Текст книги "Грешники (СИ)"

Автор книги: Дана Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 43

В десятый раз за вечер выглянула в окно и отпила остывший чай.

Поставила кружку на подоконник и высунулась по пояс, всматриваясь в темень двора.

Уже почти полночь, но по площадке носятся дети, слышно их визг и видно маленькие фигурки, когда они подбегают к фонарю у выезда на проспект.

Двенадцать часов летом – это не так уж и поздно, потому, что каникулы, отпуска, потому, что только ночью спадает проклятая жара и дует прохладный ветерок.

Молодежь гуляет, в кафешке на углу дома гремит музыка и у входа топчется народ с сигаретами.

Снова посмотрела на часы.

Взяла телефон со стола и набрала папу.

Абонент недоступен – эту механическую фразу я слышу со вчерашнего дня. Отец частенько не ночевал дома, и это нормально.

Было.

С Кириллом мы виделись в среду, сегодня пятница. И я до сих пор не вернулась в его дом, муж и не звонил больше, словно затаился.

И вот теперь отец пропал.

Походила туда-сюда по кухне, поглядела на аккуратно застеленное чистым бельем раскладное кресло.

Я всё перестирала, вычистила и вымыла, сменила перегоревшие лампочки, даже бачок в туалете сама починила.

И теперь не знаю, куда деть себя от волнения.

Добавила звук на стареньком телевизоре – он с моего детства занимает почетное место на холодильнике и показывает два канала.

Когда мама встретила обеспеченного иностранца, бросила нас и умотала в другую страну – бабушка говорила: ты на нее не злись, Злата, бывает такое, проходит любовь.

И я поначалу, правда, не злилась.

А потом отец начал пить, пропадать из дома, часто ночевал в обезьяннике и почти всегда молчал.

Потом умерла бабушка.

И я перестала понимать, что это такое – "проходящая любовь". Если бы мама тогда нас не бросила...

Не выдержала и снова взяла телефон.

Не могу я сейчас только о себе думать.

Мне надо знать, все ли в порядке с отцом.

В журнале нашла номер мужа и уже занесла палец над значком трубки, как экран вдруг мигнул.

И заиграла веселая мелодия входящего вызова.

Цифры знакомые, все другие мысли в моей голове расстреляли, я этого звонка ждала со вторника...

Чертов сосед, почему он так долго молчал.

Но ведь он звонит мне, звонит.

Пусть.

Музыка отыграла, сотовый затих в моей руке. Осторожно положила его на стол и вытерла о футболку вспотевшую ладонь. Подождала, в нетерпении кусая губы. И вздрогнула от радости, когда экран вспыхнул еще раз.

Да, он хочет слышать меня.

По-глупому пригладила растрепанные волосы, словно Савва меня и видит тоже. Приняла вызов.

Я молчу.

И на том конце тоже молчат, вслушиваюсь в дыхание, в шумы на фоне, невидяще смотрю в открытое окно – свет горит, и в кухне уже собралась туча комаров.

– Что ты молчишь, Злата, – раздался, наконец, его негромкий голос, и сердце в ответ подскочило в груди.

– Забыла, как разговаривать, – отозвалась хрипло, прокашлялась. – И это неудивительно, если звонят раз в год.

Там пауза.

И я мысленно выругалась, ну вот кто меня просил выпендриваться тут и язвить, он не мой мужчина, чтобы такое ему предъявлять, он, вообще, ничего мне не должен.

– Я у твоего дома, – сказал Савва, когда тишина затянулась и показалось, что он бросил трубку.

– У дома? – переспросила. – У дома Кирилла?

– Нет.

Зависла, соображая.

– Увидимся? – спокойно предложил он, и этот вопрос такой сладостью во всем теле отозвался, что я в очередной раз убедилась – просто по уши влипла, не было такого никогда, я и с парнями-то не общалась почти, сразу, как поступила в универ встретила Кирилла.

И решила, что он моя судьба.

– Выйду через двадцать минут, – сказала. И тут же передумала. – Нет, через пятнадцать.

Волосы в хвост, чистая футболка, новые шорты.

Задержалась перед зеркалом и пощипала себя за щеки, я такая бледная, будто всё лето где-то в подвале провела.

