Текст книги "Исторические записки. Том 2"
Автор книги: Цянь Сыма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
[Он] отдал [Фэн] Цюй-цзи, [Ли] Сы и Фэн Цзе под суд, обвинив их и в других преступлениях. [Фэн] Цюй-цзи и [Фэн] Цзе, сказав: “Военачальники и советники не имут сраму”, покончили с собой. [Ли] Сы был посажен в тюрьму и подвергся тяжелым телесным наказаниям [192]192
У син *** – пять тяжелых телесных наказаний. Один из вариантов “пяти наказаний” включал клеймение лба – цин ***; отрезание носа – и ***; отрезание ног – юэ ***; кастрацию – гун ***; уничтожение родни в трех коленах – и сань-цзу ***; смертную казнь – дапи *** (ХШБЧ, т. III, гл. 23, стр. 1976). Судя по 87 гл., Ли Сы после тяжелых пыток разрубили пополам на площади, а род его уничтожили (ШЦ, т. V, стр. 2562).
[Закрыть].
На третьем году (207 г.) войска под командованием Чжан Ханя и других военачальников окружили Цзюйлу. Старший военачальник дома Чу, Сян Юй, выступил во главе чуских войск на помощь Цзюйлу. Зимой Чжао Гао стал первым советником. [Он] довершил дело [Ли] Сы и казнил его [193]193
Дата убийства Ли Сы в различных главах Ши цзи расходится. В его жизнеописании эта дата отнесена к 7-й луне второго года правления Эр-ши, т. е. к 208 г. до н. э. Та же дата названа в 15 гл. (ШЦ, т. II, стр. 753). Но в 6 гл. казнь датирована зимой 207 г. Бодде считает последнее ошибкой (“China’s First Unifier”, стр. 85).
Если верить изложению событий в данной главе, Ли Сы погиб из-за увещаний. На это же, т. е. на попытку убедить Эр-ши проводить более разумную политику, указывает и жалоба Ли Сы из тюрьмы в последней части 87 гл., хотя аутентичность этого текста ставится под сомнение. Одной из причин его гибели в 87 гл. назван наговор на него Чжао Гао. Как видим, разница немалая. Лян Юй-шэн в связи с этим замечает: “Это – место, которое Придворный историограф не сумел привести в порядок. Неизвестно, который из двух вариантов подлинный”. Ю. Л. Кроль высказывает предположение, “что, скорее всего, в шестой главе сохранились остатки связного рассказа о Ли Сы как о верном подданном, погибшем из-за честного “увещания”” (“Сына Цянь – историк”, стр. 347–348). Нам представляется, что причиной гибели Ли Сы могло быть и то и другое – его увещания и наговоры Чжао Гао. В целом Сыма Цянь рисует Ли Сы как умного и расчетливого царедворца, думавшего и о судьбах империи, и о своей карьере.
[Закрыть]. Летом Чжан Хань и другие [военачальники] провели несколько сражений, но [каждый раз] отступали. Эр-ши отправил гонца передать [Чжан] Ханю порицание. [Чжан] Хань испугался и послал чжанши Сыма Синя [в столицу] попросить указаний. Чжао Гао не принял [Сыма Синя], не доверяя ему. [Сыма] Синь перепугался и бежал обратно. Чжао Гао послал за [Сыма Синем] погоню, но [его] не догнали. Встретившись с [Чжан] Ханем, [Сыма] Синь сказал: “Чжао Гао заправляет [всеми] делами во дворце. Если у вас, командующий, будут заслуги, вас казнят, не будет заслуг, тоже казнят”.
[В это время] Сян Юй стремительно напал на циньские войска и взял в плен Ван Ли, тогда [Чжан] Хань и другие [военачальники] вместе с войсками сдались чжухоу. В восьмой луне, в день цзи-хай, Чжао Гао решил поднять мятеж, но опасался, что приближенные [государя] не поддержат [его], и сначала устроил проверку. [Он] привел оленя и поднес его Эр-ши, сказав: “Вот – лошадь”. Эр-ши рассмеялся и [95] ответил: “Вы, первый советник, не ошиблись? Назвали оленя лошадью”. [Когда] Эр-ши стал спрашивать у приближенных, некоторые из них промолчали, некоторые, желая угодить Чжао Гао, ответили, что это лошадь, а некоторые сказали, что это олень. Используя [в своих целях] законы, Гао тайком наказал всех тех, кто говорил, что это олень. После этого все сановники стали бояться [Чжао] Гао [194]194
История с оленем, выдаваемым за лошадь, служившая иллюстрацией беспринципности и трусости царской свиты, встречается у Хань Фэй-цзы, у Хуайнань-цзы, в Синь юй Лу Цзя, в Лунь-хэн Ван Чуна. Разнятся лишь детали, по-видимому, притча передавалась изустно и поэтому варьировалась.
[Закрыть].
Чжао Гао прежде неоднократно говорил, что “разбойники к востоку от застав ничего не смогут сделать”, но [в это время] Сян Юй уже взял в плен Ван Ли и других [циньских военачальников] под Цзюйлу и двинулся дальше, войска Чжан Ханя и других военачальников многократно отходили и присылали донесения [императору] с просьбой о подкреплениях. В [бывших княжествах] Янь, Чжао, Ци, Чу, Хань и Вэй повсюду поставили ванов, к востоку от застав большая часть [населения] восстала против циньских чиновников, откликаясь на призывы владетельных князей, а все князья во главе своих подчиненных двигались на запад.
Пэй-гун, командовавший несколькими десятками тысяч человек, уже расправился с [жителями] Угуаня и послал гонца тайно связаться с [Чжао] Гао, Гао, страшась гнева Эр-ши и казни, сослался на болезнь и перестал являться ко двору. [В это время] Эр-ши увидел во сне, как белый тигр загрыз его левую пристяжную и [он] убил его. Расстроенный и удивленный таким сном, Эр-ши спросил у толкователя снов [о его значении].
Гадание говорило: “[Дух] реки Цзиншуй приносит наваждение”. Тогда Эр-ши стал очищать себя постом во дворце Ванъигун с намерением принести жертву [духу] реки Цзин – бросить в реку четырех белых лошадей [195]195
В 87 гл. не упоминается о сне императора, зато введен эпизод убийства императором случайно зашедшего в парк человека, после чего Чжао Гао посоветовал Эр-ши удалиться в Ванъигун (ШЦ, V, 2562).
[Закрыть]. [Одновременно Эр-ши] послал гонца к [Чжао] Гао с выговором [за неудачи] в делах против разбойников и мятежников.
