Текст книги "Белая ворона (СИ)"
Автор книги: Дана Арнаутова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Оба обещания – учеба вождению и вечерние развлечения – выполнить не удалось, так уж сложился день. Алекс, разумеется, отвез хмурую и настороженную Маред на службу, снова заблаговременно высадив подальше от здания конторы. Сам же поехал в полицейское управление, разыскивать детектива, ведущего дело об убийстве в «Бархате». Однако доблестного служителя закона на месте не отказалось, его не менее доблестные коллеги только руками разводили, и на звонки по фонилю детектив тоже не отвечал. Судебный эксперт пока ничего определенного сказать не мог, и Алекс только напрасно потерял время. Да и вообще, дело по поводу взрыва еще не завели по всей форме, и были все основания надеяться, что его признают несчастной случайностью. Тоже ничего приятного для респектабельности заведения, но все же сущие пустяки по сравнению с убийством. А вот если не признают…
Выруливая на бульвар принцессы ап Гилмаринен, Алекс мрачно думал, что совершенно неясно, кто и чего добивается подобными играми. Со взрывом астерона все по чистой случайности обошлось без жертв. Убивать людей, чтобы испортить репутацию клубу, который сам же хочешь купить? АрМоаль не похож ни на безумца, ни даже на обычного дурака. И зачем ему именно «Бархат»? Опытный ресторатор не может не понимать, что душа «Бархата» – Анриетта, и лишившись ее, клуб утратит большую часть очарования. Да, это неплохое коммерческое вложение, но посетители клуба для удовольствий – очень капризная клиентура, больше всего ценящая безопасность и внимательный подход к нуждам и желаниям каждого. АрМоаля же в Лундене пока не знают, и реноме ему придется создавать почти с нуля.
Алекс включил ветрогон: начиналось время духоты. Свернул с бульвара, пропустив роскошный экипаж со смутно знакомым гербом – две лошадки в нарядной сбруе процокали мимо, качая султанчиками. Важный кучер в раззолоченной ливрее не удостоил мобилер Монтроза даже взглядом, но из окна кареты выглянула хорошенькая девица и тут же, манерно прикрыв личико веером, спряталась обратно. А Алексу вспомнился искренний и трогательный восторг в глазах тье Маред, впервые севшей за руль мобилера.
Он невольно улыбнулся воспоминанию. Кто бы мог подумать, что смешную провинциальную девочку покорят не дорогие наряды, а скорость и мощь механического экипажа! Почему-то это было очень приятно. А еще хотелось бросить душный летний Лунден и увезти Маред Уинни в Шарин-Шахр, в гости к Сармади. Катать ее на легком белокрылом паруснике, чтобы соленый мокрый ветер дул в лицо, любоваться украдкой, а потом улучить момент и подхватить губами капли воды со смугло-золотистой кожи. Девочке на диво пойдут аравийские одежды, в цветных и белоснежных шелках она будет прекрасна, как сказочная пери. А еще можно отправиться с ней в знаменитые подводные пещеры, где шейхи-владыки города выстроили в толще воды галереи из чистейшего толстого стекла – новое чудо света – и их гости могут увидеть чудеса подводного мира. Алекс помнил, как впервые увидел эти пещеры – ожившую сказку. Девочке понравилось бы!
Но об этом пока приходилось только мечтать. А еще – браться за баргестовы дела, пока они и в самом деле не взялись за нерадивого лэрда стряпчего. И потому Алекс поехал в мэрию, потратив еще пару драгоценных часов на дорогу и разговор с помощником мэра, от которого требовалось только одно: не мешать «Корсару» заключить контракт с франкской фирмой, решившей вложить капитал в крупный бриттский страховой дом. Причем Алекс подозревал, что франки этот страховой дом собираются постепенно купить, а значит, работать с ними предстоит долго и, даст Луг, взаимовыгодно. Франков «Корсар» тоже устраивал, и камнем преткновения была только мэрия, желавшая участвовать в дележе еще не полученных дивидендов.
