Текст книги "Мир волшебства"

Автор книги: Бьюла Астор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

3

Господи! Чего он от меня хочет? Их первая встреча длилась всего несколько минут, но сейчас она сразу узнала его. Виктория не была уверена, что здравый смысл вернулся к этому человеку, но вырываться не стала.

– Эй! Что вам надо? – воскликнул Пит.

Страх за Викторию и эта неожиданная, вторая за вечер, встреча с «сумасшедшим» сделали его голос скорее ворчливым, нежели грозным.

– Виктория, – вновь произнес мужчина.

Его голос показался жестким и грубым от какого-то невысказанного чувства. Он шагнул вперед. Слабый свет фонаря упал на его лицо, отразившись в испуганных голубых глазах. Странно, но Виктория совсем не боялась этого высокого, могучего незнакомца. Единственное, что ее тревожило, так это симпатия, которую она к нему испытывала.

Внезапно Виктория услышала скрип тормозов, и ее на мгновение ослепили яркие фары подъезжающей машины. Незнакомец быстро оглянулся. Его глаза сузились, словно от боли. Перед Викторией стоял уже совсем другой человек. Он выкрикнул какие-то невнятные слова. Виктории показалось: он что-то вспомнил, то ли машину, то ли причину ее появления у магазина Пита.

Фары осветили аллею, отбросив гигантские тени деревьев и мусорных баков на кирпичную стену магазина.

– Быстро в машину! – скомандовал незнакомец. – Скорее! Это опасно!

Отстранение, как будто она работала над очередной сценой перестрелки, Виктория услышала звук пистолетного выстрела, который трудно было с чем-то спутать. Но это же безумие, чья-то нелепая, глупая шутка!

Однако не успела Виктория подумать об этом, как самозванец грубо, без всяких церемоний затолкал их с Питом в машину и приказал не двигаться. Виктории опять почудилось, что он не тот человек, за которого себя выдает.

Виктория повалилась на Пита, стукнувшись коленом о дверь «Меркюри». Братец вскрикнул, когда ее локоть больно уперся в его грудь. Но это показалось мелочью по сравнению с тем, когда сверху на них упал незнакомец. Виктория отползла и распласталась на дне автомобиля. Она уже собралась выразить негодование по поводу подобного обращения, как вдруг услышала скрежет шин подъехавшей машины.

– Дайте, мне эти чертовы ключи, – потребовал то ли их похититель, то ли спаситель, переползая на переднее сиденье к рулю. Он был значительно более рослым, чем Пит. Его колени возвышались по обе стороны руля, причем одно из них упиралось в щеку Виктории. Но это прикосновение неожиданно успокоило ее.

– Пит, дай ему ключи! – крикнула Виктория, глядя в лицо незнакомцу. В его ответном взгляде она прочла благодарность, признательность и удивление. Незнакомец грубо выругался, поскольку Пит, все еще не двигался, и сам выхватил ключи из его дрожащих пальцев. Мгновение он смотрел на мягкий голубой мячик брелока, как человек, неожиданно попавший в сумасшедший дом, затем тяжело взглянул на Пита.

– Который из них? – прорычал незнакомец.

– Се-серебряный. Ква-квадратный. Третий в связке.

Человек за рулем не стал утруждать себя благодарностью. Он быстро нашел нужный ключ, вставил его в замок зажигания и включил мотор.

– Не поднимайся, дорогая, – сказал мужчина, слегка коснувшись головы Виктории, которую бросило в жар от этого нежного жеста любовника и мужа.

– Ну, с меня довольно, – вспылил, было Пит, но его слова потонули в реве мотора.

Викторию качнуло к Питу, когда машина, отвратительно завизжав, резко развернулась, выскакивая из переулка. Глаза Виктории и Пита встретились. Несмотря на страх и нелепость их положения, Пит, не потерял самообладания.

– Не беспокойся, Вик, – шепнул он ей, – за машину мы получим страховку.

Виктории едва удалось подавить истерический смех. Она посмотрела на кузена, стараясь понять, шутит он или нет. Довольно странная складывалась ситуация. За рулем сидит человек, утверждающий, что он ее муж. Они с Питом распластались на полу, а их машина мчится на бешеной скорости, пытаясь скрыться от преследования.

