Текст книги "Амет-хан Султан"

Автор книги: Бута Бутаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Паша, посмотри туда, – подтолкнул друга Амет-хан, когда они, отдышавшись, стали прогуливаться по зеленой аллее перед ЦДКА. – Видишь тех двух девушек на скамейке? Так я одну из них знаю. Ту, светловолосую. Брился у нее. Она в парикмахерской работает.

Пока Павел Головачев пытался разглядеть блондинку, на которую указал Амет-хан, его командир уже направился к скамейке. В этом поступке тоже проявился весь Амет-хан, его решительный характер. С чего он начал разговор с девушками, Головачев не слышал. Когда Павел подошел к ним, Амет-хан галантно представил друга уже на правах их знакомого.

Дальше действия развивались еще стремительнее. Места у них с девушками, естественно, были разные. Павел видел, как Амет-хан весь концерт то и дело поглядывал в правый угол, где сидела блондинка. И едва опустился занавес и раздались аплодисменты, как Амет-хан заторопился к выходу. Как потом рассказывал однополчанам Головачев, его друг тогда срванул на перехват весьма симпатичного противника».

Правда, Головачев не ожидал, что одним из результатов этого «перехвата» окажется его добровольный отказ от поездки в цирк. Амет-хан так горячо убеждал друга в необходимости познакомить Фаину с Рабаданом Абакаровым, что Павел сам предложил капитану пригласить девушку в цирк…

Прошла неделя, вторая. И удивленные однополчане узнали, что их комэск-3 женится на Фаине Максимовне Данильченко. Так надо было распорядиться судьбе, что личное счастье эта светловолосая девушка из Подмосковья нашла в смуглом южанине, выросшем в далеком Крыму.

А в конце месяца, оставив плачущую молодую жену в Москве, Амет-хан улетел на фронт. Его краснолобый Ла-7 в строгом строю истребителей полка взял курс на Восточную Пруссию. Гвардейцы-летчики летели туда, где разворачивалось одно из первых крупнейших сражений на территории самой гитлеровской Германии. Это был пролог к начавшейся вскоре битве за Берлин.

11

Осень 1944 года в Латвии была, что называется, дырявая. Бесконечной чередой ползли с севера набухшие от влаги тучи, шли долгие дожди, которые иногда сменялись редкими часами погожей погоды. Взбухшая от сырости земля уже не впитывала воду, вязкой жижей расползалась под ногами.

9– й гвардейский истребительный полк находился на аэродроме Вилкавишкис, близ хутора Руткишки. Пользуясь нелетной погодой, летчики вместе с механиками готовили Ла-7 к решающим схваткам. В первые же дни после возвращения из Москвы командующий 8-й воздушной армией генерал Хрюкин кратко ввел их в курс предстоящей наступательной операции в Восточной Пруссии.

– Главная ваша задача, – сказал генерал, – держать небо чистым над нашими войсками, прокладывать им дорогу среди мощных оборонительных линий гитлеровцев, которые тянутся до самого Кенигсберга.

Амет– хан с волнением ждал предстоящих боев. Впервые придется драться с фашистами над их собственной землей. По данным разведки, гитлеровское командование пригнало в Восточную Пруссию лучшие из оставшихся авиационные части. Вражеские летчики, рассказывали, дерутся с остервенением, как смертники.

Сражения в небе Восточной Пруссии развернулись с первых же погожих дней. Началось наступление наших войск. Здесь Амет-хан впервые узнал, что французские летчики из полка Нормандия – Неман» воюют в составе их 303-й истребительной авиадивизии. Однако встреча с ними вначале произошла не на земле, а в воздухе…

Случилось это во время воздушного боя севернее Гульбинена. Против нашего танкового корпуса фашисты бросили большую группу истребителей-бомбардировщиков «Фокке-Вульф-190», пытаясь остановить его наступление. Летчики 9-го гвардейского полка в полном составе поднялись навстречу вражеским самолетам. «Лавочкины» стремительно врезались в отягощенный бомбовым грузом строй «фоккеров».

