Текст книги "Ключи от неба (СИ)"

Автор книги: Д. Корлеоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Часть бандитов, ушедших в тоннели (их оказалось около пятидесяти), добрались до Профсоюзной, изрядно подустав. Ну не сторонники они ЗОЖ были, понятное дело! Однако при огневом контакте с засадой подозрительно быстро рассредоточились и ввязались в бой. Достаточно грамотно укрываясь за останками поваленных колонн и перемещаясь, они даже начали перебираться к противоположным тоннелям, пока засадная группа отходила в черноту подземелий, удерживая противника огнем. Бой уже входил в затяжную фазу, когда из пролома в кровле (действительного здоровенного) ударил гул двигателя и зашелестел гоняемый вертолетным винтом воздух. Все наши бойцы мгновенно натянули противогазовые маски и попрятались – чисто на всякий случай… В пролом упало округлое нечто, со звоном прокатилось по платформе и взорвалось, распространяя удушливые облака белого дыма. Пренебрегающие в своем большинстве средствами индивидуальной защиты, бандюки, принялись кашлять, выпучив глаза, и хвататься за горло, потеряв интерес ко всему происходящему. А из пролома, сквозь нарастающий звук мотора и винтов, гремел усиленный динамиком голос пилота, который явно словил кураж и питал слабость к драматическим эффектам:

– Ни с места, твари! Трепещите! К вам летит злой Магрибский колдун!..

Эхо, многократно усиливая звук двигателя, металось по станции. Ядовитое облако газов заметалось в воздушных струях винта и в пролом опустился небольшой красный вертолет, встав на перрон. Мы тут не пилоты вовсе, но все сошлись во мнении, что вертолетчик – редкий умелец. И полный отморозок… Пока вязали оставшихся в живых бандитов, пилот обратился к нам через динамик:

– Вы дверь мою распакуйте – она скотчем заклеена на всякий. А япока «рыло» надену… – Он потряс маской противогаза.

Вертолет облепило с дюжину мужиков и «отбурлачило» его в дальний край платформы. После вместе двинулись с загазованной станции. Пусть проветрится! Газовая отрава, кстати, оказалась не шибко страшная – её пилот Дима (Митрич) со своими товарищами произвел, используя за основу хлор и еще кой-чего из уцелевшего хозмага… Упаковали эту дрянь в баллон и подорвали тротиловой шашкой, когда сбросили в дыру – по договоренности с нами, конечно. Насмерть эта дрянь никого не вырубила, но последствия были неприятные.

Вообще, надо признать, с летунами нам повезло: Митрич со своими собратьями по ремеслу прятался в области – в одном бомбоубежище неподалеку от маленького частного аэродрома. Где они, собственно, и работали – ну и выживать стали, естественно, там же, натаскав в закрома всего, что смогли. Вертолетов у них уцелело аж четыре – только потому, что, влекомые участием к судьбе своих железных коней, пилоты на своих руках перетащили машинки в лесок. Наблюдая во время своих вылазок за характером и продолжительностью бомбардировки города, они установили зависимость «движняка» от времени суток и составили приблизительный график обстрела. Оказалось, что в сутках имеются целых три получасовых «окна», когда бомбежки не ведутся вообще, либо падают несколько зарядов там, где бомбить уже нечего. То ли спутник в тень уходит, то ли хитрость какая военная. Но парни решили эти знания использовать как для авиамародерки, так и чтобы попробовать полетать – благо, топлива запасливые хитрованы натащили немало. Во время таких полетов они наловчились прятать машину в разных местах, в основном под мостами и под уцелевшими участками эстокад, пережидая таким образом до следующего окна. Недавно, заметив пролом и соотнеся его с картой, решили попробовать удачу и связаться с людьми в метро. Ну а дальше вы знаете…

На АББ (Академическая бывшая бандитская) тоже было чем заняться: условия жизни тех людей, что попали в бандитские лапы, были скотские. В основном пленных держали в ответвлениях технических тоннелей, забрав выходы решетками. Они сами эти решетки себе и варили. Собирали в основном семейных – и пока глава семейства мародерил наверху, его дети или жена удерживались в заложниках. В группы мародеров бандиты включали своих законспирированных агентов-наседок.