И там меня не кормили, шорты стали свободнее, туже затянула шнурок на поясе и выскочила на площадку.

Дети до сих пор носятся по двору.

А он стоит у подъезда. Руки в карманах серых брюк, в зубах сигарета, и по воздуху до меня долетает ментоловый дым.

Он такой же красивый.

Да и странно надеяться, что его внешность изменится лишь потому, что он забывает мне позвонить.

Он курит и молча рассматривает меня, пока я иду к нему – семь шагов.

– Как узнал мой адрес? – приблизилась.

– Было несложно, – Савва бросил недокуренную сигарету в урну возле лавочки. Отступил, пропуская меня.

Вместе двинулись вдоль низкого забора, огораживающего садик у дома – раньше здесь высаживали цветы, а теперь растут одни сорняки и валяются пустые бутылки.

Но меня не смущает пейзаж, я, вообще, ничего не вижу уже, кроме него.

До нас долетает музыка из кафешки и пьяные разговоры, где-то за домом лает собака, над нами звезды...

А мы идем, вдвоем, будто гуляем, словно мы пара...

Покосилась на Савву и качнула головой.

Он просто морок, видение моего больного воображения – так странно шагать с ним по этому двору.

Не выдержав, тронула его за руку, и сосед слегка повернулся. Встретились взглядами – и ненавистные мурашки с концертом прошлись по моему телу.

Боже. Черт возьми. Ну почему этот мужчина такой неотразимый.

– Что, Злата? – спросил он своим бархатистым голосом и свернул на углу. Шагнул к черному Саабу, и машина приветливо мигнула ему фарами. Савва распахнул для меня дверь. – Прокатимся?

Потопталась на месте.

Нам точно нужно поговорить. Про Кирилла и Свету. Или лучше о нас. И то, что Савва приехал сейчас, ко мне, означает: он к разговору готов.

– Да, – согласилась и юркнула на переднее сиденье.

Глава 44

Сааб плавно вырулил со двора. Савва откинулся на сиденье, его ладони, широкие, как лапы, спокойно лежат на руле.

Он переждал поток машин, в это время не плотный. И добавил скорость, рассекая ярко освещенный проспект. Двигатель урчит негромко, как сытый, довольный кот.

И мне в этой машине хорошо настолько, что не хочется задавать вопросы.

Весь если ответы мне не понравится – то даже надежды не останется, а пока есть хотя бы она – я чуточку счастлива, ночами, засыпая, представляю, что вот так вот, рядом, мы каждый день.

– Ужинала? – жизнерадостный треп ди-джея тут же смазался бархатистым голосом соседа, и я повернулась, качнула головой.

– Ужинала, а ты?

Он не ответил, свернул на светофоре и, проехав еще немного, остановил машину возле какого-то бара. Мигающий козырек, черные ступеньки убегают в подвал, дверь распахнута настежь – и видно неяркий голубоватый свет, рассеянный по залу.

Савва заглушил двигатель, с панели взял сигареты.

– Можно мне тоже? – покосилась на бело-голубую пачку.

Сосед усмехнулся. Не колеблясь протянул ее мне.

Вытянула сигарету и сама взяла зажигалку. Курить я не умею, ни разу и не пробовала, но мне интересно.

Какой вкус чувствует он, когда затягивается этим ментоловым дымом.

– Так...– под его пристальным взглядом попыталась опустить стекло. Не разобралась с кнопками и покраснела. – Окно не открывается.

– Не знаю, – отозвался Савва, в его голосе зазвучало скрываемое веселье. – Может, подъемник сломался.

Посмотрела на соседа. Он так и не закурил, сидит в прежней позе и наблюдает за мной, в его глазах любопытство, он ждет, что я сделаю дальше.

Окно с его стороны открыто.

И я не раздумывая тянусь туда.

Рукой оперлась на спинку его кресла, перебросила через Савву одну ногу и для опоры уперлась коленом в дверь. Стараясь не обращать внимания на его взгляд, щелкнула зажигалкой.

И в следующую секунду незажжённая сигарета полетела в окно. На бедрах сжались мужские руки, рывком толкнули меня вперед. В напряженной позе не удержалась и шлепнулась на него сверху...

