцы надавили на челюсть. И в уголки губ врезалась атласная лента. Замычала и уперлась в нее языком, безуспешно выталкивая изо рта.

– Не дергайся.

Краткий приказ, и концы ленты затянулись на моем затылке.

Теперь не только смотреть нельзя, он и возможность говорить отобрал у меня, шумно дышу и не смею двинуться, трясусь так, словно удара жду, ножом в сердце.

– Сексом заниматься приятнее, – его низкий голос прозвучал возле самого уха, он воздух вспорол, от него пол закачался под ногами. – Когда есть доверие. Как думаешь, соседка. Что я сейчас с тобой сделаю?

Замычала и дернула связанными руками, ноги в скатанных у колен джинсах тоже не подчиняются, нет сил выдержать этого напряжения, замерла.

Если он меня...

– Какая же ты красавица.

Его пальцы легко коснулись шеи. Савва провел носом по коже, втягивая мой запах, слизывая его, горячим языком. Поцелуи нежные, меня словно губами гладят, руки ласковые, очерчивают грудь.

– Послушная.

Ртом он поймал сосок, и я задышала чаще, потянулась навстречу его ладоням и завозилась на месте в попытках выпутаться из проклятых мешающих джинсов.

Он тут же прикусил кожу.

– Стой смирно, Злата.

Это сложно. С трудом удерживаю себя на месте.

Влажные поцелуи спустились по животу ниже. Он на миг остановился, будто раздумывая.

И продолжил, еще ниже, по лобку к набухшим складкам.

Накрыл языком.

Застонала. И время остановилось, не поняла, как он стянул с меня джинсы, не заметила, как закинула ноги на широкие плечи и зажала в промежности его голову, ощущения яркие, острые, я о них режусь, а в крови вулкан бурлит от движений его языка.

Боже мой.

Этот мужчина сидит передо мной на коленях и бесстыдно целует там, где никто кроме него не целовал – картинка, которой я не вижу сейчас – она меня словно с горы толкает, и я на скорости несусь, и шумит в ушах.

Я так долго не продержусь, а ведь до сих пор не во мне.

Пяткой ударила по напряженной спине.

И всхлипнула, когда Савва в ответ с силой сжал мои бедра. Втянул в рот мокрые складки. Ладонями поднялся по телу до груди и облапал, в своей жесткой манере, сбросил с плеч мои ноги. И отстранился.

Голова кружится, низ живота печет, повисла на прутьях и уже не чувствую боли в запястьях, мне просто надо, чтобы он взял меня, побыстрее.

Мычу, пытаясь об этом сказать.

Он всё понял.

И едва слышно усмехнулся.

Щелкнула пряжка. Край кожаного ремня коснулся лобка, задел меня между ног, и я сжалась от предвкушения.

Скорее.

Запрокинула голову и снова дернула руками, страдаю от невозможности вцепиться в сильные плечи, ногтями впиться в гладкую кожу.

Посмотреть на него.

Послушно двинулась навстречу, едва Савва потянул за бедра к себе.

И все чувства обострились до предела, когда набухшая горячая головка скользнула по смазке, раскрыла влажные складки. Широкая ладонь сжала ягодицу, и я машинально подняла ногу, он толкнул меня на себя.

И с размаху вошел.

Глава 40

Я не впервые с ним, этим мужчиной.

Знаю его тело и какой он жесткий, но сейчас, от одного глубокого толчка замычала в кляп так отчаянно, словно сегодня первый раз в жизни занялась сексом.

Он ворвался в меня, и не остановился, даже на секунду, за ягодицы поднял, и я заскользила по твердому члену, чтобы снова, с влажным шлепком, врезаться в его бедра.

Господи.

Запрокинула голову и повисла на вытянутых руках, тело в тисках его хватки, я целиком в его власти, тону в громкой музыке и глохну от звонких шлепков. Он держит меня, во мне двигается, его широкая ладонь давит на поясницу, теснее прижимает меня к сильному телу.

Савва, Савва, Савва!

