Текст книги "Мои палачи (СИ"

Автор книги: Дана Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 6

Конкурсы – зло. Коньячные шахматы, искатели сокровищ, слепой бармен – везде пьют.

Кажется, я переборщила. Обмахиваюсь папкой и цежу черный кофе. Качаюсь на стуле, закидываю ноги на стол.

Это мой кабинет, в ресторан приехали буквально час назад. Неожиданно испортилась погода, началась гроза и ветер загнал всю пыль в наш шатёр, но повезло, у боссов на вечер оказался свободен шикарный банкетный зал, и свадьба сильно не пострадала.

– Допила? – Марина забирает мою кружку. Плещет в неё текилу из похожей на большой флакон духов бутылки "Гран Патрон". Пьет. Её каштановые волосы в высокой прическе почти не растрепались, на элегантном платье в пастельных тонах ни складки, ни пятнышка. Она жена Алана, старше нас с Настей, но мы все равно дружим. Мы носим одну фамилию, мы любим братьев Морозовых, мы терпим каждую пятницу их надоедливую маму – у нас много общего.

– А вы знали, что ведущий носит парик? – Настя, задрав пышную юбку, поправляет чулки. – Когда он размахивал лентами, и Юле в руки шлепнулись его волосы…

Запрокидываю голову и смеюсь. Свадьбу ведёт популярный стендап-комик, он в центре зала стоял, я рядом, мы объясняли правила конкурса, он бурно жестикулировал, и на меня вдруг упала блондинистая лепёшка.

– Ты лицо Юлино видела? – Марина заходится смехом.

– Я не поняла, что это парик, – вытираю выступившие слёзы. Тру щеку, – о-ой. Мне надо все таки дойти до зеркала. Макияжу аминь, наверное. И на счёт горячего уточнить.

– Сходи. Кофе выпила, давай оживай, – торопит Марина.

Они уходят первыми, я убираю бутылку в ящик и запираю кабинет. В коридоре музыка звучит громче, играет песенка о любви.

– Беги, беги ко мне по млечному пути, – подпеваю и без стука захожу в Ванину обитель. Уже открываю рот, но слова про горячее застревают в горле.

Внутри горит длинный настенный светильник, босс развалился в кресле, полубоком, стол загораживает обзор, но внизу, на полу виднеются кислотно-яркие салатовые туфли. Смелая летняя модель. В таких пришла племянница мужа, Лера. Вроде бы, она учится в медицинском. И похоже, ни отдыха, ни продыху от учебы не знает, ибо сейчас она активно, с сочными хлюпами ислледует анатомию между Ваниных ног.

Растерянно сжимаю ручку, Ваня поворачивает голову, пару секунд смотрит мне в глаза и широко улыбается. Его ладонь со стола скользит вниз, на Леру. Он быстро дергает плечом, словно грубо мотает ее голову по члену. Она громко мычит.

Он снова смотрит на меня. Языком толкается в щеку и манит пальцем к ним.

Отмираю и выскакиваю из кабинета. Прикрываю дверь.

Отлично.

Лера совсем спятила.

Может, она перебрала и надо забрать её? Пока раздумываю, открывается дверь в служебный коридор и на пороге маячит Денис.

А этот чего приперся. Он коллега Артура, и с женихом они не друзья. Его не приглашали. И что он забыл в помещениях для сотрудников?

Он стоит влолоборота и с кем-то разговаривает.

Слишком хорошо помню утро, бар и его грязные подкаты, и пока он меня не заметил, шмыгаю обратно к Ване.

У босса продолжается минет.

Он смотрит на меня и в удивлении сводит брови, мол, серьёзно, ты вернулась?

Дурацкая ситуация.

И виноват Артур, я бы не бегала от его партнёра, если бы он его осадил. Стараюсь не смотреть на босса и прислушиваюсь к шагам в коридоре.

– Сходи погуляй немного, мне пока некогда, – хрипло просит Ваня.

Я мешаю ему расслабиться, конечно, заперлась в такой момент. Но когда Лера встаёт на ноги, понимаю, что просьба не мне адресована.

– Погулять? Ты просто урод, – выплевывает девушка. Резко разворачивается, злым взглядом натыкается на свидетеля и меняется в лице. – Ааа, – понимает, – Юль, – она на ходу вытирает губы, – не говори Артуру и братьям, плиз, они меня убьют. Ты ничего не видела, ладно? Я много выпила и…

– Не скажет, детка, не волнуйся, – Ваня подталкивает её на выход. – Я тебе попозже наберу и продолжим.

