Текст книги "Путешествия и исследования в Африке"

Автор книги: Чарльз Ливингстон

Соавторы: Давид Ливингстон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

В то же самое время я послал Лечулатебе письмо, советуя ему отказаться от принятого им образа действий и особенно от их песни, потому что хотя Себитуане и умер, но войска, которые он сам водил в бой, еще существовали и были огромной силой.

Секелету, желая следовать завещанию отца и укреплять мирные отношения со всеми племенами, послал Лечулатебе десять коров для обмена на овец; в тех местностях, где кустарника много, как, например, в окрестностях озера, овцы хорошо откармливаются, но к северу от р. Чобе, на степных равнинах, раскинувшихся среди сети рек, овцы почти не водятся. Люди, которые повели коров, взяли с собой несколько мотыг, чтобы обменять их на коз лично для себя. Лечулатебе взял коров и послал Секелету десять овец, а согласно относительной стоимости овец и коров в этой местности, он должен был послать шестьдесят или восемьдесят овец.

Один из людей, у которых были с собой мотыги, пытался без формального разрешения Лечулатебе купить себе на них в одной деревне овец. Узнав об этом, Лечулатебе наказал его, заставив просидеть несколько часов на раскаленном песке, температура которого была по меньшей мере 130° (48,9 °C). Этот поступок вконец разрушил дружеские отношения между обоими племенами. Таким образом, это очень маленькое племя, руководимое слабым и неразумным вождем, располагавшее огнестрельным оружием, чувствовало себя в состоянии бороться с многочисленным и воинственным народом. Но очень редко случается, чтобы два племени, оба владеющие ружьями, вступали между собой в войну. Так как почти все взаимные распри между племенами, – по крайней мере на юге, – происходят всегда из-за обладания скотом, то самый риск, связанный со стрельбой на большом расстоянии, препятствует набегам.

Во время моего пребывания у макололо мне удалось уговорить их сохранять мир с Лечулатебе, но легко можно было заметить, что общественное мнение было против мира с бечуанами, к которым макололо относились с самым высокомерным презрением. Молодые люди, бывало, говорили: «Лечулатебе теперь пасет наших коров для нас; пойдемте, сбавим цену на его овец».

Так как макололо являются самым северным из всех бечуанских племен, то, прежде чем мы перейдем к той ветви семейства негров, которой макололо дали название «макалака», мы можем бросить взгляд на это семейство африканцев. Название «бечуана» происходит, по-видимому, от слова «чу-ана» – «похожий» или «одинаковый», соединенного с приставкой «ба», которая является личным местоимением «они». Все слово означает «товарищи» или «равные». Некоторые предполагают, что название это возникло от ошибки одного путешественника, который, расспрашивая бечуанов о племенах, живущих дальше них, получил в ответ: «бачуана», «они одинаковые», т. е. «они такие же, как и мы», и что будто бы этот безыменный путешественник, никогда не написавший о бечуанах ни единого слова, сумел ошибочно понятое им слово сделать родовым именем народности, населяющей все пространство от р. Оранжевой до 18° ю. ш. Так как это название уже употреблялось теми, кто никогда не имел общения с европейцами, то мы должны думать, что неизвестный путешественник знал туземный язык настолько хорошо, чтобы задать такой вопрос, но не настолько хорошо, чтобы понять ответ. Нужно добавить, что смысл, в котором они сами употребляют это слово, не допускает, по-видимому, фантастических толкований. Когда к ним обращаются с выражением презрения, то они отвечают: «Мы – бачуана», т. е. «равные, мы ничуть не ниже всех других среди нашей нации», совершенно в том же смысле, в каком при подобных обстоятельствах ответили бы ирландцы или шотландцы: «мы – британцы» или «мы – англичане».

