Текст книги "Хранители света (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Маттиас изумленно уставился на собеседницу. Очевидно, он никак не мог понять зачем это понадобилось баронессе. Разумеется, где уж ему – усмехнулась она, – чернь, что с него возьмешь!

– Но я уже оплатил два следующих собрания, – наконец, почесав макушку, сказал крыс. – Я не смогу забрать деньги назад. Донни их просто не отдаст. Миледи.

Титул, особо выделенный голосом в конце фразы, заставил баронессу довольно зажмуриться. Ее могущественный союзник обещал, что это будет лишь начало. Начало долгого пути...

– Что ж поделаешь. Значит, оставь себе два последних собрания, раз уж деньги уже потрачены. Однако больше никаких затрат! Если кто-то попробует продолжить эти сборы, ты должен их остановить. Ясно?

– Да миледи, – крыс сгорбился еще сильнее и совсем отступил в тень.

Лориод просто воспарила от восторга. Так сладостно видеть гордого крыса поставленного на предназначенное ему место. Безусловно, эти собрания, на самом деле – мелочь, не стоящая внимания высокородного, но они казались ей мелкой занозой, которую хотелось вырвать. Их прекращение – как убрать мозоль с пятки. Просто... приятно.

А другие, гораздо более приятные и куда более великие вещи произойдут позже. Совсем скоро. Ее союзник предвещал их.

– Это все, что мне от тебя надо на данный момент. Если понадобится что-нибудь еще, я передам тебе. И постарайся, чтобы тебя не убили. Ты же теперь скаут, дальний разведчик, согласно с указом нашего «герцога». Пойдешь на север – учти, если ты там умрешь, я из кожи вывернусь, но твоя Кимберли присоединится к тебе. И скоро. Я уж постараюсь. Для тебя. Для твоей... Ох! Еще одна маленькая, но раздражающая вещь. Я слышал, ты именуешь свою «даму полусвета» Леди? Так вот, я хочу чтобы ты прекратил это притворство и называл ее тем, что она есть.

Выдав последнее указание, баронесса со счастливой улыбкой прошла к двери. Разговор прошел просто замечательно. Маттиас сломался почти мгновенно... даже слишком быстро... разочаровывающе быстро.

– Чтоб ты сдохла! – вполголоса прошипел крыс из тени, как раз в тот миг, когда Лориод стирала руну на двери.

Баронесса улыбнулась еще шире. Ее вывод о том, что Кимберли является слабым местом Маттиаса, подтвердился полностью.

– Что ты сказал?!

Но Маттиас уклонился:

– Ничего, миледи.

– Хорошо, – засмеялась баронесса, постепенно убирая опять засиявший узор с двери. – Было бы неприятно думать, что один из моих подданных желает мне зла.

Все еще посмеиваясь, Лориод ждала, когда крыс поймет сказанное.

– Подданный? Я не живу на ваших землях, миледи.

Маттиасу неплохо удается выказывать уважение, – решила Лориод. – Быть может со временем это уважение станет настоящим, когда крыс осознает насколько она в действительности знатнее и благороднее. Разумеется, это произойдет не скоро, учитывая, насколько раздуто самомнение Маттиаса. Так что придется подержать его в черном теле подольше. Впрочем, он не будет первым, видала она гордецов и спесивцев, ставших всего лишь угодливыми слугами, стоило только обломить их пару раз, да дать подходящую мотивацию. И крыс будет таким же.

– О! Неужели?! Я совсем забыла! Так вот, я хочу чтобы ты переехал на мои земли сразу же, как урегулируешь свои дела. И разумеется, закончишь это недоразумение с хождением в рейды со скаутами. В любом случае, очень скоро ты будешь жить на моих землях, а я ожидаю от своих подданных послушания.

Какое-то время в камере стояла тишина. Наконец Маттиас выдавил из себя:

– Я все понял, миледи.

На миг Лориод засомневалась – не задумал ли крыс как-то обмануть ее? Ее союзник предупреждал, что это возможно, очень возможно. Но в имевших вид сумасбродных и беспорядочных, а на самом деле очень давно и хорошо продуманных приказах, настоящей сети, по ее замыслу, окутавшей Маттиаса, вроде бы не было дыр... и в самом деле очень красивая паутина! Хм...