– Тебе не стыдно? – интересуюсь, когда за Лерой закрывается дверь. Невольно смотрю на ширинку, которую он не застегнул, на выпирающий синий кусок трусов. – Она племянница Артура.

– Я не знал, – Ваня растерянно чешет голову. Светлые волосы падают ему на лоб. – Тогда не буду ей звонить, – он улыбается.

– Очень весело, – хмуро киваю. – Слушай, блюда…

– Какие блюда, Юль, я не для этого её выгнал, – перебивает он, складывает ладони на моей талии, на красном конкурсном платье Красной шапочки. – Ты зачем вернулась? – он наклоняется, ведёт носом по моей шее, замирает возле уха и делает глубокий вдох. Шепчет, – вкусные духи. Внученька, щас серый волк тебя съест.

– Вань, закатай губу, – упираюсь руками ему в грудь. – Уже не смешно. У тебя что с головой?

– Так же разводишься вроде? – он выпрямляется, шмыгает носом. – Артур на днях спрашивал. Не вешаешься ли ты на меня. На меня-то нет, а с кем ты там отжигала, он все знает. Я не ожидал, честно, – он усмехается, – думал, у вас любовь, все такое.

Спрашивать у друзей, коллег, братьев не вешается ли на них твоя жена – Артур мозгом тронулся. С чего он это взял. Все было нормально еще…в среду, он не давал мне спать всю ночь, и даже в душ не пускал, а сегодня суббота, значит, совсем недавно про меня наплели каких-то невероятных гадостей. И это так дико, кто и что мог ему сказать, если он и разговаривать со мной на эту тему не хочет, а сразу развод?

– А еще гости говорят вы днем у ЗАГСа орались, – Ваня теребит шнуровку на груди моего платья. – Я так понял – конец?

– Мне надо Артура найти, – наваливаюсь на дверь и выпадаю в коридор.

– Не надо, останься, – за черные шнурки он тянет к себе, обхватывает мою шею и сдирает с головы красную шляпку.

– Вань! – в раздражении поднимаю колено и бью ему между ног.

Он со стоном сгибается, я торможу на пороге. Жестко получилось. Не стоило.

– Вань, прости, я… – делаю шаг к нему.

– Ну все, сучка, – он морщится и ощупывает ширинку. – У тебя есть десять секунд, чтобы спрятаться подальше, пока я не поймал. Иначе я тебя найду и так оттрахаю, что ты потом ходить не сможешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 7

– Ты что, бежала? – Марина поднимает брови.

– Нет, – качаю головой, перевожу дух. А я, правда, бежала, не было желания проверять, пошутил Ваня или нет. – Артура не видела?

Она поднимает голову, оглядывает зал. Ведущий трясет какими-то тряпками, возле него несколько девушек в серых костюмах кошечек, рядом мужчины примеряют белые маски котиков. Музыка орет, ведущий орет еще громче:

– Последний конкурс этого вечера и я от вас отстану! Ну же, девушки, не хватает кошечек! О, свидетельница! Давай-давай, не прохлаждайся!

Закатываю глаза. Забираю из его рук костюм. Мне совсем не до конкурсов, у меня брак рушится, но кого это волнует. Явно не развеселого типа в песочного цвета парике. У него свои проблемы. Ранее облысение и все такое.

Иду к выходу и налетаю на мужа. Он встряхивает пальцами, на меня попадают мелкие брызги, наверное, в туалете был.

– Артур, мне это надоело, – бью его костюмом. – Ваня меня просветил. Про наш развод, и что ты о моих похождениях знаешь. Обсуждаешь со всеми мои мнимые косяки, а со мной даже не поговорил.

– А ты бы призналась? – он сдвигает меня с прохода, к столику, где горкой возвышаются бокалы с шампанским. – Ты меня за какого-то оленя держишь? Хочешь, чтобы я тебя о твоих любовниках расспрашивал?

– Каких любовниках?

– Тебя сдали.

– Кто?

– Неважно.

– Отлично, – хмыкаю, – кто угодно может про меня чего угодно наплести, а ты веришь. Точно, лучше развестись, это не любовь, – обхожу его, он дергает костюм в моих руках. – Отпусти, мне переодеваться надо.