Алекс, напротив, не собирался подпускать чиновников к основной прибыли, разве что однажды купить их благосклонность… Именно это и мог устроить лэрд Макмиллан, человек невероятного влияния и твердых коммерческих принципов, чей внучатый племянник пришел в «Корсар» на стажировку. В итоге дело решилось одним звонком в лунденскую резиденцию Макмилланов, после чего Алекс вернулся в кабинет ставшего необычайно любезным помощника мэра и спокойно подписал с франками договор о сотрудничестве, пообещав первые разработки через две недели.
Двух недель для такого масштабного проекта было бессовестно мало, так что Монтроз уточнил: почтенным клиентам покажут первоначальную концепцию юридического сопровождения инвестиций, зато не один проект, а несколько, чтобы было из чего выбрать.
В контору он вернулся как раз к обеденному перерыву. Нарочно прошел через кофейню, надеясь увидеть там тье Уинни, и угадал: девчонка с пустым подносом в руках мялась у прилавка, а рядом вился фатоватый хлыщ с неприятной улыбкой, смазливый и похожий на рекламу мужского парфюма. «Тоже из практикантов, – вспомнил Алекс. – Что ж, вполне естественно. Тье Уинни хороша собой, а теперь, в приличном платье и правильно причесанная, вовсе превратилась в чрезвычайно эффектную особу. Неудивительно, что она нравится мужчинам. Более того, это правильно»… Но настроение все же испортилось.
Поднявшись к себе, Алекс вызвал главу контрактно-корпоративного отдела Кормака Даффи и отдал ему документы по франкам, велев объявить конкурс на разработку проекта. Все как обычно: документы в свободном доступе внутри отдела, заявки на участие и работа хоть парами, хоть по несколько человек, хоть лично, если – Алекс подчеркнул это с должной долей небрежности – найдутся такие смельчаки. Как там, кстати, практиканты? Если молодой Макмиллан решит поучаствовать, следует уделить юноше как можно больше внимания – проект находится под покровительством его клана. Ну, и остальным новичкам тоже, конечно…
Когда дверь за Кормаком закрылась, Алекс немного посидел, облокотившись на стол, упираясь подбородком в сплетенные пальцы рук и глядя в окно. Что его так разобрало? Не собирается же он запереть тье Уинни в клетку без возможности общаться с противоположным полом? Мир стряпчих – это мир мужчин, а девушке следует обзаводиться полезными знакомствами, и лишить ее этого – подло и глупо. Главным образом – глупо. И совершенно неясно, откуда вообще взялось подобное желание: ему всегда было безразлично, с кем проводит время Флория или фаворитки и любовницы до нее. Лишь бы не болтали лишнего и не делали особых глупостей. Но Маред…
Алекс поморщился, и тут зазвонил фониль. На экранчике высветился не подписанный именем номер, прекрасно известный наизусть. Алекс поднес трубку к уху, почти радуясь возможности отвлечься от мыслей о Маред Уинни.
– Хорошего дня. Как дела?
– Да вот, – донесся из трубки безмятежный голос Кон Аннуина. – Подумал пригласить тебя выпить пива. Как отнесешься?
– Всегда рад, – медленно и четко отозвался Алекс, ничуть не покривив душой. – Когда?
– Когда сможешь, – усмехнулся Сид. – Подозреваю, у вашей светлости время расписано по минутам?
– У меня три свободных часа прямо сейчас, – с деланным возмущением отозвался Алекс, глянув на список дел в ежедневнике. – В парке?
– Подходит, – с той же ленцой согласился Сид. – Жду.
Парк для встреч они выбрали давным-давно, имена и названия по фонилю Сид вообще никогда не называл, и Алекс привычно соглашался с мнением того, кто в этом деле понимал лучше. Береженого боги берегут. «А небереженого в тюрьме стерегут», – добавляли обычно его клиенты из прошлой жизни. И тоже были правы.
