Текст книги "Слишком много колдунов(СИ)"
Автор книги: Цокто Жигмытов
Соавторы: Ч. Цыбиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Геркулес с ненавистью произнёс:
– Делакруа убил Равайи из ревности. Они оба имели чувства к актрисе Нони Горовиц. Есть надёжные свидетели.
– Да, да, – насмешливо сказал Цейтлих. – Все имеют чувства к молодой приме. А барон Дебатц уже объявлен в розыск. Он оказался умнее, чем вы – успел сбежать, как почуял неладное.
– Мне незачем бежать, я ни в чём не виноват, – сказал Геркулес. – Это всё они: Делакруа, Кафор и этот… мусульманин.
– Конечно, конечно, – сердечно сказал Цейтлих. – Теперь и дружков своих сдаёшь, дознаватель, и даже бывшего начальника. Это правильно, облегчи свою участь.
Питер шевельнулся.
– Лежать! – прикрикнул Цейтлих.
– Лежу, лежу, – забормотал Питер. – Незачем так орать…
– Это справедливость, господин Кафор, – издевательски произнёс Цейтлих. – Одни преступники делают фальшивые исследования и экспедиции и крадут деньги короны, другие преступники их этим шантажируют. Самое страшное, что и те, и те – служат государству. Якобы.
– Я ничего не крал, – сказал хрипло Питер. – Это всё сфабриковано. Чтобы отнять у меня дом.
– Да, конечно, – Цейтлих был разговорчив сегодня. – Вы чистый как ангел, но обратились не в прокуратуру, не в легардюкор, а к Торговой и финансовой гильдии, к этой преступной своре, а конкретно к месье Делакруа. Который, в свою очередь, продал и вас за небольшую долю, сочтя барона Дебатца слишком уж сильным противником. Дом, кстати, больше не ваш, и даже не барона. С сегодняшнего дня этот дом есть принадлежать короне. А вы все пойдете под суд. Суровый, но справедливый. Особенно наш южный друг.
С этими словами полковник ещё раз врезал ногой Аслану под рёбра, уже снизу, носком сапога. Эвакуатор был готов и лишь выдохнул коротко сквозь зубы, а больше не издал ни звука.
– Он-то в чём виноват, – сказал Питер медленно.
– Не твоё собачье дело, – любезно ответил Цейтлих. Акцент его прорезался ещё явственнее. – Конторку их мы задавить первая очередь. А то ишь, целый склад у них.
– Я знаю, где склад, – сказал вдруг Геркулес.
– Мы тоже знаем, – ответил Цейтлих. – Но желание твоё я одобряю. Будешь умный – отделаешься батдафом, повоюешь за корону.
С чёрного хода вошёл ещё один легионер.
– Никого нет, полковник.
– Сбежал, стало быть, – вздохнул Цейтлих. – Тоже умный.
Аслан и Питер переглянулись.
– Так, – сказал Цейтлих. – Этих взять, они с нами.
Легионеры взяли под ружьё Геркулеса и двоих в наручниках. Цейтлих лениво ткнул пальцем.
– А этих двоих – в помещение номер два. Чтоб каждый прохожий видел.
С этими словами он ушёл, за ним ушли и Геркулес, и дознаватели, и легионеры-конвоиры. В комнате остались два бойца с ружьями наизготовку. Питер и Аслан лежали некоторое время недвижно, затем учёный осторожно повернул голову. Легионер смотрел прямо на него, и взгляд его Питеру определённо не понравился. Что значит «чтоб каждый прохожий видел?» Что за «помещение номер два»?
И тут один из легионеров позвал другого, стоявшего напротив.
– Морис.
– Чего? – откликнулся другой.
– Ты приказ на сегодня получил?
– Конечно.
– Что скажешь?
– А что тут скажешь, – произнёс Морис. – Приказ есть приказ.
– Ну это, – сказал первый легионер. – Я вроде как на такое не подписывался. Я понимаю, воевать. А тут…
Морис молчал. Аслан и Питер не шевелились, сознавая, что сейчас решается их судьба, какой бы она ни была. Неожиданно Морис пробормотал:
– Ну извини, – и резко вскинул винтовку.
Но первый легионер опередил его, выстрелил от пояса не целясь – оглушительно грохнуло, Морис дёрнулся и влепился спиной в стену, затем косо сполз вниз, оставляя на обоях мокрый красный след. Винтовка, выпавшая из его рук, некоторое время стояла на прикладе, затем со стуком упала рядом. Второй легионер медленно опустил оружие стволом в пол, посмотрел на дверь. Никого не было.
