Текст книги "Ключи от неба (СИ)"

Автор книги: Д. Корлеоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Выждав с минуту, Шибер хлопнул ладонью в перчатке по плечу Дона и медленно просеменил вперед: «нарезав пирог» по углам, осторожно выглянул в большой тоннель. Обернулся к нам и отрицательно покачал очками ПНВ. «Никого».

Дон достал свой «чудесный мобильник» и попробовал связаться с Беляево.

На удивление, связь была.

– Группа «Дон» вызывает Беляево.

– Беляево на связи. Запрашиваю код доступа. Дон?

– Полста двести шестнадцать.

– Принято. Включаю кодирование по графику на сегодняшнее число.

– Подтверждаю переход. Шшш-пш… Дон, вызываю Беляево.

– Беляево. Панда вызывает Дона.

– Принимаю.

– Где находитесь?

– Вошли в тоннель перегона Беляево – Теплый стан. Нужна информация.

– Излагай.

– Наблюдали как со стороны Теплого стана в вашу сторону проследовал неопознанный объект.

– Как выглядел?

– Как гном на маленьком мотоцикле.

– Вы там бухаете?

– Ни боже мой. Маленький мотоцикл, судя по всему, электрический, и двигался по рельсам. Седок… Похоже, ребенок. В шлеме, перчатках, защите. Возможно, с оружием.

– Мы не в курсе, что это может быть. Да и с «Теплым» у нас сообщения нет – завалены оба тоннеля. Раньше проход был и группы уходили, но ни одна не вернулась. А потом и вовсе обвалилось… Вы движетесь на Теплый стан?

– Транзитом. А так дальше насколько получится.

– Удачи.

– Ага, до связи.

Дон убрал аппарат и развернулся к нам.

– Ну вот что: на поверхность вылезать пока нет желания, да и этот маршрут обследовать надо. Но соблюдать предельную осторожность. На этом участке несколько групп сгинуло…

Он обернулся к пленному и что-то сказал по-английски. Я не очень хорошо понимаю, но общий смысл был, кажется из серии – «Там очень опасно, ты пойдешь первым. Чуть чего падай и лежи. Нет. Да, надо искупать вину. А ты как хотел?..»

«Полонянин» медленно пошел вперед. Дон и Шибер отпустили его метров на пятнадцать и синхронно двинулись за ним. Я, показав Проказе, чтобы тот и не думал хвататься за ствол, отправил его следом, а мы с Валерой, поочередно меняя друг друга, принялись исполнять функции тылового охранения. После встречи с гномом-байкером этот было не лишним. Так прошли минут пять. Под ногами захлюпала вода. Интересно, откуда она здесь?

Внезапно мощная вспышка взрыва озарила темноту подземелья. ПНВ моментально «засветились». По лицу ударила горячая волна воздуха с брызгами грязной воды. Это хорошо ещё, я был в наушниках с активным шумоподавлением (тоже трофей с диверсантов). Они все громкие звуки делают тише до допустимого предела, а тихие – напротив усиливают. Очень удобно! Можно спокойно разговаривать, не повышая голоса, и стрелять, не рискуя оглохнуть в тоннелях.

Впереди сверкнул фонарь. В клубах грязно-серого дыма метнулись две фигуры. Это Дон и Шибер, понял я, – тормошат пленного. Прихрамывая (ногу раненую потревожил!), я подбежал и взял на прицел то место тоннеля куда добивал луч фонаря. Хитрый Дон уложил фонарь на грань тюбинга с одной стороны тоннеля, а сам вместе с Шибером утащил пленного в противоположный. И, укрывшись в тени, они лихорадочно оказывали ему первую помощь.

Однако никакой активности противника не наблюдалось, и я понемногу стал бросать взгляды на Шибера. Не устаю удивляться этому персонажу! Стоит на коленях над телом, руки – летают над поверженным организмом, зажимы тампоны, порошок какой-то в раны сыпет, а сам спокойным голосом вещает.