– Я рада твоей понятливости, мой новый подданный, – буркнула баронесса и стерев наконец остатки руны, постучала кулаком по двери.

Несколько мгновений ничего не происходило, потом Роско распахнул дверь и, выходящая из камеры женщина даже замерла на полушаге при виде Фила, стоявшего вместе с главным тюремщиком в коридоре.

– Спасибо, Роско, – сказала баронесса, невольно косясь на всматривающегося в нее главу разведки Цитадели. Она даже заставила себя кивнуть кролику-морфу, и лишь тогда пошла по коридору, в сопровождении тюремщика.

Фил же, даже не кивнув, молча шагнул в камеру Маттиаса. А Лориод, еще пришлось тащиться к выходу, что-то говоря при этом Роско и ждать, ждать, оклика сзади...

Этот путь до лестницы и четверть часа разговора показались баронессе самыми длинными в ее и без того наполненной событиями и ожиданиями жизни. Но вот наконец хлопнула дверь караулки, зазвенели ключи и Роско отодвинул засов внешней двери тюремного подземелья. И тут же в ее уши ворвался встревоженный голос ее слуги:

– Пропустите меня, идиоты! Баронесса будет очень недовольна! Мне нужно ее увидеть! Пропустите же!

– Макабиан? Что произошло? Почему ты шумишь? – наигранно подняла брови Лориод, увидев измазанного сажей осла-морфа, в прожженной ливрее и без шляпы.

– Простите миледи, – слуга бухнулся на колени, – простите, но ваша карета...

– Моя карета? – еще больше подняла брови баронесса. – И что с ней?

– Она сгорела. Почти дотла! Я едва успел отвязать лошадей, а уж затушить пламя и совсем... даже подойти не мог, так пылало!

Лориод повернулась к Роско:

– Извини дружище, но мне пора.

– Да уж, – важно кивнул скорпион-морф, – понимаю.

– Пойдем, Макабиан, посмотрим, что там такое приключилось с моей каретой, – баронесса энергично пошагала в сторону еще дымящихся обломков.

Огненный камень хорошо сделал свое дело. Весь экипаж и в самом деле превратился в тлеющие обломки, а от книг, естественно, остался один лишь пепел. Сам камень, отдав запасенный огонь рассыпался в прах, как и было обещанно. И теперь возле тлеющих обломков стояли Пости, в компании с Михасем и Тхалберг.

– Я не понимаю, – кривя губы, проскрипел придворный маг, поворошив еще дымящиеся остатки попавшейся под лапу палкой. – Что-то совершенно невозможное. Кажется, карета горела изнутри. Кто-то бросил внутрь факел?

Лориод глубоко вздохнула, протирая лоб кружевным платочком, и обратилась к церемониймейстеру:

– Тхалберг, друг мой, надеюсь, вы не откажете в помощи слабой женщине? Мне не в чем ехать домой, уж будьте так добры, ссудите меня пожалуйста одной из повозок его светлости. И если можно, отправьте кого-нибудь из слуг к придворному библиотекарю. Еще и идти к нему с печальной вестью о столь ценимых им книгах я не в силах.

Крокодил-морф скривился, будто сжевав целый лимон, но кивнул и послал грума к конюшням.

А баронесса нахмурилась и едва только крокодил отошел, прошипела:

– Макабиан! Твоя рассеянность мне очень дорого обошлась! Не будь ты семейным слугой, не прими тебя в дом еще покойный батюшка, я бы непременно приказала выдрать тебя на конюшне плетью, да чтоб по удару за каждый солид цены кареты! Но так и быть, ты получишь лишь по удару плетью за каждые десять солидов. А сейчас иди, да проследи, чтобы заложили не какую-нибудь развалюху, а карету, достойную титулованной леди!

 И во второй раз за день довольно зажмурившись, баронесса сидела на мягком сиденье покачивающегося возка. И вправду, день был просто великолепен!

Часть 3

Утро принесло новые проблемы: прибыло донесение от одного из моих особых агентов.