[Чжао] Гао испугался и стал тайно совещаться со своим зятем Янь Юэ – начальником уезда Сяньян – и с младшим братом Чжао Чэном, сказав: “Государь не слушал увещаний, а ныне, когда положение опасное, намерен свалить вину за все беды на наш род. Я хочу сменить государя и взамен его [96] возвести на престол княжича Ина. Цзы-ин человеколюбив и скромен, все байсины высоко ценят его слова”.
[Чжао Гао] велел начальнику охраны внутренних ворот дворца действовать в помощь ему изнутри, распространить ложный слух о появлении большого [отряда] разбойников, а [Янь] Юэ [он] приказал собрать чиновников и поднять солдат для погони [за ними]. Мать Янь Юэ схватили и поместили в подворье [Чжао] Гао. [Затем Чжао Гао] послал [Янь] Юэ во главе тысячи с лишним солдат и чиновников к дверям покоев дворца Ванъигун. [Янь Юэ] связал вэйлин пуе [196]196
Вэйлин пуе ***, или просто вэйлин, – по-видимому, один из командиров дворцовой стражи. Ни в Хань шу, ни в Цинь хуй-яо не упоминается.
[Закрыть]и сказал: “Разбойники проникли сюда, почему не останавливаете [их]?”. Вэйлин ответил: “Вокруг на караульных постах расставлены солдаты, [они] усердно несут службу, как же разбойники посмеют войти во дворец?”. Тогда [Янь] Юэ зарубил вэйлина и во главе чиновников ворвался [во дворец], стреляя на ходу. Ланы и евнухи страшно перепугались, одни убежали, другие оказали сопротивление. Сопротивлявшихся тут же уничтожали, было убито несколько десятков человек. Начальник охраны внутренних дворцовых ворот вместе с [Янь] Юэ ворвались [в дворцовые покои] и выпустили стрелы в то место, где под пологом сидел император. Разгневанный Эр-ши позвал приближенных, но их обуял страх, и никто не вступил в борьбу. Около Эр-ши остался один евнух, который [продолжал] прислуживать, не решаясь убежать. Перейдя во внутренние покои, Эр-ши спросил: “Почему ты раньше не доложил мне, и [мы] дошли до такого [положения]?”. Евнух ответил: “Я не посмел сказать и поэтому сохранил жизнь. Если бы я сказал [вам] раньше, то был бы уже убит, как все, и тогда как бы я мог до настоящего времени [помогать вам]?”.
Янь Юэ приблизился к Эр-ши и, обвиняя его, сказал: “Вы высокомерны и своевольны, казните и убиваете людей беззаконно, Поднебесная сообща восстала против вас, и теперь сами решайте, что вам делать”. Эр-ши спросил: “Могу ли я увидеть первого советника?”. [Янь] Юэ ответил: “Не сможете”. Эр-ши сказал: “Я хотел бы получить одну область и стать ее правителем”. [И это] не было дозволено. Эр-ши [97] продолжал: “Хочу стать хоу, владеющим десятью тысячами дворов”. [Это также] ему не разрешили. [Наконец Эр-ши] сказал: “Хочу с женой и детьми стать черноголовым, как и остальные княжичи”. Янь Юэ ответил: “Я получил приказ первого советника убить вас ради [блага] Поднебесной, и хотя вы много наговорили, [но] я не осмелюсь доложить ему [ваши слова]”. [Он] дал знак солдатам войти, [и тогда] Эр-ши покончил с собой [197]197
В 6 гл. обстоятельства смерти Эр-ши сопровождаются подробностями, отсутствующими в 87 гл. Кроме того, просьбы Эр-ши “оставить его живым”, как справедливо отметил Такигава (ХЧКЧ, т. 2, стр. 497), удивительно похожи на историю циского Чжуан-гуна, убитого его чиновником Цуй Чжу (см.: Цзо чжуань, – ШСЦ, т. 30; Чунь-цю Цзо чжуань чжэн-и, кн. 4, гл. 36, стр. 1449; повторено Сыма Цянем в 32 гл. ШЦ, т. IV, стр. 1501). Мы не разделяем мнения Ю. Л. Кроля о сомнительности толкования данного места (“Сыма Цянь – историк”, стр. 363, прим. 289), потому что расцениваем этот рассказ как использование Сыма Цянем классических сюжетов для создания более живой картины событий и для морализирования.
[Закрыть].
Вернувшись, Янь Юэ доложил [о случившемся] Чжао Гао. Чжао Гао призвал всех высших сановников и княжичей и сообщил им, как был убит Эр-ши. [Он] сказал: “В прошлом Цинь было владением во главе с ваном, но Ши-хуан правил всей Поднебесной, поэтому именовался императором. Ныне шесть княжеств снова утвердились, земли Цинь значительно уменьшились, следовательно, пользоваться пустым титулом и именоваться императором [больше] нельзя. “Правителю [Цинь], как и прежде, следует именовать себя ваном, что будет правильным”. Затем сына старшего брата Эр-ши – княжича Ина объявили циньским ваном [198]198
В данной главе Цзы-ин назван сыном старшего брата Эр-ши (Ху Хая). Но до этого старшим сыном Цинь Ши-хуана был назван Фу Су, детей которого, если они были, Чжао Гао едва ли стал бы выдвигать. Следовательно, если верить тексту 6 гл., речь могла идти о сыне не названного среднего сына Ши-хуана. Но это предположение не основательно Ши-хуан умер в 50-летнем возрасте, Ху Хай погиб 24 лет. Если какой-то старший брат Ху Хая достиг даже 30–35 лет, то как он мог иметь сына Цзы-ина, у которого оказались двое взрослых сыновей, с которыми отец советовался об убийстве Чжао Гао. Простой подсчет и логика показывают ошибочность этого текста.
В 87 гл. Сыма Цянь называет Цзы-ина уже младшим братом Ши-хуана (ШЦ, т. V, стр. 2562). Хотя некоторые китайские комментаторы и Д. Бодде считают это место ошибочным, но мы предполагаем, что Цзы-ин мог быть одним из многих братьев Ши-хуана. Ему могло быть лет 40–45, и тогда присутствие двух взрослых сыновей объяснимо. Накаи Сэкитоку предлагает отбросить знак цзы – “сын” и считать Цзы-ина просто старшим братом Ху Хая (ХЧКЧ, стр. 498), но мы уже отказались от такого варианта. Поэтому текст 87 гл. выглядит правдоподобнее.