– Если бы я тебя не любил, – он сжимает пушистый кошачий хвост, пришитый к серой юбочке, – ты бы уже в пропавших без вести числилась.

Хлопаю ресницами. Вглядываюсь в его хмурое, без улыбки, лицо. Он это всерьез. Что за предательство утопить меня может, закопать, расстрелять, я и не сомневаюсь, он вспыльчивый, ревнивый и абсолютно не боится наказания, он вряд ли осознает, что можно, а что нельзя, уверенный, что задета его гордость, а семья любую концовку при желании замнет, очень хорошо это представляю. Морозец по затылку поднимает волосы, в платье без рукавов так холодно.

– Ясно, – сглатываю. И закипаю от несправедливости, – тебе навешали про измены и то, что я знакомых твоих окучиваю. Ты у шести человек спросил. Они подтвердили, что тот урод тебе наврал, так в чем дело?

– Не все.

– Что не все?

– Не все подтвердили. Один из шести сказал – да, было. Подкатывала твоя Юля. И я ему верю. Больше, чем тебе. Зачем ему врать?

– Потому, что он тоже урод.

– Он не урод, – Артур дергает на себя хвост, и я влетаю ему в грудь, – а ты меня выставляешь лохом. Твои любовники смеются у меня за спиной, мол, он рогатый придурок. Короче, – он щурится, – либо ты мне назовешь их имена и мы с тобой спокойно разойдемся, либо… – он замолкает. Жует губу, – а нет, Юль, спокойно не получится. Ты меня унизила, теперь я хочу унизить тебя. Цифру от одного до шести выбирай.

– Что? – переспрашиваю. Мну в пальцах мягкую ткань и едва держусь, чтобы не разреветься у всех на виду.

– Цифру назови.

– Да пошел ты, – с силой дергаю на себя костюм. Тяжелый белый хвост взмывает в воздух и смахивает верхние бокалы, те падают, шатают нижние ряды и за какие-то секунды вся гора, обрызгав нас шампанским, рушится под ноги.

На грохот оборачивается зал, между нами тут же вклинивается ведущий и бодро голосит:

– Опа, какая неприятность! Никто не поранился? Ну и славно, щас мы это дело быстренько уберем и новое поставим, это все равно выдохлось. Переодевайся, – шипит он и подталкивает меня в спину.

Прижимаю к животу мокрый хвост и скрываюсь в коридоре. За спиной слышу шаги, оборачиваюсь. Меня нагоняет Андрей, он недовольно выговаривает:

– Не устала на моей свадьбе свои проблемы решать?

И он туда же. Везде я виновата.

– Брату скажи, – огрызаюсь, иду к кабинету.

– Брат не виноват, что тебя все подряд трахают.

– Ты свечку держал? – закипаю. – Андрей, все, не подходи ко мне.

– А как ты мне запретишь? – он обгоняет меня и встает на дороге.

Вижу белую рубашку сквозь пелену, не хочу голову поднимать и показывать, что меня до слез довели.

– Я к тебе хорошо относился, потому, что тебя Артур выбрал, – цедит он. – А ты ноги раздвигаешь налево-направо. За что он тебя, вообще, любит? Ни ума, ни красоты.

Неожиданно становится смешно, ибо это явное вранье, чтобы меня задеть, просто у Андрея другой вкус, высокие и фигуристые, а ко мне он с самого начала прохладно был настроен.

– Да, – лезу между его плечом и дверью, наощупь вставляю ключ в замок, – такая плохая Юля, бла-бла, успокоился?

– Тебе же на все по барабану, – замечает он с удивлением. – И на Артура, и на нашу семью.

– Да-да, – поворачиваю ручку. – На твою жену вот только не плевать. Настина свадьба. Я свидетельница. Мне надо переодеться. Дай пройти.

– Конечно, проходи, дорогая, – он отступает и широко улыбается. – Но я бы на твоем месте не спешил. Обратно из этого кабинета ты только ползком выберешься.

– Ага, пока, – хлопаю дверью у него перед носом.

Иду к столу, на ходу вылезаю из красного костюма.

Почему, интересно, ползком?

Натягиваю серую юбку, белую жилетку, отбрасываю назад волосы, хорошо бы заплестись, но резинки нет.