Стрельба продолжалась. Пули, попадая в старенький «Меркюри», крошили его металл. А что если этот человек в нужный момент не оказался бы у магазина, подумала Виктория. Вероятно, она была бы убита. Но странно, эта мысль ее совершенно не испугала. Теперь их судьба целиком зависела от незнакомца, скрючившегося за рулем.

Виктория слегка приподнялась, но на этот раз он не заметил ее движения и не прижал ее голову к своему бедру. Призрачный зеленоватый свет панели приборов освещал резкие черты его небритого лица, придавая им суровое, почти измученное выражение. Губы плотно сжаты, глаза сужены. Его мысли, казалось, были полностью поглощены погоней, а взгляд непрерывно перебегал с дороги на зеркало заднего вида.

– Кто вы? – прохрипела Виктория. У нее пересохло в горле, а язык словно распух от волнения.

– Я так долго отсутствовал, что ты успела забыть мое имя, Виктория? – слегка усмехнулся мужчина.

Она пожала плечами, стараясь смирить участившееся биение сердца. Он назвал ее Викторией, но при этом мог добавить «люблю», потому что именно это чувство слышалось в его голосе. Виктория снова посмотрела на него, ожидая встретить горящий взгляд, но незнакомец опять пристально следил за дорогой.

– У тебя всегда было чертовски развито чувство юмора, – пробормотал он с улыбкой.

Вцепившись в сиденье автомобиля, чтобы удержаться на резких поворотах, Виктория медленно обернулась к Питу. Недовольный, он сердито насупился, уставившись на какой-то предмет, лежавший на сиденье. Проследив за его взглядом, Виктория заметила измятую, покоробленную от воды книгу в бумажном переплете и кожаный чехол величиной с пачку сигарет. Она посмотрела на Пита и улыбнулась, когда тот заговорщически кивнул.

Пит, как можно осторожней раскрыл чехол и повернул его так, чтобы увидеть содержимое в мелькающем свете уличных фонарей. Внимание Виктории привлекло удостоверение, запаянное в пластик. На желтом фоне четко выделялись черные буквы: «Департамент Казначейства США».

Машину внезапно занесло влево, потом швырнуло вправо, что заставило Викторию на мгновение прижаться к отчаянному водителю. Взглянув на него, Виктория поняла, что незнакомец просто не может справиться с автомобилем.

– С вами все в порядке? – спросила Виктория, впрочем, сомневаясь, слышит ли он ее.

– Кажется, я от него оторвался.

Его лицо оставалось напряженным, веки казались тяжелыми, суровый взор поблескивал из-под широких бровей. И хотя теперь они ехали по темной улице, на которой редко встречались фонари, даже их свет, похоже, беспокоил его. Мужчина снял руку с руля и провел ею по лбу, поморщившись, когда пальцы коснулись повязки.

– От кого? – задал вопрос Пит.

– Что? – переспросил незнакомец.

– Вы сказали, что от него оторвались. О ком вы говорите?

Незнакомец устало пожал плечами.

– Мы едем в полицию? – продолжал Пит.

– Конечно, нет! – рявкнул мужчина. Он глубоко вздохнул и сказал уже более спокойно. – Вы не понимаете, в какую историю мы попали.

Виктория оглянулась и встретила обиженный взгляд Пита. Она приложила палец к губам, умоляя молчать, и промолвила:

– Да, мы не понимаем… – Виктория почувствовала, как кузен толкнул ее меж лопаток. – Но мы хотели бы знать, что происходит.

Последовало долгое молчание.

– У Джеймса длинные руки, – сказал он, наконец, так тихо, что Виктория едва расслышала.

Поскольку незнакомец не спешил продолжать, Виктория мягко спросила:

– Джеймс? Кто такой Джеймс?

– Кто такой Джеймс? – повторил, Пит сорвавшимся голосом.

Незнакомец повернулся и пристально посмотрел на него.

– Будьте довольны, что хоть вы не влипли в это дело.

– Не влипли? – пронзительно выкрикнул Пит. – Я, черт возьми, сижу на полу собственного автомобиля, неизвестно кто мчится на нем сломя голову, а другой, кого я тоже не знаю, стреляет в меня из пистолета.

