Текст книги "Хранители света (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Вот как Ки узнаёт, где и когда в нем есть нужда? Ибо только я приоткрыл дверь, как из-за ближайшего угла вывернулся наш гонец, и едва выслушав имя адресата, рыжим-с-черным вихрем умчался вдаль по коридору. Еле успел я крикнуть вослед: «Стучи пока не откроет!»

Я же, накинув на плечи приличествующее положению платье, потащился по коридорам к южному хозяйственному двору, чтобы там, возле накрытой мокрой попоной кучи головешек, дождаться появления человека, которого по уму нужно было позвать еще вчера.

Виссэкс. Молодой (еще бы! проклятье молодости!), очень перспективный, но увы, как бы это сказать... слишком разбрасывающийся маг. Чересчур разбрасывающийся. В результате не умеющий толком ничего. Универсал... М-да. Но имеющий в результате одно свойство – практически по любой магической проблеме он мог сказать что-нибудь, зачастую совсем немного, но это «что-нибудь» почти всегда позволяло сузить область поиска. Иначе говоря, практически для любой магической проблемы Виссэкс мог подсказать в какой стороне искать.

К тому же он стал таким милым ребеночком, таким симпатяжкой... просто слов нет! Так и хочется потискать за щечку!

Даже слишком милым. Синеглазый, приглаженный, одетый всегда с иголочки, он с огромным трудом заставил окружающих воспринимать себя всерьез. Настолько милым и симпатичным ребеночком он стал после изменения. Помнится, мне тогда пришлось несколько раз вмешиваться, используя свой королевский авторитет... так что, он мне немного должен.

– Фил Теномидес! Ты когда-нибудь спишь?! – возмущению «молодого» мага, демонстративно хлопнувшего дверью, не было предела. Его веселые голубые глазки сердито уставились на меня, бровки грозно хмурились, курносый носик уставился мне в переносицу. – К твоему сведению, я проводил важнейший эксперимент!

– У меня для тебя срочная и важная работа. Увы, иногда нам, поданным лорда Хассана, приходится тратить неурочное время для неурочных дел. И кстати, что за эксперимент такой в четыре часа утра?

– Я изучал некоторые аспекты Насожева проклятья. А к твоему сведению, выскородный ты невежа, ритуальной магии нет разницы – день на улице или ночь. Зато положение звезд, а также пик силы некоторых покровителей и противочас силы других... Да что я объясняю? Ритуальная магия и хватит с тебя, коронованный ты неуч!

С этими словами он не удержался от улыбки и хлопнув меня по подставленной лапе, продолжил:

– Так что за срочное дело заставило твое длинноушее величество оторвать меня от ритуала, а себя самого от стула и чернильницы?

– Куча головешек.

– Что-о?!

– Я серьезно. Взгляни.

Повинуясь моему жесту охранник сдернул край попоны.

Виссэксу понадобилось почти четверть часа и несколько моих уточнений, чтобы прийти к выводу:

– Что ж, поскольку даже саму возможность нормального горения мы отвергли, то остается не так уж и много вариантов. Прямая огненная магия, опосредованная, сиречь огненный камень, либо саламандра, – прикинув еще что-то, он сделал очередной заковыристый жест, выждал точно отмеренное время и кивнул. – Однозначно. Огненный камень. Концентрат сущности огня, спрессованный в форме ограненного драгоценного камня. Красивый такой алый камушек... опасный как целый огненный маг. Вынь его из мокрого мешочка, обложи чем-нибудь горючим и все. Пожар готов!

– Что, так просто? – удивился я.

– Просто применить! – хмыкнул Виссэкс. – Изготовить... у-у-у... непросто. И очень, очень долго. Будешь дома – расспроси придворного мага. Уж он тебе распишет!

– Обязательно, – кивнул я. – Кстати, надо ли тебе объяснять, что сие есть слово и дело его светлости?

– А потому, я должен молчать об этой маленькой беде? Хе! Ладно, так и быть, поиграем в шпионов!

С этим мы и разошлись. Позевывающий маг отправился в свою покои – ликвидировать последствия прерванного ритуала познания и спать, а я... я отправился в замок когда-то барона, ныне баронессы Лориод.

