Текст книги "Прекрасное безумие (ЛП)"

Автор книги: Д. Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Я знаю, как это звучит.

– Ты знаешь? – Я спрашиваю и сомневаюсь в этом. – Почему ты мне не сказал?

Он колеблется.

– Я не был уверен, что ты поймешь.

Я качаю головой.

– Конечно. Что еще? – Я двигаюсь мимо него, чтобы возобновить ходьбу, когда его рука сжимает мое плечо, чтобы остановить меня.

– Я серьезно, – говорит Келлан. – Я думал, ты не поймешь.

– Почему я не могу понять? Тебе не нужно стесняться своей работы. – Я стараюсь смотреть ему в глаза, что невозможно. Он стоит так близко, что мне приходится задирать голову вверх, и это больно. – Черт, все хотели бы быть на твоем месте.

– Именно. Вот почему я скрывал это от тебя.

– Я ничего не понимаю. – Я нахмурилась. – Ты думал, что я буду ревновать? Что я, возможно, захочу стать рок-звездой?

Предположение настолько нелепо, что я начинаю смеяться.

– Нет, Ава, – резко говорит он, – я думал, что ты осудишь меня.

– Почему я должна судить тебя?

– Ты издеваешься надо мной? – Он делает паузу, колеблется, как будто то, что он должен сказать, трудно для него. – Люди меняются, когда узнают, что я –К. Тейлор. Они сходят с ума, особенно когда понимают, что у меня есть деньги. Я не могу рисковать, говоря кому-то, кому я не доверяю, кто я, из страха, что они могут пойти в газеты искать свои пять минут славы. Люди думают, что если они знают мое имя и читают выдуманные истории обо мне, что они знают меня. – Он морщится, и его лицо искажается от отвращения. С близкого расстояния, в ярких огнях его грузовика, я вижу каждую линию на его лице. Усталость. Разочарование. – Ты совершенно не представляешь, что слава делает с людьми или как далеко они пойдут, чтобы получить ее. Я достиг точки, когда никому не могу доверять. Это не имеет к тебе никакого отношения. Я просто не могу доверять людям. Слишком многие предали мое доверие и вторглись в мою частную жизнь. Единственные, кому я могу доверять, это те, с кем я вырос, и они здесь, в этом городе. Мой брат. Несколько близких друзей. Шарон.

Это не так уж много.

Мне жаль его.

Наконец, я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, прежде чем сказать:

– Ты мог бы попробовать. Я должна была понять.

– Да. – Он съеживается. – Кроме того, что ты ненавидишь «Mile High», и ты журналист. Отличная комбинация.

– Я не ненавижу «Mile High», – слабо протестую, игнорируя последнюю часть.

– Ты сказала, что сделала. Ты хочешь, чтобы я повторил твои точные слова? – Он отпускает мою руку. – Ты назвала нас скучной, сверх того, переоцененной, бездарной кучей идиотов.

Я так сказала?

Я ухмыляюсь перед выбором слов.

– Мне очень жаль. Я могла бы сказать все это, и я признаю, что это ужасно. Правда в том, что у тебя потрясающий голос. Я теперь знаю. Но я никогда не слушала твоих песен. Мои родители пристрастили меня к музыкальному бизнесу и ко всему коммерческому. К музыке в целом. Но то, что я не фанат, не значит, что я ненавижу группу. Я просто не хотела давать вам шанс. Вот и все. И я буду честна с тобой, только потому, что ты вокалист, это не значит, что я изменю свое мнение о том, что означает музыкальная индустрия. – Слова вылетают, прежде чем я могу их остановить. Я чувствую обиду в воздухе, и я не могу винить его, если он повернется и уйдет без оглядки.

Я ожидаю, что Келлан разозлится на меня, но он просто смеется.

– Я знаю, и я бы никогда не ожидал другого от тебя, – говорит он.

– Послушай, мне тоже тяжело.

Я не одобряю его слов.

–Что для тебя тяжело?

– Наш бизнес. Волноваться по этому поводу. Я ненавижу свою работу.

Не уверенная, правильно ли я его услышала, я смотрю на него.

– Я ничего не понимаю. Я думала, это была твоя мечта. У вас с братьями была группа.