Рассвет и сумерки – бесспорно, самое активное время для любого кролика. И по сию пору я ложусь в постель далеко заполночь, поднимаюсь затемно, но компенсирую недосып, прикорнув после обеда. Впрочем, после памятной встречи с Маттиасом, взбудораженные всколыхнувшимися воспоминаниями нервы и так не дали бы мне спать до обеда. Так что, проснувшись куда как рано, я, не желая терять лучшего времени, как раз живописал очередную историю, из самых, что ни есть фантастических, когда предутреннюю тишину разорвал стук подков. Кто-то очень торопился, въезжая в северный двор Цитадели... кто-то, для кого в неурочный час распахнули ворота и подняли решетку... Немногим откроют ее в такой час, ох немногим. И почти все они так или иначе входят в мой список. Так что, я совсем не удивился, когда этот «кто-то» постучал в мою дверь.

То было сообщение от одного из моих личных шпионов. Личных настолько, что имени ее... его вы не прочтете даже и сейчас, многие годы спустя, хотя кое-какие обстоятельства я разгласить смогу. В собачьей шкуре, один из моих верных морфов жил совершенно буквально в собачьей конуре, охраняя порог одного из ближников Насожа.  Обычно она... простите, он докладывал очень редко и куда как менее рискованным способом, отправка же экстренного сообщения означала... много чего она означала и в том числе немалый риск разоблачения. А потому я поторопился вскрыть тугой сверток.

Я не буду приводить здесь ни текста того письма, ни даже краткой выдержки, поскольку большая часть сообщения не имеет отношения к нынешнему повествованию. Один лишь небольшой отрывок, приписка в самом конце письма, сделанная вкривь и вкось, торопливым почерком... да эти несколько строк заставили меня вздрогнуть тогда. И до сих пор, перечитывая их, я чувствую холодок, легонько пробирающийся по спине под шерстью. Да, даже сейчас. Тогда же...

Тогда же я сам срочнейшим образом набросал коротенькую записку, всего несколько слов на кусочке пергамента, сунутых в лапы Ки-койота, вихрем умчавшегося к покоям его светлости. И буквально тут же принесшего ответ: «конь-король» приглашал меня на совместный завтрак.

Однако аппетита в этот день не было ни у меня, ни у лорда Хассана. Не после того, как я процитировал те строки.

– Ты уверен в нем? – в который уже раз спросил меня Томас.

– Как в себе самом.

– Плохо.

На самом деле я не виню лорда Хассана в недоверчивости. Я и сам бы хотел усомниться, но...

– Милорд, мы должны действовать. И действовать быстро. В противном случае опасность будет только...

– Нарастать, – закончил за меня Томас. – Понимаю.

Поведя носом, я вдохнул аромат его напитка. Утренний травяной взвар. Рецепт, составленный в чуть ли не в эльфийские времена и традиция пить его по утрам, ведет свое происхождение почти оттуда же... Не сделает ли еще одна чашка меня чересчур дерганым? Пожалуй... рискну.

По треньканию колокольчика слуга долил нам с лордом чашки. И вместе мы пили мелкими глотками ароматный горький напиток, пока я не решил подвести итог размышлениям:

– Если Насож достигнет успеха, нас просто... разорвут. В клочья. И нас, и весь Северный Мидлендс, и страны южнее...

– Привлеки Джонатана и Смитсона. Может быть, они встречали что-нибудь подобное... в прошлом. И... что ты планируешь делать, когда твои посланцы достигнут цели? Какие ты им дашь инструкции?

– Разумеется, уничтожить обруч!

Лорд Хассан тяжело вздохнул:

– Вещь, описанная твоим агентом уникальна. Кто знает, чему мы могли бы научиться, изучив ее? Может быть, наши маги смогли бы даже снять тройное проклятье!

Я вздохнул не менее тяжело:

– А то я сам не подумал. Управляемая массовая трансмутация. То, что мы называем изменением... но подвластное магам... управляемое!

Не в силах сдержать злость, я огляделся, выискивая, что бы хлестануть когтями на задних лапах, но не найдя, в сердцах стукнул по столешнице кулаком. И тут же начал зализывать заболевшие пальцы.

– Но милорд, – все еще потряхивая лапой, продолжил я: – в руках врага этот обруч становится смертельной угрозой для всего юга! В последней войне основную силу Насожа составляли мелкие, глупые, почти безоружные и слабые карлики – лутины. И при поддержке магии самого Насожа, их почти хватило!