Нет-нет, конечно же, не пешком. Во-первых, Руперт не пустит. Знаю я его, стеной встанет, или будет плестись следом, тяжко вздыхая на каждом шагу. Во-вторых, далековато. Чуть ли не до границы Северного Мидлендса тащиться. Ладно, не так далеко, но часов шесть, если не семь, по южной дороге – факт. В-третьих, действительно небезопасно. Не то, чтобы я боялся, с таким-то охранником, но зачем же попусту рисковать?

Так что уже за полдень, я в открытой карете, окруженный приличествующей для будущего короля охраной, подъезжал к воротам замка... замка... э-э-э... о-о-о... мда-а.

Я знал, разумеется, мне не единожды докладывали, словесно описывали, я видел статьи расходов баронессы, но... но... но... ... увидев ЭТО, я приказал кучеру остановить повозку, и мы все, и я сам, и Руперт, и даже гвардейцы его светлости, оторопело рассматривали замок. Вернее то, что с ним сотворила Лориод.

– Что за тру-ля-ля такое?! – в конце концов не выдержал десятник гвардейцев. – Это ж надо, так замок испохабить!

И действительно, когда-то благородного темного гранита, ныне стены построенного еще во времена империи Суйельман приграничного форта сияли немыслимыми цветосочетаниями. Пышные декоры, какие-то башенки и надстройки неясного назначения, беспорядочно громоздящиеся поверх стен, башен и даже донжона. Галлоны и галлоны красок изведены были, чтобы раскрасить все это перекошенное непотребство в цветастую мишуру. Клетчатые стены... Полосатые, будто леденцовая карамель, башни. Кривые окна-бойницы...

– Твою мать, да... Защищать такое уродство я бы не стал ни в жисть! – продолжал возмущаться леопард-морф. – Да эти ж надстройки весь свет башням перекрывают! А окна! Во внешней стене! А ворота?!..

Дальше он уже говорить просто не мог, только возмущенно рычал и хватался за голову.

Тем временем подъемный мост отчаянно скрипя хлопнулся вниз и мы двинулись внутрь укрепления. Что ж... следовало ожидать. Забитые, оборванные крестьяне, раболепно приветствующие нас, откормленные, мордатые охранники, явно не слишком истязающие себя воинскими упражнениями, зато регулярно пользующиеся палкой. М-да.

У меня не было плана или идеи, я шел практически наобум. Но как сказано было в Книге: «на воре и шапка горит». И слова эти не единожды были пересказаны наставником Хугом. И вот я дерзко предстал перед дверью самой баронессы Лориод. Да. Предстал.

И сейчас, идя по внутреннему коридору донжона, я понимал, что на самом деле, внешние украшения и раскраска были образцами вкуса, сдержанности и умеренности. По сравнению с раскраской и обстановкой внутренних помещений. О да! Перед моими глазами проходил просто какой-то эталон безвкусицы, самое настоящее нагромождение дешевых украшений, не просто лезущих, но буквально бросающихся в глаза. И все это, буквально все было дешевкой! Настоящим хламом. Уж поверьте выходцу из, прежде всего торгового рода! Пусть даже сам я не скупаю, и не продаю, но отличать дешевку от истинно ценных вещей меня родители научили. Увы мне, баронесса наполнила свои покои блестящим, сверкающим, несомненно дорогостоящим, но мусором. Мне было грустно смотреть вокруг, но как же все это идеально подходило ей!

Лориод протомила меня в ожидании почти полчаса, прежде чем принять. Да, неплохо просчитанное оскорбление, подкрепленное тем, что она не предложила мне ни кресла, ни напитка. Только скривив губы в деланной улыбке, кисло сказала:

– Ваше высочество. Какой приятный сюрприз.

– Леди Лориод, – формально-достаточно склонил голову я. – Как ваше здоровье?

– Достаточно неплохо, – будто жуя лимон без меда, скривилась толстуха, – учитывая совершенно неподобающую жару. Чем могу быть полезна?

Я посмотрел на нее, подумал... а потом уселся прямо на ковер по-кроличьи. И мне так удобнее, и ей... неприятнее. Хотя, учитывая характер баронессы...