– Вставайте, оба, – сказал он. – Ты и ты, служивый.
И Аслан наконец его узнал.
– Бюнэ!
Парень, с которым они коротали ночь в бризской клетке, кто вместе с ним участвовал в пророчестве Корентина, смотрел на него поверх платка, закрывающего ему почти всё лицо.
– Не знаю никакого Бюнэ. Я Лоран. Легионер Лоран.
Питер поднялся и сразу же тихонько застонал, схватившись за голову.
– Дьявол, как башка трещит… Обязательно было стрелять?
– Начало операции в девять утра, – сказал Бюнэ-Лоран. – Фуке собирает торговцев и крупных чиновников в Версале, сразу кучей, а птицу помельче будет душить Иностранный легион. У нас приказ стрелять по списку и вешать прямо на воротах. Вас тоже надо было, но я на такое не пойду. Это не гвардия.
– Спасибо, – сказал Питер неожиданно ясным голосом.
– Святому Корентину скажи спасибо, – ответил легионер. – Штуцер заберите, пригодится.
Аслан кивнул.
– Увидимся ещё, может быть, – с усмешкой сказал Бюнэ-Лоран, закинул оружие на плечо и ушёл не оглядываясь. Двое друзей некоторое время смотрели на дверь, за которой он исчез, затем посмотрели друг на друга и произнесли одновременно:
– Где Жак?
Труп Мориса они спрятали в саду, винтовку его Аслан замотал в тряпьё вместе с лопатой. Пока они одевались в походное и собирались, Питер рассуждал.
– Ясное дело, он пошёл к Нони. И его там, наверное, уже схватили.
– А если не схватили?
– Тогда он у неё.
– Чего же мы ждём?
– Время половина седьмого, – сказал Питер. – У нас ещё два часа.
Аслан шагнул за дверь, спустился по крыльцу, остановился и нетерпеливо обернулся. Питер стоял на пороге, держась за косяк, словно обнимая плечо старого друга, и смотрел на свой дом, на стены и двери, лестницу и перила, на камин и столик, на кресла и обои, на изуродованный пол. Коротко прошептал что-то, выдохнул и торопливо зашагал вслед за эвакуатором, опустив голову. Аслан не стал его ждать, перехватил свёрток с винтовкой и лопатой поудобнее и пошёл к перекрёстку, высматривая извозчика.
Извозчика им поймать так и не удалось. Они шли и шли по направлению к театру, но ни один экипаж не попался им на пути. По улицам носились возбуждённые студенты и печатники, ища, где центр всей заварушки, встретилась группа легионеров – от них Питер и Аслан спрятались в подворотне – но больше никого не было. Они уже почти дошли до улицы, которая спускалась прямо к театру, как с неё выехал кабриолет, а в нём, разумеется, сидел Жак. Глаза у него были совершенно белые и квадратные, он не видел перед собой ничего, лишь кричал извозчику «Быстрее! Быстрее!».
– Стооооооой! – в один голос заорали друзья, и обалдевший извозчик внял. Жак увидел Питера и Аслана, выскочил из экипажа им навстречу, подбежал, выдохнул:
– Чудовище похитило Нони.
2
Аслан покрутил головой, будто разминая шею, и как-то сразу весь собрался. Питер позавидовал и тоже попробовал. Его сразу начало мутить.
– Ну? – потребовал эвакуатор.
Жак сглотнул.
– Горничная говорит, примерно в пять утра. Нони вернулась… со спектакля, а оно уже было в спальне.
– А Майя? – спокойно спросил Аслан.
– Чудище похитило только Нони, – сказал Жак.
– Оно было одно?
– Вроде да.
– Как оно выглядело?
Жак дернул плечом.
– Чёрт его знает. Прелати рыдает. Криминалите не появились, эвакуаторы твои тоже не едут, вообще никого нет уже два часа. Что-то странное.
Питер и Аслан переглянулись.
– Нони… жива? – спросил Жак у Аслана.
Аслан, помедлив, кивнул.
– Скорее всего, да. Прелати и Майя выжили.
– А вы почему не дома? – вдруг с подозрением спросил Жак. – Что случилось?
– Так, – сказал Аслан. – Все в экипаж, едем на наш склад. Расскажем по дороге.