– Стрелял, – поправил незнакомец.

– Что?

– Я говорю, стрелял. Мне удалось оторваться от него тремя поворотами ранее.

– О, это, безусловно, меняет дело. – В голосе Пита, звучал сарказм.

Губы незнакомца слегка изогнулись в усмешке, но он спокойно ответил:

– Видите ли, если я расскажу все, и он вас поймает, то вы не отмолчитесь. Уверяю, он знает массу способов заставить говорить. Вы сообщите ему все, что когда-либо знали.

Виктория почувствовала себя так, будто ее двинули кулаком в живот.

– Что… что вы только что сказали?

Она даже задержала дыхание, чтобы не пропустить ответ, и Пит, похоже, сделал то же самое.

– Что будет лучше, если я промолчу, – ответил мужчина.

Виктория осторожно перевела дыхание. Это, должно быть, какое-то невероятное совпадение. Не мог же он так точно цитировать отрывок из ее книги.

Виктория слегка откашлялась.

– Звучит, как в романе, – с вызовом произнесла она.

Незнакомец взглянул на нее. В его глазах вновь мелькнуло удивление.

– Жизнь – лишь отражение вымысла, – ушел он от ответа и снова нежно погладил ее по голове. На этот раз он не отнял руки, и Виктория потянулась к его ладони, как кошка к ласке.

– Но это смешно, – фыркнул, Пит, – мы никогда вас раньше не видели.

– И ты, Брут? – произнес с изумлением незнакомец и быстро перевел взгляд на дорогу, поскольку машину вновь занесло. – Черт побери!

Виктория была потрясена. Забавные остроты этого странного человека свидетельствовали о том, что он знаком с Питом. Но откуда? Кто он? Чего он от них хочет? И кто их преследователи?

Машина вильнула влево, после чего незнакомец резко выправил ее.

– С вами все в порядке? – вновь спросила Виктория, хотя уже была уверена в обратном.

Короткая улыбка озарила лицо незнакомца, и он с такой нежностью посмотрел на Викторию, что она не могла не улыбнуться в ответ. Его пальцы бережно поглаживали ее волосы, слегка перебирали шелковистые пряди, словно вспоминая свои прежние ощущения.

– Со мной все в порядке, – наконец проговорил он.

Викторию бросило в дрожь, когда рука, продолжая ласкать ее волосы, опустилась к затылку, а затем скользнула к губам. Не в ужасных событиях сегодняшней ночи крылась причина ее трепета, а в тепле его большой ладони.

Пит склонился к ней и прошептал на ухо:

– Больница.

– Вы уверены, что вам не следует обратиться в больницу? – спросила она.

Рука на ее голове замерла.

– Уверен! – резко ответил он. – Никаких больниц. Прежде всего, он будет искать там.

– Кто?

Но незнакомец только пожал плечами.

– Ну, все, – произнесла Виктория.

С нее действительно хватит: и погони по ночным улицам, и стрельбы, и неизвестности, и главное – этого непреклонного похитителя.

Виктория переползла на сиденье и взглянула на ветровое стекло. О, ужас! Оно было прострелено, по крайней мере, дважды и покрыто густой паутиной трещин, через которую с трудом можно было видеть дорогу. Неудивительно, что их спаситель едва удерживал машину.

– Пересядьте, – жестко скомандовала Виктория. А когда он не обратил на это внимания, положила свою слегка дрожащую ладонь на его руку. – Пожалуйста, пересядьте. Пусть теперь Пит, поведет машину.

– Господи, как болит голова, – пробормотал незнакомец.

Он все-таки остановился у обочины, но не сдвинулся со своего места за рулем.

– Где мы? – наконец спросил он, глубоко вздохнув.

Виктория выглянула в боковое окно.

– Полагаю, где-то возле мыса, – откликнулась Виктория, увидев у залива старинное укрепление. – Но сейчас темно, а мы ехали так быстро, что… Ох!

Его пальцы с такой силой сжали ее бедро, что Виктория не смогла сдержать крик.

– Извините, – машинально пробормотал он, мгновенно убрав руку. И немного помедлив, добавил голосом, в котором слышался приговор самому себе. – Я заблудился. Я не могу вспомнить дорогу домой.

