Текст книги "Исповедь жертв (СИ)"

Автор книги: Дамир Берхеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 18

***

«Весь мир наполнен сумасшедшими. Но в этих стенах только те, кто официально признался в этом... Дипломированные психи с документальным подтверждением. И среди них я – детектив, подозреваемый в убийстве девяти человек... Самое ужасно, что мне самому неизвестно совершал ли я эти зверские преступления или нет. Ранее я точно мог определить видятся мне галлюцинации или весь творящийся ужас – это явь... Теперь мой мозг, мои способности ввели меня в тупик, и никто не может мне помочь... Даже я сам... Проклятье! Настоящее проклятье!»

Теперь предоставим слово мисс Дикинс, – сказала мисс Уилли.

Групповая терапия даже нормального человека могла свести с ума, как думал Фитцжеральд, но сеансы были для него обязательны. Книги по психологии и психическим заболеваниям, которые он прочитал еще во времена полицейских рейдов наглядно демонстрировали те или иные симптомы, схожие с болезнью разных пациентов. У мисс Дикинс наблюдался эффект Сильвии Плат.

Психолог Джеймс Кауфман в своих трудах теоретически и аналитически доказал, что к психическим заболеваниям склонны творческие люди в особенности поэтессы. Название данного эффекта связано с именем выдающейся американской поэтессы Сильвии Плат, покончившей жизнь самоубийством в 1963 году, в возрасте 30 лет. Среди других выдающихся поэтесс, имевших проблемы с психическим здоровьем, были Эмили Дикинсон и Сара Тисдэйл.

Так вот Кауфман провёл два исследования. В первом анализировались данные 1629 писателей – и было установлено, что поэтессы склонны к психическим заболеваниям в большей мере, чем писательницы и авторы-мужчины. Во втором случае исследовались данные 520 выдающихся женщин (представительниц литературы, других видов искусства, политики) – и было установлено, что поэтессы более склонны к психическим заболеваниям, чем писательницы, актрисы, художницы и женщины-политики. Работа Кауфмана была инспирирована рядом более ранних исследований со сходными результатами – в частности, работами Арнольда Людвига. Да и вообще все эти психологи опирались на работы более ранних. Поэтому можно смело заключить, что настоящий астроном Галилей, выдающий философ Сократ, настоящий доктор Гиппократ. А остальные только добавляли мелочи, формируя полное понимание той или иной науки.

Так вот Нора Дикинс, тощая с серой кожей поэтесса, трижды хотела покончить жизнь самоубийством. Об этом свидетельствовали и ее изрезанные вдоль и поперек руки. Однако, перед суицидом она все-таки успел столкнуть своего супруга с десятого этажа. Но вместо того, что впасть в депрессию или звонить в скорую, она взял блокнот и карандаш и начала строчить поэму: «Кровавая картина». Жадно пишущую поэтессу и обнаружил приехавший наряд полиции. Теперь таблетки, групповая терапия и бесчисленность дней для проецирования своих мыслей.

Звезда, горящая во тьме,

Чрез миг окажется в забвенье,

И жизнь под сотен тысяч лье,

Уже забытое поверье.

Цветок, что тянется к огню,

Сгорит от пламени, от света,

И песнь, которую пою,

Затем забыть заставит время.

Тому виной ни ты, ни я.

Ведь все рожденное погибнет,

Уж такова у всех судьба,

Окончить жизнь свою в могиле...

Тут все зааплодировали. Пациенты знали, что Нора не придумывает стихи заранее, они сами льются из нее. Для этого нужно только вдохновение. Многие больные выглядели вполне здоровыми. Единственное отличие психиатрической лечебницы «Ломпак» было в том, что сюда отправляли тяжело больных пациентов или отъявленных преступников с психическими расстройствами. Никто не мог попасть сюда просто так. Каждый из присутствующих был просто находкой для википедии маньяков.

Арон Макгрегор – экспериментировал над новой вакциной против СПИДа на своем полугодовалом ребенке. Изначально заразив младенца, а затем вкалывая все новые и новые препараты, изобретенные им самим. На суде говорил уверенно. Объясняя свою позицию целью помощи всему человечеству. Но ответ: «За порожденное чадо, отвечать только мне», на вопрос: «Почему он для эксперимента выбрал именно своего сына» шокировал многих и заставил отвернуться коллегию присяжных. А когда обвинитель продемонстрировал фотографии посиневшего от бесчисленных уколов ребенка, одна из членов совета присяжных упала в обморок.

