Текст книги "Дикая роза"

Автор книги: Черил-Линн Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9

Старая плита скрежетала по деревянным половицам избушки Мартина. Тони Бык толкал, Билли тянул, но даже их объединенных усилий едва хватало, чтобы сдвинуть эту тяжесть с места. Каждый раз, когда парни останавливались передохнуть, казалось, что больше они за нее не возьмутся.

– Так дальше не пойдет, – пожаловался Тони Бык. – На кой черт тебе понадобилось волочь эту дурынду в старый дом? Как будто там электричества нет!

– Да нет, у меня там все удобства. Но в плите, которая топится углем, есть что-то, чего не заменит никакой электрический камин или микроволновая печь. – Мартин опустил трубу и потянулся за тряпкой, чтобы стереть с рук сажу.

– Может, прорубим стену? – предложил Тони Бык.

– Кончай пищать. Ноешь, как маменькин сынок. Лучше представь себе, что это бочка с пивом, которую ты тащишь к себе домой, – пошутил Билли.

Мартин опустился на табурет и задрал ноги на плиту.

– Плюньте, ребята. Нет смысла надрывать пупок.

– А я уже привык к этой хибаре в лесу, – сказал Билли.

– Каждый раз, когда я заезжал на родительскую усадьбу, мне было больно видеть, как разрушается ферма. Так и слышался голос матери, укорявшей меня за то, что я довел дом до ручки. Вот я и решил вернуться и восстановить все как было, – объяснил Мартин. – А обо мне не беспокойтесь, один я не останусь. Соорудим баню, бар битком набьем разноцветными бутылками, обклеим кедровые планки картинками с полуголыми бабешками – вас отсюда силой не выставишь!

– Ты же не любишь, когда я так говорю – «бабешки», а сам… – втиснулся в разговор Эдди. – Как что, все твердишь: «это леди», «с ними надо обращаться, как с леди…»

Мартин хлопнул Эдди по спине и направился к холодильнику.

– Я же не про нарисованных говорю «леди»… А впрочем, принимаю твое замечание и еще раз вразумляю тебя, друг мой Эдди, с женщинами надо обращаться, как с леди. Если бы еще кто меня научил, как держать этих леди в руках.

– Наверно, так же, как телочку. Ты берешь ее за копыто, голяшку или какое-нибудь другое место и держишь. Она и брыкаться не сможет, и не сбежит никуда, – объяснил прагматичный Эдди, не обратив внимания на то, что Бэрк слова «держать в руках» употребил в ином значении: как, мол, ему, Мартину Бэрку, укротить независимый характер любимой женщины? Не так чтобы очень насущен этот вопрос, но в будущем неуступчивость Кэти-Линн могла доставить незапланированные трудности.

Эдди, довольный тем, что дал дельный совет другу, улыбаясь, подтвердил свою мысль:

– Ей-богу, никуда не убежит!

– И опять ты прав! – засмеялся Мартин. – Но Кэти-Линн Адамс не телочка. Она взрослая, сложившаяся женщина. И к тому же красавица, – вздохнул он.

– Еще бы, если она пришлась по вкусу даже моему старику! – подмигнул Тони Бык. – Знаешь, он присмотрелся к ней, одобрил и тут же спросил, не хочет ли мисс выйти замуж за его сына!

Мартин передал каждому по банке содовой и открыл дверь избушки.

– Спасибо за помощь, ребята. Я думаю, вы правы: плита должна остаться здесь. Некоторые вещи нельзя перевозить с места на место, – сказал он, и его голос не скрыл разочарования.

Тони Бык покачал головой.

– Ты все еще переживаешь из-за Кэти-Линн…

Мартин, не оборачиваясь, кивнул.

– Тогда почему ты не сидишь в больнице, не держишь ее за руку и не бормочешь ей всякую любовную чепуху?

Бэрк помолчал, переступил с ноги на ногу и неохотно ответил:

– Я был в больнице в понедельник, когда она очнулась, но там было столько народу, что я решил зайти попозже.

Они отнесли в пикапчик Билли последние коробки и ящики и закрыли дверь. В избушке остался лишь горшок с цветком и старая плита.

Каждый раз, проезжая по сельской дороге, Мартин волей-неволей вспоминал лавину земли, которая едва не похоронила под собой Кэти-Линн. Единственную женщину, которую он полюбил. И любит.

