Текст книги "Прекрасное безумие (ЛП)"

Автор книги: Д. Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

О, опять все сначала.

– Я не знала. Кроме того, какая разница, кто он, когда он неприятен, как черт? – Я кричу и иду к двери.

– Знаешь что? Увидимся позже. И если я еще раз услышу его глупое имя, я уйду с тобой или без тебя.

– Ну, ты не сможешь. Помнишь, мы застряли? Автомобиль сломан, и мы не вернемся домой, пока не увидим «Mile High». Возможно, тебе захочется немного расслабиться и повеселиться.

Как я могла забыть про эти глупые билеты? Они – причина, почему мы здесь, и почему я не могу свалить от сюда ко всем чертям.

– Без разницы.

Смех Мэнди разносится по комнате, когда я закрываю за собой дверь.

Глава 7

Снова поднимается буря. Слышны ночные звуки затянувшегося брызгающего дождя и завывание ветра. Я проспала всего несколько часов, когда этот шум разбудил меня.

Я сажусь в постели, осматриваясь вокруг, мои уши напрягаются, прислушиваясь к окружающим звукам.

Я все еще в доме Келлана. Так та часть не сон. Небо все еще темное и беззвездное, только с луной, освещающей комнату. Я окружена звуком ветра, покачиванием ветвей, мягким шумом дождя.

Чистая, настоящая природа.

Живя в Нью-Йорке всю свою жизнь, я привыкла к шуму: постоянный гул машин, громкие басы музыки в соседних барах и магазинах, крики пьяных в субботу вечером. Я так привыкла к своей жизни в городе и его ритму, что полное отсутствие шума меня раздражает.

Это, как предполагается, должно успокаивать, и все же я считаю это странным.

Я чувствую, как будто я была затянута в черную дыру и выплюнута на другой планете.

Как будто я стала самим воздухом, пойманным в ловушку где-нибудь между землей и небом, и я не знаю, каким путем я хочу пойти.

Где-то вдалеке слышится возбужденное щебетание птиц, отмечая, что скоро наступит новый рассвет. Медленно, я ложусь обратно на подушки и смотрю в потолок.

Как только я закрываю глаза, я слышу это снова.

Это тот самый звук, который разбудил меня.

Я не могу игнорировать это.

Это звучит как…

Я вскакиваю, широко раскрыв глаза, мое сердце останавливается, когда я узнаю об одном факте.

Это происходит в соседней комнате.

В той, где спит Келлан.

Это безошибочно стон, прерванный тяжелым дыханием. А потом мягкие голоса.

У Келлана есть женщина.

Я протягиваю руку к столу. Часы показывают, что всего четыре часа ночи. Я оставила Мэнди и Келлана всего два часа назад. Мое сердце млеет от воспоминаний последних нескольких часов.

Во время ужина, который состоял из полусырого стейка и хлеба, Келлан был дружелюбным, почтительным и официальным. Я ожидала больше сексуального прогресса, но, к моему удивлению, ничего подобного не произошло. Не было двойных смыслов. Никаких затяжных взглядов. Больше никаких упоминаний о «Клубе 69». Даже никакой интимной встречи, которая бы проверила мою силу воли на прочность. Не упоминалась и его подруга.

Весь разговор за ужином был сосредоточен главным образом на нашей поездке в Монтану, о доме Келлана, который принадлежал его семье на протяжении нескольких поколений, и очень длинный и горячий спор о нью-йоркских янки – команде Мэнди и «Бостон Ред Сокс», любимой бейсбольной команде Келлана. Даже Мэнди, с ее непростым характером и ее большим ртом, держала некоторые смешные замечания при себе, за что я была очень благодарна. За исключением нескольких взглядов, которыми мы с Келланом обменялись, ничего не случилось, что и успокоило, и разочаровало меня. Около двух часов ночи меня переполняла усталость, и я извинилась, оставив Мэнди и Келлана в гостиной.

Чего, может, мне и не стоило делать, потому что теперь я понятия не имею, что произошло.

Возможно, я была настолько сосредоточена на том, чтобы избежать его, что мысль о том, что он подкатывает к Мэнди, никогда не приходила мне в голову, когда была такая вероятность. Их жаркая дискуссия могла легко превратиться в острую ситуацию, и тогда они оказались в его постели.

