Текст книги "Хранители света (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

При мысли о безумии, я вдруг вспомнил одного из своих, одного из мастеров Огня, в свое время тоже пошатнувшегося разумом. Судьба свела нас, меня и его. Молодого мастера, только-только взошедшего на борт новехонького галеаса, и опытного наставника... Судьба? Как и когда-то давно, я горько усмехнулся. Одно из пятен, на давно уже не сияющем белизной полотне моей совести! Никакой судьбы! Он пришел, доверившись мне! Моему посланию! И я... убил его.

– Чарльз, – выдохнул я, – д... друг мой, ты просил не посылать тебя на спланированное убийство. Клянусь тебе и в отношении Цитадели, и в отношении острова Китов, мы никогда не станем... Не забывай, мой наставник и учитель, глава гильдии Огня был самым омерзительным образом убит ядом! Мы, и я, и лорд Хассан, и мой отец, король Теномидес, ни один из нас не настолько властолюбив, чтобы посылать своих людей за смертью, если они сами не согласны с этой работой!

– Ну, разумеется, – вздохнул крыс. – Всегда найдется исполнитель, который готов и всем сердцем хочет исполнить ваш приказ. Я уже сказал, что попытаюсь поверить в твою честность. И хватит о том. Теперь твоя очередь. Ты обещал удивить меня? Удивляй.

Я глубоко вдохнул, пытаясь перевести мысли на другую тему. Мне хотелось задать Маттиасу еще не один десяток вопросов, но... Не сейчас. И не здесь. Сейчас же мне нужно было рассказать ему, и я задумался, с чего начать. Но ведь я же писатель! С чего начнет хороший писатель? Разумеется, с начала!

– Наш мир исполнен многими чудесами, – начал я рассказ. – И одно из таковых – живший в незапамятные времена пророк. Безумный Фликс его прозвище, Феликс оф Лии, его имя, и взгляд в будущее – его суть.

– Бла-бла-бла, – фыркнул Мэтт. – Служители слепого пророка записывали его катрены на хрустальном прегаменте, огненными чернилами, и к каждому такому пергаменту он прикладывал руку, выжигая аурой отпечаток ладони. Спасибо, я наслышан! Ах, да, еще он никогда не ошибался. Что не удивительно, при такой-то туманности и многозначности!

– И ты прав во всем, мой скептически настроенный друг, – не удержавшись, я тоже усмехнулся, поскольку слова крыса напомнили времена далекой ныне юности, моих друзей в академии под Шпилем и наши тогдашние обсуждения катренов Безумного Фликса. – Есть лишь пара уточнений. Он действительно никогда не ошибался. Но, что самое главное, один из его катренов, а именно тринадцатый, касается Цитадели Метамор. Вот так мы заучивали этот катрен в академии:

Наступит время

Созреет зло

Ворвется в мир

Раздробит на части

Поселит проклятья

Болезни страх

Отравит моря и землю

Но остановят его

Настоящие мужчины

Их вождь встанет над тройными вратами

Беловолосый

И старый рыцарь

Его помощники и друзья

Бесстрашный конь-король

Возглавит зачарованную армию

Черный будет вынюхивать

А белый поведет флот

Их будут бояться друзья

Их проклянут враги

Встанут они на пути

На стенах крепости

Что есть овеществленная вечность

Остановится зло, замрет мир

Покуда силы их будут в равновесии

В те дни

Разноцветье

Тихий шаг из хаоса

И взгляд свысока

Объединят силы с другими

И точные науки принесут победу

На море и на суше

Флоты и армии

Оплатят кровью время

Что займут точные науки

Величественный конь-король

Взнуздает созданного раба

Великие бури

Возвестит начало новой эпохи

И новый пророк

Узреет иную страницу

/Вольный перевод Дремлющего, с участием Ксеноморфа/

In times to come

The world in sum

Will be cut up into twain

With Evil's heart

Confined in part

Through warrior's blood and pain

On sea and land

True men will stand

So that evil cannot gain a wizard's fate

On triple gate a leader shall appear

With hair of white

and fat old knight

He shall know no fear

His Army shall

Be magical

Hated by all near In fort they stand

In fight long plan'd

At sea they strike shrewd blows

The world is held

Through body's weld

Where knowledge freely flows

But vict'ry comes

From math and sums

Of scholars in strange clothes

So it shall happen by land and sea

An alliance will end this history

Fleets and forts shall pay red blood for time

While thinkers create device sublime

The horse-king controls the newfound slave

With it the world, which it to him gave

Great storms announce the end of the age

And new prophet shall see new page

– И что с того? – Маттиас раздраженно дернул усами-вибриссами. – Что? «Трое врат», «овеществленная вечность» намекают на Цитадель Метамор. И? Цитадель стояла во времена Фликса, стоит сейчас и будет стоять еще пятьсот веков. А уж о том, что через Метаморскую долину войны прокатываются по три раза за столетие, не знает только самый необразованный идиот!

– И опять же, ты абсолютно прав, мой скептически настроенный друг, – широко ухмыльнулся я, предвкушая продолжение рассказа. – Но! И это абсолютно точно установленный факт, во времена Фликса, с северной стороны Цитадели не было трех ворот! В те времена там были одни ворота! А значит, пророчество относится к нашим с тобой временам. И кроме того, совсем недавно, и полугода не прошло с того дня, как наша с тобой коллега, достопочтенная Шаннинг, ведомая одной ей известными путями, нашла в библиотеке Цитадели оригинал тринадцатого катрена. Тот самый, на хрустальном пергаменте, писанный огненными чернилами, с отпечатком ладони. И обнаружила прискорбный факт: в распространенные по всему Мидлендсу копии и переводы катрена вкралась ошибка!

– Ошибка? – проговорил Мэтт чуточку заинтересованно. Кажется, я все-таки завладел его вниманием! – Неудивительно, за столько-то лет. И в чем же она?

– В двух строчках. Всем известный вариант обоих строк таков: «With hair of white and fat old knight», что во все века переводилось как «Беловолосый и старый рыцарь». А интерпретировалось в том смысле, что друзьями короля будут двое, некий «беловолосый» и некий «старый рыцарь». В оригинале же было написано несколько иначе. В нем первая строка звучала так: «Hare of white». H-A-R-E, кролик. Белый кролик.

Крыс несколько мгновений глядел на меня, потом тихо фыркнул:

– Ну-ну. В таком случае, «Конь-король» – предположительно лорд Хассан, «Разноцветье» – наш многоцветный алхимик, Паскаль. «Тихий шаг из хаоса» – Магус, учитывая порядок в его башне. «Взгляд свысока» – разумеется Пости. Буря уже была, крышу Молчаливого Мула по всей округе собирали. Что ж, удивляй меня до конца. Кто еще остался? Я?

– Совершенно верно!

– Очень смешно!

– Ну почему же, – ухмыльнулся я, – так и есть! Та строчка, где мы привыкли видеть: «Fat Old Knight», на самом деле должна писаться: «Rat of Might». Не толстый старый рыцарь, а крыса. Крыса обладающая тайной магией... или тайной же силой. Второе слово допускает и такое толкование! Крыса-маг, крыса-с-тайной-силой. Ты.

В камере повисла просто звенящая тишина.

Чарльз опять целиком скрылся в тени, оставив меня размышлять. Помнится, лорд Хассан, услышав эту новость, узнав, что является объектом приложения сил легендарного провидца, упал в обморок. И теперь, мне очень хотелось узнать, что творится в душе Маттиаса. Ведь если наша интерпретация верна, а ошибочность ее крайне маловероятна, то Мэтт вскоре войдет в триумвират, став одним из героев, которым придется пророчество исполнять.

Да эта новость из тех, о которых люди незнающие фантазируют, представляя себя в роли героев, воображая... много чего они, как правило, воображают, но ни один даже не догадыается о цене, что приходится платить за подобную роль. Об ответсвенности и жертвах, о боли и потерях...

– Это... предсказание... – заговорив, Чарльз тянул паузы, как будто не зная, что сказать. – Ты уверен, что интерпретация... не ошибочна?