Снаружи кто-то ломится. Креплю на голову ободок с мягкими ушками и не двигаюсь.

– Юль, это я, – зовет Артур.

В конце концов, полный ресторан людей, а меня ждут в зале, не убьет ведь он меня.

Помедлив, открываю.

Он нетвердым шагом заходит внутрь, кажется, он успел выпить и нехило, его глаза азартно блестят, и я невольно отступаю.

– Цифру я сам выбрал. Два. Нормально? Скажи, спасибо, что не шесть, – он, шатаясь, идет на меня. – Или ты шесть хотела?

– Артур, давай ты успокоишься, – морщусь, отскакиваю за кресло, признаюсь, – мне страшно.

– Я спокоен. Куда ты, Юль? – он вздыхает. – Поздно. Готова к наказанию?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 8

❤️

…– Артур, хватит, – шмыгаю за длинный стол. – Выпусти меня. Пусть они отойдут от двери. Это кто, вообще?

– … Это твои палачи, Юля, – Артур лениво закидывает ногу на ногу. – И они никуда не уйдут. Пока не накажут тебя. Раздевайся. Не бойся, плохо они тебе не сделают. Я прослежу.

Молчу. Связянными руками снимаю сползший набок ободок. В кабинете так привычно, желтоватый свет моей любимой немецкой лампы Майтони под черным абажуром, классная черная мебель, за открытым окном мигает и переливается центр города, после дождя свежий, сводит с ума, слышу, совсем рядом, на улице, заливается смехом шумная компания. Они обсуждают, где можно купить пива, ведь в магазинах уже не продают.

А я знаю, там на остановке в ларьке можно. Один раз при мне продавали. Аж в двенадцать ночи. Я думаю о каких-то глупостях.

Эти два кота в белых масках идут ко мне. Один на ходу снимает пиджак. Второй расстегивает ремень на брюках. Черная классика, иконы портновского искусства из Лондонского ателье прямиком. В таких костюмах половина гостей. Даже на Артуре похожий.

Но кто бы это ни был, бесполезно себе врать, они однозначно сейчас растянут меня на столе. На полу. На подоконнике. Да везде, где захотят, а Артур не помешает.

– Юль, раздевайся, – торопит Артур.

Хватаю лампу, с силой дергаю шнур. Швыряю в котов, после яркой вспышки становится почти темно, свет лишь в окне от фонарей с проспекта, в этой темноте ныряю под стол.

У них происходит какая-то возня.

Связянным рукам неудобно, шарю вслепую, с трудом цепляю ручку ящика и выдвигаю его. Там у меня текила. И если разбить бутылку, смогу кого-нибудь порезать, пусть только попробуют меня тронуть.

– Юля, – Артур тихо смеется. Скрипят колесики кресла, он либо едет в нем, либо раскачивается. – Что за детский сад, вылазь оттуда.

Папки, папки, папки. Не тот ящик.

Тянусь выше. Ладони жутко вспотели, срываются и скользят, зато слезы высохли, в мыслях ураган, в пыльную воронку меня закручивает, во рту сухо и зубы скрипят от осознания моей слабости, там три здоровых мужика, на что я, вообще, надеюсь.

Пальцы натыкаются на теплое гладкое стекло, и тут надо мной резко наклоняется чья-то тень. Светлое пятно морды кота прямо перед моим носом. Ловлю его запах. Острый. Бурбон и цитрус. Сбивчивое дыхание. Даже через маску.

Ору.

Он не обращает внимания, хватает за белеющий кошкин хвост и тащит меня из-под стола. Извиваюсь, волосы рассыпаются по ковровому покрытию и путаются, искрят, он наваливается сверху, своим весом прижимает к полу, мягкая ладонь накрывает мои губы, его шепот жжет ухо:

– Юля, угомонись. Нас пока двое. Но могут и остальные присоединиться. Еще четверо. Хочешь?

Не хочу, и трепыхаться под его телом моментально перестаю.

– Милая, все просто, – различаю склонившийся над нами силуэт мужа, – не давай сейчас ребятам скучать, и тогда целой из нашего брака выберешься. Поняла? Ребят, она ваша.

Он отступает.

Горячая гора мышц на мне шевелится, поднимается, сгребает меня одной рукой и легко забрасывает на стол. Бумаги шелестят, планируют вниз, опрокидывается подставка, катятся ручки и фломастеры.

