355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бьянка Турецки » Юная модница на балу у королевы » Текст книги (страница 2)
Юная модница на балу у королевы
  • Текст добавлен: 11 сентября 2016, 16:46

Текст книги "Юная модница на балу у королевы"


Автор книги: Бьянка Турецки


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Если отец приезжал к обеду вовремя, она знала, что что-то случилось. Мама у них и так всегда о чем-нибудь беспокоилась, а в тот день была явно не в себе и громыхала посудой в их огромной, как пещера, кухне, заканчивая готовить какое-то очередное пресное, переваренное и перепаренное варево. Она страшно нервничала из-за того, что мистер Ламберт пришел домой пораньше. Ламберты жили в большом скрипучем доме в тюдоровском стиле, слишком большом для трех человек Зато в его пустующих спальнях и на черной лестнице, по которой раньше, наверное, ходили слуги, можно было отлично играть в прятки. Всю Луизину жизнь большинство ее детских праздников заканчивались именно какими-нибудь «прятками».

– Накрывай на стол, дорогая. Отец приехал, – объявила миссис Ламберт, констатируя и без того очевидный факт.

Луиза взяла в буфете три белые тарелки веджвудского фарфора[8]8
  Английский фарфор, считающийся эталоном качества и эстетики.


[Закрыть]
из парадного сервиза и осторожно поставила их на угол длинного обеденного стола красного дерева. Отец работал в Нью-Йорке в юридической конторе, где всегда задерживался допоздна. Когда же ему удавалось уйти с работы пораньше, то обычно, прежде чем сесть в электричку на станции «Метро-Север», он звонил им с Центрального вокзала, и потом они вместе шли обедать в его и Луизин любимый тайский ресторан. Отец любил стряпню своей жены не больше, чем Луиза, то есть вообще не любил. Миссис Ламберт, выросшая в Англии, с горничными, няньками и кухаркой, и поэтому не умевшая поначалу даже включить плиту, славилась у них дома тем, что могла приготовить самое элементарное блюдо так, что его невозможно было ни съесть, ни догадаться, что это такое.

– Привет, цыпленок, – поздоровался с дочерью мистер Ламберт, рассеянно целуя ее влажную кудрявую макушку. – Спущусь через минуту.

Луиза с любопытством взглянула на него – те же очки в тонкой металлической оправе, те же короткие, с проседью волосы, тот же костюм от «Brooks Brothers»[9]9
  Одна из старейших американских марок мужской одежды.


[Закрыть]
– и, раскладывая столовое серебро (вилки слева, ножи с ложками справа), попыталась понять, что же именно в отце изменилось.

Мама, с идеально уложенными светло-пепельными волосами и в кремовом кашемировом свитере, несла в правой руке, рискуя уронить, керамическое блюдо с чем-то дымящимся (запах не способствовал раскрытию этой тайны), а в левой – бокал белого вина. В будние дни она пила редко, так что либо на то была особая причина, либо родители собирались обрушить на дочь какую-нибудь сногсшибательную новость. К примеру, что они разводятся или переезжают в Австралию. Луиза быстро помолилась про себя в пользу второго варианта.

Папа вошел в красную парадную венецианскую столовую, где на стенах висели в ряд написанные маслом унылые портреты Луизиных предков в аляповатых рамах, в том числе портрет ее двоюродной бабушки Элис Бакстер, в которой было совершенно невозможно узнать юную красавицу, чью фотографию Луиза видела на «Титанике». Отец был в старой серо-фиолетовой футболке с буквами «NYU»[10]10
  New-York University – Нью-Йоркский университет.


[Закрыть]
на груди (с каких это пор им позволительно так одеваться к обеду?) и держал в руке стакан янтарного цвета жидкости с позвякивающим в нем льдом.

– Давайте сразу покончим с этим, – объявил мистер Ламберт, делая большой глоток коктейля. – Сегодня были увольнения, фирма теперь вдвое меньше прежнего. Будем просто считать, что этим летом я смогу гораздо больше общаться с моими любимыми девочками.

– О, дорогой, – ответила миссис Ламберт, так яростно теребя на шее нитку жемчуга, что Луиза испугалась, как бы та не порвалась и не пришлось собирать жемчужины с пола. – Что ж, думаю, за неделю ты легко найдешь новую работу, верно, дорогой? – спросила она в тягучей английской манере и опустилась на стул красного дерева с высокой спинкой.