По прибытию, когда Мэнди не так уж тонко намекнула, что она пойдет за ним, я не восприняла ее всерьез. Как я могла ошибаться? Боль в груди, сильная и резкая, бьет мне в душу. Я не могу не чувствовать себя преданной.

Я поднимаюсь на ноги и на цыпочках иду до двери, мое сердце бьется в исступлении. Страх душит, когда я направляюсь в комнату Келлана и задерживаюсь перед дверью.

Она приоткрыта. Пойманные в порывах страсти, они, вероятно, забыли закрыть ее.

Мое сердце стучит. Я чувствую слабость.

Каждая частичка моего мозга говорит мне, что Келлан может трахать кого угодно.

Но каждая клеточка моей души кричит, что Мэнди знает, что он мне не безразличен. Что хотя я сказала ей, что может трахнуть его, я не имела это в виду.

Возможно, она хочет его для себя.

Я должна знать, что там происходит.

Я закрываю глаза, боль нахлынула на меня, поскольку я представляю худший вариант происходящего.

Я обещаю себе не злиться на Мэнди, но знаю, что это не то обещание, которое я смогу сдержать.

Трахаясь с ним, она предает каждый год нашей дружбы.

Я должна дать знать о своем присутствии? Я должна противостоять им? У меня нет плана. Мне просто нужно знать.

Открыв глаза, я глубоко вздохнула, чтобы подготовиться к тому, что я собираюсь увидеть. Когда я приоткрываю дверь немного шире, чтобы я могла просканировать комнату через щель, ничто не может подготовить меня к тому, что я вижу.

Правда поражает меня, как гром.

Кровать стоит на восточной стороне, обращенная к стене моей комнаты. Келлан лежит один, голый на кровати, его глаза закрыты. Он прислонился к подушкам: простынь собрана вокруг его лодыжек. Радиостанция работает в фоновом режиме, голосовой чат, но громкость слишком низкая, чтобы услышать слова.

Нет женщины, нет девушки, и нет Мэнди в поле зрения.

Он совсем один с его членом. Его огромным, жестким членом, который он теперь держит в руке.

Святое дерьмо!

Я смотрю на его эрекцию, и кровь приливает к моему лицу. Я знаю, что должна вернуться в свою комнату, но не могу. Я слишком загипнотизирована тем, что вижу.

Картина передо мной горячая. Очень горячая, слишком горячая. Это намного лучше, чем я когда-либо видела. И так интимно. Я задерживаю дыхание, когда вижу его.

Всего его.

Он похож на бога, занятого любимым занятием, с красивым, сконцентрированным лицом.

Одна рука обертывается вокруг его члена, двигаясь вверх и вниз в жестких, решительных ударах, а другой сжимает мошонку, заставляя ускорить оргазм, который он преследует. Его губы слегка приоткрылись, когда сквозь грудь пульсирует очередной сексуальный стон.

Я уставилась на головку, налитую кровью, блестящую влажным возбуждением, и что-то дергается между моими ногами.

Он настолько погружен в свое удовольствие, что не слышит меня, хотя я уверена, что мое собственное сердце стучит так громко, что даже Мэнди может услышать это из своей спальни на противоположной стороне холла.

Это слишком личное. Я не должна смотреть на него, особенно, когда у меня нет даже хорошего оправдания или права быть в его комнате. Но в нем что-то есть, в том, как он, кажется, так увлечен возбуждением, что заставляет меня хотеть остаться, нарушая все правила.

Возможно, это – то, что это – ночь, и я могу быть кем-то, кем я не являюсь.

Дерьмо.

Я, вероятно, превращаюсь в чрезмерно любопытного человека. Я вуайерист.

Гореть мне в аду.

Но я не могу двигаться. Движения его руки ускоряются. Его грудь поднимается и опадает. Он ускоряется – подпрыгивая вверх-вниз, приближая себя к оргазму.

Я хочу разделить с ним этот оргазм.

Мое собственное возбуждение растет с каждым движением, каждым его дрожащим вздохом, каждым ударом языка по губам и глубокими стонами удовольствия, вырывающимися из его груди.

Я сильнее прикусываю губу, пока не чувствую вкус крови.