Как командир эскадрильи, Амет-хан старался не только сам атаковать вражеские самолеты, но и не упускать из виду все перипетии воздушного боя. Это позволяло ему вовремя заметить опасность, грозящую любому летчику эскадрильи, и прийти на помощь.

Так было и в том бою в районе Гульбинена. Амет-хан с ходу поджег ближайший «фоккер». Огляделся. Рядом понеслись к земле еще две вражеские машины. «Это уже работа Павла Головачева и Ивана Малькова», – удовлетворенно подумал он, набирая высоту для очередной атаки.

Между тем, напуганные стремительным нападением советских летчиков, фашистские «фоккеры» стали избавляться от авиабомб, чтобы схватиться с шестеркой третьей эскадрильи уже как истребители.

И сразу Амет-хан почувствовал, что характер боя стал меняться. Теперь уж им приходилось защищаться от наседавших со всех сторон «фоккеров». В самый напря-хеяный момент, когда, казалось, их силы были на исходе, вдруг в шлемофоне командира эскадрильи раздался незнакомый голос:

– Бейте бошей, камарады! Мы поможем вам!

По акценту говорящего Амет-хан понял, что это кто-то из летчиков полка «Нормандия – Неман». Когда французы врезались в гущу «фоккеров», картина воздушного боя стала меняться. Фашистские истребители повернули на запад, к линии фронта, подставляя советские и французские самолеты под огонь зенитной артиллерии, мощным противовоздушным заслоном стоявшей на глубине всей линии обороны.

Позже, когда вернулись на свой аэродром, Амет-хан узнал, что в этой воздушной схватке рядом сражались французы лейтенант Кастан, младшие лейтенанты Сованс, Андре, де Жоффр и другие. В совместном бою советские и французские летчики сбили восемь вражеских самолетов.

Познакомиться с новыми боевыми соратниками Амет-хану удалось значительно позже. 24 февраля 1945 года летчики полка «Нормандия – Неман» торжественно отмечали награждение своей части орденом Красного Знамени. Командир авиадивизии Герой Советского Союза Г. Н. Захаров устроил по этому случаю дружескую встречу 9-го гвардейского полка с французами. На этом вечере Амет-хан сидел рядом с французами – Героями Советского Союза Роланом де ля Пуап, Жаком Андре и Марселем Альбера. Однако позднее он особенно подружился с Франсуа де Жоффром. Вспоминая о своих дружеских отношениях с Амет-ханом Султаном во время войны, французский летчик написал теплые добрые слова.

Особое впечатление на французского летчика произвел бой Амет-хана с «юнкерсом» над Ярославлем в 1942 году. Восхищаясь этой воздушной схваткой своего советского боевого друга, Франсуа де Жоффр писал впоследствии: «Знаете ли вы, что такое таран? Это наивысшая форма самопожертвования русского летчика, который, израсходовав полностью боеприпасы, устремляется на вражеский самолет и ударяет его своей машиной. В девяноста случаях из ста – это неминуемая гибель. Амет-хану повезло, и он остался жив…»

Пройдет 20 лет. В 1964 году из Парижа в Москву прилетит группа французских летчиков, воевавших в полку «Нормандия – Неман». В их числе был и Франсуа де Жоффр, который разыщет уже в подмосковном городе Жуковском Амет-хана Султана. На встрече с французскими ветеранами войны Амет-хану будет вручен памятный знак, выпущенный в честь двадцатилетия создания полка «Нормандия – Неман».

12

Зимой 1945 года командование 8-й воздушной армии перебрасывало 9-й гвардейский полк на самые напряженные участки сражения, в Восточную Пруссию. И там, где появлялись летчики «асовского полка», гитлеровская авиация терпела сокрушительные поражения. Так было, например, в районе Гульбинен – Мальвишки, когда шестерка Амет-хана Султана во время патрульного полета встретилась с более чем втрое превосходящей группой вражеских самолетов. Вот как описывался этот бой в газете «Правда» 26 января 1945 года:

«В один из последних дней шестерка «ла-вочкиных», возглавляемая гвардии майором Амет-ханом Султаном, патрулировала на высоте 4 тысяч метров над территорией противника. Через некоторое время наши летчики заметили 20 «Фокке-Вульфов-190», шедших на полторы тысячи метров ниже к линии фронта. Вражеские самолеты намеревались нанести бомбово-штурмовой удар по нашим войскам…

Немцы пытались уклониться от встречи и стали уходить назад к своему опорному пункту, рассчитывая, что сильный огонь зенитной артиллерии… заставит наших истребителей прекратить преследование. Но они просчитались. Несмотря на яростный зенитный огонь, «лавочкины» нагнали противника и устремились в атаку…

В последовавшей за этим короткой, но ожесточенной схватке наши истребители сбили 5 «фокке-вульфов». Два самолета сбил гвардии капитан Головачев, по одному гвардии майор Амет-хан, гвардии старшие лейтенанты Маклаков и Мальков. Одержав эту победу, наши истребители без потерь вернулись на свой аэродром».

В небе Восточной Пруссии Амет-хан Султан еще раз показал себя опытным тактиком, активно использующим разнообразные приемы в воздушном бою. Даже переставшие чему-либо удивляться боевые друзья комэска-3 долго вспоминали о случае, который произошел с эскадрильей Амет-хана в районе Витенберга, где базировался в те дни 9-й гвардейский полк…

В тот утренний час шестерка Амет-хана патрулировала над линией фронта на большой высоте. Еще в глубине вражеской территории командир эскадрильи заметил немецкие бомбардировщики, которые в боевой колонне направлялись на штурмовку наших войск. Амет-хан немедленно связался по радио с пунктом наведения:

– «Утес»! «Утес»! Впереди «фоккеры». Иду на сближение!

– «Орел»! Они еще глубоко за линией фронта! – донеслось в ответ. – Встречайте на рубеже!

На аэродроме в это время находился заместитель командира 303-й авиадивизии А. Е. Голубов, в ее состав входил тогда 9-й полк. По радиолокатору пункта наведения хорошо просматривалась воздушная обстановка в зоне. Поэтому, когда Амет-хан попросил разрешение, не ожидая подхода «фоккеров» к линии фронта, пойти им навстречу, Голубов дал согласие.

Вначале действия третьей эскадрильи вызвали растерянность у заместителя командира авиадивизии. Шестерка Амет-хана на той же высоте ушла в облака, а затем, за линией фронта, пристроилась в хвост колонне фашистских истребителей-бомбардировщиков так сказать, в роли истребителей совровождения. «Лавочкины» шли выше «фоккеров», постепенно настигая их. И когда они неожиданно ринулись сверху в самую гущу вражеских машин, Голубов, наконец, понял маневр командира эскадрильи.

– Ай да Амет! Посмотрите, каков хитрец! – возбужденно потирал руки Голубов, наблюдая, как один за другим «фоккеры» вспыхивают и летят факелами на землю. Оставшиеся вражеские машины в полной панике стали бросать бомбы, стараясь избавиться от опасного груза побыстрее. Ни один фашистский самолет не долетел тогда до линии фронта, ни одна их бомба не упала на позиции наших войск.

Позже, когда в конце дня советские войска освободили этот район от противника, Голубов специально выехал в район воздушного боя эскадрильи Амет-хана. Хотелось лично увидеть сбитые утром его шестеркой вражеские самолеты. Заместитель командира дивизии с радостью насчитал на земле более десяти поверженных фашистских машин…

Чтобы остановить наступление наших войск в Восточной Пруссии, гитлеровское командование под Кенигсбергом ввело в бой еще одно новое авиасоединение, укомплектованное из опытных гитлеровских асов-истребителей. Эти фашистские воздушные пираты на модернизированном истребителе «Мессершмитт-109» в первые дни нанесли значительный урон нашей штурмовой и бомбардировочной авиации. Летчики 9-го гвардейского полка были переброшены на борьбу с этой новой вражеской авиачастью.