Нет, это не секс, внутри всё горит и плавится, я в темноте потерялась, и будто не здесь больше, могу лишь чувствовать, его руки на мне, он сжимает бедра, грудь, шею, толстым членом в меня вколачивается, спиной вдавливает в решетку.

– Злата.

Я как игрушка, которую он с жадностью тискает, берет снова и снова, и не может насытиться, можно спятить, от его рваного дыхания, как помешанная, звуки его голоса ловлю, свое имя.

Дернулась навстречу, когда его горячий язык коснулся моей нижней губы.

Мало, еще.

Зубами Савва потянул ленту вниз, и она сильнее врезалась в уголки рта. Двинула подбородком, все еще не веря, но помогая ему, освободить меня.

Атласный край скользнул по шее. Шумно втянула ртом воздух. Выгнулась от резкого толчка члена внутри и замерла в нетерпении, когда Савва потянул ленту на моих запястьях.

Руки затекли и мышцы ноют, лишь теперь почувствовала это, развела руки чуть в стороны и сжала пальцы в кулаки, выпутываясь из атласной петли.

Вырвалась, спаслась.

И тут же содрала с лица повязку.

Напротив его глаза. Блестящие и черные совсем, я как в болото встряла, темной ночью, одна, и не выбраться мне.

Я пропала.

Не соображая уже, замахнулась и отвесила звонкую пощечину по небритой щеке. Ладонь обожгло, в его взгляде огоньки вспыхнули, руки смяли мои бедра...

Нельзя меня наказывать, нельзя привязывать снова, я изнемогаю, от нехватки его, смотрю ему в глаза.

Он едва заметно улыбается на мою выходку. Так порочно, тягуче внизу живота растекается лава.

Подалась вперед и прижалась к приоткрытым губам. Его язык врезался в мой, скользнувший ему в рот, грубо вытолкал. Савва навалился ближе и запустил пальцы в мои волосы, сжал у корней и ладонью удержал за затылок.

Сдалась напору и голодному поцелую, руками забралась под его футболку и обвила горячий влажный торс. Савва рывком оторвал меня от железных прутьев.

Рухнули на пол, спиной проехалась по смятым брошенным джинсам и от глубокого толчка члена внутри изогнулась мостом, ногами стиснула крепкие бедра.

И застонала, когда он начал варварски, на убийственной скорости выбивать из меня дух.

Дьявол, дьявол, дьявол!

Его тело – заведенная машина, неутомимо, без передышки, он вколачивает меня в пол, я кричу. Вдавливаю пальцы в его напряженные ягодицы и чувствую – горячий член внутри словно еще больше становится.

Он вот-вот кончит.

Со мной.

Эта мысль сладкой судорогой растеклась по телу, скрутила низ живота, меня саму подтолкнула к краю. Зажмурилась, задрожала и затряслась под ним, и сквозь вату, заложившую уши, услышала его сбивчивый, хриплый голос.

– Черт, Злата. Маленькая, выпусти меня.

Я это не контролирую, под ним бьюсь и сжимаю его в себе, атаки оргазма принимаю одну за другой и ногтями впиваюсь в его ягодицы.

– Бл*ть, – его пальцы сомкнулись на моей шее, на миг он перестал двигаться. Усилием распахнула ресницы и встретила его сумасшедший взгляд.

Всего доля секунды, я понять не успела. А он не сдержался, с рычанием вдавил меня в пол и продолжил, с таким зверством, что я заорала, он словно растерзать меня захотел, согнул мою ногу и прижал к груди.

Глубоко в меня размашисто толкнулся. И выдохнул:

– Пизд*ц.

Да...

Он кончает в меня и на себя натягивает, словно еще глубже можно, еще плотнее, во мне пульсирует и треплет мои губы, мы бесконечно задыхаемся.

– Бл*ть, – ругнулся он спустя вечность.

Помолчал. Плавно, нехотя выскользнул.

И будто часть меня с собой забрал, ощутила, как по бедрам стекает горячее семя и без сил раскинула руки.