[Закрыть]. Эр-ши как простого черноголового похоронили в парке Ичуньюань на юге уезда Дусянь.
[Чжао Гао] приказал Цзы-ину очистить себя воздержанием, чтобы надлежаще предстать [перед духами предков] в храме и получить там печать правителя.
На пятый день поста Цзы-ин, советуясь с двумя сыновьями, сказал им: “Первый советник [Чжао] Гао, убив Эр-ши во дворце Ванъигун, опасается, что придворные сановники казнят его, поэтому, прикрываясь [велением] долга, [он] поставил у власти меня. Но я слышал, что Чжао Гао договорился с [правителем] Чу об уничтожении всего рода и дома Цинь, чтобы стать правителем Гуаньчжуна. Сейчас он послал меня очищать себя постом [перед] посещением храма [предков], намереваясь убить меня в этом храме. [Если] я сошлюсь на болезнь и не пойду в храм, первый советник непременно придет сюда, а как только [он] придет, [я] убью его”.
[Чжао] Гао несколько раз посылал гонцов к Цзы-ину, но Цзы-ин не шел. [Чжао] Гао действительно пришел сам и [98] сказал: “[Посещение] храма предков важное дело, почему вы, ван, не следуете туда?”. Цзы-ин заколол Гао здесь же, во дворце для поста. Он истребил род Чжао Гао в трех поколениях в назидание остальным в Сяньяне.
Цзы-ин пребывал циньским ваном сорок шесть дней. Когда чуский военачальник Пэй-гун разбил циньскую армию, вторгся [в Цинь] через проход Угуань и подошел к Башану [199]199
Башан находился в совр. уезде Чанъань пров. Шэньси.
[Закрыть], [он] послал гонца к Цзы-ину с предложением сдаться, Цзы-ин, повязав шею шелковым шнуром, на простой повозке, запряженной белыми лошадьми, с печатью и регалиями Сына Неба, сдался [Пэй-гуну] близ Чжидао [200]200
Чжидао – пункт в 6–8 км от столицы Цинь в совр. уезде Сяньян пров. Шэньси.
[Закрыть]. Пэй-гун вслед за тем вступил в Сяньян, опечатал там дворцы и кладовые и вернулся с армией в Башан.
Через месяц с лишним сюда подошли войска чжухоу. Сян Цзи возглавил союз владетельных князей. [Он] убил Цзы-ина и всех княжичей и родичей дома Цинь. Затем [он] устроил резню в Сяньяне, сжег дворцы и палаты, взял в плен сыновей и дочерей [жителей столицы], забрал их драгоценности и богатства, которые владетельные князья сообща разделили между собой.
После разгрома Цинь ее земли разделили на три части, [правители которых] получили титулы Юн-вана, Сай-вана и Чжай-вана, их [также] именовали “три дома Цинь”. Сян Юй стал ваном-гегемоном Западного Чу и как владыка [отдавал] повеления о разделе Поднебесной между ванами и чжухоу. Так с Цинь окончательно было покончено. Через пять лет Поднебесная утвердилась под [властью дома] Хань.
Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так:
Предок дома Цинь Бо-и отличился во времена Тана и Юя, [за что] получил земли, и ему была дарована [родовая] фамилия. В период Ся и Инь [его потомки] ослабели и рассеялись. Когда дом Чжоу пришел в упадок, Цинь возвысилось, [циньцы] помещались на западной окраине [Поднебесной].
Со времени Му-гуна [Цинь] мало-помалу стало вгрызаться, подобно шелковичному червю, [во владения] чжухоу и в конце концов завершило [объединение Поднебесной] при [99] Ши-хуане. Ши-хуан полагал о себе, что заслугами превосходит пять императоров и что земли его обширнее владений трех ванов [древности], [поэтому] считал зазорным равнять себя с ними.
О, сколь прекрасно, что учитель Цзя высказал свои мысли [о правлении Цинь]! [201]201
Цзя-шэн или Цзя И (201–169), уроженец Лояна. В 20-летнем возрасте стал советником ханьского императора Вэнь-ди, но из-за интриг придворных попал в немилость и был сослан в Чанша. По возвращении из ссылки стал наставником наследника. Его биография дана историком в 84 гл. (ШЦ, т. V, стр. 2491–2504).
Кроме приведенных в его жизнеописании двух од, полных трагического звучания, после Цзя И осталась также книга Синь шу (“Новая книга”), три главы которой посвящены Цинь и нередко считаются отдельным трактатом Го Цинь лунь (“Об ошибках дома Цинь”). Взгляды Цзя И на правление Цинь и причины гибели династии оказались созвучными взглядам Сыма Цяня, поэтому последний и восклицает: “О, сколь прекрасно, что учитель Цзя высказал свои мысли [о правлении Цинь]!” – и приводит его трактат в своих главах.
Однако части трактата Го Цинь лунь: 1-я о Цинь Ши-хуане, 2-я об Эр-ши-хуане, 3-я о Цзы-ине – повторяются и перепутаны местами. Так, в данной, 6 гл. идут сначала 3-я, а потом 1-я и 2-я части. В 48 гл. вновь помещена 1-я часть, которая вводится от имени ханьского интерполятора Чу Шао-суня. Это обстоятельство давно обсуждается историками и комментаторами (Бань Гу, Ин Шао, Пэй Инь, Цзоу Дань-шэн, Сюй Гуан, Сыма Чжэнь, цинские Ван Мин-шэн, Чжао И, Лян Юй-шэн), на это обращали внимание японские ученые Такигава Каметаро и Накаи Сэкитоку, европейские и советские исследователи Э. Шаванн, Л. С. Переломов, Ю. Л. Кроль. Сводку существующих взглядов дал в книге “Сыма Цянь – историк” Ю. Кроль, который пришел к предварительному выводу, что эпилог 6 гл. состоял из 2-й и 3-й частей трактата Цзя И, а первая часть была историком помещена в эпилог 48 гл. При таком порядке весь трактат без повторов помещен в Ши цзи, а его первая часть в 6 гл. является лишней и явно туда интерполирована. Окончательное решение этого вопроса требует дополнительных изысканий.
[Закрыть]. Он говорил:
[Сочинение Цзя И, ч. III]
[Княжество] Цинь соединило и поглотило владения чжухоу, [создало] тридцать с лишним областей к востоку от гор; [оно] привело в порядок переправы и заставы, укрепило проходы и крепости, усовершенствовало оружие и войска и этим защитило себя. Однако когда Чэнь Шэ стал во главе нескольких сот солдат, сбежавших из гарнизонов и бродивших в беспорядке, [когда он] расправил плечи и издал громкий клич, то его воины, не имевшие луков и алебард, а вооруженные лишь мотыгами, колами и дубинами, стали находить пищу в каждом доме и решительно прошли по всей Поднебесной.
