Текст книги "Сооруди себе причёску"

Автор книги: Чарльз Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава шестнадцатая

Я поехал в город на автобусе и взял из гаража свою машину. Тем временем вышли дневные выпуски газет. Однако в них ничего нового не было, помощник шерифа был все еще без сознания, и состояние его не изменилось. Полиция обшаривала весь штат в поисках Маделины Батлер.

Я остановился поблизости от аптеки и зашел в отдел косметики.

– Чем могу быть вам полезна? – спросила девушка.

– Мне нужно средство для завивки. И еще кое-что для жены. Я забыл, как называется средство для окраски волос.

– Лондотон?

– Не помню. У нее темные волосы, и с помощью этой штуки она делает их светлее, примерно, цвета меди.

Девушка назвала три или четыре препарата.

– Да, это самое, – ответил я на третье название. – Но дайте мне, пожалуйста, квитанцию на случай, если я ошибся.

Я отнес покупки в машину, сел и прочел инструкцию. Еще надо купить вагу и шампунь для смывки состава с волос. Я приобрел все это в другой аптеке, там же купил солнечные очки и масло для загара.

Теперь оставались только сигареты и виски. Возле парфюмерного магазина была лавка, где я купил жареную курицу и бутылку виски. Там меня снабдили хозяйственной сумкой для покупок.

Около половины второго я снова был дома. Жалюзи в гостиной были подняты, а Маделина лежала на ковре и принимала солнечные ванны. Халат она сняла, и руки были свободны.

Я вынул из сумки бутылочку с маслом для загара.

– Boт, – сказал я, – пользуйтесь этим.

Она села, лицо ее вытянулось.

– Ненавижу коричневый загар, – сказала она.

– Не важничайте, – сказал я, – тюремная бледность будет хуже.

– Да. вы правы.

Она открыла бутылочку и намазала себе лицо и руки.

– Вы купили виски?

– Да. Сейчас принесу вам бокал.

– Спасибо.

Она снова легла и закрыла глаза. Ковер был серый, и ее темные длинные волосы выделялись на его фоне.

Я выложил из сумки покупки и открыл бутылку, остальное сунул в холодильник. Затем я налил ей изрядную порцию виски и добавил немного воды. В конце концов, это куплено на ее деньги. Я вернулся с бокалом в гостиную.

– Сколько времени вы лежите на солнце?

– Около пятнадцати минут.

– Тогда кончайте, иначе сгорите.

Она села. Я подал ей бокал и опустил жалюзи.

Маделина выпила глоток, посмотрела на меня и улыбнулась.

– А вы? – спросила она.

– Я не хочу.

– Вы вообще не пьете?

– Изредка.

Она подняла бокал.

– Тогда за ваше здоровье, мистер Скарборо.

– Вы, кажется, лучше себя чувствуете.

– О да, – ответила она. – Превосходно. Я думаю о вашей блестящей идее, и чем больше о ней думаю, тем больше она мне нравится. Затея вполне осуществима. Как можно поймать Маделину Батлер, если она превратится в другого человека?

– Надеюсь, вы не считаете это очень простым делом?

– Нет, конечно, нет. Но мы с этим справимся. Когда начнем?

– Хотя бы сейчас, – ответил я. – Но вы, наверное, захотите сначала выпить?

– Я могу выпить, когда вы будете заниматься моими волосами, – улыбнулась она. – Это придаст мне мужества.

– Да, оно вам потребуется, – согласился я.

Расстелив на полу газеты, я поставил на них стул.

– Садитесь, – сказал я.

Она села, веселая и довольная. По радио передавали классическую музыку.

– Вы слышали какие-нибудь новости во время моего отсутствия?

Маделина подняла глаза.

– Да. Разве этого нет в газетах?

– Чего? – спросил я. – Ради Бога, чего?

– Состояние помощника шерифа улучшается. Вероятно, он выздоровеет.