«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», – невольно вспомнил пословицу Фитцжеральд, скромно сидя в просторном зале, оглядывая практически каждого присутствующего. Взгляд его упал на молодом человеке. Он не знал о нем ничего. Он не представился, его не просил об этом и психолог. Худощавый афроамериканец смотрел в пол, ни с кем не разговаривая, сидя на крайнем стуле.

А кто может рассказать самые счастливые моменты жизни? Разве не это и есть наша жизнь? – спросила мисс Уилли и отложила планшет с ручкой.Я могу, – вызвался Арон. – В принципе у меня было много счастливым моментов... Например, рождение сына...

От этого признания даже у железного Фитцжеральда пробежала дрожь по коже, вспоминая, в каких мучения умер младенец.

Кроме этого получения диплома. Мы просто очень долго шли к этому. Да и Йельский университет окончить было не просто, да и не каждый сможет туда попасть, что уж говорить о дипломе. Наверное, именно выпускной был самым счастливым днем моей жизни... Биатрис, моя жена... Как мы с ней танцевали.

Тут ученый взял стул в руки и начал кружиться под напеваемую им музыку вальса. Может все происходящее и выглядело очередным приступом психа, но все смотрели на него и, правда, видели кружащегося молодого студента в синем пиджаке и его светловолосую партнершу в рубиново-красном платье с блёстками.

Спасибо, Арон. Можешь присаживаться на место! – перекрикивая аплодисменты пациентов, сказала психолог.Алекс? – обратилась она к детективу.

За эти два дня это был первый контакт с ним. Фитцжеральд даже растерялся от неожиданности.

Я? – вспоминая тематику, спросил он.Тут скрывать нечего... Причем делиться радостными моментами полезно не только тебе, но и находящимся рядом людям.У меня, наверное, как у мистера Макгрегора много счастливых моментов. Счастливое детство, хотя я и рос без отца. Неплохая карьера... Но самым счастливым моментом, наверное, тоже была любовь. Только не первое наше свидание, а второе.И чем же оно было особенным от первого. Тем, что там все было по-настоящему. Мы не старались понравиться друг другу, а просто сидели на крыше небоскреба и целовались под дождем... Вроде, как романтика давно умерла в наше-то время, но окунувшись в нее, понимаешь, что в этой жизни математики именно ее-то и не хватает, – все почувствовали неискренность в слова детектива, словно он заранее готовил эту реплику, но никто не подал знака.Спасибо вам, – сказала психолог и все хором ответили: «Мы тебя благодарим!.У меня один вопрос, – не обращая внимания на хоровую благодарность, сказал Фитцжеральд. – А почему вы нам не представили всех участников?Джордж Смит, сидящий на самом крайнем стуле, склонен к аутизму, более конкретно к синдрому саванта. Сам он представиться не может, но групповые терапии ему необходимы.

«Какой же у него остров гениальности? – подумал про себя Алекс, вглядываясь в аутиста. – Раз уж у меня предостаточно времени, нужно будет поговорить с ним. По крайней мере, попытаться».

Нора?У меня??? Признаться, я всегда хотела родить ребенка, – казалось ей не хватало только тонкой трубки с сигаретой в руке для образа, который она из себя строила. – Но случилось так, что мой муж совершенно не понимал моей творческой жизни, моего богатого внутреннего мира. Но я построила свой мир, а моими детьми были четверостишия и поэмы. Так вот получив первое письмо от моего поклонника, я была на седьмом небе от счастья... Как он утонченно подметил все то, что я хотела передать в свои творениях, какие образы и метафоры он подобрал к моим стихам... Прочтения его письма, которое я до сих пор храню у себя и было самым счастливым моментом в моей жизни.Спасибо, Нора, – и снова разнеслось по всему помещению хоровое: «И мы тебя благодарим!»

Как только сеанс групповой психотерапии пришел к концу, Алекс подошел к чернокожему аутисту, продолжавшему все так же смотреть в пол.

Может тебе помочь, мистер Смит.

Больной за долю секунды принял вертикальное положение и отошел прочь к окну.

