Текст книги "За горизонт (СИ)"

Автор книги: Д Димитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– У китайцев есть очень действенное средство против хищников, змей, пресноводных акул и прочей опасной фауны.

– Хм???

Вместо ответа старик подобрал со стола пару китайских палочек. – Звери, змеи и акулы, очень неплохо идут под кисло–сладким соусом.

Ну, блин………, чувствую, халдей мне принесет мясца. В соусе, н–да, кисло–сладком.

Но марку держу, национальность обязывает. – Что ж, по мере сил помогу братскому народу в его нелегкой борьбе.

Дед лишь ухмыляется и разглаживает куцую, седую эспаньолку.

А ведь Старший товарищ прав, китайцы не помчатся захватывать новые и новые территории. Это не в их ментальности. Зато выделенная им под жительство плодороднейшая долина будет освоена, распахана и застроена от и до. По моему скромному мнению, лет через десять здесь будет самое густонаселенное место этого мира.

Урвать неурываемое и объять необъятное это по части бледнолицых и бородатых. И ведь урвут и обоймут. Еще буденовку на южный берег Амазонки кинут – чисто под помидоры. А что, там злые муслимы живут, так нам не привыкать, имеется опыт.

Вернувшийся с подносом, халдей расставляет передо мной плошки с обжаренным мясом, супом, соусом, рисом и овощами.

Ну, давай–давай палочки доставай.

Халдей не подвел, финальным аккордом уложив поверх плошки с мясом две палочки для еды. И морда кирпичом, ну–ну.

Киваю халдею и делаю знак, что он свободен.

Пока служака вопросительно смотрит на шефа, получает кивок и только после этого удаляется.

Достав из нагрудного кармана складную вилку с ложкой, придвигаю к себе небольшую плошку с супчиком.

Ну–с, попробуем, поможем «товарищам» в их борьбе с местной фауной.

Так себе супчик, если честно. Сытный, но со специями явный перебор. Хорошо хоть порцайка махонькая.

Закончив с супом, принимаюсь за мясо и салат. Ну и за вино, конечно.

Не знаю, кого забили на это мясо, даже гадать не хочу, а то вдруг угадаю. Но, вкусно. И соус не подвел, отлично сочетается с вином и мясом.

Старший товарищ и дорогая дама покинули нашу теплую кампанию, как истинно английские аристократы – внезапно и не прощаясь. Поднялись и неспешно удались в дальний конец зала, исчезнув за тяжёлыми шторами отдельной кабинки.

Не скажу, что расстроен этим фактом. Соседство нервное и уж точно не способствующее правильному пищеварению, а полезной информации из старика не вытащишь.

– Это что за старый хрыч?

Жестом подзываю халдея, показываю на стаканы с чем–то похожим на цветочно–плодовый чай и опустевшую тарелку из–под сладостей. Халдей все понимает правильно.

– Господин Дэн, – Грета сложила узкий подбородок на скрещённые кисти, – хотя, вряд ли это его настоящее имя. Когда мы сюда прибыли с родителями, он уже жил здесь – в этом мире. Говорят, был крупным коммунистом в Китае, но линия партии изменилась, а он нет. Устраивать ему несчастный случай было не комильфо, держать в тюряге или под домашним арестом – опасно. Вот китайские товарищи и определили его в почётную ссылку, – Грета выхватила из поставленной на стол корзинки сладкий рулетик. – Это полуофициальная версия. Но, в любом случае Орден оценил организаторские таланты господина Луня и приставил его смотрящим за Бейджином. И с тех пор господин Лунь и Орден живут душа в душу.

– О как! У руля старый коммунист, а на улицах каждый пятый обдоблан по брови.

– А что ты предлагаешь, счастья для всех? Его задача, чтобы в Бейджине все было спокойно и подконтрольно. И он с этой задачей справляется. А курить гашиш или не курить, это личное дело каждого, – Грета выудила из корзинки очередную сладость. – Будет нужно, он за час всех наркоманов в речке перетопит. Все равно новых завезут.

Вот и поговорили.

– Понятно. Интересные у вас знакомства.

– Так не первый сезон тут живем. Он, кстати, очень интересовался подробностями нашей спасательной экспедиции. Мне кажется, у него тоже что–то утонуло. Или не у него, но ему нужно то, что утонуло. Так что жди заманчивого предложения.

