Текст книги "Последняя охота Серой Рыси"

Автор книги: Чарльз Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

VI

Только на следующее утро за завтраком вернулось к Бою хорошее настроение духа, и он долго потешался над Джебом. Джеб, чувствуя себя виноватым, сидел с смущенным видом, думая все время о том, как бы переменить разговор.

– Я поведу тебя, – сказал он, – к одному из моих прудов в ближайшей отсюда долине и покажу разные способы ловить бобров.

Бой нахмурился.

– Какое мне дело до того, как ловят бобров! – воскликнул он. – Ты знаешь, я никогда не ставлю ловушек.

– Знаю, – ответил Джеб, – но капканы своего рода наука, и ее надо изучить. Ты никогда не будешь настоящим охотником, если не поймешь ее. К тому же, расставляя капканы, ты узнаешь о диких зверях много такого, чего не узнаешь другим путем.

– Быть может, ты прав, Джеб! – ответил Бой в глубоком раздумье.

– Я только расскажу тебе, как это делается, вот и все, – продолжал Джеб. – Время теперь еще раннее для ловли, потому что мех в этом месяце никуда не годится; да и по закону ловля еще не дозволяется.

Он взял топор и направился в лес по узкой тропинке. Непривычный глаз не заметил бы этой тропинки, но для Боя и Джеба она так же была видна, как проезжая дорога. Охотник шагал своей обычной тяжелой походкой. Бой не отставал от него, хотя носил обувь с узкими носками, как у индейцев. Молча шли они друг за другом под сводом густолиственного дремучего леса, где тени были так же темны, как летом, хотя там и сям мелькали уже пурпуровые и бледно-золотистые отблески осенней листвы. Один только раз, обходя огромную скалу из белого гранита, испещренную розоватыми и желтоватыми листьями, встретились они лицом к лицу с самцом-лосем, черным и мрачным, как допотопное чудовище. Лось взглянул на них, фыркнул с негодованием и скрылся в чаще.

Добрых три мили шли путники, нигде не останавливаясь. Дорога подымалась сначала в гору, затем спускалась в долину. Они видели множество маленьких речонок, которые текли по сравнительно ровной местности. Нередко встречались им заброшенные бобровые домики. Но нигде не видно было живых бобров. Бой спросил Джеба, куда девались бобры, и тот ответил ему;

– Все они выловлены много лет тому назад, когда еще стояла высокая цена на бобровый мех. Индейцы сломали плотины, разрушили домики. Но маленькие зверьки вернулись опять. Выше, за этой долиной, есть несколько хороших прудов.

– Теперь их снова уничтожат! – с негодованием воскликнул Бой.

– Ни за что! – ответил Джеб. – Мы так не поступаем. Мы не изводим зверьков целыми семьями, а берем только несколько бобров из каждого домика. Остальных мы не трогаем года два-три, чтобы дать им время размножиться.

Не успел Джеб договорить, как вдали показалась длинная и довольно низкая плотина, а за ней пруд величиною чуть ли не с целое озеро. Плотина была сделана сравнительно недавно, как заметил наблюдательный Бой.

– Смотри-ка! – воскликнул он, задыхаясь от волнения. – Какой большой пруд, Джеб!

– В этом пруде не менее четырех бобровых домов, – отвечал охотник. – В них, по-моему, должно быть от тридцати до тридцати шести бобров. Когда наступит весна, я возьму оттуда, сколько мне нужно, вот и все.

Стоя на верхушке плотины. Бой увидел привычным глазом четыре домика – один подальше, а три возле берега. Люди несведущие приняли бы эти домики за случайную кучу палок, пригнанных сюда капризным течением. Бой с огорчением думал, сколько из обитателей этих искусных сооружений безвременно погибнет. Сознавая, однако, что ничем не может уничтожить любовь людей к мехам, он заглушил свое негодование и стал внимательно прислушиваться к словам Джеба.

– Тебе знаком, конечно, стальной капкан, который мы употребляем, – говорил охотник. – Мы не любим индейских проделок, хотя когда-нибудь я расскажу и о них. Не придерживаемся мы также и нововведений. У нас в ходу старая двухчелюстная западня, которая крепко держит и меха не портит.