– А я вам говорю, что это ПМН. Причем, первой модели, образца пятидесятого года. Какой-то поц выдолбил ямку в цементе, установил и налил тут водой, чтоб было незаметно. Посмотри на повреждение конечностей: типичные для «черной вдовы»! Или, как ее расшифровывали солдаты, «принесите мне ногу». Двести граммов тротила – это одна из самых больших навесок взрывчатки. Ну, взгляни сам…

Я перевел глаза на их пациента и содрогнулся: правая нога была оторвана по колено, у второй отсутствовала ступня, правая же кисть висела на полоске кожи, а нижней челюсти не было вовсе. Брр-р! Не дай Бог такому с нами…

Вздохнув, Шиберман поднялся на ноги и выключил фонарь.

– Все. Нет пульса. Бесполезно все. Время смерти девять двадцать утра.

– Мысли есть? – Спросил Дон.

– Надо двигаться дальше – вон, вода уже заканчивается, а этот участок пройдем по рельсам и с максимально возможной дистанцией друг от друга. Настоятельно рекомендую соблюдать осторожность, ибо больше пленных у нас нет. Я пойду первым, у меня есть опыт. На рельсах нажимные не поставить, возможны, однако, растяжки, а фонарями пользоваться не стоит. Поэтому…

Он извлек из рюкзака подобие удочки.

– Вот, глядите на будущее, – он размотал длинную нить с грузом. – Держу удилище горизонтально, чтоб конец был на уровне выше головы. Нить с грузом свободно свисает до земли и если встретит нить растяжки, груз качнется в вашу сторону. Грузик покрыт специальным составом и его в ПНВ хорошо видно… Ну с Богом!

Шиберман встал на рельсу и, балансируя как канатоходец, медленными шажками двинулся вперед. Мы затаили дыхание. Но Шибер как приклеенный просеменил вдоль рельса и, немного покрутившись со своей удочкой на «суше», махнул рукой нам. Дон переправился так же легко. А я едва не оступился и мгновенно покрылся противным холодным потом. Всё-таки мины – гадость. Нет, я понимаю их необходимость и оправданность на войне, но тут в наших тоннелях, которые мы уже привыкли считать своей надежной защитой, эти «адские машины» у меня лично вызывали легкую панику.

…Дон и Шиберман стояли лицом к лицу с небольшим уступом, одновременно переговариваясь и следя за фронтом и тылом. Было, что-то в их работе, поведении и общих действиях, что вызывало у меня легкую зависть. Какая-то собранная деловитость. Знание сокровенное. В далеком «щенячьем» возрасте я проходил практику на конвейере одного из заводов. Вот и там также рабочие переговаривались, травили анекдоты, сетовали на семейные неурядицы, а их руки порхали над собираемыми деталями, в последнюю секунду уходя из-под удара пресса. Казалось, что их конечности жили своей жизнью. Опыт короче!

– Привал бы устроить, – сказал Валера. – Да уж больно место гадкое. Пойди-знай, что тут еще нас ждет.

– Так какие проблемы, – сказал Дон. – Располагайтесь тыловым охранением. Только подальше от воды, а то там мины еще могут оставаться, а мы с товарищем вперед прогуляемся.

– А можно я с вами? – Вскочил Петька.

– Нет!!! – В один голос рявкнули спецы..

…Глядя поверх прицельной планки автомата, я жевал галету из пайка и переговаривался с Хамстером.

– Думаешь, мина – дело рук гнома на мотоцикле?

– Вряд ли. Это либо разведчик-шпион, либо посыльный какой. Он бы сам на этой мине подорвался, если б его байк не по рельсам бежал. Я больше склоняюсь, что шпион. Подъехал к станции, разнюхал что да как – и обратно. А от мины его случай спас.

– И куда он потом делся? На Беляево завал. Забыл?

– Ну мало ли каких здесь ходов отрыли? Мы тоже не с Беляево пришли.

– Надо будет намекнуть Дону по возвращении аккуратно обследовать тоннель на предмет неизвестных ответвлений.

– А тот он сам не сообразит! – Фыркнул Хам (во, и сам не заметил, как альтернативное погоняло присвоил!). – А вообще, я считаю, что это неправильно.

– Что именно?

– Оставлять за спиной неизвестного противника.

– Что ж теперь, бросать все и гоняться за ним?

– А что бросать? Мы идем, чтобы обнаружить базу уже уничтоженного противника. Конечно там могут быть неплохие «ништяки», но кто их возьмет? Подождали бы пару дней.

– Это если мы всех уничтожили… К тому же, про базу могли знать другие группы.

– Ну ты прав, наверное. Просто не люблю когда за спиной не пойми кто шарится.