Кх–х–кх. Чуть не подавился рисовым пончиком. Нафиг такие заманчивые предложения. Тем более что от них не отказаться.

Что у них тут водолазов нет?

Н е в е р ю.

А значит, операцию по подъему постараются сохранить в тайне, даже сам факт привлечения водолаза. А, как известно, лучший способ сохранить тайну – не оставлять свидетелей.

Н–да, перспективы.

Я, знаете ли, тоже умею уходить, не попрощавшись.

Оох–хо. Как омерзительно в Китае по утрам!

Что же голова так раскалывается? Не иначе, эта китайская бормотуха, которую они по недоразумению называют вином, виновата.

Вроде и немного выпил. А в башке филиал кузнечнопрессового цеха в разгар рабочего дня.

Нужно срочно клин клином вышибать.

Только не очередным китайским пойлом, а ромом из собственных запасов.

Плоская фляжка, грамм на триста, блеснула нержавеющим боком. Сколько там у нас осталось рома? Половина есть точно, даже чуть больше.

Как там пираты Флинта кричали, – РОМА!

Огненный поток проносится по пищеводу.

А черт!!!

Надо было разбавить!

Но в голове разом прояснилось.

Эх, рассольчику бы сейчас. И умыться.

О правильном рассоле можно только мечтать. И умыться не вышло, душ кто–то занял.

Ну, ничего, мы не гордые, до бани дойдем – не переломимся, благо тут рядом.

Шлепки, шорты, сбруя с оружием. Уже выйдя во двор, понимаю, что сбрую со стволами и прочим колюще–режущим нацепил на одних рефлексах. Адаптируюсь к непростым местным реалиям – голый, это без оружия, а не без трусов.

Во дворе пусто, только Дензел в кампании Ошо возится возле «Попрыгунчика».

– Гутен морген. О как!

Из «Попрыгунчика» торчит характерный приклад М60.

– Морген, – вид у пацана, как будто я застал его за онанизмом.

– Ага, морген, морген. Морген гутен не бывает. Есть у русских такая народная мудрость.

Парень буквально не знает, куда себя деть. Если о пулемете узнает Орден, или хотя бы люди Тихого, брату и сестре придется бежать на другое побережье. И то не панацея. Тихий мне показался очень серьезным гражданином.

– Дензел, вы надеюсь его, – киваю на пулемет, – В Бейджине продавать не будете?

– Нееет, – парень излишнее энергично мотает башкой.

– Тогда давай так. Ты мне рассказываешь, в чем тут фокус. А я забываю о том, что видел. Идет?

Еще бы не пошло! Теперь ты мой с потрохами, будешь колоться, как сухое полено. Правда, недолго.

Почему недолго?

Да все потому же, что для парня, мертвый я намного полезнее живого. Н–да, и тут перспективы.

– Мы знали, что Вольф прибудет с охраной. Поэтому заранее в места, подходящие для секретов, прикатили по небольшому термитнику. Там таких мест шесть всего. Днем нужно полить термитник водой и кати его куда хочешь. Два часа из него никто не вылезет.

– Понятно. А снайперша Тихого место без термитника выбрала?

– Нет. Она сразу термитник вниз по склону спихнула. Днем термиты не так опасны. Они ночные насекомые.

– Да, а Тихого, кто покусал? Он ведь днем пулемет пытался достать.

– Так пулеметчик термитник прострелил насквозь. После такого из термитника выходит отряд термитов–солдат. И пока термиты–рабочие дыру не заделают, солдаты никого к термитнику не подпускают.

– Понятно, а когда дыру заделают, все это бравое воинство в гнездо возвращается?

– Нет, не так, – парень начинает успокаиваться. – Через двое суток термиты–солдаты погибают. У них даже системы пищеварения нет – одноразовые они.

– Ага, два дня прошло – термиты–солдаты того, а тут вы все в белом. Поэтому вы и задержались когда с озера уезжали?

– Угу. Нам денег с этого пулемета хватит, чтобы мокрый сезон с комфортом пересидеть. Дома–то у нас нет, – парнишка всхлипывает и рукавом вытирает нос.