Ветер разносил по всей округе запах гари и разрушения. Последствия пожара были ужасны. По полям бродили фермеры. Они скатывали в рулоны почерневшую колючую проволоку – единственное, что осталось от ограды пастбища.

– Эдди говорит, что тебе надо сменить стойло, – засмеялся Билли. – На его языке это означает, что ты должен поискать кого-то, кто мог бы отвлечь тебя от мыслей о Кэти-Линн.

Мартин подал пикап к крыльцу задом, боясь повредить палисадник.

– Если ты всерьез считаешь, что мне кто-нибудь нужен, значит, ты знаешь меня хуже, чем я думал, – буркнул Мартин. – Сейчас все мое время уйдет на восстановление фермы. – Он закрыл усталые глаза и вспомнил, каким этот двор был при отце и матери. Каждый куст цвел, каждая дощечка блестела свежей краской… Они берегли этот двор так же, как свою любовь друг к другу, и хлопотали здесь день-деньской.

– Надо будет сделать новый ключ для этого замка, – задумчиво сказал Бэрк, распахивая незапертую дверь.

– Ты что, собрался здесь жить или музей открывать? – спросил проницательный Билли.

Мартин молча перешагнул порог и начал нашаривать выключатель, но Билли перехватил его руку и прижал к стене.

– Если ты хочешь соорудить здесь памятник своим покойным родителям, то я ухожу. Но если ты решил обзавестись семьей и превратить эту развалюху в настоящий дом, я остаюсь. Что ты выбираешь? – Билли вздохнул. – Не хочу, чтобы ты якшался тут с призраками. По мне, уж лучше бы ты остался в избушке наедине со своими мечтами.

Мартин опустился на деревянный сундук и задумался над словами друга. Откуда у Билли такая интуиция?

– Я переехал сюда не для того, чтобы увековечивать чью-то память. Просто устал смотреть на то, как все здесь приходит в упадок.

– Так продал бы ферму или сдал в аренду, или уж снес наконец… Скажи мне, Бэрк, зачем ты вернулся?

В дверь ввалился Тони Бык, врезался в спину Билли и едва не упал на Мартина.

– Вы чего столпились у порога? Света нет, что ли?

Билли нажал на выключатель и посторонился, пропуская вперед шедшего следом Эдди. Все трое встали рядом и смотрели на Мартина, не зная, с чего начать.

– Марти… – откашлялся Эдди. – Ты собираешься быть честным с женщиной, которую мы выкопали из земли?

– Господи, как ты говоришь! Она тебе что, картошка что ли? – взвыл Тони Бык.

– Эдди хотел спросить, собираешься ли ты сделать ее честной женщиной, – поправил Билли.

– Брат Джо сказал, что дело плохо, если уж ты выкапывал ее из-под камней голыми руками, – пояснил Эдди.

Мартин посмотрел на свои перевязанные пальцы. Ему до смерти надоели эти бинты, мешавшие заниматься делом»

– Я хотел привести сюда Кэти-Линн и начать новую жизнь. Хотел, чтобы она переступила порог этого дома как моя жена. А сейчас Кэти-Линн снова в городе, и я не уверен, захочет ли она вернуться, – одним духом выпалил Мартин.

– А что, у твоего грузовика работает только задний ход? – бросил Тони Бык.

– Почему? Все у него работает, – удивился Мартин.

– А если так, что мешает тебе съездить в город и рассказать ей о своих планах? – рассудительно спросил Тони. – Она взрослая женщина, с неплохой головой на плечах. Видел бы ты, как она поставила на место моего старика! – засмеялся он.

Мартин начал вскрывать ящики и рыться в ворохе картонных коробок.

– Кто-нибудь поможет мне найти чистую одежду?

– Я помогу, – вызвался Тони Бык. – К принцессам не сватаются в грязных джинсах и мятых рубашках.

Как же хорошо, когда у тебя такие друзья! Помогли помыть голову, побриться, одеться, причем даже пытались придать наряду Бэрка некоторую элегантность. Мартин немногословно поблагодарил за помощь, помахал рукой и залез в кабину грузовика. Когда он на полной скорости вылетел со двора, Эдди рассмеялся.

– Куда он поехал? Забыл, в какой стороне город?

– Не в этом дело, – возразил Билли. – Я думаю, он поехал за диким розами, которые оставил в своей хибаре.