Таким образом, группы искали и таскали полезные предметы, а если возникла неосторожная идея «кинуть» хозяев, виновный отправлялся по доносу наседки прямиком в разделочный цех. А то и вместе с близкими… Каннибализм здесь присутствовал вовсю. Наряду с этим, на «верхних» этажах станции, служебных и подсобных помещениях, облюбованных злодеями, царила роскошь. Золоченые кровати с дорогущими матрасами. Шелковое белье. Меха. В коридоре даже бассейн и сад из сотни цветов и пальм в горшках – с альпийской горкой и водопадом. Вот наверное куда грунт из провала на Профсоюзной делся. А арматуру на решетки пустили. Здесь горели сильные лампы и было жарко – ничего для себя не жалели, буржуины!

Предстояла куча работы по переселению и обустройству спасенных людей. Конечно теперь, когда с бандитами покончено, все будет много проще. Вот только покончено ли?

Что-то шевельнулось в темном углу. Я присел и схватился за автомат:

– Кого там носит? Бросай оружие, ползи на свет.

– Не стреляй, дядь Макс! – Раздалось в ответ. В темноте что-то негромко шмякнулось на пол. Мелкая черная фигурка шагнула на свет. Чумазый, как шахтер, ко мне направлялся Петька-Проказа, только черный. Ну натуральный арап! Одни зубы сверкают…

– Ты как здесь?

– О! Нормально! А кто, по-вашему, разведку обеспечивал? Три часа по вентиляции полз. Всю пыль на себя собрал еще с времен динозавров.

– Не ври, когда динозавры были – метро еще не было.

– Метро не было, а пыль была. Еще эта бандура, таскать упарился.

Мелкий выволок из вентиляции полевой телефон ТАИ 43 с почти размотанной бухтой провода.

– От самых Черемушек пру…

– Ой, опять врать здоров – у него провода метров сто.

– Ну да, – засмеялся Проказа. – Меня из наружной вентиляции спустили. Дядя Валера по поверхности вёл…

– Есть хочешь?

– Я всегда хочу, да и помыться бы. Помните, как я в баке с питьевой водой купался? Вы меня еще выдрать обещали.

– Это и сейчас не поздно.

– Не-е, я теперь герой…

– Ладно, герой, пойдем накормлю. А купаться позже тебя налажу. Видишь, что у нас твориться?

На платформу выводили обессиленных людей, часть сразу заносили в наш побитый пулями «метроваген», чтоб отвезти на Черемушки – у них там ресурсов побольше, чем у нас, да и с медициной получше. Натерпелись бедолаги… Ну ничего, глядишь, и оклемаются.

Глава 37

Перелётные птицы

Мы не играем в прятки

С полночной темнотой – о нет!

Все тайны и загадки –

Пожалуйте на свет! Б. Окуджава, «Приключения Буратино»

Опять под ногами в лучах мощных фонарей клубится пыль подземелья, плечи оттягивают лямки рюкзака, а руки сжимают автомат. Опять темнота тоннеля. Но настроение бодрое, так как идем к друзьям. Начальство оценило заслуги и рвение – премировало меня и нескольких моих закадык трехдневным маршем по маршруту Ленинский проспект-Академическая-Профсоюзная – для усиления боевого и торгового единства, налаживания полезных связей и мира во всём мире, ага… Для наилучшего сплочения нам выдали мороженную свиную тушу из запасов доблестно нами же и разгромленных бандитов, а меня включили в состав охраны в порядке поощрения: ожидалась встреча с братом и Хамстером.

Передовой дозор состоял из неразлучного тандема Эльфа и Тёркина, на сей раз вооруженных полуавтоматами «Хатсан» 12-го калибра. Тоже трофеи… Далее шли я с Проказой, за нами на четырехколесной самодельной тележке ехала ледяная свинья и прочие пищевые блага. Тележку, сменяясь, толкали восемь разномастно вооруженных добровольцев. Замыкающим дозором шли Леонидо и зам. начальника охраны станции (убей – не помню как зовут!). На спине у каждого был пришит маленький светодиодный фонарик (мое рацпредложение, кстати), чтобы легче опознаваться в темноте. Вот такой компанией, под скрип свиновозки и негромкое Петькино мурлыканье песенки про лихих фонарщиков из детского фильма про Буратино, мы двигались по маршруту.