Ага, давай, подави мне на жалось.

– Все, прячь пулемет. Я забыл, что его видел.

Не оборачиваясь, ухожу в сторону бани.

Валить отсюда надо, причем срочно, внезапно и не прощаясь. Когда же Вольф появится?

Вольф в компании гуркхов появился часа через полтора. За это время я успел привести себя в относительный порядок. Плотно позавтракать. Попробовать и забраковать местное пиво.

Брр, как они это пьют? Вопрос, конечно, риторический, но гадость же.

Треща мотором, тяжелый мотоцикл с коляской вкатился во двор мотеля. Очень похож на наш «Урал» или немецкий «Цундап». Такая же сугубо утилитарная простота с примесью милитари в виде закреплённого над коляской пулемета.

Вот только на баке и коляске иероглифы явно заводского происхождения. Впрочем, мало ли, что китайцы у себя производят.

Приехавшие весьма почтительно поручкались с выскочившим на шум господином Лунем. И сразу приступили к осмотру бронемашины. Осматривали долго, вдумчиво, едва ли не пробуя на зуб каждый болт или заклепку. Но в итоге остались довольны и убыли в том же составе, но уже в сопровождении сменившей владельца «Ящерки».

Даже обидно как–то. Привык я к ней за два выхода. Первый с Руди к «Тропе четырех», второй с Вольфом на подъем затонувшего хабара.

– Русский, мы едем на рынок. Попробуем свою долю трофеев продать. Ты с нами? – вид у Греты малость пожеванный. Тоже вчера к фруктовому вину приложилась. А высокому искусству похмеляться ее вряд ли кто–то учил.

– Пойду, конечно. Любопытно глянуть, как местные китайцы живут.

Судя по выражению на девичьей мордашке, местные живут не просто плохо, а хуже некуда.

Залажу на верхнее сиденье багги и помогаю девушке пристроиться рядом. Дензел за рулем, а место пассажира завалено нажитым у озера хабаром и Ошо, удобно обустроившимся между баулами.

Немного пропетляв, без приключений заезжаем на пустующую автостоянку верхнего рынка. Стоянка нижнего рынка забита телегами, рикшами, велосипедами. А здесь наверху всего две машины – старенький «форд–пикап» и такой милый взгляду ЗиЛ-131 с закопчёнными банками газогенератора за кабиной. Зато мопедов, мотороллеров и мотоколясок на их базе наберется десятка два. Берут, значит, бензин где–то.

Хотя на верхнем рынке присутствуют хмурые гаранты безопасной торговли, причем в весьма изрядном количестве, минимум кепок пятнадцать, но Дензел остается охранять багги. И это правильно, тут только отвернись, вмиг попробуют обнести, даже несмотря на риск получить свинцовую пилюлю в ливер. Дикий Восток в первозданном виде – здесь слишком много тех, кто ни в грош не ценит жизнь, ни свою, ни чужую.

Грета навешивает на меня, доставшийся им при дележе оружия, китайский гибрид СКС с АК. Ракетницу за ремень, нужные боеприпасы по карманам. Огромный баул с вещами утопленницы в руки. Девушка критически осматривает меня в поисках дополнительной грузоподъёмности.

– Даже не думай.

– Ладно, пошли, – подхватив сумку с презервативами, девушка засеменила под горку в противоположную от рынка сторону.

По помещению разлилась мелодичная трель задетых дверью медных колокольчиков. Дремавший в кресле, пожилой, но очень крепкий, охранник неохотно разлепил веки. В тишине помещения щелкнул предохранитель потертой помпы 12 калибра.

Мужика можно понять. Утро в публичном доме самое спокойное время. А тут заваливается гринго, с головы до ног увешанный стреляющим железом и баулами непонятно с чем.

Причем мужик не испугался и не напрягся. Все иначе – секунду назад он дремал, а теперь готов к любым неприятностям.

Протиснувшись мимо меня, Грета вступает в переговоры с охранником. Пользуясь моментом, разглядываю дядьку в деталях. Короткий ежик седых волос, мощные предплечья и кисти. Сбитые костяшки пальцев это отдельная тема. Всякого в жизни видел, боксёров, каратистов, десантников и просто уличных бойцов. Но все боевые мозоли этих бравых хлопцев – жалкая тень ороговевших костяшек седого охранника.