Мистер Фитцжеральд, – на отклик мисс Уилли, Алекс подошел к психиатру. – Не нужно находить контакт с больными, которые не хотят контактировать. Возьму на заметку... Скажи только, а что сделал мистер Смит?Лучше вам не знать. Завтра нам нужно будет провести индивидуальный сеанс. Представьте себе, что у вас не головной мозг, а шкаф с книжными полками. Так вот упорядочите все действия в ночи убийства. Нужно будет вспомнить каждый шаг, который прошли прежде, чем вас обнаружили на месте преступления.Я постараюсь...И помните – только вы можете побороть свое сознание, а я лишь помощник.

«Если бы все было так просто...»

Глава 19

***

Лексингтон авеню 1877, – повторил в слух Мтич, перечитывая дело о последнем убийстве. То самое дело, на котором с поличным был взят Фитцжеральд.Знаешь где это? – спросил водитель.Я тут типа местный. Конечно знаю, – усмехнулся Митч.А я типа нет. Может покажешь дорогу или будешь просто говорить – горячо-холодно.Прости. Я забыл, что ты тут турист. Сворачивай налево на следующем светофоре, – продолжая листать, материалы он зачитывал в слух самые важные факты. – Убитый Хосе Гарсия... Хах, мать твою, прям, как в мексиканском сериале. Любишь мексиканские сериалы?Ты самый проницательный детектив, которого я встречал в своей жизни. Кроме шуток, – Курт даже произнося что-то смешное, не менял серьезного выражения лица, казалось этот человек вовсе не способен проявлять эмоций.А вот Фитцжеральд похоже сторонник больше бразильских, поэтому и грохнул беднягу. Боже, сколько версий из-за чего мой бывший напарник мог убить мексиканца.Не отметай и психического расстройства от частых разговоров с напарником.Взял на заметку, придурок чертов.

Серое кирпичное здание даже в такой солнечный день излучало нищету и тяжесть жизни его жильцов. Темно-коричневые окна с серыми занавесками развеивали весь дух уюта. Где-то ругались соседи, переходя то на английский, то мексиканский языки.

Я же тебе говорил, тут что не семья, то сериал. Хах.В какой квартире он жил?Написано 36, – перелистывая материал, сказал лейтенант.Значит третий.

Открыв дверь, им предстала картина полного беспорядка. Толстый слой пыли говорил, что здесь не было людей, как минимум боле двух месяцев. Однако, перевернутая мебель, изрезанный диван, порванные картины, разбитый монитор и следы ног, предполагали, что перед этим кто-то все-таки здесь побывал.

Если бы я страдал гермофобией, то скончался бы на месте, – подметил Курт, поправляя свой энциклопедический блокнот.Если бы ты был беременным, то тебе дали нобелевскую премию и миллион долларов, – видя, что Курт опять даже не дернул уголком рта, Митч добавил. – Ну, это так к слову.

Пока Курт рисовал в своем блокноте царящий бардак, Митч тщательно обследовал другие комнаты. Ступив на порог кухни, его кожаные ботинки со скрежетом опустились на обломки сервиса, чашек, тарелок, даже кухонный стол был поломан на двое, словно его ударили по центру молотом. Складывалось впечатление, что кто-то целенаправленно хотел запугать хозяина квартиры.

«Никаких зацепок, – отметил про себя лейтенант. – А это что за дверь? Кладовка?»

Открыв последнюю дверь, взору полицейского предстала небольшая фото проявочная комната. Митч посмотрел на потолок – лампочка была цела. Нащупав включатель, помещение два на метр загорелась красным светом. На железном столике располагалась проявочная машина, кувета, еще наполненная водой, щипцы и дешевый фотоаппарат. Судя по следам от оторванного скотча, ранее вся стена была вывешена фотографиями, но они были изъяты. Постеры с сатаной и рок-группы, а они, как думал Митч все время идут рука об руку, были не тронуты.

«Вряд ли этот герой мексиканских сериалов снимал котят и цветы... Но что? Определенно искали фотографии».

