Текст книги "Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III"
Автор книги: Чак Паланик
Соавторы: Саймон Грин,Клайв Баркер,Саймон Кларк,Джон Коннолли,Дэвид Моррелл,Дэл Ховисон,Джон Литтл,Джефф Гелб,Мик Гаррис,Эрик Ред
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Бекки Шейфер.
– Никак не привыкну к тому, что здесь его называют Боб. Вы тоже, наверное, с ним знакомы.
– Не так хорошо, как другие жители Типтона. Я здесь новенькая.
– О?
– Да, я приехала всего двенадцать лет назад.
Я засмеялся.
– С моим парнем-актером. Мы любили тишину и природу. Решили здесь остаться. Парня давно уже нет, а я до сих пор здесь новенькая.
– Жаль, что так вышло с парнем. – Я заметил, что она не носит обручального кольца.
– Не стоит жалеть. Он оказался свиньей.
– Это бывает. – Я подумал о своем начальнике.
Она посмотрела на меня так, словно то же самое относилось и ко мне.
– У меня действительно важная причина искать встречи с ним.
После того как я рассказал ей о рукописи, она ненадолго задумалась.
– Но зачем использовать псевдоним?
– Об этом я тоже хотел бы его спросить. – Вспомнив количество выставленных на продажу домов, я решил предложить ей свою идею: – По словам старожилов, было время, когда многие фанаты хотели с ним поговорить. Представьте себе эффект от новой книги. Начнется обсуждение в прессе. Скрытые требования. В этот город снова потекут туристы и поклонники. Все будет как тридцать лет назад.
Я замолчал, позволив ей оценить перспективу.
Бекки несколько минут размышляла. Потом вскинула на меня острый взгляд.
– Итак, мне достаточно просто сказать вам, где живет Боб, и на следующий году меня будет большее количество дел, чем то, с которым я смогу справиться?
– В принципе, да.
– Боже, а я и не понимала, что уже так поздно. – Она торопливо выудила из сумочки ключи от машины. – Простите, мне нужно домой.
Потрепанная временем «Типтон Таверн» была, если верить словам Вэйда, тем местом, где Вентворт иногда смотрел бейсбольные матчи. Сегодня как раз передавали бейсбол, но главным зрелищем был я – местные патроны сидели с пивом и не сводили с меня глаз. Насколько я помнил Вентворта по фотографиям, его в этой комнате не было.
Я отправился обратно в мотель, но скоро услышал, что за мной кто-то идет. Вздрогнув от холодного ветра, я обернулся на темную улицу. Шаги стихли. Я снова зашагал и услышал тихие шаги преследователя. Манхэттенские инстинкты взяли свое. Быстро, но не бегом я прошел мимо своей машины в мотель. И чуть не выронил ключ от номера из заледеневших дрожащих рук.
В ту ночь под окном моей комнаты раздался звук бьющегося стекла. Я позвонил на рецепцию, но никто не ответил. Утром, так и не выспавшись, я спустился вниз и увидел, что в моей машине кто-то разбил окно со стороны водителя. Камень лежал на сиденье. Магнитола отсутствовала.
Удивленная служащая за стойкой сказала мне:
– Городской констебль у нас владеет парикмахерской.
Парикмахерская была еще закрыта. Не открылась она и к тому времени, как я выпил чашку кофе в буфете Мег. Я не хотел попусту терять время, потому смел с сиденья осколки стекла и отправился к холмам на востоке от города. После долгих упорных поисков я не нашел ничего похожего на особняк Вентворта.
Вернулся я к полудню. И парикмахерская оказалась открыта. Оттуда сильно пахло лосьоном после бритья.
– Да, недавно у нас началось подобное. – Крепко сбитый парикмахер подстригал тонкие волосы пожилого мужчины. – Велосипеды крали. Даже в коттедж залезли.
Я присмотрелся к его клиенту и решил, что это не Вентворт.
– Город меняется. Появляются разные чужаки, – продолжал парикмахер.
Я вспомнил двух наркоманов, которых видел вчера на улице.
– И что вы собираетесь с этим делать?
– Свяжусь с полицией штата. Надеюсь, проблемы у нас закончатся, как только похолодает.