Со стороны Теплого стана замигал морзянкой фонарь.

– Чего это? – Озадачился Валерий.

– Дон пишет. Как-де-ла, о-ко-ло, ма-ма, но-мер, есть, до-ми-ки, о-ко-ло, но-мер.

«Ко мне Дон».

– Иди ты! – Восхитился Хам. – А я и не знал, что ты морзянку знаешь.

– Я «срочку» в учебке на радиста учился. Это потом в пехоту попал.

– Ну пойдем потихоньку. Петька, чтоб не лез вперед!

Встретил нас на путях Шиберман. Помог подняться.

– Гляди, какая штука получается, – озабоченно сказал он. – На платформе пусто: одна палатка стоит – вон, оранжевая. У входа мужик лежит в меховом комбинезоне и не живой. Костер еще теплый и банка из-под тушёнки. А в палатке что? А в палатке мы имеем целый склад добра. Продукты, оружие, боеприпасы и много личных вещей-имуществ граждан. И я таки полагаю, добытых разбойным путем. Кстати, мин ПМН – и кто бы сомневался, именно первой модели! – десятка два…

– Еще одна банда?

– Я попробую сказать – один злодей. Но крайне опасный. Был конечно, потому, что с тремя огнестрельными дырками на лице быть дальше нельзя никак. Я нашел гильзы двадцать пятого калибра (это будет 6,35 мм) и думаю, что они и дырки на морде у неживого трупа как-то связаны.

– Шибер, а ты не мог бы говорить без еврейской витиеватости?

– Конечно да, но мне это помогает снимать стресс, ибо водки мне никто не предлагает. А стресс – очень опасная вещь!

– Тут мы с тобой согласимся. А кто его?..

– Опять попробую сказать, что этот маленький поц, который улепетывал отсюда на электровенике. Какой-нибудь мальчик-мститель, пересмотревший анимэ.

– Девочка, – сказал появляясь из палатки Дон. В руках он держал архаичный пулемет ДТ.

– Почему девочка?

У Шибермана аж ПНВ на лоб полез от удивления!

– Потому, что следы кроссовок женские. SalomonToundra. Размер маленький. Шаг короткий. А отпечаток ладони на закопчённой банке с «тушняком» и вовсе цыплячий… Элементарно, Ватсон!

– Мир перевернулся. По метро на мотоцикле из электробритвы ездит школьница и валит серийных мокрушников?

– Ну как-то так.

– Найду, познакомлюсь и подружусь! – Сказал Петька. – А вырасту – поженимся!

– И, мой Бог, что это будет за пара! – Простонал Шиберман. – А еще у них могут случиться дети. Одна надежда – что при такой интенсивности боевых задач я не доживу для посмотреть на эти чудеса…

– Ты еще нас переживешь, – ответил Дон. – Кто умеет с этим механизмом обращаться? Он не особо емкий магазином, зато не тяжелый и патроны винтовочные от «мосинки» вполне нормально потребляет.

– Я возьму, – вызвался Хам. – Дело нехитрое.

Он занялся освоением пулемета и рассовыванием по карманам рюкзака пачек с патронами. Я помог ему набить четыре диска и, с разрешения Дона, мы дали на пробу несколько очередей. Работает вроде. Петька, по своему обыкновению, путался под ногами, Дон провел сеанс связи с беляевцами, а хитрый Шиберман колдовал у самогонного аппарата.

Через час, закончив свои дела и немного отдохнув, группа вошла в тоннель перегона Теплый стан-Ясенево.

В начале тоннеля опять наткнулись на водную преграду. Дон, зло сплюнув, повернул обратно в надежде пройти вторым тоннелем, но там была все та же картина. Тогда, обругав нехорошими словами маньяка-пиротехника и всех изобретателей минных постановок, Дон велел нам занять оборону, а сам, заняв коленно-локтевую позицию, буквально наощупь принялся вытаскивать смертоносные пластиковые цилиндры: ощупывал в холодной мутной воде мины, набрасывал петлю шпагата и стаскивал, опасаясь установки на неизвлекаемость. Затем они с Шиберманом еще раз прошли весь маршрут (около сотни шагов) и только после этого одобрили дальнейшее движение.