Он толкает меня, и я заваливаюсь назад, в руки второму коту, по ту сторону стола.

– Расслабься, Юль, – он тоже шепчет, его пальцы ощупывают мой костюм, обтягивающую майку и меховую жилетку, задерживаются на талии и тянут ткань, – поговорку знаешь? Один член хорошо, а два лучше.

– Я заявлю в полицию.

– Вперед и с песней, – откликается муж.

Глаза привыкают к темноте, чуть повернув голову вижу его фигуру, в кресле крутится.

На мне с треском разрывают майку, вздрагиваю от сквозняка, ветер проникает в тонкую капроновую ткань полупрозрачного лифчика, а за ветром мужские пальцы, осторожно гладят сеточку, и вдруг, на контрасте резко, обхватывают меня за шею, и везут по столу ближе к себе, он меня держит.

Первый в ногах, задирает на живот короткую юбку и сжимает руки на голых бедрах. Хозяйским жестом стягивает с меня белье, моя кожа и его, соприкасаются, по всему телу нарастает зуд. Быстрый вжик молнии на его брюках, и он достает член. Вижу слабые очертания, на двадцать баллов эрекцию, и как смыкается его широкая ладонь, он готов, и я понимаю, что это все, и их двое, всхлипываю и ворочаюсь, прошу:

– Убери это.

– Там в ящике у нее есть "Гран Патрон", – вклинивается муж, – Юля любит текилу и большие патроны. Сначала угостите. А потом трахните ее. Как следует. Заставьте мою шлюшку кончить.

Не сдерживаюсь и снова ору. Царапаю ногтями рубашку, мощную руку на моей шее и щурюсь на презерватив, который первый кот раскатывает по члену, не собирается он меня поить текилой, он мне просто без прелюдий засадит.

– Артур, выгони их! – срываюсь на хрип.

– Юль! – надо мной нависает кошачья маска. – Хватит орать, – пластмасса касается уха, чувствую, как между моих разведенных ног скользит его член, размазывает по коже лубрикант, он нетерпеливо дергается, рвется в тепло, его хозяин мне мягко выговаривает, – мы все равно это сделаем, ты же понимаешь?

– Ладно, – выплевываю, – лучше ночь с ними, чем всю жизнь жить с таким придурком, как ты, Артур. Давай, – спускаю кольцо связанных запястий коту на шею, – не останавливайся до утра. Хочу тебя. Безумно. Вся мокрая. За волосы меня оттаскай. Отшлепай. Во все места выдери, – уже на последних словах слышу, что Артур подрывается с места, в секунду оказывается рядом и больно дергает мои руки, чтобы я выпустила из объятий навалившегося на меня мужчину.

Он выдирает меня из их лап и рявкает:

– Отбой. Отбой я сказал!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 9

Висну на Артуре и боюсь верить в облегчение, в котором тону, он не смог так со мной поступить, он меня все таки любит, и я в этот момент все ему готова простить, только бы он скорей меня отсюда забрал.

– Ты чо как тряпка! – удивленным шепотом кричат у меня за спиной, – да она вертит тобой, как…ты е*лан, Артур.

– Ида на хер, – огрызается он. – Моя жена.

– Твоя жена…

Наверное, "шлюха", он хотел сказать. Конец фразы тонет в громких ударах по двери, кто-то со всей силы тарабанит в кабинет.

– Юля! Ты там?! Немедленно выходи! – надрывается Олли. – Сама не пришла и костюм забрала! Из-за тебя конкурс…да что я в коридоре-то стою, открывай, живо!

Артур мельком оглядывает мою порванную майку, растрёпанные волосы и ругнувшись под нос, тянет меня к двери.

– Я маму уведу. До туалетов дойдешь? Приду за тобой.

– Нет, нет, нет, не иди, – твержу, связанными руками цепляюсь в его рубашку, Олли истерит снаружи, он морщится.

– Я сказал. Сейчас вернусь, – отрывает от себя мои пальцы. Оборачивается, сухо бросает. – Жену мою не трогать. Надеюсь, это ясно?