– Чарльз, а ты можешь представить собравшихся в Цитадели одновременно: герцога-коня, разноцветного алхимика, рассеянного гения-мага, высокомерного гения-мага, крыса с тайной силой и белого кролика-флотоводца? Сколько тысячелетий понадобится, чтобы ситуация повторилась в точности? И будет ли тогда все еще существовать этот мир? Чарльз, это судьба. Наша общая судьба. Не беги от нее, не выйдет!

– Судьба? – крыс горько усмехнулся. – Вы нашли оригинал пророчества, ты говоришь... Шаннинг нашла. И лично сверила оригинал с поздними копиями, а также лично перевела. Не так ли? Но уверен ли ты в правилности ее перевода? Уверен ли ты, что она не выдала желаемое за действительное? Не подогнала многозначности и расплывчатости в пользу имеющихся фактов, а? Я ведь наслышан о языке, на котором диктовал свои катрены Безумный Фликс! Многозначность его вошла в легенды! Сколько там значений у иных слов? За две сотни переваливает? Не могла ли наша с тобой коллега самую чуточку... ошибиться?

Вот же упрямый крыс!

– Мэтт, ты обвиняешь в неточности и пристрастности Шаннинг? Ты так плохо ее знаешь?

Маттиас только скривился:

– Фил. Ты и в самом деле веришь во все это? Тебе напомнить, что говорят сами пророки о прорицаниях? Что пророчества никогда не сбываются так, как этого ожидают. Или может ты забыл каноничную историю с пророчеством? О властителе, которому предсказали, что он вскоре лишится самого ценного сокровища... который запер все свои цацки и золото в подвале замка, окружив неусыпной стражей в десять рядов. И дошел до того, что стал обыскивать всех входящих и выходящих в замок, поголовно!

Я озадачено водил ушами, пока Чарльз рассказывал. Что-то подобное где-то уже мелькало...

– И чем все это кончилось?

– Чем-чем... Проститутка, которой он не заплатил, поскольку все деньги ушли на оплату стражи, отрезала ему мужественность аж под самый корень. Так что сокровища он все-таки лишился, пророчество исполнилось, но совершенно не так, как ожидали.

Ухмыльнувшись – и правда, забавная интерпретация давней легенды – я прижал уши:

– Чарльз! Ты пытаешься оспорить предсказанное Безумным Фликсом! Да он был сумасшедшим, да почти буйнопомешанным, но при всем том, его предсказания всегда сбывались дословно! Добуквенно!

– А как же! Все предсказания сбываются дословно! – с готовностью закивал крыс. – Я этого и не отрицаю! Но сбываясь дословно, они никогда! не сбываются! буквально! И только потом, позже, люди глядят и кивают с умным видом: «О-о! Да-а! Надо же! Так ведь и написано!»

Я вздохнул. Очевидно, Маттиаса мне не переубедить. Что бы я ни сказал, он просто не примет моих аргументов. До тех пор, пока он сам не захочит поверить. Я... встречал уже таких упорот... упорных. Что ж, ему просто нужно немного времени, чтобы привыкнуть к новой мысли. Ничего, я подожду.

– Хорошо, Чарльз, пусть так. Ты не веришь, что интерпретация Шаннинг верна, ладно. Лично я не верю в наличие двусмысленностей, но если ты хочешь – убедись сам, побеседуй с достопочтенной. Но Мэтт! Указание на «крысу-с-тайной-силой» недвусмысленно! И я считаю, что это ты. И лорд Хассан со мной согласен.

Чарльз помедлил, потом обхватил себя лапами, будто прячась от пронизывающего ветра и сказал:

– Если пророчество истинно...

– Оно истинно!

– Если пророк не ошибся, если прозретое верно записано, если в перевод написанного не вкралась еще одна ошибка, или не одна... а также если из многих смыслов выбран нужный и, в конце концов, если интерпретация перевода правильна, то... – крыс помедлил еще миг, – то у меня нет выбора, кроме как поверить тебе.

Я сердито выдохнул. Все эти бесчисленные «если» заставили сомневаться даже меня самого! Демон! Да они и Безумного Фликса в сомнение ввели бы! Вот же упрямый крыс! Но хорошо хоть он все-таки согласился. Хотя бы так.

– И ты поможешь нам? Ты примешь предсказанную судьбу и протянешь руку, помогая нам всем?