– Просто хотел убедиться, что у вас все в порядке после вчерашнего чудесного спасения.

– Спасения?

– Ваш экипаж, леди. Загорись он до того, как вы его покинули, вы могли быть серьезно ранены, а то и убиты.

– О! Да, безусловно! Мой экипаж...

Я расширил глаза, похлопал ушами и даже чуть изменил тело к более кроличьему виду. Раз уж баронесса утверждает, что я – животное, так пусть любуется!

– Это было ужасно, леди! – говорил я, намеренно упрощая речь. – Там наверняка было ужасно горячо! Экипаж уже догорал, когда я вышел, каких-то несколько минут спустя! Светлые боги, там было натуральное пекло!

– Несомненно, Фил, – тщетно скрывая снисходительную усмешку, ответила баронесса. – Ты видел, как плавились золотые украшения?

Я видел, как плавилась золоченая латунь... могу поспорить, с Лориод содрали как за чистое золото!

– О да, миледи! Выгорело до основания!

– Полностью с тобой согласна, – сейчас баронесса уже едва скрывала довольную улыбку. Да она просто лучилась довольством! Насожева дупа, что происходит?! – Просто ужасный пожар, не так ли?

Что, отымей ее насожев демон, происходит? Я никак не мог понять. Что-то шло очень серьезно не так. Очень, очень не так! Может, она пьяна? Почему, при взгляде на меня ее глаза буквально светятся удовольствием?! Я, осторожно приблизившись, втянул воздух ноздрями... нет, ни намека на алкоголь... может какие еще вещества?.. Но нужно было продолжать разговор, и я сказал:

– Огонь даже затушить не могли! Я слышал, что двадцать человек заливали его водой, но он только сильнее полыхал!

Лориод покачала головой:

– Ох уж эти крестьяне! Вечно они, кто в лес, кто по дрова. Им кто-то обязательно должен приказывать. Иначе так и будут в носу ковырять.

Я изо всех сил закивал... и тут как будто что-то ударило меня изнутри, озарение, просветление... я понял! Баронесса была напряжена, пока я вел себя как человек, но расслабилась, едва я сел на четвереньки и продемонстрировал «глупую скотинку». Ведь она же всегда открыто говорила: «глупые животные должны знать свое место», а мы считали это притворством, политикой, словами изрекаемыми лишь в поисках определенного вида сторонников... Но что, если она сама в это верит?!

Тогда...

Я поскакал на четвереньках к книжным полкам. Несколько десятков томов горделиво демонстрировали великолепие украшенных золотом обложек, тончайший пергамент изукрашенных цветными миниатюрами страниц, филигранное мастерство переписчиков. И сама баронесса Лориод, тут же подошедшая ближе, буквально сияющая гордостью, рассказывающая какие чудеса изворотливости она демонстрировала, какие суммы переплачивала за эту красоту и блеск. Судя по состоянию, никогда не читаемую...

Так и не дождавшись окончания самолюбовательного рассказа, я перешел к аквариуму.

– Ох! Сто лет не видал аквариума! У вас есть рыбки?!

Опа! Я явно коснулся чего-то опасного. Несомненно. Буквально всей шкурой я почувствовал, как напряглась баронесса, взвешивая своими, все-таки не самыми глупыми мозгами вероятности, возможности... но, разумеется, убеждения, какими бы они ни были дурацкими, победили. Она хотела видеть во мне глупое животное, очень хотела... и видела. А глупый кролик не может представлять опасности!

– О да, ваше высочество. Это золотые рыбки. Разорившийся торговец продал их мне еще совсем мальками. Они, в самом деле, из золота, представляете? И вырастают весьма большими. Так что, когда они умрут, я получу неплохую прибыль.

Услышав такое, я смог только издать пораженный звук:

– О-о!!

И уткнуться носом в мутноватое стекло, уставившись на плавающих! в воде! «золотых» рыбок. Я буквально пожирал взглядом этих рыбок, и песок, и всю нехитрую обстановку рыбьего дома. Но ничего! Что же такое, демон сожри ее душу, Лориод там прячет?!

В конце концов, баронесса не выдержала и решила отвлечь меня:

– Ваше высочество, в моих оранжереях созрела морковь новейшего урожая. Не соблаговолите ли отведать немного?