– …Шагаем вслед, вслед, вслед, туда где тень, тень, тень… – Бубнил Петька. – Да будет свет, свет, свет, как будто день, день, день!..

– Петька хорош! – Оборвал его я. – На задании же, а не в бане.

– Сэр! Так точно, сэр! – Громким шепотом ответил Проказа и огреб воспитательного леща.

Под ногами изредка попадались гильзы и смятые консервные банки, иногда в лучах фонарей пробегали здоровые крысы. Врачиха Лена то ли напутала, то ли наврала, но дорога явно пошла в гору, а я точно знал, что глубина Академической – восемь метров. А тут такой подъем неслабый… И длинный. Пришлось усилить ряды «толкателей свиньи». По моим ощущениям, Ленинский ниже Академической метров на двадцать, а то и больше. Надо было «мотор» брать… Хотя, может и показалось – вышли в горизонталь, и тут же впереди замаячили отблески света. Мы ненадолго погасили фонари. Точно, свет. Вперед!

Пятно света приближалось и вскоре отчетливо обозначился его источник – мощный прожектор, установленный на треноге. От источника света нас окликнули. Грозно и матерно:

– Кого черти несут? Мля!..

Сеньор Леонидо выступил в авангард и назвался:

– Начальник станции Ленинский проспект, на! Отверни свет! Ослепнем после темноты…

– Подходи медленно.

Прожектор погас, но включились лампы за нашей спиной – и по мере нашего продвижения вспыхивали все новые и новые… Пройдем метров десять – и хоп! – ещё включились. Это неплохо – сами сторожа в темноте, а противник на виду всегда. Толково придумано. И похоже, автоматически работает – на датчики движения заведено.

Наконец, опознали-таки: вон уже видно стоят, «лыбу» давят. Раздалась общая команда «Оружие на предохранитель» и из толпы встречающих выскочил Хамстер. Сграбастав меня за плечи, «друг дней моих суровых» запричитал:

– Ой, на кого похож, мешок костлявый! Эк тебя. Одни глаза остались!

– Да хорош пургой заметать, дай рюкзак сниму.

Начались взаимные «обнимашки», рукопожатия и прочие проявления скупой мужской радости. Женщин среди встречающих не было. Как и детей… Понятное дело – не самая спокойная станция. В начале платформы стоял маленький, словно игрушка, вертолет, а посредине – четыре здоровенные гидравлические платформы-стремянки, на которые опиралась сварная рама из разного металлолома, закрывая провал.

– Это чего вы такое наворотили? – Спросил я.

– Это из депо ремонтной платформой притащили, такие подъемники. – Отвечал Валера. – Они ручные, но с гидравликой. Под крышу их подняли и разной арматурой обварили дыру по периметру. На раму после натянули, что нашли – где «рабицу», где жестянку… Подняли до упора, с поверхности забросали чем полегче: кусками рубероида, фанеры. Грунтом слегка присыпали и сажей от кострищ. Для однородности маскировки, так сказать…

– Да когда ж вы успели? Два дня прошло всего, а спутника нет три раза по полчаса в сутки. Как по вам не долбанули на вспышки сварочные?

– А тут моя идея сработала. Неподалеку автобусное депо было, в сотне метров от пролома. Крыша завалилась, автобусы – в «смятку». Но остался склад покрышек небольшой. Я его и запалил… А как дымом заволокло, народ с трех станций бригады прислал и в шесть газовых аппаратов зафигачили эту бандуру. Теперь присобачим электропривод, синхронизируем подъемники и сделаем откатное устройство. Но это уже можно не бегом… Как закончим, летуны сюда еще три вертолета перегонят и топлива завезут. Будет «Авианосец Профсоюз»!

– Да где тут четыре вертушки поместятся?

– Тоже продумано: пригонят три платформы, поставят в тоннеле, а на них тележки колесные смонтируем, чтоб загружать и выгружать вертушки. Ты представляешь, какая мобильность по переброске срочных грузов будет на другие станции?

– Но надежность конструкции и ее защищенность?.. А ну, как прилетит чего? Всему делу конец! Столько труда псам под хвост…

– Поэтому вертушки и будут «жить» в тоннеле. Вкупе с топливом и запчастями. А шахту и починить можно будет.