– Учтите, товарищи, новый вариант «мессера» не очень похож на нашего старого знакомого, которого встречали прежде, – предупредил своих летчиков Амет-хан Султан. Он только что вернулся из штаба полка, где дважды Герой Советского Союза Владимир Лавриненков, заменивший трагически погибшего командира полка Анатолия Морозова, поставил перед командирами эскадрилий новую задачу. – Модернизированный «мессер» имеет более совершенное вооружение, может вести прицельный огонь почти из любого положения. Да и мотор у него теперь значительно мощнее. Значит, давайте вместе искать его слабые стороны…

И опыт Амет-хана и его боевых друзей позволил им найти управу и на модернизированный «мессер».

Родина отметила высокими наградами боевые подвиги майора Амет-хана Султана в небе Восточной Пруссии. К прежним орденам добавились три новых – Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени и Красного Знамени…

Сражение за Восточную Пруссию закончилось полным разгромом гитлеровцев как на земле, так и в воздухе.

Впереди был последний этап в войне – сражение за Берлин. Весной 1945 года летчики 9-го гвардейского полка получили приказ перелететь в Польшу.

Полк в полном составе приземлился неуклюже от Познани. Однако уже на второй жяь его перевели на восточный берег реки Одер, напротив немецкого города Франкфурт-на-Одере. Вскоре гитлеровцы и на этом участке фронта почувствовали появление летчиков «асовского», как уже давно называли в 8-й воздушной армии, 9-го гвардейского полка. Стоило им подняться в воздух, как фашистское командование приказывало своим летчикам не вступать в бой и возвращаться на базовые аэродромы.

Фронт быстро продвигался к сердцу фашистской Германии – Берлину. С большим волнением летел Амет-хан со своими боевыми друзьями, когда впервые получил приказ прикрывать бомбардировщики, которые расчищали путь нашим наземным войскам, штурмовавшим Берлин. На защиту своей столицы гитлеровское командование бросило последние свои авиационные силы. Фашистские летчики дрались в небе с ожесточением обреченных…

25 апреля Амет-хан с ведомым Иваном Мальковым только вернулся из разведывательного полета над последним в Берлине вражеским аэродромом Темпельхоф, как командир полка Владимир Лавриненков вновь поднял его со всей эскадрильей в воздух. Поступило сообщение, что группа «фок-керов» летит бомбить аэродром «Шенефельд», где базировался тогда 9-й гвардейский истребительный полк.

Быстрый разбег, и вот уже эскадрилья в воздухе. Горящий в огне уличных боев Берлин укрыт густыми дымными облаками. Только на высоте 2000 метров летчики увидели солнце. И именно здесь Амет-хан обнаружил группу «фоккеров», которых сверху прикрывала пара вражеских истребителей. «С этих не спускать глаз». – решил командир эскадрильи. Действия «мессеров» показались подозрительными. И действительно, выбрав момент, оба вражеских ист-эебителя бросились в атаку, чтобы отвлечь «лавочкиных» от «фоккеров». Однако командир эскадрильи, следивший за ними, свечой рванулся навстречу. Мгновение, и зот он уже под желтым брюхом ведущей вражеской машины. Грянула короткая очередь, и «мессер» вспыхнул. Из его кабины вывалился фашистский летчик, стал опускаться на парашюте.

Сбитый Амет-ханом немецкий истребитель упал вблизи аэродрома «Шенефельд». Вслед за ним там же приземлился гитлеровский летчик, которого сразу же взяли в плен. 3 штабе полка выяснилось, что «крестник» Амет-хана оказался известным гитлеровским асом в чине полковника. Его грудь украшал рыцарский крест с дубовыми листьями – высшая награда фашистской Германии.

В штабе полка пленный попросил показать советского летчика, который его так умело сбил. Владимир Лавриненков пригласил Амет-хана. Фашист с недоверием оглядел очень молодого невысокого майора с темной шевелюрой непокорных волос. Однако, когда полковнику назвали, кто перед ним, он, пораженный, уставился на Амет-хана. Имя этого командира эскадрильи, одного из талантливых советских асов-истребителей, пленному было хорошо известно.

Этот бой 25 апреля стал последним в военной биографии летчика-истребителя Амет-хана Султана. Как и первый в мае 1942 года над Ярославлем, так и этот – в небе Берлина – закончился его победой.

3– го мая летчики полка выехали в Берлин, чтобы своими глазами увидеть поверженную столицу фашистской Германии. Безмерно было их счастье -победили жестокого и сильного врага, несмотря на все тяжкие испытания четырех лет войны. Остались живы, хотя мало кто из них на это рассчитывал. Однако на радостные лица молодых летчиков нет-нет да набегала тень: еще остра была в их сердцах боль о погибших боевых товарищах, о тех, кто не дошел, не дожил до этого ликующего майского дня…

В те дни командир 9-го гвардейского истребительного полка дважды Герой Советского Союза В. Д. Лавриненков написал в наградном листе Амет-хана: «Товарищ Амет-хан Султан отличный летчик-истребитель, полностью овладевший мастерством ведения воздушного боя, по праву считается одним из лучших асов полка. Виртуозно владея самолетом, умело используя высокие летно-тактические данные истребителя, хорошо изучив слабые стороны гитлеровских летчиков, зная уязвимые места техники противника, Амет-хан Султан одержал над врагом 30 воздушных побед.

За проявленную храбрость и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, за успешное проведение 603 боевых вылетов, за лично сбитые 30 самолетов противника разных типов, за 19 самолетов зрага, сбитых в групповых воздушных боях, товарищ Амет-хан Султан достоин привоения знания дважды Герой Советского Союза».

Глава третья

«С появлением наших первых боевых реактивных самолетов Амет вместе со всеми летчиками неизменно участвовал в расширении и совершенствовании их боевых качеств. В каждом самолете была крупица и его труда.

Оглядываясь теперь назад, на весь двадцатипятилетний испытательный послевоенный труд Амет-хана, хочу сказать, что, очевидно, не было у нас такой работы, к которой так или иначе не прикоснулся бы Султан…»

Летчик– испытатель 1-го класса И. И. Шелест

«Амет– хан Султан был летчиком, которому удавалось все, за что он брался. Второго такого испытателя ни я, ни кто другой не знает».

Заслуженный летчик-испытатель СССР Э. В. Елян

1

Первые майские дни 1945 года. Над разрушенными улицами Берлина опустилась непривычная за многие месяцы тишина. Вдоль засыпанных обломками зданий тротуаров цвели декоративные кустарники, зеленели кроны уцелевших в огне боев деревьев.

Амет– хан, его однополчане, добравшиеся живыми до Берлина, понимали, что это конец войне. Разумом понимали, а поверить в это было трудно. Неужели все. что за четыре года войны стало смыслом их жизни, уже позади? Бои, раны, кровь, смерть боевых друзей… Неужели только во сне они будут теперь метаться, вновь повторяя все перипетии воздушных схваток, спросонья вскакивать с кроватей, чтобы уже полуодетым опомниться -не надо бежать на стоянку самолета, не надо ждать ракету, что-бы уйти ввысь…

Нет, далеко не простым, нелегким делом оказался в те дни для многих военных переход из войны в мирную жизнь.

8 мая. Глубокая ночь. Начинающий привыкать к мирной тишине Амет-хан полуодетый вылетел на улицу – со всех сторон раздавалась стрельба. Сотни ракет освещали -емное небо. В их свете командир эскадрильи увидел, что по летному полю аэродрома «Шенефельд» к стоянкам истребителей бегут и другие летчики полка.

И только спустя несколько минут летчики стали оборачиваться назад, останавливаться, – стрельба слышалась только со сторо-иы штаба полка. Оттуда же неслись нарастающие ликующие возгласы: «Победа! Мир! Победа!» Амет-хан понял, что настал долгожданный час. Весь остаток ночи летчики полка ликовали возле штаба – гитлеровская Германия капитулировала! Было все: и слезы радости, что дожили до Победы, и объятия боевых друзей, и самозабвения пляска на пыльном плацу под немецкий аккордеон, появившийся неизвестно откуда…

А утром 9 мая – торжественное построение на аэродроме «Шенефельд». Алое знамя 9-го гвардейского истребительного полка ослепительно переливалось под ярким солнцем. На правом фланге – гордость 8-й воздушной армии: Герои Советского Союза Алексей Алелюхин, Амет-хан Султан, Павел Головачев, Иван Борисов, Иван Королев, Михаил Твеленев. Возглавлял строй командир полка дважды Герой Советского Союза Владимир Лавриненков.

8 напряженной тишине начальник штаба полка подполковник Виктор Никитин зачитывает акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Над летным полем – громкое «Ура!». Безмерна радость летчиков, доживших до этого незабываемого дня. Каждый из них сделал все, что было в его силах, чтобы приблизить его, мог честно гордиться своим вкладом в Победу. Об этом свидетельствовали десятки боевых орденов и медалей, украшавших грудь Амет-хана и его однополчан.

9 мая 1945 года для летчиков 9-го гвардейского полка остался в памяти не только торжественным построением. В этот день в части состоялись четыре свадьбы. Амет-хан сердечно поздравил своих боевых друзей – командира звена Бориса Михайлова и других с новым, счастливым этапом в их судбе, началом семейной жизни в День Победы…

Прошла неделя. Неожиданно уехал в 'Москву командир полка Владимир Лавриненков, оставив вместо себя Алексея Алелтюхина. Ни новый командир полка, ни его заместитель Амет-хан Султан тогда не знали, что скоро и они вслед за Лавриненковым последуют в Москву: По приказу Верховнoro Главнокомандующего все летчики-асы 8-й воздушной армии направлялись на учебу в военные академии.

Аэродром Кобрин вблизи Бреста. Для многих летчиков 9-го гвардейского истребительного полка он стал последним в их военной биографии. Здесь им пришлось прощаться с боевыми друзьями, на его стоянках остались их верные и безотказные «лавочкины».

Наступил этот день и для майора Амет-Хана Султана. Двойственное чувство испытывал он в те дни. С одной стороны – безмерная радость: окончена война, можно ехать в Москву, где его ждали молодая жена, недавно родившийся сын. С другой -:толь желанная мирная жизнь вызывала и тревогу после расставания с полком, со всем тем укладом фронтовой жизни, в которую врос и в которой вырос за эти четыре года зойны. Как сложится теперь жизнь там, «на гражданке»?

Приказано сдать летную книжку, а расставаться с ней жалко. В ней отмечены все села и города, ставшие метками на его боевом пути, записаны результаты каждого его вылета – когда, где и сколько сбил вражеских машин, когда горел сам, когда вынуждено садился…

– Направляем вас учиться в военно-воздушную академию, – сказали Амет-хану в штабе армии. – Пока поезжайте домой, отдыхайте. Занятия начнутся осенью…

В Москву Амет-хан Султан ехал уже как домой. Однако здесь сразу же столкнулся с проблемами, которые не привык решать. Например, вопрос с жильем. Фаина Максимовна с грудным Стасиком жила в маленькой сырой комнате в Карачарово. Атмосфера коммунальной квартиры, напряженные отношения соседей – все это было слишком для боевого летчика. Амет-хан забирает жену с сыном и едет в Алупку – родители уже давно вернулись в Крым, в родной дом.

Однако отдыхать в Алупке пришлось недолго. Амет-хан видел, как тяжело страдает мать, как озабоченно молчит отец – их тревожила судьба младшего сына, Имрана, который находился под следствием в Киеве по обвинению в сотрудничестве с оккупантами. Амет-хан решил отправиться в столицу Украины, повидаться с братом.

Отец с надеждой дал ему письмо от родственника-канатоходца, который гастролировал в Киеве:

– Вот адрес Яраги Гаджикурбанова… Обязательно навести его…

Киев встретил Амет-хана многолюдными улицами, салютующими кронами каштанов. Конечно, следы войны напоминали еще о себе развалинами, изрытыми мостовыми. Однако чувствовалось, что киевляне уже многое сделали, чтобы привести город в порядок.

Прежде чем получить разрешение на свидание с Имраном, Амет-хан решил отыскать Яраги Гаджикурбанова. Непоседливый энатоходец жил в цирковой гостинице. Неожиданное появление Амет-хана он встретил с большой радостью.

Маленького роста, бойкий на язык Яраги очень нравился Амет-хану. Может быть, поэтому, что молчаливый, сдержанный, в какой-то мере стеснявшийся своих наград и Золотых Звезд, он сам был полной противоположностью знаменитого циркового артиста.

В тот же день Амет-хан убедился, что Гаджикурбанов незаменимый человек, когда нужно говорить со всяким начальством. Так получилось, например, при посещении тюрьмы. Яраги буквально тащил за собой совсем онемевшего Амет-хана, в разных кабинетах решал все вопросы от его имени. «Получается, что Яраги при мне вроде переводчика при немом», – усмехнулся Амет-хан про себя, когда все формальности были утрясены и он получил разрешение на свидание с Имраном.

Но радости оно не принесло. Встреча с братом получилась тягостной, трудной. Оба больше молчали, вглядываясь друг в друга. Амет-хан до боли жалел брата; осунувшееся лицо, синие круги под глазами говорили без слов о том, как нелегко приходится Имрану. В который раз в душе Амет-хана вспыхнул гнев против тех, кто во время оккупации своими бредовыми националистическими идеями, а порой и прямым принуждением сбивали с пути вот таких, как Ижран, юношей, почти детей, использовали их в своих эгоистических целях. Где они сейчас? Почти все сбежали на запад, в обозе отступавших гитлеровцев.

Чем мог помочь Амет-хан брату? Он, член партии, дважды Герой Советского Союза, от звонка до звонка прошедший все тяготы войны? Он не знал этого ни тогда, ни два десятка лет спустя…

– Послушай, у меня замечательная идея! Только не отказывайся! – горячо заговорил Яраги, видя, как подавлен Амет-хан. – Я собираюсь в Цовкру, чтобы набрать учеников в новую группу. Поехали со мной в Дагестан? Ты ведь дальше Махачкалы там не был. Увидишь аул, где жили предки твоего отца, саклю, в которой родился и вырост Султан…

Чем больше говорил Яраги Гаджикурбанов об этой поездке, тем больше Амет-хан склонялся к его предложению. Действительно, до начала занятий в академии еще почти два месяца. Почему бы не побывать в лакских горах, на родине отца? Конечно, прошлогодняя поездка в Махачкалу оставила горький осадок в душе. Однако он помнил и слова отца: обиду на одного или двух людей нельзя переносить на весь народ.

– Ладно, уговорил, – остановил красноречие Яраги Амет-хан. – Один бы не решился, а с тобой, пожалуй, поеду. Кстати, в Цовкре тебе придется быть моим переводчиком: ведь я по-лакски ничего не понимаю.

2

Дорога из Киева в Махачкалу даже поездом – не близкая. Поэтому времени на разговоры о пережитом у Амет-хана и Яраги Гаджикурбанова било достаточно. Вспомнил Амет-хан и свое прошлогоднее неудачное пребывание в Дагестане.

– Как-то не верится, что Даниялов мог так поступить, – усомнился канатоходец. – Убежден, что тогда произошло какое-то недоразумение…

Махачкала встретила их жарой. Вот знакомая гостиница «Дагестан».

– Пошли вместе в обком партии, – заторопился Яраги Гаджикурбанов, как только они устроились. – До конца рабочего дня времени достаточно. Нам обоим надо повидать Даниялова. Мне обговорить некоторые вопросы организации новой труппы дагестанских канатоходцев, тебе – узнать, по чьей вине произошел прошлогодний случай.

Абдурахман Даниялович Даниялов, который тогда работал первым секретарем Дагестанского обкома партии, встретил их как старых знакомых и сразу же спросил Амет-хана:

– Почему вы тогда так неожиданно ехали из Махачкалы? На другой день мы вас по всему городу искали. И только потом узнали, что уже улетели в Краснодар.

Оказалось, что комната для родителей Амет-хана была подготовлена, но помощник Даниялова в тот день заболел и ушел домой. Он просто не знал, что Амет-хану было дано только три дня на поездку в Дагестан…

Слушая Даниялова, Амет-хан чувствовал себя очень неловко. Жалел, что согласился зайти в обком вместе с Яраги. Конечно, тогда, в прошлом году, он пережил один из очень тяжелых дней своей жизни. Однако сейчас получалось, будто приехал он в Дагестан получить компенсацию за свою обиду… Но вместе с тем встреча принесла облегчение: тысячу раз прав оказался отец, нет больше саднящей душу раны.

А потом была поездка в Цовкру, в родной отцовский край.

Делегация представителей Кубинского района, в состав которого входит аул Цовкра, встретила обкомовскую «Победу» на склоне холма Ятул-Як. Пятьдесят всадников подъехали к машинам во главе с Магомедом Бакриевым, ветераном гражданской войны. На Амет-хана накинули черную бурку, на голову надели мохнатую горскую папаху.

– Да я в жизни никогда на коня не садился! – испугался Амет-хан, когда к нему подвели белого скакуна под богато отделанным старинным седлом. – Может ты, Яраги, на нем поедешь?

– Земляки твоего отца чествуют тебя по обычаю дагестанцев, – улыбнулся Яраги Гаджикурбанов. – Ты не беспокойся. Я буду рядом на коне. Держи поводок крепко.

За годы войны Амет-хану приходилось садиться в кабину самых различных советских и иностранных истребителей. Однако никогда не чувствовал он себя так неуверенно, как в седле, верхом на красавце скакуне. Первая же попытка пустить коня вскачь, чтобы не отстать от других всадников, чуть не кончилась печально – хорошо, Яраги вовремя сбоку подхватил. Это не осталось незамеченным. Седоусый Магомед Закриев дал знак своим то варищам, чтобы укоротили поводья и пустили коней шагом…

После долгого подъема вперег показались вросшие в склон горы камеякие сакли аула Кули. Открытые веранды вокруг домов мерцали розоватыми переливами.

У здания сельского совета всадников встретила группа седобородых стариков. Председатель Кулинского сельсовета Магомед Ругуев вышел вперед с деревянным подносом в руках. На подносе лежала горская лепешка и кувшин с ячменным горским пивом – знаменитой кулинской дукра ган.

– Добро пожаловать в отчий край! – торжественно провозгласил по-русски Ругуев, предупрежденный, что Амет-хан не знает лакского языка. – Мы гордимся твоими бое-зыми подвигами, отмеченными высшими наградами Родины. И особенно гордимся, что этих наград удостоен сын лакского лудильщика Султана!

Встреча на площади закончилась митингом, на котором присутствовали не только кулинцы, но и жители соседних аулов – Цовкры, Вачи, Кая и других. Председатель Кулинского райисполкома Исрапилов приветствовал Амет-хана Султана и от имени трудящихся района преподнес Амет-хану на иамять о посещении отчего края старинную шашку в серебряных ножнах.

– Я с детства много слышал от отца о высоте лакских гор, о гостеприимстве дагестандев, – волнуясь, сказал Амет-хан. – Однако все мы знаем пословицу: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. И я действительно теперь убедился, что отец говорил правду. Спасибо за встречу, за то, что признали меня своим земляком…

В Цовкру Амет-хан попал только на другой день. Опять ехали на конях. Узкая дорога шла по взгорью, то поднимаясь к уже заснеженным перевалам, то опускаясь в глубокие ущелья, по дну которых шумными каскадами скатывались бурные речки. Вглядываясь в голые, скалистые горы, лишь кое-где покрытые жухлой осенней травой, Амет-хан с удивлением думал, как могут лакцы жить в этих суровых условиях. Вокруг одни каменистые горные склоны – ни лесов, ни пашни, ни даже пригодных пастбищ. Стало понятно, почему издавна лакцы стали ездить на заработки в другие края, а то и оставались жить в новых местах, как его отец Султан.