– Пожалуйста, не забудьте упомянуть в рапорте о моей магнитоле. Агентство проката машин свяжется с вами. – В надежде застать его врасплох я добавил: – Где живет Боб Вентворт?
Парикмахер чуть было не ответил, но в последний миг спохватился.
– Не могу вам сказать.
Но, как плохой игрок в покер, он не удержался и скосил глаза на правую сторону улицы.
– Все равно спасибо.
Я пошел налево, чтобы избежать подозрений. Обошел квартал и вышел на главную улицу так, чтобы меня не заметили из парикмахерской. Как только я оказался у главной дороги, у меня снова появилось ощущение, что за мной следят, но, обернувшись, я никого не увидел.
Все больше людей появлялось на улице, и все больше людей были одеты как туристы: приближался уик-энд, и городок оживал для привычного бизнеса. Но местные обращали внимание только на меня. Пытаясь выглядеть как можно безобиднее, я отправился в магазин стеганых одеял, потом пошел дальше. Вентворт жил вовсе не за окраиной, понял я с нарастающим волнением. Он жил в городе. Все боковые улочки я уже проверил. Я ведь ездил по ним, когда отправлялся исследовать север, запад, юг и восток. Где же он прячется?
А потом я увидел. Слева от меня ворота закрывали улицу между пустым магазином и кондитерской. Эти ворота были того же белого цвета, что и прилегающие дома. Они настолько сливались со стенами, что я не замечал их, хотя не раз проходил рядом. Перекрытая улица тянулась за домами к самому краю города.
Я дошел до конца улицы. В кленовом парке под ногами зашуршали невероятно красивые листья, и я шагал вдоль ручья, пока не оказался у высокого забора.
Зазвонил мой мобильный.
– Надеюсь, вы его нашли, – сказал недовольный голос.
– Я делаю успехи.
– Мне мало просто успехов. Руководство Глэдстона звонит мне напомнить, что после моего доклада в понедельник они ждут лучших показателей прибыли. Я намекнул, что у меня важные новости. Не подведите. Достаньте мне Вентворта или не возвращайтесь.
Еще одни ворота загородили улицу. Они были высотой мне по плечи, но я смог перебраться, оторвав только пуговицу от спортивной куртки.
Солнце просвечивало сквозь ветви деревьев. Слева от меня были задние дворы домов. А вот справа тянулся забор. Закаркал ворон. Шурша листьями, я подошел к калитке, которая сливалась с забором. Знак предупреждал: «Агентам вход воспрещен». И почтовый ящик был вмонтирован в забор.
Когда я постучал, ворон прекратил каркать. Дверь задрожала. Я постучал еще раз, уже громче. Стук эхом разнесся по улице. Я постучал в третий раз.
– Мистер Вентворт?
Падали листья.
– Мистер Вентворт! Меня зовут Том Нил. Из издательства «Марш и сыновья». Мне нужно поговорить с вами о рукописи, которую вы прислали.
Холодный ветер дунул мне в лицо.
Я постучал еще раз, сбивая костяшки пальцев.
– Мистер Вентворт?
Потом я вытащил блокнот и ручку. Вначале я хотел написать о смерти Карвера, но такой способ сообщить об этом Вентворту показался мне слишком грубым. Я просто написал название мотеля и свой телефонный номер. И тут вспомнил, что у самого Вентворта телефона нет. Иногда он выходит из дома и тогда может воспользоваться телефоном в городе, решил я. Или просто прийти в мотель.
– Я оставлю записку под калиткой!
Вернувшись в парк, я сел на скамью и попытался насладиться видом, но ветер стал холоднее. Час спустя я снова перебрался через забор и вернулся к калитке Вентворта. Уголок моей записки так и торчал под ней.
– Мистер Вентворт, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить! Это важно!
Возможно, он отправился в лес погулять, решил я. Или его вообще нет в городе. Черт, да он просто может лежать в больнице.
– Вы нашли его?
В таверне я поднял глаза от бокала с пивом.
– Нет. – По большому счету это не было ложью.
Бекки Шейфер остановилась рядом со мной у бара. Ее зеленые глаза завораживали меня так же, как прошлым вечером.
– Я видела, как вы сюда зашли, – сказала она.
– Как и все остальные в городе.
– Я думала о нашем вчерашнем разговоре. И пришла извиниться за грубость.