– Знаю все ваши капканы, от капкана для мускусной крысы до медвежьего! – прервал его Бой. – Какой размер идет для бобра?

– Номер четвертый, – отвечал Джеб. – Размер челюстей шесть с половиной дюймов или около этого. Все дело в том, где и как его ставить.

– Вот это я и хочу узнать, – сказал Бой. – Почему вы не стреляете в бобров? Гораздо было бы скорей и удобнее.

– Мы не стреляем бобров, особенно в воде. Они, как камень, идут ко дну. Ловить капканом гораздо надежнее. Представь себе, что ты хочешь поймать бобра. Где поставил бы ты капкан?

– У самого входа в домик, – отвечал Бой, – или у канала. Или у кучи из хвороста. А если бы нашел подгрызенное дерево, там поставил бы пару капканов – по одному с каждой стороны, и прикрыл бы их листьями…

– Молодец ты, право! – воскликнул Джеб. – Сразу угадал! Из тебя может выйти первоклассный охотник! Но бывает так, что бобр попадется и пропадет – много всяких зверей охотится на него. Или сам перегрызет себе ногу и уйдет. Это случается чаще всего, когда он попадает передней ногой. Она, как тебе известно, небольшая и тонкая. Перегрызает он, впрочем, иногда и заднюю ногу. Мне часто попадались бобры без передней ноги. Но они не были хуже от этого. Нога обрастает ровной и гладкой шерстью. Бобр, говорю тебе, много чего может выдержать. Предположим теперь, что бобра поймали крепко, и он не может высвободиться. Тогда на твою беду может подвернуться рысь или дикая кошка, или хищная птица, или лисица, или даже медведь и, не спрашивая твоего разрешения, распорядится с бобром. А то, представь себе, что ты хочешь поймать его в воде. Он побоится подойти к капкану, и выйдет игра вничью.

– Понимаю, – сказал Бой.

– Что тогда делать, по-твоему, – продолжал Джеб, – чтобы заставить бобра забыть всякий страх и осторожность?

Бой задумался.

– Сломать плотину! – отвечал он нерешительно.

– Верно, – сказал охотник. – Если хочешь наверняка поймать бобра, сделай два-три пролома в плотине и поставь капкан по соседству с проломом, на верхнем наклоне ее. Ручаюсь, что бобры попадут в него, когда будут бегать, исправляя плотину. В любое время попадутся. Капкан прикрепи цепью к шесту, воткнув его на глубине трех-четырех футов. На расстоянии полутора футов от первого шеста поставить второй. Как только бобр поймается, он сейчас нырнет в глубокое место, куда всегда спасается от всех своих невзгод. Но если капкан захватит его крепко, он погиб. Чем больше старается он выкарабкаться, тем больше обматывается цепь кругом шеста, и он тонет. Тут уже он остается в сохранности. Ни рысь, ни лиса не достанут его.

– Подумать только, что он на твоих глазах умирает такою страшною смертью! – воскликнул Бой. – Другие бобры, увидя, что один попался, удирают, должно быть, и оставляют плотину без починки?

– Нет, – ответил Джеб. – Плотина для них важнее всего. Они по-прежнему будут суетиться и чинить плотину, хотя бы из-за этого половина бобров попала в капканы. О, мужества у них хватит, когда надо отстоять свою плотину.

– Не думаю, чтобы такой способ был хорош, – сказал Бой.

– Хороший способ, – сказал Джеб, – скорый и верный. Зимой применяется другой, тоже хороший и верный. На льду, возле берега, делается отверстие. Затем берут молодую березку или иву, пропускают тонкий край ее в отверстие под лед, а другой, заостренный, втыкают на берегу, чтобы бобр не мог его вытащить. Рядом с этим концом на берегу ставят капкан. Бобр, плывя под водой, видит свежее дерево и начинает придумывать, как бы ему стащить его. Он решает, что его надо перегрызть в том месте, которое ближе к берегу, и затем снести домой, чтобы накормить семью. Но не успеет он приняться за дело, как попадает в капкан. Тут и конец ему. Бывают случаи, однако, когда бобрам удается стащить домой деревцо.