Большинство других племен, как кафры, готтентоты или бушмены, известны под названиями, применяемыми к ним только иностранцами. Одни только бечуаны сами называют себя бечуанами, употребляя это название в качестве родового для всего народа. Они сумели дать также выразительное название белым, именно «макоа», хотя и не могут объяснить происхождение этого слова. Судя по тому, что они употребляют это слово, когда хотят сказать о красоте, оно означает, по-видимому, «красивый», но существует также слово, очень похожее на это, которое значит «немощный» или «слабый», и поэтому догадка Берчелла, вероятно, более правильна. «Различные племена готтентотов, – говорит он, – были известны под названиями, оканчивающимися на «куа»; слово «куа» означает «человек», и бечуаны просто присоединили к этому слову приставку «ма», являющуюся обозначением нации; сами они первоначально были известны как «брикуа», или «люди-козлы». Язык бечуанов называется ими «сичуана», а язык белых (или макоа) называется «секоа».

Макололо, или базуто, далеко распространили свою объединяющую власть, благодаря чему определились три подразделения этого великого семейства южных африканцев: 1) матабеле (матебеле), или маконкобе, – семейство кафров, живущее в восточной части страны; 2) бакони, или базуто, и 3) бакалахари, или бечуана, живущие в центральных областях; сюда же входят племена, живущие в пустыне Калахари и прилегающих к ней местностях.

Танец воинов зулу

Старинная гравюра

1) Кафры сами делятся на несколько мелких подразделений, как амакоса, амапанда и др. Слово «кафр» считается ими оскорбительным.

К тому же семейству принадлежат и зулусы Наталя; они славятся своей честностью в такой же степени, в какой их братья, живущие около границы нашей колонии, пользуются славой угонщиков скота. Главный судья Наталя заявил, что в истории не было еще другого примера, когда люди пользовались бы такой безопасностью жизни и сохранностью своего имущества, какой пользовались во все время английской оккупации десять тысяч колонистов среди сотен тысяч зулусов.

К этому же семейству принадлежат еще матабеле, живущие несколько к югу от Замбези и управляемые вождем Мосиликаце, и другие племена, живущие южнее Тете и Сенны. Севернее Замбези они неизвестны. Замбези являлась границей продвижения бечуанов на север до тех пор, пока Себитуане не продвинул свои завоевания дальше нее.

2) В подразделение бакони, или базуто, входят все те племена, которые признают своим верховным вождем Мошеша;

среди них мы находим батау, бапути, маколокуе и некоторых горцев, обитателей горного хребта Малути, которые, по мнению вполне объективных и добросовестных исследователей, были одно время виновны в людоедстве. Это вызывало сомнения, но песни, которые они распевают по сей день, подтверждают это. Прекращение ими отвратительной охоты на людей приписывалось тому факту, что вождь Мо-шеш дал им скот. Остальные базуто (макатла, баманакана, матлапатлапа и т. д.) называют этих горцев «маримо» или «маябазу», т. е. людоедами.

К семейству бакони, живущему севернее базуто, относится еще целый ряд племен; существованию всех этих племен благоприятствуют обильные дожди, и они, имея склонность к земледелию, выращивают очень много культур. Пользуясь плодами их трудолюбия, буры бражничают, бездельничают, совершают набеги, уводят в рабство людей и отнимают скот. Базуто, подвластные вождю Мошешу, тоже любят земледелие. Основная работа по разрыхлению почвы, отпугиванию птиц, жатва и веяние зерна ложится на плечи женщин.

3) Бакалахари являются западной частью этого семейства, состоящего из множества мелких племен.

Глава XI

Отъезд из Линьянти в Сешеке. – Ровный характер поверхности. – Термитники. – Дикие финиковые деревья. – Вид процессии наших слуг в пути. – Личная охрана вождя. – Они пытаются ездить верхом на быках. – Обширные стада новых видов антилоп, лече и на-конгов. – Как туземцы охотятся на них. – Прием в деревнях. – Пиво и молоко в качестве подарков. – Едят рукой. – Артельность в еде. – Сахарный тростник. – Новый способ определять характер по Секелету. – Чистота хижин у макололо. – Их конструкция и вид. – Постели. – Переправа через Лиамбье. – Вид этой части страны. – Маленькая антилопа тианьяне, неизвестная на юге. – Охота пешком. – Южноафриканская антилопа