– Эй, я же из Нью-Йорка, помните? Со мной невозможно быть грубым. И я не могу винить вас за то, что вы пытаетесь защитить того, кто здесь живет.
– Можно мне сесть?
– Я буду рад компании. Можно купить вам пива?
– Виски и диетическую колу.
– Виски? – Я притворно вздрогнул. – Обожаю честных выпивох.
Она рассмеялась, когда бармен принял мой заказ.
– Может, городу действительно будет лучше, если Боб опубликует новую работу. Кто знает? Я просто не люблю, когда мной пытаются манипулировать.
– Я так привык, что все манипулируют всеми, что просто не замечаю.
Она вопросительно посмотрела на меня.
– Когда я начал работать в издательстве, меня волновало одно: как помочь автору написать хорошую книгу. А теперь конгломерат проглотил всех одиночных издателей. Они считают книгу товаром широкого потребления, таким же, как стиральный порошок. Если автор не продается тиражом в четверть миллиона копий, главный офис плевать хотел на такого автора. И редактор, который не находит им очередные блокбастеры, считается просто мусором. Каждое утро я иду в «Марш и сыновья» и думаю, есть ли у меня еще должность. Как там писал Джозеф Хеллер? «У меня поджилки трясутся при виде закрытой двери». Чертовски верно.
– Я знаю, о чем вы. – Бекки отпила из бокала. – Я же адвокат.
Она кивнула в ответ на мой удивленный взгляд.
– Да. Гарвардская юридическая школа.
– Я впечатлен.
– Меня наняла адвокатская контора в Бостоне. Но я не вынесла того, как начальство натравливало нас друг на друга, чтобы посмотреть, кто принесет больше денег. Вот почему я живу здесь. Я мало зарабатываю, зато каждое утро просыпаюсь с радостью.
– Мало кто может сказать подобное.
– Останьтесь здесь подольше. Возможно, и вы когда-нибудь сможете так сказать.
Возвращаясь в мотель пешком, я снова слышал шаги. Как и прошлой ночью, шаги затихали, когда я поворачивался к тени. И возобновлялись, когда я начинал шагать. Вспомнив разбитое окно машины, я пошел быстрее. Зазвонил мобильный, но мне некогда было отвечать. Только в номере, закрыв за собой дверь, я прослушал сообщение, в надежде, что оно от Вентворта.
Но голос принадлежал моему начальнику. «Слишком долго возитесь».
– Мистер Вентворт? – В девять часов следующего утра, под пронизывающим ветром, я снова стучал в его калитку. – Мне действительно очень нужно поговорить с вами о вашей рукописи! И о Сэме Карвере! Мне нужно поговорить с вами о нем!
Я уставился себе под ноги. Уголок записки по-прежнему виднелся под калиткой. Я вспомнил вчерашнюю мысль. Возможно, его нет дома. Или… эта мысль была ярче… возможно, он дома. И болен. Слишком болен, чтобы подойти к калитке.
– Мистер Вентворт? – Я начал колотить изо всех сил. – Вы в порядке? – Я нажал на ручку, но она не повернулась. – Мистер Вентворт, вы меня слышите? Что-то случилось? Вам нужна помощь?
Возможно, был и другой путь к дому. Ежась от сильного ветра, я вернулся той же дорогой и снова выбрался в парк. Прошел вдоль ограды до угла, потом дальше, спотыкаясь в густом переплетении деревьев и подлеска.
Да, другой путь действительно был. Спрятанная за кустарником калитка задрожала, когда я начал стучать по ней.
– Мистер Вентворт?
Я оттолкнул ветви и взялся за ручку, но и она не поддалась. Я налег на калитку плечом, однако она держалась крепко. Рядом с забором росло дерево. Я схватился за нижнюю ветку и подтянулся. Следующие ветки послужили мне ступенями. Преодолевая ветер, я оседлал забор, перегнулся и упал по другую его сторону в кипу мягких листьев.
И сразу же ощутил разницу. Ветер прекратился. Звуки тоже стихли. Сам воздух казался спокойным, словно закрытым со всех сторон на этой территории. Буфером от ветра. Наверняка такой эффект на самом деле создавала ограда. Или мне показалось, потому что я пробрался на запретную территорию. Насколько я знал, сюда мало кому удавалось проникнуть. И теперь я был одним из избранных. Хотя дыхание у меня участилось, я чувствовал спокойствие этого места.