Циньцы не сумели защитить преграды и проходы, не смогли прикрыть заставы и переправы, их длинные алебарды не кололи, их тугие луки не стреляли. Чуские войска глубоко вторглись [в циньские земли], повели бой у Хунмэня, не встретив трудностей [при преодолении] заслонов [202]202
Хунмэнь – в восточной части совр. уезда Линьтун пров. Шэньси. Позднее здесь находился лагерь войск Сян Юя (см. гл. 7).
[Закрыть]. Тогда к востоку от гор [вспыхнули] крупные волнения, повсеместно поднялись владетельные князья, один за другим встали герои и смельчаки [203]203
Хао-цзюнь *** (или чаще – хао-цзе ***) – “герои и смельчаки, выдающиеся люди, рыцари”. Словосочетание это применялось достаточно широко, относясь как к знати, так и к отдельным простолюдинам.
[Закрыть]. Циньский [император] послал в поход на восток военачальника Чжан Ханя. Чжан Хань, опираясь на большие силы трех армий, вступил в торг [с теми], кто был вне [Цинь], чтобы сговориться с ними против своего государя. Отсюда можно видеть, сколь ненадежны все сановники!
Цзы-ин, вступив на престол, еще не сознавал [остроты положения]. Пусть даже Цзы-ин обладал бы способностями заурядного правителя и имел только средних помощников, все равно, несмотря на мятежи к востоку от гор, [он] смог бы сохранить в целости и продолжать владеть землями Цинь и [100] тогда жертвоприношения в храме предков не должны были прекратиться [204]204
Слова Цзя И о том, что целостность земель Цинь можно было сохранить, будь у Цзы-ина средние способности и толковые помощники, вызвали критику Бань Гу и других средневековых историков, ибо ставили под сомнение законность победы ханьского дома. Ю. Л. Кроль, разбирая этот вопрос, показал, что Сыма Цянь в данном случае косвенно критиковал императора У-ди, предостерегал его, выступая, таким образом, с позиций критика современности (“Сыма Цянь – историк”, стр. 183–191).
[Закрыть].
Циньские земли прикрыты горами и опоясаны Хуанхэ, которые служили им [естественным] укреплением и превращали [Цинь] во владение, защищенное с четырех сторон. Со времен Му-гуна и вплоть до циньского вана господствовало более двадцати правителей, часто они были сильнейшими среди князей. Но разве все они из поколения в поколение были мудрыми? [Нет], сильными их делало местоположение Цинь.
Случалось, что Поднебесная, соединив помыслы и объединив силы, нападала на Цинь. В такие времена мудрые и разумные [действовали] сообща, лучшие военачальники вели свои войска, умные советники проводили свои планы, однако, [столкнувшись с] трудностями у естественных преград и ущелий, [владетельные князья] не могли продвинуться вперед. Циньские войска втягивали их тогда в сражения внутри застав, открывали им для этого горные проходы, [и в результате] сотни десятков тысяч солдат бежали, потерпев поражение, и [армии] разваливались. Разве у них не хватало мужества и сил, знаний и мудрости? [Нет], рельеф местности был невыгодным, положение их было неблагоприятным.
Цинь соединило малые поселения в большие укрепленные города, поставило войска для защиты ущелий и естественных преград, [насыпало] высокие укрепления, чтобы [воины укрывались за ними], не вступая в сражение, закрыло горные проходы и укрепило важные пункты, и воины с алебардами защищали все это [205]205
Цзи *** – древнее оружие (скорее всего, оборонительного типа), изображается либо как копье-трезубец, либо как древнерусская алебарда с лезвием в виде полумесяца (см.: Чжоу Вэй, Очерки по истории китайского оружия, карта 82).
[Закрыть]. А владетельные князья вышли из простолюдинов, они объединялись ради выгоды и не действовали как бескорыстные правители. В отношениях между чжухоу не было близости, их подчиненные не были привязаны к ним, на словах [они] выступали за уничтожение Цинь, на деле же искали только свою выгоду.
Если бы чжухоу представляли трудности преодоления естественных препятствий Цинь, они непременно отвели бы войска, стали устраивать свои земли и дали бы народу отдых, ожидая ослабления Цинь. Тот, кто привлекает слабых [101] и поддерживает усталых, становится правителем большого государства и не тревожится о том, что не [сразу] осуществит свои намерения среди четырех морей; а тот, кто почитаем в качестве Сына Неба, богат всеми богатствами Поднебесной, но сам в плену у других, тот не различает, что идет во спасение, что на гибель его.
Циньский ван был слишком уверен в себе, не спрашивал [советов], а допустив ошибку, не менял [своего поведения]. Эр-ши воспринял [от отца] эти качества, последовал [его линии] и не изменил [управления], а его жестокости и бесчинства усугубили беды [государства]. Цзы-ин на престоле был одинок и лишен близких, в опасности оказался слабым и без помощников. Все эти три правителя заблуждались и до конца своих дней не осознали [своих ошибок], так разве не должна была погибнуть [династия Цинь]?
В это время [в Цинь] имелись, [конечно], мужи, дальновидные и понимающие [нужность] изменений, но они не осмеливались выполнить свой долг верности до конца и выступить против ошибок, так как порядки в Цинь предусматривали множество запретов, не подлежащих нарушению. И не успевало верное слово сорваться с языка, как [произнесший его] уже был уничтожен и мертв. Это вынуждало всех мужей в Поднебесной, повернув голову, только выслушивать [приказания императора], недвижно стоять и, закрыв плотно рот, молчать.
Именно поэтому, когда три правителя [Цинь] утратили [истинный] путь, верные слуги не смели увещевать их, знающие мужи не смели давать советы. В Поднебесной уже воцарилась смута, а своекорыстные [чиновники] не сообщали об этом государю. Разве это не прискорбно?