До Ясенево дошли вообще без проблем, хотя и со всеми мыслимыми предосторожностями. Уже на самом подходе к станции встретили пост охраны – настороженных мужиков, вооруженных помповиками и охотничьими полуавтоматами. Спокойно пообщались, рассказали им, кто мы такие и с какой целью тут гуляем. «Сторожа», почесав затылки, отправили гонца за начальством. Дон, замерзший от торчания в воде, повелел разжечь костер и уселся сушиться и греться.

Прибежал гонец от начальства и сказал следовать за ним, предварительно сдав все оружие – на что был нами сразу же послан нестройным хором, но очень единодушно. Он, соответственно, озадачился и спросил, чем мотивированно такое к нему отношение.

– Видите ли, уважаемый, – Шиберман был любезен и непреклонен. – У нас на руках оружия несколько больше, чем у всего вашего поста. Причем, все много дальнобойнее и точнее, чем ваши карамультуки. Будь у нас злые намерения, мы могли бы вас с дистанции метров в триста перебить, а затем поставили б обратно с огромным трудом снятые мины и ушли бы поверхностью. Мы же пришли с миром и не стоит огорчать нас недоверием. О качестве же охраны вашей станции я могу судить хотя бы по тому факту, что встретив в темноте этого мрачного подземелья незнакомых и тяжеловооруженных людей, вы даже не вызвали подкрепления. Оставьте попытки нас обезоружить и мы с вами отлично поладим!..

Он еще долго мог бы уговаривать этих хмурых мужиков, но тут в сопровождении двух милиционеров появился начальник. Милиционеры (пардон, полицейские!), разглядев автоматы, пулемет и прочую атрибутику, заметно поскучнели и стали старательно проявлять равнодушие. Начальник, оценив обстановку, тоже не стал настаивать на разоружении, но совершил фатальную ошибку – пустился в препирательство с Шиберманом, пытаясь завалить того аргументами в свою пользу. Шибер гаденько хихикнул и вступил в диалог. Ни одно судебное заседание не было свидетелем такой пламенной юридической речи! Шиберман громил оппонента. Он сыпал терминами и аргументами, диспозиции статей сменялись санкциями, а исторические факты – судебными прецедентами. Милиционер (пардон, полицейский!), попробовавший прийти на выручку начальнику, внезапно выяснил, что не знает ни одного нормативно-правового акта на том допустимом уровне, который приличествует сотруднику органов и правоведу, и был публично унижен и похоронен под стеной из конституции, федеральных законов и подзаконных актов.

Даже в моем пересказе это выглядит круто. В реальности было «вааще вау!» – уж простите мне мой недостойный сленг. И все это с безмерным уважением и интеллигентными интонациями… К концу речи все без исключения смотрели на Шибермана с восхищением, а Петька шепнул мне, что решил выучиться на юриста.

По-моему начальник станции и сам не заметил, как взял вещающего Шибера под локоток и повел на станцию.

Там все успокоились, потому что Дон с Валерой, подключившись к линии радиационного оповещения, моментально связали Ясенево с остальными станциями анклава. Начальник принялся впитывать информацию, а мы присели поболтать с полицейскими.

– А как вы оказались в такой изоляции?

– Так до Новоясеневской тоннель свободен и даже выход на поверхность есть, а на саму станцию не попасть. Там в первые часы все гермозатворами перекрыли и надпись во всю дверь «Проход закрыт, огонь открывается без предупреждения».

– А наверх, стало быть, попасть можно?

– Да легко. Только там кроме строительного рынка и пары магазинов нету ничего.

– Там же парк?

– А что парк – ну, дрова берем.

– А у нас народ без дерева мается. Давно бы уже все обвалы пробили, если б было дерево на стойки. Кровлю крепить.

– Это мы могли бы помочь, на взаимовыгодных условиях, вроде даже собирались, но потом линию оборвало.

– А на Теплый стан?

– Пошли было группы, но напоролись на мины. Мы к ним на помощь – а по нам из пулеметов. Мы потом ходили – ни раненых, ни трупов не нашли. Мы и соваться туда перестали.

– Из пулеметов… Ты в курсе, что там всего один человек был? Наставил мин и ждал. Как рванет, хватал пулемет и в тоннель. Один человек страху на вас нагнал.

– И что с ним стало?

– Убили его.

– Вы?

– Нет не мы. Девчонка одна.

– Во дела!

Вернулся Дон и сходу насел на полицейских.