Когда Алекс добрался до парка, Сид уже ждал его на любимой скамейке с неизменной бутылкой в руках. И выглядел со стороны обычным, ровно ничем не примечательным горожанином средних лет, без капли нечеловеческой крови. Так, мелкий клерк, выбравшийся ненадолго выпить пива с приятелем. Может, даже из-под крыла супруги и подальше от выводка детишек: было в рабочем облике Сида что-то этакое, неизменно респектабельное и добропорядочное. Полиция, например, к нему никогда не цеплялась, словно не замечая.
– Холодное? – уточнил Алекс, присаживаясь рядом и забирая свою бутылку, протянутую Сидом.
– Ты бы еще к вечеру приехал. Погреба здесь нет…
Но пиво, несмотря на ворчание Сида и летнюю духоту, от которой не спасала и парковая тень, оказалось холодным.
Алекс потянул волоконце вяленой трески, лежащей между ними на аккуратном бумажном пакете, кинул в рот, прожевал и сделал первый, задающий тон всем последующим, глоток. Горьковатый темный эль скользнул вниз мягко и правильно, оставив послевкусие, мешающееся с соленым вкусом рыбы. Отхлебнув еще раз, он покатал жидкость на языке, смакуя, проглотил, откинулся на спинку скамьи и выдохнул:
– Хорошо как, Лугом клянусь! Где ты такой эль берешь? Сколько раз покупал эту же марку – а все не то.
– Значит, не в той компании пил, – хмыкнул Сид, тоже отхлебывая из бутылки. – Или не в том настроении. Правильный эль требует уважения и должного расслабления души. Хотя можно поспорить, что является первичным: пиво или расслабление.
– Да ты философ, – лениво отозвался Алекс, наслаждаясь редким моментом спокойствия и зная, что торопить бесполезно: Сид расскажет, что и когда сочтет нужным, и чем меньше упорствуешь, тем быстрее наступит данный момент. – Проповедник дрожжей и солода…
Сид улыбнулся, извлекая из кармана ключ-камень:
– Что ж, истину можно искать где угодно, почему бы и не в солоде? Прости, Алекс, мне нечем тебя особо порадовать. Кое-что я вынюхал, но совсем мало. Да и то все мутное.
– Ну, выбирать не приходится, – пожал плечами Алекс, глядя на блеск реки в просвет между деревьями.
– Тоже верно.
Отставив пиво, Сид откинулся на спинку скамьи, по-прежнему выглядя совершенно расслабленным и разморенным жарой. Продолжил неторопливо:
– По темным дорожкам следом за твоими работниками я погулял, но не нашел ничего особенного. Это не значит, конечно, что они образец добродетели. Там, на камне, сам посмотришь. Кто-то тайком от законной супруги содержит молоденькую фаворитку, кто-то всерьез и часто заходит в игорный дом. Вроде бы мелкие слабости, но использовать их может кто угодно. Сам понимаешь…
– Понимаю, – согласился Алекс. – Сид, а есть ли что-то такое, о чем я должен был узнать от начальника безопасности своей конторы, а не от тебя?
– Да, пожалуй, и нет, – подумав, признал полуэльф. – Ничего особенно грязного или опасного. Если он у тебя держит дела и людей под присмотром, то все в пределах допустимого. А вот с Корриганом сложнее. Я верно понял, что это твоя главная забота на сегодня?
– Верно, – тихо согласился Алекс, невольно подбираясь. – Что насчет него?
– Почти ничего. Корриган твой – зверь пуганый, осторожный, к нему так просто не подобраться. Охрана у него не хуже твоей, а то и лучше. Но есть слуги и клерки… В общем, проскользнуло мимо меня, что у Корригана есть женщина, которую он прячет.
– Зачем? – искренне удивился Алекс. – Или дама замужем?
– В том-то и дело, что нет. Совершенно свободная особа. Только вот работает то ли в «Корсаре», то ли на Корсара. А ты и твоя контора – один баргест, сам понимаешь.
– Это точно? – помолчав, спросил Алекс и сделал глоток, чувствуя, как моментом выдохлось пиво, потеряв всю свою прелесть? – Что про нее еще известно?