Мне кажется, что эта комната ключевая в этом доме, – тихо произнес Курт, подкравшись за спину лейтенанту.Ты напугал меня, мать твою, – выдохнув, сказал полицейский. – Тебе надо серийных убийц в кино озвучивать.Это моя предыдущая работа, – оглядывая комнату, детектив добавил. – Тут даже ничего не поломано? Странно.И все фотографии исчезли.Вижу... Вопрос – что он снимал?А ты что-нибудь нашел?Да. Выяснил, что он все-таки не был звездой мексиканских сериалов.Черт. Ты меня расстроил.Успел стырить его нижнее белье, как истинный поклонник?Что-то типа того. Так что ты нашел?Вот что, – между указательным и средним пальцем у детектива была зажата игральная фишка.Еще одно подпольное казино, засранца Вонга, – разглядывая черно-золотую фишку с изображением дракона, констатировал Митч. – Если это дело не закроем, то хотя бы пополним список закрытием нелегальных азартных клубов. Чтоб он был неладен.А он сотрудничает с полицией? Еще как, – усмехнулся Митч. – Поехали.

***

Я ни-ничего не знаю, – ярким азиатским акцентом отвечал низкорослый китаец. – Я буду жаловаться в Вашингтон. США – свободная страна. А я ее гражданин!

Буквально в паре кварталов находился офис Чена Вонга. Китайский бизнесмен лет десять занимался нелегальными махинациями, то контрабандой курительных смесей, то организовывая подпольные публичные дома, то продавая низкокачественные автомобили. Из-за забавного акцента в криминальных кругах получил прозвище Весельчак. В число серьезных гангстеров вроде Дельфина, Бриллиантового Пса, Томи «Боксера» и Тени он не входил, но постоянно фигурировал в местных газетах за те или иные правонарушения. Причем правонарушения были такими, что даже нельзя было полноценно посадить его в тюрьму. Он отделывался либо штрафом, либо условным наказанием или подпиской о невыезде.

Ну, ты и весельчак, хахаха, – рассмеялся Митч.Это не мое прозвище! У меня нет прозвище! Я Чен син Вонг!Весельчак, Весельчак, – второе слово Митч уже употребил в виде обращения. – означает на английском человек с позитивным настроением, способный передать эмоциональную нагрузку другим. Это меня Фитцжеральд, как-то надоумил, чтобы при общении с тобой я использовал эту информацию.Я ничего не знаю!Мистер Вонг, – деловым тоном начал Брэдли, пока лейтенант разглядывал стеклянную витрину со множеством буддистских сувениров. – У нас к вам, как к бизнесмену, в чей приличный офис мы ворвались и отнимаем Ваше сокровенное время нет никаких претензий. Суть в том, что мы расследуем серию убийств, а Вы, как порядочный гражданин Соединенных Штатов посодействуйте, пожалуйста, нам в расследовании.Ага, ты еще его в задницу поцелуй.Вот эта фишка, – не обращая внимания на высказывания напарника, продолжил Брэдли, – из вашего казино. Нам все равно подпольное оно или нет. Нам просто нужна информация. Откуда она могла попасть к Хосе Гарсии.Аааааа, – вспомнил китаец, рассматривая фишку. – Мексикаска?Точнее было бы мексикаШка, – поправил его Митч, все так же, не отрываясь от стеклянного шкафа.Ну, я и говорю мексикаска! – вспылил на Митча бизнесмен, и уже более одобрительным тоном обратился к детективу. – Он был у меня в казино барменом, напитки размесывал водку с тоником, виски с колой... Вооооот... Работал у меня сесыре месяца. Работал хорошо. Хороший парень был. Работал днем, но у него вторая работа была. А с чего вы так решили?Он отпрасивался раньше, чтобы успеть вторая работа.А где он работал?Не знаю.Успеть вторая работа... – повторил Митч. – Как бензопилой по уху.У меня нет акцент! – опять вспылил китаец. – Можеть суть-суть! Так вот работал он три месяса назад. Потом друзки мистера Томсона закрыли казино, и больше я его не видел. А с кем он еще общался в вашем казино?Воообсе ни с кем. Одиночка. Приходил, работал, уходил. Да я его вообще не хотел брать – мексикаска все-таки. Но стаканы расмесивал быстро и красиво. Да и никогда не пропускал работа.

Внезапно послышался треск разбившегося стекла. Витрина бриллиантовым дождем посыпалась на паркет, пузатые статуэтки Будды либо раскололись пополам, либо так же смешались с осколками стекла.

Упс, – только и произнес лейтенант.Я Вам искренне благодарен за содействие, – видя, как китаец подобно вулкану начинает вскипать, Курт взял подмышку энциклопедический блокнот и последовал на выход за Митчем.Я вас засузу! Я вас засузу!!! – кричал им в след бизнесмен.Если он еще в суде будет выступать с таким же акцентом, то я лучше сразу соглашусь на отсидку, – усмехнулся лейтенант.А заседания-то многочасовые, – наконец, усмехнулся и детектив.Тогда лучше сразу смертная казнь. Хах.