– Сколько у вас людей боеспособных на станции?

– Человек семьдесят.

– Оружие есть?

– По части оружия бедствуем. Стволов двадцать всего. Подкинули бы.

– Это можно. Тебя как зовут?

– Старший сержант Самарин. Станислав…

– Бери, Станислав, с собой десяток бойцов – занимайте станцию Теплый стан, пока там еще кто-нибудь не завелся. Оружие прямо там возьмешь – я скажу, где лежит, и патроны там есть, и продукты на первое время. Займете оборону, быт наладите. Начальником станешь. Зама себе толкового подбери. Вот, к примеру, его (Дон кивнул на второго полицейского). Ты кто будешь?

– Сержант Таинов…

– Вот и будете для нас «группа Самара». А мы «группа Дон». Запомните хорошенько. Только шевелитесь, пока Ваш полувялый начальник не очнулся. А то он кого другого начальниками сделает… Пойдете по тоннелю, из которого мы вышли – мины мы там сняли (проставитесь, кстати!). На платформе оранжевая палатка. Там и оружие, и еда. Даже самогонный аппарат есть! Но имею совет бесплатный – не увлекайтесь. Ибо водка – «враг солдата № 2»… Да! И мы вам ничего не говорили. А обратно пойдем – в гости к вам заглянем. Поможете трофеи делить. Лады?

Сержанты попрощались и стремительно вышли.

– Круто ты. А не боишься, что они там беспредел какой устроят? Покруче того маньяка?

– Мне Шиберман про них успел информацию собрать. Они на станции авторитетом определенным пользуются и не кошмарят «мирнняк», как некоторые. За дисциплиной следят. Там и делать ничего не надо – приходи и занимай оборону. А у нас будет прикрытый тыл на возвращение и возможно неплохой контакт в руководстве станции.

– Готов поспорить, что это Шиберман придумал!

– Куда без него, – усмехнулся Дон…

Глава 53

Ништякохранилище

Когда мы собрались двигаться дальше, «группа Самары» уже прочно обосновалась на Теплом стане, наладила оборону периметра и приступила к разблокированию выходов на поверхность. Теперь, узнав от нас график «свободного неба», они планировали наладить обеспечение станции всем необходимым. Весть об этом облетела Ясенево, и в сторону Теплого стана с перенаселенной станции потянулся поток людей, ищущих лучшей доли. Начальник станции Ясенево (звали его Борисом Кожеедовым) был только рад избавиться от части проблем и никак этому не препятствовал. Ну и замечательно…

И Солнце, которое где-то встает,

Нам светит и греет нас только во снах!

Отважная группа уходит вперед,

Под сводом тоннеля плескается страх…

Петька топал своими маленькими берцами по тоннелю и по обыкновению напевал в такт шагам песенки собственного сочинения. Надо сказать, что получалось у него все лучше. Этому способствовала посильная помощь Хамстера, который подсказывал рифмы и всячески критиковал неудачные опусы малолетнего поэта-песенника.

Но страх – он неведом подземным бойцам,

Мы путь продолжаем, спасая людей.

Во тьме нет преграды отважным сердцам,

Противник от нас огребет…

– Петька, не матерись! – рявкнул Хам.

…кренделей!

– Тоже мне, Эдуард Суровый. Тебе не единожды было говорено – следи за речью!

– Слушаюсь, дядька Хамстер!

– И вообще, давай потише.

– Так Кожеедыч сказал, что до Новоясеневской путь свободен. Нет?

– Много твой Кожеедыч понимает! Обстановка в любой момент измениться может.

– Ой и правда.

– Не грустите, молодой человек, – сказал Шиберман. – Вернемся – пой сколько угодно. Мы тебя еще и на гитаре играть научим. Овеянный славой герой, вернувшийся из боевого похода, вкушает напитки и изысканные кушанья, поет свои песни друзьям… Что может быть романтичнее? Ровесники будут завидовать, а прекрасные ровесницы упадут к ногам юного барда-сталкера. А старый и мудрый Шиберман даст правильные советы и предостережет от неправильных действий. Эх и заживем!

– Вы тут все решили режим тишины нарушить? – Грозно зашипел Дон.

– Он первый начал, – сварливо сказал Шибер, ткнув пальцем в Проказу.

– Все! Топаем дальше. – Тоном, не допускающим возражений, отрубил поборник дисциплины.