Интересно, где людей так тренируют? В армии, полиции и спецслужбах подобное не просто избыточно, а даже вредно. Во всякие Шаолини и прочую дешёвую кинематографию, лично я не верю. Скорее это признак вполне реального бойца сугубо прикладного направления.

Охранник замечает мой взгляд и едва заметно подмигивает. Примерно как матерый пес едва оторвавшемуся от суки щенку. Оно, конечно, обидно, но по факту все именно так.

Спустившаяся со второго этажа женщина окинула взглядом нашу пару. Кивнула Грете на уютный диванчик в глубине холла и, потрясающе качнув бедрами, последовала вслед за девушкой.

Пока женщины перебирают содержимое баула и сумки, откровенно пялюсь на хозяйку данного заведения.

Слишком высокая для чистокровной азиатки, со свойственным европейцам овалом лица, изящным прямым носом, чуть раскосыми карими глазами и высокой, большой грудью под тканью дорогой блузки. Причем в женщине нет даже намека на вульгарность. Страшно дорогие, но ни в коем разе не вычурные серьги, подчеркнуто строгая прическа и скорее деловой стиль одежды.

А собственно, кого я ожидал тут увидеть?

Успеваю вдоволь насладиться видами нашей гостеприимной хозяйки.

Причем видами в довольно интересных ракурсах. Разбирая баул с вещами, девушка и женщина совершенно игнорировали присутствие в помещении еще двух мужчин, это я про себя и седого охранника.

Отдать должное сообразительности Греты. С вещами тут дефицит. Для кого–то больший, для кого–то меньший, но он есть.

А куда нужно идти пристраивать барахло проститутки? Естественно, к другим проституткам.

Вроде очевидно, но я бы до такого не додумался. Хотя, тут, безусловно, виновато привитое советским обществом воспитание. В СССР ведь секса не было, ага.

Оставив за спиной вновь задремавшего охранника, останавливаемся на крыльце публичного дома.

– Девятьсот тридцать экю, – озвучила итог торговли Грета.

– Да, это мы удачно зашли. Я так понимаю, вы с этой фрау неплохо знакомы?

– Угу. В середине прошлого сезона в ее заведение свежих девочек везли. Но не довезли. И мы были в числе тех, кого наняли для поиска пропажи.

– И как, нашли?

– Угу, то, что от них осталось.

– Девочки еще кому–то глянулись?

– Нет, они с дороги сбились. Машину сломали. А потом к ним пришли жажда и звери. Русский, всегда вози с собой тройной запас воды. Всегда! Для себя и для машины.

– Вольф поэтому и использует технику с воздушным охлаждением мотора?

– Угу. Он как–то раз тоже на этом обжёгся, теперь дует на воду. Собственно, так мы с ним и познакомились.

Историю знакомства Вольфа с парочкой местных маугли услышать, к сожалению, не удалось. Грета подхватила меня под локоть и потащила в сторону верхнего рынка. Зато удалось ознакомиться с местным оружейным производством. И я вам доложу, там есть очень любопытные экземпляры.

Но обо всем по порядку.

В отличие от многолюдного, шумного, местами грязноватого и дурно пахнущего нижнего, верхний рынок, это словно местный Уолл–Стрит. Здесь не торгуют овощами и рыбой, здесь торгуют товарами из–за ворот и продукцией местных «высоких» технологий.

Лотки и навесы на верхнем присутствуют, но в отличие от низа, всегда пристроены к более капитальным зданиям магазинчиков и лавок. Этакая выносная витрина.

Ближний к реке ряд из семи магазинчиков торгует заленточной бытовой химией и одеждой местного пошива – в основном практичные шмотки, этакая смесь милитари и спецодежды. Хм, за тряпками на прилавках выставлены изделия из кожи. Добротные ремни, подсумки, патронташи, крепкая кожаная обувь на любой вкус. И все это по совершенно смешным ценам.

Беру с прилавка особенно понравившиеся высокие берцы, скорее даже невысокие сапоги на шнуровке. Толстая подошва, крепкие двойные швы, усиленный носок и пятка, мягкая кожа голеностопа и тканевые вставки для вентиляции – годная обувка.