Чарльз поднялся на ноги. Шагнул туда-сюда, насколько позволили цепи, его когти цокали по камням, пробиваясь сквозь тихое позвякивание цепочек.

– Если я и в самом деле этот крыс-с-тайной-силой, то как... Как ты можешь быть уверен, что это именно я?

Вглядевшись в его усталые, наполненные непонятной тоской глаза, я ответил:

– А какова вероятность подобного совпадения, с учетом всего, что я уже перечислил? Да в конце концов, почему бы и не ты?

Миг Чарльз ошарашено смотрел на меня, потом захохотал. После взгляда, буквально наполненного горестной тоской, смех казался совершенно неуместными, пока я не услышал в нем истерические нотки:

– Действительно, почему бы не я?! Нет в самом деле! Меня тренировали с детства для убийств, шпионажа, скрытности! Я пришел сюда, стал крысой, все совпало просто идеально! Так почему бы и не я?!

– Чарльз?! – обеспокоенно воскликнул я.

– Фил! Фил, Фил... Неужели ты до сих пор не понял, что я бежал как раз именно от этого?! Шесть лет назад, я бежал из ордена, бежал из родных земель, чтобы уйти именно от того, к чему меня с детства готовили! И к чему меня сейчас толкает твое трижды проклятое пророчество! Я должен бросить все, оставить налаженную жизнь и любимую женщину, друзей, работу, дела и все лишь от того, что какой-то безумец когда-то изрек... пусть даже речение его было написано на хрустальном пергаменте, огненными чернилами!

– А ты думаешь я в восторге от роли в этом... балагане имени Безумного Фликса?! – раздражение, копившееся весь этот непростой разговор, наконец, прорвалось и теперь уже я злобно шипел на друга. – Будто мне нравится переворачивать всю жизнь из-за умершего столетия назад безумца! И вообще... никто не заставляет тебя бросать насиженное и налаженное! Кем бы ты ни был до сего дня – будь им, ради всех светлых богов! Помоги нам и будь себе дальше!

Крыс, подошел к окошечку в двери, так близко, как позволили натянувшиеся цепи и вгляделся в тускнеющий свет угасающего факела. Я же так и стоял у боковой стены, наблюдая за каждым его движением. Наконец прозвучал его голос, спокойный... слишком спокойный:

– Что я должен исполнить?

Я сдержал вздох.

– Есть работа для крыса-морфа твоих способностей. Работа как раз для асассина из черного круга Сондеки, и она полностью соответствует твоим условиям. Но работа срочная и... необходимая. Тебе нужно будет похитить некий артефакт, обруч, причем не откуда-нибудь, а из лаборатории самого Насожа. Выкрасть, упаковать особым образом, как, я пока не знаю. И... потом будет два варианта. Либо уничтожить обруч, либо доставить в Цитадель. Работа, еще раз повторяю, срочная и необходимая. Подробности расскажу, если согласишься.

Мой друг так и стоял на месте, вглядываясь в едва слышно потрескивающее, коптящее пламя, потом он несколько раз моргнул, закрыл глаза лапами и сжав голову пальцами так, что когти мало не проткнули шкуру, опять замер в каменной неподвижности.

Миг протекал за мигом, я тоже не решался шевельнуться, пока наконец его мышцы рывком не расслабились, а лапы не повисли вдоль тела.

– Я должен только выкрасть и уничтожить амулет? Ничего более?

– Выкрасть и уничтожить, либо доставить в Цитадель, если уничтожить будет невозможно, либо... нежелательно, – подтвердил я.

Чарльз слабо покачал головой:

– Забавно, что Насож сам сделал нас инструментами пророчества, которое угрожает ему гибелью.

– Хм, – покачал я кроличьими ушами, – ты кажется говорил, что никто не сможет действенно толковать пророчество до того, как события произойдут?

– Да! – гордо сказал Маттиас. – И до сих пор утверждаю. А тебе, директору гильдии Писателей, стоило бы научиться вслушиваться в чужую речь. «Угрожает гибелью» и «уничтожит» – не синонимы, – сказав это, Чарльз глубоко вздохнул, и наконец, посмотрел мне в глаза. – Фил, я в деле.