Мои колени начали дрожать. Я забыл о своей работе и закурил сигарету. Только теперь, когда тяжесть спала с меня, я понял, сколь ужасен этот груз. Я не убивал полицейского. Если нас найдут, мне смогут предъявить обвинение в том, что я только ударил его по голове. Конечно, еще оставалось дело «Дианы Джеймс», но убил ее не я, а Маделина. И «Диана Джеймс» не была полицейским.

– Он все еще без сознания? – спросил я.

– Да. Но врачи считают, что скоро придет в себя.

– В этом деле есть только одна закавыка, – сказал я. – Он мог узнать вас.

– Да, – беззаботно согласилась она. – Но они, видимо, и без этого убеждены, что я там была. Дело ничуть не изменится, если он это подтвердит.

В этот момент мне следовало бы кое-что сообразить, однако я ничего не понял. Видно, крыша должна свалиться на голову, чтобы до меня дошло, почему известие о помощнике шерифа привело ее в такое хорошее настроение.

– Ну, начинайте, – сказала она. – Я жду не дождусь, когда меня превратят в Сузи Мамбли.

Она сидела, выпрямившись, на стуле и смотрела на меня. Я достал из кармана ножницы, сходил в ванную за полотенцем и накинул его ей на плечи.

– Держите его крепко.

Она обернула его вокруг шеи.

– Вы ужасно разукрасите меня, – сказала она, – но это ничего. Самое главное, что мы приступаем к делу. Надо подстричь мне волосы, покрасить их и сделать завивку. Как только у меня достаточно загорит лицо, я смогу пойти в парикмахерскую и привести в порядок свою прическу. Скажу, что была в Южной Америке, и буду жаловаться на тамошних ужасных парикмахеров.

– Хорошая идея, – заметил я.

Проведя по волосам расческой, я принялся стричь их. Через некоторое время я отступил и посмотрел на свою работу.

Голова выглядела ужасно, словно попала под косилку.

– Дайте мне посмотреть, – и она пошла к зеркалу в ванной.

Я ожидал бури, однако она только вздохнула и покачала головой.

– Послушайте, если вы мечтаете стать парикмахером…

– Подождите, я еще не кончил.

– Знаете, что вы делаете не так, как нужно? Вы не должны стричь прямо. Расческу нужно держать наклонно и отстригать пряди волос между зубьями расчески.

Я попытался выполнить ее указания и постепенно выправил полученные неровности. Все же, когда я закончил, голова получилась клокастая.

– Ужасно, – сказал я, – но это имеет и свои хорошие стороны. Теперь вы лишь отдаленно напоминаете миссис Батлер на фотографии.

Потом я взял пузырек с красящим раствором и подал ей.

– Посмотрим, какая вы будете рыжая.

Пока она наносила раствор на волосы, я вычистил ковер, завернул в газету отрезанные волосы и выбросил в мусоропровод.

Мы уничтожили Малелину Батлер. Это была моя идея, и я приобрел все необходимое для этого… То, что она сейчас делала, – ее часть пути. Если ей это удастся, то больше не будет существовать Маделины Батлер, которую разыскивает полиция.

Была половина третьего. Я включил приемник и нашел станцию, передающую новости, но, об этом деле ничего не передавали. Я подумал, не солгала ли она мне. Ну, это обязательно будет в вечерних выпусках.

Она вышла из ванной. Волосы она вымыла шампунем и вытирала их полотенцем. Они спутались и торчали во все стороны. Но цвет не изменился.

– Они такого же цвета, как и раньше, – заметил я.

– Потому что мокрые. Посмотрим, когда высохнут.

Она подняла жалюзи, села на ковер и снова принялась вытирать голову. Через несколько минут она отбросила полотенце и провела рукой по волосам.

– Можно мне еще выпить? – промурлыкала она, глядя на меня.

– Еще не наелись этим снадобьем? – спросил я.

– Это неплохая диета, – ответила она.