Ну мы и потопали.

…Новоясеневская была самой неглубокой станцией и селиться на ней избегали. Хотя, казалось бы, небольшая разница – лишний метр грунта над головой. Вон Коньково, что между Беляево и Теплым станом, разрушена прямыми попаданиями за один день (почему, собственно, мы и добирались не тоннелями), а там глубина заложения восемь метров. Как и Теплый стан и Ясенево. А Новоясеневская – и вовсе семь. Поэтому и народу было на ней совсем немного, и все было из рук вон плохо организовано. Но все могло изменится как только начнутся (а они начнутся!) заготовки древесины для проходческих работ. Шиберу хватило двадцати пяти минут (я засек по часам): подобно Остапу Бендеру, читающему лекцию «Плодотворная дебютная идея» и затевающему Междупланетный шахматный турнир в Васюках, наш гений словесной перепалки мастерски исполнил арию «детка, я ж продюсер», правда, соблазняя не блондинку, а руководителей станции. Те прониклись и, в предвкушении торговых барышей, обещали всячески способствовать как руководству анклавов, так и бойцам А.Р.Г.У.С. Довольные, как слоны на водопое, с тем мы и отчалили.

Выход на поверхность на этой станции был один – и он сильно пострадал. Было полностью разрушено панорамное остекление входа, обвалилось часть стен и кровли и нам пришлось подниматься по лестнице, перелезая через огромные куски бетона и металлические конструкции. Обитатели станции – лодыри! Могли бы проход расчистить. Ну ничего… Начнут бревна таскать – придется и здесь порядок навести: халявы в нашем мире нет. А остальные тоннели и переход на станцию Битцевский парк действительно были перекрыты гермозатворами с надписями угрожающего содержания.

Лес был метрах в пятидесяти. Дон активировал трофейный «ключ от неба» и мы некоторое время наблюдали обстановку и прислушивались. Наконец, по команде нашего предводителя мы двинулись к лесу.

Сентябрь еще щадил листву деревьев и, хотя зелень листвы уже менялась на золото, деревья еще хранили в своих кронах пышные шапки листвы, что служило достаточным прикрытием как от оптических, так и от тепловых приборов висевших над нами спутников. Подумалось: зеленый – стой, желтый – внимание, красный… Это волна напалма, которая сожжет тебя, если листьев не будет совсем. «Правила дорожного движения по лесу. Наши дни».

…По лесу идти было легко. Собственно говоря, это был не лес а парк: ухоженный и облагороженный пешеходными и велосипедными дорожками, а так же разного рода фонарями-скамейками, но уже через несколько сотен метров начиналась кольцевая дорога. А за ней уже лес был самый настоящий. Здесь не распиливали упавшие деревья, не сгребали и не вывозили опавшую листву, не посыпали гравием тропы. Но, прежде чем попасть в него, пришлось пересечь МКАД. Те еще были ощущения! Похоже все, кто пытался вырваться из города, руководствовались не инстинктом самосохранения, а въевшимися в кровь рефлексами искать спасения на даче. Поэтому, вместо того, чтобы бежать из обреченного города без оглядки по ближайшим доступным трассам, пытались добраться по «кольцу» до именно того шоссе, где находились их заветные шесть соток. В результате пробка получилась рекордная. Даже не могу представить, что чувствовали обреченные люди когда по намертво вставшему потоку машин принялись «отрабатывать» ракеты и лазеры. Ржаво-железная каша искореженного металла, запах гниющей плоти, каркающее воронье над головой и шныряющие крысы под ногами…

Мы уже вошли в лес и минут пятнадцать шли по нему, натыкаясь на трупы – искалеченные, сожженные люди пытались из последних сил отползти от стены огня. Петьку вырвало. Валера схватил его на плечи и бежал минут десять, пока от гари не осталось никаких намеков. И после этого ребенка рвало еще минут пять. Я сам бы не удержался, если б не щедро политая одеколоном маска на лице. Спасибо прошлой волне коронавируса – у меня всегда была с собой упаковка масок.