Я хочу прикоснуться к нему, попробовать его, почувствовать внутри себя.

Я хочу заменить его руку своей, поскольку он поглаживает по контуру своей головки. Всосать его язык в свой рот, нежно покусывая нижнюю губу.

Я хочу поцеловать его. Чашу его тяжелых шаров. Взять его в рот, чтобы освободить пульсирование внутри меня.

Я чувствую легкомысленность.

Он затаил дыхание.

Воздух, который я задержала – я должна выпустить его из груди, но я не могу из страха, что он может меня услышать.

Я знаю, что он это сделает.

Но мне быстро нужно вздохнуть, поэтому, не моргая, я отворачиваюсь, не утруждая себя закрытием его двери, и быстро возвращаюсь в свою комнату. Как только я запираюсь внутри, воздух выходит из меня с резким звуком.

Я опускаюсь на кровать, мое сердце бьется по моей грудной клетке, голова кружится, болезненное сожаление и трепетное желание проваливаются сквозь меня. Мое тело трясется, горит.

Он мне нужен.

Почему я не согласилась на его предложение?

Святое дерьмо.

Я понятия не имела, что он выглядит так горячо в постели.

Наблюдение за тем, как он заботится о своих потребностях, будет преследовать меня в мечтах. Хотя мы всем делимся, нет никакой дороги в аду, что я расскажу об этом Мэнди, иначе она будет смеяться надо мной всю оставшуюся жизнь.

Это будет секрет, который я унесу с собой в могилу.

Святое дерьмо.

Через тонкие стены – Боже, этот дом из картона? – Я слышу его тяжелое дыхание и глубокие стоны удовольствия. Он приближается к разрядке. Я заморожена во времени и пространстве. Все, что я могу сделать, это вообразить его лицо, его огромную эрекцию в руке.

Стены могут отделять нас, но я знаю, что в моем сердце он будет моей погибелью.

Конечно, я думала о нем, нас, бесчисленное количество раз в последние несколько недель.

Но я никогда не думала, что увижу его снова. И, конечно же, не так.

Я закрываю глаза, сосредоточившись на его изображении в кровати.

Но теперь он больше не одинок.

Это я, кто делает все развратные вещи. Он стонет, пока я буду ублажать его. Мне нравится мысль, что он возбудился из-за меня.

Моя рука скользит в мои трусики. Между моих ног я промокла до нитки – из-за него. Мышцы внутри меня сжимаются, жара стоит невыносимая. Я скольжу двумя пальцами внутри себя, представляя его пальцы, которые скользят между моих влажных складочек.

Под звуки, доносящиеся из соседней комнаты, я начинаю прикасаться к себе. Когда он кончает, мой собственный оргазм пульсирует во мне.

Глава 8

Стук в дверь вытолкнул меня из мечты, включающей самые красивые, но безумные зеленые глаза, которые я когда-либо видела. Я не утруждаю себя прикрытием своего полуобнаженного тела, когда кричу:

– Заходи.

Дверь открывается, но вместо головы Мэнди появляется Келлан, который стоит в дверях. Я сажусь прямо, удивлена, увидев его, все следы от сна тут же уходят.

Изображение его эрекции всплывает в моей голове, и я вспоминаю события прошлой ночи.

Вспоминаю то, что я сделала.

Мое лицо горит, когда я перекрещиваю ноги, чтобы скрыть последствия после оргазма.

– Хорошо спала? – он имеет обычное раздражающее, самодовольное выражение.

Мое сердце пропускает пару ударов.

– Да, я хорошо спала.

Слишком хорошо. Все благодаря ему.

Средь бела дня он по-прежнему похож на придурка, которого я помню с нашей первой встречи. Сексуальная усмешка дергается в одном уголке рта, посылая мои внутренности в беспорядочное безумие возбужденных эмоций. Волосы определенно длиннее, чем были в Нью-Йорке, и пронзительный взгляд бизнесмена пропал. Малейший намек на темную щетину бросает тени на его щеки и подбородок, и он выглядит удивительно сексуально в еще одной паре выцветших джинсов и аккуратной рубашке, которая мало что оставляет воображению. Без сомнения, он самый потрясающий человек, которого я когда-либо видела. И я совершенно не знаю, что делать с собой в его присутствии. Я самый разумный и сложный человек, которого когда-либо знала. Меня ничто не озаряет, и все же, по какой-то причине, я не могу быть моим обычным крутым «я» возле него. Особенно не сейчас, когда все эти яркие воспоминания занимают мой разум.