– Это точно, – негромко уронил Сид, крутя в пальцах пустую бутылку. – И больше пока не известно ничего. Разве что денег на свою пассию тьен Корриган не жалеет, а дама предпочитает в качестве презентов драгоценности. Собственно, в ювелирном магазине я этот след и взял… И еще неизвестно, что их связывает, кроме постели. Может, она с Корриганом только роман крутит, а контора ни при чем. Хотя вряд ли…
– Вряд ли, – согласился Алекс. – Давай подумаем… Женщин у меня в фирме не так много. А привлекательных еще меньше. Разве что секретарша какая-нибудь… Вот среди них много молодых и хорошеньких.
– Молодая и хорошенькая скорее охотилась бы на наряды, – заметил Сид. – А драгоценности дарят дамам зрелым, знающим себе цену, и без того обеспеченным. Хотя, конечно, бывают и исключения. Есть и молоденькие хищницы, копящие дорогие побрякушки. Кто из пристрастия к ним, а кто на старость… Лучше думай о том, что если Корригану от любовницы нужны не только постельные утехи, то вряд ли он будет использовать простую девицу-секретаршу, у тех не так много доступа к важным документам.
– Ясное дело, – усмехнулся Алекс. – Но наверху у меня женщин еще меньше. Не с Эстер же он крутит… Разве что… Лэрис? Ты ее проверял?
– Твою королеву счетов? А как же! Но она бестия умная, такую лису за хвост не поймаешь. Я продолжу работать, Алекс. У меня все так же полные полномочия?
– Разумеется! Погоди, – встрепенулся Алекс, видя, что Сид уже встает. – Еще одно дело. Это не срочно, просто хотелось бы узнать… Ко мне в контору пришла некая тье. Зовут ее Маред Уинни. Вдова, студентка Университета, работает в «Корсаре» на практике. И спит со мной.
– Думаешь, тебе ее подсунули?
– Уверен, что нет. Я сам эту девочку выбрал и долго уговаривал. Либо ее подвели очень тонко, либо тье Маред – лучшая актриса столетия, прима Императорского театра ей и в горничные не годится. И то, и другое – совсем не похоже. Но ты все-таки покопайся в ее прошлом. Я хочу знать, как погиб ее муж. И нет ли там еще каких темных историй.
– Это, как я понимаю, личное? – бесстрастно уточнил Сид.
– Да, – подтвердил Алекс. – Очень личное. Мои люди в конторе о нашей связи не знают – и пусть не знают дальше.
– Сделаю. Это все?
Алекс кивнул. Пожал протянутую на прощанье руку – сухую крепкую ладонь с мозолями, набитыми везде, от ребра ладони до кончиков пальцев. Вот разве что по рукам понимающий человек мог бы многое сказать о Сиде Данше, Кон Аннуине, одном из лучших частных сыщиков Лундена. И втором лучшем друге Алекса. Друге еще из приютского детства, когда они спина к спине дрались против таких же приютских мальчишек, голодных злых зверьков, признающих только силу и жестокую готовность защищать свое. Это с Сидом Данше они вместе убегали в город и там, заработав первые собственные деньги, ели что-то, кроме опостылевшей казенной баланды, и пили свое первое пиво. С Сидом же они пилили ножки для табуреток, а потом сколачивали их под рычание вечно похмельного воспитателя, бывшего матроса. И каторгу он предрекал им обоим, кстати, потому они и туда собирались вдвоем, только жизнь рассудила иначе. Жизнь пошутила, как за ней это водится…
Остаток дня прошел как-то сумбурно, без привычной четкости – залога успеха в делах. Наконец-то соизволил позвонить детектив, ведущий дело об убийстве официанта, и Алексу пришлось возвращаться в управление. Через полчаса знакомства с бумагами – на дорогу и то ушло больше времени – он убедился, что заподозрить в убийстве метрдотеля мог только человек, страдающий полной умственной непригодностью к полицейской работе. Или страстно желающий избавиться от этого дела, найдя первого попавшегося жертвенного агнца на роль убийцы. Была еще третья возможность: детектив мог выполнять чей-то заказ с целью скомпрометировать клуб, но это Алекс пока что всерьез не рассматривал, отнеся в область болезненной подозрительности.