– А я уже догадываюсь, – проворчал Жак и полез в экипаж первым.
– Сан-Доминик, военное ведомство, – сказал Аслан бородатому извозчику. – Там рядом.
– Э, нет, – ответил тот. – Я туда не поеду. Там что-то затевается.
– Что затевается? – с ещё большим подозрением спросил Жак.
– Объедешь через набережную, – твёрдо сказал Аслан кучеру. – Езжай.
Поколебавшись секунду, бородач свистнул и стегнул вожжами.
– Так что стряслось? – спросил Жак. – Фуке?
– Видимо, да, – сказал эвакуатор, внимательно глядя на него. – Судя по Иностранному легиону. Он, похоже, не стал дожидаться, когда ваши делишки окончательно достанут людей. И решил форсировать события. Через час-полтора всё начнётся.
– Это же переворот, – потирая виски и прислушиваясь к желудку, сказал Питер. – Зачем? У него ведь и так уже власть в руках.
– Видимо, не в руках, – сказал Аслан. – Видимо, этого ему казалось мало. Или он счёл, что у кое-кого этой власти слишком много.
– Мы не одни были, – неожиданно произнёс Жак. – Хотели как лучше.
– Вы хотели как выгоднее, – сумрачно сказал Питер. – А не как лучше.
– Поздно уже выяснять, – прервал их Аслан. – Теперь Нони.
– Да, – сказал Жак. – Что делать-то?
– Сейчас едем на склад, – сказал эвакуатор. – Забираем оборудование, и отправляемся в спасательную экспедицию. Подальше от всего этого бардака.
– На склад? – с подозрением спросил Жак. – А что там?
– Увидишь.
– Это про него сегодня этот… Цейтлих говорил? – нахмурив лоб, вспомнил Питер.
– Цейтлих? Сегодня? – поражённо переспросил Жак.
Питер и Аслан коротко рассказали ему про события утра, в том числе и то, что рассказал Бюнэ. Жак молчал некоторое время, затем тяжело вздохнул.
– Приехали, – сказал извозчик. – Дальше я не поеду.
Через три минуты они дошли до управления королевской службы эвакуации на улице Сан-Доминик. Аслан быстро шагал впереди, и даже спина его выглядела озабоченной и серьёзной; Жак догнал эвакуатора и с непривычным почтением спросил:
– Слушай, эти чудовища… Куда они уносят всех похищенных? У них есть какое-то общее место, или у каждого своё?
Аслан странно посмотрел на него и ничего не ответил – они уже подошли к воротам, где стоял часовой.
– Эти со мной, – бросил капитан, расписываясь в журнале.
– Шикарно, – пробормотал Жак себе под нос.
На входе Аслана встретил эвакуатор с повязкой «дежурный».
– Месье капитан, чудовище похитило женщину из дома на Буальдьё. У меня тревога по первому номеру, но послать некого, все пропали, месье.
– Этим делом занимаюсь я, – сказал Аслан твёрдо. – Пишите уведомление на склад и оформляйте бумаги. Я начинаю экспедицию, это наши новые сотрудники.
Дежурный офицер обрадованно закивал и сразу же сел за свой столик, начал шуршать бланками, заскрипел пером. Аслан стоял над ним и негромко диктовал имена.
– Что вы делаете в таких случаях? – сказал Жак после минутного молчания. Ему надоело разглядывать крошечный вестибюль.
Аслан поднял голову.
– Нам сообщают, что где-то видели чудовищ, или они уже похитили кого-то, мы прибываем, если оно нам попадется – хорошо, если нет, то… – Аслан пожал плечами. – то уходим ни с чем.
– И всё?
– Всё.
– Вы не знаете, откуда они появляются, зачем, почему похищают людей?
– Нет, – сказал Аслан. – Мы знаем только то, что они похищают исключительно женщин.
– А вы пытались преследовать их? – спросил Питер. – Ну, чтобы выяснить, куда они уходят.
– Они слишком быстрые, – сказал Аслан. – Единственное, что мы выяснили, что они все уходят на север. Одним и тем же курсом.
– У них там гнездо?
– Да. Рабочая версия – Кале.
Питер прищурился.
– Город ведьм?
– Он.
– Что это за город такой? – спросил Жак.
– Узнаю речь истого лютецианина, – сказал Аслан. И, явно кого-то передразнивая, произнёс тоненько. – «За Булонским лесом жизни нет».