– Есть разница между хобби, когда делают это для удовольствия, и работой, которая в основном заставляет тебя продать свою душу и убивает любое творчество, – говорит Келлан. – Теперь не пойми меня неправильно. Я благодарен за то, что я сделал, но эта работа, этот образ жизни… – он качает головой, – не получилось так, как я ожидал. Мне все еще нравится делать музыку. Я люблю писать песни, но, в конце концов, Лейбл решает, какие песни записать. Большинство из них даже не мои.

Я молчу, пока он продолжает:

– Давление. Известность. Постоянные путешествия. Застрять в экскурсионном автобусе. Не иметь возможности петь свои песни и играть свою музыку. Это слишком много. Я вроде как понял, что быть известным и под крылом огромного лейбла – это не то, как я представлял свою жизнь. Мои собственные песни похоронены только потому, что они не понравятся тринадцатилетним девочкам. – Он вздыхает. Я чувствую, что будет продолжение, поэтому молчу из страха, что, если подтолкнуть его, это может иметь обратный эффект. – Послушай, я не отрицаю, что люблю петь и играть на гитаре, но я не хочу заниматься этим профессионально. Все, что ты видела там, на сцене... это не мое. Все равно не настоящий я. Никогда не был. Я просто наткнулся на это. Спроси моих братьев, и они расскажут тебе, как меня обнаружили.

– Как? – мягко спрашиваю я.

– Мы играли на выходных в местном баре. Это был наш способ общения с друзьями и семьей. Кто-то загрузил нас в Интернет. Однажды продюсер увидел нас вживую, и ему понравилось то, что он увидел. Следующее, что я узнал, мне предложили должность вокалиста в группе, над созданием которой он работал. Я принял его предложение, потому что – он снова вздыхает, – ну, я был молод и тщеславен, и да, я хотел быть богатым.

– Это не обязательно плохо, – говорю я.

– Ты должна понять. Моя семья просто обычные люди. Мы не были бедными, но и не были богатыми. Это была моя возможность поддержать мою семью и людей в этом городе. Так что это была закрытая сделка. Пять дней спустя я переехал в Лос-Анджелес, где познакомился с Каспером, Дерриком и Роком. Они стали моими новыми участниками. Оттуда весь наш образ создавался для нас, и нам говорили, что делать, с кем встречаться и как одеваться. Это все часть брендинга и имиджа. Мы начали шесть лет назад, и теперь у нас есть шесть студийных альбомов, два ремикса, а у меня имущество в девяносто пять миллионов.

Я чуть не задохнулась, потрясенная, что он так честно разглашает эту последнюю информацию.

– Поразительно. Это большие деньги.

Я не знаю, как это воспринять.

Это большие деньги. Неудивительно, что он никому не доверяет.

– Да, это так, – говорит Келлан. – Но это не имеет значения, если это делает меня несчастным. Я пришел к тому моменту, когда я понял, что я так много хочу сделать со своей жизнью, но у меня так мало времени, чтобы исследовать мои интересы. Райдер любит свою работу. И наличные деньги создали целую цепочку ночных клубов из «ничего» и превратили их в огромный успех за ночь.  Он смотрит на меня, его глаза встречаются с моими, и его выражение смягчается. – Это одна из причин, по которой я уволился.

– Ты уволился? – Я спрашиваю, совсем запутавшись.

Я что-то пропустила?

Что он оставил?

Быть рок-звездой?

Звучит слишком надуманно, недоверчиво.

– Я вышел из своего контракта четыре недели назад, – продолжает он объяснять. – Я больше не вокалист «Mile High».

 Четыре недели назад?

Это было примерно в то время, когда я выиграла билеты.

– Сегодня был мой последний концерт. Все началось здесь, и на этом все и заканчивается.

– Я не знаю, что сказать. – Обхватывая руками талию, я смотрю на него, мой разум лишен каких-либо мыслей. – Это то, чего ты хочешь?

– Да. – Его руки обхватывают мою талию, и он прижимает меня к груди. –Это то, чего я хочу.

Слабый лунный свет омывает его лицо золотым сиянием. Я принимаю его красивые черты, мягкую улыбку на губах, и не могу не задаться вопросом, действительно ли кто-то вроде него может быть доволен относительно скучной жизнью здесь – по сравнению с рок-звездой, конечно.

– Что привело к такому важному решению?