Прежние ваны понимали, что закрывать [рты своим слугам] и отдаляться от них – значит вредить государству, поэтому [они и] учредили [должности] высших сановников – гунов и цинов, сановников – дафу и чиновников – ши, с их помощью упорядочивая законы и устанавливая наказания, и тогда Поднебесная [хорошо] управлялась. Когда прежние ваны были в силе, [они] пресекали бесчинства, карали [102] смутьянов и Поднебесная покорялась им. Когда они ослабевали, то пять гегемонов карали [вместо государей] и владетельные князья следовали за ними. [Даже когда] земли ванов сокращались, то внутри они поддерживали [порядок], вовне опирались [на чжухоу]и алтари божеств земли и зерна продолжали существовать [206]206
Под “прежними ванами” – сянь ван Цзя И, по-видимому, имел в виду мудрых правителей династии Ся, Инь и Чжоу.
У Мэн-цзы в 12 гл. имеется сходное суждение, в котором он констатирует прогрессирующее падение авторитета власти к его времени. Он пишет: “Пять гегемонов были преступниками по сравнению с тремя ванами [древности], нынешние владетельные князья – преступники по сравнению с пятью гегемонами, а нынешние сановники – преступники по сравнению с князьями…” (ЧЦЦЧ, т. I, Мэн-цзы чжэн-и, стр. 494–495: Легг переводит слово цзуй жэнь как “грешники”, т. II, стр. 436). Шаванн усматривает в этом абзаце идею, отличную от предыдущих высказываний Цзя И, когда он хвалил период Чжоу (МИС, т. 2, стр. 233). Но думается, что Цзя И подходит к периоду Чжоу двояко, хвалит, когда критикует крайности Цинь, и критикует, когда отстаивает принцип централизованной власти.
[Закрыть].
Когда Цинь процветало, оно множило законы и ожесточало наказания, так что Поднебесная [от этого] трепетала; когда же оно пришло в упадок, то байсины, обманутые в своих ожиданиях, восстали по всей стране. Вот почему [когда] в Чжоу все пять отношений обрели свой [истинный] путь, [власть династии] не прерывалась более тысячи лет [207]207
У-сюй *** – “пять отношений”, по смыслу этот термин близок к встречавшимся уже у-лунь ***, или у-цзяо, *** – “пять отношений, поведений”.
[Закрыть]. А в Цинь и основное и второстепенное было утрачено, в силу чего [власть династии] была недолговечной. Из этого можно видеть, сколь далеко отстояли друг от друга основы управления, [ведущие к] покою или к опасности для государства!
Народная поговорка гласит: “Не забывай о делах прошлого, они – учитель дел будущих”. Вот почему, когда совершенномудрый человек правит государством, он смотрит на то, что было в далекой древности, и применяет это к своему веку. Сопоставляя деяния людей [в прошлом и настоящем] и изучая законы подъема и упадка [государства], [совершенномудрый] вникает в то, что соответствует [укреплению] власти и могущества, отбрасывает одно и принимает другое в определенном порядке, производит изменения в нужное время, в результате светлые дни [его правления] столь продолжительны и алтари божеств земли и злаков незыблемы [208]208
Этой фразой кончается третья часть сочинения Цзя И Го Цинь лунь, посвященная в основном последнему периоду Цинь. Со следующего абзаца следует первая часть этого же трактата.
[Закрыть].
[Сочинение Цзя И, ч. I]
Циньский Сяо-тун, опираясь на укрепления у [теснин] Сяошань и Ханьгу, прочно удерживал земли области Юнчжоу [209]209
Сяо-гун правил в 361–338 гг. до н. э. Теснина у гор Сяошань упоминалась в 5 гл. Проход и застава Ханьгу[гуань] находились в совр. уезде Линбао пров. Хэнань.
[Закрыть]. Правитель и его слуги упорно защищали [Цинь] и зорко следили за [действиями] дома Чжоу, [они] имели намерение скрутить Поднебесную, как циновку, в своих руках, прибрать к рукам все, что есть в мире, положить, как в мешок, все, что находится среди четырех морей, стремились поглотить все восемь далеких окраин [210]210
Ба хуан *** – образное выражение для обозначения всех окраинных районов тогдашнего Китая (сходно с другим выражением: ба цзи *** – “восемь пределов”).
[Закрыть]. [103]
В это время Шан-цзюнь помогал Сяо-гуну. Внутри [княжества] установили законы и правила, поощряли земледелие и ткачество, усовершенствовали приготовления к защите и к войне, а вовне заключили союз – лянь-хэн [с княжествами с запада на восток] и повели борьбу с владетельными князьями. В результате циньцы со сложенными руками, [без борьбы] захватили [земли], что лежали за районом Сихэ [211]211
Сихэ – название территорий к западу от Хуанхэ в совр. Шэньси, прежде входивших в состав земель княжества Вэй. Здесь употреблено слово вай – “вне”, следовательно, речь идет о расширении циньских земель в восточном направлении. Такигава замечает, что союз князей по горизонтали в это время не существовал (ХЧКЧ, т. II, стр. 506).
[Закрыть].
После смерти Сяо-гуна Хуй-ван и У-ван приняли на себя [начатое] ранее дело и последовали завещанной им политике. На юге [они] присоединили [к Цинь] Ханьчжун; на западе овладели царствами Ба и Шу; на востоке прирезали [к Цинь] тучные и плодородные земли, заняли важные для военных действий области [212]212
Хуй-ван правил в 337–311 гг. У-ван – в 310–307 гг. В сохранившемся тексте Го Цинь лунь, в 48 гл. Ши цзи (т. IV, стр. 1962) и в Хань-шу упомянуто, помимо того, имя Чжао-сян-вана, правившего в 306–251 гг. и сыгравшего важную роль в укреплении Цинь. Можно предполагать пропуск в 6 гл.
О Ханьчжуне и Ба см. гл. 5, прим. 132.
В абзаце о приобретениях Цинь отмечены юг, запад и восток, но не упомянут север. В Го Цинь лунь слово бэй – север стоит перед заключительными словами – “на севере заняли важные для военных действий области”. Это логично завершает перечисление приобретений Цинь и отвечает реальности, так как на севере циньцы отражали наступление войск Ци, Янь и Чжао. Возможен случайный пропуск слова бэй (на это указывали Лян Юй-шэн и Такигава).
[Закрыть].
Владетельные князья были в страхе и трепете от этого, [они] заключили между собой союз и стали строить планы ослабления Цинь. [Они] не жалели драгоценных изделий, сокровищ и плодородных земель, чтобы привлечь к себе мужей со всей Поднебесной, объединились в союз по вертикали хэ-цзун, установили между собой [тесные] отношения и стали действовать заодно.