Отдышавшись, я подошел к Петьке и протер ему лицо тампоном, смоченным одеколоном. Мальчишка благодарно взглянул на меня и попросил воды. Правда после первых же глотков его снова вытошнило. Ну вот зачем мы его таскаем с собой? Пристроили бы к какой-нибудь семье. Ребенок же…

– Простите меня, дядька Макс, я стараюсь быть сильным, я никогда не думал… Я даже представить себе не мог, что так может быть…

– Сиди-дыши. И не смей себя винить. Ты молодец! Но мотай на ус: ты видел, что я маску надел и одеколоном набрызгал?

– Да, но я не подумал зачем. Я думал, что я и так пробегу, а потом как все сразу увидел – и запах этот… Не подумал я.

– Думать надо чаще. Тогда это не будет таким уж мучительным процессом. Соберись! Пять километров осталось до точки. А там мы можем встретить… Кого?

– Гадов! – Твердо ответил Петька и крепко ухватил свой «Кипарис».

Если вы думаете, что логово диверсантов – это яма в земле, выложенная бревнами, с выходом через дыру в потолке, заткнутую маленькой елочкой, то вы ничего не смыслите в жизни диверсантов. Шиберман уверенно провел нас сквозь лес к небольшому дачному поселку, расположенному всего в пяти километрах от МКАД. Не дощатые сарайчики на шести сотках, а добротные кирпичные и блочные коттеджи на солидных участках общей стоимостью от двадцати миллионов допогибельных рублей. У ворот коттеджного поселка валялись трупы с простреленными головами. Я высказал предположение, что это дело рук групп зачистки, пострелявших всех кто попался на глаза и сваливших мертвецов у ворот – для устрашения и отпугивания всех тех, кто попытается искать убежища в единственном уцелевшем поселке в округе. Опасаясь возможных мин, не стали проходить в ворота, а перелезли через забор. Но за забором Шиберман все равно достал свою удочку, а Дон собрал металлоискатель.

Медленно и печально мы двинулись вглубь поселка, постепенно приближаясь к нужному нам участку. Двухэтажный дом с большими окнами, облицованный дагестанским камнем, был по-современному красив. Мы с Валерой остались на дальней дистанции и держали на прицеле окна дома с двух секторов. Петька прикрывал тыл (главным образом, чтоб не пальнул нам в спину). Дон с Шибером, покрутились вокруг, поднялись на крыльцо. Дон склонился к скважине. Минута – дверь распахнулась и вновь захлопнулась, успев проглотить пару светозвуковых гранат. Тех самых, трофейных М84, которые пытался «слямзить» Петька. Дважды бумкнуло, треснуло и вывалилось ближайшее к двери оконное стекло – две фигуры стремительно метнулись в распахнутую дверь.

…Мы сидели за столом в просторной гостиной и блаженствовали, сняв каски и «броники», положив автоматы на столешницу. Ещё до кучи ослабили ремни и шнуровку берцев. Ляпота!

Валера благоразумно занял «фишку» на втором этаже, из окон которого был прекрасный обзор на все четыре стороны. Хам рассчитывал, что пока он стоит на фишке, ему приготовят еду и он, сменившись, станет ее потреблять.

– Может быть, это не тот дом? – Спросил Петька.

– Тот. Вон, на полу пачки от 223го. Это патрон для М-4, М-16 и САР-15 Кольт коммандо, – ответил Шибер, не вылезая из холодильника (чтобы открыть холодильник пришлось в начале отсоединить от дверцы гранату). – К тому ж постелей и кружек ровно восемь. Сколько и было диверсантов – четыре боевые двойки.

– А где ж тогда «всячина»?

– Всячина?

– Ну барахло ихнее, которое мы в качестве трофеев себе хотели забрать?

– Пока не могу понять. Весь дом обыскали. А ты, Петя, не сиди без дела. Тебе надо организм тренировками изматывать. Готовить себя к будущим свершениям! Вон, мусор сожги да пол подмети… Только мусор жги в печке, а не под открытым небом.

Петька щелкнул каблуками и принялся заметать веником пустые патронные пачки, объедки и обрывки газет. Собрав кучу мусора, он сноровисто перекидал ее в пакет и забросил в камин. Я бросил ему коробок. Петька ловко поймал и, наклонившись, чиркнул спичкой – заплясали языки пламени и густой дым пополз в комнату.

– Вьюшку открой, чучело! – Я подскочил к буржуйской «буржуйке» и дернул рычаг заслонки.

Камин вздрогнул и отъехал в сторону, открывая лаз в подвал.

– Ура, – закричал Шиберман. – Склад!