Смешно лопоча, круглый как колобок продавец, шустро выкатился из–за прилавка и бухнулся передо мной на колени.

Вот это я понимаю сервис, продавец мигом впихнул меня на табурет и принялся стягивать берцы с моей ноги.

– Эээ, болезный, пальцы не оторви мне.

– Бальсое сипасиба, – продавец справился с моей обувью. Гортанно крикнул, и щуплая девчушка приволокла из глубины магазина ворох пахнущей кожей обуви.

Отставив в сторону выбранные мной берцы, продавец шустро отфильтровал ворох обуви и поставил передо мной две пары обуви, похожих на выбранные мною. Прищурив и без того узкий глаз продавец ощупал мою ногу, разве что на вкус не попробовал. Цокнув пухлыми губами, решительно придвинул мне одну из принесенных пар берцев.

Надо же, глаз – алмаз. Берцы сели по ноге как влитые.

Надо брать.

Но, восток – дело тонкое. В восточной традиции положено торговаться. Хотя бы для приличия.

Придвинув покупку к себе, вопросительно смотрю на продавца.

Догадавшийся, что от него хотят, продавец показывает растопыренные ладони, а потом еще два пальца. Двенадцать экю, стало быть.

Я бы и полсотни за такое чудо не пожалел, еще бы и рыжей пару прикупил, женские модели обуви тут особенно хороши. Но, не померив, брать не рискну, в Порто–Франко тоже обуви хватает, хотя ценник в пять раз выше.

Напустив грусти во взгляд, с сомнением осматриваю обувь и, словно делая величайшее одолжение, показываю ладонь с четырьмя отогнутыми пальцами.

Обалдевший от подобного предложения, продавец судорожно сглатывает, косится по сторонам, но берет себя в руки и демонстрирует две растопыренные ладони.

Десять экю, стало быть.

Вот и чудненько.

Кладу на потертый прилавок купюру достоинством в 10 экю, забираю обувь и одариваю продавца лучезарнейшей улыбкой.

У азиата, что называется разрыв шаблона, он явно настроился на бескомпромиссный торг с гринго. А тут такой поворот.

– Бальсое сипасиба, бальсое сипасиба, – вот заладил, как испорченная пластинка. Китайский болванчик, это как раз про таких кадров.

Снимаю с крючка на стене элегантную кожаную шляпу. Отличная работа, приятная на ощупь светло–коричневая кожа, чуть загнутые широкие поля.

Вот только мерить шляпу я не буду, и если доведется встретить ковбоя в подобном головном уборе, руки не подам.

А то, потом руку не отмоешь. Не скажу, что шляпа именно женская, но представить вот это на мужике, особенно с недельной небритостью… Брр.

Опять вопросительно смотрю на продавца.

Китаеза улыбается и показывает две растопыренные ладони.

– Бальсое сипасиба, бальсое сипасиба, – продавец разрывается между необходимостью метнутся открыть передо мной дверь лавки и надеждой впарить что–нибудь еще. Разум побеждает жадность, – Бальсое сипасиба.

– И тебе нехворать, – выхожу на улицу, что там у нас дальше?

Чуть сбоку от галантерейной лавки приютилось недостроенное здание аптеки, если я правильно трактую красный крест на вывеске.

Ничего интересного, если вы не аптекарь или врач. Хотя, если вы аптекарь или врач, интересного тоже мало. Склянки с порошками, связки сухих трав, горшочки с остро пахнущими мазями, колбочки разноцветных жидкостей.

Ни аспирина, ни градусника, ни даже такой полезной штуки, как клизма.

А ведь между Северным и Южным Кхам нам навстречу аптекарский конвой попался.

Хотя, если Док имеет тут аптеку или больничку, ее надо рядом с офисом Ордена искать.

А тут, так сказать, аптечка для народа попроще.

Следующий ряд – различная электроника, от никому не нужных телевизоров, до спаянных местными умельцами радиостанций.

Тощий, высокий азиат с длинным хвостом сальных волос вскрыл снятую с затонувшего грузовика радиостанцию. Потыкал в потроха радиостанции щупом мультиметра, что–то долго рассматривал через большущую лупу. Затем минут пять совещался с толстяком, вынырнувшим из расположенной в задней части магазина мастерской. И, наконец, вынес вердикт – сто тридцать экю.