Так или иначе, детективу хотелось отправить Антуана на каторгу, а появление королевского стряпчего этому мешало. У Алекса даже настроение улучшилось, пока он с упоением исследовал документы в поисках процессуальных нарушений, а потом по пунктам предъявлял их погрустневшему полицейскому.
Напоследок он затребовал доклад эксперта и предложил детективу пари: угадать, на какой минуте судебного заседания данное дело рассыплется с позорным треском?
Так что в «Бархат» Алекс приехал довольным. Время неуклонно двигалось к вечеру, хотелось есть, а клубная ресторация почти не уступала его любимому «Азимуту». Заглянув по дороге в злосчастное помещение, где взорвался астерон, Алекс оценил скорость и качество ремонта, поздоровался с дежурным метрдотелем, сегодня это был Тьерри, и поднялся наверх.
Анриетта была у себя. Алекс вошел – и замер. Задернутые в разгар дня плотные шторы, открытая, но непочатая бутылка на столе… Анри, свернувшись в кресле клубочком, поджав под себя ноги, задумчиво вертела в руках бокал, словно решая: налить в него бренди или грохнуть хрусталь о стену. Появление Алекса подсказало третий путь: вздохнув, Анри поставила бокал на широкий подлокотник кресла.
– А я собиралась безобразно напиться, – меланхолично сообщила она, поднимая глаза к рожку астероновой люстры и внимательно, как в первый раз, разглядывая его. – Собиралась-собиралась…
– И как? – поинтересовался Алекс, обходя стол и бесцеремонно присаживаясь на него напротив кресла Анриетты. – Собралась?
– Увы. Вон, видишь, бутылка уже час стоит. Открытая. А пить не хочу. Не стоит оно того.
– Тебе виднее, – согласился Алекс, поднимая бутылку за горлышко и принюхиваясь. – Отличный бренди. Тогда угости меня. Я бы выпил немного, но только за обедом. Спустимся в ресторацию?
– Не хочу, – снова вздохнув, призналась Анри. – Хотя если с тобой… Ты не против, если я прикажу накрыть здесь? Никого не хочется видеть…
– Как пожелаешь, – покладисто согласился Алекс, спрыгивая со стола и подходя к окну. – Только пообедаем вдвоем.
Он чуть-чуть потянул золоченый шнур штор, пуская в комнату свет – ровно настолько, чтобы можно было выключить бьющий по глазам астероновый свет. Вернулся к столу. Анри уже говорила по внутренней связи. В молчании они дождались пары официантов снизу, из ресторации клуба. Один из пареньков быстро застелил стол белоснежной накрахмаленной скатертью и помог второму расставить дымящиеся тарелки. Когда прислуга ушла, Алекс указал взглядом на бутылку. По этикету, разумеется, наливать спиртное полагалась ему, а не даме, но это был кабинет Анри, и Алекс не собирался посягать на ее хозяйские права.
Анриетта, сев в кресле уже благопристойно, плеснула в бокалы на два пальца жидкого золота, махом выпила свой бренди, прислушалась к чему-то внутри и принялась за жаркое. Алекс цедил крепкий напиток медленнее, смакуя, потом тоже взялся за мясо.
Ели молча, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразочками: какого цвета обои заказать для коридора возле взорванной комнаты, мясо сегодня шеф-повару удалось на славу, да и спаржа прекрасна, с делом Антуана все хорошо – да иначе и быть не может… Отодвинув пустую тарелку, Анриетта плеснула в бокалы еще бренди и выцедила его по глоточку. Что бы ни мучило ее, оно уходило: заблестели глаза, напряженные плечи расслабились под мягким светлым шелком блузы, Анри даже в кресле села мягче и спокойнее. Взглянула на бутылку, явно раздумывая, не налить ли еще, но на вопросительный взгляд Алекса покачала головой.