Я без помощи теперь не встану.

Из-под полуопущенных ресниц проследила, как Савва неторопливо поднялся. Натянул обратно белые боксеры и приспущенные брюки, щелкнул ремнем.

Взъерошил влажные волосы. Сверху вниз, сощурившись, посмотрел на меня.

И этот нечитаемый, тяжелый взгляд придал мне сил.

Валяюсь тут на полу, голая, оттраханная, как...

Горящие щеки запекло еще сильнее, и я отвернулась, перекатилась на бок. Нашарила трусики и обернула джинсы вокруг бедер.

– Я скоро, – босиком юркнула из клетки в зал.

Ох.

В туалете глянула на себя, лохматую, в зеркало.

Выгляжу просто ужасно, ни разу в жизни меня так не мочалили. И еще никогда глаза не горели так. Я словно пьяная.

А он до сих пор рядом, здесь, за стеной. Я еще увижу его.

Торопливо сполоснулась холодной водой.

Он убавил музыку.

Но самого его в зале нет, озираясь по сторонам, по пустому клубу дошла до нашего столика и прямо из бутылки сделала несколько больших глотков текилы.

Даже горло не обожгло.

Присела и вытянула под столом дрожащие ноги. Пальцами провела по голому животу.

Мою футболку он порвал и теперь я жду от него одежду, может быть, это снова будет рубашка, и я спрячу ее к той, первой, которую храню на дне сумки, как драгоценность.

Встрепенулась на шаги за спиной.

– Держи, – на плечи легла мягкая ткань, пахнущая им, за рукав потянула к себе и увидела, что это его футболка.

Савва обошел стул, и я невольно засмотрелась на его голую грудь, покрытую светлыми волосами, на рельефный пресс и косые мышцы плоского живота.

Совершенство.

– Ты так будешь ходить?

– Я тебя смущаю?

Да.

И очень. Стыдно, но я глаз от него оторвать не могу.

Спешно натянула его футболку. И снова скользнула взглядом по мужскому телу.

– Еще хочешь, Злата? – спросил он бархатисто, негромко. Помолчал. И добавил. – Я тоже.

Он поставил передо мной белый чемоданчик-аптечку.

– Зачем?

– Руки, соседка, – Савва щелкнул замочком.

Кожа на запястьях покраснела, кое-где содрана до крови. Тупо уставилась на царапины и послушно положила руки на стол, едва Савва потянул меня за локоть.

В его пальцах пузырек и ватка, и я затаила дыхание, когда он наклонился и начал обрабатывать ссадины. Сосредоточенно, осторожно, как ребенку, который может заплакать.

Щиплет.

Я шиплю.

Он тихонько дует на свежие болячки.

Смотрю на его профиль.

И от вопросов к нему разрываюсь.

Делает ли он со своими девочками-танцовщицами то, что делал со мной. А с женой. Приносит ли потом аптечку.

Если он так же, с каждой...орудует ваткой, большим пальцем ласково, успокаивая, поглаживает кожу.

– Надо будет принять таблетку, – нарушил тишину Савва и выпрямился. Закрутил пузырек.

– Какую?

– Мы не предохранялись, Злата, – его голос ровный, взгляд прямой и спокойный, а я понимаю, про что он говорит и полыхаю от неловкости.

Он кончил в меня.

И сейчас такой непробиваемый.

В сантиметрах стоит полуголый.

Поцеловать его хочу, впиться в эти полные мягкие губы. И не могу, он смотрит на меня серьезно, ответа ждет.

– Приму таблетку, – хмуро пообещала и оттолкнула от себя аптечку. Во рту сухо, потянулась к бутылке с текилой.

Но Савва вдруг перехватил ее и отодвинул подальше.

Подняла удивленный взгляд.

Он уже открыл рот, собираясь свое действие пояснить. Но не успел – сначала в холле прозвенел звонок. Потом ожил сотовый в кармане его брюк.

А после кто-то затарабанил по железной входной двери.