Я пошел в кухню и налил ей. Когда я подал ей бокал, она посмотрела на меня полузакрытыми глазами и горячо шепнула:

– Спасибо, дорогой.

Она была похожа на хризантему, но как дьявольски она была хороша, особенно в пижаме.

– Пробуете стать Сузи? – спросил я.

– Да, – ответила она. – Как у меня получается?

– Неплохо, если вы будете и вести себя, как она.

– Что вы хотите этим сказать?

Я склонился над ней и погладил ее но голове.

– Ну, а действительно ли хороша Сузи, следует испытать в постели. Я бы с удовольствием занялся этим.

В ее глазах появился холодный блеск.

– Ваша вульгарность просто отвратительна. Может быть, уберете руку?

– Вы выпадаете из роли. Это уже не Сузи.

Я не отнял руки, а погладил ее ниже. Отнюдь не пористая резина.

– Нет, – сказала она, – вот это Сузи, – и дала мне пощечину.

Я схватил ее за руки.

– Не привыкайте к такому поведению, – строго предупредил я. – Иначе я могу стать очень неприятным.

В ее глазах не было страха.

– Скажу вам прямо. Иногда вы производите впечатление интеллигентного человека, но затем снова позволяете себе хамские выходки.

– Не делайте из этого государственного преступления, – возразил я. – Это не так существенно. Поскольку нам придется пробыть так долго вместе, считаю, что неплохо было бы немного приятнее проводить время. Но это не обязательно, главное, в конце концов, деньги.

– Вы такой чувствительный человек?

Я встал.

– Бэби, там, где я вырос, 120 тысяч долларов ценятся выше всяких чувств.

Она промолчала. Я пошел к двери, взял со стола ключ от машины и сказал:

– Кроме того, не вам говорить о чувствах.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что вы убили двух человек. Не я, а вы.

Она уставилась на меня.

– Да, – сказала она. – Но ненависть – тоже чувство.

Я спустился вниз, сел в машину и поехал в город. В одном из киосков я купил газету, зашел с ней в ресторан и заказал чашку кофе.

Заголовок гласил: «ПОМОЩНИКУ ШЕРИФА ЛУЧШЕ».

Врачи считали, что кризис миновал и вскоре к нему вернется сознание. В статье больше не было ничего нового, кроме еще одного описания Маделины Батлер и разных рассуждений о возможном местонахождении денег, которые украл Батлер. Считалось, что Маделина не могла прорваться сквозь оцепление дорог, и полиция была уверена, что она спряталась где-то внутри кольца оцепления. Газета полагала, что ее скоро найдут.

Розыски прежде всего были сосредоточены на «кадиллаке». Подумав о нем, я ухмыльнулся и отпил кофе.

«Диану Джеймс», видимо, еще не нашли, но это и неудивительно. Ее труп лежал в подвале, а над ним целый дом. Это произошло прошлой ночью, и они еще не раскопали пепелище.

Я вышел на улицу. Надвигалась гроза, то и дело грохот грома перекрывал уличный шум. Я бесцельно шел по улице и вдруг заметил на углу дом с мраморными колоннами. Взглянув на него, я увидел, что это Прибрежный банк.

Это было захватывающее чувство. Я стоял на углу и, когда сменился цвет светофора, дал людям пройти мимо меня. Там, в банке, лежали деньги и ожидали, когда их возьмут. Мысленно я представил себе толстые круглые двери подземного хранилища и узкие цроходы между металлическими сотами, образованными тысячами сейфов, заполнявших помещение от пола до потолка. И один из них был битком набит пачками банкнот. И ключ от этого сейфа лежал у меня в кармане.

Через два дома на другой стороне улицы располагался третий Национальный банк. Я видел его с того места, где стоял. А налево за углом через три дома к югу находился банк Коммерческой кредитной компании. Деньги можно достать из трех сейфов менее чем за двадцать минут. Для этого нужно только спуститься по лестнице в помещение сейфов, расписаться на карточке и отдать ключ.