– Нет, не стоит. Все прошло. Спасибо…
– Всегда к твоим услугам, – улыбнулся Алекс.
Встав, он снял с кресла Анри так и оставленный там первый бокал, сел на подлокотник, обнял за плечи прильнувшую к нему женщину. Склонился к макушке с простой изысканной прической, вдохнув чуть горьковатый запах духов от волос и кожи. Шепнул, коснувшись губами гладких смоляных прядей:
– Что случилось, милая?
– Ничего, – глухо отозвалась Анри, замерев в его объятиях. – В самом деле, Алекс, ничего. Сущие пустяки.
– Пустяки, из-за которых ты хотела напиться? Пустяки хуже убийства и взрыва?
Пару минут они так и сидели молча, Анри все теснее прижималась к Алексу, ее плечи снова закаменели. Потом она тихо сказала:
– В клубе сегодня был посетитель. Один из тех… кто меня… Я с тех пор его не встречала, была уверена, что этой твари нет в Лундене. А вот надо же…
– Он тебя видел? – спокойно уточнил Алекс, поглаживая плечи любовницы сквозь ткань медленными ритмичными движениями.
– Нет, – выдохнула Анри. – Он был в зале, я случайно заметила его сверху, с лестницы. И не стала спускаться… Алекс, говорю же, ничего не случилось. Просто… я не ожидала… Немного перенервничала. Ты знаешь, со мной это бывает.
– Бывает, – согласился Алекс, с сожалением подумав, что напрасно не поступил тогда более жестко.
Да, добраться до них было слишком сложно. А потом время затянуло раны, ублюдки притихли, кое-кто вовсе покинул Лунден… Да и Анри, казалось, выздоровела не только телом, но и душой. Почти выздоровела, так он думал. Оказалось, он был неправ. Впрочем, напиваться Анриетта, как ей ни было плохо, не стала. А все остальное – это теперь дело Алекса. Сегодня вернуться в коттедж к тье Уинни не выйдет. Жаль, но не бросать же Анри в таком настроении.
– Он ушел почти сразу, – монотонно и тихо продолжила красавица-сирена. – Мне кажется, он вообще заглянул случайно. Но если вернется…
– То получит по физиономии от охраны, – с деланным равнодушным спокойствием закончил Алекс. – И баргест с ней, с репутацией клуба. Да и вообще, если в «Бархате» какой-то мерзавец схлопотал по физиономии, то дело не в клубе, а в физиономии – разве можно в этом усомниться?
Незамысловатая древняя шутка неожиданно помогла: Анри отозвалась смешком, расслабилась и уже всерьез потянулась к Алексу, повернувшись и обняв его. Губы у нее восхитительно пахли бренди, мягкие, упругие, зовущие… Целуя, Алекс провел кончиком языка по нижней губе Анри, чуть прижал ее зубами. Спросил в самое ухо, расчетливо грея его дыханием:
– Оставишь дела на метрдотеля? Можем сегодня поиграть…
Вот так и вышло, что позвонив Эвелин и сообщив совершенно не расстроенной этим тье Уинни, что сегодня ее заберет присланный водитель, Алекс на весь остаток дня и вечер расположился в клубе. Занялся делами, проверил накопившиеся документы, потом спустился в общий зал. Анри, окончательно придя в себя, летала по клубу экзотической птицей, рассыпая улыбки и знаки внимания, очаровывая каждым движением и словом.
Алекс же, удобно устроившись за любимым угловым столиком, полускрытым драпировкой шторы, потягивал легкий коктейль и вспоминал, смирившись с тем, что сегодня прошлое упорно всплывает в памяти и наяву.