Отступаю в сторону, с полосы света, когда он скрывается в коридоре, Олли рвется в кабинет, разобраться со мной, он ее успокаивает, их голоса тише, спиной чувствую недовольство несостоявшихся палачей, но мне только добраться до запирающихся кабинок, а там…

– Не спеши, – шепчут позади, близко, когда делаю шаг за дверь, и стальные тиски сжимаются на талии. – Артур не понял. Теперь это не наказание. После того, что ты просила. За волосы тебя оттаскать. Во все места выдрать. Мы уже сами хотим, – он словно щупальцами обвивает, одним движением затягивает меня обратно в кабинет и поворачивает ключ.

– Артур вас убьет.

– Артура здесь нет, – его ладони ныряют под юбку, туда, где у меня уже нет белья, его пальцы сухие, и я сухая, он ощущает это и замирает. Держит меня, возится у меня за спиной, шуршит фольга, он что-то тычет мне в губы:

– Ешь.

Пахнет шоколадом, это конфета, она тает в его пальцах, он ждет, что я буду слизывать и шепчет на ухо:

– Ты самая красивая на свете.

Так говорит мне врач, принимай себя, люби себя, ты самая красивая. И я бы рассмеялась сейчас, но это очень грустно. На сеансах настаивает Артур, у меня нет аппетита и я худею, они думают, у меня стресс и депрессия, я принимаю таблетки, а в побочках понижение либидо.

Я холодная. Долго разогреваюсь. Имитирую оргазм. Одного секса за ночь мне по горло много, Артур злится, мы ругаемся.

Мне все ясно, он думает, что я устаю в чужих кроватях, раз с ним я ледышка, и так легко верит сказочнику, сочиняющему обо мне сплетни, он не понимает про эффект антидепрессантов.

– Юля, ешь говорю, и забудь обо всем. Здесь только мы трое, – он нетерпеливо размазывает конфету по моим губам, рассчитывает, что примитивный комплимент и шоколадный гормон счастья разбудят во мне сексуальное влечение, и я наброшусь на них дикая, голодная.

– Заканчивай маскарад, – дергаюсь, когда он накрывает меня собой, будто горой, ведет вперед, он вплотную, упирается в меня разбухшей ширинкой, он или застегнулся, или не он две минуты назад почти во мне был, от напряжения, меховой жилетки и от него по позвоночнику ползет пот, – ты плохой кот. Тебя надо натыкать носом в какашки. Выпусти.

– А ты плохая киса, получишь под хвост, – слышу громкий шепот другого мужчины, самого его не видно, он роется у меня в ящиках. Смотрю на его макушку и не могу определить цвет волос. Темный. Русый, каштановый. Или блондин, на его волосах переливаются цветные огни уличной вывески и путают меня.

Наконец, показывается маска, он со стуком водружает на стол "Гран Патрон" и выпрямляется.

Возится с брюками. Члену там было тесно, он бодро выскакивает. В мягких отблесках ночного города кажется, что этот самец такой же теплый и атмосферный, абсолютно заурядный владелец малого бизнеса, когда сотрудники расходятся по домам, жарко трахает секретаршу, обычный, понятный, безопасный. Но он рушит полет моей фантазии отрывистым шепотом:

– Значит, любишь большие патроны, Юль.

И натягивает контрацепцию. Я точно знаю этого человека, или знала, ведь он прячет за пластмассой лицо, а за шепотом голос, выпускает наружу свою тьму, и я, как в омут с головой, ныряю в панику.

Резко тянусь за бутылкой.

– Конфету запить? Погоди, – мужчина за спиной трогает мои запястья, ослабляет Артуровский ремень, снимает и отбрасывает его в сторону. Не отпускает меня, теребит винтажный браслет, черный речной жемчуг – подарок Артура, и стягивает его с моей руки. Плещет на него текилу. Наматывает бусинки себе на палец.

Даже представлять не буду зачем. Набираю в грудь воздуха, беру предложенную бутылку и швыряю в стену.

Они отворачиваются, я толкаю одно из кресел и бегу к окну. Руки свободны, мужчины тупят над моей выходкой, я успею, выпрыгну, все хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 10

Все плохо.

Возле подоконника оступаюсь на чем-то остром и с криком валюсь на пол. В ладонь впивается огромный осколок – останки моей несчастной лампы.

Кто-то тут же вырастает рядом, наклоняется ко мне и со смехом касается плеч:

– Киса, аккуратнее. Ушиблась? Так не надо бегать. И с бутылкой промазала. Она в кресле. Почти не разлилась. Выпьешь?