При этих самых обычных словах сердце Виктории сжалось. В них звучала горечь, смущение, даже одиночество, хотя человек, произнесший их, выглядел суровым, даже грубоватым и исключительно энергичным. Не в силах удержаться от сочувствия, она погладила его холодные пальцы.

На лице незнакомца застыло странное выражение – это было и замешательство, и искренняя радость, которую Виктория заметила еще в магазине.

– Ты такая красивая, – проговорил он. – Я благодарен богу, что ты со мной. Без тебя я бы не смог этого сделать.

С каждым словом ее сердце билось все сильнее: казалось, в них сосредоточился весь смысл, заключенный во вселенной. И как тогда, в книжном магазине, Виктория невольно почувствовала сожаление оттого, что сказанное не соответствовало и не могло соответствовать действительности.

Пит постучал в окно, заставив их вздрогнуть и приведя в смятение мужчину, нежно сжимавшего ее руку.

– Откройте дверь, – приказал, Пит через стекло.

Некоторое время незнакомец непонимающе смотрел на него, как будто видел в первый раз, затем кивнул и, слегка поморщившись, открыл дверцу. Пит жестом предложил своим спутникам подвинуться, уселся за руль и нарочито равнодушным тоном спросил, куда ехать.

Рука незнакомца легла Виктории на колено. От этого интимного жеста она залилась краской, но не пошевелилась. Когда он мягко заключил ее в объятия, Виктории показалось, что он цепляется за нее, как утопающий за соломинку.

– Виктория, – с трудом проговорил он. – Я так устал. Может быть, поедем домой.

– Вики… – предостерегающе произнес Пит.

– Домой, – чуть помедлив, сказала Виктория и была вознаграждена легким пожатием руки.

– Не самая удачная идея, – прокомментировал Пит.

– Вези нас домой, – спокойно ответила Виктория.

– Конечно, – сказал незнакомец, удерживая ее руку в своей, – везите нас домой. Пожалуйста, поедем домой, дорогая.

4

Прислонившись к спинке сиденья и запрокинув голову, Виктория прикрыла глаза. Она мельком взглянула на суровый профиль Пита, явно недовольного ее решением.

– Хорошо, что мы будем делать? – тихо спросила Виктория.

Прежде, чем Пит, успел что-либо ответить, Норман сказал:

– Уж лучше бы я разбил голову о лодку, тогда она не причиняла бы мне эту адскую боль.

– О какой лодке идет речь? – спросил Пит.

– Я утопил бумажник в воде.

– Разве ты упал в воду? – изумилась Виктория.

Мужчина, нахмурившись, отрицательно покачал головой.

– Нет… Да… Не знаю. Кажется, я не могу сосредоточиться.

– Свихнулся, – пробормотал, Пит и небрежно махнул рукой, когда Виктория с осуждением покачала головой.

– Думаю, у него сотрясение мозга, – через некоторое время прошептала Виктория кузену.

– Хорошенькое объяснение, дорогая!

Он усмехнулся, но затем глубоко вздохнул.

– На этот раз, Вики, я вынужден с тобой согласиться. Вот только что мы с ним будем делать?

– Привезем домой, дадим отдохнуть и вызовем Джека.

– Наконец-то появились признаки здравого смысла. Джек тебя не попрекнет, что бы ты ни сделала, – с иронией заметил Пит.

Но не успел он закончить фразу, как незнакомец бесцеремонно вмешался в их беседу:

– Тысячи, возможно, миллионы звезд сияют на ночном небе. Их свет живет и поныне. – Пит, в недоумении уставился на пассажира, приоткрыв от удивления рот. – Когда мы мечтаем под звездами, возникает ли у нас желание оказаться где-нибудь среди этих мерцающих точек? Похожи ли наши мечты на звезды? Когда-нибудь мы узнаем одну из них, а возможно, обнаружим целое созвездие.

– Вики… – Виктория встретилась взглядом с Питом. Он понимающе кивнул прежде, чем снова посмотреть на дорогу. – Он цитирует твою книгу… «На грани безумия».