В это самое время в Ци служил [князю] Мэнчан-цзюнь, в Чжао служил Пинъюань-цзюнь, в Чу служил Чуньшэнь-цзюнь, а в Вэй служил Синьлин-цзюнь. Эти четыре достойных мужа обладали ясным умом, [отличались] преданностью и честностью, были щедры и великодушны, любили людей, почитали мудрых и ценили служилых. [Они] заключили союз по вертикали – [хэ]цзун, чтобы расстроить союз по горизонтали [лянь]хэн, собрали множество [солдат] из княжеств Хань, Вэй, Янь, Чу, Ци, Чжао, Сун, Вэй и Чжуншань [213]213
Упоминаемые здесь лица – известные деятели периода Чжаньго: Мэнчан-цзюнь по имени Тянь Вэнь, аристократ из Ци (его жизнеописание дано в 75 гл.), Пинъюань-цзюнь по имени Чжао Шэн – младший брат чжаоского Хуй-вэнь-вана (его жизнеописание дано в 76 гл.), Синьлин-цзюнь по имени У-цзи – младший сын вэйского Чжао-вана (его жизнеописание дано в 77 гл.). В перечне княжеств есть два под одним названием Вэй (омонимы и под одним тоном): первое ***, второе ***.
[Закрыть].
Именно тогда [славные] мужи шести княжеств, такие, как Нин Юэ, Сюй Шан, Су Цинь и Ду Хэ, разработали для союза княжеств планы; такие, как Ци Мин, Чжоу Цзуй, Чэнь Чжэнь, Чжао Хуа, Лоу Хуань, Чжай Цзин, Су Ли и Юэ И, приступили к осуществлению этих намерений; такие, как У Ци, Сунь Бинь, Дай То, Ни Лян, Ван Ляо, Тянь Цзи, Лянь По и Чжао Шэ, стали управлять их войсками [214]214
Шесть княжеств – это Хань, Вэй, Янь, Чу, Ци и Чжао (Сун, Чжуншань и другое Вэй были небольшими владениями и вскоре оказались захваченными более сильными соседями). Названные выше деятели антициньской коалиции – советники, дипломаты и военные – в большинстве своем появляются в главах о знатных домах и в жизнеописаниях, некоторые упомянуты в Люй-ши чунь-цю. Только три имени неясны. Сюй Шан, Чжай Цзин и Дай То, так как больше нигде не упоминаются. Ван Нянь-сунь полагает, что Чжай Цзин – это не кто иной, как упомянутый в Чжаньго-цэ Чжай Цян – советник княжества Вэй. Лян Юй-шэн отождествляет его с чжаоским Чжай Чжаном. Трудно оценивать эти сопоставления ввиду их неаргументированности (см. ХЧКЧ, т. II, стр. 508).
[Закрыть]. Часто, используя в десятки раз большую, [чем у Цинь], территорию и [104] массы войск в сотни десятков тысяч человек, [они] стремились пробиться через заставы, чтобы нанести удар по Цинь. Циньцы открывали свои заставы и завлекали противника [в глубь Цинь], но армии девяти княжеств топтались на месте, отходили и уклонялись [от сражений], так и не решаясь продвинуться. В то время как [войска] Цинь не успевали потерять хотя бы стрелу или бросить хотя бы одно копье, войска владетельных князей со всей Поднебесной уже оказывались в затруднении. В результате союз по вертикали распадался и договоры утрачивали силу, [а чжухоу]наперебой отрезали свои земли и подносили их [правителю] Цинь. Цинь же, обладая большим запасом сил, использовало слабости армий княжеств, преследовало бегущих, гнало разбитых, трупы убитых лежали сотнями десятков тысяч, кровь лилась потоками, в которых плавали боевые щиты. [Цинь] следовало своей выгоде, использовало свои преимущества и перекраивало Поднебесную, делило [земли] и отделяло себе реки и горы, и тогда сильные княжества стали изъявлять покорность, а слабые княжества являться на поклон к [циньскому] двору.
Так подошло время Сяо-вэнь-вана и Чжуан-сян-вана. Их правление было коротким, и [важных] событий не произошло [215]215
Сяо-вэнь-ван царствовал в 250 г. до н. э., всего несколько дней, а Чжуан-сян-ван – три года (249–247). По отношению к ним вновь употреблено выражение из летописи Чунь цю – у ши – “важных событий не произошло”.
[Закрыть].
Наступило время [власти] циньского вана. Он продолжил подвиги шести поколений [предыдущих правителей] и, размахивая длинной плетью, принялся править миром. [Он] поглотил Восточное и Западное Чжоу и покончил с владетельными князьями. Заняв самое почитаемое [место], стал управлять всем, что находилось между небом и землей и во всех четырех сторонах [216]216
Выражение чжэнь чан цэ *** в зависимости от принятого значения цэ может быть переведено либо как “введя в действие длительные планы…”, либо как “размахивая длинной плетью…”. Нами принято второе, согласующееся с ремаркой Янь Ши-гу (см. ХЧКЧ, т. II, стр. 509) и переводом Шаванна.
О лю хэ см. прим. 102.
[Закрыть]. Держа в руках кнут, готовый высечь Поднебесную, [он] устрашал своим могуществом [всех и вся] среди четырех морей. На юге [Ши-хуан] захватил земли всех [племен] юэ, учредив на них области Гуйлинь и Сянцзюнь. Вожди [племён] юэ, склонив головы и повязав шеи бечевками, вверили свои судьбы мелким чиновникам [Цинь] [217]217
Южные племена того времени назывались в древней литературе общим названием юэ, или бай юэ, – все юэ. Среди них были племена оу-юэ, минь-юэ, нань-юэ, ло-юэ и др. Советские ученые отмечают связь с юэ линии этногенеза чжуан-дунских народов, хотя и признают собирательное значение термина “юэ” (см.: “Народы Восточной Азии”, М, 1965, стр. 70). Вторжение циньских войск на юг в 214 г. до н. э. происходило достаточно быстро.
[Закрыть]. [Он] послал Мэн Тяня на север строить Великую стену и прочно удерживать рубежи по ней. [Мэн Тянь] отбросил сюнну на семьсот [105] с лишним ли, после чего хусцы уже не осмеливались спускаться к югу, чтобы пасти там свои табуны, а их воины не смели натягивать луки, чтобы мстить за обиды.