Он пожимает плечами.

– Ты знаешь, как люди говорят, что слава и богатство меняют вас? Это правда. Я вырос здесь, я укоренен в этой жизни, и все же жизнь в дороге изменила меня. Рок попал в наркоманию. Восьмилетний брак Деррика распался, потому что он не мог держать член в своих штанах. И Каспер самоубийца, потому что он гей и влюблен в нашего визажиста, но его контракт предусматривает, что он должен оставаться один. – Келлан качает головой. – Это изменило нас всех к худшему. Даже меня. Помнишь, ту ночь, когда ты встретила меня? Я был засранцем. Я не понимал, почему ты не бросаешься к моим ногам.

Его честность лишает меня дара речи.

– Моя жизнь состояла из фанаток, вечеринок, секса. Повсюду были наркотики, – продолжает Келлан.

– Похоже, мечта каждого парня сбылась, – бормочу я.

– Вначале это было, – говорит он, – его губы дергаются, но не с юмором. –Я устал от этого довольно быстро. Впрочем, легкий секс расслаблял меня. Я думал, что все женщины одинаковые.

Думаю, Мэнди упоминала фанаток. Я помню баннеры на сегодняшнем концерте и не могу не ревновать ко всем женщинам, которых Келлан, должно быть, встретил и трахнул.

Как будто читая мои мысли, он нежно касается моей щеки.

– Никто из них не имел значения, Ава.

Я знаю это, иначе он не был бы здесь со мной, и еще…

– Это твоя жизнь. То, что ты делаешь, не мое дело, – говорю я. Его хватка сжимается вокруг моей талии. Я чувствую его взгляд на себе. Он смотрит на меня. Через меня. Его глаза проникают в каждый слой моей души, оседая где-то глубоко внутри меня.

– Ты спросила, что заставило меня уйти, – мягко говорит он. – Это была смерть моей сестры. Это был звонок для пробуждения. Если бы не этот чертов тур, я бы видел ее перед смертью. Возможно, она передумала возвращаться. –Дрожащее дыхание ускользает от его губ. Я протягиваю руку, чтобы коснуться его щеки, как он коснулся меня несколько минут назад.

– Мне очень жаль.

Его глаза мерцают в слабом свете луны.

– Она всегда беспокоилась обо мне. Да, это была просто работа, но, если бы не она, я думаю, я бы попал в обычную наркотическую зависимость. Но она обязательно звонила, когда могла. И она всегда слушала. Я до сих пор помню последний раз, когда мы разговаривали по скайпу. Она умоляла меня уйти.

Что не могло быть легко. Контракт с лейблом охватывает годы и бесчисленное количество альбомов. Трудно вырваться из этого, и тем более, когда в этом завязаны большие деньги.

– Как ты выбрался? – Я спрашиваю.

– Это было не так уж сложно, – говорит Келлан, как будто читая мои мысли. – Контракт был заключен на пять альбомов. Я просто сказал им, что больше не буду. Было задействовано бесчисленное количество адвокатов, но в конце концов они поняли, что не могут заставить меня остаться.

– Как они восприняли это?

– Не очень хорошо. – Его лицо загорается. – Но любой может носить маску, верно? Мой менеджер нашел замену, так что это все окончательно. Новости выйдут в следующем месяце, как только отдел по связям с общественностью закончит придумывать какую-нибудь историю, которая, по их мнению, будет продаваться лучше всего. До тех пор, это один огромный секрет, о котором никто не должен знать. Кроме моей команды, моей семьи, и... – он указывает пальцем на меня. – Тебя.

– Итак... официально, ты все еще вокалист «Mile High». – Он кивает. – А в частном порядке, ты…

– Только ковбой.

Я серьезно киваю.

Только ковбой.

Мне нравится, как это звучит.

Мягкая улыбка дергает его губы, его руки накрывают мое лицо.

– Я становлюсь старше, Ава. Через полтора года мне будет тридцать. Это как динозавр в музыкальные годы. Пришло время мне уйти на пенсию и вернуться к своим корням. За то время, когда все было просто. За то, что я когда-то воспринимал как должное. – Он делает глубокий вдох, колеблясь. – Конечно, страшно оставлять все позади, но знаешь, это еще одна причина, по которой я хотел, чтобы ты узнала меня настоящего, а не образ, который я надеваю для публики. Для большинства людей я всегда буду К. Тейлором. Но для тебя я хочу быть Келланом Бойдом.