Из меня как будто выдернули скелет, так велико было облегчение. Я плюхнулся на задницу и буквально упал спиной на леденящую стену:

– Ты не представляешь, как я рад слышать это... Мне понадобится несколько дней, чтобы разработать операцию полностью. Ты же пока можешь... если хочешь... я могу просто приказать и тебя выпустят, хоть сию минуту.

– Нет, для всех будет лучше, если я задержусь здесь... хотя бы до... до очередного собрания Попечительского Совета Грызунов.

– Нда? – я уставился на опять усевшегося прямо на грязные камни крыса, точнее на его лапы, вновь начавшие чертить в грязи, на кварате, освешенном факелом, те же два странных символа. – Ну... как скажешь. Пусть так.

– Фил, и не забудь пожалуйста мои слова и... – тут он постучал когтем между начерченными символами, – и твои обещания.

Я опять провел пальцами по ушам, машинально очищая их от несуществующей грязи. Да что тут происходит? Что за грязевая графика?! И почему он просто не скажет...

Но бросив взгляд на крыса, я увидел лапу, прижатую к губам и другую, опять и опять указывавшую на символы в грязи.

Насожева дупа! Да чтоб мне лутин приснился! Почему я не могу поговорить аж в самом закрытом месте Цитадели?! Кажется, у меня на плечах не один кризис, а два! И в обоих замешан Мэтт, чтоб его кривой лутин за хвост укусил!

Я уже выходил в открытую Роско дверь, когда крыс, скрывшийся в тени заговорил опять:

– Фил, будь осторожен, хорошо?

И от этих едва слышных слов, меня буквально холодом пробрало. Мех на затылке и спине сам собой взъерошился, уши прижались, ноги напряглись, готовые швырнуть в сторону, в безумный, рвущий жилы рывок...

– Буду, – сказал я в захопнувшуюся дверь. – Обязательно буду.

– Роско, – сказал я, когда мы шли по холодному, полутемному коридору к выходу. – Лорд Хассан просил передать тебе, что Маттиас относится к тем узникам, чей режим содержания можно смягчить. Если он попросит, можешь принести ему свечи, бумагу, перо и чернила. А также одеяло и тюфяк. Также, тебе стоит получше его кормить.

– Я знаю, – в голосе человека-скорпиона совсем не было удивления. – Цитадель уже шепнула мне.

– Да? Как это?

– Она... – Роско на миг запнулся, подбирая слова. – Ее стены... иногда шепчут мне. О тех, кто ей нравится. О своих, по-настоящему своих.

Дым все еще поднимался от остатков экипажа перед входом в темницу. В ярком солнечном свете полосы сажи и копоть отлично виднелась на ближайших стенах, на лицах и мордах добровольцев, еще бродивших поблизости с ведрами. А едкий запах, щекотнувший ноздри, напомнил давно ушедшие времена и разом всколыхнул воспоминания, осевшие на самое дно души. Здесь что-то горело и горело очень жарко!

Естественно, я внимательно изучил обугленные остатки экипажа баронессы Лориод. Едва только церемониймейстер усадил напыщенную бабищу в возок, как я немедленно закопался в самую глубь еще горячих углей, растирая, обнюхивая, и даже пробуя на вкус. Я видел много сгоревших предметов, в свое время. Просто сгоревших, сожженных... тем или иным способом. Уж я-то их повидал достаточно! В результате копание в остатках, и разговор с добровольцами, заливавшими пылавшую карету водой, привели к очень интересному выводу. Карета горела, во-первых изнутри, во-вторых чрезмерно жарко и для земляного масла, и для древесного, в-третих, на остатках не осталось следов ни того, ни другого, об огненной жижке же и вообще речи быть не может, ее характерную вонь невозможно спутать ни с чем.

И наконец, в-последних, карету явно подожгли. И подожгли магией!

В Цитадели завелся поджигатель?!

_____________________________________

³ Подробнее о тринадцатом катрене Безумного Фликса смотри «Ветер судьбы», авт. Phil Geusz.

Часть 4

Заплывшая жиром, завернутая в шелковый халат прямо на голое тело баронесса Лориод развалилась на мягком, глубоком диване. Едва слышно шелестела листьями плюща наклонная шпалера; прямо перед диваном замер на коленях верный Макабиан; возле расслабленной руки, на лакированном столике сиял золотом и фарфором рог изобилия, сейчас заполненный виноградом. Было позднее утро.