Пробыв месяц в Линьянти (18°17 20» ю. ш., 23°50 09» в. д.), мы снова отправились в путь, намереваясь подняться от Сешеке (17°31 38» ю. ш., 25°13 в. д.) вверх по реке. Я ехал в обществе Секелету и ста шестидесяти его спутников. Наш путь лежал в страну бароце, главным городом которой был Нарьеле, или Нальеле (15°24 17 ю. ш., 23°05 54 в. д.). Спутниками нашими были большей частью молодые люди и кроме них много князьков. Поверхность страны между Линьянти и Сешеке совершенно ровная, за исключением некоторых участков, приподнятых на несколько футов над окружающей равниной. На равнине имеется много пологих холмов, на которых находятся гигантские термитники. Сами холмы являются, очевидно, тоже результатом работы термитов. Тот, кто никогда не видел гигантских сооружений термитов, не может иметь представления о чрезвычайном трудолюбии этих маленьких работников. Они, по-видимому, делают плодородной ту землю, которая прошла через их рот, поэтому макололо считают термитники лучшими местами для выращивания ранних сортов кукурузы, табака и всех излюбленных ими культур. В тех местах, где мы ехали, эти холмы обросли дикими финиковыми деревьями; ягоды на этих деревьях очень небольшие. Финиковым деревьям не дают расти долго; макололо, у которых много всякой пищи, не имеют обыкновения беречь дикие фруктовые деревья; как только ягоды созреют, то они скорее срубят дерево, чем дадут себе труд лезть на него. На других, более возвышенных местах страны имеется верблюжий терновник (Acacia giraffae), мимоза с белыми шипами (Acacia horrida) и баобабы. В песчаных местах встречаются пальмиры, сходные с индийскими, но с более мелкими плодами. Повсюду на этой равнине почва состоит из жирного, вязкого, темного суглинка, известного в Индии под названием «ватной земли»; она покрыта густым ковром жесткой травы, встречающейся обыкновенно во всех местах этой страны, богатых влагой. Вправо от нас была р. Чобе с ее тростниками, тянущимися на десятки миль вплоть до самого горизонта. Едучи дорогой, приятно было оглядываться на длинную, растянувшуюся далеко позади линию идущих один за другим наших спутников, когда она извивалась змеей по тропе, поднималась на холмы или выходила из-за них. Страусовые перья, украшавшие головы людей, трепетали от ветра; некоторые люди, подобно нашим гусарам, носили на голове белые концы бычачьих хвостов, а другие – пучки черных страусовых перьев или шлемы, сделанные из львиной гривы. На некоторых были надеты красивые солдатские мундиры или куски разноцветного ситца, купленного вождем у Флеминга. Простые люди несли поклажу; знатные люди шли с дубинками, сделанными из рогов носорога, а слуги несли за каждым из них его щит. Так называемые «мачака», или воины, шли с топорами и другим оружием. Последних иногда посылали за сотни миль с каким-нибудь поручением, и тогда они обязаны были всю дорогу бежать.

Секелету всегда сопровождает его собственный «мопато», большой отряд молодых людей его возраста. Когда он садится, они толпятся вокруг него. Те, кто стоит ближе всех к нему, едят с ним из одного блюда. Вожди макололо гордятся тем, что они едят вместе со своими людьми. Поев немного сам, вождь кивком головы приглашает соседей принять участие. Когда они окончат, тогда он также кивком подзывает к себе кого-нибудь из тех, кто стоит в отдалении; тот стремглав бросается к нему, хватает горшок и уносит к товарищам. Секелету ехал верхом на моей старой лошади; желая подражать ему, его товарищи вскакивали на спину быков, когда те бежали, но, не имея ни седла, ни узды, постоянно падали с них на потеху другим. Показались стада лече, или, как их называют, «лечве», которые беспечно щипали траву на этой равнине. Они живут здесь большими стадами, хотя их ежегодно убивают очень много. И лече, и другое животное – «наконг» являются разновидностями антилопы; и та, и другая живут всегда поблизости к воде, а когда земли, по которым мы ехали, затопляются разливом рек, то эти антилопы уходят на холмы, о которых я говорил выше. Макалака, умеющие хорошо управлять своими маленькими тонкими, узкими челноками, тихо подплывают в это время к ним; несмотря на то, что ширина челнока не превышает 15 или 18 дюймов [38–47 см], а в длину он имеет около 15 футов [4,5 м], люди стоят в них во весь рост. Их весла в 10 футов [около 3 м] длиной, сделанные из дерева «молом-пи», очень легки и по своей эластичности напоминают весла, сделанные из ясеня. Макалака или отталкиваются ими от дна, или гребут, в зависимости от глубины. Когда, приближаясь к холму, они замечают, что антилопы начинают метаться, они увеличивают скорость и преследуют животных с замечательной быстротой; от бортов челнока летят только брызги; хотя лече при бегстве делает огромные прыжки, едва касаясь земли своими копытами, макалака ухитряются убивать копьем большое количество их.