– Я думаю, что мне нравится настоящий Келлан Бойд, – я шепчу так тихо, что сомневаюсь, что он слышит меня.

– Пойдем со мной. – Прежде чем я понимаю, что происходит, он уводит меня с улицы, через луг, к старому деревянному забору.

Вдали от огней звезды более заметны.

Он берет меня за руку и помогает залезть на забор, пока я не усаживаюсь на нем, а потом присоединяется ко мне. Мы сидим так близко, что почти соприкасаемся руками, но эта близость кажется правильной.

Все у него хорошо.

Кроме того, что он знаменит, а я просто обычная девушка из Нью-Йорка.

– Мне здесь очень нравится. – Мой низкий голос звучит удивительно чуждо, сюрреалистично.

В тишине вокруг нас, я не могу перестать думать о его сестре, о мечте настоящего ковбоя, чтобы поддержать свою семью, и о рисках, которые он взял, чтобы попасть туда.

У Келлана потрясающий голос, и музыка – его страсть.

Люди заслуживают услышать его песни.

Я хочу услышать его песни, но мне также грустно за человека, который хотел бросить все это время, но не сделал этого, пока не стало слишком поздно, и его сестра уже умерла, служа своей стране.

– Мне это тоже нравится. Но теперь, когда ты здесь, мне это нравится еще больше, – говорит Келлан.

Глава 31

– Итак, что ты думаешь? – спрашивает Келлан.

Он нервничает. Его тон менее тверд, чем обычно. Менее уверен в себе. – Вот я, знаменитый и богатый, и я собираюсь выбросить все это. Не деньги, конечно, но все остальное. Тебе это кажется нормальным?

В здравом уме?

Что значит нормальным?

Кроме того, кто я такая, чтобы судить, что для него в нормально, а что нет?

– Это звучит по-человечески. – Я улыбаюсь ему. – Ты, должно быть, очень устал от своей работы.

Он хихикает.

– Ты понятия не имеешь.

– Все в порядке. – Я пожимаю плечами. –То, что ты делаешь, определенно лучше, чем планирование убить своего босса. Возьми меня, например. Я бы убила своего, если бы думала, что мне это сойдет с рук.

Это просто шутка, очевидно.

Но она невыносима. Одна лишь мысль о том, что он дышит мне в шею, покрыла меня холодным потом.

– Я знал, что ты меня поймешь. – Его голос снова серьезный. Его нога стучит по дереву. Вся его поза напряжена.

– Да, родственные души и все такое.

– Итак, теперь, когда ты знаешь правду, изменилось ли твое мнение обо мне? – спрашивает он. – Ты разочарована?

В мягком лунном свете, я вижу, что он все еще улыбается, но его нервозность очевидна. Ему не нужно говорить, почему он так себя чувствует. Я понимаю.

Бросить работу и отвернуться от мира, в котором он жил в течение многих лет, тревожит. Будущее непредсказуемо.

Люди не будут знать точных обстоятельств. Слухи скоро распространятся. Таблоиды скажут, что он не прошел реабилитацию, умер. Скоро люди будут двигаться дальше и забудут его. Он станет для них никем.

Как журналист, я знаю. Этот бизнес жесток. Его не волнуют чувства. Он заботится только о деньгах и продает больше копий, чем конкуренты.

– Разочарована? Черт, нет. Вообще-то, я рада. – Мои пальцы переплетаются с его. – Я многого не знаю о тебе, но я не люблю, когда все усложняется.

Он долго молчит.

– Эти шесть дней с тобой были потрясающими, Ава, – говорит он наконец. – Раньше я не знал, могу ли я доверять тебе, но ты оказалась именно той женщиной, которой я тебя считал.

Не знаю, воспринимать ли это как комплимент. Я до сих пор не до конца разобралась с Келланом Бойдом, но я бы хотела посвятить свое время разгадке его тайны.

– И кем ты меня считаешь? – Спрашиваю я.

– Кем-то удивительным. Кого я хочу узнать глубже.

У меня дыхание замирает в горле.

Это мой шанс сказать ему, что это именно то, что я хочу, но я молчу, позволяя ему продолжать.