Знает ли он, что я смотрела, как он мастурбировал?

Невозможно. Его глаза были закрыты все время, и я уверена, что я стояла там не более двух минут. Я имею в виду, что никто не может задержать дыхание дольше.

Но слышал ли он мои стоны сквозь тонкие стены?

Я старалась быть тихой. Но как быть тихой, когда теряешься в сексуальной нирване?

Это был вопрос, который беспокоил меня сразу после моего оргазма. Даже если он услышал меня, почему бы мне не считать справедливым, что он тоже смущен? В конце концов это честно.

Почему я размышляю над тем, что теперь нельзя изменить?

Потому что он не может знать.

Мне нужно вытолкнуть эти воспоминания из моей головы – отрицать их, похоронить глубоко внутри моего подсознания, чтобы даже последователь Фрейда не смог их извлечь. Я собираюсь лгать себе, пока ложь не станет правдой. Как это тяжело…

До тех пор это будет моя тайна.

Мой ужасный, горячий... горячий... горячий секрет.

О, Боже.

Ни у кого нет такого члена, как у Келлана: большого, насыщенного, совершенного по своим размерам и толщине.

Никто не переоценивает то, что он делает. Он – переосмысление святой жажды.

Я такая потерянная. Если Зигмунд Фрейд все еще был бы жив, я знаю, что он мне сказал бы, и это было бы некрасиво.

– Все в порядке? Ты выглядишь немного взволнованной, – замечает Келлан.

– Да. Я просто...

Плохой сон, я хотела сказать, но я не могу, потому что тогда мне пришлось бы лгать и требовать, чтобы сон был, безусловно, не о нем, не о его даре мужского достоинства для женского населения.

– Ты чего? – спрашивает Келлан.

– Я просто не смогла...

Спать.

Какого черта! Я не могу сказать что-либо, потому что он может подумать, что я его слышала. Если он понял, хоть малейший намек, что я прокралась прошлой ночью, я не сдамся. Как он, большой и быстрый, излился в свои ладони.

Дерьмо.

Слова большой и быстро возбуждают меня.

– Ммм, – Келлан кивает, как будто он меня полностью понимает, и я уверена, что это не так. – Значит, ты хорошо спала? Свежий загородный воздух, должно быть, выбил тебя из сил.

– Да, – я бормочу. – Я спала, как камень. Нет, валун, – какого черта я говорю? Это не имеет никакого смысла. У меня начался нервный смех. Густые, быстрые волны жара накатывают на мое тело, и чувствительное местечко между ног снова начинает пульсировать. Мне нужно, чтобы этот парень вышел из своей спальни. – Спасибо, что позволили нам остаться на ночь.

– Нет проблем, – он прислоняется к косяку и смотрит на меня, забавляясь. – Хорошо иметь компанию. Твоя подруга рассказала мне немного о тебе после твоего ухода.

Судя по ухмылке Келлана, Мэнди раскрыла все дрянные подробности моей неудачной сексуальной жизни и всех смущающих, ужасных инцидентов, которые пришли с ней.

Я – всегда за честность, просто не с горячим парнем. Впиваясь взглядом в Келлана, я молюсь Богу, чтобы она держала рот на замке для разнообразия. Если она этого не сделала, я знаю, что мне придется убить ее и спрятать ее тело, и я уверена, что у меня хватит смелости.

Единственная причина, почему я не проглотила наживку и не спрашиваю, что именно она сказала, состоит в том, что мне действительно нужно, чтобы он ушел.

– Я готовлю завтрак, – небрежно говорит Келлан.

Его взгляд скользит по мне, от моих взъерошенных волос до моих грудей, почти вывалившихся из моего лифчика, и не совсем подходящих, но удобных трусиков, которые, как я думала, были хороши для поездки на автомобиле. Моя сумка все еще в моей машине, так как найти путь вокруг этого места в два часа ночи не казалось такой хорошей идеей. Кроме того, мне не хотелось снова тащить сумку через грязь, поэтому у меня не было другого выбора, кроме как спать во вчерашнем нижнем белье. К моему стыду, взгляд Келлана остается приклеенным к тому, как шелковые трусики, похоже, прилипают к моим бедрам и заднице.