Наконги тоже разделяют участь лече. Этот новый вид несколько мельче последних, но живот у него больше, чем у всех других антилоп. Бег наконга напоминает бег утомленной собаки. Шерсть у него длинная, но редкая и никогда поэтому не лоснится. Цвет шерсти серовато-коричневый. Рога у него завиваются, как у куду, но много меньше размером; вокруг каждого рога извивается двойная борозда.

Наконг живет по болотам. След его ноги имеет около фута [30 см] в длину, потому что между концом передней части его копыта и дополнительными копытами – очень большое расстояние. Пасется он ночью, а днем лежит в тростнике или камышах; когда его преследуют, он всегда бросается в заросли осоки и погружается в воду, оставляя на поверхности концы рогов и высовывая только кончик носа. Чтобы выгнать его из укрытия, охотники выжигают большие участки болотных зарослей; но когда наконг видит себя окруженным своими врагами в их челноках, то он скорее даст сгореть рогам, чем покинет свое убежище.

Когда мы подъезжали к какой-нибудь деревне, то все женщины выходили с песнями навстречу своему вождю. Их пронзительные голоса, вибрирующие благодаря быстрым движениям языка, громко трезвонили: «Великий лев!», «Великий вождь!», «Спи, мой господин!» и т. д. В таких же выражениях приветствовали его и мужчины, а Секелету принимал все приветствия с деланным равнодушием. После пятиминутного разговора и сообщения вождю текущих новостей старшина деревни, почти всегда макололо, поднимался и приносил в больших горшках пиво. В качестве бокалов раздавали тыквы, имеющие форму бутылок; их расхватывали с такой жадностью, что при этом едва не раздавливали.

Приносилось также молоко в больших горшках и чашках; некоторые из этих больших сосудов вмещают по 6 или 8 галлонов [по 25–30 л]. Каждый горшок ставится перед тем лицом, которое пользуется правом делить его с кем ему угодно. Это право принадлежит обыкновенно лицу, возглавляющему то или другое подразделение племени. Так как ложки у них не употребляются, то они подносят молоко к губам согнутой ладонью. Я часто дарил своим друзьям железные ложки, и любопытно было видеть, как сильна была у них привычка есть непосредственно рукой, несмотря на то что они восхищались ложками: они брали пищу ложкой, перекладывали в левую ладонь и ели рукой.

Горшечник на пути к рынку

Фотография

Так как у макололо много скота и вождь должен кормить всех своих спутников, то он выбирает для этого одного или двух собственных быков в ближайшем принадлежащем ему загоне, которых у него много в разных местах страны, или же старшины посещаемых ими деревень поставляют ему в качестве дани столько голов, сколько ему нужно. Быков закалывают, вонзая в сердце маленькое копье, намеренно делая небольшую ранку, чтобы не терялось много крови. Кровь и внутренности отдаются в виде вознаграждения тем, кто режет быка; поэтому все стремятся оказать свои услуги в этом отношении. После того как туши разрублены на части, их кладут перед Секелету, и он распределяет их главным лицам всей партии. Полученная каждым из последних часть делится между их спутниками, разрезается на длинные куски, которые затем бросаются прямо в огонь костров в таком множестве, что костры почти гаснут.

Полусырое, обжигающее рот мясо быстро раздается по рукам. Каждый набивает свой рот, но никто, кроме вождя, не имеет времени прожевать откушенный кусок. Они думают не о наслаждении едой, а только о том, чтобы набить как можно больше свой желудок за то короткое время, пока другие торопливо делают то же самое, потому что никто не может сделать больше ни одного глотка после того, как другие уже кончили есть. В отношении еды у них изумительно развито чувство артельности, и они с презрением относятся ко всякому, кто ест отдельно. Поэтому, когда я садился есть, то всегда наливал две чашки кофе, чтобы вождь или кто-нибудь из главных людей племени мог разделить со мной мой стол.