Прохожие толкали меня, две девушки протиснулись мимо. Они взглянули друг на друга, иронически посмотрели на меня, и одна сказала:

– Этот тип, видимо, врос в землю.

Они поспешили дальше, а я пришел в себя. Начался дождь. Я пересек улицу и стал под навес. Если я пойду к машине, то промокну насквозь. Я огляделся. Навес, под которым я стоял, оказался входом в кино. Я купил билет, не поинтересовавшись, какая идет картина.

Когда я вышел, дождь прекратился, и стало темно. Свет отражался от блестевшей проезжей части, и колеса машин шипели.

Мальчик продавал вечерние выпуски газет. Я купил одну и развернул ее. Сразу же бросился в глаза заголовок: «ЮНОША ПРИЗНАЛСЯ В УБИЙСТВЕ БАТЛЕРА».

До машины надо было пройти четыре квартала. Чувствуя, как все внутри напряглось, я заставил себя не пробежать эти несколько сот метров.

Глава семнадцатая

Юноша признался. А как обстоит дело с Маделиной Батлер?

Но не это меня ошеломило. Если они задержали блондинку и ее брата, то те дадут описание моей внешности.

Я бегом поднялся по лестнице и ворвался в квартиру. В гостиной горел свет, но Маделины там не было. Я услышал плеск в ванной, сел на софу и развернул газету. Сунув в рот сигарету, я забыл ее закурить.

«Маунт Темпл, 6 августа. Сенсационная новость по делу об убийстве Батлера. Как сообщила полиция, сегодня был задержан двадцатидвухлетний Джек Финлей. После продолжительного допроса он в третьем часу дня признался в соучастии в убийстве банковского служащего, пропавшего два месяца назад. Труп его был найден во вторник.

Едва слышным голосом он указал на Маделину Батлер, вдову убитого, как на зачинщицу гнусного преступления.»

Я сделал перерыв и закурил сигарету. Все было так, как я себе представлял. Финлей оказался сообщником.

Я стал быстро читать дальше.

«Финлей был задержан сегодня рано утром на проселочной дороге в 80 милях от Маунт Темпла.

Задержали его патрульные полицейские, занимающиеся розыском машины миссис Батлер. Финлей и его сестра Чарисса, двадцати семи лет, пытались удрать, заметив патрульную машину. Они сначала отрицали свое соучастие в преступлении. Однако позже, когда другой патруль обнаружил „кадиллак“ миссис Батлер вблизи блокгауза в конце дороги, по которой шла эта пара, им было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве.

Согласно их показаниям, миссис Батлер и сопровождающий ее неизвестный мужчина вчера вечером отобрали у них машину и скрылись. Полиция располагает точным описанием неизвестного, которое было передано по радио.»

Я встал, уронил газету и уставился в пустоту. Еще не все потеряно. Они не имеют ничего, кроме моего описания. Единственный человек, который знал меня, – «Диана Джеймс», но она умерла.

Я хотел было снова поднять газету, но в этот момент вошла Маделина. На ней был жакет и блузка, которые она захватила с собой вчера вечером, нейлоновые чулки и домашние туфли. Она включила радио и села.

Взглянув на газету у меня на коленях, она спросила:

– Есть что-нибудь интересное?

– Да, можно сказать, есть.

Я бросил ей газету.

– Почитайте сами.

Она взяла газету и уставилась на заголовок.

– О!

– Послушайте, – сказал я, – арестовали вашего приятеля. И все, что вы можете сказать, это «о»?

Она пожала плечами.

– Вас удивляет, что я не приняла это близко к сердцу? В конце концов, он ведь пытался меня убить. Кроме того, он мне не друг.

– Не друг? Как же, черт возьми, он в это дело влез?

– Он был влюблен в Синтию Кеннон. Или в Диану Джеймс, как вы ее называли.