– В каком виде ты любишь яйца?

Вопрос достаточно безобидный.

Если бы не блеск в его глазах...

Черт.

Я думала, мы прошли это.

По каким-то причинам, картина из яиц проходит через мой разум. И потом она исчезает и дает место для чего-то еще. Я представляю себе, как запускаю пальцы в его волосы и тяну его на себя, мои ноги обернуты вокруг его узких бедер, его вес придавливает меня, как его огромный член входит в меня.

Наши взгляды встретились, и что-то мелькает в его глазах.

Осознание.

Знание.

Что-то еще.

Что-то такое глубокое, оно путешествует внутри живота и оседает глубоко между моими бедрами.

Как будто чувствуя мою сексуальную реакцию на него, он начинает улыбаться – та же раздражающая усмешка, которую он бросил на меня во время нашей первой встречи. Мне не нужно спрашивать, что он думает. Он знает, что привлекает меня. Я имею в виду, какая женщина в здравом уме с ее трусиками в нужном месте не будет в нем заинтересована? Судя по его самодовольному выражению, он не ожидал от меня ничего другого. Фактически, то, как он смотрит на мою грудь, предполагает, что он не прочь к ней прикоснуться.

Его эго, безусловно, вписывается в рамки владения дорогим автомобилем и отношения, которые пришли с ним в ночь, когда мы впервые встретились. Такое отношение приходит с опытом. Годы знакомств научили меня различать его с расстояния в милю.

Слава богу, я не восприимчива к очарованию Келлана Бойда. Возможно, он привык быть центром внимания, но он, безусловно, не будет мерцать нигде на моем радаре.

– Мне нравятся яйца, какими ты их готовишь, – говорю я холодно. Он даже не моргнул.

– Могу ли я убедить тебя попробовать бекон? Потому что ты не выглядишь как вегетарианка.

И вот опять: ни малейшего намека на сексуальный подтекст в сопровождении взгляда на мою грудь. Мое сердце трепетно сжимается, когда я пожимаю плечами, заставляя себя оставаться безразличной, насколько это возможно в моем состоянии.

– Конечно. Мне бы понравился бекон. Сделай его очень жирным.

Его брови взмывают вверх, и его лицо еще немного светлеет.

– Я люблю женщин, которые любят поесть, – констатирует он с выражением, которое я расцениваю как восхищение, его глаза снова блуждают по моему телу. – У тебя красивое тело. Есть за что схватить и подержать.

Вау.

Он прямолинеен. Хотя я не уверена, что любая женщина примет за комплимент «есть за что схватить».

Я подтягиваю простынь до подбородка, чтобы прикрыться. Я даже бросаю ему ядовитый взгляд, не пытаясь притворяться, что смотрю в сторону, но мне это не удается.

– Что-нибудь еще?

– По сути, нет, – говорит он и замолкает. Прежде чем я успела открыть рот и спросить его, какого черта он хочет, он продолжает: – Да, пока не забыл, твоя подруга ушла.

– Она ушла? – спрашиваю я, удивляясь.

– Да, – он кивает. – Двадцать минут назад.

Я смотрю на него, ошеломленная, сердце отчаянно бьется в груди. Мэнди просто оставила меня здесь – с ним?

– Ты шутишь?

– Не стесняйся, проверь ее комнату.

Волна чего-то горячего прорастает где-то внутри меня – не эмоционального, а сексуального типа. Типа, который ползет прямо под моей кожей и заставляет ее покалывать.

– Может быть, я это сделаю.

Я смотрю на него, готова бросить ему вызов, но Келлан просто смеется.

– Хорошо. В то время как ты будешь делать это, убедись, чтобы успеть вовремя.

– Для чего?

– Завтрак. Что же еще? – он подмигивает мне. – Он будет готов через пятнадцать минут. Не стесняйся, надеть какую-нибудь одежду... или нет. Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, – раздражающая усмешка не оставляет его лица, когда он поворачивается, бросая через плечо: – Между прочим, я предпочитаю свои яйца крутыми, как и все остальное во мне.