Яблоки свисали с веток и лежали на земле среди листьев. Несколько ягод малины еще виднелись в кустарнике. На огороде я заметил пожелтевшие стебли помидоров. Тыквы, обычные и желудевые, гнездились среди пожухлых лоз. Все так же окутанный здешним спокойствием, я зашагал по тропинке между кустами роз. Впереди виднелась беседка, коттедж и небольшой дом из белого плитняка.
– Мистер Вентворт?
Когда я обошел беседку и направился в сторону коттеджа, я услышал щелчок замка, и дверь со скрипом отворилась. Вышел мужчина. Одет он был в джинсы и свитер, на ногах кроссовки. Он был худощавым, подтянутым, с легкой сединой в волосах. И у него были пронзительные темные глаза.
Но заметил я только пистолет у него в руке.
– Подождите!
Я вскинул руки вверх, размышляя. Господи, он так давно жил один, что сошел с ума. Он же меня пристрелит.
– Идите к передней калитке.
– Это не то, что выдумаете. – Меня трясло. – Я думал, вы заболели. И пришел посмотреть, не нужна ли вам помощь.
– Идите вперед.
– Меня зовут Том Нил. Я стучал в калитку.
– Быстрее.
– Я оставил записку. Я редактор в «Марш и сыновья». Прошу вас, – выпалил я, – мне нужно поговорить с вами о рукописи, которую вы нам послали. Она была адресована Сэму Карверу. Он мертв. Мне передали его обязанности. Вот почему…
– Стойте, – сказал он.
Даже воздух, казалось, застыл по его команде. Воронье карканье, беличий стрекот, шелест листьев – все прекратилось.
– Сэм умер? – Мужчина нахмурился, словно я сказал что-то невероятное.
– Неделю назад, в понедельник.
Он медленно опустил пистолет. У него были чувственные черты лица Вентворта и такие же проницательные глаза. Но Вентворту было уже за семьдесят, а этот человек выглядел на двадцать лет моложе, и щеки у него не запали.
– Кто вы? – спросил я.
Он изумленно потер лоб.
– Что? Кто… Да никто. Сын Боба. Его нет в городе. Я приглядываю пока за его домом.
Сын Боба? Но это было невозможно. Ребенок должен был родиться, когда Вентворту было около двадцати, до того, как он женился, до того, как издали «Замок из песка». А после выхода книги всплеск интереса к Вентворту был настолько велик, что скрыть от журналистов внебрачного сына было бы просто нереально.
Он продолжал потрясенно смотреть на меня.
– Что случилось с Сэмом?
Я рассказал о новом руководстве фирмы и о том, как Карвер узнал об увольнении.
– То, как вы говорите об автобусе… Вы предполагаете?..
– Не думаю, что Сэму было ради чего жить. То, с каким выражением лица он вышел из офиса…
Мой собеседник словно рассматривал что-то далекое.
– Слишком поздно.
– Что?
Он печально покачал головой.
– Калитка захлопнется сама. Уходите.
И, развернувшись, он захромал в сторону коттеджа.
– Вы не сын Вентворта.
Он остановился.
– Вы хромаете после аварии. Вы Р. Дж. Вентворт. Вы выглядите на двадцать лет моложе. Не знаю, как такое возможно, но это именно вы.
Я никогда не встречал такого проницательного взгляда.
– Сэм был вашим другом?
– Я восхищался им.
Его темные глаза смотрели прямо мне в душу.
– Ждите здесь.
Когда он, хромая, вышел из дома, в его руках был поднос с чайником и двумя чашками. И выглядел он так неуклюже, что я не мог не помочь.
Мы сели в беседке. Воздух стал еще более тихим и чистым. Мое восприятие реальности плыло рядом с Р. Дж. Вентвортом. Неужели я действительно говорю с ним?
– Как вам удается выглядеть на двадцать лет моложе?
Он смотрел на пар, который поднимался над чашкой.