Не тратя времени на поиски монет по двадцать пять центов, что с забинтованными руками сделать было трудновато, Мартин загнал свой грузовик прямо на подземную стоянку у здания «Браун девелопментс». Он поднялся в пентхаус, прошел к кабинету президента компании и остановился у стола секретарши.

– Передайте Джону Эрвину, что его хочет видеть Мартин Бэрк из Бушбрука. Пожалуйста, – поразмыслив, добавил он.

Маленькая бойкая секретарша кивнула, набрала номер и вскоре выпалила:

– Извините, мистер Бэрк, но мистер Эрвин сейчас говорит по телефону. Он просит подождать его ровно пять минут.

– О'кэй, пять минут, но потом я войду к нему в любом случае, – ответил Мартин.

Он принялся с отсутствующим видом листать журналы, не видя букв, и ощутил направленные на него любопытные взгляды, а потом и услышал приглушенное шушуканье за стойкой из красного дерева.

– Простите за любопытство, – раздался смущенный голос. – Это не вас показывали по телевизору как спасителя К.-Л. Адамс, когда ее заживо похоронил обвал?

Мартин заерзал в кресле, недовольный тем, что его узнали.

– Да, мэм, это я.

– Должно быть, вы очень сильный, – кокетливо сказала секретарша. – Мы видели, как вы подняли ее и несли на руках по горящей траве к «скорой помощи»…

– Мартин Бэрк? – спросила помощница президента.

– Я Бэрк, – сказал Мартин и встал.

– Пожалуйста, пойдемте со мной. Мистер Эрвин встретится с вами в комнате для совещаний.

Бэрк сидел в кожаном кресле и уже начинал терять терпение, когда раздался голос президента:

– Прошу прощения, что заставил вас ждать. Я не мог прервать разговор. – Джон Эрвин прошел мимо своей помощницы, сел и скрестил руки на груди.

– Кофе, джентльмены? – вежливо спросила женщина.

– Я по конфиденциальному делу, – резко сказал Мартин.

По знаку Эрвина помощница удалилась и плотно закрыла за собой дверь.

Мартин встал и медленно подошел к демонстрационной доске.

– У вас есть деньги, чтобы построить стадион для гольфа в любой точке земного шара. Вы выбрали именно Бушбрук по причинам, которые мне стали понятны недавно. Так вот, короче говоря, мы не хотим видеть вас в своем округе. В Бушбруке вашу компанию ненавидят и не остановятся ни перед чем, чтобы выкурить вас. Думаю, теперь вы убедились, что мы говорим серьезно. – Мартин вернулся к своему креслу и сел, дав понять Джону Эрвину, что теперь слово за ним.

Час спустя, когда дверь совещательной комнаты открылась и Мартин вышел в коридор, туда высыпал весь этаж. Служащие побросали свои дела и не сводили глаз с Бэрка, направлявшегося к лифту. Никто при этом не произнес ни слова.

Кэт напряженно вглядывалась в окошко, за которым виднелась больничная автостоянка, а дальше – лабиринт домов и улиц.

Таня тем временем выговаривала подруге:

– Зеленый – явно не твой цвет. В этом больничном халате ты черт знает на кого похожа. Надень хотя бы мой красный свитер.

– Думаю, что сейчас и свитер мне не поможет, – улыбнулась Кэт.

Таня сладко потянулась и перекинула ноги через подлокотник кресла.

– В этой больнице такая духота… Здесь, наверное, кишат микробы. Я прямо чувствую, как они меня облепили, – и, передернув плечами, сделала вид, будто стряхивает с рук невидимые бациллы.

– Доктора Тула вызывают в реанимационную. Доктора Тула в реанимационную, – громко объявили по внутренней связи.

– Черт, это же мой врач. Он должен был выписать меня еще утром! – жалобно сказала Кэт. – Я не могу ждать целый день. Мне нужно заехать домой и подготовиться к совещанию. Не пойду же я к Джону Эрвину и его людям в джинсах и свитере!

– Тебя что, привязали к кровати? – осведомилась Таня.

– Брось ты свои глупости! – напустилась на нее Кэти. – Никто меня здесь не держит!

– Тогда топай отсюда. Поверь мне, счета за лечение можно не дожидаться. Пришлют по почте.

Кэти-Линн смотрела на Таню, гадая, шутит та или серьезно советует ей удрать без осмотра врача.