– Итак, это…

Маделина засмеялась.

– Непонятно. Но о вкусах не спорят.

– Оставьте это.

Я чувствовал себя словно с похмелья.

– Отвечайте на мой вопрос! Или отдайте газету, и я дочитаю ее. Миллионы посторонних людей знают об этом деле больше, чем я.

– Хорошо, – ответила она. – Я расскажу вам.

В этот момент по радио заревел джаз. Маделина вздрогнула и нажала кнопку.

– Один момент.

Она настроила приемник на какую-то унылую музыку, затем скинула домашние туфли, поджала под себя ноги, закурила сигарету и откинулась поудобнее назад.

– Хорошо, верно? Или вы не любите Дебюсси?

– Нет, – ответил я. – Кто убил Батлера? Вы или Финлей?

Она погрузилась в музыку и ответила:

– Я.

Она была совершенно спокойна. В ее голосе не было никакого чувства: ни раскаяния, ни гнева, – ничего. Батлер был мертв, она его убила, вот и все.

– Почему вы его убили? – спросил я. – Из-за денег?

– Нет, просто я его ненавидела. Синтию Кеннон я тоже ненавидела. Вы ничего не имеете против, если я буду называть ее настоящим именем?

Я все меньше и меньше понимал.

– Значит, деньги не имели значения? Но вы все же забрали их?

Она иронически усмехнулась.

– Вы только и думаете о деньгах. Вы придаете им слишком большое значение. Я не утверждаю, что они ничего не значили, они имели значение. Я убила их обоих, так как ненавидела их, а деньги были одной из причин моей ненависти. Ведь, чтобы быть точным, он украл их не из банка, а у меня.

Я уставился на нее.

– У вас?

– Вот именно. Они все рассчитали – жить на мои деньги. Неплохо, не правда ли?

Я покачал головой.

– До меня это не доходит. Я ничего не понял. Вы говорили, что Финлей был влюблен в «Диану Джеймс» и что Батлер украл у вас деньги. Кто из нас рехнулся, вы или я? В газетах было напечатано, что он украл их из банка.

Она сильно затянулась сигаретой, выдохнула дым и посмотрела на ее тлеющий кончик.

– То, что было напечатано в газетах, – совершенно правильно. Я попытаюсь вам разъяснить. Банк был основан моим дедом.

– Ах, вот оно что, – вздохнул я. – Теперь понимаю. Банк принадлежит вам.

– Нет, – засмеялась она. – Я сказала, что был основан моим дедом. Однако его потомки имели больше таланта тратить деньги, чем их зарабатывать. Банк уже давно перешел в другие руки, но у отца осталась часть капитала, больше чем 120 тысяч долларов, и эту часть я после его смерти унаследовала. Теперь вы поняли? Мой муж не имел никакого состояния, ничего кроме своего обаяния. Но, поскольку мы с ним владели частью капитала, он стал вице-президентом банка. А когда он решил оставить меня и бежать с Синтией Кеннон, то прихватил эти деньги. Легально их взять было нельзя, поэтому он стащил их.

– Если бы его не поймали и деньги не были выплачены страховой компанией, то банк просто аннулировал бы принадлежащую нам часть капитала и этим возместил бы потерю. На этом дело было бы кончено и забыто. Никто, кроме меня, не жалел бы о потере этих денег.

Она умолкла и холодно улыбнулась.

– А ему на это было, конечно, наплевать.

Я забыл о сигарете в своей руке, и она обожгла мне палец. Погасив ее в пепельнице, я вопросительно посмотрел на Маделину.

– Но когда вы узнали, что он задумал, то почему вы в тот вечер просто не сообщили в полицию? У него бы отняли деньги, а самого арестовали бы.