– В тот момент, когда я встретил тебя, я понял, что ты другая. Ты была одета не для того, чтобы видеть группу, приветствующую толпу в ночном клубе. Тебя даже не было там, чтобы увидеть группу. – Его взгляд мелькает вокруг лугов, прежде чем он снова осядет на моих глазах и губах. – Мне это понравилось, поэтому я вспомнил о твоей лицензии при регистрации и узнал твое имя, где ты жила, в основном все, что я мог узнать о тебе. Помогло то, что мой брат здесь заместитель шерифа.

– Поразительно. Это жутко. – Я шлепаю его по бедру в насмешливом раздражении, удивляясь, насколько твердые и скульптурные его мышцы. – Видишь, вот почему я рассказала Мэнди о тебе. Я знала, что ты был высокомерным парнем, хотя и горячим, – говорю я, мой голос низкий, как я думала три месяца назад, плюс-минус неделя или две. – Если бы Райдер узнал мой номер, ты мог бы мне позвонить.

– Ты бы никогда не поговорила со мной, Ава. Ты ясно дала понять, что я тебе не нравлюсь. – Его взгляд встречает мой. Блеск откровенности в его глазах заставляет меня вздрогнуть. – И я не виню тебя. Я был задницей. Но мне все еще нужно было увидеть тебя снова. Только после смерти моей сестры у меня хватило смелости изменить свою жизнь, поэтому я придумал план. Я уговорил своих коллег сыграть последний небольшой концерт в Монтане и убедился, что тебя выбрали победителем в розыгрыше на радио.

Несмотря на то, что он обманул меня, чтобы я увидела его снова и опустила большинство деталей о его жизни, я не могу не чувствовать прикосновения. Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

Опять же, это довольно романтическая история.

Определенно это я могла бы рассказать своим детям – оставляя неприятные сексуальные намеки Келлана и ту часть, где он вылизывал меня на заднем дворе своего брата.

И недельный, безостановочный секс.

И та часть, где он заставил себя кончить, и я наблюдала за ним, что, вероятно, делает меня большим извращенцем из нас двоих.

– Я должна сказать, что это самое приятное, что кто-то когда-либо делал для меня, – шепчу я.

Келлан кивает.

– Я должен признать, что это также самая странная вещь, которую я сделал для кого-либо.

– Но почему я? – спрашиваю я.

Он спрыгивает с забора и встает передо мной, устраиваясь между моих ног. Его руки обхватывают мою талию. Я наклоняюсь к нему и обхватываю руками затылок.

– Помнишь первый момент, когда я встретил тебя?

Я киваю, мой пульс скачет.

– Да.

Каждую деталь.

– Я был загипнотизирован и зол, как черт, – говорит Келлан, ухмыляясь. –Когда я вернулся к своему брату, где я всегда останавливаюсь, когда я в Нью-Йорке, первое, что я сделал, это позвонил своей сестре и рассказал ей все. Она сказала, что я был задницей. Эти слова меня задели.

– Две женщины оскорбляют твое «эго» в одну ночь? – Я расмеялась. – Как ты это воспринял?

Он ухмыляется.

– Не спрашивай. Я сказал ей, что ты житель Нью-Йорка, и что вы, ребята, не совсем дружелюбны. Что у меня не было выбора, кроме как быть задницей, потому что ты тоже не была воплощением сердечности.

Я открываю рот в знак протеста, когда он прижимает палец к моим губам.

– Помнишь первый момент, когда я увидел тебя снова? Промокшую, с крошечным зонтиком в руке, готовую сразиться с бурей? Это первый раз, когда я почувствовал себя счастливым после смерти Клары.

Его слова останавливают мой мир.

Я не могу в это поверить, но я знаю, что это правда. Мы оба делаем друг друга счастливыми. Я чувствую это так, как будто он владеет моим сердцем. В том, как его глаза не отрываются от моих, когда он внутри меня, держит меня, овладевает мной.

Когда это случилось?

– Сначала я подумал, что кто-то пошутил. – Он усмехается. – Когда ты постучала в мою дверь, я предположил, что за ней стоит Джош. Или может Райдер. Может, даже Кэш, хотя он сейчас в Бостоне, так как я упоминал тебя только раз или два.

– Вот почему ты…

Он кивает, перебивая меня.