Глава 20

***

И снова холод. Алекс мог поклясться, что на часах ровно три. Все его тело прошиб озноб, словно его бросили в заснеженном пустыре совершенного обнаженного. Постоялец лечебницы подогнул колени к груди и укутался одеялом, сидя в такой позе на своей кровати.

«Сомневаюсь, что они отключают топливо в три ночи», – пытался пошутить Алекс, понимая, что причина в другом. Гробовая тишина окутала здание. Его камера располагалась далеко от других. В этом крыле содержали только особо опасных. К счастью для города и к несчастью для Фитцжеральда в этом месяце он был здесь один. Только изредка наведывающийся охранник давал знак о существовании жизни вокруг. Никаких звуков...

Алексу вспомнилась газетная статья, говорившая о тюрьме в Малайзии для особо провинившихся. Их сажали в подвальные помещения, где капала вода. Людей, в их случае охранников, они видели три раза: за завтраком, обедом и ужином. Но надзирателям строго настрого запрещалось разговаривать с заключенными. После двух месяцев подобного однообразия, половина провинившихся заканчивали жизнь самоубийством. Причиной этому следовал ни запах смрада, царивший в подвале, ни ужасная еда, которой кормили заключенных, ни даже отсутствие общения – причиной были капли воды. Кто-то говорил, что к шумовому фону способен привыкнуть любой человек, но медленно падающие капли стали настоящими убийцами психики узников подвальных помещений. Изо дня в день, из часа в час, из минуты в минуту, из секунды в секунду... Казалось, что жизнь утекает с каждой из этих капель, и никто ничего не мог поделать с этим. Бессмысленная трата времени – прожигание жизни. А если задуматься, сколько им лет оставалось считать эти капли, то мысль о суициде становилась единственным и верным исходом подобной бессмыслице.

Тут случай конечно совершенно иной – днем Алекс контактировал с другими душевнобольными и с врачами, и с охранниками, и никаких стирающих рассудок капель, но, все же оставаясь ночью один в подобном заведении, чувство страха начинало разъедать детектива.

Холодно, – выдувая пар изо рта, сказал в слух Фитцжеральд. – Охра... кха... кха... – раскашлялся он, и горло будто схватили мертвой хваткой.

Детектив не мог произнести и слова. Призрак Каролины поглаживал его грудь, находясь за спиной Алекса. Очередная попытка сдвинуться не привела к успеху. Алекс чувствовал себя замороженным окружающим его холодом. Она подобно тусклому фонарю светилась позади него, но свет был не тепло-оранжевый, не ярко красный, а именно бледно-белый с оттенками серого сияния. От чего становилось еще холоднее. Призрак прошел сквозь детектива, чуть задержавшись на нем, словно примерила на мгновение его тело.

«Прошу тебя... Уйди», – взмолился про себя детектив, даже при такой низкой температуре покрывшийся холодным потом.

В отличии от Каролины Линтер, которую детектив знал при жизни: смелую, быструю, наглую, сейчас он видел напротив себя заметно состарившуюся и измученную копию. После того, как призрак отошел на несколько метров, Каролина замерла, стоя спиной. Как только Алекс зажмурил глаза и открыл веки – призрак уже стояла лицом к лицу буквально в дюйме. Если бы Алекс мог говорить, то непременно вскрикнул бы от такой резкой смены картины. Ее лицо было изрезано ножом, а глаза отсутствовали, вместо них зияли две черные дыры. Вглядываясь в них, кроме пустоты в них ничего и не было. Идеальный мрак, омут бездны.

Поверь, моя победа – наша победа, – она высунула змеиный язык и, шипя, коснулась щеки детектива.

Откуда-то извне появилась карта, безглазый призрак чуть опрокинул голову, чтобы удостовериться в удачливости масти, и в этот момент из выреза на шее посыпались опарыши.

Это было последним видением на сегодняшнюю ночь. Подобно дыму при дуновении ветра – призрак испарился. Температура начала стабилизироваться, руки и ноги начали слушаться детектива. Тут Фитцжеральд понял, до чего же хорошо просто вобрать в свои легкие воздух.