Глава 41

Савва

На экране высвечивается номер жены, я жую губу.

Злата потянулась и заглянула через мою руку.

– Понятно, – выдохнула.

Сотовый звонит, и в дверь звонят непрерывно, долбятся. Я прятаться не привык и оправдываться тоже, можно сделать что-то неправильное, но оно не значит, что ты при этом неправ.

Сбросил звонок и двинулся по залу.

– Куда ты? – Злата нагнала меня, ухватила за руку. – Ты открыть ей хочешь? Что ты...– в ее голосе испуг, она выпустила мою ладонь, отстала.

Дерьмо.

Никогда не думал, что размеренная жизнь, в которой всё от и до просчитано, вот так, за неделю, может с ног на голову встать.

– Я слышу, – глухо отозвался через дверь и потянул железный засов. Глянул на экран видеофона и остановился.

На крыльце топчется слишком много народу – жена притащила с собой группу поддержки.

Завис. Оглянулся.

Златы не видно.

– Раз слышишь – давай, открывай, малой! – гоготнул по ту сторону старший брат и, широко скалясь, почти ткнулся лицом в камеру.

Секунды идут, я медлю, к такому готов не был, а времени на подумать нет.

– Савва! – это Света, и я даже с экрана вижу, что она уже накидалась.

Бл*ть.

Рывком дернул щеколду и толкнул дверь.

– Ну привет, – Света шагнула в холл и за локоть потянула за собой старшую сестру. – Вот, полюбуйся, Сюзи. Всё, как я и говорила. Ночью, в своем гребаном клубе, полуголый. А не дома со мной.

– Савва, – Сюзанна приветственно клюнула меня в щеку.

Они похожи. Обе высокие блондинки с шоколадным загаром, томным взглядом и фигурой, сделанной у лучших хирургов.

Только жена брата бизнесвумен. А Света студентка.

– Ну, рассказывай, – брат последним вдвинулся в клуб и с грохотом захлопнул за собой дверь. – Что нового?

– На выходных виделись, – ответил на рукопожатие. – Ты на время смотрел?

– Мы все на время смотрели, в отличие от тебя, – жена уже шагнула в зал и гневно обернулась. – С кем ты здесь? Со стриптизершами? И не смей врать, Савва, мне это уже надоело! Музыка играет, клуб закрыт...

Поморщился и бросил взгляд поверх ее головы, на дальний столик в углу.

Там пусто, только чемодан аптечки белеет.

Свету несет. Она тащит сестру за собой и стучит каблуками по исцарапанному полу, заглядывает за стойку, как ревизор, под столы, щупает диваны у стены, ищет.

– И нравится тебе это? – брат громко зевнул, ладонью прикрыл рот. – Меня вот, представь, бесит. Скоро вставать, тесть просил с самого ранья приехать. А тут жена будит среди ночи. И пристает с рассказами. Как мой брат обижает ее младшую сестренку. И требует. Дать тебе пизд*лей.

– Дай, – усмехнулся и в десятый раз оглядел зал.

Ни рваной футболки, ни рюкзака, она будто с места преступления скрылась, не оставила следов.

Где она, на втором этаже?

Покосился на лестницу.

– Зря веселишься, – Влад нашарил пачку сигарет в кармане брюк, помял ее в руках. Посмотрел на бутылки спиртного, выставленные за стойкой. И ленивой походкой двинул туда. – Любишь стриптизерш – ради бога, – высказал. – Но какого хрена так палишься. Жене наврать про работу, командировку, нет? Сказал – и свободен. Хоть сутками трахайся.

– Это ты мне свой метод сейчас расписываешь?

– Отвали, – брат зашел за стойку и с полки сгреб бутылку люксовой водки, нашарил рюмку. – Есть же какие-то правила. Негласные. Нельзя вот так внаглую.

Света с лицом воина направилась мимо меня на второй этаж. Остановил ее за руку.

– Экскурсия окончена.

– Значит, все таки прячешь кого-то там, да? – она вскинулась.