– Кале – город на севере, у пролива, – объяснил Питер. – Слухи самые разные. Вроде как там были врата в преисподнюю. Вроде там были ведьмы, много.
– Ох ты дьявол, – сказал Жак. – А почему «были»?
– Да не знаю я, – слегка раздражённо сказал Питер. – То ли ведьмы разбежались по стране, то ли их всех загнали в эту самую преисподнюю. Я год выбивал туда экспедицию, так и не выбил.
– Да ладно, выбивал он, – сказал Аслан. – Забоялся, прямо скажи.
Жак возвёл глаза к небу, пробормотал что-то, затем сплюнул через левое плечо.
– Ладно, хватит болтать, – продолжил эвакуатор. – Вот ваши бумаги, выдвигаемся на склад.
Питер и Жак направились к выходу, а Аслан неожиданно остановился и вернулся к дежурному офицеру.
– Лейтенант, – сказал он. – В девять часов сюда придут люди. Вооружённые. Я приказываю вам: никакого сопротивления. А лучше заприте всё и идите домой, как можно скорее. Отпустите часовых или прикажите им тоже не сопротивляться. Всё ясно?
Дежурный часто-часто кивал, его лоб был покрыт испариной. Аслан вышел вслед за друзьями, и его тут же встретил вопль Жака.
– Рабочий? Рабочий?!
Возмущению свободного финансиста не было предела. Питер и Аслан с каменными лицами зашагали по направлению к складу, держа в руках документы, среди которых был и короткий список участников экспедиции: Аслан аль Джазия (капитан королевской эвакуации, начальник), Питер Кэтфорд (сотрудник Королевской академии, полный доктор наук, консультант) и Жак Делакруа (лицо без определенных занятий, рабочий).
– Рабочий?! – снова и снова вопрошал Жак за их спинами. – Я, человек, вхожий в самые высокие круги королевства – простой рабочий?
– Мы с начальником экспедиции полагаем, – сказал Питер очень серьёзно, – что это крайне почётная должность. Это фундамент любого начинания. Одним умом не проживёшь, нужна сила, выносливость и неприхотливость.
Ему почему-то было невообразимо весело, похмелье отпустило, жизнь стремительно обретала цвета и яркость. Аслан подтвердил:
– Именно. Умом он уже выделился, спасибо, больше не надо.
– Рабочий, – вздохнул Жак горестно.
У ворот склада Аслан остановился и произнёс:
– Странно. Где часовой?
Они беспрепятственно прошли в огромное помещение c узкими извилистыми коридорами между ящиками, тюками и контейнерами. Здесь хранилось всё то, что простые нормальные люди не могли и не хотели понять, использовать или, в крайнем случае, уничтожить.
Центральное хранилище королевской службы эвакуации.
3
В глубине склада их встретил хмурый долговязый тип в странной одежде – ярко-жёлтые штаны, сшитые вместе с… рубашкой, так определил Питер, в единое целое, с будто налепленными там и сям карманами. Что-то странное было в его облике, и Питер не сразу сообразил, что у этого грузчика – капитанские шевроны, такие же, как у Аслана. Это был смотритель склада, на небольшой железной бляшке на его груди было его имя – Люк Грувенор. Эвакуаторы коротко приветствовали друг друга, затем Аслан спросил, где часовые.
– Я их вчера ещё отпустил, – хмуро сказал тип. – Под мою ответственность.
– А как же оборудование?
– Да что ему сделается, – твёрдо, не отводя взгляда, сказал заведующий.
Аслан кивнул. Кажется, хмурый тип тоже был в курсе событий.
– Мы эээ… четвёртая эээ… северная экспедиция, – сказал Аслан. – Дело о похищении человека с площади Буальдьё.
Капитан Грувенор тщательно изучил бумаги, затем поднял глаза на Аслана.
– Это ведь очень опасная экспедиция, капитан, – сказал он полувопросительно.
– Чрезвычайно опасная, – подтвердил Аслан.
– Вам потребуется лучшее оборудование, снаряжение и транспорт.
– Вне всяких сомнений.
– А также запасные комплекты.
– В обязательном порядке, – уверенность, с которой южанин отвечал, росла с каждой секундой.
– И саркофаг Нони Горовиц, – вставил Жак. Он тоже начал понимать.
Смотритель Грувенор посмотрел на Жака – здесь стало заметно, что у него глаза отличаются по размеру – и кивнул неторопливо:
– А у нас только он и есть. Ну что ж, пойдёмте. Времени мало, а оформление – это небыстро.