– Верно, – кивнула она, – я могла это сделать. Но терпение мое подошло к концу, и мне захотелось с ним расквитаться. Синтия Кеннон была не первая, до нее он был в связи с Чариссой Финлей, работавшей в банке, а до нее еще с другой. До тех пор я терпела его измены, но, когда он хладнокровно решил украсть мои деньги и удрать со своей потаскушкой, я тоже хладнокровно решила убить его. Когда человеку нечего терять, то ему нечего и бояться.

– Я все еще не понимаю, – возразил я, – роли Джека Финлея в этом деле.

– Это немного сложнее. Похоже, он стал некой трагической фигурой, но на самом деле он просто дурак. Вероятно, он вообразил, что эти две женщины – обе старше его – совершат преступление, а ему достанутся деньги.

– Я все еще не понимаю.

Маделина засмеялась.

– Извините, я опять забыла, что говорю с человеком, для которого, кроме денег, нет мотивов.

– Синтия Кеннон, – продолжала она, – говорила вам, что она работала медсестрой и несколько месяцев ухаживала за парализованной женщиной. Эта женщина была матерью Джека и Чариссы Финлей. С тех пор Джек по уши влюбился в Синтию. Не знаю, поощряла ли она его к этому – ведь она на десять лет старше его и наверняка надолго не могла заинтересоваться этим юношей, почти подростком. Вероятно, он действовал ей на нервы. Во всяком случае, она быстренько с ним все покончила, когда познакомилась с моим мужем. Я узнала об этом месяц спустя, после того как Синтия оставила свое место в Маунт Темпле и вернулась в Санпорт. Однажды, в субботу вечером, когда мой муж якобы уехал ловить рыбу, ко мне явился Джек Финлей. Он был совершенно вне себя. Не знаю, почему он поделился со мной своими заботами, вероятно, вбил себе в голову, что я заставлю мужа порвать с Синтией. Вскоре я заметила, что он действительно как бы не в себе. Он часто в конце недели следил за моим мужем и один раз чуть не убил их в номере отеля. Он пошел туда с пистолетом, но в последний момент, уже стоя перед дверью, опомнился и ушел прочь. Мне стало жаль его, и я пыталась втолковать ему, что было бы безумием портить свою жизнь из-за такой потаскушки, как Синтия Кеннон. Но уговоры оказались безуспешными. С таким одержимым бесполезно говорить. Он решил убить моего мужа.

– Понемногу я начинаю понимать, – сказал я. – Он был тем сообщником, какой вам требовался. Вам оставалось лишь немного подогреть его.

Маделина покачала головой.

– Нет, – возразила она. – Я же вам сказала, что пыталась вразумить его. Но вскоре я заметила, что он и его очаровательная сестрица подстрекают меня.

– Извините, я опять потерял нить.

Она прикурила новую сигарету. По радио все еще продолжали передавать нудную музыку. Все это было похоже на абсурд. Маделина сидела совершенно спокойно и расслабленно, погрузившись в звуки музыки, и рассказывала про убийство.

– Я уже говорила вам, что все усложнилось. Сначала мне казалось, что тут дело в бешеной ревности Джека. Но потом выяснилось, что это не так. Когда он шпионил за ними, ему стало известно, что Синтия изменила свое имя и фамилию. Он удивился, но, пребывая в расстроенных чувствах, не подумал, к чему бы это. Я же, напротив, произвела свое расследование. Синтия действительно переменила имя, но я узнала еще одну вещь, которая имела большое значение. Когда мой муж встречался с ней в Санпорте, он не заходил в ее квартиру. И накупил себе кучу всякой одежды, которую она спрятала у себя дома. Постепенно мне стало ясно, что они задумали.

В это время в Джеке Финлее произошла заметная перемена. Он стал безумно ревнивым, но у меня было чувство, что он владеет собой и чего-то дожидается.

Так прошли два месяца, и я начала понимать, что произошло. Джек признался своей сестре Чариссе. Она была умнее и догадалась, зачем Синтия изменила имя. И она возненавидела моего мужа. Я уже вам говорила, что он был в связи с Чариссой. Она работала в том же банке. Вот что важно.