– Нет, это не по мне, – наконец сказала она.

Таня провела пальцами по своим рыжеватым волосам.

– Ну что ж, сиди здесь и кисни, дожидаясь своего дока. Или… – выразительно подчеркнула она, – бери ноги в руки и дуй на свое совещание.

Кэт бросилась к шкафу, вынула оттуда свою одежду и побежала в ванную.

– Посторожи дверь, а я подготовлюсь к побегу, – улыбнулась она.

– Ты ничего не сказала про мое последнее изобретение! – крикнула ей Таня. – Разве ты не заметила, что я покрасилась под цвет палой листвы? Мне нравится соответствовать окружению. Я следую твоему примеру и пытаюсь полюбить природу!

– Знаешь, сейчас у меня голова занята совсем другим, – созналась Кэт.

– Ну да, втрескалась в своего Мартина Барта, а до остальных тебе дела нет.

– Он Бэрк, а не Барт. Этот человек спас мне жизнь, а ты не можешь запомнить, как его зовут, – сердито проговорила Кэт.

– Тебя уж и подразнить нельзя. – Таня встала и подошла к столику с остатками завтрака. – Хорошо хоть кормили три раза в день…

Кэти-Линн отодвинула поднос подальше от Тани и заявила не без озорства в голосе:

– Не делай вид, голубушка, что умираешь с голоду. Лучше скажи, ты отвезешь меня домой? Подозреваю, что моя машина все еще в Бушбруке.

– Домой я тебя отвезу, а за свою тачку можешь не тревожиться. Твой хахаль попросил одного из своих дружков отогнать машину в город. Сегодня утром я видела ее у офиса. Стоит себе как миленькая на автостоянке, а на переднем сиденье лежит любовная записка.

– И что там написано? – взволнованно спросила Кэти-Линн.

– Ты мой босс. Я не читаю твои личные письма. А кроме того, как я попаду в твою машину?

– Так же, как вы с Тимом попали в нее в канун Дня Всех Святых, когда весь салон из мелкого хулиганства засыпали рисом «Криспи», – напомнила Кэт. – Так что давай выкладывай!

– Сказать по правде, записка так себе. Там было написано только то, что он все еще ждет тебя. – Таня внимательно взглянула на подругу. – Ты знаешь, что это значит?

Расчесывая свои золотые кудри, Кэт почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.

– Думаю, что да, – лаконично ответила она.

– Вот оно что… – прошептала потрясенная Таня. – Значит, мы с тобой расстаемся?

В этих словах звучала такая грусть, что у Кэти-Линн дрогнул голос.

– Ты всегда будешь моей лучшей подругой. Я никогда не забуду, как плакалась тебе в жилетку.

– Теперь все будет по-другому…

Кэти-Линн подошла и крепко обняла девушку.

– На то оно и будущее, чтобы отличаться от настоящего. И отличаться в лучшую сторону. Думаю, я заслужила это, правда?

Они молча обнялись.

Таня первой нарушила молчание.

– Зато теперь можно смело сказать, что ты любишь его.

– Да уж…

– Тогда почему он слинял отсюда на следующее утро, даже не попрощавшись.

– Не знаю, – огорченно призналась Кэт. – Может быть, он больше не уверен во мне. – Она опустилась на смятую постель, нервно теребя пуговицы. – Во-первых, он убежден, что я неудачница. Во-вторых, подозревает, что я псих и страдаю раздвоением личности. В-третьих, – без передышки продолжила она, – он сам едва не погиб, когда на меня обрушилась лавина земли. Может, он уже сыт мной по горло?

Она подняла глаза как раз в тот момент, когда дверь открылась и в палату вошел мужчина, скрытый самым огромным букетом разноцветных гвоздик, какой только могла вообразить Кэти-Линн. Она вскочила и бросилась освобождать подоконник.

– Ох, Мартин, какие замечательные цветы!

– Спасибо за высокую оценку, но они не от Мартина, – сказал мужчина и бережно положил гвоздики на расчищенное место.

– Догадываюсь, – быстро сказала Таня. – Сейчас моя реплика. И я ее произношу: либо я вызываю охрану и говорю, чтобы тебя выкинули отсюда, либо звоню уборщице и предупреждаю, чтобы она принесла мусорное ведро!

– Зачем ты пришел сюда, Блейн? – гневно спросила Кэт.