На губах ощутила его губы.

Я так соскучилась – эту мысль задавить попыталась, нельзя вот так сразу, сдаваться без борьбы. Уперлась в его плечи, обтянутые футболкой. Его ладонь надавила на затылок, не давая отстраниться.

И я тут же поняла – я проиграла, я отталкиваю его.

Но и целую тоже.

Цепляюсь в его плечи, отдирая от себя, и на поцелуй отвечаю, позволяю горячему языку скользить по губам, врываться в рот, сплетаться с моим...

Задыхаюсь и перестаю вырываться, наваливаюсь на Савву и обнимаю его за шею. Его руки везде, ведут по спине, заползают под футболку и гладят, ниже, сминают ягодицы и крепко держат меня.

Кажется, звонит телефон.

Мой, я его вместе с ключами сунула под резинку шортов и теперь музыка, смешанная с вибрацией, отдает мне в бедро.

– М-м, – увернулась от его губ и тряхнула хвостом, приходя в себя. Полезла за сотовым.

– Нет, – он перехватил мою руку. Чуть запрокинул голову, глядя мне в лицо. – Ты сейчас со мной.

– А если...– музыка смолкла, и я продолжила. – А если тебе кто-то позвонит? Тоже трубку не возьмешь?

– Нет.

– Врешь...

– Злата, – он хмыкнул. Полные губы дрогнули от едва заметной улыбки. Он стиснул мою талию под свободной футболкой. – Какой ты все-таки еще ребенок.

Сижу на его коленях, одной рукой обнимаю за шею. Смотрим друг другу в глаза.

В его расширенных зрачках тону.

– Что дальше? – с трудом решилась на вопрос. Выдохнула. – Будешь звонить раз в несколько дней и потом возвращаться к жене?

Он выпрямился. Удобнее сел в кресле, продолжая одной рукой удерживать меня за талию. Сунул сигарету в зубы и щелкнул зажигалкой, в окно выпустил дым.

Такая длинная пауза и я, неспокойная, сижу, жду его голос.

– Ты ушла от Кирилла?

Бах.

Лицо загорелось и ладони вмиг стали влажными. Уставилась на него, позабыв, как дышать.

Таким тоном не разговаривают о пустых вещах.

Он сам не меньше, чем я, напряжен, от дыма чуть щурится.

– Почти ушла, – призналась.

– Что это такое – "почти"?

Савва глянул в окно, на группу девчонок в коротких платьях – они, напевая во всю горло попсовую песенку, спустились в подвал бара.

– Я почти в разводе, – заявила. И осмелела, пальцами взялась за небритый подбородок, поворачивая его лицо обратно к себе, этим действием давая понять, что не надо пялиться на других. Встретила его прямой взгляд и сглотнула. – Ну так..? А ты?

– Сними футболку.

– Что?

Он приказ не повторил, лишь выбросил сигарету и сильнее сжал мою талию. В его глазах отражаются огни фонарей, проезжающие машины фарами освещают его лицо – хищное, властное.

Покосилась на улицу.

Там, снаружи, неспящие прохожие, а у нас окно открыто, если сниму футболку, под которой у меня нет ничего – увидит не только Савва.

Но он молчит и смотрит выжидающе, словно проверяет, решусь я или нет, ему интересна та грань, степень, до которой я подчиняться готова.

А я не могу, мне дико неловко, но следуя какому-то безумному упрямству, вызов бросить этому мужчине – я выгнулась на его коленях и за край потянула футболку наверх.

– Да пожалуйста, я, вообще...

Он не дал мне закончить, рукой обвил талию и рывком перебросил в соседнее кресло, навалился сверху.

Со стоном ответила на нетерпеливый поцелуй.

Снова зазвонил мой телефон.

Не хочу никого слышать сейчас, но вдруг это папа.

– По-постой, – завозилась под сильным горячим телом и шумно выдохнула. – Подожди, мне надо ответить.

Савва чертыхнулся сквозь зубы и отжался на руках. Пальцами забрался мне под футболку и достал из-под резинки шортов сотовый, мельком глянул на экран.

И молча, с каменным лицом, протянул мне трубку.