– С Сэмом Карвером я познакомился в пятьдесят восьмом, после того как он нашел «Замок из песка» в груде невостребованных рукописей. В то время я был учителем старшей школы в Коннектикуте. И моя жена преподавала там же. Я ничего не знал об агентах и о том, как работает издательство. Я знал только то, что касалось детей, и как печально смотреть, как они вырастают. К тому времени двадцать издательств отказались публиковать «Замок из песка». Если бы Сэм не нашел рукопись, я так и остался бы учителем, и в долгосрочной перспективе это могло быть благом и для меня, и уж точно для моей семьи. Сэм это понимал. После аварии он сожалел, что «Замок из песка» получил такую известность.
Он поднял чашку.
– За Сэма.
– За Сэма. – Я глотнул чаю и ощутил вкус корицы и гвоздики.
– Сэм и его жена навещали меня каждое лето. Он был настоящим другом. Единственным моим другом. Однако после смерти жены он ни разу ко мне не приехал.
– Вы послали ему «Снежную архитектуру»?
Вентворт кивнул.
– Сэм написал мне письмо, в котором объяснил, что происходит с «Маршем и сыновьями». Вы описывали его ошеломленное выражение лица. Возможно, и так, но он точно не был удивлен. Он знал, что все к тому идет. И я отправил ему рукопись, чтобы он мог притвориться, словно нашел нового автора, и это дало бы ему еще несколько лет в компании.
– Но почему вы не подписались настоящим именем?
– Потому что я хотел, чтобы рукопись воспринимали как самостоятельное произведение. Я не хотел, чтобы ее печатали по причине загадочности, которую нагнали после моего исчезновения. Смерть моей жены и двоих сыновей стала причиной этой загадочности. Я бы не вынес, если бы это использовали в качестве рекламы.
– Рукопись великолепна.
Он помедлил.
– Спасибо.
Я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил так робко.
– И все эти годы вы писали?
– Все эти годы.
Он сделал глоток чая. Задумчиво помолчал, а потом поднялся и жестом пригласил меня за собой. Мы вышли из беседки. Вентворт, хромая, провел меня к небольшому домику у коттеджа. Открыл замок и пригласил меня внутрь.
В свой рабочий кабинет. На миг у меня зачастил пульс. А потом спокойствие этой комнаты обернуло меня своим покрывалом. Здесь было спокойно, как в храме. Я заметил камин, стол, стул и старую печатную машинку.
– У меня еще пять таких моделей, на случай если понадобятся детали, – сказал Вентворт.
Я представил себе, как звякает каретка, когда Вентворт доходит до конца очередной строки. Стопка бумаги лежала рядом с машинкой, возле упаковки копировальной бумаги. Над столом было расположено окно, сквозь которое падал свет.
А перед столом? Я подошел к полкам, на которых были разложены рукописи. Я сосчитал их. Двадцать одна. От такого количества мурашки шли по коже.
– Все эти годы, – повторил я.
– Писательство может быть формой медитации.
– И вы никогда не хотели ничего из этого издать?
– Чтобы удовлетворить свое эго, которое я так давно стремлюсь уничтожить? Нет.
– Но разве непрочитанная книга не эквивалент хлопка одной ладонью?
Он пожал плечами.
– Это означало бы возвращение к миру.
– Но вы послали рукопись Сэму.
– Как Питер Томас. В качестве услуги другу. Но я сомневаюсь, что это помогло бы. В последнем своем письме Сэм говорил, что изменения в издательском деле слишком мрачны, чтобы их описывать.
– Это правда. Раньше издатель читал рукопись и покупал, если она ему нравилась. А теперь рукопись отправляется в отдел маркетинга. Отдел маркетинга показывает книгу распространителям и спрашивает: «Если мы это издадим, сколько штук вы сможете у нас заказать?» Если цифра их не устраивает, у книги нет ни единого шанса.
Вентворт был в шоке.
– И как же тогда издать книгу с оригинальной точкой зрения? Ведь через некоторое время все станет одинаковым. Напряжение на вашем лице… Теперь я понимаю. Вы ненавидите этот бизнес.
– То, каким он стал.
– Так почему вы не уйдете?
– Потому что я еще помню, как радовался, когда узнавал, что очередная отличная книга нашла своих читателей. И я надеюсь, что корпорации рано или поздно поймут, что книги – это не картофельные чипсы.