– Я слышал, что ты пострадала во время взрыва в долине Маккейба, и пришел узнать, как твое здоровье, – объяснил он.

Таня подбоченилась и встала рядом с подругой, готовая выцарапать Блейну глаза, если только тот осмелится подойти к кровати.

– Ну, узнал? – фыркнула она. – А теперь забирай свой веник и вали отсюда!

– К.-Л, я хотел попросить у тебя прощения, – выдавил Блейн. – Я пришел сюда не для того, чтобы пугать тебя, и тем более не для того, чтобы драться с твоей секретаршей.

Кэти-Линн прикусила язык. Она знала, чего стоило Блейну прийти в больницу, но ее тошнило от одной мысли, что придется остаться с этим человеком наедине.

– За что именно ты просишь прощения? – спросила она. – За то, что швырнул меня об стену в нашем кабинете, за то, что пытался изнасиловать меня, или за то, что я едва не села в тюрьму из-за твоих грязных делишек?

– Подонок! – выругалась Таня.

Блейн стоял на месте и покорно выслушивал оскорбления, зная, что получает по заслугам.

– Я прошу прощения за все, что сделал тебе лично, и за то, что нанес вред твоей профессиональной репутации.

– Все это в прошлом, и ты тоже прошлое, поэтому оставь меня и больше не приходи. Что бы ты ни сказал, я не смогу забыть тот ад, через который прошла по твоей милости! – крикнула Кэти-Линн. – Ты даже не представляешь, что ты натворил в моей жизни, да если и узнал бы, все равно ничего бы не понял!

Блейн смотрел в пол.

– Я пытаюсь начать новую жизнь. Хочу жениться на Деллии и завести семью. А она говорит, что я смогу сделать это, только замолив прошлые грехи…

Кэт подняла глаза и заметила, что взгляд Блейна полон боли.

– Деллия любит тебя. Не мучай ее так, как мучил других, и меня в частности.

Блейн переступил с ноги на ногу, и на его лице появилась улыбка.

– Деллия беременна. Она говорит, что если я исправлюсь, то буду лучшим отцом, о котором может мечтать малыш.

– А я думала, ты ненавидишь детей. Ты всегда орал на сыновей Саймона Эриксона, когда они приходили в офис! – поразилась Таня.

Кэти-Линн успокоилась. Жестом показав обоим на кресла, она откинулась на подушку и пристально посмотрела на своего бывшего партнера. Блейн не только говорил, но и смотрелся по-другому. Одет он был более непринужденно, чем прежде, перестал зачесывать волосы назад и, как ни странно, даже пополнел. Он выглядел довольным; он выглядел счастливым. Черт побери, он был похож на настоящего отца семейства!

Тернер вытащил из кармана пальто пачку жевательной резинки.

– Я уже две недели как бросил курить.

Кэти-Линн повернулась к Тане.

– Пожалуйста, сходи в холл и принеси мне банку сока.

– Как, ты хочешь остаться наедине с этой скотиной? – вспыхнула та.

– Я не обижу ее, – заверил Блейн, глядя на Таню. – Я здесь, чтобы попросить прощения и сказать, что отозвал из суда это дурацкое дело насчет комиссионных. Я, собственно, и зашел в офис, чтобы сказать об этом, там-то и узнал про пожар и взрыв.

– Ладно, – уступила Таня. – В холле есть пост для медсестер, так что если тебе понадобится помощь, нажмешь на кнопку вызова… А если на посту загорится лампочка, я живо примчусь и сверну ему голову!

– Хватит, – остановила ее Кэт. – Нам следует поговорить.

– Надо же, как она защищает тебя… – покачал головой Блейн, когда Таня вышла.

– Она моя лучшая подруга. Ей выпала горькая честь собирать меня по кусочкам, когда ты удрал и предоставил мне отдуваться за все.

Блейн опять полез в карман, вынул оттуда чек на имя Кэти-Линн Адамс и торжественно положил его на тумбочку рядом с кроватью.

– Знаю, этого мало, но я продал свою яхту и акции одной гавайской компании. Возьми чек. Поверь, мне действительно очень жаль, – поклялся он.

– Блейн, дело не в деньгах, – попыталась объяснить она. – Ты растоптал мою веру в людей, да и меня саму… После этого от меня осталась только одна пустая оболочка.