– Почему я был так зол?

Нет... почему ты меня чуть не выгнал, я хочу сказать, но не говорю.

– Я думал, Джош договорился, что ты придешь ко мне на порог, – продолжает Келлан. – Я не злился на тебя. Я злился на себя и на него. Потом мы поговорили, и я понял, что это было совпадение. Честно говоря, я встретил тебя как городскую девчонку, и я не знал, что ты сделаешь, увидев меня здесь. Это моя жизнь, Ава. План состоял в том, чтобы встретить тебя в отеле, затем ввести тебе в идею постепенно и посмотреть, что произойдет. – Он качает головой, смеясь. – Но жизнь имеет тенденцию пинать вас там, где это больно в самые неудачные времена. Мэнди повернула не туда, и ты оказалась здесь. Это не просто дерьмовая удача. Это судьба.

Я смотрю на него с неверием.

– Ты мог бы послать цветы, типа: «Я сожалею». – Я хватаюсь за слова. – Ты мог появиться в Старбаксе.

Он склоняет голову, думая.

– И рискнуть раскрыть себя тому, кому я еще не могу доверять? Я так не думаю. Трудно познакомиться с людьми в городе. Я был убежден, что ты заподозришь меня, как и многие другие. Что ты узнаешь мой голос. Что ты можешь быть поклонницей и хотеть быть со мной из-за моего имиджа и всего, что он стоит. Когда я понял, что ты понятия не имеешь, кто я и что ты никогда не захочешь встречаться с рок-звездой, я подумал, что ты необыкновенная женщина. Никто никогда не отвергал меня так, как ты. Это напомнило мне времена до того, как все началось, когда я еще был собой.

– Значит, тебя никогда не беспокоило, что я не фанат «Mile High»?

– Должен признать, я был оскорблен... сначала. – Он ловит мой раздраженный вздох и смех. – Что? Я был засранцем, понятно? Я действительно был. Но... – он качает головой, его смех замирает. – Но смерть моей сестры заставила меня переосмыслить жизнь, выбор, который я сделал. Я думаю, что потерял себя на этом пути. Пришло время изменить это. – Он пожимает плечами и наклоняется ко мне, его дыхание обжигает мои губы. – Жаль, что ты не можешь с ней познакомиться. Ты бы ей понравилась.

Это уже второй раз, когда он это говорит.

– Откуда ты знаешь? – мягко спрашиваю.

– Я просто знаю, – шепчет он и поднимает мою руку ко рту. Медленно, он целует мои пальцы, каждое прикосновение посылает дрожь через меня. – Ты одна на миллион, Ава, и было важно, чтобы ты знала настоящего меня, а не того, кого видишь в СМИ. Надеюсь, ты понимаешь, что нужна мне. Где-то за пределами твоей зоны комфорта. – Его глаза встречаются с моими, зеленые как луга. Изумруды ловят свет, брошенный луной над нашими головами. – Мне нужно, чтобы ты увидела мой дом. Чтобы влюбиться в него.

Момент полон смысла. Я знаю, что впустить кого-то в свое личное пространство – это огромная сделка для него.

У такой известной рок-звезды нет уединения. Я понимаю его проблему, его дилемму. Он должен бороться за то, что нормальные люди считают само собой разумеющимся.

– Каждый день я думал, что забуду тебя, но на следующее утро сломался, а затем следующий, и я не мог выкинуть тебя из головы, – шепчет он. – Итак, вот ты здесь.

– Вот я здесь, – отвечаю я.

– Ты злишься? – Он поднимает руку, чтобы погладить мою щеку. Движение нежное, мозоли на пальцах натирают мою кожу.

– Нет. Нисколько. – Мои губы тянутся вверх, но улыбка несколько ностальгическая. – Я думаю, что ты немного переборщил, но в целом, не за что злиться.

– Я все еще удивлен, что ты нашла это место. Это то, что люди называют судьбой.

– Ты веришь в судьбу? – спрашиваю я, забавляясь.

– Да. – Он качает головой, улавливая мое настроение. – Что? Я верю, что мы зарабатываем то, что пожинаем. Я верю в хороший секс. Я верю в мгновенное притяжение. Я также верю в любовь с первого взгляда. И я считаю, что любовь притягивает любовь. Я верю, что мы знаем, когда приходит правильный человек. Эту любовь не нужно искать и находить. Она найдет тебя, когда найдет.