Он закрывает за собой дверь.

Я с трудом сглатываю и смотрю на пустое место, где он стоял.

В конце концов, я качаю головой и прижимаю руки к лицу, при этом громко стону.

Мэнди ушла, не сказав мне? И что, черт возьми, имел в виду Келлан, сказав: «надеть какую-то одежду... или нет?» Я подумала, что в Нью-Йорке я ясно дала понять, что меня это не интересует.

Мое впечатление от него, кажется, переходит от одного конца спектра к другому, точно так же, как мои эмоции переходят от виноватого страха к отчаянной необходимости ненавидеть его. Он выглядит как приличный, но сексуальный парень, когда он просто улыбается. Но как только он открывает рот, все, что выходит из него, кажется, раздражает меня.

Как будто секс – это единственное, о чем он думает.

Как, черт возьми, кто-то вроде него может сосредоточиться на работе достаточно долго, чтобы зарабатывать на жизнь и ездить на автомобиле за полмиллиона, как он это делает?

Хорошо, я признаю, что я искала цену его Ламборгини.

Судя по тому, что я видела до сих пор, он грязно богатый с грязным ртом и даже более грязной моралью.

Я никогда не была с таким парнем, как он.

Несмотря на то, что завтрак звучит как что-то, что мне очень нужно, идея быть наедине с ним не кажется слишком привлекательной. Но если я его буду избегать, он подумает, что я это делаю, потому что он такой сексуальный, что я не могу ему позволить.

Что-то вроде правды.

Я не могу понять, насколько он попадает под мою кожу.

Очевидно, эта бессмыслица должна прекратиться.

Теперь Мэнди должна вернуться.

Так, стоп.

Схватив телефон с ночного столика, я набираю ее номер, но мгновенный сигнал подтверждает, что у меня нет связи.

Дерьмо!

Я бросаю телефон на кровать и вскакиваю. Возможно, Келлан позволит мне использовать его стационарный телефон, чтобы позвонить ей, а это значит, что мне придется присоединиться к нему внизу.

Сжимая свою зубную щетку и сумку для макияжа, я направляюсь в ванную комнату по коридору. По дороге туда я смотрю в комнату Мэнди. Ее сумка все еще здесь: содержимое чемодана аккуратно спрятано внутри шкафа. Я не могу поверить, что она потратила время на распаковку, как будто она не собирается уходить сегодня, согласно нашему плану.

Это все равно не имеет смысла, потому что она ушла, не спросив меня.

Если...

Я застываю, когда внезапное осознание поражает меня.

Она ушла, чтобы я провела время только с Келланом... и избавилась от паутины между ног.

Я знаю это, потому что это именно то, что кто-то, такой как Мэнди, будет делать.

Очевидно, я должна буду рассказать своей подруге-идиотке, что ее попытка была напрасной.

Так, стоп. Я женщина, у которой есть мораль, или, по крайней мере, кто-то, кто пытается иметь мораль.

Как только я останавливаюсь перед зеркалом, я съеживаюсь.

Мои волосы в беспорядке, глаза опухшие и обрамленные темными кругами.

Я похожа на тряпичную куклу.

Келлан, похоже, не возражал.

Он, кажется, хочет меня так же сильно, как я хочу его. Я просто не имею ни малейшего понятия почему.

Почему я вообще задаю себе этот вопрос?

Каким бы ни был ответ, я должна бежать от него, не сообщая ему, что я это делаю. Хотя я бы не прочь немного повеселиться, мое сердце бьется слишком быстро возле него, что никогда не является хорошим знаком.

Я надеваю вчерашние джинсы и топ, провожу рукой по моим волосам, затем накладываю тушь и чистый оттенок красной помады. Наконец, я выхожу из спальни, уверенная, что смогу это сделать.

Глава 9

Я не могу этого сделать.

Сделав глубокий вдох и выдохнув, я направляю свой взгляд на кухню, которая была мужественной, украшенной множеством темного дерева и дорогой нержавеющей сталью.