Томас покачал головой:

– Естественно, ведь их были десятки тысяч! Второй раз Насожу такую армию не собрать!

– Вы уверены, милорд? Лутины плодятся как...  даже кролики в сравнении с ними – просто собрание бесплодных старых дев. Помните, как они накатывали волной на стены? Особенно последняя атака? Непрерывный поток, все до последнего, без остатка? А теперь представьте то же самое, но на место мелких карликов поставьте... ну хотя бы таких же, как мой Руперт.

Травяной напиток выплеснулся на дубовую столешницу, когда под пальцами-копытцами хрустнуло толстенное, добротно литое стекло утренней чашки. А лорд не замечая ни выплеснувшегося кипятка, ни боли от врезавшихся в ладонь осколков, ни даже крови, окропившей мутноватое стекло, уставился на меня пустым взором. И только когда я в панике уже набрал воздуха для панического вопля, он вернулся в этот мир:

– Прекратить! – прошипел милорд. – Огненный адмирал, мать твою! Что, крови не видел?!

И пока я справлялся с тьмой, почти захлестнувшей разум, успел перетянуть ладонь салфеткой.

– Милорд, вам нужно...

– Потом! Все потом! – придавил он меня мрачным взглядом. – Этот твой... агент говорит, что Насож непременно сделает что-то подобное, едва только поймет как. А поймет он быстро. Я прав?

– Милорд, еще никто не посмел обозвать Насожа дураком. Он кто угодно и что угодно, но не идиот... голова у него варит. Наше с тобой утреннее меню тому подтверждение.

Я, за время разговора, сам того не замечая, подъел салатницу свежего клевера, а Томас изгрыз семь яблок. Вместе с семечками. И даже хвостиками.

Герцог осторожно покрутил пальцами-копытцами хвостик седьмого яблока, тряхнул гривой... потом хвостик отправился на блюдце, а лорд сказал:

– Ты прав. У нас мало времени. Есть предложения?

– Задача разбивается на несколько последовательных этапов, – я не колебался ни мига. – Во-первых, нужно найти эту "корону". Во-вторых, нам с тобой нужно решить, какое именно мы дадим задание своим агентам. Что нам важнее: уничтожить ее или все же попытаться доставить в Цитадель и изучить, пусть даже с риском, что она вернется в руки врага? В-третьих, магам требуется разработать способ, как ее надежно уничтожить, либо если мы выберем второй вариант, столь же надежно изолировать для доставки в Цитадель. Также, в последнем случае нам следует наметить маршрут доставки.

– Ты все-таки хочешь уничтожить ее, – вздохнул Томас. – Потерять единственную надежду...

Теперь вздохнул и я:

– Милорд... Томас, я понимаю, но... давай так. Я поручу нашим магам срочнейше подготовить как способ уничтожения короны, так и способы закупорки ее силы. Думаю, это им по силам.

– Надеюсь.

– Пока же маги придумают, как превратить корону в неприметный и необнаружимый сверток, я поработаю над способом изъятия короны из рук врага.

– Что ж... пусть будет так, – кивнул герцог. – "Белый кролик". Знаешь... а нам в данном случае очень пригодилась бы помощь того самого крысо-мага. Не проявился?

– Кто бы спорил, – вздохнул я тоскливо. – В действительности крыс-морф обладающий какими-то особыми способностями нам был бы идеален. И если предсказание Фликса верно³, то пора бы ему уже показаться. Ведь «конь-король» и «белый кролик» у нас уже имеются. Но ни один из Метаморских крысов до сего дня не проявил каких-либо необычных способностей. За исключением достопамятного главы гильдии Писателей.

Мы разом усмехнулись, представив тихого и спокойного Маттиаса на поле битвы с неким воображаемым гигантом-голиафом. Но потом как-то разом улыбки сами собой сползли с наших морд, поскольку мы также разом вспомнили происшествие, случившееся не далее как день назад в приемной зале...

Наконец я вымолвил:

– Светлые боги! Мог ли он все это время быть у нас под самым носом?!