Удобнее беру стекло и, замахнувшись, тычу ему в икру, веду глубокую линию по черным брюкам, сквозь них кожу режу, и он, с шипением, отступает:

– Юля, я тебя щас выпорю.

Это последнее, на что смотрю, на его ноги в дорогих блестящих туфлях, а дальше на глаза плотно ложится какая-то мягкая ткань, ее завязывают на затылке, отбирают осколок и отрывают меня от пола.

Юбка задирается, голые ягодицы касаются дубовой столешницы. В нос бьет запах элитного спиртного. На лицо набрасывается тяжелая рука, давит мои щеки, заставляя рот открыть, под ее напором подаюсь вперед и впечатываюсь в горячие мужские губы.

Он снял маску.

И он пил текилу. Нагретый алкоголь из его рта в мой, в мучительной жажде теряюсь, делаю крепкие глотки с его губ, он медленно делится, вливает в меня серебряный напиток, терпкий привет Штатов Мексики, на языке смешиваются изюм и ваниль, шоколад и агава.

Глотаю все до капли и лишь трезвею, теперь пьет он, порывисто целует, отбирает мое дыхание, его движения такие уверенные, внушают мне мысль, что Артур, может, и не вернется, может, он в курсе, что со мной делают, иначе почему этот кот так настойчиво плюёт на слова моего мужа, у меня нет шансов. Его пальцы вламываются между моих ног, дотрагиваются до лобка, спускаются, на указательном перекатываются бусинки намотанного браслета. Он шлепает по клитору. Осторожно проникает внутрь меня.

– Я в киске, – приговором опаляет мне губы, не дает отодвинуться и крепче сжимает мою челюсть, его палец гладит кискину стенку, немного жжет, я тянусь к повязке на глазах.

Мою руку сразу перехватывают. Не он. Другой. Не вижу, но чувствую его близость, от нее покалывает кожу и шумит в ушах, нахожусь на грани сознания, когда ощущаю, что рядом с пальцем мне между ног упирается член.

Все, мне конец.

Вздрагиваю от краткого толчка, с которым головка врывается в мое тело. Меня намочили, но этого мало, он натужно скользит внутрь, на плечо падает груз его руки, он давит, насаживая меня на себя.

– Тесно, – интимно выдыхает, обволакиваемый мной двигается глубже, – Артур ночью не трогал? Я у тебя первый сегодня? Убери. Сначала я.

Он говорит это не мне, палец другого мужчины вжимает бусинки в стенку и медленно выходит из меня. Хватка на моих щеках слабнет, и в этот момент член вторгается до конца.

Мой стон обрывается, когда из легких выбивают воздух, опрокидывая назад, лопатками ударяюсь об стол, бедра ноют в стальном капкане его рук.

– Слезь с меня, – царапаю его кисти, – ты сволочь, свинья…Черт, – выгибаюсь в позвоночнике от мощного толчка, как по тросу в масле, откатываюсь по толстому стволу, он ждет секунду и врезается снова, – сука, – теряю голос в размеренных рывках вколачиваемого в меня члена, трепещу, как бабочка в паутине его хриплого шепота:

– С Артуром все кончено, сдавайся мне. Нравится, как я тебя трахаю, Юля?

Он наваливается сверху, сдавливает мою шею и целует. Исступленно, жадно проникает в меня, будто ломает барьер, хочет, чтобы мое тело откликнулось, но я не шевелюсь, и он замедляется. Отрывается от моих губ, и вдруг что-то плещет мне в лицо. Не успеваю понять, как он шлепает меня по щеке. Звонко по-мокрому, не больно, но я едва соображаю от неожиданности.

– Очнись, Юля, – его горячий язык зализывает щеку, настойчиво целует, и я разбираю вкус текилы, – не думай, просто отдайся мне.

Пару раз, отрывисто и требовательно толкается членом, напоминая, насколько прочно он во мне, и опять плещет в лицо текилу. Шлепает по одной щеке, по другой, собирает стекающие струйки языком.

Спутанные волосы прилипают к лицу, мечусь под ним, от его ладоней уворачиваясь, но он с упоением меня мучает, заливает алкоголем и шлепает, целует и шепчет "сдайся мне, сдайся мне", он лишает меня всего, остается тьма и он, у меня горит лицо и жар стремительно нарастает в теле, бессилие бросает меня ему навстречу, со стоном впиваюсь в его губы, сжимаю плечи и притягиваю его ближе.