Солнечные лучи, изредка проникая сквозь зелень, мягко грели, прохладный ветерок нежно овевал и пока управляющая поместьем, сидящая на жестком стуле, зачитывала последние строки ежемесячного финансового отчета, толстуха лениво протянула руку и вяло сорвала с кисти виноградинку. Денежные дела были вполне хороши – прибыль от продажи закупленного осенью зерна вполне перекрывала недавние, совершенно необходимые расходы. Так что, соотнеся полученные свободные средства с ближайшими затратами, баронесса удовлетворенно кивнула и поднесла к губам еще одну виноградину, смакуя великолепный аромат и недоступный окружающим вкус.

«Вот он, настоящий фрукт, – подумала она, улыбаясь, – не то, что эти плебейские яблоки! Только истинные аристократы могут позволить себе такое лакомство!»

Так далеко к северу, у самых предгорий Барьерного хребта крестьяне не могли выращивать столь теплолюбивое растение, а потому редчайший деликатес был непомерно дорог. И никто, кроме баронессы Лориод не мог позволить себе коснуться губами фиолетовой ягоды, слизнуть с губ сладкий сок...

– Теперь, что касается текущих дел, – кашлянула управляющая, косясь взглядом на спину все так же неподвижно стоящего на коленях у ног хозяйки Макабиана. Под шерстью, на спине осла-морфа все еще виднелись набухшие полосы – от плети. – Я заметила, что один из камней вашей коллекции пропал. Его замена таким же камнем будет стоить вам почти восемьдесят...

– Что ты сказала? – Лориод резко приподнялась, почти вскочила с дивана.

– Госпожа? – напряглась пожилая управляющая, – Я лишь сказала, что один из ваших любимых камней отсутствует на своем месте, и что можно будет заказать замену...

Баронесса нахмурилась. Проблема... она никак не ожидала, что отсутствие камня кто-нибудь заметит. Старуха была хорошим управляющим, в меру вороватой, в меру честной, достаточно привязанной к баронству родственниками, чтобы не опасаться, что она со всеми тайнами переметнется к соседу. Такую заменить будет непросто! Но то, что глазастая старуха усмотрела лишнее, было совершенно неподходяще. Во-первых, ей известно, что камень был любимым, а во-вторых, что он пропал. И что самое главное – когда пропал!

– Макабиан, пошел вон! – все еще хмурясь, промолвила Лориод, – И не появляйся, покуда не позову. А ты старуха, закрой глаза и сиди смирно!

Все еще хмурясь, баронесса коснулась ногтем лба управляющей и буквально один движением нарисовала сияющую руну.

– А теперь открой глаза.

– Госпожа? Вы чем-то недовольны? – в глазах старухи мелькнуло легкое удивление.

– Ничего дорогая, все прекрасно, – Лориод вновь откинулась на спинку дивана и подхватила еще один сочный фиолетовый плод. Руна «забвение» на самом деле вовсе не стирала воспоминания, она просто блокировала определенные области памяти. И настоящий умелец мог бы убрать ее, да только где они, умельцы? Ее «любимый» дух наверняка будет разъярен столь нецелевым использованием врученного ей умения, но да ничего. Потерпит. Облизывая с губ сладкий сок, баронесса ухмыльнулась. Дух нуждается в ней, куда как сильнее, чем она в нем. Так что...

Мой мех все еще вонял затхлостью, сыростью, перемежавшимися с сажей и гарью, когда я буквально ворвался в кабинет Томаса. Единственный взгляд на мою перепачканную шкуру, на возбужденно торчащие уши и лорд жестом выгнал телохранителей вместе с секретарем:

– Итак?

Первым делом я поведал ему хорошие вести о нашей «крысе-маге», осмотрительно попридержав обещанное. Маттиас принял ситуацию, согласился исполнить миссию, объяснил я. Милорд, весьма обрадованный новостью, рассказал мне, что нечто, способное нейтрализовать магию венца почти готово и будет совсем готово в течение трех дней.