– Ты говорил, что индейцы уничтожают всю семью, – сказал Бой.

– Да, индейцы истребляют всех бобров до одного. Они думают, верно, что бобров будет всегда много, сколько бы их ни убивали. Прежде всего они отыскивают их норы на берегу и уничтожают домики. Делают они это зимою, когда пруд бывает покрыт льдом. Если бобров выгнать зимою из домиков, они отправляются прямо в норы на берегу, откуда спускаются в воду, чтобы иметь возможность высунуть голову и подышать чистым воздухом. Индейцы берут колья и устраивают из них изгородь перед норами, чтобы бобрам некуда было уйти, затем разрывают норы и убивают всю семью.

– И просто и скоро! – заметил насмешливо Бой.

– Индейцы придумали еще одну хитроумную штуку, – продолжал Джеб. – Бобры, как тебе известно, складывают на зиму в одну кучу все свои съестные припасы, состоящие из зеленых веток и молодых деревьев неподалеку от своего дома. Индейцы отыскивают подо льдом это место, затем делают отверстие во льду и окружают припасы изгородью из кольев, которые ставят так тесно друг к другу, что ни один бобр не может пройти между ними. Со стороны, обращенной к домику, они вытаскивают один кол и заменяют его веткой. Ты догадываешься, вероятно, что из этого выходит? Как только бобры почувствуют голод, один из них отправляется к куче съестных припасов, чтобы захватить оттуда какую-нибудь ветку. Он находит кучу, окруженную изгородью, а между тем ему необходимо добыть ветку. Пройти он может только там, где вместо кола стоит ветка. Индеец, который все время следит за поверхностью льда, видит, что ветка шевелится, догадывается, в чем дело, и заменяет ветку колом. Бобру ничего больше не остается, как утонуть в том месте, куда он пришел и откуда ему не выйти больше. Индеец вытаскивает его уже мертвым, заменяет кол веткой и ждет следующего бобра. Ждать ему приходится недолго… Он почти всегда забирает их всех до одного.

– Очень рад, Джеб, что ты не ловил их таким способом, – сказал Бой. – Скажи только, пожалуйста, зачем ты привел меня к этому пруду? Разве ты не мог рассказать мне об этом у моего пруда?

– Мне, видишь ли, нужен был какой-нибудь предлог, чтобы хоть один день не ходить в обход, – ответил Джеб. – Идем дальше. Я покажу тебе еще несколько таких прудов.

VII

Три дня провели Джеб и Бой в стране бобров. Каждый час для Боя, за исключением того времени, когда он спал, был полон необыкновенных событий. Днем он до мельчайших подробностей изучал плотины и пруды, а ночью скрывался поблизости от них и приобретал все больше и больше познаний об образе жизни и привычках маленьких инженеров. На своем пруде устроил он крепкий паром из бревен, посетил и осмотрел домики на острове. Тем временем Джеб кончил обход всех окрестностей. Товарищи уложили вещи и отправились обратно домой.

Тихая осень торжественно спустилась на мирные пруды бобров, на мелкие речки и куполообразные дома в воде. Когда погода сделалась холоднее и на поверхности прудов показался легкий помост из темного прозрачного льда, который не таял до самого полудня, а тронутые морозом листья превратились из красных и золотистых в коричневые и с тихим, едва слышным шепотом падали с посеревших ветвей, в пруде Боя закипела лихорадочная деятельность. Тонкое чутье предупредило его жителей, что нынче будет ранняя зима. Они должны спешно собирать съестные припасы. Новый канал стал гораздо длиннее. Каждую ночь слышался треск падающих деревьев, и куча из веток и сучьев все росла и росла. Бобры знали, что они не будут голодать до самой весны. Не успели они настолько укрепить плотину, чтобы она могла противостоять поздним разливам, как выпал снег и поверхность пруда замерзла. Бобры притащили глины и травы и так плотно покрыли куполы своих домов, что они стали похожи на муравейники. Можно было подумать, что бобры заранее предвидели все, что будет, ибо не успели они кончить своей работы, как наступили настоящие холода. В одну какую-нибудь ночь пруд замерз на глубину нескольких дюймов, и крыша дома сделалась твердой, как камень.