***

Наработки есть? – сидя за столом и выдувая дым, спросил Курт.Мне все равно этот слизняк Морис не нравится, – потягивая бутылку пива, сказал Митч. – С завтрашнего дня приставлю к нему слежку.Хорошая мысль. Только аккуратнее – этот сукин сын законы знает. Слежка не должна быть круглосуточно. Нам главное знать, чем он занимается ночью... Твою мать, ты не мог выбрать другое место для проведения вечера?

– А куда нужно было идти в час ночи? – недоумевал Митч. – В церковь?

Курт оглянулся, и его взгляд безразлично промчался по эффектным стриптизершам, словно гибким пантерам, соскальзывающим по шесту, по официанткам, разносящих напитки в сетчатых колготках и без нижнего белья. Он опять убрал взгляд и, потушив сигарету, взялся за виски.

Нужно установить вторую работу этого чертового бармена.У вас есть профессионалы-программисты? – спросил Курт, наливая из бутылки вторую порцию виски.Были... Ты не пробовал смешивать виски с колой или водой?Зачем? Мы же пришли надраться... – залпом осушив стакан, детектив налил себе третью порцию. – Давай сюда свой стакан и бросай пить бабское пойло.Зачем тебе программисты? – отодвинув стакан с пивом, Митч пододвинул пустой стакан для виски, заранее заготовленный с двумя кубиками льда.Возможно у него в смс переписке или «Фейсбуке» промелькала информация о второй работе, может переписывался с работодателем. Не мог же он молчать, как рыба. А почему мы не рассматриваем других жертв?Потому что их уже рассмотрели. Либо эти засранцы переезжали с место на место, либо жили в фургонах, либо вообще нигде не числились. Обыск в их домах привел к тому, что самое интересно, что мы обнаружили это их детские фото.Отдашь их дела на одну ночь, – они чокнулись и выпили. Ты еще собрался читать материалы? – удивился лейтенант. – Да еще пара стаканов, и ты прямо здесь вырубишься. Хаха.У меня бессонница, друг мой. Алкоголь меня не берет. Язык иногда развязывает, но не больше... Что-то мы упускаем в этом деле, что лежит, как на поверхности воды, но мы не можем это разглядеть. Как помнишь анекдот со старой леди, которая никак не могла найти свои очки.А они оказались у нее на голове... Да черт с ними с этими очками. Зачем Морису убивать их?Этот парень печется только о своей славе. Возможно в глубине души он понимает, что поступает неправильно и вечером выходит на охоту на своих же подопечных. Самые опасные психи те, кто считают себя абсолютно адекватными, когда выворачивают наизнанку тела младенцев, – после этих слов Курт взгляну на соседний стол, где сидела рыжеволосая девочка лет пяти.

Она явно была лишним человеком в этом заведении. Длинноногая тетя, стоя на четвереньках, и мускулистый дядя, пристроившийся сзади, сношались на сцене, изображая детских персонажей Тарзана и его английскую супругу Джейн. Все происходящее было настолько противно детективу, что он невольно скривил рот. Девочка взяла стакан с багровой жидкостью со стола и опрокинула на себя. У детектива пересохло во рту. Именно такой он и запомнил дочь – обиженную на весь мир, лежащую на асфальте, измазанную кровью с головы до пят.

Приятель, с тобой все в порядке? – обратился к нему Митч, заметив, что напарник теряется где-то в пространстве.Все нормально, – встряхнув головой, он снова посмотрел на тот же стол, но там уже никого не было.Приветствую вас, господа, – она широко улыбнулась, продемонстрировав ряд белоснежных зубов.

Она была единственной девушкой, на ком была хоть какая-то одежда. Правда постояльцев заведения подобная яркая одежда возбуждала еще больше – коралловый лифчик, держащий на тонкой нитке грудь третьего размера, точно такого же цвета трусики просвечивали аккуратно подстриженный черный треугольный лобок. Курт сосредоточил на жгучей брюнетке с бронзово-загорелой кожей свой взгляд, словно пытаясь забыть картину, увиденную минуту назад.

Настоящая амазонка, – словно сорвал с губ детектива лейтенант.Точнее не скажешь, напарник, – согласился Курт.

Высокая, загорелая, с идеальными формами, выпирающие кубики на прессе и мышцы ног и икр говорили, что девушка следит за своим телом.