Затем [Ши-хуан] отверг пути, [завещанные] прежними ванами, сжег сочинения ученых ста школ, чтобы оставить в невежестве черноголовых. [Он] разрушил стены известных городов, убил храбрых и выдающихся, собрал в Сяньяне оружие со всей Поднебесной, переплавив его, отлил вешала для колоколов и сделал двенадцать металлических статуй, чтобы всем этим ослабить народ, [состоящий из] черноголовых [218]218
В тексте написано цяньшоу чжи минь – народ, [состоящий из] черноголовых (Шаванн так и перевел), но получается тавтология, так как слово цяньшоу уже стало в Цинь названием народа. Между тем в книге Цзя И, в Хань шу и в соответствующем месте 48 гл. Ши цзи вместо цяньшоу стоит тянься, что делает мысль вполне ясной: “Народ Поднебесной”. По-видимому, в 6 гл. ошибка.
Здесь говорится о переплавке оружия, выплавке из этого металла вешал для колоколов и двенадцати статуй, но в 48 гл. и в Хань шу употреблено лишь три знака: сяо фэн-ди – “переплавил оружие [острия мечей и наконечники стрел]” и не упоминаются вешала или стояки для колоколов.
[Закрыть].
После этого [Ши-хуан] поднялся на гору Хуашань и соорудил на ней крепость [219]219
Гора Хуашань – одна из пяти наиболее почитаемых вершин в древности. Находилась на юге совр. уезда Хуаинь пров. Шэньси.
[Закрыть]. Опираясь на Хуанхэ как [на защитный] ров с водой, на крепостные стены длиною в сотни тысяч чжан и ущелья, которые не измеришь, [он] рассматривал их как [нечто] прочное. Хорошие военачальники и искусные лучники охраняли все важные и опасные места, преданные чиновники [служили ему], отборные солдаты были вооружены отличным оружием, кто же мог [что-либо сделать]? Когда Поднебесная была таким путем утверждена, циньский ван считал, что [земли] внутри застав прочно прикрыты, а неприступные стены на тысячи ли будут служить его потомкам в течение десятков тысяч поколений их царствований.
Но после смерти циньского вана остатки его величия потрясали лишь [владения с] чужими обычаями [220]220
Этой фразой Цзя И, по нашему мнению, стремится преуменьшить влияние правления дома Цинь на основные территории древнего Китая и подчеркнуть “варварский” характер установлений Цинь. Но факт принятия домом Хань большинства циньских институтов опровергает эту точку зрения.
[Закрыть].
Чэнь Шэ был сыном [простой семьи], у них в окнах торчали горлышки кувшинов, а двери подвешивались на веревках. Он работал на людей и поэтому переезжал с места на место. По своим способностям он не достигал уровня даже среднего человека, он не обладал мудростью Конфуция или Мо Ди, не владел богатствами Тао Чжу или И Дуня [221]221
Тао Чжу – сановник юэского вана Гоу Цзяня. Занявшись торговлей, сильно разбогател. И Дунь – уроженец княжества Лу. Разбогател, занимаясь, по одним данным, скотоводством, по другим – добычей соли.
[Закрыть]. Он просто шагал среди обыкновенных солдат и там с упорством поднимался, став десятским, [а затем] сотским [222]222
В 48 гл. сказано, что Чэнь Шэ попал в ряды тысяцких и сотских (т. IV, стр. 1964). Текст 6 гл., вероятно, ближе к действительности, так как до высокого чина Чэнь Шэ дослужиться не смог.
[Закрыть]. Став во главе солдат, покинувших [службу] и разбежавшихся, он собрал отряд из нескольких сот человек и повернул их против Цинь. Из срубленных деревьев они делали оружие, из бамбуковых шестов – древки знамен. Поднебесная собиралась [вокруг него], как кучатся облака, откликаясь на его [106] призывы; [воины], неся на себе провиант, следовали [за Чэнь Шэ] словно тени. [В это же время] выдающиеся и храбрые люди к востоку от гор дружно поднялись и покончили с родом Цинь.
Вместе с тем Поднебесная отнюдь не уменьшилась н не ослабла. Неприступность проходов Сяошань и Ханьгу в землях области Юнчжоу оставалась прежней. Однако положение Чэнь Шэ никогда не было столь высоким, как [положение] правителей княжеств Ци, Чу, Янь, Чжао, Хань, Вэй, Сун, Вэй и Чжуншань; мотыги, колы, дреколья с колючками [у солдат Чэнь Шэ] не были столь острыми, как алебарды с крючьями и длинные копья [у солдат чжухоу];отряды, составленные из людей, отправленных в пограничные гарнизоны, нельзя было сопоставлять с войсками девяти княжеств; по глубине замыслов, дальновидности, по способам передвижения войск и использования солдат [Чэнь Шэ] не достигал [умения] мужей прошлого времени. Так-то оно так, но [условия] победы или поражения стали иными и изменились, и поэтому заслуги и свершения [Чэнь Шэ и князей] оказались противоположными.
Если попробовать соразмерить величину и протяженность [земель] княжеств к востоку от гор и [земель, завоеванных] Чэнь Шэ, сопоставить их мощь и силы, то нельзя говорить об этом, как о делах одного времени [223]223
Мы согласны с интерпретацией фразы у Ван Бо-сяна (“Избранное из Ши цзи”, стр. 88), считающего, что речь идет о явлениях разного порядка.
[Закрыть].
Вместе с тем [известно, что] правитель Цинь, обладающий небольшой территорией и властью, [равной владению] тысячью колесниц, привлек к себе все [остальные] восемь областей и в течение более ста лет к нему на прием являлись равные по рангу [чжухоу].Но в дальнейшем [дом Цинь] все земли во всех шести направлениях превратил в свой дом, а заставы Сяошань и Ханьгу – в свои внутренние покои. Однако стоило одному [смелому] мужу учинить беспорядки, как все семь храмов предков [Цинь] оказались разрушенными, а сами [государи] погибли от рук людей, став посмешищем Поднебесной [224]224
Имеются в виду Эр-ши-хуан, убитый Чжао Гао, и Цзы-ин, убитый Сян Юем.
[Закрыть]. Почему же это [случилось]? [Потому что] человеколюбие и справедливость не проводились, из-за чего условия нападения и обороны стали другими [225]225
На этом кончается первая часть сочинения Цзя И, рассматриваемая многими учеными как интерполяция в данной главе. Главная мысль этой части сводится к осуждению жестокого правления Цинь и возвышению роли Чэнь Шэ, нанесшего смертельный удар династии.
[Закрыть]. [107]
[Сочинение Цзя И, ч. II]
Когда правитель Цинь объединил все между морями, присоединил [земли] владетельных князей и, встав лицом к югу, объявил себя императором, с тем чтобы заботиться [обо всем, что находится] среди четырех морей, мужи Поднебесной охотно склонились перед ним, как трава под порывом ветра. Почему так [произошло]?