Сто тридцать экю за полувоенную радиостанцию, пусть и не рабочую – шутник однако.

Видя легкое замешательство Греты, подхватываю радиостанцию с прилавка и желаю продавцу богатства, процветания и не голодать.

Цена стразу удваивается.

Вот это уже теплее. Но…

– Грета, есть мнение, стоит проверить, сколько дадут за этот прекрасный аппарат в соседней лавке.

Девушка согласно кивает: – Веди, русский, я не разбираюсь в электронике.

Да я, в общем–то, это уже понял.

В соседнем магазине разговор тоже не складывается. А вот в следующем магазинчике, первый уведенный мною по эту строну хребта Кхам европеец, мельком глянул на рацию, раздел взглядом Грету, перевел взгляд на мою скромную персону. И предложил за рацию четыре сотни.

Видимо, аппарат живой или подлежащий восстановлению при минимуме затрат. Цена примерно вполовину ниже той, что за рацию дадут в Порто–Франко, но, пожалуй, максимально возможная здесь и сейчас.

Ударив по рукам, переходим к последнему ряду магазинов. Тут к магазинам пристроены не просто мастерские, а целые мини–заводики. В последнем ряду торгуют огнестрелом и запчастями к транспорту.

В части автозапчастей обычный рынок, по форме и содержанию точная копия того, что имело место быть с четверга по воскресенье в моем родном городе там, за воротами. Разве что, половина запчастей сильно б/у, и вместо оборудования для перевода двигателей на газ, здесь торгуют газогенераторами на дровах.

Все, что нам здесь нужно, это отправить местных торговцев к «Попрыгунчику». Пусть торгуются с Дензелом за поднятые из воды домкраты, ключи и прочее автомобильное железо.

А вот в части оружия, это просто праздник какой–то.

Грета исчезает менять на деньги свою часть добычи и ракетницу с боеприпасами. А я приступаю к осмотру экспозиции.

По части разнообразия ассортимента фабричных «изделий» из–за ленточки между Порто–Франко и местными лавками пропасть размером с дыру в Российском бюджете (у героя идет 1996–96 год).

Огнестрел представлен в основном китайскими моделями не первой свежести, от клонов винтовки Маузера до клонов АК. Есть немного оружия производства СССР, но там цена вырастает сразу вдвое. Всякого разного иностранного тоже весьма прилично. Есть даже крупнокалиберный пулемет Браунинга, и американский гранатомет М79.

Не подумайте, что я великий знаток гранатомётов, на этикетке над ценой марка написана.

О! ДШК тут тоже есть! Явно не первой свежести агрегат, как ствол не вычищай, а раковины от коррозии остались. Но даже в таком состоянии это очень весомый АРГУМЕНТ.

Интересно азиаты живут. В Порто–Франко таких калибров, легально не купить, а тут вот оно, стоит – ждет покупателя.

Правда при такой цене все это крупнокалиберное железо быстрее ржавчиной изойдет, чем продастся. Но, это уже другой вопрос.

По патронам ситуация тоже не ахти. Ассортимент никакущий, при совершенно заоблачных ценах.

Плохо у них тут со снабжением, совсем плохо.

Прохожу мимо стены, увешанной холодняком. Вот тут много, красиво, на любой вкус, но это пусть китаезы друг друга такими железяками кромсают. У меня пока патронов хватает.

Во! Даже арбалеты есть, причем отнюдь не игрушечные, а вполне себе брутальные агрегаты. Рессоры они, что ли на арбалетные плечи пускают?

За холодняком и арбалетами выставлен гладкоствол.

Чутка фабричного из–за ленточки и, ужас сколько, явно местного. Тут и помпы на любой вкус: длинные, короткие, с откидным прикладом и вообще без оного. Даже монстрик с двумя магазинами есть. Не берусь судить о практической пользе такого монстра, но вот он выставлен на витрину – бери, пробуй.

За помпами выставлены одноствольные переломки, вот тут все просто, надежно, дешево и сердито. Таким и зверя шугануть можно. И лихих людей озадачить, пусть гадают, однозарядка у тебя или что посерьезнее.