Затем в течение двадцати четырех часов падал густой и мягкий, как пух, снег. Он улегся белым ковром и защитил все от лютого мороза. Бобры, скрытые теперь в теплых домиках, где было достаточно провизии, и защищенные от всех врагов, кроме человека, жили мирно, спокойно, никогда не выходя в белый, ослепительно сверкающий холодный внешний мир.

А внешний мир этот с наступлением зимы был полон всевозможными опасностями. Голодные рыси, лисицы и другие хищники рыскали всюду в темном и безмолвном лесу. Все они не прочь были отведать теплого и жирного бобрового мяса и все прекрасно знали, что находится под этими покрытыми снегом холмиками. Искусные строители оставили в крыше каждого домика несколько небольших отверстий для вентиляции. Теплый воздух, проходящий через них, пробуравил несколько отдушин в снегу. Сюда, мучимые голодом, пробирались рыси, лисицы и с жадностью вдыхали аппетитный запах, выходящий оттуда. Доведенные голодом до отчаяния, принимались они рыть снег, пока не показывалась окаменелая крыша дома. С бешенством царапали и рвали они эту крышу, но напрасно! Ничем, кроме мотыги, не разбить этой твердой преграды. Бобры прекрасно слышали, как нападали на их стены, но спокойно продолжали глодать березовые ветки, сидя в своем теплом и безопасном убежище.

Внутри дома у них все было чисто и сухо. Все остатки скромных обедов семьи тщательно удалялись. Все помещение очищалось от малейшего сора. Всякий раз, когда требовалась пища, один из бобров спускался вниз в туннель, а оттуда – в тускло освещенный пруд и прямо к куче съестных припасов. Выбрав подходящую ветку, он возвращался обратно и подымался по главному ходу в темную сухую комнату. Обглодав нежную кору, бобры уносили ветку прочь и присоединяли к плотине. Спокойную жизнь вели бобры! Они все время толстели, тогда как остальные звери, за исключением дикобраза, худели от голода. Бобрам нечего было делать. Они только ели, спали и изредка плавали за пищей под крепким покровом льда.

И вот однажды к пруду явился могучий враг, с которым бобры еще не были знакомы. Влекомый бродячим инстинктом пришел с северо-запада этот враг, зловещий и мрачный. Злые глаза его сверкали злобно, когда заметили белый холм, скрывающий под собою домик бобров. Это был вольверене[4]4
  Канадская росомаха.


[Закрыть]. Сильные передние лапы его и крепкие когти в несколько секунд разрыли снег. То же самое проделывали до него и другие голодные мародеры, но от этого не стали ближе к манившей их добыче. Но вольверене не так легко, как они, мирился с неудачей. Чуткий нос его скоро нашел небольшое отверстие. Он запустил в него свои когти и, напрягая все силы свои, отломал несколько кусочков глины.

Имей он настолько терпения, чтобы в течение двадцати четырех часов или более продолжать свою разрушительную работу, он проник бы в комнату бобров. Но он не хотел приниматься за этот тяжелый труд, так как знал, что все старания его кончатся ничем. Удайся ему даже пробраться в комнату, бобры успели бы убежать и скрыться в подземных норах на берегу. И вот, в то время, когда он раздумывал над этим и не уходил, чтобы заставить бобров провести не особенно приятную четверть часа, он не заметил, как среди деревьев, облитых голубым и призрачным светом луны, тихо подкрадывалась рысь. Она еще издали увидала заднюю часть туловища какого-то неизвестного животного, ломавшего голову над задачей, которую ей самой ни разу еще не удалось решить. Незнакомое животное было меньше ростом, чем она. Оно находилось, как ей казалось, не в особенно благоприятном положении. Рысь взвесила все сразу. Она была к тому же взбешена тем, что животное осмелилось посягнуть на добычу, принадлежащую ей по праву. Медленно, осторожно ползла она вперед, а глаза ее горели от злобы. Немного погодя она сделала громадный прыжок и, перелетев отделявшее ее от вольверене пространство, вонзила когти в заднюю часть его туловища.