На этом наш разговор естественно завершился, поскольку я даже не доев клевер, еще остававшийся на блюде, почти бегом бросился в Цитадельскую темницу, прямо на ходу пытаясь образумить мечущиеся мысли. Мог ли почтенный, рассудительный и совершенно аполитичный Мэтт быть тем самым, чье появление предсказывал безумный Фликс? Тем самым, чье присутствие будет жизненно необходимо для нашей победы? Я мог бы поклясться чем угодно, что Маттиас не знал ни о безумном пророке, ни о его катренах... или знал? Мог ли он, зная, не проявлять интереса ни к войне, ни к политике... мог ли он, зная, не применять этих знаний к себе?! Ха!

Я остановился прямо посреди коридора, уставясь на каменную стену, сложенную из грубо отесанных гранитных блоков. Замер, глядя на камни и не видя их.

Ха, и еще раз ха! Мэтт знал о пророчестве, знал, не мог не знать, но даже не подумал примерить его к себе! Так же как я, так же как милорд, достопамятный "конь-король". А ведь крыс будет идеальным агентом для разовой акции глубоко в тылу врага, в опасной, непредсказуемой обстановке, под боком у самого Насожа! Неприметный, серо-коричневый крыс, в полной животной форме, да кто же его заметит? Кто, заметив, заподозрит? Да еще и не просто крыс, а крыс с сюрпризом... смертельно опасным сюрпризом!

Войдя под темные и мрачные своды, я услышал от Роско, что у Чарльза посетительница и, несмотря на всю спешку, решил подождать недалече от камеры. Даже заключенный имеет право на личную жизнь, в конце концов! К тому же, я подозревал, что за дама находится сейчас наедине с крысом, подозревал и даже немного завидовал. Так я и стоял в круге света, даваемого потрескивающим факелом, до тех пор, пока по стуку изнутри Роско не распахнул надрывно скрипящую дверь, и из тьмы не показалась расплывшаяся туша баронессы Лориод.

Что?!! Лориод?! Здесь?!!

Высокомерно задрав многочисленные подбородки, эта, позволю себе сказать «леди», прошествовала, нет, проплыла подобно вонючей туче мимо, не бросив даже взгляда на меня.  Ну, еще бы, куда уж нам, простолюдинам до мелкого барончика... вообще-то не совсем мелкого, скорее даже крупного... крупной. Под сотню копейщиков, да две сотни наемников недавно, буквально на днях... не будь у меня на плечах острейшего кризиса, я бы... мда.

К сожалению, тогда я, лишь неприязненно взглянул ей в спину, бросил последний взгляд на брезгливо подрагивающие жвалы скорпиона-морфа, впрочем, успешно скрывавшего чувства под учтивыми словами. И вошел в почти темную камеру.

– Маттиас! – заявил я прямо с порога. – Это снова я! И если ты мне доверяешь, расскажи хоть что-нибудь о своем прошлом! А я со своей стороны, тоже попытаюсь удивить тебя одной весьма интересной вещью... но уже о будущем! Мы с Томасом, знаешь ли, обдумали то, что ты сделал в тронном зали и...

Мою речь прервало фырканье, донесшееся из тени:

– Если! Если я тебе доверяю!

Вот так-то.

Я машинально провел пальцами по длинным кроличьим ушам, глубоко вдохнул и продолжил:

– Чарльз... ты знаешь меня несколько лет. Знаешь весьма и весьма близко... думаю, по-своему ты уже оценил меня. Как ты думаешь, мои слова стоят чего-нибудь?

Мэтт засмеялся. Мрачным, пустым смехом.

– О да, мы работали вместе, – все еще, то ли смеясь, то ли уже всхлипывая, прошептал Маттиас. Потом его голос набрал силу: – И все это время ты возглавлял шпионов его светлости! В том числе и особых!

Я пожевал губами, обдумывая ответ... нет, встречный вопрос:

– Существование разведки у лорда Хасссана секретом не является. Тот факт, что я ее глава – не на виду... но также известен всем желающим. Существование же особых агентов скрывается всеми доступными методами! Как ты узнал? Я тебе не говорил. Значит, сказал кто-то другой. Кто?

– О, не считай меня идиотом! Не так уж сложно было вычислить! Все эти пропущенные собрания, внезапные отлучки, мокрый мех... ты ведь моешься и проветриваешь шкурку, посетив тюрьму, а? Но вот твои любимые платки ты сменить забываешь, и от них о-очень характерно попахивает! Воняет, я бы даже сказал! Этого достаточно, чтобы кое-кто призадумался и... за-ин-те-ре-со-вал-ся! Ты никогда не замечал следующей за тобой маленькой такой серо-коричневой крысы? Которая так хорошо тебя подслушивает! Нет? А надо бы! Особенно во время твоих личных встреч с лордом Хассаном, тех самых, о которых не знает даже лорд казначей!

Голос Маттиаса уже просто сочился ядом и презрительностью. Что за бред? – думал я, изумленно глядя на... смею надеяться, все же друга. – Что за бред он несет?

– Ты никогда не доверял мне! – уже совсем прошипел Мэтт. – Ты так любишь рассказывать вслух, вслух ты расскажешь все, что угодно, вот только будет кое-что, ты все же оставишь при себе! Очень серьезное кое-что! Показывающее, что на самом деле ты не доверяешь никому! И теперь ты пришел сюда, чтобы я рассказал тебе все! За дурака меня принимаешь?

Я посмотрел вниз, на сжавшуюся в комок, спрятавшуюся в тени фигуру крыса, на его точащие в неверном свете лапы, нервно вычерчивающие в грязи какие-то символы. Собственно, два символа, попеременно, все более и более дерганными движениями, опять и опять... Что это значит? Что, кобылья щель, тут происходит?!

– Извини Маттиас, – наконец собравшись с мыслями, сказал я. – Но есть вещи, которые я не скажу никому. Совсем. И я не понимаю, как ты можешь требовать их от меня!

– О да, ваше высочество! – голос Маттиаса оставался все таким же язвительным, но в нем уже проскакивали нотки... отчаяния?! –  Безусловно! Где уже мне требовать что-то от существа столь высокого положения!

Чарльз наклонился вперед, его силуэт проявился на границе полутьмы, мерцающий в такт колебания пламени факела, то появляющийся, то вновь пропадающий в тенях.

– Ведь вам, небожителям все равно, будет ли жизнь халдея, жизнь его друзей и близких подвергнута опасности. Да если и будет, что с того? Парой-тройкой слуг больше, парой-тройкой меньше... Да вот только самому халдею не все равно! Да-да, ваше высочество! Мне не все равно, ибо я точно знаю – если определенные слова выйдут за пределы этих стен – мне не жить! Меня выследят, поймают... и счастье мне, если смерть будет мгновенной! Потому, что в противном случае мне зададут вопросы, а уж получить ответы... вам ли не знать, ваше высочество? И что будет с носителями имен, которые я рано или поздно назову, думаю, уточнять не требуется!

Мне понадобилась пауза для размышлений и я опять начал протирать лапами и без того уже чистые уши. Вся беседа шла не просто куда-то не туда, я напрочь не понимал, что пытался сказать мне Мэтт весь разговор. Мой друг всегда имел ярко выраженную актерскую жилку. И сейчас, со всей силой своего таланта он пытался передать мне... что? И... зачем?! Почему просто не сказать впрямую?!

Кобылья щель! Я пребольно дернул себя за ухо и сердито зашипел. Как же все это не вовремя!! Как же все это... Ох, ну почему мне не сиделось в простых огненных мастерах?! Вот ведь было беззаботное время! Сидел бы сейчас в Волноломе, под Шпилем, попивал бы с друзьями из деревянных кружек густое и сладкое вино, и в уши бы не дуло! Нет, захотел есть с золота, пить из стекла! А ведь, что к первому, что ко второму прилагаются еще и заботы! Ох, знать бы заранее...

Ну вот как, как объяснить этому строптивому крысу, что есть вещи, которые я обязан исполнить. Обязанности, входящие и в статут кронпринца, и в должностные полномочия мастера разведки Цитадели... исполнить любой ценой. Совсем любой. Я обязан их исполнить, пожертвовав при нужде всем. Подчиненными, друзьями, собственной жизнью... даже ценой души. И я их исполню!

Но как объяснить это Чарльзу? Крысу, который, по моим наблюдениям, впереди всего ставит дружбу?