С Анри его тоже познакомила Шэннон, попросив о помощи как стряпчего. История гнусная, но во времена Большого Взлета очень частая. Молодая красавица-танцовщица, приглашенная на частную вечеринку, и пьяная компания золотой молодежи, искренне полагающая, что им дозволено все. Будь Анри опытнее, она могла бы использовать свое очарование сирены, либо успокоив подонков, либо напугав, но у девчонки-полукровки не хватило сил и умения, а потом стало поздно. Танцы закончились зверским насилием. Немного протрезвев, юные лэрды бросили девушку в мобилер, вывезли за город и оставили в придорожных кустах, рассудив, что не обязательно пачкать руки, добивая жертву, – и так не выживет.
Неизвестно, кто из богов сжалился, но Анри повезло трижды. Во-первых, до дороги было недалеко – ублюдки поленились нести тело – и девушка смогла выползти на королевский тракт раньше, чем окончательно потеряла сознание. Во-вторых, ночь была в конце октября, и холод от земли уменьшил кровотечение. И в-третьих, возле окровавленной голой девушки не побоялась остановиться супружеская пара, возвращавшаяся в Лунден из загородного имения. Мужчина оказался профессиональным целителем, а в экипаже был его ящик с медикаментами и кое-каким инструментом. Сделав все возможное, великодушный лекарь отвез Анри в больницу, где работал. Когда девушка пришла в себя, ее навестила полиция. Но на расспросы Анри не отвечала, отделываясь коротким «не помню», а учитывая ее род занятий и наполовину нечеловеческую кровь, стражи порядка не стали копать слишком глубоко. Подумаешь, недовольный клиент избил девку-танцорку, наверняка подрабатывающую и другими услугами. Доказывать, что до этой ночи Анриетта Ресколь была невинна, уже не имело ни малейшего смысла.
Алекс пришел в больницу один, представившись персоналу семейным стряпчим больной. Выложил на столик у кровати сочные магрибские апельсины и шоколад, сел на краешек застиранной больничной постели. Глянул в потухшие болотно-зеленые глаза, окруженные «очками» кровоподтеков на распухшем лице. Если девушка, которой его попросили помочь, и была красива, сейчас ее бы никто так не назвал. Негромко, медленно и спокойно сказал:
– Доброго дня, тье Ресколь. Меня зовут Александр Монтроз. Кое-кто называет меня Корсаром. Если вы обо мне не слышали, можете попросить рекомендации у Шэннон ап Дилвери. Я ваш стряпчий, и пока что у меня только один вопрос: мы будем предъявлять обвинение или договариваться о возмещении убытков? Иначе говоря, что вам нужнее, месть или деньги? Подумайте хорошенько, тье, я навещу вас завтра. Кстати, вашей матушке сообщили, что вас сбил экипаж. Целителям о соблюдении врачебной тайны я уже напомнил, так что все особые обстоятельства останутся секретом. И если вам что-то понадобится, прошу не стесняться – ваше лечение оплачено, включая услуги сиделки.
Ему пришлось прийти еще не раз, прежде чем Анриетта заговорила. Время, конечно, уходило, но Алекс все равно работал по этому делу. Он еще не был аристократом и королевским стряпчим, но уже считался человеком, которому стоит оказывать услуги. Через неделю Анри начала говорить, глядя в пустоту за его плечом и немилосердно шепелявя сквозь выбитые передние зубы. Алекс нашел нотариуса и камеру для записи, с которой научился работать сам. С нотариально заверенными показаниями, камерографиями и врачебным заключением он отправился наносить визиты.
Не к самим юношам, конечно, а к их старшим родственникам. Был вежлив, бесстрастен и очень убедителен. Объяснил, как им повезло, что девушка, которую изувечили их дети и племянники, согласилась на компенсацию. Нет, она не шлюха, просто танцовщица. Да, милэрды, разница есть. Нет, она бы непременно подала в суд, если бы не больная мать, которой бедное дитя зарабатывало на дорогое лечение. Последнее было чистейшей правдой – и заключение доктора о здоровье тье Ресколь-старшей он тоже предусмотрительно подготовил.