Приват? Или просто разговор? – она своими изумрудно-карими глазами смотрела исключительно на Курта.Лучше предложи ему интим, детка, – усмехнулся Митч, снова потягивая пиво.Я, танцовщица,– лукаво улыбнулась амазонка. – Но если вам нужно что-то покрепче, то я могу организовать, – она снова подмигнула Курту.

Тот, втянув в себя очередную порцию дыма, только и произнес:

Приват.Ну, наконец-то, – всплеснул руками лейтенант. – Детка, покажи этому луизианскому девственнику, чего стоят наши нью-йоркские сиськи.

Неоново-розовая комната с фиолетовыми обоями и красным диванчиком невольно погружала в мир несуществующего блаженства. Словно женатые мужчины, опьяненные, как алкоголем, так и красотой развратной спутницы, надеялись, что все произошедшее, этот минутный грех – что все происходящее останется с ними в этой комнате. И никто и никогда не узнает о случившемся. А как только закончится эта ночь, они снова пойдут покорять мир чисел и информации. Вернуться к своим супругам, как ни в чем и не бывало – продолжать мирное существование, лишь изредка вспоминая молодую особу, нежно касавшуюся сосками своих грудей их жаждущие губы.

У детектива Курта Брэдли не было ни семьи, ни обязательств, поэтому он, запрокинув голову, получал удовольствие от покорявшей его амазонки. Некоторые ее движения были столь брутальными, что Курт иногда отрывал глаза дабы убедиться, что его ласкает не какой-нибудь извращенец из охранников или постояльцев клуба. Ее нежные покусывания будто били током детектива, заставляя пробудиться эрекции. Этот физиологический жест не был оставлен без присмотра – она расстегнула его ширинку.

Ого… – только и произнесла воительница, увидев значительного размера орган.Ты же говорила, что интим не по твоей части, – закатывая глаза, произнес детектив.Можешь считать себя избранным... Это я делаю уже не ради денег, а ради собственного удовольствия, – улыбнулась амазонка.

Одним движением руки она избавилась от бюстгальтера, демонстрируя темно-коричневые соски, чем-то напоминающие спелые вишни. Она действительно хотела его... В этом парне было что-то притягивающее. Такой человек не создан для секса, скорее всего для карьеры или только для одной женщины... Это и привлекало. Запретный плод всегда сладок – непокоренное сердце всегда желаннее. Сначала она облизала его фалос с одной стороны, затем медленно провела языком по другой стороны и одним толчком попыталась проглотить его, но тщетно.

Тут он схватил ее за оголенные ягодицы, амазонка, не снимая нижнего белья, просто сдвинула веревку свои оранжевых стринг в сторону, и детектив проник в ее намокшее лоно.

Дьявол! Почему он такой большой?!! – стонала амазонка.

Курт бросил взгляд на дверной проем, и там стояла Элизабет. В той же кровавой одежде, с теми же огненно-рыжими волосами, чуть видневшимися из-за багрового грима. Ее осуждающий и строгий взгляд заставили детектива сосредоточиться уже не на шикарной брюнетке, скачущей на его члене, а увести в прошлое – в тот ужасный день... Он отбросил девушку словно тряпичную куклу на красный диван. По запыхавшемуся дыханию было понятно, что она получила свою порцию удовольствия. С чуть трясущимися ногами она лежала на кожаном диване, распустив водопад своих черных волос.

Ты не кончил, – констатировала амазонка, все еще восстанавливая дыхание.Прости... Это мне не к чему, – застегнув брюки, он направился к Митчу.

Коренастый лейтенант усадил на свои колени юную азиатку и о чем-то с ней разговаривал, изредка хохоча, то ли от шуток девушки, то ли от ее восточного акцента.

Ну, как? Могу поспорить, что ничего не получилось, – поглаживая бедро азиатки, спросил напарник.Ты как всегда прав, мать твою, – спокойно ответил детектив и налил себе виски.Девственник чертов, наливай мне тоже, – хлопнув восточную пассию по заднице, Митч отпустил девушку. – Давай сегодня просто надерёмся, как последние студенты.

С каждым стаканом Курт становился все печальнее и печальнее. Дойдя до нужной кондиции, он произнес:

У меня была семья, Митч... Жена Маргарет и ее маленькая копия, мой ангел Элизабет...Рассказывай, дружище... Я никуда не тороплюсь.