Маделина замолчала и посмотрела на меня.

– Теперь понимаете? – спросила она.

– Да, думаю, что да.

Она кивнула и продолжала:

– Я позволила Джеку себя одурачить. Он убеждал меня, го мой муж разбил мою жизнь и его жизнь, и что единственное, для чего он живет – это месть. Когда муж под тем или иным предлогом исчезал в конце недели, Джек все время жаловался мне, что больше не выдержит, но ничего не делал.

Затем наступила та суббота. Муж в полдень вернулся из банка домой и сказал, что поедет ловить рыбу. Он положил в машину вещи для кемпинга и поднялся наверх принять душ и переодеться. Я спустилась вниз и, как всегда, обыскала его машину. Я нашла деньги, они были в портфеле, завернутом в постельные принадлежности. Весь этот месяц я спрашивала себя, как я поступлю, если найду доказательства. Теперь же, когда я открыла портфель и увидела деньги, все сомнения мои рассеялись, и я не могла больше медлить.

У меня было мало времени. Я взяла портфель с деньгами и спрятала в подвале. Я знала, что Джек поспешит к нам. как только Чарисса позвонит ему и сообщит, что мой муж ушел из банка с портфелем. Джек действительно вскоре появился и прекрасно разыграл свою роль. Он был мертвенно-бледен, глаза широко раскрыты, как у сумасшедшего. Он спросил меня, сказал ли муж снова, что едет на рыбную ловлю. Я подтвердила это. Он заявил, что так дальше не может продолжаться, и мы должны наконец что-то предпринять. Этими разговорами он подстрекал меня, и в тот самый момент я услышала, что муж спускается по лестнице. Я выхватила пистолет из кармана Джека и застрелила мужа, когда он подошел к двери.

Маделина замолчала и устремила взгляд поверх моей головы. Лицо ее было совершенно бесстрастно.

– Значит, Финлей увез труп и отогнал машину?

Она кивнула.

– Да. Он был удивительно спокоен и ловок. Похоже было, что он все точно рассчитал. Сделать все это было нетрудно. Прислуги не было дома, она брала по субботам выходной. Нам только пришлось подождать, когда стемнеет.

– А что произошло, когда они убедились, что денег в машине нет?

– В воскресенье вечером они явились ко мне. Я сделала вид, будто не понимаю, о чем они говорят. Они знали, что о пропаже денег в банке станет известно в понедельник утром. Я прикинулась дурочкой и спросила их, о каких деньгах они говорят – мой муж, определенно, не мог взять с собой так много денег.

Они угрожали убить меня, но не хуже меня знали, что если это сделают, то деньги найти не удастся. И полицией, конечно, они не могли пригрозить мне, так как сами увязли в этом деле. Они себя загнали в тупик.

Я зарыла деньги в клумбу и стала ждать, когда полиции надоест обыскивать дом и наблюдать за мной. Тогда я достала деньги и положила их в три сейфа.

– Значит, это Финлей поставил машину перед домом «Дианы Джеймс». Она была уверена, что это сделали вы сами.

Маделина тихо рассмеялась.

– Синтия была не слишком умна, но все же и она могла бы сообразить, что в такие детские игры я не играю.

Я помолчал. Все это было здорово проделано, с какой сто роны ни посмотреть. Она всех перехитрила.

Кроме меня, подумал я и ухмыльнулся. Теперь эти 120 тысяч долларов лежат в трех сейфах, а ключи от них у меня в кармане.

– Вы умная женщина, – сказал я. – Вы почти завершили это дело.

Я спустился вниз и дошел до угла. Утренние газеты ужо вышли. Я купил одну, развернул. Заголовок гласил: «МИССИС БАТЛЕР МЕРТВА. ЕЕ СПУТНИК РАЗЫСКИВАЕТСЯ».