Глава 45

– Как дела у моей любимой жены? – спросил Кирилл, когда я приняла вызов. – Не звонишь, не приезжаешь. Я уже начал волноваться.

Оглянулась на черный Сааб, запаркованный у бордюра. Савва там снова курит, и меня потряхивает от желания вернуться обратно к нему.

– Что хотел, Кирилл? – сухо спросила. – Я занята.

– Чем? – муж хохотнул. – Дай угадаю. Наверное, поисками отца.

Не ответила.

Растерянно посмотрела на гогочущих парней у бара, на машину соседа, в которой меня ждут.

– Ты про что? – осторожно уточнила. – Зачем мне искать отца?

– А он дома? – вкрадчиво поинтересовался Кирилл, и от этого его тона на лбу выступил холодный пот.

– Так, – втянула носом воздух, не позволяя себе паниковать. – Что за идиотские намеки? Если с папой что-то случится...

– Виновата будешь ты, – закончил муж. – Ведь я по-хорошему просил тебя вернуться, дорогая. Но еще не поздно, Злата. Я в твоем дворе, выходи. Поедем домой.

– Я с тобой не поеду.

– Это ты зря.

Он надолго замолчал, и все это время я топталась под фонарем, наблюдая, как рассыпается на асфальте и гаснет пепел ментоловой сигареты.

Можно, конечно, продолжать думать, что папа где-то с друзьями, что он вот-вот вернется и завалится спать на своем раскладном кресле в кухне.

Можно.

Но вряд ли это правда.

– Что с отцом? – охрипла. Откашлялась. – Кирилл. Не делай ему ничего.

– Все, что я делаю, любимая – так это стою под окнами и жду свою гулящую супругу. Сама выйдешь или за тобой подняться?

Поморщилась – муж даже притвориться не пытается, что приехал извиняться. Посмотрела на мужскую фигуру в салоне Сааба и представила, что будет, если я позову Савву с собой.

Защищать жену лучшего друга от самого друга.

Он мне так и не ответил, уйдет ли от Светы, а тут еще и Кирилл, мой отец...

Столько навалилось лишь из-за того, что я поднялась тем вечером на соседское крыльцо.

Будь проклят тот день.

– Выйду, – пообещала и бросила трубку. Вернулась к машине и распахнула дверь, сунулась в салон.

Савва повернулся. Руки лежат на руле, он барабанит длинными пальцами по оплетке.

Я не знаю, с чего начать, и мнусь.

– Развод обсуждали, соседка? – подал он, наконец, голос. Изучил меня внимательным потемневшим взглядом.

На панели вспыхнул его сотовый.

Савва бросил краткий взгляд на экран.

– Жена потеряла? – в моем вопросе столько сварливости и дурацкого яда, что хочется язык себе отрезать, но я просто не могу молчать. – Возьми трубку, давай. Вместе послушаем, что скажет.

– Прекращай, – его голос спокойный, в отличие от моего, он собой владеет прекрасно, а я от нервов, ревности и несправедливости почти подпрыгиваю на месте.

И говорю вовсе не то, что надо.

– Ты не разведешься с ней, да? Ответь прямо сейчас. Отвечай.

– Злата, – позвал он предостерегающе. – Тон сбавь.

– А если не сбавлю?

Телефон продолжает трезвонить, хочется схватить его и грохнуть об асфальт, чтобы заткнулся, а потом встряхнуть Савву за грудки и...

На самом деле, я и сама все вижу, не дура.

Это я замужем около месяца и терять мне нечего, я влюблена без памяти. А что чувствует он – не знаю, того, что я его возбуждаю и меня можно трахать, привязанной к клетке – явно недостаточно для развода.

А мне нужно, чтобы так же.

Чтобы он из головы меня не выпускал ни днем, ни ночью.

И звонил чаще одного раза в неделю.

– Не хочешь отвечать мне – значит, езжай к ней! – выкрикнула и в сердцах хлопнула дверью.

И с этим хлопком пожалела о своем поступке так сильно, что едва не бросилась открывать дверь обратно.

Замерла на месте и всё внутри меня замерло, словно после громкого крика в горах, краткий миг перед тем, как лавина обрушится, не уезжай, пожалуйста, только не уезжай – эта мольба молотком застучала в висках.