Виктория беспокойно откинулась на спинку сиденья. Ее сердце бешено колотилось. Пит был прав. Сумасшедший «Норман» цитировал ее роман. Она вспомнила о книге с оторванным корешком, которая валялась на заднем сиденье машины, нащупала ее позади себя и вытащила. В слабом свете приборной панели она узнала обложку – так и есть: «На грани безумия». Даже она без помощи гипноза не смогла бы процитировать это произведение с такой точностью.

А в это время Пит, повернул машину на аллею, ведущую к дому Виктории и домику для гостей, где обитал, сам Пит.

Он остановил машину перед входом в дом и погасил фары. В наступившей тишине Виктория подумала, что, опуская на землю густую мглу, как защитное покрывало, природа способна вселить обманчивое чувство безопасности.

– Вот мы и на месте, – некстати сказал Пит.

Выйдя из машины, он подошел к ней с той стороны, где сидела Виктория и, открыв дверцу, подал кузине руку.

– Позвольте извлечь вашего героя. Он выглядит так, будто до смерти замерз.

И, правда – руки незнакомца горели, жар исходил от тела, он весь дрожал.

– Лихорадка, – прошептала Виктория. – Возможно, шок.

– А потому давай-ка я его вытащу.

Виктория с благодарностью посмотрела на своего кузена. И что бы она без него делала? Он почти всегда готовил для нее еду, остроумно рассказывал бесконечные истории, не давая увянуть писательской фантазии. И хотя часто сопровождал ее поступки язвительными замечаниями, всецело был на ее стороне.

– Когда сознаешь, что делаешь глупость, это уже хорошо, – сказал кузен, подхватывая едва не рухнувшего незнакомца. – Это всегда было моим принципом в жизни, дорогая.

Норман, с двух сторон поддерживаемый Питом и Викторией, засмеялся. Смех был таким заразительным, что вызвал улыбку у женщины, а Пит, одарил его многозначительным взглядом.

– Он достаточно умен для сумасшедшего, если понимает юмор.

– У него просто жар, – сказала Виктория. Мужчину удалось довести до входной двери, и пока Виктория искала ключи, Пит поддерживал незнакомца. В тот момент, когда Виктория открыла дверь, самозваный Норман неожиданно сказал:

– Спасибо, друг.

– Не за что, – едва сдерживая усмешку, ответил Пит.

– Нет, действительно спасибо. Я не часто говорю такое, но ты замечательный парень. Мне давно хотелось тебе это сказать.

– Да, ты знаешь, как озадачить человека. Не так ли, большое дитя? – пробормотал, Пит, но его подопечный молчал.

Ощущая тяжесть мужской руки на своем плече, Виктория подумала, что Пит не совсем прав. Этот человек сделал больше, чем озадачил ее. Значительно больше.

Они положили мужчину на диван.

– Ты изменила обстановку, – осматриваясь, сказал он и помрачнел, бросив внимательный взгляд на открытый роман известного автора боевиков, конкурента и друга Виктории.

– Д-да, – заикаясь, проговорила она, – хотя это было неправдой. Ей не хотелось спорить.

– На каком месте ты остановилась? – просто спросил незнакомец. – Очень хорошая книга, почти как наша.

– Я вызову Джека, – сказал Пит Виктории на ухо, но в его словах звучало предупреждение.

Она кивнула и, вздохнув, села на диван возле неизвестного агента Департамента Казначейства, укрыв его до подбородка покрывалом с красивой ручной вышивкой. Она хотела снять с раны на голове носовой платок, но побоялась сделать больно, а главное – увидеть то, что было под повязкой.

Мужчина закрыл глаза и откинул голову на диванную подушку.

– Я устал, – пробормотал он.

– Боже мой, нет. Вам не следует сейчас спать, – сказала Виктория, похлопав его по руке. – Я думаю, у вас сотрясение мозга. Спать нельзя.

– Ну, пожалуйста, леди… Я очень устал. – И прежде, чем Виктория смогла его остановить, мужчина повернулся на левый бок и уткнулся носом в вышитые подушки.

Лишь через несколько секунд, до Виктории дошел смысл сказанного. Он не назвал ее «Виктория». Он произнес «леди», как если бы никогда раньше ее не видел. Возможно, его недуг уже прошел, и сейчас она узнает, кто этот человек.

– Как ваше имя? – мягко спросила Виктория.

Он нахмурился и мгновенно открыл глаза.