Всем макололо скоро начинает нравиться кофе. Некоторые племена приписывают усиление плодовитости ежедневному употреблению этого напитка. Им хорошо известен сахарный тростник, так как его возделывают в стране бароце, но они ничего не знали о приготовлении из него сахара. Они только жуют этот тростник. Секелету, с удовольствием отведав сладкого кофе с бисквитами, которые еще были у меня тогда в запасе, сказал: «Я узнал, что твое сердце любит меня, потому что мое сердце согрето твоей пищей». Когда я уезжал в Кэп, без меня у него были несколько торговцев вместе с грикуа, и «их кофе не было даже наполовину таким вкусным, как твое, потому что они любят слоновую кость, а не меня». Это, конечно, весьма оригинальный способ определять разницу между людьми.

Как у Секелету, так и у меня была небольшая цыганская палатка для сна. Хижины у макололо содержатся в чистоте, но у макалака они кишат паразитами. Чистота у первых обязана существованию обычая покрывать пол в хижине замазкой, сделанной из коровьего помета, смешанного с землей. В некоторых деревнях, когда мы ложились спать в палатке, по нашим лицам бегали мыши, не давая нам спать, или голодные бродячие собаки пожирали наши ботинки, оставляя нам одни подошвы. Когда они совершили это, а также и другие преступления, мы сняли себе хижину.

Лучшие хижины макололо состоят из трех круглых стен с небольшими отверстиями вместо дверей, как в собачьей конуре; для того чтобы проникнуть внутрь хижины, нужно, даже вползая туда на четвереньках, пригнуться очень низко к земле. Крыша хижины, напоминающая по форме шляпу китайца, делается из тростника или прямых жердей, связанных крепкими волокнами из лубка мимозы. Когда крыша бывает готова, ее поднимают и насаживают на стену так, чтобы ее края покоились на двойном ряде кольев, уставленных в форме круга, а между этими рядами кольев сооружается еще третья стена. Крышу покрывают сверху мелкой травой, которая прикрепляется к ней тем же самым материалом, каким связаны жерди. Так как края крыши выступают далеко за стены, находясь на высоте 4 футов [около 1,2 м] от земли, то тень от них – самая лучшая, какую только можно найти в этой жаркой стране. Эти хижины дают прохладу и в самый знойный день, но они тесны, и ночью им недостает вентиляции.

Постелью служит рогожа, сделанная из камыша, скрепленного веревками. На этой жесткой ровной рогоже скоро начинают болеть бедра, так как на полу хижины нельзя сделать ямку для выступающей части бедра, как мы делаем всегда, когда спим на траве или на песке.

Мы направлялись в это время в местность, находившуюся выше Сешеке, называемую Катонга. Река здесь несколько шире, чем в Сешеке, и, наверное, не меньше 300 ярдов [около 275 м]. Направляясь на восток, она идет сначала очень медленно. Когда из Секхоси прибыли челноки для нашей переправы, то один из товарищей покойного Себитуане встал и, глядя на Секелету, закричал: «У хозяина старшие всегда командуют в бою». Это было сразу понято: Секелету со своими молодыми людьми был вынужден предоставить старикам почетное право оставаться на южном берегу и наблюдать, чтобы все садились в челноки по порядку. Перевоз такой большой партии людей занял много времени, потому что даже при быстрой работе веслом на переезд челнока от одного берега до другого требовалось 6–8 минут.

Несколько дней ушло у нас на то, чтобы собрать нужное количество челноков в разных деревнях, расположенных по берегам реки, которая, как мы узнали, называется у бароце Льямбай или Лиамбье. В первую нашу поездку мы не могли установить этого и поэтому назвали реку по имени города Сешеке. Слово «сешеке» означает «белые песчаные берега». В этой местности много песку. А слово «Лиамбье» значит «большая река». В разных местах ее называют различно. Это та самая река, которая известна нам под названием Замбези. Все названия ее имеют одно и то же значение и выражают представление туземцев об этом величественном потоке, являющемся главным водостоком всей страны.