Я в последний раз облизнул губы, потеребил длинное ухо и заговорил:

– Мэтт, я и понятия не имел, что это так. Честное слово, не знал. И... даю тебе слово, все сказанное тобой умрет в этой комнате. Я никому ничего не скажу!

– И даже герцогу?

Я скрипнул зубами. Маттиас подталкивал меня к очень непростому выбору. Выбор, который может статься заставит меня обмануть его. Но...

– Маттиас, вокруг нас – безумное место. Но ты мой друг.

– И ты так легко предашь друга? – глядя мне в глаза, очень тихо спросил крыс.

Это уже было чересчур!

– Мэтт! Ты не дал мне даже шанса! Я предал тебя? Ты видел, чтобы я кого-нибудь предал? Я принимал тяжелые решения, да. Я совершал ошибки и в результате гибли люди. Я  сам отправлял людей на смерть. И даже друзей. Но предавать? Нет, и не было!

В моем голосе тогда, впервые за последние годы проступила нотка ярости. Нет, даже не ярости,  а того особого напряжения... стальная непоколебимость, ледяная уверенность в себе, что когда-то бросала в бой десятки кораблей и тысячи моряков. Сейчас проистекавшая из дальнего-дальнего и хорошо спрятанного в тенях уголка моей души. Я никогда и не думал, что она вернется, но... я очень не желаю слышать ложных обвинений в адрес моей чести. На ней хватает настоящих пятен. Куда как темнее и страшнее... чужие мне не нужны!

Маттиас какое-то время сидел в тени, глядя на меня и постукивая когтями одной руки по полу, другой же рукой он продолжал выводить в грязи все те же два странных символа. Первый, похожий на особо замысловатую букву S, и другой, напоминавший не менее замысловатый X. Но как-то уже... машинально, что ли. Было видно, что он уже отчаялся передать мне то, что желал и сейчас больше думает об ответе на вопрос.

Я ждал молча, лишь еще и еще раз откладывая в память сложное и какое-то странное начертание творимых Маттиасом символов. Наконец крыс заговорил:

– Я скажу тебе почти все. В конце концов, этого «всего» не так уж и много, каких-то несколько слов. Но кое о чем я умолчу. И ты не будешь спрашивать меня о том, что я умолчал.

– Звучит справедливо, – кивнул я.

– Далее, напомню данное тобой обещание – ни одно из моих слов не покинет этих стен. Положусь на твою честь. Кроме того, я хочу чтобы ты поклялся никогда не посылать меня на спланированное и обдуманное убийство. Я могу понять, если что-то произойдет, если задание пойдет наперекосяк, или кто-то из врагов наткнется на нашу тройку... значит, такова судьба. Но я требую, чтобы ты не отправлял меня убивать преднамеренно. Кроме того, может статься, я более не смогу добывать денег для моего детища – Попечительского Совета Грызунов. Может быть, я при этом даже буду живым, но стеснен некоторыми обстоятельствами. В этом случае, именно ты заменишь меня. Кроме того, я желаю, чтобы испорченное гвардейцами платье леди Кимберли было починено за счет личного кармана герцога, а ты позаботился о ней в случае моей смерти или... ну скажем так, отсутствия. И последнее, ты не будешь задавать вопросов об этих условиях. Согласен?

Казалось, глаза Маттиаса заглянули в самую мою душу, что-то выискивая, и даже, кажется, укоряя. Ну... его требования были вполне исполнимы. Какие-то проще, какие-то труднее, одно из них я поддержал всем сердцем, но... Почему эти требования именно таковы? Что, лутина нам всем вместо повара, происходит? Я до сих пор не мог понять происходящее и мне это очень, очень не нравилось!

– Ладно, – буркнул я, – червя тебе в печенку, я согласен! Я позабочусь и о Кимберли и о твоем совете грызунов... Говори.

– Тогда знай, – Маттиас еще помолчал и наконец, сказал: – Я входил в один из кругов Сондеки.

В тот миг мне показалось, что на меня упала каменная стена. Весь мой мир пошатнулся, какое-то время я не мог вдохнуть, глядя на... на... это существо. Когда-то давно бывшее моим другом... да полноте, бывшее ли? Лживость, многоликость сондеков вошла в поговорку, там у меня на родине. Благословенна Цитадель, веками не знавшая внимания этих... нелюдей. Благословенна была до сего дня... нет! До дня приезда этого... Маттиаса!