– Прекрати, Виктория, глупая шутка.

– Пожалуйста, назови свое имя, – настаивала она. – Послушай, во-первых, тебя ранили. Во-вторых, ты сам признался, что никак не мог вспомнить, где находится наш дом. Поэтому скажи, как тебя зовут.

– О'кей, о'кей. Я сыграю в эту игру, мой доктор, – невнятно произнес он. – Я Норман Генри. А ты Виктория. Мы женаты десять лет, и все это время я тебя люблю. Довольна?

Нет. Скорее изумлена. Незнакомец опять изображал ее вымышленного мужа – то, что они с Питом когда-то выдумали, стало реальностью. Она покачала головой, хотя этот мужчина с его странными галлюцинациями, несомненно, привлекал ее.

Звук у двери, ведущей в кабинет, заставил незнакомца насторожиться. Но Виктория знала, что это Макс. Она встала и приоткрыла дверь, поморщившись от неприятного скрипа.

– На днях я непременно смажу ее, – пообещал Норман, вызвав у Виктории легкое головокружение случайным, почти супружеским замечанием.

В это время в комнату стремительно ворвался Макс. Он был хорошо воспитан, а потому не позволял себе прыгать на Викторию и только возбужденно вилял хвостом, обмахивая пыль с торшера и кофейного столика.

К изумлению хозяйки, пес почти сразу же оставил ее и направился к незнакомцу. Сначала Макс грозно ощетинился, но затем принюхался и заскулил. Когда же к нему не проявили должного внимания, он легонько ткнул лежавшего человека холодным носом.

Норман открыл глаза, и его взгляд встретился с любопытными карими глазами сеттера. Собака была ласковой, он знал это и в то же время чувствовал беспокойство. Как же ее зовут? Раз это собака Виктории, то, значит, и его тоже. Ему наверняка известно, какими консервами ее кормят. И как только он подумал об этом, сразу вспомнил кличку красавца-животного.

Норман заулыбался, рука потянулась к мягкой собачьей морде. Он сосредоточенно ласкал пса, называл его по имени, лишь бы не встретиться взглядом с Викторией. С ним было что-то не так, и она знала об этом. Он читал в ее глазах настороженность, слышал сдержанность в голосе. Если бы он мог признаться, как мало на самом деле помнит… Пожалуй, только главное: он любит ее, а она – его.

Но куда исчезли остальные воспоминания? Например, о Пите? И почему Виктория казалась такой отчужденной, даже боялась его?

Он постарался успокоить себя, что со временем все наладится. Однако тайный голос шептал ему, что отныне жизнь Нормана Генри не стоит и ломаного гроша.

Виктория внимательно наблюдала, как незнакомец треплет за уши Макса.

– Как дела, парень? Уже забыл меня?

В тот момент, когда он узнал Макса, Виктории казалось, что она теряет сознание. Хвост Макса заходил ходуном – Макса, который ненавидел или боялся большинства мужчин.

Может быть, все это мираж или она просто спит? Виктория вонзила ногти в ладонь и почувствовала острую боль. Нет, все, правда. Глядя на самозванца, ласкающего Макса, она пыталась, но не могла привести в порядок свои мысли.

Она нашла Макса около двух лет назад. Пес был сильно изранен. Ветеринар сказал, что собаке грозит голодная смерть, но сделал все, что в его силах. Выходив погибавшее животное, Виктория получила в награду верного и преданного друга. Но за исключением Пита, Макс не любил мужчин. Он прыгал и злобно лаял, пока любой из назойливых посетителей не исчезал.

А сейчас он непринужденно зевнул и вытянулся возле дивана, положив, свою большую голову на лапы, будто охранял от всех на свете этого потерявшего рассудок человека.

Как и собака, человек закрыл глаза и глубоко вздохнул. Виктория все еще верила, что обязана ему своей жизнью, а потому решила не позволять забыться сном.

Она тихо подошла к дивану и, склонившись над мужчиной, протянула руку к его дрожащему плечу. Синие глаза пристально смотрели на нее, он что-то бормотал, и Виктория нагнулась ниже, чтобы расслышать слова.

Незнакомец слегка повернулся. Его руки скользнули по ее плечам, но вместо того, чтобы отстраниться, Виктория замерла. Его нежные прикосновения превратились в страстные.