– Да.

– Что? – она подалась на меня, хлопнула ресницами. – Что?

– Свет, спокойно, – Сюзанна потянула ее к себе, та не пошевелилась, на меня уставилась, и этот ее спектакль уже не чует границ.

Она помнит прекрасно. Что такой уговор. Мы не мешаем друг другу жить. Не устраиваем скандалы. По выходным собираемся на семейных ужинах.

Наши родители дружат годами, я свою жену знаю с детства, у нас удобный брак.

Но он не про любовь.

Так какого черта.

– Я сейчас же туда поднимусь, – она махнула рукой в сторону лестницы. – И все волосы повыдергиваю твоей девке, она у меня на полгода на больничную койку загремит! Понял меня! – в лицо прилетело убойное амбре – супруга и вино пила, и коньяк, и, кажется, ведро коктейлей.

Света развернулась.

– Сейчас ты поедешь домой и проспишься, – сильнее сжал ее локоть, а дальше бесконечная дорога до выхода и над ухом визг.

– Савва, ты с ума сошел! – меня оттолкнули от жены. Сюзанна покраснела, широко открыла рот. – Ты как с моей сестрой обращаешься? Она тебе кто, девочка с улицы? Влад! – крикнула в сторону стойки. – Так и будешь сидеть? Может, мне папе позвонить? Рассказать, что тут творится?!

Эффекта она добилась – брат отставил рюмку и слез с барного стула.

– Пойдем, пойдем отсюда, – обнимая Свету, Сюзанна загремела засовом. – Выйдем, подышим воздухом. Мой Влад с ним разберется.

Они скрылись на улице. Брат закурил и остановился напротив, качнул головой.

– Ну. Поздравляю.

– Пьяные истерики пусть папе и закатывают, – посмотрел на экран – сестры расселись на ступеньках. Света натужно рыдает, а жена брата в красках описывает, как Влад мне здесь наваляет.

– Я на выходных не стал говорить, – Влад стряхнул пепел под ноги. Носком туфли растер его по полу. – Но мне за тебя уже предъявили. Тесть недоволен. В общем...если не изменишь отношение к жене – мне придется забрать свою долю в бизнесе.

Он на полном серьезе мне это вещает. С каменным лицом. Это просто смешно.

– Какую долю, Влад? – ладонью оперся на стену. – Бизнесом занимаюсь я. Вместо одного клуба у нас теперь сеть из семи заведений по разным городам. Они не из воздуха появились. Только на прошлой неделе открылся седьмой. Как ты заберешь долю? Зачем? Деньги сейчас в обороте.

– Я знаю, – он затянулся, сигарета затрещала. Брат продолжил, глядя куда-то мимо меня. – У тебя же выбор есть. Выдергиваешь деньги в ущерб бизнесу. Или становишься поласковее с женой. Просьба не моя, тесть передал, – добавил он прежде, чем я ответить успел. И толкнул дверь на улицу. – Короче, мы поехали. Свету сегодня к нам заберем ночевать. А ты подумай, ладно? Не грейся только. Так реально правильнее. И лучше нам всем.

Глава 42

Злата

– Муженек такие деньги зашибает, а в холодильнике шаром покати, – привычно проворачал отец, когда я, проспав до обеда, выползла в кухню. Он громыхнул крышкой кастрюльки, железной ложкой помешал сосиски и кивнул в кипящую воду. – Вон, погляди. Раздулись. Прямо как самомнение твоего муженька.

– Я ушла от него, – сказала, уставившись в пыльное окно.

– Это правильно. Это правильно. Буржуй он у тебя. Пусть на завод идет работать, – приговаривая себе под нос, папа снял кастрюлю с плиты и наклонил ее над раковиной.

Оттуда пар шибанул, отец отшатнулся.

К вечеру он об этом разговоре забудет, он часто теперь что-то забывает.

И я даже завидую. Меня память не щадит, и днем и ночью взгляд серых глаз преследует, а низкий бархатистый голос на повторе звучит в ушах.