Внимательные глаза Вентворта были поразительно ясными. Я вдруг устыдился, словно он заглянул мне в душу и увидел мое отчаяние.
– Сегодня приятный день, – сказал он. – Почему бы нам не вернуться в беседку? У меня есть несколько дел на сегодня. Но вы, возможно, могли бы скоротать время с одной из этих рукописей. Я хотел бы узнать ваше мнение.
Я так удивился, что даже не сразу ответил.
– Вы серьезно?
– Мне бы хотелось, чтоб вы оценили ее с точки зрения редактора.
– В этом вам меньше всего нужна моя помощь. – Я не мог поверить в свою удачу. – Но я с удовольствием прочитаю ваше произведение.
Дела, которые ждали Вентворта, оказались сгребанием опавших листьев в компостную кучу и подготовкой сада к зиме. Я сидел в беседке, окруженный спокойно звенящим осенним воздухом, и вспоминал своего отца, наблюдая за писателем. Под приглушенные звуки ворон, белок и листьев я допил чай, налил себе еще одну чашку и начал читать рукопись под названием «Множество свидетелей».
В трущобах Бостона пятилетний мальчик по имени Эдди живет со своей матерью, которая редко бывает дома. Сложность в том, что она уходила в бары, где продавала себя за алкоголь. Эдди запрещалось покидать замусоренную квартиру (хуже того, порой в коридоре крутились драг-дилеры и извращенцы), и друзей у мальчика не было. Телевизор был сломан. Он починил радио методом проб и ошибок и нашел станцию, которая днем отвечала на звонки слушателей. Эта передача называлась «Лучший ответ от Джейка», и вел ее комедийный актер Джейк Бартон. Джейк в основном говорил о ежедневных новостях, и, хотя Эдди большей частью не понимал, к чему относятся шутки, ему просто нравился голос ведущего. Джейк смешил Эдди.
Я переворачивал страницы, и звуки птиц, белок и листьев казались все тише. Грабли Вентворта скребли по земле где-то очень, очень далеко. Поле зрения сузилось, и вскоре я не воспринимал ничего, кроме текста на странице перед собой. Эдди каждый день ждал передачи Джейка и каждый раз смеялся над его шутками, Эдди жалел, что Джейк не его отец…
Рука, опустившаяся мне на плечо, была почти неощутима.
– Том, – прошептал голос.
– А?
– Том, проснитесь.
Я заморгал. Вентворт стоял передо мной. Мне сложно было его рассмотреть, потому что вокруг было темно. Я лежал на спине на скамейке. И рывком поднялся.
– Господи, я заснул.
– Определенно, – весело сказал Вентворт.
Я оглянулся. Было темно.
– Весь день?! Я проспал весь день? Простите.
– За что?
– Ну, я вломился к вам, а вы были так любезны, что позволили мне прочитать рукопись, а потом я заснул, и…
– Вам требовался отдых. Иначе вы не задремали бы.
– Задремал? Я уже много лет не спал так крепко. Но это не имеет никакого отношения… Ваша книга прекрасна. Она берет за душу, ее больно читать, и все же в ней есть юмор, и… Я дочитал до того, как Джейк заявил, что увольняется с радиостанции, и Эдди не может смириться с потерей единственной радости в жизни.
– У вас еще много времени. Дочитаете после еды.
– Еды?
– Я приготовил суп и салат.
– Но я не хочу навязываться.
– Я настаиваю.
Не считая плиты и холодильника, кухня выглядела так, словно ничуть не изменилась за последние двести лет. Пол, шкафы, стены – все было из дерева с золотистым оттенком, отчего я сразу подумал о кленах. Стол и стулья были темными, возможно из дуба, потертые от длительного использования. В камине потрескивали поленья.
Я почувствовал запах свежего хлеба и впервые за долгое время ощутил голод. Суп был овощным, и я дважды просил добавки, а потом налег на салат, и это не считая половины ковриги хлеба.
– Картофель, томаты, лук и морковь, все в этом супе было выращено на моем огороде, – сказал Вентворт. – Здесь очень короткий посевной период. Приходится быть запасливым. К примеру, латук я выращиваю в теплице, чтобы собирать урожай даже зимой.