Черный Сааб постоял еще немного.

А потом сдал назад, резко развернулся и рванул вперед, с каждой секундой отдаляясь от меня, пока не скрылся за поворотом.

Он уехал.

А я осталась тупо стоять у бара, слушать смех и музыку и проклинать всё на свете.

Ну зачем, зачем такие чувства.

Вытерла мокрые ресницы и поплелась в сторону дома.

По пути сбросила пару звонков от мужа, еще два раза набрала папе и снова нарвалась на автоответчик.

В свой двор зашла, будто на казнь и сразу увидела мужа – стоит под деревом, прислонился к капоту и лениво наблюдает за компанией в беседке – один из парней на весь двор горланит под гитару армейскую песню.

– Сюда, любимая, – Кирилл махнул рукой, словно я заблудиться могу. Обошел машину и распахнул переднюю дверь. – А чего без сумки?

– Папа где? – остановилась напротив.

– В клинике. Как и обещал – лечится от алкоголизма, – Кирилл широко улыбнулся. – Хороший у тебя муж? Целовать вот сюда, – пальцем он ткнул в гладковыбритую щеку.

– В какой еще клинике, – не поверила. – Папа сам бы туда не лег. А без согласия родственников...

– Я тебя умоляю, – Кирилл закатил глаза. – Можно и обезьяну в больницу устроить – были бы деньги. Ну? Садись.

– Я не поеду.

– Нет ты поедешь, Злата, – муж двинулся на меня, заставляя попятиться. – Я выразился как-то неясно или что? Пока ты со мной – с твоим отцом все нормально. Чистая палата, трехразовое питание, прогулки на свежем воздухе и сончас. Откажешься ехать, – Кирилл усмехнулся, – завтра же тебе позвонят с рассказом о том, как твой папаша тайком напился медицинского спирта. И очень жаль, что с лекарствами его мешать было нельзя. Примите наши соболезнования. Ты все поняла? – он перевел дух, полюбовался моим побледневшим лицом. И с удовлетворением кивнул. – Тогда заткнулась и села в машину.

Глава 46

– Красивые цветы для моей красавицы жены, – повторил Кирилл фразу, которую я слышу вот уже две недели каждый вечер и положил на стол передо мной букет.

– Ах, – ахнула Света. Отставила в сторону бокал и подняла розы, перевязанные нежно-розовой лентой. – Нет, ты только посмотри, Злат. Шикарные. Не муж, а зайка.

– Попрыгайка, – подтвердил Кирилл и чмокнул меня в щеку.

От него слегка пахнет выпивкой – едет из ресторана, с какого-нибудь делового ужина, прямиком домой, как приличный муж.

– Спасибо, – отозвалась. – Правда, красивые.

Как и вчерашние, и те, что он дарил неделю назад – букеты до сих пор стоят в гостиной, пока не завяли.

– Есть что поесть? – от веселого тона мужа хочется выйти в другую комнату. Он распахнул холодильник и оглядел пустые полки. – Любимая, ужин опять не приготовила?

– Тебе не нравится.

– Я был молод и глуп и мне стыдно, – Кирилл обернулся, широко улыбнулся. – Злата, милая. Не дуйся. С удовольствием бы сейчас навернул...домашнего борща.

Не дождавшись моей реакции он перевел взгляд на Свету.

– Нет, родной, на меня даже не смотри, – она расхохоталась. – Если не хочешь отравиться – держи меня подальше от кастрюль.

– Бедный Савва. Жестокая ты женщина, Светлана.

– Он заслужил.

Они шутят и смеются. За окном темно и по стеклу барабанит дождь, а в кухне сухо и горит неяркий уютный свет.

Середина августа.

И, кажется, не было никогда этого июля в моей жизни и Саввы, Кирилл не поднимал на меня руку, и я не предавала подругу, и мы просто дружим, семьями, по-соседски, вечером пятницы сплетничаем за бокалом вина.

И с виду все так и есть.

С того дня, как муж угрожал мне, что отца убьют в клинике, если я не вернусь с ним – мы об этом не говорили ни разу.