– Если ты подскажешь мне фирму, которая при нашей экономической ситуации набирает юристов, то я охотно явлюсь туда с портфелем и резюме. А пока что у меня единственное желание – немного отдохнуть. Так что тут у нас на обед? – спросил он тоном, означавшим, что эта специфическая тема закрыта.

Миссис Ламберт элегантным движением расправила на коленях льняную салфетку.

– Но нам нужно отремонтировать крышу, и мы только что купили новый «ВОЛЬВО»…

– Пожалуйста, не сейчас, дорогая. Ладно, что тут у нас? Тунцово-лапшовый сюрприз? Опять английская классика!

Он подхватил комок сероватой лапши и, когда та с неожиданным чмоканьем шлепнулась ему на тарелку, украдкой обменялся с дочерью смущенными взглядами. Его жена машинально протянула ему бутылку солодового уксуса, который служил ей неизменной приправой абсолютно ко всем блюдам.

– Знаешь, пока у меня простой, запишусь-ка я на кулинарные курсы. Буду Мистером Мамочкой.

Миссис Ламберт в ужасе расширила глаза.

– Класс! – воскликнула Луиза.

Ей было жаль отца, но в то же время она очень обрадовалась тому, что они наконец-то будут проводить вместе больше времени и даже, возможно, станут есть по-человечески. Проблем с деньгами раньше у них никогда не было. Должны же быть у родителей какие-то сбережения, верно?

– А мистер Паттерсон? – спросила Луиза, вспомнив, что папа Брук работал в той же фирме. – Его тоже уволили?

– Нет, он в другой половине, – ответил папа, и по его спокойному лицу пробежала тень. – На темной стороне, – добавил он, изобразив жуткий хохот.

Луиза засмеялась и принялась ковыряться в желатинообразной лапше, но на душе у нее тоже стало тревожно из-за этой неожиданной перемены, обрушившейся на их семью. Луиза взглянула на маму в надежде прочесть по ее лицу, что все будет хорошо. Но миссис Ламберт смотрела перед собой в пространство, словно она унеслась мыслями куда-то за миллион миль, подальше от домашних забот.

Глава 4

– Что это? – спросила Брук на следующий день после школы, потянув двумя пальцами, словно он был заразным, переливчатый шелк пестрого шарфа, последнее приобретение Луизы в «Армии спасения».

Как ни старалась Брук проявлять интерес к коллекции Луизы, винтаж явно был не в ее вкусе. Брук, по-видимому, и сама понимала, что в некотором смысле не способна разделять это увлечение своей лучшей подруги.

– Потрясающий, да? Похож на Пуччи[11]11
  Эмилио Пуччи (1914–1992) – итальянский модельер.


[Закрыть]
шестидесятых или что-то в этом роде. Я купила его за три доллара на прошлой неделе, – взахлеб рассказывала Луиза, гордая своей находкой.

Обычно в двух местных дисконтных магазинах, известных как «Добрая воля» и «Армия спасения», единственными марками, которые могли произвести на вас впечатление, были что-нибудь вроде «Ann Taylor» и «Talbots»[12]12
  Две компании – монополисты на рынке рабочей одежды.


[Закрыть]
. На этот раз Луизе в самом деле повезло.

– Он… любопытный, – сказала наконец Брук, легкомысленно бросая шарф на спинку вращающегося стула Луизы.

В круглом аквариуме на столе лениво, кругами передвигалась большая золотая рыбка Марлон. Обстановка Луизиной комнаты состояла из плохо сочетавшихся между собой предметов старины и недавно купленного в «IKEA» книжного шкафа высотой в шесть футов, уже переполненного романами типа «Маленькие женщины»[13]13
  Роман американской писательницы Луизы Мэй Олкотт.


[Закрыть]
и «Складка времени»[14]14
  Научно-фантастический роман американской писательницы Мадлен Л’Энгл.


[Закрыть]
, а также стопками журналов мод, которые она давно изучила, но не была готова выбросить. Одежда Луизы была разбросана по всем пригодным для этой цели поверхностям. Чтобы выбрать, во что одеться на следующий день, ей нужно было примерить несколько вариантов, и нередко отвергнутые вещи валялись на мебели или коврике с восточным узором.