– Тогда надо будет и систему водяной дезактивации делать. Вертушки ведь будут сквозь зоны заражения летать наверняка?

– Здравая мысль! Об этом мы, аднак, не подумаль… Ну, хватит торчать тут – бери Петьку и пошли. Там уже столы накрывают.

– А мы вам свинью приперли!

– Ну да?

– Точно!

– Живую?

– Не, мороженную.

С трудом оторвав Петьку от вертолета, мы прошли по мосткам через пути прямо в узенькую двери в стене с остатками белой уложенной ромбом плитки. За ней располагалось просторное помещение внутри которого… Ну даже не знаю. Больше всего это напоминало деревенскую свадьбу: грубо сколоченные столы и лавки, толпа народу, скромная, но обильная (по нынешним временам) закуска и слегка много (на мой взгляд) выпивки. Едва уселись, поднялся Макеев – уже знакомый нам лидер Черемушкинских:

– Так, у всех налито? Кто не успел, исправляйтесь, пока говорю… Я – Петр Владиславович Макеев – глава Администрации станции Новые Черемушки. Итак! Сегодня большой день, а поскольку праздников сейчас немного, будем его праздновать. От души! Но не увлекаться, братья! Всё хорошо в меру. Мы разбили анклав бандитов и тем самым положили начало плодотворному сотрудничеству наших станций! Мы спасли от рабской участи и неминуемой гибели более двухсот человек. Мы завершили начальный этап по обустройству станции Профсоюзная – и сегодня собрались здесь, чтоб не только поднять бокалы, но и в живую увидеть тех людей, с которыми нам предстоит работать бок о бок дальше. Я предлагаю тост: за братство и взаимопомощь!

Народ, намахнув горькой, весело загомонил, а слово уже брал Сеньор Леонидо.

– Я прошу подготовить чарки! На тех же условиях – то есть пока говорю. Меня зовут Полянский Леонид Сергеевич, я представляю Ленинский проспект. (Аплодисменты). Мой коллега Никитин Алексей Витальевич (кивок головы в сторону своего спутника) – начальник охраны нашей станции, по решению глав нашего сообщества назначен временным комендантом станции Академическая. (Аплодисменты). Хотим сообщить вам радостную новость: сегодня установлен контакт со станцией метро Шаболовская. Между прочим, глубина залегания 47 метров… (Продолжительные аплодисменты). Они сердечно поздравляют нас с нашим успехом в борьбе с бандитизмом (о вертолетах мы им пока не сказали), и просят сообщить жителям наших станций, что, спустив в тоннель небольшие экскаваторы, приступили к расчистке завала на перегоне Шаболовская – Ленинский проспект! (Бурные, продолжительные аплодисменты переходящие в овацию).

Мы оценили. Выход к Шаболовской сулил серьезные бонусы: с этой станции начиналось действительно серьезное метро с глубинами 45–50 метров, с переходами на «Кольцо» и другие линии, с выходами в разветвленную систему подземных сооружений и складов. Там начинались древние подземелья Города…

Глава 38

Диалоги о работе

Долго еще продолжался «Большой курултай», много было сказано добрых слов. Но в скором времени стол разбился на отдельные фракции и в разкучковался в формате бесед двух-трех человек. Мы с Валерием решили пройтись. Петька увязался было за нами, но очень быстро усвистал на платформу. Вертолет глядеть…

– Володька тебе кланяется, – начал Хамстер. – И Палтус приветы шлет.

– Володька как?

– Да закопался в стоматологии, как моль в норковой шубе. Именно в норковой, потому, что дохода она приносит – караул. Они и лечат и протезируют уже. Примитивно пока, но за услуги им несут. Они уж склад свой имеют. И все, что зарабатывают, на материалы и инструменты тратят. Уж все на наших станциях знают, что самый лучший хабар – стомотологические ништяки. На них почти все выменять можно. А Володька твой – жучила первостатейный. Вот ты – жук, но по сравнению с ним просто младенец. Его на наших станциях каждый знает. Что выменять-достать – это к нему. Уже целая команда конкретно по его заказам работает! Он со мной и не пошел потому. Занят шибко…

– Да ладно, главное жив-здоров а Бог даст – свидимся. Что насчет Шаболовской думаешь?