– Тебе пришлось втиснуть половую часть, – говорю я, смеясь. – Ты понимаешь, что это не имеет ничего общего с судьбой, верно?

– Достаточно справедливо. – Он помогает мне покинуть забор и нежно целует меня. – Я хочу, чтобы ты переехала сюда.

Это потребует от меня увольнения с работы. Отбросит все мои будущие возможности.

Я чувствую слабость, когда он это говорит. Кровь стекает из моего тела, и мои колени становятся слабыми как желе.

– Пожалуйста, вернись домой со мной, – шепчет Келлан, его голос слегка срывается.

Вернуться домой.

Не помещение, а дом.

От него слова звучат так чертовски привлекательно, что я вздрагиваю. Он говорит так, как будто действительно этого хочет.

Опасный.

Это то, кем он является. Для сердца любой женщины, не только моего.

Я знаю, что влюблена в него. Вот почему его слова так чертовски заманчивы.

Я смотрю на него и понимаю, что с тех пор, как снова увидела Келлана, я не разу не вспомнила свою старую жизнь. Я не вспомнила ни работу, ни крошечную квартирку. Но после того, как мы попрощались, я скучала по нему.

Дом – это не место, это чувство, это люди, которые заставляют вас чувствовать, что вы принадлежите этому месту.

Я знаю, что мое место здесь, рядом с ним, рядом с ним.

Но хочет ли он меня так, как я хочу его? Есть ли место для кого-то вроде меня в его жизни? Могу ли я бросить свою карьеру, свою жизнь, все, ради чего я так много работала?

Мой рот открывается и закрывается.

– Ты хочешь, чтобы я уволилась с работы?

– Я хочу, чтобы ты переехала сюда. Поживи со мной какое-то время. Наслаждайся сельской местностью, и посмотришь, что произойдет.

– Но ты меня не знаешь.

– Это неправда, Ава. Я прекрасно тебя знаю. Я знаю достаточно, чтобы сказать тебе… что … он резко останавливается, его лицо мрачнеет.

– Что?

Он не торопясь облизывает губы.

– Я знаю достаточно, чтобы сказать, что я хочу, чтобы ты осталась. В моей жизни. – Он убирает прядь волос с моего лица, обвивая ее вокруг пальца. – Было достаточно трудно заполучить тебя сюда. Я не готов отпустить тебя.

Я смотрю на него молча.

Мое горло перехватывает. Все внутри меня дрожит.

– Я не уверена, что смогу, – шепчу я, мой голос мягкий, побежденный. – У меня есть работа в городе.

– Так уходи. – Он вздыхает.

– Ты знаешь, что я не могу.

– Если речь идет о деньгах, я могу заплатить тебе, чтобы ты работала на меня. Я…

– Нет. – Я качаю головой. – Я никогда не смогу принять твои деньги. Ты это знаешь.

Кроме того, я уверена, что в Монтане есть газеты и журналы. Я могла бы даже работать фрилансером, если бы захотела.

– Я знаю, – шепчет он, и мы замолкаем. – Если ты решишь уйти, я хочу, чтобы ты знала, что мое предложение все еще в силе. Ты можешь вернуться в любое время, независимо от того, сколько времени тебе потребуется, чтобы принять это решение.

– Ты будешь ждать меня?

Он кивает.

– Я бы сделал гораздо больше, чем это. – Он поднимает мой подбородок. – Можешь пообещать, что подумаешь об этом, Ава?

Мне нравится, как он произносит мое имя, как будто урчит. Как будто я единственная звезда на небе.

Я глотаю комок в горле.

– Я могу это сделать.

Его дыхание щекочет мое лицо, когда он целует меня. Его запах опьяняет. Мысль о том, чтобы быть подальше от него невыносима.

Я не должна была ничего чувствовать к нему, и все же я делаю именно это.

Я не знаю, как долго мы стоим замершими во времени, обхватывая друг друга руками. Вдыхая друг друга, набираясь смелости отпустить друг друга.

Но я знаю, что не могу отказаться от своей жизни. Это было бы слишком безумно. Слишком безумно. Все деньги и время, потраченные на мое образование, мое будущее, и я должна была бы отказаться. Для чего? Для парня, который качал мой мир все шесть дней?

И все же…

Мое сердце просит меня быть с ним. Возможность никогда не увидеть его снова пронзает меня страхом.

Двигаться дальше... это то, что я должна сделать.

Это то, что все советовали мне делать.

Мне кажется, я слышу голоса моих родителей и Мэнди и все их предупреждения о том, что я не отдам свою жизнь за парня.

Прощаться будет тяжело. Тяжелее, чем раньше, когда я была невежественной, а Келлан – загадкой.

Но что, если я хоть раз нарушу правила, позволю своему сердцу вести за собой?

Что если Келлан – это единственный шанс обрести счастье и любовь?

Что если остаться – правильное решение?

Что, если создание воспоминаний на протяжении всей жизни важнее карьеры или славы?

– Келлан? – Я поднимаю голову с его груди и смотрю на него. Мой голос дрожит. Моя голова кружится от всех вопросов и решений, которые я должна сделать. Моя душа расколота.

Но сердце хочет того, чего хочет.

Когда он пытается прочитать мое выражение, наступает короткое молчание.

– Да?

Как и раньше, я чувствую, что он нервничает, или может быть, я вижу свое отражение в его глазах.

Я провожу дрожащим пальцем по его щеке, наслаждаясь раздражающим ощущением его вечерней щетины на моей коже.

– Я не могу поверить в то, что я собираюсь сказать – я тяжело сглатываю –но я остаюсь. Я даю нам шанс.

Его губы кривятся в улыбке.

– Я хочу, чтобы ты это сделала.

– Это безумие. Ты же знаешь.

– Да, именно так. – Он смеется, глубокий звук, отражающийся в его груди и проникающий в каждый слой моей кожи и души. – Я знаю, что это трудное решение для тебя. Поможет ли, если я дам тебе вескую причину для этого?

– Возможно. Зависит от причины.

– Окей. – Он поворачивает меня, пока моя спина не прижимается к его груди. Сначала я не знаю, что он делает, пока его руки не обхватят мою талию, обнимая меня сзади. Я чувствую его дыхание на себе, слышу, как он вдыхает запах моих волос, его нос прижимается между моих лопаткой и шеей.

– Я люблю тебя, Ава, – шепчет он. – Я не знаю, куда это все нас приведет. Я не знаю, что скажут наши друзья, или что ждет нас в будущем, или это одна большая ошибка. Но есть одна вещь, в которой я абсолютно уверен. Я люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу потерять тебя до того, как мы начнем.

Я оборачиваюсь в шоке. Меня осеняет величие момента... и все же я не в состоянии понять его.

– Я думала, что ты не любишь меня.

Он качает головой.

– Нет, мне не понравилось, что я влюбился в тебя. Я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Ты занимала мой день и ночь, каждую минуту, каждый вдох. После нескольких месяцев размышлений о тебе и шести днях вместе, я думаю, пришло время тебе узнать, что я люблю тебя. И что я абсолютно уверен... – он уходит.

Он любит меня?

Я моргаю, затем моргаю еще немного.

Я тоже тебя люблю, хочу я закричать, но я не могу, будто камень застрял у меня в горле.

– Ты абсолютно уверен, что...– я подсказываю, едва могу дышать.

– Что я хочу жениться на тебе. – Его лицо неподвижно.

Я хмурюсь, не зная, о чем он говорит.

Он не может…

Я пялюсь на него, пытаясь уловить признак, что он шутит. А потом это поражает меня.

Блин.

Святое дерьмо.

Мои руки начинают дрожать.

– Серьезно. Ты делаешь мне предложение? – Я спрашиваю, хотя чувствую себя очень глупо, даже говоря что-то подобное вслух.

Должно быть, я неправильно поняла.

– Да, Ава. Я.., – медленно говорит Келлан. – Или почему еще ты думаешь, что я буду говорить о судьбе и все такое? – Он качает головой, непослушная ухмылка на губах. – Итак, ответ таков…

– Нет. – В этом нет никаких сомнений. Я не могу врать. – Я тоже тебя люблю, Келлан, – шепчу я. – Я люблю тебя, но ты можешь быть придурком. Ни за что, ни за что, я не выйду за тебя замуж после шести дней. Это безумие. Это безумие.