Он поглядел на Питера и произнес значительно и раздельно:
– Учёт и контроль.
– Воля и разум, – пробормотал Жак.
Они прошли узким коридором между стеллажами и вышли на просторную площадку, расчищенную от хлама. Питер и Жак шли за эвакуаторами, и финансист разглагольствовал:
– Я принял решение, – говорил он, – ничему не удивляться, а воспринимать мир таким, каков он есть. Во всём его многообразии, всей его фантастичности, невероятии. Я думаю, что в этом – ох ты дьявол, да что же это такое?!
– Солнечные сани, – сказал Аслан торжественно. Примерно так уличный конферансье мог объявить: «Смертельный номер!».
Грувенор произнёс:
– Ваш транспорт. Объект класса тэ-четыре, номер двадцать восемь дробь два.
– Большие, – сказал Питер, оглядывая транспорт. – Я думал, мы поедем на мобиле.
– Все мобили у нас конфисковали, – сказал Грувенор. – А вот сани проглядели. Две штуки.
Он пошёл вдоль гладкого и тускло отсвечивающего борта.
– Там сидят люди, восемь мест. Вон там место для водителя, здесь штурман. Здесь четыре спальных места. Вон та штука – это… В общем, скорее всего, это парус. Если есть ветер, он раскрывается сам и едет. Управлять им не так просто, как мобилем, но можно, и груза он вмещает раза в три больше.
– А если ветра нет?
– Тогда парус складывается, – ответил Грувенор.
– Нет, я имею в виду, эти сани могут ехать без ветра? – спросил Жак.
– Да, – сказал Аслан.
– Как? – спросил Питер, переводя взгляд с одного эвакуатора на другого.
Аслан почесал нос.
– Эгхм. Я понимаю, что это прозвучит бредом, но. Есть версия.
И покосился на смотрителя. Тот стоял молча, с непроницаемым лицом.
– Твоя версия, – уточнил Жак.
– Да, моя версия. В общем, я думаю, что этот парус – он не столько для ветра, сколько для солнца.
– Чего?
– Он улавливает энергию солнца.
– Энергию солнца? – ещё тупее переспросил Жак.
– В принципе, это возможно, – сказал Питер, подумав. – Энергия солнца, во всяком случае, существует. А значит, её можно, как это ты выразился, уловить.
– Кха! – сказал Жак. – А что она потом делает с этой энергией? И в каком виде они её, энергию, хранят? В лейденских банках?
– Да, но накопитель более совершенный. Ак-кумулятор, так я его называю.
– Опять латынь, – пробормотал финансист.
– А где двигатель, который потребляет это электричество? – спросил Питер. – И заодно – где движитель? Где эти ноги, коими эти чудные машины упираются в нашу грешную землю?
– У тебя на заднем дворе целый месяц торчал мобиль, – заметил Жак. – Висел в воздухе. Не помню, что бы ты интересовался его движителем.
– Раньше моя судьба от движителя не зависела, – уязвленно проговорил Питер. – А теперь зависит.
Аслан развел руками.
– Про двигатель без понятия. Про движитель тоже. Единственное, что мы заметили – что парус сам поворачивается к свету. В солнечном, так сказать, режиме, когда ветра мало. Как цветок. Поэтому эти сани мы назвали «Фуксия».
– Фуксия?!
– Это цветок такой, – сказал Аслан. Он заметно покраснел, хотя с учетом цвета его кожи, правильнее будет сказать «потемнел».
– Ясно, – сказал Жак невинным голосом. – А вторые сани чем-то отличаются от первых?
– Принципиально отличаются, – сказал Аслан. – У них нет водительского места. Мы его сломали.
– Сломали?!
– Выломали. Всё остальное – точно такое же.
– А как тогда… – начал Питер, но не успел: Аслан резво взобрался в «Фуксию», сказал «Поберегись!» – и огромный сверкающий парус начал с шелестом выворачиваться вверх и в стороны. Питер заворожённо смотрел на это зрелище, но тут услышал возглас Жака. На вторых санях, тех самых, где не было водительского места, тоже поднимался парус, с точностью до мельчайшего движения повторяя эволюции «Фуксии». Жак громко и цветисто восхитился; Грувенор посмотрел на него и покачал головой укоризненно.
Аслан выпрыгнул из «Фуксии», довольный чрезвычайно.