Дальше он объяснил, что исчезни вдруг Анриетта или откажись от своих показаний, это уже ни на что не повлияет, потому что у него, Александра Монтроза, репутация человека, который доводит дела до конца. Есть заверенные показания, есть свидетели и доказательства, и если с ним или Анри что-то случится, все это мгновенно попадет к нужным людям. Например, королевским следователям. А еще к вашим почтенным соперникам в Парламенте, милэрды, которые чрезвычайно обрадуются подобному козырю в борьбе за общественную нравственность. Ваши стряпчие? Прекрасно! Он будет только рад обсудить это с ними.
Да, Алекс рисковал. И вести переговоры пришлось долго. Но Анриетта просила не так уж много, куда меньше, чем стоит репутация почтенного графского рода, например. Милэрды навели справки о выскочке-стряпчем и милостиво согласились оказать помощь несчастной девушке, пострадавшей… под колесами экипажа. Монтроз от лица Анри твердо обещал похоронить эту историю. Ему самому куда больше хотелось похоронить ее виновников, но руки были коротки, а Анри отчаянно нуждалась в деньгах на лечение себе и матери.
Он пришел в больницу в последний раз, все с теми же апельсинами, которые Анри все-таки ела. Рассказал все, отдал чек на внушительную сумму, улыбнулся, пожелал выздоровления и встал.
– Подождите, мэтр, – окликнула его Анри, все так же упорно глядя мимо. – А сколько я должна вам?
– Нисколько, – пожал плечами Алекс. – И если позволите, это не обсуждается. Во-первых, это была просьба нашего общего друга Шэннон. Во-вторых, наказать негодяев, хотя бы так умеренно, это то, что придает моей работе смысл.
Анри впервые посмотрела на него прямо, изумрудными эльфийскими глазами, лихорадочно горящими на смуглом лице, с которого сошли уже все следы побоев. Зубы у нее тоже выросли заново – одно из преимуществ сирен. И теперь Анриетта Ресколь снова была очень красива. Просто завораживающе…
– Я говорила о вас с Шэннон, – сказала она, глядя на Алекса в упор. – Если не хотите денег, я могу рассчитаться иначе. Тем, что вы ищете в особых клубах. Если, конечно, не брезгуете. После всего, что я… что со мной…
– Какая совершенная чушь, – хмыкнул Алекс. – Вы моя клиентка, тье Ресколь. А я стряпчий и должен соблюдать определенные правила нашей гильдии. Иначе я давно стоял бы под дверью вашей палаты с розами, прося о свидании. Вы любите розы, тье?
– Нет, – честно от растерянности сказала Анри.
– Тогда все усложняется, – картинно вздохнул Алекс.
Присел снова на постель, уже застеленную свежим хорошим бельем, хоть и больничным, взял ладонь Анри – легко, ненавязчиво. Склонился и поцеловал тонкие смуглые пальцы. Попросил, подняв голову и глядя в удивленные глаза:
– Никогда не повторяйте эти глупости насчет оплаты, прошу вас. Не обижайте меня. Я был бы счастлив встретиться с вами не как стряпчий. Но вы вряд ли этого захотите, потому что мое присутствие будет невольно вызывать у вас неприятные воспоминания.
– Я… вам позвоню? Как-нибудь… – шепотом спросила Анри, снова отводя взгляд и заливаясь краской.
Алекс достал визитку и положил на тумбочку рядом с недоеденным апельсином.
– В любое время и по любому поводу. Я буду ждать, поверьте. Возможно, вам захочется просто поговорить за чашкой чая или кофе.
Она позвонила через две недели после выписки. Приняла приглашение в кофейню, была тихой, застенчивой и очень напряженной. Но согласилась встретиться еще раз, и еще. Потом они увиделись на одной из вечеринок Шэннон…
Алекс допил коктейль, подумал, не заказать ли еще один? Нет, не стоит. Алкоголь – вещь коварная, а он обещал Анри «поиграть». И от этой-то порции придется протрезветь, прежде чем начинать. Он глянул на лежащий рядом с бокалом фониль. Час до полуночи. Еще немного – и можно забирать Анри из зала, здесь вполне справятся без нее.