Воздух огласился ужасным визгом, ворчаньем, шипеньем и храпеньем. Испуганные бобры бросились в свои подземные норы. При других обстоятельствах храбрый и сильный вольверене без труда справился бы с рысью. Но теперь голова его была погружена в снег, и ему не удалось побороть противника. Не прошло и нескольких минут, как крепкие острые когти рыси разрывали его в клочки.

Тем временем из-за гор, с далекой низменности, лежащей у самого моря, приближалась к бобрам опасность, о которой им во сне не снилось и от которой им некуда было бежать. Два бородатых охотника, невзирая на закон, запрещающий ловить бобров зимой, шли с севера на поиски новых охотничьих мест и пришли в область бобровых прудов и плотин.

VIII

Наконец наступила зима, и дровосеки двинулись в те леса, где летом работал Джеб. Они расположились лагерем в двух милях от того места, где жили летом Бой и его старший товарищ. Джеб теперь был предводителем дровосеков. Ставить капканы он не собирался. Меха стояли низко в цене, а он рубкой леса и без того мог заработать много денег. Большинство дровосеков слышало о Бое и его «странных понятиях». И Джебу, который пользовался расположением дровосеков, ничего не стоило уговорить их признать неприкосновенность пруда Боя и его обитателей. Вечером, когда они сидели у костра, Джеб рассказывал им занимательнейшие истории о том, что они видели несколько месяцев тому назад. И эти мужественные, суровые и в то же время чувствительные люди не раз клялись, что готовы взять все бобровые пруды под свое покровительство. А пруд Боя решили охранять особенно тщательно.

Прошло уже Рождество, когда Бой узнал, что из города отправляют в лагерь дровосеков свежие съестные припасы. Он сейчас же воспользовался этим случаем, чтобы съездить туда. Ему хотелось узнать, как живут бобры зимою и защищает ли их Джеб.

На другой же день после своего приезда в лагерь он отправился к пруду. Он надел лыжи и взял с собой винчестер[5]5
  Американское скорострельное ружье.


[Закрыть], считая, что истинный любитель мира должен быть во всякое время готовым к войне. Дровосеки отправились на работу с первыми лучами солнца, и свежий морозный воздух доносил к нему слабые удары топоров. Долго шел он по следу, проложенному лыжами. По широким носкам и длинной пятке Бой узнал, что это след Джеба. Он очень удивился и никак не мог понять, зачем понадобилось Джебу идти в этом направлении. Почему Джеб удалился от дровосеков? След Джеба свернул скоро влево и затем через реку.

Стук топоров замер в отдалении, и Бой остался один среди полной тишины. Солнце, которое поднялось уже над верхушками гор, бросало почти горизонтальные лучи на покрытые снежным покровом деревья, заливая их розовато-золотистым светом. Снег хрустел под лыжами Боя. Он прислушивался к каждому звуку. Он старался как можно осторожнее двигаться вперед, словно боялся, что хрустенье снега под его лыжами могло вызвать какого-нибудь врага.

Но вот до слуха его донеслись слабые удары топора, которые слышались в той стороне, где, как ему было известно, не работал никто из дровосеков. Он остановился и прислушался. Топор рубил не дерево, а… лед на пруде Боя! Что это значит? Зачем рубить лед, когда в пруде нет никакой рыбы?

А вдруг кто-нибудь вздумал ставить капканы для бобров? Лицо его вспыхнуло от гнева, и он почти бегом пустился вперед. Он знал хорошо, что никто из дровосеков не решился бы на такой поступок. В окрестностях появился какой-нибудь охотник, который не знал, что пруд взят под покровительство. Бой бежал вперед, мало-помалу успокаиваясь. Охотники – люди порядочные, и достаточно будет одного слова, чтобы все уладилось. Ведь по соседству есть много других бобровых прудов.