– Спасибо, это звучит почти как комплимент, – съехидничала Луиза, наблюдая за попыткой Брук полюбоваться на себя в высоком зеркале, которое лишь с большой натяжкой можно было назвать зеркалом, потому что оно сплошь было заклеено вырезками из глянцевых журналов и черно-белыми фотографиями Кэтрин Хепберн, Кэри Гранта и прочих звезд черно-белых голливудских фильмов.

Порой Луизе хотелось с кем-нибудь поговорить о своей страсти к винтажной моде, чтобы было с кем разделить восторг перед Кристианом Диором и Ивом Сен-Лораном. Чтобы кто-то еще, кроме нее, знал, что Эмилио Пуччи – это итальянский модельер, который создавал яркие платья с геометрическим рисунком и шарфы, а не разводил декоративных собачек или что-нибудь в том же роде.

К сожалению, вероятность найти в средней школе пригорода Нью-Йорка ценителя винтажных модельеров была не больше, чем отыскать имя Джастина Бибера[15]15
  Джастин Бибер (р. 1994) – молодой талантливый канадский певец.


[Закрыть]
в списке английской литературы восьмого периода[16]16
  Стандартная периодизация английской литературы; восьмой период – модернизм.


[Закрыть]
. Такого не бывает. Зато Луиза обнаружила несколько хороших блогов, таких как «Что я ношу» и «Новичок в мире моды», куда добросовестно заглядывала, так что совсем одинокой она себя не чувствовала. Значит, она не одна и где-то есть похожие на нее девочки…

Брук присела на край ее кровати под пологом.

– Мне жаль, что у твоего папы неприятности, – тихо проговорила она тоном, какой у нее появлялся, когда случалось что-нибудь ужасное, как, например, когда она сообщила Луизе, что Тодд на дискотеке танцевал с Тифф.

Как будто если сказать об этом тихонько, будет не так больно. А в итоге Луиза тогда подумала, что ослышалась, и Брук пришлось повторить ей этот кошмар трижды, прежде чем до Луизы дошло. Да, это оказалось больно. Очень.

– Спасибо, – ответила готовая защищаться Луиза.

Она лежала, растянувшись на своей взрослой кровати, и быстро листала последний выпуск «Teen Vogue»[17]17
  «Вог для юных» – журнал мод для подростков.


[Закрыть]
.

– Но он ведь не умер, просто временно остался без работы. Найдет другую.

В этом журнале недавно появилась новая колонка, в которой отслеживалось передвижение по стране одной девушки. Эта путешественница останавливалась в каждом секонд-хенде, попадавшемся на ее пути, и фотографировалась в новом/старом наряде. Луиза отдала бы все на свете за то, чтобы принять участие в подобной одиссее. Разве в этом журнале когда-нибудь поверили бы, что она плыла на «Титанике», хотя распечатка черно-белого снимка была тому доказательством?

– Конечно, – поспешно ответила Брук, поигрывая распустившейся ниткой на Луизином лоскутном одеяле. – Просто я хотела сказать, что неприятно потерять работу при таком экономическом положении, но ведь он один из лучших юристов в Коннектикуте. Я уверена, его возьмут в другую фирму.

Похоже, Брук повторяла то, что говорили вчера за обедом ее родители. Неужели все сейчас только и делают, что обсуждают дела в их семье? Как будто они больны и нуждаются в сочувствии. Господи, мама бы оскорбилась.

– Ну а от поездки в Париж ты разве не в восторге? – бодро спросила Брук, стараясь сменить тему.

Каждое лето, в июне, седьмой класс с французским языком ездил во Францию под руководством чрезвычайно энергичной преподавательницы французского языка, мадам Трюффо. Как ей удавалось убедить попечительский совет позволить ей сопровождать группу трудно контролируемых и чересчур возбудимых двенадцатилетних детей с весьма скудным запасом французских слов через Атлантический океан, для всех оставалось загадкой. Однако эта группа по результатам учебного года оказалась на высоте, а главное, французский класс был в их школе значительно более популярен, чем испанский и (боже упаси!) латинский.

– Я даже не знаю, поеду ли я вообще. Решим сегодня вечером, у нас будет семейный совет, – ответила Луиза.

Когда ты всего лишь ребенок и твои родители собирают семейный совет, ты понимаешь, что дело плохо. Вероятность того, что они станут распространяться о том, как интересно Луиза проведет время во Франции, практически отсутствовала.

– Лу, ты должна поехать. Ради меня. И как же Тодд? Неужели ты допустишь, чтобы он пересекал государственные границы, сидя рядом с Тифф! – выпалила Брук, вскакивая с кровати.