– А как вторые сани называются? – спросил Жак.
– «Фуксия Вторая», – уверенно сказал Питер.
– Нет, – сказал Аслан. Уши у него явственно запылали.
– Да говори уже, – сказал Жак. – «Роза»? «Хризантема»?
Он напрягся и даже наморщил лоб.
– «Глоксиния»?
– «Селёдка», – сказал Грувенор. Ему, видимо, было невыносимо смотреть на мучения своего коллеги. Теперь уже Жак укоризненно посмотрел на него, но ничего не сказал. Повернулся к Аслану.
– «Глоксиния королевская»?
Аслан заговорил.
– Я вторые сани назвал так потому, что они повторяют все движения за первыми, как рыбы в стае, ну видел в речке там или в море, наверное.
– «Селёдка»?! – Питер вытаращил глаза. – Или всё-таки «Глоксиния»?
– «Сельдь», – сказал Аслан тихо.
Наступила тишина. Слышен был лишь легкий шелест парусов, совершающих движения в поисках солнца и ветра, да размеренное сиплое дыхание Грувенора, нетерпеливо оглядывающего участников северной экспедиции.
– Мне нравится, – сказал Жак наконец.
– Отличные названия, – отозвался Питер.
– Лучше и придумать нельзя.
– Цветок и рыба, прекрасно. Мы будем как рыцарский орден.
Аслан набычился и внезапно заорал:
– А ну, чего встали! Времени нет, вперёд грузиться!
– В «Фуксию» или в… эээ… «Селёдочку»? – с готовностью осведомился Жак.
Аслан молча показал на первые сани.
– В «Фуксию», Жак, – сказал Питер бархатно. – «Сельдь» – это вон те.
– Я подготовил самое ценное, – сказал Грувенор. – Контейнеры, там на них написано, что и сколько лежит внутри.
Аслан подошёл и молча пожал ему руку. Грувенор просто кивнул, но было ясно, что он рад, что его работу оценили. Тем временем Питер прочитал один из листков, прикреплённых сбоку ящика.
– «Возможное оружие»… Возможное?
– Здесь почти всё «возможное», месье Кафор, – слегка раздражённо сказал смотритель. – У нас не было ни времени, ни людей, чтобы изучить всё; слава богу, хоть собрать удалось в одном месте.
– Ясно.
– На всякий случай дам вам пару арбалетов. Они охотничьи, лёгкие, но других нет.
Они покатили контейнеры к саням. Питер удивился тому, как легко они двигаются, беззвучно и без сопротивления. Он заглянул вниз и увидел, что контейнеры просто висят в воздухе на высоте примерно в два пальца без какой-либо видимой поддержки. Где-то я уже это видел, сказал Питер себе, и закатил последний контейнер в грузовой отсек «Сельди».
– Мы что, поедем в санях прямо по улицам? – спросил Жак.
– А что, есть другие предложения? – спросил в ответ Аслан.
– А как вы раньше выезжали? Только на мобилях?
– Мы раньше не выезжали на санях из города.
– Ясно, – сказал Питер. – Ну что ж.
– Всё-таки хотелось бы менее фееричного исчезновения, – хмуро произнёс Жак. – Паруса эти…
– Это – второй по быстроте транспорт в мире, ну если считать чудовища транспортом, – терпеливо сказал Аслан. – Лошадям за нами не угнаться. Только мобили, да и то.... Если ты не высунешься из кабины и не станешь раскланиваться направо и налево, то никто и не узнает, что это был ты. Так – понятно?
– А меня точно не будет видно? – сказал финансист. – Кабина почти вся прозрачная.
Аслан зарычал, нащупал рукой ком ветоши и запустил им в друга. Жак исчез внутри «Фуксии». Грувенор задумчиво посмотрел туда и произнёс:
– Интересный у вас рабочий.
– Какой у нас план? – спросил Питер .
– Нам нужна мадемуазель Прелати с Майей, – сказал эвакуатор. – Для начала выясним всё, что они знают.
Питер кивнул и торжественно произнёс.
– Спасательно-карательную экспедицию прошу считать открытой. Будем беспощадно спасать Нони и карать всех, кто будет нам мешать.
4
В начале девятого утра на втором этаже дома на Буальдьё раздался грохот. Грубые голоса, лишь слегка приглушённые дверью и стенами, орали из подъезда:
– Открывай, красотка! Открывай, воровская подстилка, хуже будет!