Чудовищным усилием разжав судорожно стиснутые кулаки, я втянул в легкие немного воздуха и выдохнул:

– Посвящение?

– Черный.

– Спец... специализация?

– Асассин.

О боги! Выше черных в иерархии этих убийц и шпионов стояли только белые, но и черные были... были... но как вообще мы могли арестовать одного из сондеков? Арестовать сондека черного круга посвящения?! Да еще асассина! Это же нонсенс! С тем же успехом можно пытаться поднять с полу солнечный зайчик, уж не мне ли это знать... но тогда что Маттиас делает в камере?! Да полноте, он же лжет! Но если он лжет, то как быть с его проходом сквозь воздушную стену, в приемной зале? Такими фокусами владели до сего дня только и именно сондеки! И еще, он сказал «был»? Был?!

– Ты лжешь! – все мои сомнения вылились в этот вопль, буквально крик души. – Сондеки не бывают «бывшими»! Да еще черного круга!! Ты... ты... Тебя... – тут мой голос сел буквально до шепота. – Тебя найдут и... и... почему ты еще жив?!

– А как ты думаешь? – в том мне прошептал Мэтт. – Зачем бы я еще бежал с дальнего-дальнего юга через океан, через два материка, аж до самой Цитадели Метамор?! До самого севера Северного Мидлендса? В то единственное место, куда за мной может быть не пойдут?!

Пройдясь от стены к стене, я несколько раз глубоко вдохнул. Да чтоб этому Маттиасу век бабы не видать! Вот ведь... Ну, по крайней мере, вопрос с крысой-магом, крысом, владеющим силой, в других переводах и прочтениях, снят. Уж сондека, да еще асассин...

– Хорошо, пусть так, – я уперся лапой в стену, не замечая острого ощущения холода от серых, влажных камней. – Но объясни мне, с какой такой беды ты вдруг сподобился покинуть свой орден-государство?

Маттиас сцепил лапы, и осторожно, по одному слову, буквально выцедил из себя:

– Мои... наставники решили, что мне лучше всего подойдет... стезя асассина. Я... не согласился с ними.

– Да-а?! – протянул я, скривившись, – и ты ждал, дай посчитать... Желтый круг, это аколиты, их пропускаем, потом зеленый, что там? Общая подготовка... к демону! Дальше синий круг, специализация. Итак, синий круг, коричневый и только достигнув черного, ты вдруг исполнился такого отвращения к своей специальности, что решил сбежать! Сколько же это лет? Синий круг – три года, коричневый – еще четыре, да плюс наработка опыта между, еще столько же... Ну надо же! Четырнадцать лет! Неспешная же у тебя совесть!

– Ты идиот! – зашипел крыс. – Четырнадцать?! А восемнадцать не хочешь? Я готовился и ждал удобного случая, чтобы уйти чисто! С деньгами и разведанной дорогой! Без погони! Без наказующих, следующих след в след!

– И ушел?

– Не знаю, – сгорбившись, Мэтт опять спрятался в тенях, а судя по угасшему блеску глаз и глухому голосу, похоже, совсем отвернулся к стене. – Надеюсь, что да. Но боюсь, что нет. Уж больно наказующие хороши.

– В деле выслеживании беглецов? У вас так много сбежавших?

– У нас их нет совсем! Просто специализация такая. Выслеживать. Призвание. Талант.

Я тоже отвернулся к слабо освещенной стене и принялся разминать заледеневшую лапу. Да что за? Вроде стены не такие уж и холодные, а как будто ко льду прислонился...

Чуть разогнав кровь в конечности, я призадумался о сказанном крысом. Что ж... Быть может, он говорит правду. Убивать действительно непросто. Убивать раз за разом, даже при хорошей подготовке, даже при наилучшей подготовке... в конце концов, любая подготовка может быть... недостаточной, и тогда, рано или поздно... хотя у сондеков обычно никогда. Или мы просто не знаем о таких... Быть может, в его случае это просто случилось слишком рано и вдруг, какой-то особый заказ, что-то очень тяжелое, такое, что даже дипломированный асассин свинтил с нарезки. И решил бежать... тем лучше!