В автобусе, по дороге домой, Луиза во всех подробностях описала ей сцену, которую наблюдала после обеда в вестибюле. Это было возмутительное событие, особенно после того, как Тифф танцевала и заигрывала с Тоддом, хотя она наверняка знала, что у Луизы с Тоддом… собственно говоря, Луиза и сама толком не знала, что там у них, так что ей определенно незачем было соперничать в этом деле. Потому что Тифф Фридман была теперь ее врагом.

– Думаешь, я не понимаю? – спросила Луиза трагическим тоном.

Париж был городом ее мечты с тех пор, как она увидела свою первую сумочку «Hermes Birkin»[18]18
  Самые продаваемые в мире женские сумки французского Дома моды «Hermes».


[Закрыть]
на страницах маминого журнала «British Vogue»[19]19
  Британская версия журнала «Вог».


[Закрыть]
. Ее французский был неплох благодаря бесконечному количеству зарубежных фильмов, которые она смотрела, пытаясь подражать стилю Брижит Бардо и Анны Карина, двух любимых ее актрис 60-х годов. Tres chic[20]20
  Tres chic (фр.) – очень шикарные.


[Закрыть]
.

Но теперь из-за экономического кризиса ее надежды прогуляться по магазинам в Париже сводились к нулю. Это просто был какой-то мировой заговор против нее.

– Удачи тебе. Мне к обеду надо быть дома, только помни: ты должна поехать в Париж, – повторила Брук (можно подумать, это зависело от Луизы!). – Позвони мне после и расскажи все.

– Позвоню, – вздохнула Луиза, вставая и сооружая на голове экзотический тюрбан из нового шарфа, подделки под Пуччи.

Она послала лучшей подруге два воздушных поцелуя. Так, как прощаются за рубежом или, по крайней мере, в зарубежных фильмах.

Глава 5

Семейные советы у Ламбертов проходили в парадной гостиной, куда обычно Луизе даже ногой ступить не дозволялось, потому что там были старинные драпировки цвета слоновой кости и везде, где только можно, стояли бесценные старинные вазы или стеклянные чаши художественного литья. Эта комната походила на некий странный музей, куда никто не входил и куда два раза в год родители приглашали на коктейльную вечеринку отцовских сотрудников из его юридической конторы. С визитами сотрудников, как догадывалась Луиза, было покончено.

Луизе дважды пришлось присутствовать на этих советах: первый раз – когда умер дедушка, и второй – когда ее серый кот Богарт (названный в честь Хэмфри Богарта, звезды ее и маминого любимого фильма 40-х годов «Касабланка») попал под почтовый грузовичок. Неудивительно, что у нее сердце в пятки ушло, когда она узнала, что намечается очередной совет. Почему бы им не выложить плохие новости за завтраком, как делают нормальные родители, чтобы не ждать этого весь долгий день? Они относились к этим своим советам уж слишком серьезно. Луиза даже удивилась, увидев, что мать не надела кашемировый свитер и жемчуг и сидит выпрямившись на краешке своего кресла с набивным жестким сиденьем, пристально глядя на желтый планшетник, на котором меняются минуты. «Вечер. 7:30. Луиза Ламберт быстро входит в гостиную».

– У вас нет денег, чтобы оплатить мне поездку с классом в Париж, – упреждающе заявила Луиза, плюхаясь на неудобный белый диван и с вызывающим видом отправляя в рот ложку полурастаявшего мороженого «Бен и Джерри». – И давайте покончим с этим.

Родители были захвачены врасплох – кажется, она нарушила их сценарий. Мать с подозрением взглянула на прозрачную пластиковую бутылку с темной коричневой жидкостью. Луиза была почти уверена, что сегодня она не рассердится за «клуб-колу».

– Хмм, да. К несчастью, похоже, это тот самый случай, – неуверенно пробормотал отец, поглаживая короткие серебристые волосы. – Понимаешь, мы всегда поддерживали твою внеурочную деятельность. Но, сказать по правде, по милости «ПОО Гладстон, Брейден» мы сейчас не можем позволить себе дополнительных расходов.

Он с саркастическим видом поднял бокал и сделал большой глоток ставшего теперь обычным предобеденного коктейля.

– Однако, дорогая, как только снова встанем на ноги, мы всей семьей отправимся в приятное путешествие по Европе, – добавила мать, быстро подсовывая под бокал мистера Ламберта серебряный поднос, пока бокал не оказался на краю дубового стола и не оставил на нем мокрого пятна. – Это будет замечательно, верно?