– Я не знаю, что еще сделать, – простонал он, чуть не плача. – Ненавижу того человека, которым был, ненавижу обуявшую меня жадность и… Послушай, Кэти-Линн, я не могу жить с мыслью, что рвал на тебе одежду и хотел заставить тебя спать со мной… Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

– Простить – прощу, а забыть, извини, не смогу, – ответила она. – Ты должен начать сначала. Никаких пьянок, никаких оргий. И не лги Деллии. Раз ты сам этого захотел – ты сможешь вести добропорядочную жизнь.

Поднявшись и вытерев глаза, Блейн улыбнулся.

– Ты хорошая женщина. Я рад, что ты нашла человека, который любит тебя.

– О чем ты говоришь? – спросила Кэт.

– Весь ваш офис гудит, что этому парню… Бэрку посчастливилось. Говорят, он раскопал тебя голыми руками.

– Правда? – пролепетала пораженная Кэти-Линн.

– А еще говорят, что, когда тебя наконец нашли, он никому не позволил притронуться к тебе. Он поднял тебя и нес, весь окровавленный, с поврежденными руками, через горящую траву до самой «скорой помощи».

– Никто мне этого не сказал…

– Он любит тебя. Я думал, ты знаешь, – удивился Блейн.

– Знала, что любит, но не думала, что так сильно. Рада, что ты сказал мне об этом, – призналась Кэти-Линн. Она вскочила с кровати, вынула из шкафа куртку и обернулась к Блейну. – Хорошо, что ты пришел именно сегодня. Нам нужно было помириться, прежде чем начать новую жизнь.

– Надеюсь, ты будешь счастлива, К.-Л., – пожелал Блейн.

– Подожди, а почему гвоздики разного цвета?

– Ну, когда я стоял в очереди в цветочном магазине, то прочитал на стене, что каждый цвет является символом. Белый означает невинность, желтый – сочувствие, красный – любовь, розовый – что-то еще… Вот я и попросил сделать разноцветный букет, потому что прошу прощения за все сразу. И пожелать хочу всего сразу.

– Спасибо, – поблагодарила Кэт, потом взяла чек и, выходя из комнаты, сказала через плечо: – Надеюсь, у вас с Деллией родится здоровый и счастливый малыш. И… береги себя и не спи под забором.

– Эй, – крикнул вдогонку Блейн, – все это в прошлом!

Она пулей пролетела мимо поста, остановившись лишь для того, чтобы схватить Таню за руку.

– Мы в убежище или за помощью? – крикнула Таня, когда они бежали по многолюдному коридору.

– Ни то ни другое. – Кэти-Линн сунула Тане чек и на ходу стала давать указания. – Получишь эти деньги и переведешь их на счет ожогового центра с пометкой «Детскому отделению». Но это потом. А сейчас подгонишь машину к южным воротам…

– Куда ты идешь? – спросила Таня, когда Кэт миновала лифт.

– Нужно позвонить кое-кому до совещания. Хочу убедиться, что там будут все нужные люди.

– А из дома позвонить нельзя?! – воскликнула Таня, но Кэти-Линн уже исчезла за поворотом.

Спустившись в вестибюль, Таня наконец обратила внимание на чек и увидела четко выписанные цифры.

– Пятьдесят тысяч долларов, – изумленно повторила она. – Черт побери, неплохая контрибуция!

Мартин сидел в вестибюле офиса Кэти-Линн, терпеливо ожидая начала встречи. Оставшись незамеченным, Бэрк увидел, как она прошла мимо стола секретаря в актовый зал. Ее окружала особая атмосфера. Удивительный человек! Именно такая женщина ему нужна. Сильная, красивая, умная – она воплощала в себе все лучшие качества. Счастье встретить такую. Счастье полюбить. Счастье быть любимым ею.

Кэти-Линн вошла в зал, когда все уже собрались. Предводители противоборствующих команд успели вдоволь насмотреться на своих оппонентов. Довершали картину адвокаты «Браун девелопментс». Кружа как стервятники, они ждали момента, когда можно будет накинуться на ослабевшего или раненого противника.

Обе стороны взволнованно гудели, обмениваясь мнениями. Им не терпелось начать совещание: каждый боялся, что ему может не хватить времени, чтобы изложить свою точку зрения.

Совещание продолжалось всего полчаса. Первым из зала вышел Джон Эрвин, президент «Браун девелопментс». В сопровождении своих адвокатов он двинулся по коридору, чтобы провести заранее обещанную пресс-конференцию. Один за другим в коридор выходили участники встречи и тут же устремлялись следом за Эрвином.