– Это великолепно! – воскликнул я. И в свою очередь поведал о возникших после осмотра сгоревшего экипажа баронессы Лориод сомнениях. А также о затруднениях в поиске причастного.

Тома хохотнул:

– Да уж, и в самом деле! Тот самый случай, когда принцип: «ищи, кому выгодно» приводит даже не в тупик, а буквально к толпе подозреваемых. Не исключая, кстати, ни меня самого, ни даже тебя! Вот какова у нашей баронессы популярность!

Услышав такие слова, я только шевельнул ушами. Мягко сказано!

Тем временем Томас вздохнул:

– Уж извини, что приходится терпеть эту самовлюбленную дуру. На самом деле я не настолько слеп к ее делишкам, как тут некоторые думают, да вот только уж очень мой и ее отцы были дружны. Рано или поздно она зайдет слишком далеко, и я прикажу вычистить эту язву. Но не сейчас, когда мы на грани войны с севером.

– Я... понимаю милорд. Сейчас не время для резких движений. К тому же, хозяйство баронессы составляют весьма значительную часть метаморских сельскохозяйственных угодий. От трети до двух третей по разным видам продуктов. В том числе более половины по критически важным. Хлебу, мясу.

– Совершенно верно, – кивнул лорд Хассан.

Я зажмурился, глубоко вдохнул... и выдал:

– Милорд, допустимо ли, чтобы столь важная вещь, как продовольственная безопасность Цитадели была в руках столь ненадежного человека? Вассала, буквально стоящего на грани мятежа? И к тому же имеющего наглость...

Я сумел сдержать слова, но не смог подавить инстинктивное движение ушами, шкурой и носом.

– ...имеющего наглость обращаться к наследнику трона, словно к животному? Словно к рабу, к бессловесному инструменту? – горько усмехнувшись, продолжил за меня милорд. – Пусть даже он мой названный брат, и мы до отрочества росли и играли вместе, а вот теперь я должен измерить его... ее жизнь и положить ей предел. Это... непросто.

Я грустно покачал головой. Не ожидал в его светлости такой... эмоциональности. Впрочем... мне ли говорить? В моем, навеки ушедшем, но от того не менее памятном прошлом были схожие вещи. И поступки. Я уже измерял жизнь друга... наставника. Да. И я же ставил ей предел. Что ж... волей милорда я не могу ничего предпринять против Лориод, но готовиться-то мне не запрещено! А значит... Разгребаю текучку, ставлю задачу Мэтту, исследую магические знаки, нарисованные им и кроме всего, планирую рейд разведки аж к самому Насожу. Последний пункт, как обычно, самый важный и сложный.

Первым моим шагом стало письмо отцу. Маленькое курьерское суденышко, легкая и шустрая фелюга, постоянно дежурила у пристани в Мензе. Городок, стоящий на пологом, северо-восточном берегу Моря Звезд, основной выход Цитадели Метамор к морю, официально располагался на землях Северного Мидлендса, неофициально же от века был практически под прямым управлением герцогов Метаморских. Ворота к морю, практически вторая герцогская резиденция, не была бы она расположена на территории соседнего государства... Еще я успел повидаться с Фоксом, и даже набросать контуры странных знаков, то ли рун, то ли рисунков, начертанных Мэттом в грязи. А потом опять появился Руперт. Пришло время ежедневных процедур – мытья шерсти, расчесывания, ужина... Как же много времени приходиться тратить на уход за шерстью! Но... кронпринц должен себя держать. Всегда.

Звук шагов за дверью вновь заставил Маттиаса бросить взгляд на едва видимое окошко, сейчас в очередной раз подсвеченное далеким пока еще факелом. Крыс медленно вздохнул: ну кого там еще принесло? Опять Фил? Интересно, понял ли он намеки? Хорошо бы...

Последние дни были... странными. Налитые тянущейся как смола пустотой, перемежающейся со спрессованными событиями, они заставили голову Мэтта кружится от осознания несомых ими опасностей.