– Чай наливай, – отец заботливо поставил передо мной тарелку с сосиской. – И ешь больше, а то худая, как глиста. И, Злата, – он почесал колючий подбородок, помялся. – Займешь, может, до получки? Пару сотен.

– Кошелек в рюкзаке, – отозвалась.

В следующую секунду отца и след простыл.

Отодвинула в сторону сосиску.

Да...

Налички осталось не так много, основные средства на карточках, которые мне Кирилл давал. И, наверняка, он их скоро заблокирует, ведь я к нему не вернусь.

Уже сутки прошли, как я сбежала из дома. Провела ночь в клубе с Саввой.

Уйти по-тихому получилось, через служебный выход. Но я все таки слышала голос подруги, и краем глаза успела увидеть мужчину – высокого, русоволосого, так похожего на Савву.

Его старший брат, который женат на сестре Светы.

У них там чуть ли не династия...

За эти сутки он мне ни разу не позвонил.

Поглядела в пустой холодильник, потопталась у чайника. Напилась воды из-под крана и вышла в коридор.

Отец разговаривает по телефону с кем-то из дружков – древний бордовый аппарат висит на стене у двери сколько я себя помню.

– Я в магазин, – сняла рюкзак с крючка и влезла в шлепанцы, протиснулась на лестницу.

Жарко.

И по этой жаре с визгом носятся дети на старой площадке.

Глазея по сторонам, доплелась до павильона на углу дома и загрузила продуктами два больших пакета. Помогла соседке из другого подъезда донести тяжелую сумку.

– Вам в больницу сотрудники не нужны? – спросила, когда она уже почти скрылась в подъезде.

Она обернулась, и я замерла в ожидании.

Знаю, что ее муж – заведующий отделением больницы. А сама она работает в банке. В банк меня никто не пустит – на это и не надеюсь.

– Опыта нет, но я учусь в медицинском, – шагнула ей навстречу. – Пока только на второй курс перешла. Но у меня огромное желание. И я быстро все схватываю.

– Так, – соседка нахмурила лоб, что-то прикидывая в уме. И с готовностью мне кивнула. – Спрошу у супруга. И у знакомых поспрашиваю. Может, и подберем что-то.

Просияла и придержала дверь для нее, к своему подъезду полетела на крыльях, тонких еще, слабых, но у меня со временем все получится, все будет отлично – сказала себе.

И пугливо дернулась, когда кто-то приблизился сзади и выдернул из рук пакет.

– Милая, тяжело, наверное, – прозвучал за спиной негромкий голос мужа. Кирилл обошел меня, отобрал второй пакет. Остановился напротив, собой загораживая солнце. – Привет.

Посмотрела на продукты в его руках. Первая мысль почему-то пришла такая – что вот он сейчас отберет у меня покупки. И выбросит их, потому, что сам точно не станет есть колбасу за двести рублей.

– Ну что, не поцелуешь даже? – спросил он, не дождавшись ответа.

И я отмерла.

Будний день, во дворе ходит народ, мы не одни в пустом доме, где муж может размахивать кулаками, а я все равно, испугалась и ломанулась в сторону кустов.

– Злата! Злата, постой! – пакеты зашуршали и упали на асфальт. Кирилл нагнал меня чуть ли не одним прыжком, ухватил за футболку. – Да стой ты. Злата.

Он повернул меня к себе.

– Тихо, ну чего ты, – его голос ласковый, усыпляющий. Руки гладят мои плечи, – Злата. Ну прости меня. Я эти сутки места себе не находил. Думал, что сказать тебе. Чтобы ты меня простила. Хочешь, на колени встану? Встать?

Смотрю в его лицо – глаза ангельские, и под ними темные круги. Волосы непривычно взъерошены и шелковая рубашка помята, он будто не спал совсем.

– Не знаю, что на меня той ночью нашло, – продолжил Кирилл, сжал мои плечи. – Просто я очень ревнивый. А этот Барсов...крутился возле тебя. Что мне оставалось делать? Я вспылил. Понимаешь? Простишь меня?