Свежий вкус был сильным и согревал изнутри. Как оказалось, во мне еще оставалось место для двух кусков яблочного пирога, тоже домашнего, с яблоками из сада Вентворта, и чая. Двух чашек чая.
Помогая ему мыть посуду, я зевнул. И тут же смутился, прикрыв рот.
– Простите.
– Не за что. Вполне естественная сонливость после еды. Так происходит со всеми млекопитающими. Они едят, а потом спят.
– Но я проспал весь день.
– Это признак того, как сильно вы нуждаетесь в отдыхе. Ложитесь на диван в гостиной. И читайте дальше.
– Но мне нужно вернуться в свой номер в мотеле.
– Глупости. – Хромая, Вентворт проводил меня в гостиную. Мебель напомнила мне ту, что давным-давно я видел в доме у бабушки. Диван был накрыт одеялом.
– А я вас не стесню?
– Мне хочется услышать ваш отзыв о рукописи. Я не отпущу вас с ней в мотель, так что, если хотите дочитать, придется остаться здесь.
Я подавил зевок и почувствовал себя таким уставшим, что мог бы уснуть и в мотеле. До сих пор мне мешала тревога из-за тех, кто меня преследовал.
– Благодарю вас.
– Я рад вашему обществу.
Вентворт принес мне остаток рукописи, и снова я удивился тому, что нахожусь в его компании.
Камин меня согрел. На диване я подложил подушку под спину и снова погрузился в историю. Джейка уволили с радиостанции.
Он заявил, что проведет еще две программы, а затем уедет из Бостона вести ток-шоу в Цинцинатти. Грядущая потеря шокировала Эдди. Мать не появлялась дома уже два дня. Из еды у него были только арахисовое масло и крекеры. Эдди сложил их в наволочку. Добавил туда перемену одежды, потом подошел к двери и прислушался. Он услышал шаги. Кто-то выругался. А потом звуки стали удаляться, и Эдди сделал запретное – отпер замок и открыл дверь. Лампочки были разбиты почти везде, и коридор тонул в тени. Мусор скопился в углах. От вони мочи и кабачков Эдди затошнило. Тени сгущались, но звуки стали почти неразличимы вдали, совсем как здесь, в реальности, стихал далекий треск камина и – еще дальше – стрекот печатной машинки.
Рука, опустившаяся мне на плечо, снова была почти неощутима. Я распахнул глаза, и снова передо мной оказался Вентворт, на этот раз вполне различимый в ярком свете.
– Доброе утро, – улыбнулся он.
– Утро?
– На часах одиннадцать.
– Я проспал тринадцать часов? – Я был в шоке.
– Вы устали больше, чем я представлял. Хотите завтракать?
В животе у меня заурчало. А ведь я уже забыл, когда в последний раз мог с утра испытывать голод.
– Еще как! Только мне нужно пару минут на…
– В ванной комнате есть запасная бритва и зубная щетка.
Я умылся и с удивлением уставился на свое отражение в зеркале. Щеки больше не были ввалившимися. Морщины на лбу и вокруг глаз стали менее четкими. И сами глаза стали ярче, а кожа приобрела здоровый оттенок.
За кухонным столом я позавтракал салатом, который приготовил Вентворт, – апельсин, банан, груша и яблоко (последние два ингредиента из собственного сада – напомнил он мне). Я съел три порции. А потом, как всегда, был чай.
– Он с лекарством? Это из-за чая я столько сплю?
Вентворт едва заметно улыбнулся.
– Мы оба пьем из одного чайника. Разве я не был бы тоже сонным?
Я присматривался к нему так же внимательно, как он ко мне. Несмотря на возраст, щеки у него были румяными. Глаза – ясными. И волосы едва тронуты сединой.
– Вам семьдесят восемь, верно?
– Верно.
– Но выглядите вы на двадцать лет младше. Я не понимаю.
– Мне кажется, понимаете.
Я оглянулся на старую кухню. Посмотрел на деревья и кустарники за окном. Солнце сияло на листьях.
– Дело в месте?
– Такой же огороженный участок в любой другой области произвел бы тот же эффект. Но – да, дело в месте. Я много лет стремился к природному ритму. Теперь я живу с землей. Я слился с циклами солнца, луны, времен года. Отдался природе и через некоторое время стал замечать изменения в своей внешности. Точнее, отсутствие изменений. Я не старел так быстро, как считал положенным. И начал наслаждаться тем, что каждое утро просыпаюсь и меня ждет маленькая личная вселенная со своими чудесами.