Кухня огромная и, вероятно, единственная современная часть дома. Ее восточная сторона полностью сделана из стекла. Снаружи леса простираются на многие километры. Вдалеке мерцает озеро ярким светом. Несомненно, место очень красивое!

Но по сравнению с Келланом, это ничего.

Он хлопочет, наливая две кружки дымящегося кофе, сгребает несколько слоев тоста и перекладывает на тарелку рядом с отварным яйцом, сыром, беконом и вафлями. Затем он возвращается к приготовлению омлета, что дает мне возможность поглазеть на темные кончики его волос, задевающие воротник его рубашки. От его широких плеч к низко сидящим джинсам и ковбойским сапогам – все просто кричит о сельской жизни.

И – какой красавчик!

Если бы я не знала наверняка, я бы усомнилась, что это тот же человек из Нью-Йорка, который был одет в костюм и вышел из самой дорогой машины, которую я когда-либо видела.

Итак, что он здесь делает?

Погруженная в свои мысли, я не понимаю, что он уже обернулся и теперь смотрит на меня.

– Если тебе нравится представление, я буду рад предоставить более углубленное, – говорит Келлан.

Хмурый взгляд его потрясающих глаз, не соглашается с юмором в голосе.

– На самом деле я также не против прикосновений. Я даю и беру в равных мерах.

Я не могу поверить, что он поймал меня за разглядыванием.

И что с этим парнем и его сексуальными намеками?

Тепло разливается по моему лицу. Я поспешно оборачиваюсь, но знаю, что он увидел явное проявление румянца.

– Нет ничего подобного, – бормочу я.

– Конечно. Поэтому ты продолжаешь говорить, но я уверен, твои трусики расскажут другую историю.

Мое дыхание замирает, но только на мгновение, пока я не осознаю, что это только флирт Келлана. Он не может понять, насколько верно его утверждение.

Я кладу ногу на ногу и наблюдаю, как он ставит две тарелки и кружки на стол, затем плюхается в кресло справа от меня. Когда он это делает, его нога касается меня. Я настолько осознаю внезапный физический контакт, что мое дыхание замирает в горле, и я чуть не подпрыгиваю, когда мою кожу опалило жаром.

– Ты рассказала своей подруге про меня, – говорит он.

Его заявление – это так внезапно, я поднимаю глаза от удивления. – Что заставило тебя это сказать?

– Это факт.

– Да. Я делаю глоток кофе и обжигаю свой язык в процессе. – Очевидно, я сделала это, в случае, если бы ты был преследователем или сталкером или что угодно.

Блин, Мэнди!

Почему она не может держать свой большой рот на замке?

Келлан жестом показывает в мою тарелку. Она по-прежнему передо мной, нетронутая.

– Тебе нравится омлет?

Пытаюсь играть хорошо, я хватаю вилку и пробую его.

– Я ем.

– Я приму это как комплимент.

Я наклоняю голову.

– Ты должно быть хороший повар.

– А ты хороший гость.

– Спасибо, я полагаю, – бормочу. – Ты говорил, что твой автомобиль отремонтировали?

К счастью, он отстраняется, и я могу снова дышать.

– Ты не можешь восстановить Ламборджини, Ава. – Он смотрит на меня, как будто я абсолютно безумна, даже предлагая такую возмутительную вещь. – Я попробовал, а затем обменял его на новый.

– Ах. Это имеет смысл, – сухо говорю я. – Теперь, когда ты избавился от вмятины, ты купишь новую машину, если тебе также понадобится замена шин?

– Наверное, – говорит он, даже не пытаясь смириться с моим сарказмом. – А как твоя машина?

Я пожимаю плечами.

– Всё та же самая, все в том же состоянии.

– Почему ты не взяла деньги? Ты могла бы легко её отремонтировать. – Его взгляд пронзает меня с такой силой, что я чуть не вздрогнула.

– Что?

– Я выписал тебе чек, – медленно говорит он. – Почему ты бросила его в меня?

Я щелкнула языком по губам, потеряв дар речи. Его взгляд прилип к моим губам, и на мгновение его глаза затуманились, как будто он на расстоянии в миллион миль.

Что я могу сказать?

Что я бы чувствовала себя дешевкой, беря у него деньги? Что явно не имеет никакого смысла.