Кирилл не повышал голос, не напоминал, что до него я жила в "клоповнике", не был груб, и даже когда я притворялась, что сплю – не настаивал, не приставал с требованиями исполнить супружеский долг.

Я понимаю, тебе нужно время, чтобы меня простить и готов ждать сколько угодно – это он говорит каждый вечер.

А я радуюсь, что Света теперь целыми днями пасется у нас, ей скучно одной, ведь Савва...

Уже две недели его нет дома.

И дни эти для меня растянулись в вечность.

– Вино закончилось, – Света с огорченным видом поставила обратно на стол пустую бутылку и покосилась на шкаф, где у нас хранятся запасы спиртного. – Кирюш, достань еще одну, пожалуйста.

Муж охотно выполнил просьбу.

С высоты своего роста оглядел полки, до которых я добиралась лишь с помощью табурета и покачал головой.

– Светик, вино последнее. Что-то покрепче выпьешь?

– Нет, потом голова разболится, – подруга поморщилась и привстала, глянула в темное окно. – И дождь льет, как из ведра...ладно, сбегаю все таки домой, захвачу сразу парочку бутылок, да, Злат?

Кивнула и отпила вина.

Света засобиралась домой, Кирилл пошел ее провожать, услышала, как он в коридоре предлагает ей накинуть свой непромокаемый плащ.

Потом хлопнула дверь и муж, насвистывая, вернулся в кухню.

– Как день провела, любимая? – он снова открыл холодильник, будто с прошлого раза в нем что-то изменилось и на полке по волшебству появилась полная кастрюля борща.

– Гуляли со Светой по магазинам.

– Похвастаешься покупками? – он достал контейнер со вчерашней пастой, сдвинул крышку и принюхался. Сморщился. – Черт, и я не додумался в ресторан заскочить. Понадеялся, что уговорю тебя приготовить ужин, – он повернулся и широко улыбнулся. – Может, пирог?

– Мне сегодня звонила одна знакомая, – поставила бокал и придвинула по столу телефон. Усилием прогнала из головы мысли, про пирог, соль и этого дьявола соседа, по которому скучаю так сильно, что хочется на стену лезть. – Она нашла для меня работу. В больнице. Ее муж заведует отделением.

– Зачем тебе какая-то задрипанная больница, – Кирилл подошел и оперся руками на спинку стула. Уловил, как изменилось мое лицо и сказал уже мягче. – То есть я не понимаю, Злата. Денег тебе хватает, если нет – говори, буду давать больше.

– Я хочу сама зарабатывать.

– Когда? – он усмехнулся. – У тебя каникулы заканчиваются через две недели. Ты учишься в престижном университете. А работа в больнице – это и ночные смены. Хочешь вылететь с учебы из-за неуспеваемости? Глупо. Я, конечно, смогу и на платном тебя выучить, не вопрос. Но ты подумай.

Он рассуждает уверенно, спокойно и похож сейчас на того прежнего Кирилла, в которого, как мне казалось, я была влюблена.

Но теперь не могу его слушать, я теперь папе звоню каждый раз с замиранием сердца, угрозы мужа до сих пор звучат в ушах.

Папа до сих пор на лечении.

И я понятия не имею, сколько Кирилл его собирается там держать.

– Я тебе не запрещаю, милая, боже упаси, – Кирилл потянулся и убрал пустую бутылку со стола. – Ты просто не торопись. Все взвесь. Хочешь – работай, конечно. Но давай в приличной клинике. Там и зарплата больше. И не придется дышать вонью и выносить железные горшки, которым лет больше, чем бабкам, справляющим в них нужду.

– Перестань.

– Что я такого сказал? – он обернулся со стаканом в руках. Невозмутимо улыбнулся. – Это правда, Злата. Без меня так и будет.

– Лучше без тебя.

– Ты опять начала? – он брякнул стаканом об стол. – Сейчас что я не так делаю? Вот эти две недели что я делал неправильно?

Заставил меня остаться здесь, угрожая моему отцу – напоминать нет смысла, Кирилл и сам это знает.

В молчании уставились друг на друга.

И одновременно повернулись, когда из холла громыхнул бодрый голос:

– Соседи, а чего не запираемся? Есть кто дома? Ау.