– Я люблю тебя, – сказал он, привлекая Викторию к себе.

– Нет, – прошептала она, стараясь скорее убедить себя, чем опровергнуть его.

– Да, Виктория. И ты знаешь об этом.

Он обнял ее и притянул к себе, требуя ответа.

Не в силах сопротивляться призыву его глаз, рук, слов, она приникла к его груди. Викторию словно обдало жаром. Когда его полные губы встретились с ее губами, Норман тихо застонал и еще теснее прижал Викторию к себе.

Мысли ошеломленной Виктории путались, дыхание прервалось, она, казалось, полностью потеряла над собой контроль. Запах морской воды и страстное возбуждение исходили от этого мужчины. Руки, обнимавшие ее, были, так же горячи, как и его язык, проникавший меж губ. Его поцелуй был неистовым и нежным, как и сам этот таинственный человек. Сердце Виктории билось в едином ритме с его сердцем, а тело изнывало от жарких прикосновений, от охватившей его страсти.

Сзади раздалось легкое покашливание, подобно ледяной воде, обрушившейся на Викторию. Она резко оттолкнула незнакомца, пытаясь вернуть себе самообладание, и дрожащей рукой убрала волосы с лица.

Мужчина, она решила называть его Норманом, молча отпустил. На лице блуждала улыбка, но грудь все еще высоко вздымалась, смиряя охватившее его желание. Синие глаза, потемнев, стали почти фиолетовыми.

– Отличный способ удержать человека от сна, – послышался сухой голос Пита. – Хорошая работа, Вики.

Виктория смущенно покачала головой, сознавая, что вряд ли сумеет найти разумное объяснение поцелую с совершенно незнакомым и к тому же страдающим потерей памяти мужчиной. Однако кузен плутовато улыбнулся, за что получил в ответ ее благодарный взгляд.

Пит понимает трудности человеческих отношений, подумала Виктория.

– Джек в пути, – сказал, Пит и направился к бару – Ему нравится «бенедиктин», не так ли?

– Да, – рассеянно молвила Виктория.

– Я бы предпочел виски, – откликнулся Норман, и прежде, чем Виктория успела ответить, в разговор вмешался Пит.

– Не для вас, герой, не для вас. Ранение и алкоголь несовместимы. Уж поверьте мне, я это знаю.

Норман попытался, было протестовать, но тут Макс резко вскочил и с неистовым лаем бросился к входной двери.

– Вики, скорее останови его. Мне кажется, он не любит докторов.

– Доктор? – прохрипел Норман, приподнимаясь на локтях. – Вы кого-то вызвали?

Его слова звучали, как приговор. Иного Виктория и не ожидала, а потому, избегая взгляда синих глаз, поспешила в переднюю.

Заперев своего верного стража в гостиной, она посмотрела в дверной глазок и увидела Джека Форстера, который держал ярко-желтую сумку. Его кожаный пиджак был расстегнут, серебристые волосы зачесаны назад, а узкое лицо оставалось спокойным и вместе с тем по-юношески задорным.

Джека связывала с Викторией долгая безответная любовь, перешедшая в дружбу. Виктория быстро открыла ему и после сдержанных объяснений провела доктора в комнату. Ее слова заглушались лаем Макса, штурмовавшего дверь гостиной.

Джек кивнул.

– Пит мне все рассказал, – усмехнулся он. – И как ты себя чувствуешь, когда он приходит в себя?

– Тебя вызвали к Норману, а не ко мне, – с вызовом ответила Виктория.

– О, так ты называешь его Норманом?

Зардевшись при воспоминании о страстном поцелуе, Виктория отвела глаза и кивнула в сторону гостиной.

– Он там.

Джек легким шагом вошел в комнату и, поприветствовав Пита, уселся на полированный кофейный столик.

Недоверчивый, настороженный взгляд Нормана он встретил кротко.

– Не беспокойтесь, – сказал Джек. – Вы меня знаете. Я ваш сосед и друг, а, кроме того, психотерапевт. – Он понизил голос. – Это означает, что мои дорогие соседи могут вызвать меня, когда заблагорассудится, днем или ночью. Им известно: я настолько одурел от денег, что они никогда не получат от меня счет.