Подозрительно было бы продолжать торчать у стекла аквариума, да и смысл... а потому я позволил увести себя в столовую, устроился там у ног баронессы и покорно позволял гладить себе уши, грыз морковку-скороспелку, слушая ее рассказы о грандиознейших сделках.

Потрясающе. Нет действительно. Она всегда ненавидела меня, буквально источала возмущение и неприязнь, в моем присутствии, но стоило мне подтвердить ее убеждения, показать себя таким, каким ей хотелось... и все. Баронесса буквально растаяла!

Так что я сидел, подставлял уши под ее ласки, грыз морковку, слушал заливавшуюся соловьем толстуху... И уже сам наливался злобой, пополам с ненавистью. Причина? Деньги. Что же еще! Я знал, с каким трудом сверстывает ежегодный баланс лорд Хассан. Какие суммы уходят на поддержание разведывательной сети на севере, за Барьерным Хребтом и на юге, в многочисленных королевствах и деспотиях, расположенных на куда как благодатных землях. Как наскребает лорд Боб, наш цитадельский казначей, золото на оплату оружейников и наемников, на покупку семенного материала для фермеров, на лучший инструмент и оснастку для кузнецов, лесорубов, строителей... А сидящая за нашей спиной баронесса, жиреющая на поставках нам же хлеба и мяса, швыряет чудовищные суммы на украшение замка! На краску для ворот! На бесчисленные надстройки, пристройки и флигеля! На позолоту для кареты!

Да чтоб у нее кишка повылезла! Да чтоб ей в язык змея подколодная вцепилась! Да чтоб она сгнила заживо, и проснулась в гробу закопанной!

Как я продержался до ворот и еще заставил себя облизываться при виде двух огромных корзин сочных оранжевых корнеплодов, торжественно загруженных слугами в мою повозку... Не знаю. Но продержался. И лишь порядочно удалившись от разукрашенных ворот замка баронессы, дал наконец волю чувствам.

Да, первый раз в жизни я устроил настоящий нервный припадок. Вернее не устроил, а просто не смог больше сдерживаться...

В себя я пришел, когда повозка уже подъезжала к воротам Цитадели. Осмотрел измочаленные в хлам корзины, разбросанные плоды, сжал до хруста все еще подрагивающие лапы. Мда, на предплечьях синяки будут... хорошо же Руперт меня удерживал!

Тем временем все еще изумленно поглядывающие на меня гвардейцы отправились в казарму, а мы с Рупертом, я на все еще чуть трясущихся ногах, он следом, поплелись в башню достопочтенной Шаннинг.

По бесчисленным ступенькам, вверх и вверх, с двумя перерывами...

Фух-х-х...

Неужели я разжирел? Нет, просто устал. Весь день в повозке, общение с баронессой Лориод... Тут у любого ноги задрожат! И на боках у меня вовсе не висит, и спереди просто трудовая... фух-х... мозоль.

– Фил? И Руперт?! – обычно достучаться нашей достопочтенной гусыни не так-то просто, уж очень часто она мысленно удаляется в горние выси, но сегодня мне похоже повезло. – Что привело вас в мою немного пыльную обитель?

Я дернул ушами, плюхаясь в указанное кресло, на миг закрыл глаза лапами...

– Мне нужна консультация в очень специфичной области, Шаннинг.

– Что ж, я к твоим услугам, коллега, – кивнула гусыня.

– Слово и дело его светлости.

– Даже так? – отреагировала достопочтенная на кодовую фразу. – Руперт, будь добр, выгляни, нет ли кого на лестнице, и прикрой дверь поплотнее, – и лишь когда мой охранник все это проделал, промолвила: – Слушаю тебя.

– Что ты знаешь о рунах, как о магической дисциплине?

– Немного, – гусыня удивленно склонила длинную шею. – Но основные принципы начертания, наполнения силой, а также малый свод знаков я помню.

– Отлично, – выдохнул я, потирая длинные уши. – Будь добра, доску и кусочек угля, я хотел бы показать тебе две возможно руны...

– Стоп! Фил, если это могут быть руны, то рисовать их просто так может быть опасно. Ты знаком с принципами искажения?