Залив огонь в фальшивом камине водой, я осторожно спустился в подвал. Осветил фонарем просторное помещение заставленное стеллажами с добром: всячина! Пожалуй, лучше слова не подобрать.

– Спускайтесь. Мин, вроде, нет.

– Уважаемый, в разговоре о минах слово «вроде» применять не стоит.

– Мне говорили за вашу дотошность, Шиберман! Но я не специалист и проверяю наличие мин собственной пяткой.

– И это очень жаль.

Шиберман скатился вниз и самолично осмотрел лестницу и пол. Потом уставился на всячину.

– Я не знаю как, но мы все отсюда унесем.

Интонация с которой Шиберман произнес слово «все» не оставляла сомнения, что он не оставит здесь даже гвоздя.

– Пока ничего не трогайте, я осмотрю стеллажи. Опасаюсь сюрпризов…

– Хорошо, – сказал Петька и потащил к себе ближайшую коробку.

За что тут же получил подзатыльник и был направлен наверх менять Хама.

Осмотрев стеллажи и убедившись в отсутствии минирования, Шиберман, на всякий случай потыкав с максимально возможной дистанции своей удочкой в коробки, немного успокоился.

– Гляди, какие шикарные пушки, – Шиберман вытащил из картонной коробки штурмовую винтовку. – Зиг зауэр 556. Под патрон 7,62х39. Образца 1943 года. Ты гляди, сколько приблуд они на нее наворотили! Тут и глушители, и «сабсоники»^[6]… Мы все это обязательно заберем. А вот гляди какая штучка… С виду простой значок-жетон в виде российского флага, а на самом деле датчик радиации. Полосы на флаге из специального вещества, которое начинает светиться, если вы попали в зону с повышенным фоном.

– А откуда вы это знаете? Только не говорите, что в Одессе на привозе такие есть у всех.

– Ах, боже мой, тут все так кошерно упаковано, и всё написано по-английски на упаковке! А эти чудесные пистолеты FN… Смотрите – сумочка, в сумочке пистолет, глушитель и три пятнадцатизарядных магазина. Причем все это аж сорок пятого калибру! Да, не пучьте глаза. Пятнадцать патронов диаметром одиннадцать и сорок три миллиметра. И все это чудом умещается в рукоятке, которая при этом еще и не очень широкая. Боже мой, сколько добра!

– А вот это что?

– А это и вовсе интересная штука. – Шиберман достал из небольшого кейса маленький, с мобильник размером, пульт и пригоршню матово блестящих цилиндров. – Двадцатиканальный радиовзрывной пульт и приемники-детонаторы. Причем, это шикарные английские усиленные детонаторы! С тридцатиграммовой навеской тэна. Таким можно работать с любой взрывчаткой. И самодельной, и выплавляемой из боеприпасов.

– Дядьки, Хамстер сказал, что сам подежурит. Можно я с вами?

– А Дон где?

– А он в сарае мины нашел. Обезвреживает.

– Заняться ему нечем…

– А можно я этот пистолет себе возьму? – Петька вытащил из коробки маленький пистолет.

– Одобряю ваш выбор, юноша! Бразильский Таурус, калибром 6.35… Как у той девочки на мотоцикле.

– Это судьба… – Улыбнулся Петька.

Глава 54

Как фанеры над Парижем

Даже не передать словами, сколько «всячины» нами было обнаружено в подземном убежище! Помимо оружия и боеприпасов было обнаружено изрядное количество мин и взрывчатки Composition C-4 (Петька окрестил ее «взрывачка» по аналогу с взрывчаткой и жвачкой). Были в схроне медикаменты, различная электроника, продукты и куча шпионского хлама. Самым ценным приобретением, естественно, оказались еще два «ключа от неба». Полдня Шибер скрипел авторучкой на обороте вражеской агитационной листовки, составляя примерный список «пользы». Взвесить «всячину» не было никакой возможности, но, по самым скромным прикидкам, общий вес доходил до тонны. Естественно, встал вопрос «а как это все переправлять?», ибо перетащить сокровища через забитый МКАД на руках, потом через нагромождение машин и бетонные отбойники, да ещё и всего в четыре пары рук, не представлялось возможным. Хамстер, пошарив в округе, раздобыл грузовую «Газель» с полностью выбитыми стеклами, но на относительном ходу.