И сразу за этим – гогот, страшный, радостный. Человек пять, не меньше. Дом, улица, весь район словно вымерли. Мадемуазель Прелати, очень бледная и очень спокойная, стояла у разбитого окна спальни Нони, прижимая к себе Майю одной рукой, а другой – свой дорожный сундучок. Девочка уже проснулась, и смотрела расширенными глазами в прихожую, где туда-сюда качались тени – стены тряслись так, что лампа ходила ходуном.
Будь ты проклята, Меффрэ.
– Открывай, сука!
Беспорядочный грохот прекратился на секунду, кто-то сказал «раз, два» – и дверь с громким треском влетела внутрь, а вслед за ней ввалились несколько человек в форме и с оружием, кое-как удержались на ногах. Быстро окинув одинаковыми водянистыми взглядами диспозицию, все рванулись в спальню.
Мадемуазель Прелати и Майя вздрогнули, как от удара, когда увидели легионеров в комнате.
– Где она? – сдавленно прошипел их главный, с одним шевроном на рукаве. – Где актриска?
Другой легионер, не дожидаясь ответа, ткнул штыком под кровать и пошарил там, затем с досады воткнул его в постель, и ещё раз, и ещё.. Сержант легионеров вытянул саблю и подошёл к старухе и девочке; его лицо было будто полусонным, он смотрел пристально, не моргая, хотя утреннее солнце било ему прямо в глаза.
– Лучше скажи сразу, бабка, – сиплым голосом сказал он. – Тогда никто не будет мучиться. Да и девка твоя, глядишь, уцелеет. В некоторых местах.
Легионеры снова загоготали. Веселье не отменилось. Из прихожей подтянулись ещё двое, любопытно вытягивая шеи: не хотели ничего пропустить.
Мадемуазель Прелати сказала твёрдо и спокойно:
– Горите вы все в аду.
Сержант вздохнул.
– Ну, как хочешь.
И замахнулся коротко, от левого плеча. Таким ударом голову, конечно, не снести, но шею подрубить можно, и девку не заденешь, девка ещё нужна, ну раз актриска сбежала – а ребята ведь ждут, он обещал. Мадемуазель Прелати закрыла Майе глаза ладонью, а сама продолжала бесстрашно смотреть злодею прямо в лицо, поэтому то, что с ним случилось, запомнила очень хорошо, во всех деталях.
Это воспоминание стало, возможно, самым светлым в её жизни.
Прямо во лбу у сержанта появилась красная дырка, он дёрнул головой и повалился назад. В то же мгновение по правому уху мадемуазель ударил оглушительный выстрел. Питер Кэтфорд шагнул с улицы на подоконник, закинул дымящуюся винтовку за спину и одним длинным, плавным и очень быстрым движением вытянул саблю из ножен и ударил ею следующего легионера широко снизу вверх наискось, распрямляясь как пружина всем телом. У легионера лицо разошлось на две неравные части, он закричал, упал на колени, а Питер уже ткнул его и отшвырнул ногой, чтоб не мешался. Вслед за ним по спальне запрыгал Жак и сразу заколол ещё одного легионера. Оба погибших солдата удачи даже винтовки поднять не успели, но оставшиеся в живых были люди тёртые и сразу исчезли за дверью в прихожую, клацнули затворами и бах! – разлетелась дверца шкафа, бах! – от дверного косяка отскочили щепки. Легионеры стреляли пока наугад, наискосок из-за угла. Жак, пригнувшись, схватил мадемуазель Прелати за руку и потащил к окну. Старуха первую секунду сопротивлялась: хоть и второй этаж, но всё равно ведь высоко – и увидела, что сразу за подоконником стоит что-то очень большое, со спасительно открытым люком.
Бах! С весёлым звоном осыпалось зеркало в углу.
– Быстрее, – крикнул ей в ухо Жак, и Прелати решилась: подхватила Майю под мышки и буквально закинула её в люк, затем подхватила свой сундучок и как могла споро запрыгнула вслед за девочкой, больно проехав спиной и задом по твёрдым ступенькам. Следом влез Жак, а последним появился Питер, и то не весь, а лишь наполовину: он стоял на лесенке, высунувшись по пояс в люк, и, невнятно ругаясь, дергал рукоятку затвора винтовки.