Он пробрался между покрытыми снегом молодыми соснами и очутился на окраине пруда. Но тут же остановился в нерешительности. Два смуглых человека усердно работали на снегу в двадцати шагах от того места, где находилась главная часть бобрового пруда. Подле них лежало множество кольев. Охотники проделывали круглое отверстие во льду. Бой вспомнил рассказ Джеба о способах индейцев ловить бобров и догадался, что это были браконьеры, которые нарушили законы охоты и собирались уничтожить всю колонию, окружив оградой съестные припасы бобров.

Бой понял, что попал в очень опасное положение. В первую минуту он подумал, не лучше ли будет отправиться обратно в лагерь и позвать кого-нибудь на помощь. Но тут он увидел, что один из браконьеров стоит на коленях и ставит колья, а другой проделывает уже последнее отверстие. Промедление могло принести смерть всем. Гнев и сострадание к бедным животным охватили его. Лицо Боя стало суровым.

Он двинулся вперед и остановился в тридцати шагах от браконьеров. Браконьеры услышали скрип его лыж и оглянулись. Вид у них был хмурый, подозрительный; стоявший на коленях мигом вскочил на ноги. Они не хотели иметь свидетелей своего незаконного дела.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Бой.

При звуках его нежного юношеского голоса и при виде его стройной фигуры подозрения их несколько рассеялись. Но они все еще были недовольны его появлением.

– Здравствуй, – буркнул один из них сердито. А другой не открыл даже рта. Оба вопросительно переглянулись. Как уговорить этого непрошенного свидетеля, чтобы он не выдал их?

– Я хотел просить вас, – продолжал Бой, – не ставьте капканы на этом пруде. Вы не знали, конечно, что это мой пруд. Я не разрешаю ловить бобров. Я не желаю, чтобы хотя бы один из моих бобров был убит.

Человек с топором мрачно взглянул на Боя, но не сказал ему ни слова. Зато другой, который ставил колья, презрительно засмеялся.

– Не желаешь, сынок? – сказал он. – Можешь стоять и наблюдать за нами. Мы скоро тебе покажем, чьи это бобры.

И, повернувшись спиной к Бою, он снова опустился на колени и стал вбивать колья. Человек, не сказавший до сих пор ни слова, с угрожающим видом продолжал смотреть на Боя.

Кровь Боя, обычно такая спокойная, кипела и бурлила. Зоркие глаза его сразу увидели, в каком положении он находится. У браконьеров не было другого огнестрельного оружия, кроме двух ружей, которые стояли у дерева в пятидесяти саженях от них.

– Стой! – крикнул он вдруг повелительным голосом. – Если вы сейчас же не уйдете с этого пруда, я немедленно приведу из лагеря людей, и они заставят вас уйти. Они не будут с вами так вежливо разговаривать, как я. Вы браконьеры, и они с радостью прогонят вас из этой местности. Согласны вы исполнить мою просьбу или я должен идти в лагерь и привести людей?

Человек с топором выругался по-французски, а его товарищ вскочил на ноги.

– Ты будешь стоять там, где стоишь! – крикнул он. – Понял? Тронься с места, и тебе не сдобровать. Понял? Бой чувствовал, что приходит в бешенство. Но он постарался сдержать себя. Он прекрасно понимал, что ему грозит страшная опасность, и собрал все свое мужество.

– Прекрасно, – сказал он. – Посмотрим, что скажут вам дровосеки.

Он сделал движение, как бы собирался уйти, но в то же время не спускал глаз со своего врага. Движение это он сделал только для того, чтобы приготовить свой винчестер.

Человек с топором сделал шаг вперед. Он поднял топор над головой. Бой видел, как бросают дровосеки топор, и знал, с каким искусством и быстротой они это делают. Но и он мог гордиться точностью и скоростью своего винчестера. К тому же, поворачиваясь, он принял такое положение, в каком ему было удобнее всего стрелять. В ту же самую минуту, когда топор готов уже был вылететь из руки браконьера, раздался выстрел из винчестера. Браконьер выругался и опустил руку. Топор пролетел мимо и не попал в цель. Браконьеры бросились к своим ружьям.