Словно лопнул рассудок, и я в неизлечимой, бесконтрольной тяге умираю, безоглядно углубляю алчные поцелуи и рву на части его язык, все, что я могу – трепать его на этом пограничье между сексом и безумием, вплетаю пальцы в его мягкие волосы и тяну, раздираю ногтями его широкую спину в намокшей рубашке и задыхаюсь, в попытках добраться до моего дна он отчаянно вжимается в меня бедрами, твердо и неодолимо, глубокими толчками бьется, заполняет собой, и трещит мой мир, выбираюсь из его господства, выгибаюсь и бьюсь в ответ, его ладони гуляют по моей шее, он сбивчиво шепчет:

– Бл*ть, я щас кончу.

– Я тоже, – отчетливо звучит у меня над головой, и ко мне резко возвращается сознание. В моей темноте есть еще один демон, и он смотрит.

И ждет очереди.

Я не смогу.

Следом слышу, как снаружи ожесточенно дергают ручку, громко стучат, и голос Артура:

– Юль, ты ещё там? Открой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 11

Снова стучат.

– Артур решит что здесь никого нет и уйдет, – шепчут мне на ухо, – ты больше не его, этой ночью наша.

Он медленно двигается во мне. Я молчу, Артура не зову. Мне страшно, что он меня здесь с ними застанет, и мне стыдно. Я не виновата, но и не безгрешна. Меня нагло и грубо имеют, а я не от боли под ним колочусь. Он требовал, я уступила. Чувство черное, просто готика, но это не усталость и не раздражение, которые я часто испытываю.

Это вредная, неправильная, болезненная борьба на грани голода.

Тянусь к повязке. Запястья на подлете сжимают и заворачивают назад. Второй кот, он склоняется над лицом и заверяет:

– Не снимай, тебе не понравится. Если увидишь, не сможешь расслабиться.

– Юля, открывай, мне надоело, – монотонный стук за дверью, и я почти перестаю его слышать, член во мне скользит быстрее и быстрее, сжирая внимание, стол с тихим скрипом в такт ему пляшет, мои губы накрывает горячая ладонь.

Его распаляет, что в коридоре мой муж, зовет, пока он в меня вбивается, он говорит мне об этом и дернуться не дает, под ним погребена, он берет, словно свое, по-хозяйски твердо, а мое тело вымотанное борьбой, покоряется ему.

– Ты меня тоже хочешь, – обжигает дыханием с парами бурбона, изнутри меня плавит, мне жарко, он бешеный дьявол, наращивает накал внизу живота, и чужой, и знакомый, за полгода без оргазмов еще не забытый, хочу чтобы он продолжал, и не могу допустить, я с криками кончу, если он не остановится, а это окончательное поражение, я падшая женщина, потеряла контроль над плотью своей. Впиваюсь зубами в его ладонь и за волосы его от себя оттаскиваю, но он сам резко тормозит. Между нашими губами его рука, и он так же, как я, зубами ее держит, тяжело дышит.

– Рано еще, потерпи, мы не одни, – шепчет с трудом, и сдвигает меня по столу дальше. Раскидывает в стороны мои руки и переплетает наши пальцы.

Голова запрокидывается, волосы спадают на пол, и в губы сразу упирается горячая головка. Второй член. Обводит по контуру и нетерпеливо раскрывает, упирается в зубы. Он в презервативе, привкус резины и смазки смешивает на моих губах. Они хотят вдвоем. Сразу. Это меня трезвит, и возвращается страх, отклоняюсь и стараюсь вырвать руки из этого распятия, уже готова заорать, но мужчина убирает член и сжимает пальцы на моей шее, поцелуем запечатывает рот.

Через волны паники снова слышу Артура.

– Юля, я выломаю чертов замок, – шипит он в коридоре. – Они там с тобой? – он даже голоса не повышает. Боится внимание привлечь. Он не выломает. Ведь это может кто-то увидеть. Как он рвется в кабинет к жене. А она не одна. Его опозорят, он такого не допустит.

Он напоследок пинает дверь. Музыка звучит громче, значит, открывает служебный вход, а там на банкете, до сих пор танцуют, а я потерялась во времени. Сколько прошло, как он ушел первый раз. Минут пятнадцать, наверное, жалкие крохи, развернувшие мою жизнь на все сто восемьдесят.