– Гони! – крикнул Жак куда-то в глубину этого загадочного экипажа, и Прелати сразу же повалилась с ног – они стартовали очень резко. Питер удержался на ногах, а внезапное ускорение, видимо, помогло ему справиться с винтовкой, и он тут же поднял её, прицелился, выдохнул и плавно нажал на курок; Прелати успела только зажмуриться.
Бах!
Питер снова передёрнул затвор, на этот раз уже быстрее и увереннее.
– Патроны береги, – вдруг сказал Жак. Исполняющий обязанности заведующего кафедрой застыл с винтовкой на половине движения, подумал, затем, видимо, признав резонность замечания, спустился с лестницы и закрыл верхний люк. Увидел лица Прелати и Майи, белевшие в полутьме.
– Сейчас выедем из города, – сказал он. – Куда поспокойнее.
Майя и бабушка одновременно и одинаково кивнули.
Питер осторожно, как им показалось, провёл рукой по стенке, и женщинам, старой и юной, пришлось зажмуриться – солнце ударило через открывшееся окно; снаружи проносились улицы Парижа, мельтеша с такой скоростью, что Майя почувствовала тошноту и головокружение.
– Спасибо, – мадемуазель Прелати посмотрела в глаза сначала Питеру, затем Жаку. – Спасибо.
Вытянула шею в сторону кабины пилота и штурмана.
– И вам, месье аль-Джазия, тоже спасибо.
– Пожалуйста, – отозвался эвакуатор, невидимый из-за переборки.
– Спасибо, – пропищала и Майя.
– Бульвар Шапель! – преувеличенно громким голосом сказал Питер. – Почти выехали.
Суеверный Жак двумя пальцами стряхнул невидимого чёрта с левого плеча и трижды плюнул вслед. Питер тем временем разглядывал винтовку, бережно и крепко держа её обеими руками.
– Знаешь, Жак, а ведь это шедевр.
– Ты про что?
– Это не оружие, говорю. Это… это чудо. Оно перевернёт военную мысль.
– Охотно верю, – желчно ответил финансист. – Жаль только, что у нас только одно такое чудо, а у Фуке двадцать ящиков.
– Откуда он их взял?
– Сам-то как думаешь?
– Эх, – вздохнул учёный. – Ему, значит, от древних ящики с чудо-винтовками, а нам красотки в гробах… Шутка. Шутка!
Он бережно обернул оружие в мешковину и спрятал под скамью.
– Аслан, – сказал он, глядя наружу. – После Сен-Дени езжай прямо, надо выехать на Северный тракт.
– «Тракт», – усмехнулся Жак. – Две колеи, которые ещё надо нащупать. Ибо глазами их увидеть – задача, прямо скажем, нетривиальная.
– Вроде же продавали акции по подписке, – задумчиво произнёс Питер. – Я даже думал вложиться, писали, что дело верное, выгодное.
Жак только рукой махнул.
– Туда даже грунта не завезли. Я был в комиссии по этому делу, младшим секретарём ещё. Стройкой руководил барон Дебатц.
– А! – сказал Питер.
– А кого-нибудь посадили в итоге? – спросил неожиданно Аслан из кабины.
– Конечно, посадили, – сказал Жак. – Счетовода. В тюрьме он удавился.
Через полчаса молчаливой езды-полёта, прерываемого лишь короткими репликами, Аслан решил остановиться. Он некоторое время искал участок дороги без людей и телег, которых было всё-таки многовато для этого времени года и суток, затем плюнул и встал в у первого же попавшегося пригорка. Храп с трудом усмиряемых лошадей затих вдали, мадемуазель Прелати и Майя выбрались наружу через дверцу, которую им открыл Питер точно так же, как и окно до этого – широким движением руки, отличие было в том, что дверь была больше и без стекла. Они находились в живописнейшем местечке – слева за оврагом зеленела роща, справа простиралось поле, покрытое жёлтыми цветами ранункулюс акрис, далеко впереди зигзагом бежала река, и было непонятно, придётся её пересекать или нет: никакого моста видно не было.
– Ух ты! – сказала Майя. – Ещё одна!
Прелати обернулась и увидела, что в двадцати шагах по дороге за их солнечно-ветряными санями стояли точно такие же. Ещё она увидела, что на обоих санях сверху было что-то вроде паруса, сложной формы, который двигался, переливаясь на свету и, похоже, тянулся к солнцу, на восток. Утро наступило уже окончательно, и приближающийся день обещал быть если не жарким, то по крайней мере тёплым – осень совсем не торопилась вступить в свои права.