– Ни с места! Или я застрелю обоих! – крикнул Бой.

Взбешенные тем, что с ними так обращается какой-то мальчишка, браконьеры продолжали бежать к ружьям. Они надеялись, что он промахнется или что ружье у него не магазинное. Но Бой целился уж им в ноги и приготовился выстрелить. В эту минуту, к великому удивлению его и радости, из-за дерева, у которого стояли ружья браконьеров, вышел Джеб. Схватив одно из ружей, он повторил приказание Боя.

– Ни с места! – крикнул он. – Руки вверх!

Браконьеры были поражены и стояли, словно пригвожденные к месту. Один из них поднял обе руки вверх, а другой одну только левую, правая же беспомощно висела. Они поняли, что говорить им больше нечего. Их поймали на месте преступления. Дело было скверное, и всякая попытка вывернуться могла только ухудшить их положение. Они боялись даже смотреть друг на друга и не спускали узеньких глаз с лица Джеба.

Бой поспешно подошел к одному из них.

– Ловко ты прострелил ему руку, – сказал Джеб, и в голосе его прозвучало уважение к Бою.

– Как ты думаешь поступить с ними? – спросил Бой.

– Тебе решать! Дело касается тебя, – отвечал Джеб, не спуская глаз с браконьеров.

– Знаешь, Джеб! – сказал Бой. – Мне думается, их надо отпустить. Однако мы не можем отпустить их без ружей, потому что они умрут с голоду, пока доберутся к себе домой. Брать их в лагерь я не хочу, потому что дровосеки поступят с ними по заслугам, а сам я лично ничего худого им не желаю.

В глазах браконьеров мелькнула надежда. Тот из них, который не был ранен, понял, что лучше иметь дело с Боем, а не с Джебом.

– Отпусти нас! – просил он, стараясь сдержать кипевшую в нем злобу. – Мы готовы поклясться, что не тронем ничего и не вернемся больше сюда.

– И оставите здесь свои ружья, – сказал Джеб.

– Эти ружья – все наше имущество. Они кормят нас зимою, – сказал браконьер, обращаясь к Бою.

– Если мы возвратим вам ружья, – сказал Бой ласково, – вы дадите нам клятву, что оба уйдете из этой местности и никогда не будете ставить здесь капканов? И дадите вы также клятву, что никогда не будете мстить ни ему, ни мне?

– Конечно, – ответил браконьер, – я никогда не трону вас.

– И ты дашь эту клятву? – обратился Бой к тому, который все время молчал и бросил в него топор.

Браконьер недоверчиво взглянул сначала на него, затем на свою раненую руку, беспомощно висевшую сбоку, и наконец сказал мрачным голосом:

– Да, и я дам клятву! Будь ты проклят!

– Хорошо, – сказал Бой. – Так лучше для всех нас. Джеб, возьми с них клятву. Ты это лучше умеешь.

– Пожалуй! – отвечал Джеб, пожимая плечами с таким видом, как будто бы хотел сказать: «Твоя фантазия, не моя!»

Он заставил каждого браконьера произнести клятву, составив ее таким образом, чтобы в ней не было никаких отговорок, и потребовал скрепить ее именем всего, что у них было святого в мире. Затем он передал им ружья, и браконьеры, не проронив больше ни слова, повернулись и пошли в лес. Бой и Джеб следили за ними, пока они не скрылись в чаще деревьев. Бой со смехом поднял топор, который был брошен в него.

– Он оставил его мне на память, – сказал Бой.

– Низкие твари! – проворчал Джеб. – Будь я на твоем месте, они не ушли бы отсюда без наказания. Когда вечером дровосеки узнали о случившемся, они пришли в страшное негодование, зачем отпустили браконьеров. Они взяли доску, прибили ее к дереву и написали на ней, что пруд принадлежит Бою.