Мартин следил за тем, как пустел вестибюль, и взволнованно ожидал появления Кэти-Линн. А ее все не было и не было. Наконец Бэрк потерял терпение, подхватил свой подарок и шагнул к дверям. Взявшись за бронзовую ручку, он услышал голоса репортеров, засыпавших Кэти-Линн вопросами.

– Теперь, когда «Браун девелопментс» согласилась прекратить строительство в долине Маккейба, что будет со стройплощадкой?

Кэти-Линн повернулась к репортеру.

– Площадка будет ликвидирована, на ней будут проведены восстановительные работы, и я надеюсь, что эта земля снова будет использоваться для нужд сельского хозяйства.

– И кто ее будет обрабатывать?

– Фермеры Бушбрука, – ответила Кэти-Линн.

– Кто будет владельцем земли? – спросил молоденький репортер из «Сити Геральд».

– Джон Эрвин любезно согласился передать ее в собственность кооперативу местных землевладельцев, возглавляемому Мартином Бэрком, и созданной последним строительной компании, которая со временем соорудит в долине Маккейба общественный парк имени «Браун девелопментс».

– А какова цена?

Кэт щелкнула замком чемоданчика, вынула папку с копией договора и прочитала вслух:

– «Кооператив Бушбрука в будущем покроет всю стоимость земли, включая стоимость ее восстановления, тем самым освобождая компанию «Браун девелопментс» от ответственности перед законом об охране окружающей среды за порчу и снижение категории земли в результате строительства».

– Ради Бога, леди, скажите прямо, что это значит? – хором взмолились репортеры.

Кэт улыбнулась газетчикам.

– Не для печати, джентльмены. «Браун девелопментс» поджимает хвост и бежит с холмов.

– Подробнее! Подробнее! – закричали они.

– Все очень просто, – объяснила она. – Джон Эрвин по горло сыт худой славой, которую создал его компании взрыв в долине. Все – от Совета по охране окружающей среды до Общества любителей сусликов – начали протестовать против строительства. Он хочет лишь зализать раны и выйти из дела с минимальными убытками. Понятно?

– Ага, дошло. Спасибо, К.-Л. Но что будет с вами? – начал допытываться Том Нелберт из «Бушбрук Газетт». – Черт побери, вы будете помогать Эрвину искать новую площадку для его стадиона?

– Я больше не связана ни с Джоном Эрвином, президентом «Браун девелопментс», ни с его служащими.

– Мы можем это процитировать? – осведомился дотошный Том.

– Да, джентльмены, можете.

– Куда вы уходите, мисс Адамс? – хором спросили газетчики.

Обведя глазами зал, битком набитый каталогами, сводами законов и зональными картами, она покачала головой.

– Наверно, снова буду помогать семейным людям подыскивать дома своей мечты, – задумчиво улыбнулась она.

Тут двери распахнулись настежь. Мартин Бэрк наконец вошел в зал и зашагал к столу. Но внимание присутствующих привлекла не его рослая, мускулистая фигура, а то, что он нес в руках – керамический горшок с кустиком цветущего шиповника.

Бэрк обвел взглядом комнату, кивая в ответ на уважительные поклоны узнавших его репортеров. Медленно повернувшись лицом к Кэти-Линн, он торжественно поставил в центр стола горшок с дикими розами. Затем он сделал шаг в сторону и стал ждать.

В зале наступила мертвая тишина. Все следили за реакцией Кэти-Линн. Она оглядела комнату, посмотрела в глаза Мартину и увидела в них свое будущее. Оставалось только одно.

Опустив папку на чемоданчик, она вынула из лацкана премиальную булавку с бриллиантом, стиснула ее в левой руке, а правой подняла керамический горшок. Прижав к груди душистые цветы, Кэт положила бриллиант на середину стола.

– Тебе больше не придется ждать. Я готова, – сказала она.

Мартин подошел и поцеловал ее. Кэти-Линн держала цветы, как новорожденного. Затем они молча шагнули в коридор.

Проходя мимо комнаты, где проводилась пресс-конференция, Мартин сделал вид, что снимает шляпу перед Джоном Эрвином. Джону оставалось лишь подмигнуть в ответ. Пара вышла на улицу и двинулась в будущее.