«Что посерьезнее» выставлено сразу за одностволками. Такого количества револьверных ружей я, пожалуй, больше никогда не увижу. Основная масса пятизарядные револьверные ружья 16 калибра. Но кроме них хватает и 12 калибра, причем встречаются явно боевые экземпляры дробовиков – коротыши на 10–12 патронов в барабане. Для полевого выхода сомнительный агрегат, а вот для разборок на кротких дистанциях, то что доктор прописал.

Под чутким взглядом продавца иду навстречу соблазну и снимаю с кронштейнов особенно изящное ружье.

Хм, прикладистое. А как тут барабан извлекается? Или как в «Нагане» по одному патрону перезарядка?

Барабан откинулся вправо, явив взору качественную обработку барабана и весьма посредственную канала ствола.

Машинально вынимаю из патронташа под обрез патрон 16 калибра. Войдет, нет?

Патрон вошел, но подпрыгнувший продавец заверещал как резаный с общим смыслом, что патроны в барабан совать нельзя.

Ну и ладно.

Но продавец не успокоился. Оказывается, нельзя совать обычные. Для револьверных ружей местный Арсенал наладил выпуск специальных патронов в латунной гильзе.

О! оказывается, у них даже нарезные револьверные карабины есть. Интересно…. Н–да.

Надо срочно отсюда валить, пока что–нибудь купить не заставили.

Отмахиваясь от назойливого продавца, вываливаюсь на свежий воздух.

– Ох, ё! Тьфу, блин, – чуть в канаву не навернулся. Раскопали тут, понимаешь. Что, кстати, раскопали?

Фундамент под еще один магазин мастерят. Солидный такой магазин получится, не меньше оружейного.

Смотреть на верхнем рынке больше не на что. Сходить, что ли глянуть, что да как в низу? Хотя смысл? В рисе, рыбе и улитках я все равно ничего не понимаю. Но, время есть, и надо бы его чем–то занять.

Положение спасает звук ритмичных ударов железом о железо, исходящий из–за пристроенных к магазинам мастерских.

Протискиваясь между отрытым котлованом нового магазина и мастерскими, разглядываю заковыристое оборудование и станочный парк. Станочный парк производит двоякое впечатление, с вполне современными станками соседствуют агрегаты, чуть ли не конца девятнадцатого века. Десятка два азиатов, что ковыряют на верстаках и станках, в дальнем углу сверкает искрами сварка. Но все равно кустарщина. Каждый ствол доводится отдельно, а об унификации деталей, даже и говорить не приходится.

Оставив за спиной оружейные мастерские и недобрый взгляд охранника, спускаюсь к подножью холма. Тут, оказывается, тоже торгуют, причем очень полезными вещами: топорами, лопатами, заступами, тяпками, колосниками, цепями, коваными гвоздями и скобами. Немудреной скобянкой, засовами, брутальными замками, крючками, дверными петлями и прочим крайне необходимым в хозяйстве железом.

Производство крайне примитивное – горны на древесном угле, крохотная литеечка, наковальни, ручной прокатный станок. Даже сварки нормальной не наблюдается. Вместо нее местные умельцы стараются все собирать на заклепках. Конец 19 века во всей красе.

Пожилой азиат, в толстом кожаном фартуке, накинутом на покрытый разводами грязи торс, подхватил из горна раскалённый до темно–вишневого цвета корявый прут примерно метровой длины.

Ковать будут?

Ан нет. Прут сунули между волков ручного прокатного станка, двое раздетых по пояс подмастерьев налегли на рукоять метрового ворота. Хрустя шестернями редуктора и брызгая окалиной, чудо из времен начала промышленной революции начало медленно протискивать заготовку между волками.

– Русский, ты куда пропал? Подходи к машине, – голосом Греты ожила подвешенная к сбруе рация.

– О? кей, иду.

Жаль, не получится досмотреть техпроцесс до конца. Я, признаться, только начал входить во вкус. Но, дела ждут, пора возвращаться.