– Искажения?

– Руны не рисуют просто так. Начертанная руна есть магия, если же начертатель обладает способностью к направлению силы, и не умеет контролировать ее поток, то еще и опасная магия. Потому, когда нужно нарисовать руну, скажем так, неактивную, ее определенным образом искажают. Предсказуемо нарушают некоторые начертательные принципы, превращая потенциальную магию в просто рисунок. В твоем случае будет достаточно прервать слитное начертание не менее трех раз. Это, кстати, основной принцип искажения.

– Я и не знал.

– Не удивительно, – кивнула Шаннинг. – Руны – не самая распространенная система магии.

– Хорошо.

И следуя указанному принципу, я нарисовал знаки, что показывал мне Маттиас.

– Хм-м-м... – внимательно осмотрев мои каракули, достопочтенная изогнула шею знаком вопроса. – Первая руна, руна «S» – знак тишины. Действующая основа звуковой преграды, зоны беззвучия. Вторая же... Руна «X»?.. Блокирующий знак с дополнением? Очень странно...

– Что ты имеешь в виду?

– Сама по себе руна «X» – блокирующий, прерывающий символ. Прерывает, останавливает течение магии, либо кардинально изменяет его, в зависимости от обрамляющих символов и дополнений. Здесь дополнения есть, но я не могу опознать их. Ни в одной из имеющихся у меня книг нет ничего даже сходного. Позволишь мне сделать копию?

– Извини, но... нет. Тебе лучше вообще забыть об этом разговоре.

– Настолько плохо?

– И может стать еще хуже.

Шаннинг покачала головой:

– Что ж, надеюсь ты знаешь, что делаешь. Кстати, если хочешь знать больше, поговори с Виссэксом.

– Серьезно? Вот уж не думал, что он может освоить что-то настолько сложное и редкое.

Достопочтенная наклонила голову прощаясь, но провожая меня к двери, напоследок все же сказала:

– Ты, как и многие вокруг, позволил внешнему облику очень умного и целеустремленного человека ввести тебя в заблуждение. Вглядись внимательнее, он куда как непрост, это синеглазый «ребенок».

Шагая вниз по ступенькам, все так же сопровождаемый молчаливым Рупертом, я корил себя. Ведь упустил, чуть не главную улику упустил! Мои уши. Мой великолепный кроличий слух, куда как тоньше  человеческого. Ведь я должен был слышать разговор Лориод и Маттиаса. Хотя бы отрывки, куски... Но не слышал! И совершенно не задумался!

Баронесса применила руническую магию в тюремной камере? Однозначно. Но как она научилась этой достаточно редкой дисциплине? На ее полке не было пособий по магии рун, уж это я помнил точно. Значит, кто-то ее научил? Но кто? И как это связано с горящей каретой и аквариумом?

Я вздохнул. После визита к Шаннинг у меня разболелась голова, к тому же я пропустил обед... Виссэкс подождет. В конце концов, время еще есть. Схожу, поговорю с Фоксом Куттером, придворным библиотекарем,  а уж если и там не найду ничего, то отправлюсь к молодому магу.

С тем я и отправился обедать.

Часть 5

И вновь разряженная в шелка и бархат толстуха комкала в руке кружевной платок. Стоя на балконе, том самом, с которого шесть лет назад бросилась вниз его обезумевшая жена. Пусть ей пришлось чуть-чуть помочь, совсем немного... но что было делать? Баронессе Лориод, тогда только-только ставшей женщиной, (трижды будь проклят Насож, с его тройным проклятьем), совсем, вот абсолютно не нужна была под боком обезумевшая бывшая супруга.

Как же просто было решить проблемы тогда, и как же сложно... Скривив губы в холодной усмешке, баронесса бросила последний взгляд на выезжающую за ворота повозку, на охранявший ее десяток герцогских гвардейцев, на сидящего в обнимку с тушей обезьяны-телохранителя кролика-морфа. Зачем, зачем он приезжал сюда? Перенять чуточку ее деловой сметки и ума, послушав рассказы об удачных торговых операциях? Толстуха покачала головой. Как же хорошо, что его животное дало себя знать, что он все-таки больше кролик, чем человек! Его так легко оказалось отвлечь, увести в сторону! Пара вкусных морковок, поглаживание ушек, немного лести...