И когда дверь распахнулась, впуская Кимберли, он в первый миг даже не смог осознать, кто это. И лишь когда она вздрогнула и непроизвольно укусила собственную лапу, при виде паршивой камеры с тонким слоем гнилого сена в темном углу, Маттиас бросился вперед. Так они и стояли, держась лапами, Ким едва заметно вздрагивала, тщетно давя рыдания, а Мэтт, натянув до предела цепи, осторожно слизывал с ее мордочки текущие слезы.

Ему не нравилось, совсем не нравилось что высокорожденной леди пришлось испачкать ноги, спустившись в это промозглое, грязное обиталище, но, задавив наконец рыдания, она, упрямо наклонила голову, и пройдя в угол, уселась прямо на вонючую солому. Потом ее прекрасные лапки сердитыми рывками распахнули горловину принесенного мешка и на расправленной холстине появился ореховый хлеб, сыр, и фляга... как бы даже не с вином!

«Ох, моя прекрасная леди...» – мысленно вздохнул крыс. Ему хотелось, чтобы она сказала хоть что-нибудь, чтобы только вслушиваться в музыку ее прекрасного голоса, хоть что-нибудь, что угодно...

Сейчас, прижав к груди ее лапу, он просто сидел, смотрел на едва видимый в полутьме прекрасный силуэт, мерно прожевывая передаваемые кусочки и думал, думал... О том, что его затянуло в стремительно нарастающий ком противостояния, в назревающую тихую, а может быть и вполне настоящую войну. Насож и Лориод, против Цитадели и ее жителей. А посреди он и Кимберли. Она, святая и чистая, он... какой есть. И его клятва... Маттиас клялся не убивать. Открывая душу Учителю, принимая Его знак, обещал не лишать жизни, идя Его путями... И что теперь? Много ли будет значить эта клятва, если ценой ее выполнения станет жизнь Ким?

– Моя леди, ты... – его голос пресекся, когда Мэтт не смог подобрать слов, чтобы выразить чувства. – Ты самая лучшая, самая прекрасная, самая... само совершенство! Я люблю тебя!

Кимберли чуть смущенно прижала ушки, потом приблизила мордочку к его и они соприкоснулись усами-вибриссами... мимолетная ласка, момент длящийся вечность, но уходящий так быстро...

– Я тоже тебя люблю Чарльз, – прошептала она, пряча мордочку на его груди.

И когда он в ответ прижался к ее макушке носом, тихо вздохнула...

Следующее утро наступило по кроличьи рано. Да, буквально с рассветом мое кроличье тело проснулось и преисполнилось голодной бодрости, желая покормиться в самое безопасное время суток. Руперт, бессменный охранник и почти нянька, уже тоже проснулся, первым делом поставив на прикроватный столик небольшую миску с плодами и зеленью. Миску... ага и палку для грызения тоже.

И вот машинально перетирая зубами сочный корнеплод, я погрузился в размышления. Руны в грязи. Явственный поджег кареты. Странные словесные маневры Маттиаса. Визит бывшего барона, а ныне баронессы Лориод в камеру странно ведущего себя крыса, в то время как его... то есть ее карета, буквально в это же время была сожжена изнутри. Совпадение? Все мои чувства, совместно с интуицией буквально вопили – нет!

Ох-хо-хо...

Я печально посмотрел на перо, лежащее возле чернильницы, вспоминая упущенные... Демон! Упускаемые прямо сейчас идеи и возможности! Пришедшая буквально вчера идея воображаемого друга-морфа и его человека-партнера... Не воображаемого! Существующего реально, но лишь в сознании человека! Я уже буквально видел их первую встречу, разговор, я даже потянулся за пером, чтобы записать наметки сцены...

Но время! Ох время...

Нет, похоже, при текущем положении дел этот рассказ никогда не будет записан.

И вообще, глупейшая идея, ничего толкового не вышло бы...

Эх!..

Так и не дотянувшись до пера, я буквально силой вернул мысли к делам. Единственное имеющееся доказательство чего-либо, преступления ли, сговора ли, либо чего-нибудь еще – сгоревшая карета. А потому, исполняя мою просьбу-приказ, стражники еще вчера накрыли обугленные остатки драконьей попоной и выставили охранника. Надеюсь... надеюсь... Хм. А вот это тоже надо было сделать еще вчера! И схватив перо, я черканул несколько строк на клочке пергамента, потом протопал до двери.