А я изрядно поплутал, почти на самый край поселка зашел. С моего места видны поля и КПП на выезде из Бейджина. Вчера в сумерках Бейджин мне намного больше показался. А по факту полтора–два километра неплотной застройки, вытянувшейся вдоль побережья, стоящие чуть в стороне храм и база Ордена. Сколько тут населения? Тысяч семь–восемь, ну край, десять, если ближайшие поселки учесть.

Н–дэ, столица.

И ведь не скажешь, что это самая задница мира. Скорее наоборот.

Всю обратную дорогу до гостиницы никто из нашего трио ни проронил ни слова. Когда мы уезжали с рынка, лица у брата и сестры были откровенно злые, по дороге злость трансформировалась в разочарование и задумчивость.

О причине таких перемен гадать не надо. Девять против одного ребята не выручили той суммы, на которую рассчитывали.

– Четыреста тридцать экю, – Грета протянула Вольфу его долю с продажи хабара.

Немец молча сунул деньги в нагрудный карман, солидно отхлебнул из глиняного стакана местной сивухи и порадовал нас тем, что через час орденская «Цесна» – тот самый гидросамолет, встреченный нами при высадке с баржи, улетает в Порто–Франко. А поскольку на ней есть свободное место, немец нас покидает, ввиду срочных дел в Порто–Франко.

Срочные дела, ну–ну. Как по мне, так Вольф откровенно врет. Да – он выиграет пять–семь дней обратной дороги. Но мне–то, каково придется?

Впрочем, это лично мои трудности.

Ох, херр Вольф, зря вы мне такую подлянку кинули.

– Вольф, мои деньги?

– Зачислены на твой Ай–Ди. Вот квитанция, – похожий на кассовый чек клочок бумаги переходит мне в руки. Хм, мы договаривались на чуть меньшую сумму, с чего такая щедрость?

Брат и сестра вопросов по оплате не задают. Видимо, с ними этот вопрос уже решен.

– Тут больше, чем мы договаривались?

– Оплатишь баржу на обратной дороге.

И это учел, значит. Сдается мне, херр Вольф, вы планировали подобный вариант с самого начала.

– На обратную дорогу «Татру» дозаправить нужно, прожорливая зараза.

– Уже заправил, – немец морщится как от зубной боли – цены на топливо в Бейджине не просто кусаются, загрызают просто. И это при том, что Вольф заправлялся у Ордена, по очень льготному тарифу. – Три канистры бензина в кабине «Татры», – разом повеселевший, Дензел срывается к грузовику.

– Канистры какие? – интересуется девушка.

– По двадцать литров.

– Мало.

– Как договаривались.

Вот так вот – так доваривались. А дальше – ваши проблемы, хоть руками багги толкайте.

И вот беда, я с немцем договаривался на перегон «Татры» в оба конца. Кто же знал, что он уйдет вот так, не попрощавшись. И ведь это не потому, что он плохой человек. Для него все это естественный ход событий, бизнес и ничего личного. Вот уж взаправду, где русскому хорошо, там немцу грустно, и наоборот. Капиталист хренов.

Глядя в удаляющуюся спину Вольфа, Грета сплевывает по–пацански – сквозь зубы.

– Что делать будем, подруга?

– Валить отсюда.

– Попробуем найти попутный груз? Или попутный конвой?

– Попробуем, – судя по выражению лица девушки, шансы на такой исход околонулевые. При местных ценах на топливо все грузы из Бейджина возят исключительно морем. Сухопутный маршрут исключительно для форс–мажоров.

– Я в порту эстакаду видел. Если груз брать не будем, закатим попрыгунчика в кузов «Татры», она этого веса не заметит. А вы бензин сэкономите.

– Вариант, – чмокнув меня в щеку, девушка упорхнула к гремящему канистрами брату.

Н–дэ, в баню и пожрать. Чуйка подсказывает, что приключения еще не кончились и в следующий раз нормально помыться можно будет дней через десять.

Эх, не та баня у азиатов, радикально не та. Как тут у них от всех этих кадушек с теплой водой и противно липкой дымки отнюдь не горячего пара, плавники и жабры не отрасли? Или отрасли, но они это тщательно скрывают. Ихтиандры хреновы. Даже жалкого подобия сауны не придумали.

А душа просит поддать парку и похлестаться веничком, до красноты раскалив тело. А потом опрокинуть на голову ушат ледяной, как открытый космос, воды.