Скажу: в недавнем прошлом в Поднебесной [226]226
Выражение цзинь-гу *** мы понимаем как “в недавнем прошлом” в сопоставлении с чжун-гу и шан-гу *** т. е. со средней и далекой древностью. Это подтверждается и комментарием Чжан Ши-лу к Го Цинь лунь (“Избранные литературные страницы китайской прозы и поэзии”, стр. 311).
[Закрыть] долго не было [единого] правителя, дом Чжоу пришел в упадок и ослаб, пять гегемонов погибли и приказы в Поднебесной не исполнялись, поэтому владетельные князья управляли с помощью силы, могучие нападали на слабых, многочисленные притесняли малочисленных, оружие и латы все время были в ходу, а это утруждало и истощало служивых людей и народ. Когда же правитель Цинь, обратившись лицом к югу, стал управлять Поднебесной, это [означало, что] наверху появился Сын Неба.
Поскольку весь честный народ [227]227
Выражение юань-юань *** близко по значению к шуминь – “народ”, причем с оттенком похвалы – шань минь – “добрый, честный народ”, поэтому взято “весь честный народ”.
[Закрыть] жаждал обрести покой в своей жизни, все с открытым сердцем, как один, взирали на государя. Именно в это время [решалось], будет ли сохранено величие [династии], упрочены заслуги и основы спокойствия или гибели.
[Но] циньский ван отличался алчностью и грубостью, действовал исключительно по своему разумению, не доверяя заслуженным чиновникам, не был близок к служилым людям и к народу. [Он] отверг пути [совершенных] правителей, утвердил единоличную власть, запретил ученость и книги, ужесточил законы о наказаниях, [поставил] на первое место хитрость и силу и только затем человеколюбие и справедливость; так жестокость и насилия легли в основу [управления] Поднебесной.
Но ведь тот, кто собирает и поглощает [земли], возвеличивает хитрость и силу, а тот, кто умиротворяет [страну] и утверждает [порядок], тот ценит мягкую власть. Это значит, что для захватов и удержания [власти] применяются различные способы. [Хотя] дом Цинь покончил с борющимися княжествами и стал править Поднебесной, но путь его [108] [управления] не изменился, его правление не перестроилось, а ведь то, с помощью чего захватывают власть и удерживают ее, – различается [228]228
Идея гибкости управления соответственно моменту, переживаемому страной, встречается уже в “Книге перемен” (ШСЦ, т. 2, Чжоу-и чжэн-и, кн. 2, гл. 8, стр. 412) и в других древних сочинениях, Цзя И лишь развил ее в логически стройную схему.
[Закрыть]. [Правитель Цинь], владея Поднебесной, оставался одиноким, поэтому его скорую гибель можно было предсказать и ожидать.
Если бы циньский ван принял во внимание события далеких времен и пошел бы по стопам правителей Инь и Чжоу в утверждении своей власти и защите ее, пусть бы даже и появился разнузданный и высокомерный правитель [среди циньских императоров], все равно угроза гибели [династии], не создалась бы.
Именно поэтому три вана, основавшие Поднебесную, прославили свои имена, а их славные деяния живут столь долгое время [229]229
Под тремя ванами, основавшими Поднебесную, обычно подразумеваются сяский Юй, шанский Чэн-тан и чжоуский Вэнь-ван [или У-ван].
[Закрыть].
Недавно, когда на престол вступил циньский Эр-ши, в Поднебесной все без исключения, вытянув шеи, наблюдали за тем, как он будет управлять. Ведь страдающие от холода рады хотя бы простой короткой куртке, а страдающим от голода сладки даже отруби и мякина, [поэтому] стенания Поднебесной – всегда помощь новому правителю. Это значит также, что [в глазах] измученного народа легко прослыть человеколюбивым.
Пусть Эр-ши обладал [лишь] качествами заурядного правителя, но если бы он использовал преданных и мудрых, если бы между правителем и чиновниками царило единодушие и они печалились о бедах всех среди морей, если бы, еще [будучи одетым] в траурные одежды, Эр-ши [начал] исправлять ошибки покойного императора, разделил земли и народ, чтобы пожаловать их потомкам заслуженных чиновников, создал бы владения и поставил в них правителей, воздав этим должное ритуалу Поднебесной, очистил бы тюрьмы, избегал бы наказаний и казней, отменил бы обращение в рабов и оскопление, позволил бы каждому [из наказанных] вернуться в свое поселение, [если бы Эр-ши] распределил зерно с [государевых] складов, роздал [накопленные при дворе] богатства, чтобы тем самым поддержать сирых и одиноких, а также впавших в бедность служилых мужей; облегчил [109] бы подати и сократил повинности, чтобы помочь байсинам, находящимся в беде; упростил бы законы и сократил наказания, чтобы поддержать будущие поколения, тогда [эти меры] позволили бы всем людям Поднебесной самим исправиться, стать чище, совершенствовать свое поведение, каждый стал бы осмотрительнее в своих действиях и чаяния всего народа были бы удовлетворены, а величие и добродетель [императора] служили бы Поднебесной и Поднебесная собралась бы [вокруг него].
Тогда все живущие среди четырех морей были бы довольны, каждый спокойно и радостно жил бы на своем месте, опасаясь только одного – [новых] перемен. Если бы и нашлись в народе дурные и хитрые люди, то, коль скоро [народ] не отдалялся бы от намерений государя, подданные, идущие по неправильному пути, не смогли бы замаскировать своих намерений и бедствия от беспорядков и мятежей были бы приостановлены.
Но Эр-ши не осуществил подобные меры, а, наоборот, усугубил ошибки своими беззакониями; он разрушал храмы предков и вредил народу [230]230
Выражение хуай цзунмяо – “разрушал храмы предков” в ряде комментариев (у Сюй Гуана, Накаи Сакитоку и др.) считается ошибочно вставленным и трудно объяснимым, так как Эр-ши фактически не разрушал храмов предков [см. ЛЮШ, кн. 3, гл. 5, стр. 25; ХЧКЧ, т. II, стр. 516].
[Закрыть], снова возобновил сооружение дворца Эпан, умножил наказания и ужесточил казни, его чиновники управляли с большей жестокостью, награды и наказания определялись неправильно, подати взимались без всякой меры, в Поднебесной возникло множество дел, и чиновники не в состоянии были с этим справиться, байсины очутились в бедственном положении, а правитель не мог успокоить их и помочь им.