– Это было слишком много, – бормочу я. – Ты не был реалистом. Кроме того, я тебя не знала.

Он кивает и отводит взгляд. Воздух тяжелый, с чем-то, что я не могу определить. Я не знаю, что делать с собой, поэтому я просто делаю еще один глоток кофе.

– Ты всегда так...

– Разумна? Рациональна? – Я предлагаю два слова, которые Мэнди бросала в меня в течение многих лет.

Он качает головой.

– Нет. Я больше думал о честности и искренности.

То, как он суммирует эти черты характера, делает их отчетливо отрицательными.

Может быть, я должна была придержать свои слова о замене шин.

– Итак, где Мэнди? – спрашиваю я, желая сменить тему, прежде чем мы оскорбим друг друга.

– Она направляется в город.

– Не могу поверить, что она просто ушла, не сказав мне. Она сказала, почему?

Он качает головой.

– Нет, только что это срочно и что ей нужно что-то в магазинах.

Я смотрю в окно. На улице все еще ветрено, но облака исчезли. Когда Мэнди говорит, что что-то срочно, обычно это не так. Надежда расцветает во мне. Если Мэнди решила идти, тогда на улице будет ясно, и мы уедем к полудню. Она скоро вернется, и мне больше не нужно будет быть наедине с ним.

– Она должна была сказать мне, – говорю я, хотя я знаю, что я похожа на маленькую девочку, которая боится остаться наедине с ее первой любовью.

– Ты спала, – усмехается Келлан.

Я внимательно его рассматриваю.

– Откуда ты знаешь? Ты заглядывал в мою комнату? – Понимая свою ошибку, я быстро добавляю: – Очевидно, не в мою, а твою комнату.

– Может, и заглядывал, – подмигивает он.

Я прищуриваю глаза и пытаюсь прочитать его выражение. Его лицо расслабленно, губы подергиваются.

– Я не верю, что ты сделал это, – говорю я после паузы.

– Ты права. Его улыбка медленно исчезает. – За исключением... – он замолкает и откидывается назад, скрещивая руки на груди.

– За исключением чего? – подсказываю я.

– За исключением того, когда я приветствую, Ава. С вами это только вопрос времени.

Дыхание перехватывает в горле. Наши глаза встречаются, и что-то происходит между нами. Это как ток, и я знаю, что в один момент, если я отступлю, я больше не вернусь. Воды там, между нами, глубокие и тёмные, и бурные, похожие на небо в Монтане. Они не оставляют места для колебаний. Никакой неопределенности. Я знаю, что он ждет, чтобы я пригласила его в свою комнату.

Хотела бы я просто сделать это.

Мысль и интимная, и страшная.

– Как далеко находится ближайший город? – Мой голос дрожит, когда я опускаю взгляд.

– Зачем? – спрашивает он. – Тебе уже надоело?

– Нет, мне просто интересно.

– Не возлагай надежды. Следующий большой город с магазинами находится почти в двух часах езды. Я сказал ей, чтобы она этого не делала, но она не послушала. Сказала что-то про шопинг и походы – ее вещи и все. – Его глаза мерцают от удовольствия, знак того, что он видел ложь в словах Мэнди.

Я не удивлена. Кто в здравом уме упоминает покупки и походы в одну линию?

– Как она ушла? – Я спрашиваю, потому что я не верю ни на секунду, что Мэнди отправилась в поход.

– Она взяла мой грузовик. Келлан кивает головой, неверно истолковав мое мрачное выражение. – Что? Ты думаешь, что я твою подругу связал в моем подвале?

– А ты...? – Я поднимаю брови.

– Я за связывание, но не подруги... она не совсем в моем вкусе. – Его слова глубоки и темны, полны невысказанных обещаний. Его взгляд опускается на губы и задерживается там. – Я предпочитаю пышный вид, который можно привязать к моей кровати.

– Ты просто предположил, что я соблазнительная и привязанная к кровати? Вот так.

Сексуальная?

Неправильно на очень многих уровнях?

Я качаю головой и смеюсь... пока я помню, у него есть девушка.

Прежде чем я успеваю остановить себя, я говорю:

– Да, тебе нравится блондинки, не так ли?

Это была шутка, но эти слова, которые несли малейший намек на горечь и ревность.