Хлопнула дверь соседнего подъезда. И я машинально покосилась туда – на отца, что бодрой походочкой отправился в магазин за горючим.

– Хочешь, отца твоего в клинику пристроим? – проследил за моим взглядом Кирилл. – Лучшую найдем. Забудет, как бутылка выглядит. Ну Злата. Ну скажи что-нибудь.

– Нужно документы оформить, – выдохнула и подняла глаза к его лицу. – На развод.

Сказала это. И уверилась, что нам, правда, надо разойтись, ведь я и сама не безгрешна, я прошлой ночью, привязанная к клетке, позволяла другому мужчине делать со мной такие вещи, что от воспоминаний горит лицо.

И того, другого мужчину я жду здесь, во дворе, от нетерпения сгораю.

Не мужа.

– Мне жаль, что мы с тобой...– начала и осеклась, когда хватка на моих плечах стала сильнее. И съежилась, когда Кирилл, не стесняясь прохожих и детей на детской площадке замахнулся.

И отвесил мне оплеуху.

В ушах зазвенело, и его лицо на миг перед глазами расплылось, я не ожидала удара, ведь он так извинялся. Я думала...

И теперь почти ничего не соображаю.

– То есть тебе жаль, Злата, – повторил Кирилл, стискивая мое плечо, на месте меня удерживая. – Я тут распинаюсь, отца твоего гребаного вылечить хочу, на колени встать готов. А тебе жаль.

– Отпусти меня! – выкрикнула и дернулась из его рук. Ткань футболки жалобно затрещала. – Кирилл, отпусти. Или я так заору. Что вся округа сбежится.

Ухо горит, в ушах до сих пор стоит звон, мой голос тоже звенит, мне хочется, чтобы этот мужчина, лицом и фигурой которого можно обложки журналов украшать – хочется, чтобы он просто убрался отсюда.

Как быстро. Теплые чувства к нему обратились в страх.

– Ясно, – процедил муж. Отпустил меня так резко, что я пошатнулась. Он растер лицо и усмехнулся в ладони. – Злата, ну цирк. Ты живешь в клоповнике. Море только на картинке видела. Как и рестораны, в принципе. Шмотки нормальные. Да нихрена ты не видела. И ты меня бросаешь, да? Самой не смешно.

У меня болит ухо и мне не смешно. Поэтому жду, когда веселиться закончит он. Смотрю ему за спину, на разбросанные по асфальту продукты.

Какой-то автолюбитель уже размазал по дороге апельсин и ярко-оранжевая каша разлетелась по нарисованным мелом классикам.

Смотрю по сторонам.

Из магазина на углу вышел отец с черным непрозрачным пакетом. Махнул рукой таким же небритым мужикам, что в нетерпении трутся у турников, на которых женщина в цветастом платье хлопает ковер.

Обычный июльский день в обычном дворе.

– Папа с друзьями пошел отмечать очередной праздник в своем синем календаре, – сказал муж и тоже посмотрел на счастливую компанию, сворачивающую за угол дома. Перевел на меня взгляд и понизил голос, словно секрет мне хочет открыть. – Так и допиться можно. Не до белочки, если бы. Глядишь, не сегодня-завтра водкой паленой траванется. И загремит в деревянный макинтош. Да, Злата?

– В смысле?

– В прямом.

Моргнула раз, другой. Тупо уставилась на мужа, отказываясь понимать.

Это угроза сейчас или что это такое, не может это быть угроза, мы ведь про моего отца говорим, да и вообще...про жизнь.

– Я на работу, а ты решай пока, – Кирилл с удовлетворением кивнул. Достал ключи из кармана брюк и отступил. – Буду ждать тебя дома, Злата. Подумай. И не затягивай. А то пока ты капризничаешь – время идет. Отец твой – хороший мужик. Жалко будет, если где-нибудь в подворотне прирежут, – цокнул он языком.

И двинулся в сторону машины.