«Неужели они не понимают, что это совсем не одно и то же?»

– Здорово, – тупо ответила Луиза. – Я могу идти?

– Я надеюсь, ты все понимаешь. Мне жаль, цыпленок.

Отец выглядел искренне огорченным. Он снял квадратные очки в тонкой металлической оправе и потер глаза.

– Правда жаль.

– Я знаю, – кивнула Луиза.

У нее горело лицо. Да, она знала. Ей не хотелось выглядеть испорченным ребенком, но и не подумать, что это нечестно, она тоже не могла. Пока ее одноклассники будут гулять по Парижу, смеяться, придумывать разные только им одним понятные приколы, она будет сидеть одна в своей комнате, сходя с ума от скуки, и думать о свежеиспеченных круассанах, которых ей не суждено попробовать. Чем больше она об этом думала, тем сильнее душил ее ком в горле.

– Но по крайней мере, выглядим мы еще неплохо, – пошутил отец.

Луиза даже не улыбнулась. «Кого это он имеет в виду?» – подумала она, сердито заправляя за ухо выбившуюся кудряшку.

Со стуком поставив на стеклянный кофейный столик креманку с недоеденным мороженым, она выбежала из комнаты, чтобы не расплакаться. Ей необходимо было немедленно позвонить подруге.

– Я не еду, – прорыдала Луиза в свой старомодный телефон в виде красных губ, со свирепым видом шагая по комнате, насколько позволял спутанный шнур.

– Нет! – вскрикнула Брук.

Луиза отвела от уха трубку. Ой. Жалко, что в этой древней штуковине нет громкой связи.

– Знаю. Они обещали, что мы съездим в Европу всей семьей, когда папа найдет другую работу, – сказала она и замолчала, все еще не в состоянии понять, как родители порой могут быть такими бестолковыми.

– Нет! – раздался прямо в ухе вопль Брук. – Это нечестно.

– Я так им и сказала, – печально подтвердила Луиза.

Обе с минуту помолчали, переваривая дурные новости.

– И все это время я могла изучать испанский, – добавила она, подумав о том, сколько бесконечных часов она билась над французскими неправильными глаголами и зубрила слова, и все впустую.

– Что ж, думаю, нет худа без добра, – дипломатически рассудила ее подруга. – Я хочу сказать, что тебе, по крайней мере, не придется выдерживать семичасовой полет, когда Билли Робертсон всю дорогу будет пинать сзади спинку твоего сиденья.

– Да уж, – пробормотала Луиза.

Хоть какой-то плюс. По правде говоря, она бы с радостью согласилась на упомянутый семичасовой перелет, ведь это означало бы, что она тоже едет.

– Ладно, ты там без меня не очень-то веселись.

Наступила длинная пауза. Говорить было больше не о чем. На этот раз красноречие изменило Брук.

Глава 6

– Класс, внимание, – сказала мисс Моррис так, будто эти слова могли стать для нее последними. – Сегодня мы с вами отправимся во Францию.

Луиза окинула взглядом исторический кабинет и безмолвные, равнодушные лица. Если с медицинской точки зрения возможно спать с открытыми глазами, то 75 % учеников уже наверняка погружались в стадию быстрого сна. Вполне возможно, мисс Моррис была единственным человеком на планете, который мог предложить путешествие во Францию и при этом не получить в ответ абсолютно никакой реакции. Даже не увидеть недоумевающих лиц. Вероятно, она запланировала этот урок в связи с экскурсией француженки мадам Трюффо, но, разумеется, это было не то путешествие, о котором мечтала Луиза.

Как она отметила, разглядывая темно-синий пиджак из вареной шерсти и юбку-карандаш до колен – этакое подобие неудобного костюма, – которые их седовласая историчка носила, не снимая, в любое время года. Тенденции современной моды явно не имели никакого влияния на мисс Моррис, и, к несчастью для Луизы, эта учительница была единственным, кроме нее самой, человеком в средней школе города Фэрвью, предпочитавшим винтаж, хотя и не умела его носить.

Луиза опустила глаза на пустую страницу своего отрывного блокнота и начала делать набросок старинных туфель на высоком каблуке, с крупными бриллиантовыми пряжками. Похоже… французские. Она не была в этом уверена, так что надо было бы уточнить это в книге о винтаже, когда она придет домой.