– Оно, конечно, польза несомненная. Но я наших восторгов не разделяю.

– Почему так?

– Ну суди сам: станции дальше, по слухам, богатые. Сытые. Затарились – будьте покойны! – по самые гланды. Даже по гайморовы пазухи. Еда там есть, оружие… Топливом богаты. Глубина залегания, опять же. А чего у них в дефиците?

– Халявная рабочая сила.

– Вот! Я думаю, многие к ним потянутся. Особенно семейные с детьми.

– Согласен. Но я думаю при оказии туда сгонять. Не в поисках метафизической халявы, а из спортивного интереса.

– Ну, можно будет, наверное. Даже придется наверняка. Но я бы ППД здесь держал.

– Имеет смысл на Ленинский проспект уйти? Там глубина около восемнадцати метров все же.

– И радиация по поверхности – на вылазки не побегаешь.

– На вылазки можно с других станций выходить. «Жигуль» какой-никакой затащить в тоннель надо.

– На кой? И почему именно «жигуль»?

– Сколько ширина колеи в метро?

– Ну… Померить надо.

– Не надо. Тысяча пятьсот двадцать. А колесная база Жигулей?

– Тысяча четыреста – тысяча шестьсот. Как раз! Резину снял и гоняй взад-назад.

– На дисках, наверное, не выйдет – быстро помнутся да отвалятся…

– А мы их распорками на сварке усилим. Или вообще на ролики переделаем.

– Топливо?

– Ну сколько «жигулю» надо, он же экономичный! Раз в сутки туда-сюда между шестью станциями сгонять.

– Обдумать надо. Если запас топлива удастся создать, можно будет попробовать.

– Это вовсе не обязательно. Такие машинки можно как товар попробовать использовать – на станции глубокого заложения продать. Они туда такие вещи не спустят.

– Экскаваторы же спустили как-то?

– Маленькие – и то всем миром. Наверняка «Бобкеты». А он в сборе весит тонну и, что характерно, разбирается довольно легко. На агрегаты… Вот его по частям и спустили в вентиляцию – и, я тебя уверяю, не столько для нас это было сделано, а скорее ради каких-то нам не известных планов. А уж если через калужское депо натаскать машинок и до ума их довести…

– Глубокая тонировка и низкая посадка? Сигнал «Кукарача»?

– Напротив! Стекла – в пекло! Окна – сеткой забрать. Люк. Пулеметная турель…

– Мигалки, сирена и нож от бульдозера! Ну шучу, шуткую, не зыркай так… Понял. Подумаем.

– Да не ссы – прорвемся! Голова есть, руки-ноги тоже. Придумаем, на какой ресурс подсесть.

В этот момент от вертушки донеслось Петькино не слишком мелодичное пение: шельмец, пользуясь отсутствием пилотов, залез в кабину и, вообразив себя ассом, раскачивался за рычагом и вопил во всю глотку на мотив песни «Ой мороз, мороз…»:

Ой, ты мой тоннель,

Отпусти меня…

Отпусти меня-я

И мой вертолет!

Я припру тебе,

Мощный пулемет!

Ты не бей меня-я,

Дяденька пилот!

А «дяденька пилот» был уже рядом. Справедливо вознегодовав по поводу неуставного использования любимой «бабочки», он, ревя как истребитель на форсаже, потащил Проказу из кабины. За уши. Мы, вопя, бросились на выручку…

– Сокол! Не тронь дитё!

– Да я сейчас его через жопу надую и лопну!

– Не замай, тебе говорят! Ну поиграл балбес… Ничего ж не сломал. Мы его сами сейчас пинать станем.

– Ну вы даете. А если б сломал? Смотреть за своим щеглом надо.

– Виноваты дядька! Больше не повториться! – Это уже Петька встрял. И тут же получил пилотский подзатыльник. А следом и мой.

– Да что ж это делается, граждане! – Плаксиво завыл Проказа. – То ухи крутят, то вовсе последний мозг вышибают! Я так инвалидом детства раньше времени стану!

– Ты им не станешь. Ты им останешься. Ибо уже… – Ответил я.

– Не. Я отважный! И, можно сказать, героический. – Гордо отбрехался Петька и протянул свою лапку пилоту:

– Будем знакомы – Петька. Позывной – Проказа.

Пилот рассмеялся. Был он невысокий, коренастый и большеротый. Из расстегнутого ворота летного комбинезона мощно перла волосатость. Руки, торчащие из закатанных рукавов, были крепкие и такие же мохнаты, как и грудь.

– Имею честь представиться, – сказал он оскалясь. – Фельдмаршал Квантунских воздушных сил самообороны, барон Муто Нобуёси! Для друзей – Дмитрий Валентинович. Можно Митрич.

– Наш человек. – Отозвался я. Мы с Валерой представились и поручкались. Я заглянул в кабину. Не впечатлило: пара пилотских кресел внутри стеклянного пузыря, перед ними – черный параллелепипед с циферблатами приборов, Т-образная ручка управления и педальки. На вид – убого и дешево. Напомнило флип Коли Герасимова из фильма «Гостья из будущего»: такой же убогий дизайн. Я имею в виду флип, а не фильм. Фильм хороший! Флип плохой. Но убогость машины только добавило уважения к Митричу – на такой табуретке совершать посадку в темноту и неизвестность, едва не задевая семиметровым (я на глаз прикинул) винтом стены провала, да еще, куражась, задирать при этом бандюков… Я только сейчас сообразил насколько это было круто. М-да. Будешь ты для меня отныне «Железный Митрич».

– Фельдмаршал, а Вы меня покатаете? – опять встрял Проказа.

– На козе тебе кататься! Мы не катаемся – мы совершаем боевые вылеты во славу императора и Родины. Мы, поднятые божественным ветром, обрушиваемся на головы врагов своих…

– Банзай. – Заключил я. – Неплохо завернул, эпично так…

– Лучше и не скажешь. – Добавил Хамстер, извлекая из рюкзака плоскую фляжку Johnnie «Walker rad label». – Предлагаю употребить за содружество родов войск.

– Не станем упорствовать.

Отошли подальше от машины, сделали по глотку. Закурили (Хамстер уже разжился трубкой и кисетом.) Вскрыли крохотную баночку паштета, которую я, ничтоже сумняшеся, стырил с общего стола. Ну в самом деле, мы ушли скромно, а остальные пьют-едят еще! Железный Митрич вещал о своей нелегкой судьбе – как закончил летное училище и работал в Чите, а потом и в Москве на авиаперевозках. Потом как его по сокращению погнали из авиаотряда, переучился на вертолет и долго мыкался по стране в поисках лучшей доли. И только стало все налаживаться (он осел в Москве, прибившись к фирме воздушных экскурсий), как грянул Всеобщий Кирдык…

Глотнули еще. Мы коротко рассказали о себе и своих приключениях. Митрич заинтересовался странными военными, которые притащили меня на Ленинский проспект.

– Загадошная история, – сказал он. – Не представляю, зачем кому-то переть раненого под бомбами в такую даль. Загадки сплошные. Но сдаётся мне, эта группа каким-то образом связана с тем странным посланием, которое вы нашли в тоннеле на Калужской. Как их там – А.Р.Г.У.С.? Судя по всему, кто-то взаправду действует в метрополитене и окрестностях, а не только писульками балуется. Вот только какой их интерес?..

– Пока ничего толкового мне в голову не идет. – Признался я.

– Ну, буду пролетать мимо – постараюсь поглядеть повнимательнее. Потому как ежели какие «фейсы»^[4] какое-то задание выполняют – одно дело. Они почти наверняка нам не враги… Но если какие диверсанты?

– Ну да! Диверсанты. Сказанул… Да они б меня стрельнули по-тихому – и всего делов.

– Не скажи. Откуда мы знаем их планы и задачи? Может им как-то легализоваться надо было именно на Ленинском, или у них там агент. И они залегендировали с ним связь таким образом. Обставились, короче.

– Пёс их знает. Но, думаю я, начальник Ленинского кое о чём в курсе.

– Но не колется?

– Ясен пень!

– Еще хлебнем? – спросил Валера.

– Вы давайте, а я пас. Завтра вылет в 14–40.

– Далеко ли? Если не секрет конечно…

– Мне ещё два вертолета сюда гнать. Ну, не я сам, конечно – чижики мои. У них опыта меньше, надо их заинстуктировать по самое «не могу».