– Как-то это не вяжется с вашим пистолетом.
– Пистолет я привез еще в самом начале, когда переехал сюда. Потеря семьи… Каждое утро начиналось борьбой с желанием застрелиться.
Я смущенно отвел взгляд.
– Но дни сменялись днями. Я смог пересилить это желание. Снова и снова перечитывал Торо, пытаясь избавиться от оглушительного отчаяния. И работал на своих двух акрах. Торо и эта земля спасли меня. Я начал чувствовать мою семью через цветы, деревья, и… Ничто и никто не умирает. Просто трансформируется. Я знаю, о чем вы думаете: что я нашел сентиментальный способ компенсировать потерю. Возможно, и так. Но сравните свою жизнь с моей. Когда вы приехали сюда и проникли на мою территорию, у вас был такой отчаянный вид, что я испугался впервые за много лет. Ваши грязные ботинки. Оторванная пуговица на куртке. Грязь на штанах. Я знал, что у нас начали вламываться в дома. Я достал пистолет из ящика. И надеялся, что он не понадобится мне для самозащиты.
От стыда у меня заалели щеки.
– Мне, наверное, лучше уйти.
Но потом я понял, что вы действительно в отчаянии, но не от алчности, а потому, что совершенно несчастливы. И я пригласил вас остаться – в надежде, что это место спасет вас.
Как обычно с Вентвортом, я просто не знал, что сказать. Потом наконец выдавил:
– Спасибо.
И вспомнил, как он смутился, когда я похвалил его «Снежную архитектуру».
– У меня есть комбинезон, который может оказаться вам впору. Не хотите ли помочь мне в саду?
Это был один из самых лучших дней моей жизни. Мы сгребали листья, подрезали погибшие от заморозков цветы, складывали их в корзину для компоста. Собирали урожай кабачков и яблок. Сравнить с этим днем я могу только тот последний день, проведенный с отцом: такой же теплый осенний полдень, когда мы убирали листву. Но тогда мой отец схватился за сердце и умер.
Я вздрогнул от внезапного звука: мой мобильный. Я посмотрел на определитель номера. Наконец звонки прекратились.
Вентворт вопросительно взглянул на меня.
– Мой начальник, – сказал я.
– Вы не хотите с ним говорить?
В понедельник у него встреча с директорами компании. Он получил приказ выжать максимум прибыли. И он хочет добавить в наш план вашу «Снежную архитектуру».
Вентворт посмотрел на падающие листья.
– А это вам чем-то поможет?
– Мне велели не возвращаться без подписанного вами контракта.
Вентворт прищурился, словно я только что удачно пошутил.
– Это объясняет решимость, с которой вы прыгали через забор.
– Я действительно о вас беспокоился.
– Конечно. – Он снова смотрел на листья. – В понедельник?
– Да.
– И вы опять потеряете сон.
– Кто-то должен с ними бороться.
– Иногда нужно спасать сначала себя, а потом уже думать о других. Вы не хотите помочь мне с дровами?
На ужин были остатки супа, хлеб и яблочный пирог. Такие же свежие и вкусные, как вчера. И снова мне захотелось спать, но на этот раз от непривычной физической усталости. Кожа светилась от солнца и ветра.
Я допил свой чай и зевнул.
– Мне лучше вернуться в мотель.
– Нет. Ложитесь на диване. И дочитайте мою книгу. Трещали поленья в камине. Я взялся за рукопись, и мне снова почудился дальний стрекот печатной машинки.
Эдди храбро прошел сквозь кишащий крысами и опасностями многоквартирный дом. Ему понадобилась вся его сообразительность, чтобы не попасться наркоманам и извращенцам. Снаружи, на темной улице под дождем, его ждали еще большие опасности. Каждая тень таила угрозу. И в то же время читатель узнавал о Джейке, который вне эфира был крайне неприятным человеком. Владелец радиостанции был рад избавиться от Джейка, который во время программы оскорбил одного из спонсоров. Повествование переходило от проблем Джейка (неудачный брак и страсть к азартным играм) к попыткам Эдди найти его.