Он крепко пожал Норману руку и добавил:

– Я Джек.

Не обращая внимания на неприветливость Нормана, он сложил руки на своих изношенных голубых джинсах, поднял голову и посмотрел на повязку.

– Хоть я всего лишь психиатр, кровь меня не пугает, – и поскольку Норман не ответил, Джек спокойно продолжал. – А потому я могу привести вашу голову в порядок. Физически.

– Со мной все нормально, – сказал Норман, но в его голосе не было уверенности.

– Ну, так давайте посмотрим. Начнем?

Джек поставил свой желтый саквояж на стол и открыл его. Норман посмотрел на сумку: складка над бровями свидетельствовала, что ее цвет ему не нравился. Виктория едва заметно улыбнулась.

– Джек говорит: черный – цвет печали.

– Скорее похорон, – поправил Джек. – Кто не побоится инструментов, которые вынимают из темной сумки? Желтая лучше. Я обычно работаю с детьми в возрасте полового созревания. Желтый цвет заставляет их думать о солнце, нарциссах, весне, цветении. Отлично, а теперь, поскольку Виктория до сих пор не давала мне возможности показать, как ловко работают мои гибкие пальцы… – Он внезапно прекратил разговор и осторожно откинул Нормана на подушку.

В тот же момент Джек отпрянул, изумленно разведя руками и подняв брови. У Виктории перехватило дыхание. Глаза Нормана блестели, а губы от раздражения сжались в туго натянутую нить. И только когда он заметил неподдельное удивление Джека, злость медленно сошла с его лица.

– Шутка, это всего лишь шутка. А теперь ложитесь на спину и позвольте мне осмотреть вас.

Не успел Норман возразить, как Джек уже наклонился и потянул на себя носовой платок: присохший к ране, он не поддавался. Джек попросил Викторию принести ему теплую мокрую тряпку. Пит вызвался помочь, и исчез в коридоре, ведущем на кухню.

Ожидая Пита, Джек непринужденно беседовал с больным, задавая ему множество вопросов. Он был особенно осторожен, когда речь заходила об отношениях пациента и Виктории. У той сжалось сердце, когда Норман озадаченно нахмурился. Виктория попыталась внушить себе, что испытывает к нему лишь сострадание, но на самом деле знала, что это не так. Ее влекло к этому человеку. За одно мгновение, когда она побывала в его объятиях и ощутила вкус нежных губ, Виктории захотелось, чтобы фантазия незнакомца стала правдой.

Когда Пит вернулся, Джек все еще продолжал спрашивать, но лишь о ранении. Как это случилось? Кто перевязал голову? Где это произошло? На все вопросы Норман отвечал односложно.

Джек приложил влажную тряпку к прилипшему носовому платку и спустя несколько минут снял повязку, стараясь причинить раненому как можно меньше страданий.

Виктория вынуждена была закусить губы, чтобы удержаться от крика ужаса. Рваная рана проходила на дюйм выше брови, задевая висок и исчезая в волосах. Она была сильно воспалена. Виктория подняла глаза и встретила, потрясенный взгляд Пита. Как и сестра, он побледнел и прикусил верхнюю губу. Рука, державшая стакан для Джека, сильно тряслась. Виктория подошла к кузену и усадила на стул.

– Не смотри, – приказала она. Он всегда боялся вида крови.

Только сейчас Виктория поняла, что совсем ничего не знала о раненом человеке: ни имени, ни адреса, ни того, есть ли у него семья, которая, возможно, волнуется и ожидает его возвращения домой. Она посмотрела на руки незнакомца и облегченно вздохнула. Обручального кольца нет, и даже светлой линии на том месте, где его обычно носят. Это давало хоть какую-то надежду на разгадку.

Через несколько минут Джек промыл рану и забинтовал ее. Однако теперь состояние мужчины оказалось еще более тяжелым, чем прежде.

Обращаясь к нему, Джек сказал:

– У вас будет шрам, вы понимаете. Нужно было зашить рану в течение часа после ранения. Я наложил скобки, но и они не сотворят чуда. Скобки снимем, когда все заживет. Только постарайтесь держаться подальше от воды. Будет все о'кей, если не плавать и вообще… не напрягаться.