– А вернетесь когда?

– А вот это секрет. Про то будем знать я да начальство ваше.

– Ну хоть проводить тебя можно прийти?

– Обо что вопрос! И проводить, и встретить. Но – с разрешения руководства. Во избежание всяких инцестов… Шутка!

– А разрешите еще вопрос, товарищ фельдмаршал? – спросил Петька.

– Валяй!

– А вот есть такая песня:

…Летчик над тайгою точный курс найдет,

Прямо на посадку посадит самолет.

Выйдет в незнакомый мир,

Ступая по-хозяйски,

В общем-то зеленый,

Молодой народ….

– Ну есть – и что?

– А почему «…летчик курс найдет…», ведь курс находит штурман?

Митрич помолчал, насупившись. Попыхтел сигаретой и, наконец, выдал:

– А сие, милок, тайна великая есть!..

Глава 39

Вертолётный десант

Суета на платформе началась после обеда. У вертолета собралась довольно внушительная по местным меркам толпа. Все были возбуждены и много махали руками: руководили… Правда, после вчерашних возлияний получалось неуверенно. Пилот Митрич вяло отбрыкивался от окружающих, ибо суть митинга сводилась к попытке максимально припахать под свои интересы воздушного водилу и его «Робинсон». Дело в том, что кому-то из Великих, за рюмкой пришла идея дальней разведки. Ну относительно дальней. Вроде «… а чего б товарищу военлету не захватить небольшую группу разведчиков и не добросить их в район МКАД…», дабы они пешим порядком оттуда попытались вернуться в метро по поверхности, по пути разведав все, что можно. И то, что нельзя, тоже. Особенно это!

– Люди добрые, – надрывался Митрич. – Как вы себе это представляете? Я имею в виду, всего два посадочных места в кабине. Два! На пальцах показываю. Или у вас группа будет из одного человека состоять? Он один не дойдет. До МКАД, мне лететь минут 10, не вопрос. Плюс 5 на аккуратные взлет-посадку – и еще 10 останется мне долететь до базы. В обрез, практически. А высадка? А если что пойдет не так?

– А если на шасси сядут и пристегнутся? Хотя бы одного еще?..

– Да вы что, граждане? Ушиблись? Вы представляете, какой крен будет?

– Ну двоих тогда, по одному на каждую лыжу?

– Лыжи у вас… у печки стоят. Или из печки торчат! Если я возьму троих со снаряжением, получится за 300 кг веса, а полезная нагрузка конкретно этой птицы 230.

Начальство забубнило о малой грузоподъемности аппарата и обилии летчиков-перестраховщиков. Мол, «повывелись Чкаловы». Им было явно жаль своих гениальных идей, невоплощенных из-за таких мелочей.

– Дяденьки, а если я полечу внутри и двое взрослых – снаружи? – встрял Петька-Проказа.

– Толку от тебя будет как от кошки, – проворчал Митрич.

– Ага, как в разведку по вентиляции ползать – так был толк!

Михеев с Полянским уставились на нас с Валерой и я понял, что Проказа подписал нас на неожиданное путешествие. Типа взад-назад. Пилот насупившись думал. Недолго.

– Найдите весы поточнее. Подвесные системы и страховочные фалы. Все, что им понадобится, оружие-патроны-паек. Каски обязательно. Все сюда тащите! И быстрее, скоро «окно». Вы-то как, Макс, согласны?

– Куда деваться… Но хотелось бы знать общую задачу и размер вознаграждения.

– Задача простая, – ужом ввернулся в беседу Мохов. – Сбор сведений о полезных ресурсах и возможном противодействии вероятного противника. А также общая обстановка… Особое внимание – состоянию станций метро мимо которых придется идти. Маршрут – на ваше усмотрение. Место высадки – на усмотрение пилота. Экипировка – на ваше усмотрение.

Я вздохнул. «Пойди туда – не знаю куда». Об эвакуации и речи нет. Отрезанные ломти…

Очень знакомо.

– Мне тоже оружие надо, – сказал Петька важно. – Меня дядь Валера учил! Я умею.

– Учил, – пробурчал Хамстер. – Но пока не снайпер.

Притащили амуницию. Мы отобрали себе по каске и отобрали сильно ушатанные (хорошо, не простреленные!) легкие «броники» в черных чехлах с подсумками для автоматных магазинов. Оружие решили оставить свое – я «укорот», Валера «семьдесят четверку». Пистолеты тоже свои. Прибивать к нормальному бою новое оружие времени не было, так что мы просто напихали патронных пачек в рюкзаки. Пайки, воду, одеяла – туда же. Радиостанция нашлась только одна. Бедность!.. Взяли ее, чтоб опознаться для входа на наши станции. Ну и эфир слушать еще. Петька схватил маленький пистолет-пулемет «Кипарис»: вытащил магазин, дернул затвор, заглянув в окно выбрасывателя, щелкнул спуском. Поставил на предохранитель. Ну… допустим.

– Снимешь без команды с предохранителя – отберу! – Пообещал я. Проказа надулся и незаметно (как он думал) показал мне язык.

Залезли в подвесные, разобрали вещи и со всем барахлом – и на весы. Я – 92 кг, Хамстер – 90. Проказа – едва-едва 40. Митрич почесал тыковку и объявил готовность. Пристегнулись здоровенными карабинами к стойкам шасси. Посидели привыкая. Неудобно. Жестко. Потренировались расстегиваться-пристегиваться. Отстегнулись-слезли. Время!

Загудел привод подъемника и конструкция, закрывающая провал, поползла вниз, а потом почти сразу, едва открылся зев провала, – в сторону. Включили весь имеющийся на станции свет. Вертушку на руках подтащили к месту старта. Митрич с Проказой полезли в кабину. Мы с Валерой заняли свои места и пристегнулись. Из внешнего динамика, явно самодельного, донеслось:

– Так, «багажное отделение»! Сидим смирно, не елозим и даже не шевелимся. Особенно когда взлетать буду. Малейший перекос – заденем края ямы. Не ссать! Не в таких условиях взлетали. Страшно будет – зажмурьтесь, но не шевелитесь. Все запускаюсь. Все на хер убежали-спрятались!!!

…Больше всего запуск двигателя по звуку напомнил маленький трактор. Потарахтев двадцать секунд, начал движение и медленно повернулся хвостовой винт – над головой поплыло коромысло основного винта, быстро переходя в сплошное мелькание. Мотор гудел, неуловимо меняя тональность и всё быстрее раскручивая лопасти винтов, а потом вдруг потянул машину вверх – и меня вместе с ней! Поток воздуха ударил неожиданно сильно со всех сторон, и я намертво вцепился в стойку этих самых полосковых шасси, на которых сидел. Звук мотора метался над платформой, усиленный эхом – сощурившись, я едва мог следить за видимой мне частью винта, рубившей воздух в паре метров от стенок провала. На удивление ровно машина набрала высоту и вырвалась во внешний мир.

– Порядок. Но к моему возвращению, чтоб всю торчащую арматуру порезали-и-и-и!..

Я увидел, как в яме под нами погас весь свети крышка шахты поползла на место.

Заложив плавный вираж, Митрич повел аппарат параллельно бывшей Профсоюзной улице. Картина открывалась удручающая: редкие уцелевшие здания чернели выбитыми окнами и гигантскими пробоинами, улицы были завалены обломками и остовами сгоревших машин. Но до чего быстро летим! Страх постепенно уступал место восторгу. Я в свое время гонял на мотоциклах – так это детский сад, доложу я Вам. Вырасту большой – куплю себе такую штуку! А негодник военлет через динамик воткнул нам в уши Iron Maiden, «Aces High». Громко, даже сквозь звук мотора слышно. Вот же любитель киношных штампов! Ну полный отрыв башни. Под Дейва Мюрея и Адриана Смита машина заложила правый крен уходила от дыма горящего Битцевского лесопарка. Жалко. Тушить некому… Сгорит – где партизанить будем?

Машина пошла на снижение едва впереди обозначилась развязка Киевской трассы и МКАД. Здесь лесопарк не горел. Выбрав площадку наш пилот снизился.

– Ноги подобрали, а то раздавит. Я снижаюсь до метра – двух. По команде отстегивайтесь и спрыгивайте. Постарайтесь одновременно.