Ее «любимый» дух, советчик и наставник буквально запаниковал, услышав о расспросах этого глуповатого травоеда. «Он куда хитрее и куда проницательнее, чем ты думаешь!» Ну, надо же! Проницательный кролик! Глупый, трусливый дух, боящийся каждого шороха! Трусу и паникеру никогда не достичь истинного величия! Лишь ей суждено взнуздать эту северную страну железной уздой! А кролик... Что ж, гладить его ушки было скорее приятно... быть может, у ее трона найдется местечко для ручного кролика...

– Миледи?

Выходя с балкона, баронесса увидела почтительно склонившегося Макабиана, с письмом на серебряном подносе.

– Что там еще? Давай сюда.

Проведя взглядом по вкривь и вкось написанным строкам, Лориод призадумалась. Его конеголовая светлость изволила срочнейше отписать наставнику Хугу, с просьбой приехать. Причем по слухам, которыми ее источник щедро приправлял действительно точную информацию, причиной вызова стал известный ей крыс.

Наставник Хуг... Неофициальный фаворит, заместитель в некоторых делах, а также вполне возможно и скорый преемник одного из патриархов Церкви Учителя. Быть может... Но эту тему она обсудит позже, когда будет разговаривать с ее трусоватым наставником-духом. Сейчас же...

– Макабиан! – склонившись над конторкой, баронесса быстро черкнула на пергаменте несколько строк и приложила к письму золотые монеты из лежавшего там же кошелька. – Переправь обратно. На словах передай, что я особо заинтересовалась этим священником, а потому достоверная информация будет оплачена соответственно. А сейчас принеси мои благовония. Я желаю побесдовать с любезным духом.

Лориод нисколько не беспокоилась, открыто говоря с Макабианом на столь секретные темы. Еще одна изумительная грань раскрытой ей магии – Абсолютное Обращение. И пусть таких слуг не может быть много, пусть за такую верность приходится платить, и плата та непредставимо тяжка, но иногда... да, иногда...

Расплывшись телом по мягчайшей лежанке и вдыхая ароматный туман, испускаемый бурлящей в чаше жижей, толстуха представляла коронованного кролика Фила Теномидеса в золотой клетке, по правую руку от ее трона, там, где ей удобно будет гладить его ушки всякий раз, когда захочется... ах-х-х...

Ее любезный, хоть и немного трусоватый дух, похоже, оказался даже чуть удивлен предложенным баронессой планом, таким простым, таким... изящным... таким...

– Давайте же вместе поблагодарим глубокоуважаемого Литара, поделившегося с нами частицей своей мудрости. Уважаемый Литар?

Молодой, едва начинающий карьеру городской целитель, приехавший в далекую-далекую деревушку вместе с наставником Хугом, смущенно склонил голову, а после дружных аплодисментов молодых девушек, плотно занявших первый ряд лавок, раскраснелся как маков цвет.

Тем временем наставник Хуг продолжил:

– Теперь же помолимся, братья и сестры, обратим мысли и желания к Учителю Эли, дабы наставил он нас, направил на верный путь и отвратил Иудовы соблазны. Все вместе:

Учитель наш, сущий на небесах!

Да святится имя Твое;

да будут пути Твои; волею Твоей

явленные и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный дай нам на сей день;

и прости нам долги наши, как и мы

прощаем должникам нашим;

и не введи нас в искушение, но

огради нас от лукавства Иуды. Ибо Твои

Пути есть и сила, и слава во веки.

Аминь.

Крутятся колеса простенькой одноконной повозки, стучат копыта серой лошадки, час за часом, миля за милей. Наставник Хуг объезжает приход. Деревушка за деревушкой. Выселки. Поселения. Одинокие избы и починки. Везде вокруг наставника собираются жители. Смеются дети, глазеет молодежь, солидно хмыкают люди постарше.

– Наставник, прости, что отвлекаю, но... – все тот же молодой целитель, что вместе с Хугом объезжал приход, рассказывая и объясняя, осматривая больных и по мере сил и дарованной ему Учителем силы, исцеляя. – Зачем вам это нужно? Лично объезжать приход, говорить чуть ли не с каждым жителем...

– Лично проповедовать, вслушиваться в каждое ваше слово, вглядываться в лица братьев по вере, проверяя, поняли они, нет ли... – немолодой уже служитель церкви Эли, отложив Книгу, улыбнулся собеседнику. – Сын мой, Учитель Эли, идя земными дорогами, путешествовал не просто так, но нес Слово. Он учил. Учил, но прежде всего, учился сам. Внимал чужой мудрости, и другим давал испить из сего источника. Взгляни на его учеников! Землеустроитель⁴, целитель, воин, философ, сказитель... Двенадцать человек, двенадцать источников живого знания мира. И ученикам своим, Он говорил: «Несите слово мое, но более того, обращайте слух к другим! Ибо мудрость отвлеченная, есть прах могильный, но мудрость, приложенная к жизни, поверенная ею, из жизни произрастающая – есть древо живое». Он свое древо взрастил. И я стремлюсь, по мере сил, идя Его путями.

Студент, учащийся в Эльфквеллинской академии на деньги церкви Эли, и сейчас отрабатывающий ежегодный урок, примолк, обдумывая слова наставника, но его мысли разбил дробный стук копыт – их догнал едущий охлюпкой сын старосты, недавно покинутой ими деревни.

– Что-то случилось?

– Вам письмо наставник! – завопил чуть не на все поле мальчишка. – Посланник от самого северного герцога! Из колдовской Цитадели! Он сейчас у отца, а меня отправили вас перехватить! Вот!

– Письмо от лорда Хассана?! – удивился молодой целитель. – У вас широкие связи, наставник Хуг.

Служитель церкви улыбнулся еще раз.

– Что поделать, и в Цитадели Метамор тоже живут души, идущие путями Эли. Интересно, что же там такое случилось...

В скорости, завернув повозку, они уже возвращались в недавно оставленную деревню. Но без вопросов не обошлось и тут.

– Наставник Хуг... вы, похоже, бывали в Цитадели... – молодой целитель буквально выдавливал из себя слова.

– Безусловно, – подтверждением и улыбкой подтолкнул его служитель Церкви Учителя.

– Правда ли, что они все зверолюди? И что все они прокляты? И сама Цитадель тоже?

– Да, – кивнул Хуг. Взгляд его, казалось стал чуть отвлеченным, как будто он задумался о чем-то глубоко личном. – Многие из них – зверолюди. Морфы. Они сами так говорят. Добавляют название зверя, даровавшего человеку свою шкуру. Морф волка, или скажем, морф енота... Иные стали детьми. А некоторые – женщинами. И все это – именно проклятье. Могущественная магия, злая магия, наложенная колдуном с севера. Магия эта поразила и саму Цитадель, и ее окрестности, на дни пути, – глубоко вздохнув, наставник продолжил едва слышным шепотом. – Но я точно знаю, их души остались прежними, и все еще требуют неустанного пастырского наставления. И значит, рано или поздно, я должен буду там остаться. Но я... я боюсь...

Некоторое время собеседники ехали молча. Молодой целитель погрузился в мысли о таинственной и загадочной Цитадели, пожилой наставник же обратил свои мысли к Учителю. Он молился...

Уже давно стемнело, когда я наконец добрался до библиотеки. Тихое, спокойное место... я сбегаю туда иногда, от суетных дел, от тяжелых мыслей. Повидать Фокса Куттера, отдохнуть в тишине и... Хотел бы я сказать, безопасности, но увы. Мой кроличий нос, чуткий нос маленькой, пугливой зверушки. Если б Фокс смог справиться со своим запахом, с явно выраженным ароматом опасного хищника, я бы посчитал залы библиотеки безопаснейшим местом в стенах Цитадели. А я люблю безопасные места. Но увы.

И вот я пришел туда, дабы освежить свои знания о магии Сондеков, об их секте-государстве. Вспомнить негласные соглашения секты и иных государств, и политику Южного континента в целом. Но, увы мне. Нашел там лишь чрезвычайно огорченного лиса-морфа.

– Нет этих книг, – выдохнул Фокс, качая головой, – они сгорели. Все. Нет их больше!

– Сгорели? Как так? Что, собственно случилось?

– Это ужасно! Да-да, они сгорели! Представляешь, Фил? – все еще качая головой, печально проговорил лис-морф. – Книги не должны гореть! Это варварство! Это непотребство! Это... это...

– Ужас! – я сочувственно закивал. Действительно...

– А во всем виновата эта вонючая жирдяйка! Ее карету, видите ли, подожгли! Она, видите ли, сама могла сгореть!

– Жирдяйка?! – потрясенно прошептал я. Куда бы я ни сунулся, везде, везде она успела раньше! Какая-то всеуспевающая вонючая туча! – Какое отношение баронесса Лориод имеет к сгоревшим книгам?!

– Что значит, какое отношение?! Книги, которые ты ищешь, лежали в ее сгоревшей карете!

– В ее...

– Да! – кивнул лис. – Ведь не хотел же ей давать! Как чувствовал! Но нет! Ей, видите ли, претит просиживать дубовые лавки в душной и пыльной библиотеке. Пыльной! Дрянь вонючая! Тогда я, конечно же, затребовал огромный залог, но она выложила всю сумму! Представляешь?! Швырнула на конторку, как мусор!

– А какую сумму ты потребовал в залог?

– Сто солидов⁵.

– С!.. Сто солидов?! – сумма была... головокружительная. Новый галеас. Военный корабль океанского класса. Ну... половина корабля. Без дракона-метателя и огненного мастера, естественно. – Жирдяйка-то небось в истерике билась, что не может вернуть залог?

– Даже не появилась! Передала через Тхалберга!

– Мда-а...

Собственно, на этом я поблагодарил Фокса и ушел. Без книг, без записей и дневников, при помощи которых хотел освежить память. Впрочем, кое-какие мысли, ответы, а также некие вопросы, которые нужно будет кое-кому задать...

Ведь вопрос, это же половина ответа, не так ли?

Следующие два дня прошли... затуманенно. В тот вечер, после библиотеки я еще успел поужинать с Томасом, преднамеренно беседуя лишь на мирные и веселые темы. Потом великолепно выспался, видя сны о том времени, когда я еще не был «вашим высочеством», но всего лишь просто Филом...

И проснулся животным. Это случается со мной, и по сей день. Увы. Именно из-за этого моя постель представляет собой то ли клетку, то ли вольеру... тончайшая сетка, затягивающая промежутки между опорными столбиками тяжелого балдахина, убираемая потайным рычажком. Вот только просыпаясь животным, я не помню об этом рычажке. Так и сижу, бывает по два-три дня, зарывшись в душистое сено, раскладываемое Рупертом в изножье кровати, грызя приносимые друзьями лакомства. Безучастно смотрю на их обеспокоенные лица и морды. И возвращаюсь не ранее, чем мой кролик позволит.

В этот раз, кстати, я провел в животной форме и животном сознании ровно сутки – весь день и всю ночь.

Почему при всем при этом герцог Томас Хассан и король Теномидес вверяют мне столь важные обязанности, не знаю. Не могу представить себе ничего более смехотворного, чем наследник престола или глава разведки, в самый разгар кризиса проводящий сутки за сутками, возлежа на сене посреди клетки. А ведь со мной такое вполне возможно.

Впрочем, сам я уже даже не смущался. Год за годом жил я в этом мире, сотворенном магией Насожа, постепенно примиряясь со своей животной формой. Ведь как сказал классик: «чего не лечит врач, терпи и глубже прячь». И я примирился. Привык. Теперь вот напротив, чувствую себя отдохнувшим, расслабившимся, после суток в кроличьей шкуре. Но, правда, пришлось нагонять все, что пропустил. Ну, что поделать? Нагнал. За завтраком.

Не то, чтобы я пропустил очень много, по крайней мере, в этот раз. Самое главное – Птомамус, капитан дипломатического курьера флота Его Величества, прибыл вчера поздно вечером в Цитадель. Ему выделили соответствующие статусу апартаменты, и наверняка сейчас бедняга ждет и уже опасается, не придется ли ему задержаться слишком долго...