Для того чтобы помочь в снабжении наших людей продовольствием и в то же время для того, чтобы рассмотреть прилегающую местность, я во время нашей стоянки в деревне Башубья (17°29 38 ю. ш., 24°33 в. д.) несколько раз ездил к северу от нее на охоту. Местность здесь покрыта группами прекрасных деревьев, между которыми по всем направлениям идут красивые открытые прогалины; во время разлива реки эти прогалины затопляются; здесь гораздо больше возвышенных, заросших деревьями мест, чем между Чобе и Лиамбье. Почва состоит здесь из темного суглинка, как и во всех местах, которые затопляются во время разлива, а между деревьями она песчаная и не так густо зарастает травой. Границей наводнения на севере является песчаный гребень, заросший деревьями, тянувшийся параллельно реке в восьми милях от нее; в том направлении имеется много участков леса, который растет на песчаной почве, а дальше вы попадаете опять на другие обширные пространства с аллювиальным покровом, на котором растет мало деревьев. Такая почва находится всегда по соседству с реками, которые каждый год выходят из берегов теперь или выходили прежде. Дожди выпадают здесь в достаточном количестве, и люди, пользуясь этим, с успехом выращивают зерновые культуры и земляные орехи.

Новая разновидность южноафриканской антилопы, обнаруженная Д. Ливингстоном к северу от Сешеке (Шешеке)

Рисунок Д. Ливингстона

В этой области водится много маленьких антилоп, называемых «тианьяне», неизвестных на юге. Ростом тианьяне всего около 18 дюймов [46 см]. Движения ее очень грациозны. Крик, издаваемый ею в случае тревоги, имеет нечто общее с кудахтаньем наших кур. Бока и спина у нее коричневато-красного цвета, а живот и конец хвоста – белого. Она очень боязлива, но материнское чувство, которое это маленькое существо испытывает по отношению к своему детенышу, заставляет ее часто вступать в бой даже с человеком, который подходит близко к ней. Когда в таких случаях детеныш бывает еще слишком слаб, чтобы бежать с матерью, она ставит ему свою ногу на костный выступ около седьмого шейного позвонка, т. е. на загривок: инстинкт детеныша дает ему почувствовать, что от него требуют встать на колени и оставаться неподвижным во все время, пока он слышит блеяние своей матери. Если вы видите, что самка, всегда находящаяся в других случаях в стаде, отделилась от него и бродит отдельно, то вы можете быть уверены, что она уложила своего детеныша спать в каком-нибудь укромном местечке. Цвет шерсти у детенышей ближе к цвету почвы и более незаметен на ней, чем окраска взрослых животных, которым нет необходимости скрываться от птиц, выслеживающих добычу.

На равнинах, где мы теперь находились, безмятежно паслось великое множество буйволов, зебр, цессебе, тагеци и южноафриканских антилоп, и поэтому требовалось очень мало усилий для того, чтобы обеспечить порядочный запас мяса для нашей партии на время нашей вынужденной стоянки. Конечно, охота без лошади очень тяжелый труд, что подтвердят все в этой стране. Даже и в зимнее время солнечная жара днем так сильна, что если бы я мог возложить лежавшую на мне задачу на кого-нибудь другого, то он, наверное, с радостью предпочел бы ей всякий самый трудный спорт. Но макололо стреляли так плохо, что я должен был идти на охоту сам, чтобы не истратить напрасно порох.

Мы застрелили красивую самку южноафриканской антилопы, которая стояла в тени небольшого дерева. Было несомненно, что ее теленка совсем недавно умертвил лев. С обеих сторон сзади у нее было пять глубоких длинных царапин. Она бросилась, наверное, спасать теленка, и лев, оставив его, напал на нее, но не мог ее повалить. Молоко, вытекающее из ее полного вымени, показывало, что она, наверное, искала тени, вследствие болезни, вызванной застоем молока. Это было очень красивое животное, принадлежащее к новой, еще не описанной разновидности этой великолепной антилопы. Она отличалась от других известных пород узкими белыми поперечными полосами, такими же, как у куду, и на наружной стороне передней ноги у нее было черное пятно величиной с ладонь.