– Если вы думаете, что мы сейчас в ужасном экономическом тупике… – Мисс Моррис не договорила, повернувшись к доске, чтобы стереть остатки вчерашних записей.

Во всей школе практически она одна отказывалась пользоваться белой доской и упорно продолжала писать мелом на зеленой своим мелким, почти неразборчивым почерком.

Щелк, щелк, щелк.

«Да, думаю», – мысленно сказала себе Луиза, слушая громкое щелканье секундной стрелки школьных часов, которая едва ползла.

– …То вы, значит, не выполнили домашнее задание и не прочли главу о Французской революции, – сухо продолжила учительница.

Упс! Обычно Луиза всегда выполняла задания, но вчера вечером она была немного… огорчена. Она уснула уже за полночь, пока не просмотрела в Интернете все виды Парижа – Эйфелеву башню, Лувр, сады Тюильри, Елисейские Поля, – поскольку Франция на экране компьютера была такой же близкой, как близка была Луиза к тому, чтобы туда поехать.

– В восемнадцатом веке французский народ повсеместно страдал от голода и недоедания. Непомерно высокий размер национального долга, который только усугубляла несправедливая система налогообложения, тяжким грузом ложился на плечи тех, кто меньше всего мог им противостоять. Простой рабочий люд боролся за выживание, в то время как придворная знать ни в чем себе не отказывала и купалась в роскоши за позолоченными дверьми своих дворцов.

Луизе не хотелось думать о причинах какой-то революции, которую пережил чужой народ сотни лет тому назад. Она думала о той катастрофической экономической ситуации, в которой оказалась их семья. Что тут можно поделать, когда отец без работы? Когда дошло до того, что она не может поехать в Париж вместе с классом. От одной лишь мысли об этом у нее защипало в глазах. Она упускала первый удобный случай, суливший массу удивительных событий, которые могли произойти в ее настоящей жизни. Луиза посмотрела вокруг и увидела, что ее мучитель Билли положил голову на раскрытый учебник и дремлет. Надежды на то, что в городе Фэрвью могут произойти какие-либо удивительные события, казались абсолютно неосуществимыми.

– В тысяча семьсот восемьдесят девятом году семь тысяч женщин-работниц двинулись к Версалю и привезли туда пушки, требуя от короля, чтобы он обратил внимание на их нужды. Чтобы не подвергать опасности жизнь королевы Франции Марии Антуанетты и ее семейства, их вывезли под покровом ночи из дворца. Но через некоторое время королевскую семью все же судили и заключили в тюрьму под строгую охрану. В конце концов Марию Антуанетту казнили на гильотине на глазах у жаждавшей крови толпы. Ее отрубленную голову выставили на обозрение восторженно вопящей публике, – продолжала мисс Моррис все так же невыразительно и монотонно.

Что-что? Луиза украдкой посмотрела по сторонам, чтобы проверить, уловил ли кто-нибудь еще слова учительницы. На нескольких удивленных лицах прежде сонных одноклассников она заметила оживление.

– Королева Мария Антуанетта была родом из Австрии, но вышла замуж за короля Людовика XVI, став в руках своей матери главным орудием в переговорах с Францией, а впоследствии став символом невоздержанности и легкомыслия обреченной французской монархии. Ее убийцы были достаточно великодушны, чтобы не прошествовать с ее окровавленной головой, насаженной на пику, по парижским улицам, как они поступили с головой ее любимой подруги принцессы де Ламбаль. Голову бедной принцессы выставили в витрине парикмахерской, чтобы каждый, и особенно Мария Антуанетта, мог ее опознать.

Теперь все глаза были устремлены на престарелую учительницу, которая казалась еще более крошечной, когда стояла за внушительным дубовым столом и сухо повествовала о самых страшных из известных Луизе убийств. Даже Билли Робертсон проснулся и подался вперед, стараясь не пропустить ни слова.

– Тело бывшей королевы Франции сбросили в безымянную могилу, а ее некогда прекрасную голову, отделенную от изящного, стройного тела, похоронили рядом с ее супругом Людовиком Шестнадцатым, который был казнен не менее жестоко на несколько месяцев раньше.

У Луизы от изумления раскрылся рот. Ничего себе.

ДЗИ-И-ИНННЬ. Прозвенел звонок, но никто не шелохнулся. Мисс Моррис наконец-то удалось завладеть вниманием учеников.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю